38

Абигэль старалась быть сильной, подходя к Институту судебно-медицинской экспертизы, мрачной бетонной глыбе на выезде с автострады А1. Несмотря на сомнения Фредерика и свое коматозное состояние, она во что бы то ни стало хотела присутствовать при вскрытии тела, найденного в багажнике «кангу», который она видела в сотне метров от места аварии.

Погода была сухая, небо усыпано звездами, но ветер, поднявшийся в окрестных полях, далеко за холодильными складами, пронизывал насквозь. Молодая женщина ёжилась под пальто, уже окончательно проснувшись. Фредерик дожевал кусок хлеба – не стоит приходить в такие места с пустым желудком, – положил руку ей на плечо и растер, согревая. Потом он обнял ее за талию – чтобы поддержать, если она вздумает упасть.

– Все хорошо?

У Абигэль стоял ком в горле, ноги были свинцовые. Она-то надеялась, что больше никогда ноги ее не будет в этом кошмарном месте. Рядом с Фредериком она шагала, стараясь ни о чем не думать, по коридору, который служитель морга размашисто мыл половой тряпкой. В ушах у него были наушники. Черный линолеум блестел под агрессивным неоновым светом. Было три часа ночи.

– Можно пройти? – вежливо спросил Фредерик, щуря глаза.

Служитель вытащил из ушей наушники, выключил плеер и кивнул. На нем был халат, резиновые перчатки и бахилы.

– Да, проходите. Парень, которого нашли в воде через несколько месяцев, хуже слизня, все кругом изгадил. И если не отмыть сразу, останутся следы.

– Вы, значит, никогда не спите?

– Редко.

Он достал из кармана ментоловый бальзам и протянул Абигэль:

– Намажьтесь. Просто дружеский совет. Там не сказать чтобы красиво.

Она диву давалась, как он сам мог выносить эти запахи. Разложившийся труп пропитал все вокруг, вонь стояла даже снаружи. Она взяла маленькую баночку, смазала ноздри прозрачной мазью и передала ее Фредерику. После этого она толкнула дверь, ведущую в один из двух залов вскрытия.

Она приветствовала Патрика Лемуана и Эрмана Мандрие робким «здравствуйте». Капитан жандармерии, похоже, обрадовался ее присутствию. Он, разумеется, был в курсе ее отношений с Фредериком – в личной жизни жандарма для его команды не существовало тайн. Судмедэксперт коротко кивнул ей, и она перевела взгляд на бесформенную массу, лежавшую на стальном столе.

Тело достигло такой стадии разложения, что уже трудно было определить, мужчина это или женщина. Куски кожи, казалось, соскальзывали с мускулов, сморщиваясь гармошкой. Там и сям торчали сухожилия и кости. Левая нога была отделена от тела и лежала на другом столе. От головы осталось нечто вроде миски овсяной каши. Череп был проломлен в нескольких местах и зиял отверстиями, из которых еще вытекала белесая жидкость. Куски черепных костей лежали по обе стороны головы на столе, точно детали пазла.

Фредерик поздоровался с братом и пожал руку Патрику Лемуану, после чего повернулся к куче плоти. Он остался на почтительном расстоянии, размазывая слой бальзама под носом.

– Где его одежда?

– Его так и нашли, совершенно голым.

– Голый, в багажнике машины… Где эту машину выловили?

– Между Риеле и Маршьеном, километрах в пятнадцати от места аварии и, стало быть, от того, где обнаружили последнее чучело. Местечко уединенное, между лесом и полями. Водитель, должно быть, съехал с департаментского шоссе сразу после Риеле, попетлял немного и выехал на асфальтированную дорогу, что идет несколько километров вдоль Скарпа. Автомобиль там вполне пройдет. А потом он сбросил машину в воду.

– И ее нашли случайно?

– Да, повезло. Это место раз в год обследуют водолазы, из-за очистной станции неподалеку… Они делают это перед весной. «Кангу» передан нашим экспертам для анализов.

Лемуан вздохнул. Абигэль не видела его почти два месяца, он еще больше похудел. Его лицо, казалось, состояло из одних острых углов. Он дернул подбородком в сторону брата Фредерика.

– Ты можешь коротко ввести их в курс?

