27
Глядя на бородача, она глубоко вздохнула, чтобы скрыть свое смятение. Взяла бумаги в руки, скатала их в трубочку.
– Этот листок в папке – все, что у вас от него есть?
– А больше ничего и не требуется.
– И платил он вам наличными, я полагаю?
Конторщик не счел нужным ответить. Он протянул руку:
– Вы не можете забрать эти бумаги, они мне нужны для…
– Нет, они вам больше не нужны. Ксавье Иллинуа мертв. Он врезался в дерево на скорости больше восьмидесяти километров в час и убил мою дочь.
Не дав ему опомниться, Абигэль вышла, унося с собой все бумаги. Единственные на данный момент следы существования Ксавье Иллинуа.
Итак, ее отец жил под чужим именем, имел фальшивое удостоверение личности, датированное 2013 годом, фальшивые же права на управление яхтой и, вероятно, другие документы. Стало быть, существовал Ив Дюрнан, мирный пенсионер, снимавший дом в Этрета, владелец черного «форда» под номером 76, с одной стороны, и Ксавье Иллинуа, хозяин большого судна в яхтенном порту Гавра, – с другой.
У пирса снова накатил страх. Черная вода под ногами, понтон, зловещие корпуса судов. Она вернулась к безымянному судну. Безымянному, как ее отец.
Сердце защемила печаль.
Она опустилась на колени – боясь, что засосет, – ухватилась одной рукой за канат, а другой потянула на себя маленькие деревянные сходни, прикрепленные к корпусу. От удара металла о дерево она оцепенела. Преодолела препятствие на четвереньках, прерывисто дыша, с таким трудом, будто взбиралась на Эверест. На палубе у нее закружилась голова. Порт, огни, освещенные бакены – все заходило ходуном. Ее вывернуло наизнанку, казалось, она сейчас умрет на месте. Через несколько бесконечно долгих минут она смогла наконец встать.
Яхта такой модели, должно быть, стоила кругленькую сумму. Сколько? Сто, двести тысяч евро? Как можно было купить такое судно и одновременно платить за дом? Отец наверняка скопил черную кассу за годы службы на таможне. И обзавелся всеми необходимыми связями, чтобы жить под двумя разными именами.
Со скоростью астронавта на Марсе она направилась к запертой металлической двери каюты – ее голгофа только начиналась. От каждого едва уловимого движения яхты голова шла кругом. Ключ «Матрешка» вошел в замочную скважину. Раздался щелчок. Казалось, ее затягивает в параллельный мир – мир лжи. Она осторожно спустилась по трапу – стало еще страшнее – и нырнула под палубу. Пальцы нащупали выключатель.
Пахло старым лакированным деревом и мокрыми снастями. Ей открылось по-настоящему обжитое пространство в полтора десятка квадратных метров. Складная кровать, на которой валялся ворох одежды, гостиная уютнее, чем в Этрета, шахматы на низком столике с опрокинутыми слонами. Маленькая загроможденная кухонька, где еще стояла початая бутылка вина, консервы, мусорный мешок, распространявший сильный запах гнили. Все ящики были выдвинуты и пусты. В коробке лежали русские куклы, открытые, вперемешку. Пресловутые матрешки.
Ив ли уничтожил содержимое ящиков? Или кто-то нагрянул сюда с обыском? Когда? И зачем?
Вдруг палуба скрипнула у нее над головой. Она замерла, затаила дыхание, но не услышала больше ни звука. Наверно, ветер.
Абигэль наполнила легкие воздухом, дыша глубоко и медленно. Она стояла на твердом полу, бояться было нечего. Снова задумалась. Такое впечатление, что отец покинул эту каюту поспешно, оставив все как есть. Что он от чего-то бежал. Боялся? Ему угрожали?
Абигэль попыталась понять: человек, с точки зрения закона не существовавший, жил на яхте в унылом порту. Он покинул судно под именем Ксавье Иллинуа и явился к ней уже как Ив Дюрнан, чтобы вместе провести уик-энд в восточной глубинке. Зачем? Собирался ли отец рассказать ей о своей двойной жизни? Он бежал от кого-то? Прятался? Хотел все ей объяснить?
Она осмотрела все более тщательно, отворачиваясь от иллюминаторов – ей все казалось, будто гигантская соленая пасть хочет ее проглотить, – но не нашла никаких бумаг. Что делал Ив в этих грязных водах? Она вспоминала усталое и осунувшееся лицо отца, его потерянные килограммы, следы от уколов на руках…
Вдруг ее взгляд привлекла большая луна-рыба, круглая, ощетинившаяся шипами, подвешенная в декоративной сетке среди засушенных морских звезд и раковин. Она вспомнила фотографию, найденную в чемодане Ива, ту, что служила закладкой в комиксе XIII, с надписью на обороте: «Я надеюсь, что ты отыщешь истину…»
Это была та самая рыба.
