01: Слав (Отправной мир)

Туман редел, таял, рассасывался, освобождая улицу и открывая перспективу. Сонную, сырую улицу обычного провинциального города.

Таких полным-полно на просторах европейской части Содружества, в украинских степях и горах, в центральных российских областях и республиках или в белорусских лесах и полях. Не мегаполисы и даже не полумиллионники, а что-то среднее между сельской местностью и населённым пунктом, по-настоящему урбанизированным.

Разновеликими «коробками» с обеих сторон тянулись здания. Слав брёл по утреннему городу, зевая и рассеянно поглядывая по сторонам и перед собой. Одет он был в джинсы и чёрную демисезонную куртку, в руке держал небольшой портфель, не школьный, а офисный, для бумажных документов. Запястье этой же руки охватывал браслет с часами – недорогой марки, строгого дизайна; по их виду сразу понятно, что нужны они владельцу для того, чтобы узнавать, сколько времени, а не в качестве статусного аксессуара.

Поневоле Слав думал о том, будет сегодня ещё дождь или нет. Судя по виду, погодные условия вокруг не обещали ясности, хотя по прогнозу осадков днём не предполагалось. Зонт он с собой не взял, незачем таскать лишнее, если точно неизвестно, пригодится оно или нет. Поэтому высокий молодой человек, уже не юноша, ближе к двадцати пяти годам, русоволосый и кареглазый, шагал и лениво размышлял о том, промокнет или нет… Его подбородок покрывала трёхдневная щетина, под ней острым уголком выступал кадык. Куртка была застёгнута не под горло, и ниже щетины проглядывал край тёплого клетчатого свитера.

Парень завернул за угол, к остановке. Под навесом стояли человек пять, машины проезжали мимо, слегка подсвечивая влажную асфальтовую поверхность огнями фар либо дневных ходовых огней, у кого они имелись в комплектации. И кто, спрашивается, придумал дурацкий закон, по которому нужно ездить днём с включённым светом? Где-то один дурак сделал – другой повторил.

Уныло вздохнув, Слав прислонился плечом к стальной опоре остановки. Интуиция подсказывала, что автобус ждать придётся ещё минут восемь. Он посмотрел на товарищей по ожиданию. Молодая девушка, блондинка в розовом, полностью застёгнутом пальтишке, на него не обращала никакого внимания. Сухонькая старушка сидела на скамейке, рядом с ней толстая женщина с изнурённым детьми и заботами лицом, на краю примостился дедушка с большой хозяйственной сумкой. И мужчина лет сорока, частично просматриваемый за розовой блондинкой…

Слав отвернулся от таких же, как он, обывателей, обречённых на раннее пробуждение и автобусное передвижение. Посмотрел на окна домов, «спальных» высоток; там ещё не все прямоугольники погасли, и получилось что-то вроде узора из световых пятен. Обычно на тротуаре ошивались собаки или голуби, но сейчас, после ночного дождя, там никого не было. А метров через тридцать, в глубине аллеи, павильон из стекла и профилированного металла. Там – книжный магазин…

Желание появилось вмиг, и Слав решил забежать, пока есть возможность. Почему бы нет? Магазин как раз открылся, восемь с минутой на часах. Парень быстро прошагал к павильону, открыл дверь и вошёл. Он не бывал здесь уже давненько, но с той поры, кажется, ничего не изменилось. Павильон – не крупный книжный супермаркет, где можно найти литературу на любой вкус; выбор ограничен, полки в ряд, деревянные невысокие стеллажи. Скользнув взглядом по названиям разделов, Слав направился к надписи «Фантастика». Собственно, сюда ему и захотелось вдруг попасть, когда торчал на остановке в тоскливом ожидании. Если уж он сейчас и читал время от времени книги, то сюжеты выбирал отнюдь не про доблестных ментов и не про любовные терзания.

И стоило Славу подойти к стеллажу с фантастическими книгами, как его взгляд упал на неё. Потому что она стояла не так, как другие – вдоль, по направлению внутрь, чтоб виден был только корешок. Эта книга расположилась поперёк, лицевой стороной наружу. Было видно и название, и рисунок на обложке.

«ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ»

Рисунок изображал что-то причудливое. Двух мужчин в неестественных позах и странную мерцающую сферу у них в руках. Впрочем, стилистика привычная, и на рисунок сам по себе Слав, может быть, и не обратил бы внимания, не выделил среди других обложек. Но его привлекло название и авторы: Аркадий и Борис Стругацкие. Фамилию этих братьев, классиков ещё советской фантастики, он, конечно же, слыхал и знал, но до этого, так уж вышло, ему не доводилось знакомиться с их произведениями. Что было странновато, конечно, ведь он давний любитель фантастики, но вот как-то не сложилось у него раньше знакомство с творчеством этих соавторов.

Теперь Слав, не колеблясь, взял книжечку в руки, полистал. По объёму она была тонкой, гораздо меньше стандартного романа страниц в четыреста пятьдесят. Он глянул в самый конец, чтобы увидеть содержание, и ему бросилось в глаза финальное предложение на последней странице текста, выделенное крупным шрифтом: «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!»

Вот с этого-то взгляда для него и началась настоящая жизнь.

Хотя в первую минуту он ещё не сообразил, что с его судьбой случилось. Слав поставил книгу на место, бегло посмотрел, что там из новинок появилось. Было несколько романов, но как-то всё не то, не то, ни по названиям, ни по авторам… В общем, он купил книгу Стругацких «Пикник на обочине». Захотелось узнать, за какие это заслуги для всех такой подарок, даровое счастье… Благо, деньги имелись, Слав очень кстати прихватил с собой больше, чем обычно брал на обед и проезд. Ничего страшного, на еду тоже хватит.

Когда он выбрался из книжного, то обратно на остановку стартанул как спринтер, потому что подошедший автобус уже норовил вот-вот с шипением сомкнуть дверные створки…

В автобусе парень книгу не открывал, просто засунул её в портфель.

Свободных сидячих мест не наблюдалось, спасибо, хоть в проходе есть где встать. Читать где попало Слав не любил. Ему по душе была нейтральная, желательно домашняя обстановка, чтобы можно было с головой уйти в сотворённую автором атмосферу мира. Поэтому в шумной толкучке автобусного салона он даже открывать «Пикник» не брался; всё равно успеет прочитать от силы пару страниц, да и то вряд ли вникнет в смысл.

Лучше уж на работе, устроившись с чашечкой кофе за своим столом… Работал он менеджером в фирме по продаже хозяйственных принадлежностей. Служебные обязанности, собственно, сводились к чисто офисной рутине. Слав с детства был ответственным человеком, а потому всё то, что от него требовалось делать, выполнял честно, вовремя и получал за это стабильную, пусть и не очень солидную зарплату. Денег с горем пополам хватало, чтобы оплачивать «коммуналку», чем-то питаться и покупать вещи, необходимые для быта; но уже не получалось хотя бы каждый уик-энд посещать клубы-кафе-рестораны и чаще раза в сезон пополнять свой гардероб. На книги денег тоже не хватало, поэтому читал он гораздо реже, чем раньше. Художественные тексты с компьютерного экрана воспринимались им туго, он слишком привык к бумажным страницам, да и надоедал ему дисплей в течение рабочего дня.

К зданию, в котором располагалась фирма, Слав доехал за шесть минут до девяти ноль-ноль. Проследовал мимо охранника Миши, поприветствовав его взмахом руки, поднялся на лифте, зашёл в офис и присел за свой стол. В целом контора, на которую он трудился, выглядела презентабельно. Штук десять стандартных офисных столов, ещё десяток таких же – в соседнем помещении, дальше по коридору кабинет босса. Ещё подсобные комнатки. Всё это располагалось в новом бизнес-центре «Куб», сверкающем зеркальными стенами квадратном пятиэтажном строении.

С утра приступить к чтению не получилось – шеф нагрузил работой, плюс осталось со вчера несколько недоделанных заказов. Покончил он со всей этой канцелярщиной примерно к половине первого. Передал графики Ване Бондарю, поблагодарил за сводки по бухгалтерии Веронику, женщину с чудной фамилией Приб. Потом заварил чашку кофе и порцию лапши культовой марки, привычной всем, в прямоугольной пластиковой упаковке, покрытой плёнкой.

