Глава 14
Наступил момент, когда ложиться спать уже бесполезно. Тесс была настолько изнурена, что двигалась по инерции. Гусман упомянул о книге, посвященной тройному убийству. Он не сказал, как она называется, но, судя по его тону явно не дотягивает до «Хладнокровного убийства». В библиотеке, даже если она работает по воскресеньям, такая книга вряд ли могла оказаться. И в книжном супермаркете.
А вот у ближайших соседей миссис Нгуен, в лавке «Книги за полцены», у Тесс больше шансов ее найти. Она заглянули туда вместе с Эсски, когда они гуляли после обеда.
– Собака может войти, только если умеет читать, – сказал продавец с таким вызовом, будто мечтал влиться в ряды «рассерженных молодых людей».
– Она умеет, – с вызовом ответила Тесс. – Покажите ей мешок с надписью «собачий корм», и она сойдет с ума.
Он не поверил и достал из-за прилавка бумажный пакет с черным маркером.
– Пишите покрупнее, печатными. У нее не особо острое зрение.
Когда продавец поднял надписанный мешок, Эсски вдруг начала в исступлении скакать по магазину. Бедняга не знал, что Тесс покупала корм для борзой в старомодном магазине в Феллс-Пойнт, где он продавался именно в таких коричневых пакетах с черными надписями.
– Боже, как вы ее раззадорили! В общем, я ищу книгу о тройном убийстве, произошедшем здесь лет двадцать назад…
– «Зеленое стекло»?
Ну вот, похоже, она его порадовала и дала еще один повод для ухмылки.
– У нас здесь все есть. Целый ящик. Хотя сама книжка так себе. Очень сырая. Автор даже неправильно написал название ресторана. «Эспехо Верде» – на самом деле «Зеленое зеркало».
– А как так получилось, что у вас их целый ящик?
– Местное издание, а издатель обанкротился несколько лет назад. Мой босс выкупил его имущество, в том числе две с лишним тысячи экземпляров этой макулатуры. Оказалось, Гас Штерн заказал бо́льшую часть первого тиража, продержал у себя пару лет, а потом вернул и потребовал назад полную стоимость. Издателю не удалось возместить потери, и это стало началом пути к банкротству.
– Интересно.
И немного расходится с портретом Гаса Штерна как святого покровителя Сан-Антонио, набросанным Гусманом.
– Зачем же было так поступать?
– Мне кажется, он хотел быть уверен, что ящики никогда не откроют, и специально разорил издателя. Штерн сначала сказал, что выкупит две с половиной тысячи экземпляров и распространит их через свои рестораны. И даже проведет рекламную кампанию, если ему предоставят эксклюзивное право продавать книги в течение первого месяца. Издатель был не очень опытным и не знал, как правильно вести такие дела.
– Но почему Штерн не захотел распространять книгу?
Молодой человек наклонился вперед, забыв о своей неприязни к Тесс. Может, он и не любил обслуживать клиентов, но ему явно было по душе делиться сплетнями.
– Я слышал, он не хотел, чтобы хоть один экземпляр этой книги попался на глаза его маленькой племяннице, дочери убитой там женщины. Из-за фотографий, понимаете? Они омерзительны. И поэтому наш босс даже не выкладывает книги на прилавок.
– Можете продать мне один экземпляр?
– Конечно, – продавец проницательно на нее посмотрел. – Но, понимаете ли, издание коллекционное. Поэтому стоит двадцать пять баксов. Наличными.
Тесс оставила Эсски за защитным стеклом, где та свернулась клубком у ног миссис Нгуен. А сама перешла на противоположную сторону улицы и вошла в одну из бродвейских закусочных с вьетнамской кухней, которая не была в почете у консьержки. («А что там такого хорошего? – изумлялась та. – Я и сама могу такое готовить».) Во второй половине дня в воскресенье маленькое, почти без внутреннего оформления кафе было чрезвычайно тихим местом, и официантов, похоже, нисколько не беспокоила представительница Запада с косой, которая засиделась за сладким холодным чаем, хотя давным-давно доела курицу с лимоном.
