28

Стук, сначала едва слышный, потом все более отчетливый.

Будто кто-то стучался в стекло.

Абигэль ощутила, как тяжелы ее веки – два раскаленных добела кирпича, – и с трудом открыла глаза. Язык, казалось, распух во рту, губы пересохли и растрескались. Она увидела перед собой два глаза под матросской шапочкой. Гнилые зубы. Разъеденное солью лицо почти расплющилось о стекло.

– Эй, дамочка! Я пять минут уже стучу, хотел вызывать пожарных. Что с вами?

Несколько секунд Абигэль соображала, где находится. Она лежала на заднем сиденье своей машины, мышцы затылка затекли. Часы на приборной панели показывали 8:26.

Ключи от машины висели в зажигании. Моряк снова застучал в стекло:

– Что с вами, мадам?

– Ничего, ничего. Все в порядке.

Нет, все было совсем не в порядке. Абигэль подождала, пока он не отойдет, и вышла из машины, морщась от ломоты. Порылась в карманах. Бумажник, телефон, фотография отца на дамбе – все было на месте. Даже ключ от яхты «Матрешка» висел на брелоке в виде штурвала.

Несмотря на холод, Абигэль распахнула куртку, задрала свитер и стала искать красную точку от электрошока на своей груди. Тщетно.

Она чувствовала себя как буек посреди Тихого океана: потерянной. И на сей раз это был не сон. Она среди волн. Ненасытное море, стремящееся проглотить ее. Звуки, запахи, тошнота – все четко сложилось в ее голове.

Может быть, тазеры и тому подобные штуки теперь не оставляют следов?

Она бегом помчалась к порту. Те, кто видел ее в это утро, должно быть, думали, что у молодой женщины не все дома. Расхристанная, непричесанная, лицо перекошено… Когда воздух врезался ей в грудь ледяным поцелуем, она застегнула молнию куртки до подбородка.

Контора была на месте, та же, что и вчера. Тот же бородач за стойкой. Если он ей только приснился, откуда она могла знать про бороду? Абигэль прошла мимо здания и направилась к пирсу, на котором была вчера вечером. Она знала, что место 678 последнее.

Но оно было пусто.

Абигэль обхватила голову руками и задумалась, уставившись на море. Она так отчетливо помнила шум мотора, плеск волн о борта, шаги на палубе. И этот нутряной страх смерти.

Нет, все это не могло быть плодом ее воображения.

Она вдруг выхватила мобильный телефон и посмотрела журнал вызовов. Ничего. А ведь она точно набирала вчера 17. Даже без сети номер должен был сохраниться в памяти аппарата.

Всплыло еще одно воспоминание. Она расстегнула куртку и, запустив руку под бюстгальтер, нащупала бумажку с шифром.

Значит, она действительно выходила из машины, в самом деле была на судне и нашла там зашифрованное послание отца в луне-рыбе. Кто-то пытается свести ее с ума. Напавший на нее человек не хотел ее убивать, он отнес ее в машину, уложил на пассажирское сиденье и закрыл двери, позаботившись о массе деталей, не забыв даже удалить последний звонок. Педант.

Почему он не бросил ее в море? Зачем играл в эту жуткую игру?

Она вспомнила записку дочери, найденную в лесу два дня назад. Пропавшего плюшевого котенка… Ремни безопасности… Неужели она действительно сходит с ума?

Нет, она не сумасшедшая. Негодяй позабыл обыскать ее до нижнего белья. Абигэль держала в руках осязаемое доказательство своего здравого рассудка.

Преисполнившись надежды, она вернулась по пирсу назад и вошла в контору. Маленький электрический обогреватель… Отсутствие компьютера… Она узнала конторщика до мельчайших черточек, он, однако, смотрел на нее так, будто видел впервые.

– Вам чего?

Та же невежливость, тот же угрюмый вид. И этот такой характерный голос курильщика трубки. Она достала фотографию отца и сунула ему под нос.

– Я приходила сюда вчера вечером спросить о месте шестьсот семьдесят восемь и об этом человеке, Ксавье Иллинуа. Вы помните?

Он взглянул на снимок и покачал головой:

– Никогда не видал. Ни его, ни вас. Извиняйте.

– Нет-нет, припомните, пожалуйста! Вы достали папки, они вон там, за вами! Я спросила, почему у вас нет компьютера, и вы ответили: «А на кой?» Вы не могли забыть.

– Мог, как видите.

Абигэль почувствовала, как в ней поднимается лава, этот тип просто издевался. Она обошла стойку, направилась к полкам. Конторщик схватил ее за руку и оттолкнул:

– Кто вам разрешил копаться в моих бумагах?

– Почему вы мне лжете? Это вы доложили кому-то, чтобы на меня напали? Кого вы должны были предупредить?

– Да у вас с головой неладно. Вам место в психушке.

– Я вернусь сюда с жандармами и всеми бумагами, какие потребуются.

Абигэль вышла, хлопнув дверью, вне себя. Нет, она не вернется с жандармами. Под каким предлогом? У нее ничего нет против этого типа, и искать больше нечего.

Она в тупике. Одна.

В последней надежде она обошла весь яхтенный порт вдоль и поперек в поисках сине-белого судна. Два-три моряка, которых она встретила, никогда не слышали о Ксавье Иллинуа. Он и его безымянный корабль существовали только в ее памяти.

Теплоходный гудок раздался вдали. Призрачные силуэты грузовых судов вырисовывались под серым небом на горизонте в стиле декорации фильма нуар 1960-х годов. Абигэль никак не решалась покинуть порт. Уехать отсюда значило проститься с надеждой понять. И тогда время похоронит ее убежденность в том, что все было на самом деле.

Она тронулась в путь. Последние краны на набережных вскоре исчезли из зеркал заднего вида. Вернувшись в Нор, Абигэль могла попросить Фредерика поискать в картотеках жандармерии, могла расспросить таможенников, бывших коллег Ива, но она уже знала, чем все это кончится. Никто ничего не знает, никто ничего не скажет. Со временем Ксавье Иллинуа станет крошечной точкой в глубинах ее памяти. А потом однажды совсем исчезнет. Как и все остальное.

Только и останется от него что этот странный шифр, записанный на клочке бумаги.

Она ответила на звонок – это был Фредерик. Ей не хотелось рассказывать ему о своих злоключениях. Когда-нибудь она, наверно, это сделает, но не сейчас, не по телефону. Потому что он ничего не поймет. Фредерик переключился на дело Фредди.

– У меня хорошая новость. Дело приняло неожиданный оборот. И это благодаря тебе. Я тут поискал по картотеке угнанных машин, просто на всякий случай. Об угоне черного «кангу» было заявлено два месяца назад. Это было пятого декабря, в пригороде Лилля.

5 декабря. Накануне аварии. В день приезда ее отца.

Абигэль из осторожности остановилась и включила громкую связь.

– Наверно, этот угнанный автомобиль ты и видела около 3:40, в ночь на шестое декабря, – продолжал Фредерик. – По заявлению владельца, угон произошел после восьми вечера – в это время он вернулся на «кангу» с работы. Мы еще не очень понимаем, какая тут связь с Фредди. Может быть, он угоняет машину после каждого похищения или перед тем, как выставить каждое чучело? Это могло бы объяснить тот факт, что его ни разу не засекли и что нет сходных показаний по поводу машин. Избавляется ли он от этой машины потом? В общем, открылись новые перспективы, мы сосредоточимся на этом.

– Значит, ты мне поверил?

– Конечно я тебе поверил.

На сердце потеплело: она еще не совсем сошла с ума.