С приёмом пищи Слав управился быстро, до конца перерыва оставалось ещё много времени, и ему захотелось почитать… Сделал глоток из кружки с кофе и начал… Где-то час спустя даже не заметил, что коричневая жидкость иссякла, и на дне чашки остался лишь подсохший осадок. Попытался сделать очередной глоток и только тогда понял, что выпил всё…

Книга захватила с первых абзацев. Написанная простым, почти разговорным языком, она сразу убрала преграды между общением читателя и авторов. Слав уже на третьей странице понял, что это ЕГО книга, и он совсем не случайно поддался желанию заскочить в книжный магазинчик… Повесть рассказывала о мире семидесятых годов прошлого, двадцатого века, но это был не родной Славу мир, а тот, в котором случилось Посещение. Некое загадочное, необъяснимое событие, которое свершилось ещё раньше, за несколько лет до описываемой в первой части повести истории молодого сталкера. Свершившееся привело к возникновению на поверхности Земли аномальных Зон. Вот эти самые люди, которые исследовали и изведывали Зоны Посещения, и назывались сталкерами…

Читающий не заметил, как на одном дыхании проглотил несколько десятков страниц. А тем временем за окнами лениво выглянуло из-за облаков солнце. Похоже, дождя всё-таки не будет. К Славу подошла офис-менеджер Людочка и сообщила, что по его душу явился клиент. Увы, пора было возвращаться к делам. Менеджер со вздохом отложил книгу, снова потянулся к кружке, чтобы допить кофе, но вспомнил, что в ней ничего нет. Работа, работа, опять работа!

Работ к этому дню Слав успел сменить несколько. Кем он только не трудился! И по изначальной специальности сборщика на металлозаводе, и мастером по газовым коммуникациям, и даже репортёром в местной газетке. Вдобавок подрабатывал по мелочи, торгашом на рынке или официантом в забегаловке. Всё это было не то, не его, не своё… Когда он только выходил во взрослую жизнь, ему казалось, что ничего страшного не происходит, ещё наступит время определиться, просто нужно как-нибудь пока перебиться… устроиться… погорбатиться «для поддержания штанов»… Но время браться за своё не торопилось наступать, и Слав до сих пор так и не понял, кто он и чего в этой жизни хочет.

Пожалуй, единственным не исчезающим с детства увлечением было чтение фантастики. Эти книги не давали скучать, отвлекали от окружающей убогости и беспросветности. Ещё в школе он читал взахлёб – и на уроках, и дома, и любил это занятие куда больше, чем посиделки с друганами или дворовые футбольные сражения. Игровых приставок тогда ещё не было, разве что SEGA уже появилась, но позволить себе что-нибудь этакое в скромной семье Слава не могли. Поэтому годам к двенадцати он прекрасно знал, кто такие Ефремов, Беляев, Булычёв и прочие советские авторы, знал и зарубежных фантастов. А в девяностых, когда на прилавки хлынул поток переводных романов и рассказов, узнал на порядок больше.

Но вот Стругацкие как-то остались «на обочине» его читательской дороги. Мальчиком он был слишком юн, чтобы адекватно воспринять такие умные книги, а подростком и в юности, когда валом валили переводная фэнтези и всякого рода боевики, они-то и заслонили некоторых серьёзных авторов, в том числе и братьев Стругацких. Родись он хотя бы на десять лет раньше, период его детства пришёлся бы не на окончание переломных восьмидесятых и начало лихих девяностых. В таком случае наверняка его встреча с миром «Пикника на обочине» произошла бы иначе, слишком рано, и… получилась бы безрезультатной. Скорей всего, не произвела бы того судьбоносного эффекта, какой случился позже, в середине «нулевых».

В армию Слава не забирали – сгинуть в прямой наследнице «совковой» «армейки» не хотел ни он, ни тем более его мама, которая подсуетилась и задействовала каких-то знакомых в военкомате и районной больнице. В общем, парень худо-бедно отучился в техникуме, получил специальное образование помимо общего среднего, а дальше дрейфовал по различным «малосортным» профессиям и занятостям. Обитал Слав в двухкомнатной квартире, доставшейся от бабушки; мать жила отдельно, в другой квартире, а отец давно ушёл из семьи, и сын почти ничего о нём не знал. Но и папаша тоже наверняка где-то жил…

По-настоящему близкими друзьями Слав, так уж вышло, как-то не обзавёлся, девушки изредка появлялись и пропадали, мелькая световыми пятнами на тёмной фотоплёнке бытия. Досуг скрашивала по-прежнему фантастика, только теперь в основном в киноверсиях, на видеокассетах и позже на CD. Ну и ещё музыка, главным образом русский рок, которым парень периодами заслушивался настолько, что даже почти не читал книги и не смотрел фильмы.

Иногда Слав почитывал не только фантастику. Но в основном его всё-таки привлекали те сюжеты, где привычные законы повседневного мира искажались, даже выворачивались наизнанку, и обычное становилось новым и неразгаданным, приобретало совершенно нереальную окраску.