Издание в мягкой обложке, за которое она заплатила двадцать пять долларов, продавали по два доллара, когда оно только вышло, но даже это было на доллар больше, чем оно стоило. «Зеленое стекло: взгляд изнутри на нераскрытое тройное убийство в Сан-Антонио» выглядело невыгодно даже на фоне самых низкопробных книг. Книга не была состряпана по горячим следам – ее опубликовали спустя почти пять лет после убийства. Но не было там и каких-либо признаков качественной криминальной журналистики – поверхностная и пресная работа, где воды больше, чем в пиве у недобросовестного кабатчика. А в конце – черно-белые фотографии с места убийства. Загляденье.
Автор, местный журналист Джимми Ахерн, потратил первую сотню страниц, чтобы объяснить, насколько важно семейство Штернов для Сан-Антонио, и насколько масштабной трагедией стало убийство. «Их преследовало невезение, – писал он, – преследовало более безжалостно, чем серийный убийца». Одна из самых вдохновенных строк в книге.
Штерны сделали первые деньги на мясе: они были мясниками и держали небольшой магазин, который после войны разросся и стал поставлять продукт в лучшие стейк-хаусы города. Август Фредерик Штерн и Лоретта Анита Штерн – Гас и Лолли – приходились друг другу двоюродными братом и сестрой. Они росли вместе у своих дедушек и бабушек после гибели четырех родителей при крушении частного самолета близ острова Падре. Лолли – «жизнерадостная красивая блондинка», как рефлекторно называл ее Ахерн при каждом упоминании, – вышла замуж за Хораса Моргана из Эль-Пасо во время учебы в колледже, но они расстались, когда она забеременела Эмми. Вскоре Хорас, не оставив записки, покончил жизнь самоубийством в семейном охотничьем домике, что сподвигло Ахерна, не стесняясь, порассуждать о том, как тот был подавлен после расставания.
Тем временем серьезный и рассудительный Гас, не тратя время на учебу в колледже, сразу после школы начал работать в «Штерн Фудз». Благодаря этому он стал «одним из последних людей, что сделали себя сами» – хотя Тесс слабо понимала, почему он автоматически приравнивался к персонажам Горацио Элджера, просто не пойдя учиться и занявшись делом деда. Гас стал развивать «Штерн Фудз», убедив своего осторожного дедулю перейти от поставок в рестораны к открытию собственных стейк-хаусов.
Тогда появилась сеть небольших забегаловок, а затем и успешный немецкий ресторан, которому Гас пытался придать статус национального. Затея провалилась с таким треском, что семейной компании пришлось искать инвесторов на стороне. Затем Лолли открыла «Эспехо Верде», чей оборот, пусть и относительно скромный, помог «Штерн Фудз» встать на ноги. «Люди, подобно мотылькам, летящим на пламя, собирались в “Эспехо Верде” не только из-за еды, но и из-за Лолли, жизнерадостной красивой блондинки», – писал Ахерн. Кошмарный слог, хотя Тесс без труда поняла, что хотел сказать автор. Эмми унаследовала эту материнскую притягательность.
«Лолли открыла новый для ресторанного бизнеса Сан-Антонио способ привлечения клиентов и привнесла новую особенность в ведение семейного дела». К сожалению, Ахерн не стал писать об этом подробнее, хотя и упомянул, что она застраховала свои руки на миллион долларов. Целью рекламного трюка было опровергнуть обидное утверждение ресторатора-конкурента о том, что Лолли – испорченная богатенькая девчонка, постоянно находящаяся в зале ресторана, играя в хозяйку заведения, пока другие готовят блюда, за которые все восхваляют только ее. «Но ничто не могло омрачить успех Лолли… до третьего декабря».
Зловещая органная музыка. Теперь, когда дело дошло до главного, Тесс осознала, что ей совершенно не хочется читать об убийствах. Она перешла в конец издания, к обязательному для таких книг эпилогу «Что с ними теперь?». Через пять лет после убийства Гас открыл новое заведение – «Барбекю Кинг», впоследствии возымевшее такой успех, что состояние Штернов выросло раза в четыре, а Август стал одним из виднейших филантропов города. Маленькая Эмми Штерн Морган теперь известна как Эмми Штерн, хотя и не была удочерена Гасом в официальном порядке. Патрульный Эл Гусман стал детективом, а Марианна Барретт Коньерс – настоящей затворницей, которая никогда не говорит о событиях той ночи. Тесс не могла взять в толк, какое отношение крестная имеет к этой истории, пусть она и была лучшей подругой Лолли. Монаган решила, что это лишь очередная порция ахерновской воды. Впрочем…
Смиренно вздохнув, Тесс все-таки вернулась к разделу об убийстве, который занял треть опуса. Слог Ахерна пыхтел и задыхался, но описания кровавых подробностей не могли скрыть того факта, что у автора нет информации из первоисточника и что расследование преступления застряло практически в самом начале. Собственно, единственное, чем располагал Ахерн, – сведения о месте совершения убийства, поэтому автор постоянно к этому возвращался. Слово «ужасный» встречалось катастрофически часто.
