Фига – лучший подарок
Утром мне хотелось выть и выпить. Ни того ни другого я не сделал. Когда Миша уходил на работу, он даже не спросил меня, когда я уеду. Поднял меня с перегораживающего пол кухни матраса, угостил растворимым кофе жуткого качества. К тому времени Гуля уже ушла на работу. Оказывается, Гуля работала поваром в детском саду.
Со словами «приду часов в шесть» Миша оставил мне ключи. Вот так вот – запросто. Потом хлопнул дверью, уходя.
Я остался один.
Включил телевизор, от которого успел отвыкнуть. Налил воды в пахнувшую пивом чашку. Лёг на застеленную кровать и уставился в потолок. Выходить на улицу не имело смысла.
Я пролежал почти целый день, следя за тем, как на потолке изменяются тени. Спасительный сон не приходил. Но и явь была какая-то нереальная! Огромная, ватная явь, которую хотелось сбросить, как вонючее одеяло.
Потом пришла Гуля. Спросила, не плохо ли мне? Я помотал головой. Она пригласила меня поесть. Выложила из принесённой сумки пакет с порционными кусками рыбы. Именно такие куски получают на завтрак голодные дети в детских садах. Некоторые куски были испачканы картофельным пюре. С тарелок она их собирала, что ли?
Меня затошнило.
Ближе к шести вернулся Михаил. Я заметил сразу – с запахом. Достал полуторалитровку из сумки. У них так что, каждый день?
– Это ж пиво… – опротестовал Миша мой немой вопрос. – Будешь?
Вечером было уже можно.
– Буду…
И я рассказал Мише всё как есть.
И про Югина, и про неопределённые сроки моего отъезда. Я умолчал только про деньги. Здесь прикидываться нищим было бы и вовсе негоже.
Миша отреагировал спокойно.
– Да, Серёжка, живи… С тобой всё веселее.
Странно, как-то я его веселю, сам того не желая.
Сегодня надо было звонить писателю. И я, сидя напротив Михаила, всё откладывал этот момент. Боялся? Да. Чего? Я боялся, что он мне скажет что-то типа: «Сергей. Я тут посмотрел… Не доросли ещё. Не доросли…»
Когда бояться было больше некуда, шёл десятый час, я набрал его номер.
– Да!
– Андрей Семёнович… Это Степнов.
– А, да… Сергей! Ну что я вам могу сказать? Книга в работе… Сами понимаете, праздники…
– Конечно, – бодро отозвался я. В глазах Югина мне хотелось казаться непринуждённым и неторопливым. На это слово ушёл последний её, бодрости, запас.
– Ну позвоните мне через недельку, – Югин тоже держал беззаботный тон. «Неделька» в его устах выглядела приблизительно.
Я замер. Даже если кормиться исключительно пищей из детского сада и только изредка добавлять Михаилу жидкую плату за проживание, денег на билет обратно у меня не оставалось.
– Да… Да… – говорил я и, выслушав ненужные напутствия, повесил трубку.
– Миша, – говорю, – ещё неделя…
– Ну и ладно… – употребив слово «ладно» в устаревшем его смысле. Ладно – красиво и хорошо!
Мне было жаль расставаться с гитарой. Но, к сожалению, это стало неизбежностью. Я знал скупку инструментов на Садовой. На следующий день я направился туда.
Зайдя в магазин, подошёл к продавцам.
– Дима! – крикнул один из продавцов куда-то в подсобку.
В подсобке я показал инструмент усатому человеку с низким голосом.
– Сколько ты за него хочешь? – усатый человек был краток.
Я сказал.
– Ну пусть повисит… Хотя за такими инструментами у нас приходят нечасто. Фанеру – да, враз сметают.
– И сколько он будет висеть?
– Откуда я знаю. Может, неделю, может, месяц. Звони! Уйдёт когда-нибудь!
Я наступил на горло своей гордости и тихо произнёс:
– А сразу нельзя?
– Ишь ты… Нет, в эти дела я не вкладываюсь.
– Мне это не подходит, – пробормотал я.
Деньги нужны были живыми. На потенциальные я уже один раз понадеялся…
Возвращался я пешком. Только перебравшись к Михаилу, я ощутил, как длинны здесь, казалось бы, небольшие расстояния. И всё – центр. Невский, Садовая… Петроградская сторона и Васильевский остров.
Я вышел на главный проспект. Дотопав до Дворцовой, пересёк её и, пройдя по мосту, оказался на Стрелке.
Петербург, открывающийся отсюда, прекрасен всегда. Даже в те, первые, холодные дни моего приезда. Не раз и не два я проходил это место и всегда останавливался. Сейчас, находясь здесь, я впервые почувствовал, как я привык к этому городу. Неподалёку отсюда находится дом, проходя мимо которого я уже никогда не посмотрю на его окна равнодушно. Пусть даже Верховенские съедут оттуда навсегда. Я надеюсь, что в М-ске мне приснятся крепость, на куполах и шпиле которой играло сейчас весёлое солнце, набережные, дворцы…
«Я вернусь», – сентиментальничал я и сжимал зубы, чтобы не заплакать. Петербург же смотрел на меня равнодушно и ничего не отвечал.
Над рекой, похожие на стриженную бумагу, летали чайки. Я загадал, что если одна из них сейчас сядет на воду, то я вернусь. Щуря глаза, я следил за полётом выбранной мною птицы. И всё-таки потерял её из виду. Мой вопрос остался без ответа. Как без ответа оставались ещё многие и многие вопросы…
Прошла неделя. За это время я так и не нашёл денег. И откладывал их поиски на завтрашний день. Так и не позвонил Артёму. Я не знал, как связаться с ним, не рискуя, что Оля возьмёт трубку. Она же не знала, что у меня и Артёма есть общие дела. Которых, кстати сказать, лучше бы и не было.