Он даже сам пробовал писать, но оставил эти потуги. Создание собственного мира, как выяснилось, требовало титанического труда, гораздо проще было погружаться в уже придуманное и описанное кем-то другим. Можно было, конечно, пробавляться так называемыми фанфиками, кропать какие-нибудь продолжения известных книг, но такое суррогатное занятие он посчитал для себя неприемлемым.

Наверное, эта способность – творить пусть воображаемые, но миры – дана далеко не всем, лишь избранным. И уж если она есть – дар или проклятие, поди разберись! – от неё никуда не денешься. А Слав вполне мог деваться и потому удовлетворялся тем, что просто читал и смотрел об иных мирах. И мечтал о них…

Дома он продолжил читать «Пикник на обочине». За вечер дочитал и после этого долго сидел на кухне, прихлёбывая чай, обуреваемый эмоциями. Всё никак не мог прийти в себя после пережитого. Да, именно пережитого, а не просто прочитанного.

Он не ошибся – случилось погружение в ЕГО мир. Мир, где привычная человеческая натура и цивилизация бок о бок соседствуют с чужеродным, иным. Где любой шаг в Зоне может как стать последним, так и принести неслыханную удачу. Мир постоянной смертельной игры и бурлящего в жилах адреналина, мир преодоления собственного страха, мир возможностей, где каждый ценен в точности тем, какой он есть действительно, а не на словах.

Вот бы ему, Славу, родиться в мире, где реально существуют Зоны Посещения! Там он сумел бы стать самим собой, обретя своё призвание. Парень явственно осознал, что ему как будто бы на роду было предначертано появиться там, в мире сталкеров и Зон, но по какой-то ошибке в работе небесной канцелярии его выкинуло сюда, в эту… гм… в этот тёмный чулан, где только сквозь замочную скважину в двери просматривается свет.

Дверь!!! Внезапно Слава осенила идея. А что, если где-то есть что-то вроде двери, ведущей… Из этого мира в тот… или ещё какой-то… Конечно, подобные мысли его посещали и раньше, он читал об этом в книгах не раз, но сейчас потребность выйти за пресловутую дверь сделалась невероятно сильной. Вечерняя пора середины весны и недавно дочитанная книга воздействовали одурманивающе, и он поверил, что, если бы где-то существовала такая дверь, он обязательно нашёл бы её!

И ведь каким же славным он был бы сталкером!.. Если, конечно, все описанные реалии действительно оказались бы такими, как он рассчитывает. А этот мир обязательно где-то есть, в этом Слав уже не сомневался. Если кому-то удалось вообразить, увидеть и записать, значит, где-то как-то оно обязательно существует. Даже воображённая, «придуманная» информация не может браться из ниоткуда. По каким-то высшим каналам из неких сфер её удаётся добыть тем, кому дано воспринять и отобразить. С помощью творческих усилий конвертировать в слова и образы, понятные другим людям… Пусть и не в этой жизни, не в этой реальности, не здесь-сейчас.

Но ведь… может быть, взаправду, если очень-очень захотеть найти… истинное желание исполнится?! Слав лихорадочно перелистывал страницы книги, заново переживая волнительные сюжетные повороты и ключевые моменты. Бумага впитывала тепло человеческих ладоней… И в финале, на крайней странице текста, расширенные от восторга глаза вновь, как в первую минуту встречи с книгой в книжном магазине, остановились на словах: «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!»…

С громким хлопком закрыв книгу, он ощутил, что из глаз выступили и стекают по щекам невольные слёзы.

Чай кончился. Слав перевёл взгляд с кружки на окно и посмотрел наружу. Там уже почти ничего было не различить, сумрак наполнил этот постылый мир, а свет кухонного плафона отражался от стекла.

Человек увидел в отражении лампы собственные глаза – совсем тёмные, как наступившая за окном ночь. Резко встал, схватил со стола книгу и ушёл в спальню. Там положил «Пикник на обочине» рядом с собой, на тумбочку возле кровати.

Уснул тотчас, стоило голове коснуться подушки. Слишком много нервной энергии ушло на встречу с долгожданным отражением мира, о котором мечтал.

Весь следующий день прошёл как бы под знаком «Пикника».

Утром Слав проспал, не услышал трезвон будильника, а когда вскочил, уже нужно было мчаться на работу. Он даже не успел позавтракать, только перехватил хотдог возле остановки. Когда вбежал в офис, секретарша с улыбочкой проинформировала, что у него на губах следы кетчупа.