Лолли была убита одним выстрелом в затылок, и ее обнаружили около двери. Повариха Пилар Родригес лежала рядом, тоже как будто казненная. Фрэнк Коньерс, финансовый директор «Штерн Фудз», находился на кухне и сидел над отчетностью за длинным деревянным столом. Валяющиеся поблизости канистры с бензином и куча тряпья свидетельствовали о том, что убийцы планировали сжечь ресторан – возможно, с целью сокрытия своих деяний. Единственной причиной, почему план не был реализован до конца, могла стать Эмми – ей тогда не было и двух. Она сидела в манеже в тесной спальне Пилар, которая находилась за кухней. У нее была кровь на ручках, локтях и правой щечке – не ее кровь. Полиция никогда не освещала подробности убийства Фрэнка Коньерса, сообщалось только, что его зарезали, а не застрелили.
Утомленная Тесс лишь со второго раза обратила внимание на это имя: Фрэнк Коньерс. Ведь все, кто говорил о Марианне, называли ее полное имя – может быть, фамилия «Коньерс» вызывала у них особое уважение и благоговейный трепет, – но Тесс поначалу упустила эту связь из виду. Оказывается, Фрэнк был мужем Марианны. Она не только врала об обстоятельствах смерти Лолли, но даже не удосужилась упомянуть о том, что ее супруг тоже окончил свои дни благодаря этому «несчастному случаю». Но почему? В книге говорилось, что Марианна, Гас и практически все из их круга находились в тот понедельник на ночной футбольной вечеринке, где смотрели матч между «Даллас Ковбойз» и «Вашингтон Редскинз». «Тема вечеринки в доме Гаса и Айды Мари Штерн на улице Эрмоса звучала как “К югу от границы”, – написал Ахерн, наверняка содрав это из какого-нибудь светского обзора. – В меню были фахита, фасолевая похлебка боррачо и, по иронии судьбы, салат с авокадо, приготовленный по особому секретному рецепту Лолли». Тьфу ты.
Даже держать книженцию в руках казалось Тесс отвратительным. Нужно было выкинуть ее в мусорный бак еще на пути из вьетнамской столовой, но просто так бросить то, что обошлось в двадцать пять баксов, было трудно. Она никак не могла понять, зачем Марианна так старалась ввести ее в заблуждение, но зато понимала, почему Гас Штерн пытался уничтожить эту мерзость и ее издателя. Король барбекю. Ей вспомнился другой король, который хотел уничтожить все прялки, чтобы Спящая красавица не укололась. Но где-то в глубине королевства, в какой-нибудь заброшенной башне всегда ждет забытое веретено. И вообще, королям никогда не удавалось защитить своих принцесс.
Беспокойный сон Тесс прервал телефонный звонок. Ее мозг застопорился, как видеопроигрыватель, раз за разом повторяющий одну и ту же сцену. В голове у нее звучали слова Ворона, только они сопровождались изображениями с черно-белых фотографий места убийства: «Все пропало… все пропало… все пропало…»
– Алло! – спросонья проговорила она. Но затем поняла, что звонившего будет слышно гораздо лучше, если сперва поднять трубку.
– Алло!
С задернутыми шторами в комнате было темно, часы на прикроватном столике показывали восемь, что не очень помогало сориентироваться. Она могла проспать четыре часа, а могла и шестнадцать, если не все двадцать два.
– Чего это ты такая сонная? – спросила Китти.