В пьянстве Мишу я больше не поддерживал. Зато исправно сидел с ним, пока он выпивал вечерами. Первую бутылку он приносил сам. Я давал ему денег на вторую. Мы были квиты, и, по-моему, он был даже доволен таким симбиозом. Молчаливая Гуля разогревала на троих детсадовские харчи.
В понедельник на мой телефонный вопрос Югин выдал неожиданное:
– Ну приезжайте…
И я впервые за это время воспрял духом!
Всё произошло слишком просто. Зайдя к нему в кабинет, я увидел тяжёлые стопки книг. Они лежали на полу. На упаковочной бумаге я прочёл свою фамилию, небрежно написанную шариковой ручкой.
– Ну, я вас поздравляю! – поприветствовал меня Югин.
– Спасибо, – ответил я. И позабыл обо всём! О договоре. О каких-то, подписанных бумагах, которые он мне обещал.
– Остальное – как договаривались, – начал он, – список библиотек я вам дам через пару недель. Там Москва, Петрозаводск… Я сейчас не помню.
– Да… Да… – мне не терпелось разорвать обёртку, но не мог же я сделать это прямо в кабинете.
Я подхватил две связки книг. Удивился их весу. Верёвки, которыми были обвязаны стопки, резали пальцы.
– Ну приедете ещё раз, – улыбнулся Югин и погладил свою аккуратную бородку.
Я вышел во двор. Поискал глазами скамейку и, не найдя её, сгибаясь под ношей, пошёл на остановку.
Сел. Надорвал немного шершавую бумагу и трясущимися руками вытащил верхнюю книгу.
«Сергей Степнов. Обычные встречи» – прочёл я на обложке. Во всю обложку разросся непонятный куст на фоне уходящей куда-то дороги…
Я начал листать. Страницы приятно хрустели. Открыв книгу в конце, я прочёл оглавление. Все мои рассказы были на месте. Я удовлетворённо вернулся к первой странице и начал читать!
Редактура книги была явно небезупречна. Вплоть до того, что вместе с ошибками грамматическими я заметил несколько вольностей, которые позволил себе редактор. Так, в одном месте слово «бухта», используемое мной для обозначения корабельной верёвки, вызвало у редактора другие ассоциации. Ведь в другом значении бухта – ещё и гавань! Вот и вылезло: вместо «я привязал катер надёжной бухтой» стояло «я привязал катер в надёжной бухте». Погорячилась с бухты-барахты!
За книгами я ездил два раза. Хорошо, что «Светозар» тоже находился на Васильевском острове. Потом, обессиленный ношей, сидел возле дома, листая книгу ещё и ещё раз.
Странное дело – какого-то трепета я не испытывал. Подсознательно понимая, что за деньги можно напечатать всё что угодно – от поваренной книги до справочника психопата.
Но ведь Югин похвалил меня! И мою книгу можно будет разыскать теперь в библиотеке!
Миша отреагировал на подаренную книгу сдержанно:
– Ну почитаю! Пиво будешь? И с тебя простава… – он хитро указал глазами на стоящие в углу кухни стопки.
Вечером я всё же набрал тот самый номер. К счастью, сразу попал на Артёма.
– О, нашёлся, писатель… Ты куда пропал? Мне Олька говорила, что ты заходил?
«Больше тебе Олька ничего не говорила?» – подумал я.
– Артём, книга у меня.
– Ну я тебя поздравляю! Нам надо встретиться…
– Давай, – подтвердил я.
– Ты не понял, писатель! Это очень важно. Плохо, что книга уже у тебя…
– Чем? – испугался я.
– Потом, писатель, не по телефону! Завтра в пять, как тогда, у крепости…
– Ну ладно. Артём опоздал. Я было подумал, что я что-то напутал. Потом увидел его – в лёгкой сетчатой футболке и ярко-синей джинсе.
– Извини, писатель, за опоздание! – он был возбуждён.
Я протянул ему книгу. Он повертел её в руках, не открывая.
– Да, Серёжа… Нас с тобой жестоко накололи!
– В смысле? – не понял я.
– Знаешь, сколько стоит эта книга?
– Ну знаю, конечно! Дели сумму на двести!
– Ага! А не хочешь – на пятьдесят!
– Ну, пятьдесят-то только моих, остальное – в библиотеки… – во мне вдруг шевельнулись сомнения.
– Ты договор подписывал?
– Да ничего я не подписывал.
– Молодец! А оставшиеся книги видел?
– Югин сказал, что они на складе…
– А склад где? – плохо ухмыльнулся он. – У него на бороде? Слушай сюда. Никаких книг нет. И не будет. Андрюша кинул тебя, как телёнка! Я тут, пока ты неизвестно где шлялся, навёл справки! Если тебе от этого легче – он кинул не одного тебя.
– А… где… – спросил я. – Где ты навёл эти справки?
– Я же журналист, а не слесарь…
Мир опять, как и в последнюю встречу с Олей, рухнул куда-то под ноги. На спине выступил пот. Телёнком я ощущал себя впервые. На моей шее болтался невидимый, но ощутимый колокольчик!
– И что же делать? – глупо спросил я.
– Это я готов с тобой обсудить! В конце концов, это я подкинул тебе этого «грейта» с мелкоуголовными замашками.