Однако он совершенно не парился такими деталями. Этот день, да и последующую неделю он провёл в каком-то чудесном бреду, в мираже, в постоянных мыслях о сталкерах, артефактах и аномалиях. Сцены и эпизоды из текста Стругацких оживали в воображении, представлялись вновь и вновь, даже приходили новые, которых в книге не было, и Слав торопливо записывал некоторые из них.

Небольшая и незамысловатая, в сущности, повесть невероятно прибавила значимости, выросла в его восприятии. Из просто увлекательной книженции поднялась на уровень Шедевра, недостижимого по гениальности.

В следующий после прочтения вечер он в том же магазине потратил заначку и скупил остальные книги Стругацких – все, какие там были. Открыл «Понедельник начинается в субботу», пробежал глазами пяток страниц, но чтение как-то не задалось. Его не отпускал ТОТ, сталкеровский мир. Выход оставался лишь один, и он снова взял «Пикник» и перечитал, закрыв книгу поздно ночью, часа в три. Потом за неделю перечитывал ещё несколько раз.

Внимание его стало очень рассеянным, качество работы снизилось, и за это был получен выговор от шефа. Но ничего с собой поделать Слав не мог, потому что его сознание уже не хотело оставаться только в этом, реальном мире. Он воистину обрёл себя там, по другую сторону книги.

Но покоя не давала мысль, как бы невзначай появившаяся, на краешке сознания пытавшаяся проскользнуть… Однако задержалась и превратилась в МЫСЛЬ – большими буквами.

Ведь если кто-то смог представить и описать то, что ему увиделось, услышалось, ощутилось, значит, где-то и как-то оно всё-таки ЕСТЬ? Существует во плоти, так сказать, не только в воображении. Наяву, а не во сне?.. Реально, не в мечтах! Воображённое – лишь копия существующего, пусть не здесь, не сейчас и не в этом мире.

Соблазн дразнил его, искушал, и Слав, сам не заметив, начал представлять, как бы оно сложилось, если б он попал туда, стал настоящим сталкером… Он даже придумывал себе имена и прозвища; поначалу не очень удачные, вроде Большой Клык, Крутой Перец или Блэк Роджер. Потом переключился на более короткие и ёмкие. Первым делом в голову полезли всякие хищники: Акула, Скат, Кобра, Ягуар, Волк, Тигр…

Да, он воображал себе разные приключения, придумывал похождения, ситуации и как бы ему из них довелось выпутываться – и эти коллизии уже волновали его куда больше того, что с ним происходило в реале. Слав писал на бумаге странные слова, что-то рисовал, чертил карты и маршруты на них.

Он замирал от восторга, осознавая, что столкнулся лицом к лицу с необъяснимостью космического масштаба. Выслеживал ловушки, искал артефакты, дрожал от страха перед неизвестностью… Конечно, по ходу рейдов постоянно встречался с другими сталкерами (даже начал реально учить английский, чтобы без проблем общаться с бродягами Хармонта, мысленно представленными), снисходительно относился к новичкам и с уважением – к первопроходцам…

Вот как-то так проистекали его дни и ночи. Остальные произведения братьев Стругацких не произвели на него столь ошеломляющего впечатления, быть может, он слишком настроился на волну Посещения и не сбивался с неё. Его жизнь наполнилась смыслом, внезапно подаренным всепоглощающим желанием: попасть туда, где больше всего на свете захотелось быть…

Неудивительно, что в результате Слав, сам того поначалу не осознавая, принялся ИСКАТЬ. Жизненно необходимой стала возможность найти выход отсюда, из этого мира.

Он обзавёлся привычкой вечерами бесцельно бродить по тускло освещённым фонарями улицам и переулкам своего города. Бродить в перерывах между мечтаниями и творческими всплесками. Идти просто, чтобы идти, не торчать на месте. Он гулял так не вечер и не два – пока не исходил все тротуары и перекрёстки небольшого города. По-прежнему не понимая, чем заполнить внутреннюю пустоту, вызываемую самим фактом его нахождения ЗДЕСЬ. НЕ ТАМ, где хочется жить.