– Задремала, – пробормотала Тесс и посмотрела на свои наручные часы, все еще пытаясь сориентироваться во времени и пространстве. Все понемногу становилось на свои места: она находилась в мотеле «Ла Касита» на Бродвее в Сан-Антонио, Техас, городе с миллионом с лишним душ, некоторые из которых ей очень нравились. Эсски растянулась на постели рядом с ней. Было последнее воскресенье октября, если, конечно, еще не понедельник. А поскольку Китти звонила и спрашивала, почему она такая сонная, то логично было предположить, что нормальные люди в это время обычно не спят.
– А как ты меня вообще нашла? – спросила она у тети. – Я же, когда тебе вчера звонила, даже не дождалась автоответчика.
– Я позвонила на последний входящий номер, жопа ты с ручкой. Может, это мне в нашей семье надо работать детективом?
– Хочешь забрать все мои дела – пожалуйста. А что случилось-то? Там все нормально?
Трагическая история Штернов напомнила ей, каким хрупким может быть семейное счастье, как быстро неизвестное и неожиданное зло может разбить вдребезги все, что ты любишь.
– Тайнер звонил. И Пэт тоже. Я даже не знаю, кто из них больше на тебя злится.
– Пэт? – У нее в голове все еще шумели события этих выходных.
– Патрик Монаган, твой отец и мой брат. Помнишь такого? По-моему, он считает, что я несу полную ответственность за все, что происходит с тобой в Техасе. Я пыталась ему объяснить, что ты сбежала, никого не поставив в известность, но его это не успокоило. А Тайнер звонит каждый час и днем и ночью, спрашивает, не узнала ли я о тебе что-нибудь новое. Я же не справочная, Тесс. Позвони им и поговори с ними самими, а не с автоответчиком. Пошли им обоим по открытке. Им всего-навсего нужно знать, что у тебя все в порядке.
– Хорошо, – ответила Тесс, но недостаточно уверенно, и Китти повторила последнюю фразу.
– Ведь у тебя все в порядке, да?
– Да, конечно. Просто устала.
– Ты нашла Ворона?
– Нашла… – Она остановилась, чтобы сосчитать: пятница, суббота, воскресенье. Неужели прошло так мало времени? – Два дня назад.
– А он в порядке?
– Более-менее.
Скорее менее, чем более, если принимать во внимание труп в домике у бассейна, невесть откуда взявшееся ружье у него под кроватью, пропавшую женщину, которая могла оказаться роковой, и бывшего зэка, который гулял где-то на свободе и наверняка разозлился, узнав о смерти своего дружка, если, конечно, не сам его убил. А еще ее гормоны, которые взыграли в самый неподходящий момент, но обо всем этом Китти не нужно было знать.
Тесс услышала детское лопотание на том конце провода.
– Это у тебя там Лейла?
– Да, Джеки ее оставила. У нее свидание.
– У Джеки свидание?
– Ужин с хорошим мужчиной, который хочет привлечь ее для участия в кампании по сбору денег для Синай-Хоспитал. Она говорит, что это ради бизнеса, а я говорю, что она не надела бы красное платье с глубоким вырезом на спине, если бы здесь не были замешаны другие мотивы. Подожди-ка, Лейла хочет с тобой поговорить.
Недолгая пауза, и Тесс услышала, как Лейла громко сопит в трубку, будто ей нужно было немного отдышаться. Лейла думала, что телефон – это средство телепатической связи. Она просто посылала хорошие мысли, чтобы те летели по проводам.
– Привет, Лейла! Это Тесс.
Нет ответа. Лейла знала, что кусок пластмассы, который Китти держала у ее лица, – это никакая не Тесс.
– Нет, это правда я. Эсски тоже здесь, Лейла. Что Эсски говорит? Что собачка говорит?
Сопение продолжалось. Затем, внезапно, пронзительно, как звоночек, прозвучало:
– Эй, эй, Эсски! Беги вперед скорей! Эй, эй, Эсски!
Это было из рекламы хот-дога по радио, которую Кел Рипкен напевал все лето во время трансляций матчей «Ориолс». Тесс так рассмеялась, что чуть не свалилась с кровати. Даже когда Китти снова взяла трубку, она продолжала смеяться, а Лейла все еще повторяла песенку, очень довольная собой.
– Она идет по твоим стопам, Тесс. Твоя первая фраза тоже была из рекламы свинины. «Еще сосисок “Паркс”, мама!»
