105
Ночью я не сомкнула глаз. Утром меня ждала встреча с Элеонорой: мы договорились, что к десяти утра я подойду к гостинице. «Только не делай глупостей, — уговаривала я себя. — Не вздумай выведывать у нее, не начал ли ее муж читать твой текст: у Нино полно дел, так что наберись терпения. Как минимум на неделю».
Однако ровно в девять, когда я собиралась выходить, зазвонил телефон. Звонил Нино.
— Прости за беспокойство, просто я сейчас иду в библиотеку и до вечера не смогу позвонить. Я точно не мешаю?
— Нисколько!
— Я прочитал.
— Уже?
— Да. Великолепная работа. Аналитическая глубина, стройность аргументации, бездна воображения. Но чему я больше всего завидую? Твоему таланту рассказчицы. Текст, который ты написала, очень трудно отнести к тому или иному жанру. Не поймешь, то ли эссе, то ли рассказ. Но это нечто выдающееся!
— Это недостаток?
— Что?
— Что его нельзя классифицировать?
— Что ты, одно из достоинств.
— Как ты думаешь, можно публиковать его как есть?
— Конечно!
— Спасибо.
— Тебе спасибо, а теперь мне пора. Не сердись на Элеонору. Она кажется агрессивной, а на самом деле просто стесняется. Завтра утром мы возвращаемся в Неаполь, но я приеду сразу после выборов, если хочешь, увидимся, поболтаем.
— Я с удовольствием. Не хочешь остановиться у нас?
— А я точно не помешаю?
— Абсолютно.
— Ну хорошо.
Он не вешал трубку: я слышала его дыхание.
— Элена.
— Да.
— Лина тогда, в юности, нас обоих одурачила.
От этих его слов я совсем растерялась:
— В каком смысле?
— Ты приписывала ей способности, которыми на самом деле обладала только ты.
— А ты?
— О, со мной все еще хуже. Я по глупости решил, что нашел в ней то, что видел в тебе.
Несколько секунд я молчала. Зачем он сейчас заговорил о Лиле, да еще по телефону? А главное — что он хотел этим сказать? Просто сделать комплимент? Или намекал, что любил меня, а на Искье случайно приписал одной то, что принадлежало другой?
— Приезжай скорее, — сказала я ему.