Тоска снедала его. Безвыходность и безнадёга… А месяца полтора спустя, поздним майским вечером, Слав который уж раз будто в полусне брёл по тротуару на пересечении двух улиц. Стемнело, других пешеходов не было в поле зрения. Нижнюю часть лица бредущего мечтателя покрывала как минимум недельная поросль; бриться бродяге не так уж обязательно… И тут парень вдруг пришёл в себя. Молнией высверкнуло и осветило разум обескураживающее осознание, что истинная реальность – здесь! Вокруг не иллюзия, не наваждение, не сновидение.

Зато ТАМ – всего лишь фантазия! Пусть сладкая, манящая, соблазнительная, но – сказка. И чтобы не сдохнуть от тоски по несбыточному, надо лишь смириться и научиться жить там, где ты есть, а не где хочешь быть. Придётся смириться…

За углом возле кромки тротуара стояло жёлтое такси, из открытого окна с пассажирской стороны послышался хрипловатый голос Виктора Цоя: «…значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день! И билет на самолёт с серебристым крылом, что, взлетая, оставляет земле лишь тень…» Слав, вроде бы испытавший даже облегчение, но с ощущением осуждённого, которому только что вынесли приговор к пожизненному заключению, засунул себя на сиденье рядом с водителем и тихо, усталым голосом попросил отвезти домой .

Водитель, толстенький лысый дедок лет шестидесяти пяти, приглушил звук радиоприёмника и спросил, по какому адресу. Слав назвал улицу и номер дома.

– Далёконько ж ты заплутал, сынок, – озадаченно прокомментировал «шеф». – Другой конец города.

– Я и сам не заметил, – вяло, отстранённо сказал Слав; вздохнул и добавил: – Э-эх! Прямо наваждение какое-то… Но теперь всё в порядке.

– Искал чего, что ль? – участливо спросил таксист.

– Не знаю… можно и так сказать.

– Чего ж ты искал? – не отставал любопытный водитель.

– Да я и сам толком не пойму. Просто тянуло куда-то, подальше отсюда… Надоело всё – работа, квартира, бытовуха… вот и хожу туда-сюда.

– И не сыскал того, за чем вышел, – как бы за него закончил высказывание таксист. Но не замолчал, а продолжил: – Ну, ежли ищешь, значит, так нужно. Ты токо не забывай: чтоб найти, надо очень хорошо искать.

Пассажира будто встряхнули за плечи! Он ощутил, как внутри разливается тёплое, щемящее томление. Встрепенулся, повернулся к водителю и уставился на него загоревшимися глазами. А ведь и вправду! Подумал, что всё так легко достанется?! На блюдечке с голубой каёмочкой преподнесут?.. А надо искать, искать, искать, пока не найдёшь, потому что другого выхода всё равно нет. И только тогда жизнь приобретает суть, содержание и форму. Сейчас, на сиденье такси, в пути по ночному городу, Слав ЖИЛ – и ощутил это, как никогда прежде.

Всё остальное – существование. Оно не стоит даже того, чтобы о нём думать. Это как бы вынужденная ноша того, кто желает посвятить себя истинной жизни, пока что представляемой лишь в фантазиях – вроде ложки дёгтя в бочке нирваны.

Разве требуется ещё что-то?..

Поиск, поиск ради достижения результата, безостановочный и неутомимый. Жизнь как поиск, даже если он обречён на нескончаемость. Тем более! Значит, жить нужно вечно. Как здорово, что это с ним случилось и он стал таким, какой есть сейчас, обрёл себя нового, настоящего, хоть и в другом, кажущемся ненастоящим мире. Да и разве ж он ненастоящий?.. Только кажется таким. Ведь Слав в нём воистину живой, а там, где может быть жизнь, там настоящее и есть.

Вот и его дом. Отправная точка. Не конец, а НАЧАЛО пути.

– Спасибо, вы лучший на этом свете водитель! – расплатившись, от всей души поблагодарил Слав, выбрался наружу и захлопнул за собой дверь такси.

Чтобы открыть ту самую, единственную нужную ему дверь, сначала надо позахлопывать все прежние.

Вот о чём думал человек, шагая к своему подъезду.

Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день!

Его ждали сны.

Его звала мечта…

Утром Слав проснулся и сразу вспомнил, чем занимался накануне. В памяти маяком светило обретённое убеждение: искать! Правда, он пока абсолютно не понимал, как именно. Умываясь, взглянул в зеркало на небритую физиономию с синими тенями под карими глазами и счёл, что выглядит вполне по-сталкерски. Перекусил и отправился на работу. Настроение держалось прекрасное, чуть ли не эйфорическое. Казалось, все проблемы исчезли, разрешились. Торговые дела спорились, исполнялись в быстром темпе; за день он переделал столько, сколько не сумел за неделю до этого.