Она осторожно выпутала засушенную рыбу из сетки. Зачем было фотографировать это странное существо? Зачем проявлять, печатать и прятать фотографию в комикс? Она осмотрела шипастый шар со всех сторон и встряхнула: внутри находилось что-то очень легкое.
Абигэль принесла из кухни нож и разрезала вздутый живот, ставший твердым и сухим, как кератин. Она обнаружила внутри клочок бумаги, который засунули, вероятно, в своеобразный клюв, служивший рыбе ртом.
Она развернула его и прочла:
10–30 9–13 1–45 6–32 12–12 19–40 1–24 4–4 6–35 5–7 9–26 14–23 10–13 15–45 8–18 7–44 5–7 1–48 8–8 9–34,
7–46 16–12 11–15 8–47 7–12 6–7 12–21 7–44 6–35 20–21 7–7 17–44 16–34 7–34 3–41,
3–24 4–32 8–30 10–9 7–18 6–10 9–16 2–23 4–48 9–9 12–45 3–45 2–23 9–9 14–43 16–37 6–34 8–33,
…
И так далее, больше страницы цифр и тире.
Тайный код. Причина обыска на яхте? Что скрывалось за этой странной чередой номеров? Вероятно, какое-то послание, учитывая наличие запятых.
Вдруг хлопнула дверь, вонзив в ее тело иглы ужаса. Все ее нервы напряглись. В следующее мгновение она услышала электрический сигнал, потом заурчал мотор. Она взбежала по лестнице и кинулась к двери, которая оказалась заперта снаружи.
– Откройте!
Механические шумы перекрывали ее крик. Она колотила в дверь, вопила – все без толку. Пол под ногами закачался, она чувствовала скорость яхты, ярость волн и изо всех сил вцепилась в перила лестницы; нутро крутило. Ей пришлось отчаянно бороться – тело весило тонны, – чтобы добраться до иллюминатора. Тошнота, жжение в желудке, чувство свободного падения… Корабль миновал волнорез, посверкивающий сигнальными огоньками, и вышел из гавани.
Огни порта таяли вдали, все постепенно заволакивала тьма. Корабль шел в открытое море. Ее кладбище. Туда, где она уже однажды утонула.
Она схватилась за мобильный телефон, ценой неимоверных усилий – так дрожали руки – нажала клавиши 1 и 7. Снова затошнило. Гудка не было. В окружении металла, у самой воды аппарат не ловил сеть.
Куда ее везут? За ней следили? Кто стоит у штурвала яхты?
Судно вдруг замерло среди волн. Мотор смолк, вибрация прекратилась. Снаружи бушевало море. Там и сям скрипел металл, и пол раскачивался, как ярмарочные качели. Сейчас ее сбросят в воду. Утопят в бездне под покровом черной ночи. Через год найдут ее тело, обглоданное крабами.
Молодая женщина нашла в себе силы спрятать бумажку с кодом в бюстгальтер. На четвереньках, цепляясь за что только можно, она доползла до крошечной кухоньки. Изо всех сил сжала в руках большой нож.
И в эту минуту погас свет. Темнота непроницаемая, как в гробу. Что внутри, что снаружи. Больше ни единого ориентира. Только эта качка, упорная, неотвязная, раздиравшая ей пищевод. Абигэль спряталась за привинченным к полу столиком в окружении разобранных матрешек.
Дверь медленно, со скрипом открылась. На ступеньке появилась нога. Большой черный ботинок на каучуковой подошве. Мощный фонарь пронзил тьму, обшаривая каждый уголок. Как ни пряталась Абигэль, луч поймал ее сверху. Тень наверху лестницы нависала над трюмом.
Круг света ударил ее в лицо.
– Кто вы? – вскрикнула она, подняв руку, чтобы защитить глаза. – Что вам нужно?
Никакого ответа. Только смешок, словно хрустнуло сухое дерево. Мгновение показалось ей вечностью. Она попалась в мышеловку, и бежать было некуда. Тень спустилась еще на несколько ступенек тяжелой поступью могильщика. Абигэль увидела во тьме вспышку. В ее куртку вонзился электрод. Через долю секунды она лежала на полу среди раскатившихся кукол, пронзенная неописуемой болью.
Не в состоянии шевельнуться.
Тень приблизилась и склонилась над ней, ослепив фонарем.
Потом наступила темнота.