– Неправда, – ответила Тесс, но не могла перестать смеяться. Ей уже не казалось, что в номере мотеля стоит непроглядная тьма. Где-то далеко было знакомое место, ее там знали, и туда она собиралась однажды вернуться. Она могла бы оказаться там хоть послезавтра, если бы захотела. Прямо сейчас сесть в машину и ехать без остановок. Ненадолго остановиться, чтобы поспать, где-нибудь в Теннесси, и уже во вторник ранним утром припарковаться у магазина Китти. В глубине души она очень хотела так и сделать.
Но дела здесь не закончены. Как выяснилось, поиск Ворона был только началом. Теперь ей предстояло еще и спасти его. Только она не знала точно, от чего именно. От его собственных правильных намерений? От его искаженного чувства гордости? От беды, большей, чем кто-либо мог предположить? Она пошарила в сумке и в карманах одежды и наконец отыскала визитку Рика Трэхо, которую тот ей дал. Домашний телефон не отвечал. Тогда она подумала, что стоит попробовать позвонить в офис, и действительно, Рик поднял трубку после первого гудка.
– Работаешь в воскреснье вечером?
– Я самый трудолюбивый человек в шоу-бизнесе, – и судя по бодрому и жизнерадостному тону, он был очень этому рад. – Чем могу тебе помочь, дорогуша?
«Для начала было бы неплохо прекратить эти дурацкие нежности», – подумала Тесс. Но обижаться на такие вещи было трудно. Даже восприимчивая Кристина выдерживала Рика, и, пожалуй, она и в самом деле была «дорогушей».
– Они с ним еще не закончили, да?
– С твоим другом Вороном? Отнюдь нет. Облом с обыском – это только временная заминка. Гусман – хороший детектив. А если его разозлить, то и вообще отличный.
– Ворон не мог никого убить.
– Не нужно меня убеждать, детка. Но ему что-то известно. У тебя есть идеи по поводу того, что это может быть?
– Ни малейших.
– Ну, от меня-то не надо скрывать. Это правило номер один. Лично я осмелюсь предположить, что Эмми Штерн по уши в дерьме, а он пытается ее защитить. В лучшем для нас случае это она подложила ружье ему под кровать, а потом позвонила в полицию и показала на Ворона пальчиком.
– Зачем бы ей это делать?
– Потому что, если она убила того парня, то теперь ей нужен козел отпущения. А еще потому, что она сбрендила. Причем сбрендила по полной программе. Конечно, на город сильно влияют деньги англоамериканцев, но, я думаю, суд все равно отправит ее в дурдом.
Тесс подумала о виденных фотографиях и о печальном наследии семейства Штерн, в котором все становились сиротами. Впрочем, если верить книге, у Гаса Штерна был сын. Его звали Клей, и он на год младше Эмми. Ему удалось избежать семейного проклятия, и он достиг совершеннолетия при живых родителях.
– Не думаю, что Ворон ничего бы не сделал, если бы знал, что Эмми – хладнокровная убийца. Только она сама может знать, на что способна.
– И знать, где она находится, тоже, – заметил Рик.
– Найми меня, и я найду ее, – сказала Тесс. – Для начала вернусь к ее крестной и выясню, почему она так целенаправленно сбивала меня с толку, искажая историю семьи, когда я искала группу.
– У тебя нет лицензии для работы в этом штате.
– Я уверена, это можно как-то обойти.
– Да. Ты можешь работать бесплатно. К тому же мой клиент официально – малоимущий.
– У его родителей есть деньги.
– Он сказал, что если я позвоню его родителям, он найдет себе другого адвоката. А я хочу заниматься этим делом, детка. Поверь мне, они могут принести в суд видеозапись, на которой мистер Рэнсом убивает Тома Дардена, а я могу убедить присяжных отпустить его на свободу.
– Я думала, наша цель в том, чтобы Ворону вообще не предъявляли обвинений.
– Наша цель – победить. Если считаешь, что поиски Эмми Штерн нам помогут, то приступай к делу. Но имей в виду, что это может причинить тебе боль. Возможно, мы получим двух сообщников, которые будут тыкать пальцем друг в друга, соревнуясь, кто быстрее заключит сделку с окружным прокурором. Ты об этом еще не думала?