Метания и муки отодвинулись в подсознание. Фантазии насытились и на какое-то время оставили его в покое. Слав чувствовал себя совершенно опустошённым и в этой связи – неожиданно счастливым. Его вдруг потянуло с кем-нибудь пообщаться. Но о чём можно было разговаривать с соседями по офису, он так и не придумал. Возникла идейка подкатить к какой-нибудь девушке, но, перебрав варианты, менеджер понял, что его не привлекает ни одна из особ женского пола, работающих с ним в одном коллективе. Иначе он предпринял бы хоть одну попытку хоть с кем-то из них раньше. То есть ещё до прочтения шедевральной Книги, конечно.

Для утоления телесной потребности некоторые из них, может, и сойдут. Но Слав не хотел изображать желание, он стремился по-настоящему желать. Раньше он как бы осознавал, чего хочет, и продолжал этого хотеть, однако от этого ясного понимания цель теряла недоступность, а значит, и часть привлекательности. А ведь что такое человек вообще? Человек – желание. Он подобен лампочке. Вспыхивает – погасает, то едва горит, то пылает настолько ярко, что в одиночку разгоняет всю тьму в зале. Вот для того, чтобы не погасло, и надо желать по-настоящему, не мимолётно.

Заварив себе лапши, Слав наконец-то отвлёкся от бесконечной офисной суеты. На миг представил, что он там, в Зоне, заваривает лапшу горячей водой из термоса на привале и употребляет, обжигая язык, готовый в любой момент схватить и задействовать оружие, а вокруг угрожающе потрескивают «электры» и «жарки»… Но сегодня реальные, повседневные дела и заботы вышли на первый план, пришлось вспомнить, что у него всё-таки есть физическое тело, которому нужно питаться чем-то и платить за свет и тепло. Для этого нужно получать деньги, а чтобы получать, нужно элементарно впахивать.

Пришлось согнать в кучу разбежавшиеся мысли. Привести в порядок свою растёкшуюся личность, хотя ещё сегодня утром это казалось почти невозможным, а вчера вечером – абсолютно ненужным. Сталкерские грёзы, конечно же, по-прежнему не казались детскими и несерьёзными, но приобрели отчётливый оттенок наивности, что ли. Из-за того, что слишком невероятны по меркам этой реальности. И оттого может стать очень и очень грустно… Вот чтобы не грустить, Слав решил пока что пресекать все эти идеи и заставлять себя сосредоточиваться на текущих задачах. Существовать в автоматическом режиме. Лелея надежду, что искомое найдётся. Ведь не зря считается, что самое лучшее человеком находится вдруг, как бы случайно, не правда ли?..

Теперь Слав решил подойти к вопросу с информационной стороны. До этого он был слишком увлечён, захвачен сутью и не находил времени, чтобы снизойти до практического, материального изучения темы. А сейчас, когда твёрдо, во что бы то ни стало, решил отыскать ВЫХОД, ему понадобилась некая осязаемая основа, для начала – в виде точных данных. Стартовая площадка для поиска.

Первыми он набирал самые банальные запросы типа «Стругацкие», «Зона Посещения», «Пикник на обочине». У человека, живущего в середине «нулевого» десятилетия двадцать первого века, на вооружении имелись поисковые системы – наиболее эффективное достижение эпохи интернета. Собственно, Слав поначалу не особенно понимал, что и для чего делает; процесс возникновения потребности в информационной подоплёке происходил скорее подсознательно, чем сознательно.

Интуитивно нащупывая тропку к искомому знанию, он конспектировал крупицы информации – интернет, конечно, почти всемогущ, но не все способны им пользоваться и его использовать по назначению. На бесконечных виртуальных просторах помимо нужных Славу данных также громоздились исполинские кучи хлама и спама.

В общем, вот что он нашёл в качестве «пролога». Борис Натанович Стругацкий, 1933 года рождения, пишет с пятидесятых годов прошлого столетия. Старший брат, Аркадий, 1925 года рождения, жил в Москве, умер в девяносто первом, достаточно давно, и не успел дожить до распада СССР, краха системы идеологической цензуры и триумфального освобождения фантастической литературы из полуподполья.

Биографии братьев, их авторская библиография. Общая информация. Кое-что про работу над текстом «Пикника на обочине», в основном о том, что с изданием повести в Советском Союзе были большие проблемы, и это неудивительно. О том, что «Пикник на обочине» оказался по всем статьям рекордной книгой Стругацких, и по количеству переводов на другие языки, переизданий за границей в том числе.

