В тот вечер я позвонила с родительского телефона Пьетро и в подробностях рассказала ему обо всех Лилиных бедах и о том, как пытаюсь ей помочь. Он терпеливо выслушал меня и даже проявил некоторую инициативу, вспомнив, что в Пизе у него есть знакомый, молодой эллинист, который страстно увлекается компьютерами и верит, что благодаря им филология выйдет на новый уровень развития. Я знала, как Пьетро занят, и его готовность принять участие в моих делах меня растрогала.

— Свяжись с ним, пожалуйста, — попросила я. — Расскажи ему про Энцо, вдруг для него найдется работа…

Он пообещал, что попробует, а заодно вспомнил, что у Мариарозы, кажется, был роман с каким-то молодым неаполитанским адвокатом.

— Можно его разыскать и обратиться к нему.

— Зачем?

— Выбить денежную компенсацию от завода для твоей подруги.

Эта идея привела меня в восторг.

— Позвони Мариарозе!

— Хорошо.

— Не забудь, — настаивала я, — пожалуйста, прямо сейчас позвони.

На какое-то мгновение он замолчал, а потом сказал:

— Ты прямо как моя мама.

— В каком смысле?

— Когда ей что-нибудь нужно, она говорит теми же словами.

— К сожалению, мы с ней слишком разные.

Он снова помолчал.

— И хорошо, что разные, — после паузы добавил он. — Но в таких делах ей цены нет. Позвони, расскажи ей о подруге — вот увидишь, она все устроит.

Я позвонила Аделе. Мне было страшно неудобно ее беспокоить, но я решилась, потому что помнила, как ловко она расправилась со всеми проблемами, связанными с флорентийской квартирой или с моей книгой. Ей нравилось хлопотать за других. В случае необходимости она просто поднимала трубку и запускала цепочку, которая — звено за звеном — приводила к поставленной цели. Говорить она умела так, что отказать ей было невозможно. Она преодолевала любые идеологические преграды, не признавала иерархий, с одинаковой легкостью обращалась к уборщицам, мелким служащим, воротилам бизнеса, ученым или министрам, со всеми была приветлива, но ухитрялась так себя поставить, будто своей очередной просьбой оказывала этим людям одолжение. Я тысячу раз извинилась, после чего вкратце рассказала Аделе о своей подруге. Она внимательно выслушала меня. История Лилы ее заинтересовала, увлекла и возмутила.

— Дашь мне время подумать?

— Конечно.

— А можно я пока дам тебе один совет?

— Буду рада.

— Не трусь. Ты писательница, вот и воспользуйся своим положением, покажи всем, кто ты такая. Мы живем в эпоху перемен, старые порядки рушатся на глазах. Не стой в стороне, вмешивайся в то, что происходит. И начни с этих подонков, прижми их к стенке.

— Но как?

— Пиши! Пусть Соккаво и ему подобные до смерти тебя боятся! Пообещай мне, что сделаешь это.

— Я постараюсь.

Она дала мне номер редактора «Униты».