– Это совершенно бессмысленно, – заявила Тесс. – У Эмми Штерн не было причин убивать Тома Дардена. Гусман сказал, что пытался связать Дардена и Уикса с убийствами в ресторане, но никогда не говорил семье о том, что работает над этим.
– Знаю, знаю, – сказал Трэхо. – Я тоже с ним пообщался. Только не могу определиться, поможет это нам или навредит. Впрочем, все, чего мы не знаем, может нам навредить. Я пытался повлиять на Ворона, когда виделся с ним сегодня днем. Он божился, что рассказал мне все, что ему известно.
– И?
– Он, конечно, неплохой лгун, но не отличный. Я вот думаю, попадется ли мне когда-нибудь клиент, который будет говорить мне только правду. Что-то сомневаюсь. Даже криминальные адвокаты, которые защищают белых мальчиков с белыми воротничками, наверное, тоже сначала выслушивают много вранья.
– Наверное.
На линии наступила пауза. Тесс и Рик погрузились в собственные размышления: он, несомненно, задумался о характере своих клиентов, а она – о верности Ворона. Это всегда было одной из его сильных сторон, но ведь иногда сильные стороны оказываются слабыми. Почему он так настойчиво защищал Эмми? Почему так расстроился, когда не нашел ее в Аламо?
Время имело значение, но не потому, что в город должен был приехать какой-то продюсер из звукозаписывающей студии. «Мне нужна была всего неделя». Что могло произойти через эти семь дней? Господь мог сотворить мир и взять выходной. Простой смертный мог отработать сорок часов, напиться в стельку, и еще остался бы день, чтобы прийти в себя. А Тесс использовала бы все белье из недельного комплекта и постирала бы его. Могло случиться все, что угодно. Все, что угодно.
– Так с чего начнем? – спросила она Рика.
– Приятель Дардена, Лейлен Уикс, должен быть где-то неподалеку. У меня есть один старый клиент, который может подбросить кое-какие мысли по поводу его местонахождения. Надо бы нам с ним встретиться. А потом сможешь сама заняться поиском нашей сбрендившей певицы. О, я с удовольствием стал бы ее адвокатом! Ребенок, найденный на месте самого известного в городе нераскрытого убийства, теперь и сам ставший убийцей. Это бы точно привлекло внимание.
– Да, тебе и вправду здорово удается ломать эти безобразные стереотипы об адвокатах.
– Да, да, да, – ей показалось, что Рик разговаривал, параллельно занимаясь еще чем-то: может быть, он сидел за компьютером, жевал сэндвич и попивал что-то, в чем было очень много кофеина. Она бы даже не удивилась, если бы он занимался на тренажере и смотрел телевизор. – Черт, я говорю как в песне Битлов. Я-то их музыку как-то не очень. Мне подавай Уэйлона Дженнигза. По моему мнению, Господь доказал свое существование тем, что не дал ему сесть на самолет, на котором разбились Бадди Холли и Ричи Валенс.
– Ты имеешь в виду, что Бог мог спасти только одного музыканта и выбрал Уэйлона Дженнигза вместо Бадди Холли?
– Нет, я имею в виду, что он знал: Ричи Валенсу суждено умереть. Вот бы еще это случилось до «Ла бамбы»! Знаешь сколько раз мне приходилось слышать эту проклятую песню?! Фильм вышел, когда мои сестры были подростками. У меня пять сестер. Ее на каждую чертову кинсеаньеру! «Я не матрос. Я капитан». Ну что за дурацкие слова, а? Нет уж, мне милее «Панчо и Левша».
– Вилли Нельсона?
– Он пел эту песню вместе с Мерлом Хаггардом, а Таунс Ван Зандт ее написал. Недавно он умер, хотя был еще молод. Так что беру свои слова обратно. Господь ни хрена не смыслит в музыке.
Тесс не могла не рассмеяться. Резкость Рика в таких мелочах казалась ей прекрасным качеством для человека, которому, быть может, придется защищать в суде жизнь Ворона. Особенно если учесть, как в Техасе любят смертные казни.
– Ты всегда такой категоричный?
– Всегда. Если не знаешь досконально, что у тебя в голове, то что вообще знаешь?
У Тесс не нашлось ответа. Зато она сделала собственное заключение: может, если ты точно знаешь, что у тебя на сердце, ты знаешь все на свете?