Эрман Мандрие подошел к трупу справа; его белый халат был в пятнах снизу доверху, бурых, серых, желтых, точно шкура коровы. Каучуковые подошвы его ботинок поскрипывали на полу, куда стекали вязкие реки. Он откашлялся и начал:

– Субъект кавказского типа, мужского пола, приблизительный возраст от сорока пяти до шестидесяти пяти, но надо еще дождаться заключения антрополога для большей точности, потому что на глаз определить трудно. Резиновая перчатка, да и только. Левая нога отделилась, когда его укладывали на стол. Рост около метра восьмидесяти. Волосы черные с проседью, цвет глаз неопределим. Трудно также установить дату смерти из-за долгого пребывания в воде, причем стоячей, в запертом багажнике, и состояния тела. От нескольких недель до нескольких месяцев. Но на его левой руке было вот это. – Он показал на часы, лежавшие на лабораторном столике. – Часы со стрелками, указывающими дату и время. И не водонепроницаемые, спасибо производителю.

Абигэль и Фредерик подошли посмотреть. Часы были недорогие, малоизвестной марки, на черном пластмассовом браслете. Эрман подошел к ним.

– Они остановились, когда в них попала вода, на 6, 4:37. Это 4:37 утра, потому что шестерка еще чуть выше центра диска. Стало быть, он умер шестого… Не шестого марта – он бы не был в таком состоянии. Шестого февраля, шестого января…

– Или шестого декабря, – выдохнула Абигэль, не сумев скрыть своего смятения.

Она повернулась к Патрику Лемуану:

– Моя авария произошла в 3:43, шестого декабря. Если я правильно поняла, меньше чем через час черный «кангу», который я видела на обочине как раз перед трагедией, оказался на дне реки в двадцати километрах оттуда с трупом в багажнике. Я верно излагаю или что-то пропустила?

Лемуан извлек на свет давнее воспоминание:

– Это напоминает мне загадку, которую мы любили, когда были детьми. Однажды нашли водолаза, в маске, в ластах и с аквалангом, посреди полностью сгоревшего леса близ Монпелье. Не маленькой рощицы – большого леса на сотни и сотни гектаров. Пожар выжег все, но парень остался невредим. Знаете почему?

Он всмотрелся в лица. Никто не ответил.

– Так вот, он плавал себе спокойно в море, и его засосало в самолет, который черпал воду, чтобы тушить пожар…

Ему не удалось разрядить атмосферу. Лица остались мрачными, замкнутыми.

– Этим я хочу сказать, что мне кажется, здесь мы имеем такой же бред. И я терпеть этого не могу, потому что эти чертовы загадки никогда не умел разгадывать.

Судмедэксперт вернулся к телу.

– Ты-то – нет, но наука умеет, – сказал он. – Вскрытие показало бы разрывы органов вследствие резкого уменьшения скорости движения, раздробленный скелет, вероятно, немного остаточного азота в крови из-за глубины. Проанализировав воду, которую он, по всей вероятности, проглотил в небольшом количестве, когда брал в рот редукционный клапан, могли прийти к выводу, что плавал он в Средиземном море… – Он сдвинул в сторону то, что осталось от головы. – Вернемся к нашему другу. Входное отверстие в форме звезды на левой височной кости, а также наличие того, что называют эрозивным венчиком, обычно связывают с проникновением и трением пули.

Абигэль подошла ближе, сцепив руки. Она видела тела отца и дочери на этом самом столе четыре месяца назад. Хирургическая лампа вскрывала плоть все так же жестоко.

– Расправа.

Эрман Мандрие пожал плечами:

– Трудно сказать с уверенностью в таких условиях. Однако выходного отверстия я не нашел. Пуля осталась внутри, такое бывает, зависит от расстояния, от угла стрельбы, от оружия, здесь скорее пистолет или револьвер, чем ружье, которое нанесло бы больше повреждений.

– Ты нашел пулю? – спросил Фредерик.

– Нет, зато мы нашли вот это, – вмешался Лемуан.

Капитан жандармерии протянул ему свой мобильный телефон. На экране была фотография «кангу», вытащенного из воды лебедкой. Эксперты уже открыли багажник, и был виден голый скорчившийся труп внутри, наполовину погруженный в воду непонятного цвета. Точно гигантская прозрачная личинка. Фредерик легко представил себе, в каком состоянии были те, кто сделал это жуткое открытие.

– Взгляни на следующую фотографию, – продолжал Лемуан.

Палец Фредерика скользнул по экрану. Абигэль приникла к нему. Теперь она видела снятый крупным планом домкрат, лежащий на синем брезенте, разостланном на земле. Эрман Мандрие отошел в угол выпить воды.

– Водолазы нашли его на дне в нескольких метрах от машины, – уточнил Лемуан.

– Череп весь в проломах и трещинах, – добавил судмедэксперт, вернувшись к ним. – Осколки костей застряли в разлагающейся плоти. Выражаясь вашим языком, он был проломлен с особой жестокостью. Я не полицейский, но мне кажется, нетрудно заключить, что это было сделано домкратом.

Фредерик провел рукой по лбу:

– Убийца хотел извлечь пулю во что бы то ни стало…

– Похоже на то.

Абигэль принялась размышлять вслух:

– Так действуют, когда знают, что пуля может привести к оружию. Нарезка ствола, траектория полета пули – все равно что отпечатки пальцев для оружия. А оружие приведет прямиком к владельцу, если оно зарегистрировано.

– Или если уже засветилось в другом деле, – добавил Фредерик.

– Либо наш убийца не хочет его засветить, либо он крайне осторожен и хорошо знает средства идентификации, имеющиеся у полиции.

– Надо все же задаться вопросом, не Фредди ли этот труп. Хоть мы и нашли одежду Артура два месяца спустя. Но ведь чучело мог сделать и сообщник – возможно, тот, кто совершил преступление.

– ДНК Фредди есть у нас в базе, – вмешался Лемуан. – Сравним ее с ДНК трупа и все узнаем.

Еще несколько минут они говорили об этом пункте расследования. Эрман Мандрие тем временем положил прядь волос в пробирку и заткнул ее пробкой.

– Это еще не все: тот, кто это сделал, разбил и лицо, – сказал он, вернувшись к телу. – Он превратил его в месиво тяжелым предметом, вне всякого сомнения этим же домкратом. Он снес челюсти и выбил зубы. И на сей раз он не пулю искал, не было никакого резона так усердствовать, если только он не…

– …хотел сделать невозможным опознание, – перебил его Фредерик. – Это объясняет и наготу. Мясник, да и только.

Абигэль легко представила, какая жуткая драма разыгралась в ту ночь. Пуля в голову. Убийца, разбивающий череп и лицо домкратом… Хруст костей… Кровь, брызжущая бенгальским огнем… Все это могло произойти, пока она лежала без сознания в нескольких метрах от машины, разбитой в лепешку, как это лицо. Патрик Лемуан почесал нос и поморщился:

– Не могу больше выносить этот запах, боже мой!

Эрман Мандрие дружелюбно улыбнулся ему:

– Я вас избавлю от продолжения осмотра. Возьму пробы на ДНК, на токсикологию, все необходимое. Подождите в коридоре или снаружи, если хотите.

– Я останусь до конца, – бросил Фредерик.

Абигэль и Лемуан не заставили себя долго просить и вышли. На улице капитан жандармерии вытер платком мазь с носа и понюхал свою куртку.

– Не выношу утопленников, особенно долго пролежавших в воде. Что за вонь! Даже после душа ты все равно пропитан этим запахом. Лежишь в постели с женой, а она спрашивает, вынес ли ты мусорное ведро.

Он вздохнул и закурил сигарету. Глубоко затянулся и выпустил дым из ноздрей.

– Как твои дела?

– Как видишь. Ты, конечно, в курсе, что мы с Фредом живем вместе после той истории, когда громилы вломились в мой дом.

– Да, он что-то такое говорил. И мне кажется, он в восторге.

Он улыбнулся ей короткой улыбкой.

– Мы часто справляемся о тебе, ты знаешь? Нехорошая какая история с твоим отцом. Эта двойная жизнь… Ты так и не выяснила, что значит тайный код, который ты будто бы нашла на яхте?

– Я регулярно получаю мейлы от форумчан, которые пытаются его расшифровать, но все впустую. Это мог сделать только мой отец, а его больше нет.

Абигэль сунула руки в карманы и загляделась на Северную автостраду. Желтые и красные огни уносились во тьму. Она всегда задавалась вопросом: куда едут эти люди так поздно ночью?

– В моей жизни есть пробел в три часа в ночь на шестое декабря. Три часа, за которые я в лучшем случае должна была истечь кровью при такой силе удара. В эти три часа мой отец, живший под фальшивым именем, и моя дочь, написавшая письмо, в котором она сообщает мне, что скоро умрет, погибли на дороге, по которой мы не должны были ехать. В это же самое время какой-то тип оказался голым в багажнике машины, с разбитым черепом и лицом, а Фредди – я по-прежнему в этом уверена – зачем-то рылся в чемодане моей дочери, украл ее плюшевого котенка, да еще позаботился запереть чемодан и положить ключ обратно в ее карман…

Она выдохнула облачко пара.

– Это как твоя загадка про водолаза. Я должна понять, что произошло, Патрик. Должна распутать эти узлы вокруг аварии, потому что иначе это сведет меня с ума.