Но главного, именно того, о чём Слав хотел узнать, к чему тянулся, в мировой сети не нашлось. Только некоторые данные и даты, касающиеся личностей авторов. Только, опять же, разного рода информация о других произведениях. Однако ничего конкретного о том, где, когда и как зародилась идея «Пикника», что послужило вдохновляющим посылом, каким образом появились в воображении братьев картины мира, где случилось Посещение… Может, следовало обратиться к мемуарам Стругацких? Они же так называемые «Комментарии к пройденному». Возможно, удастся за что-то зацепиться в воспоминаниях.

Попутно Слав пытался читать другую фантастику, разных авторов, но у него не получалось зайти дальше главы-двух, все тексты казались пресными и скучными, для него – «ни о чём». Скорей всего, на самом деле они такими не были, но удержать внимание, погрузить в другие миры не смогли – до такой степени Слав заразился «Пикником». Можно сказать, стал одержим той реальностью, её деталями, идеей…

С деталями-то всё понятно, а вот в идею Слав пытался проникнуть раз за разом и не мог. Сверхзадача у литературного произведения, как правило, одна, очень редко больше, но здесь она лежала прямо на поверхности, слишком нарочито выставлялась напоказ, и это вызывало подозрение, что не всё так просто, и чтобы до конца её понять, нужно, чтобы случилось… озарение, что ли.

«Счастье всем, даром…»

И что бы это значило? Имеет ли отношение к реальности, в которой живёт Слав? А эти многочисленные намёки по всему тексту, что где-то там, между строк, а то и за пределами страниц, есть что-то ещё… И эта рваная, фрагментарная композиция произведения, с незаполненными лакунами между четырьмя частями сюжета. Что прячется в пробелах, можно гадать сколько угодно… В общем, гадай не гадай, хоть загадайся. Любителю разгадывать ребусы в самый раз.

Поневоле Слав всё-таки взялся набрасывать что-то похожее. Вопреки своим принципам занялся вторичным «фанфиканством», просто не мог не попытаться, но у него получалось хуже, получалось не то. Смахивало на дешёвую подделку, какой-нибудь контрафакт вместо оригинального бренда – название то же, а начинка другая.

Хотя в своё оправдание он мог бы сказать, что и не ставил себе цель на самом деле писать по-настоящему. Просто пытался утолить хоть как-то непреодолимую тягу к той реальности. Неудивительно, что первая, вторая, третья, пятая такая попытка изложить внутренние образы и картины, конвертировать их в слова, понятные во внешней среде обитания, приводили его по кругу, уже через несколько абзацев, к одному и тому же – к оригинальной версии из книги Стругацких.

Таким образом, несколько суток Слав провёл за основательным изучением темы и в потугах что-то передать словами. Казалось бы, всё, что нашлось в интернете, он проштудировал. В итоге сделал два вывода. Откуда взялась идея «Пикника» – неясно. Точно так же неведомо, связана ли информация о Зонах Посещения, просочившаяся по неким каналам из неких сфер в воображение братьев Стругацких, с реально существующей где-то как-то вселенной, крохотные фрагменты которой описаны в «Пикнике на обочине».

В общем, прояснения не наступило, наоборот, желание найти ответы в сети породило ещё больше вопросов. Вместо ожидаемого облегчения предстояло продолжать мучиться неизвестностью ещё сильней. Слав отчаянно пытался ухватить суть, но не знал, за какое место хватать, и не знал, суть ли он ухватит или очередной фантом…

Фильм Андрея Тарковского «Сталкер», который Слав наконец-то посмотрел, ничем не помог. Потому что совсем не о том повествовал. Зона и сталкеры в нём использовались с другой целью. Хотя сам по себе фильм понравился, очень даже. Атмосферой в первую очередь, порой до щеми в груди напоминавшей те ощущения, которые он испытывал, когда мечтал о мире по-настоящему своём, в который хотел бы уйти…

И вдруг в один из вечеров просиживания за компьютером ему в голову пришла очевидная, но почему-то ускользавшая раньше мысль. Скорей всего, мешал комплекс провинциального парня, который в столицах не бывал и со знаменитыми персонами знаком не был.

А что, если спросить обо всём одного из создателей Книги?! Борис Натанович-то жив, к счастью… Кому ж ещё рассказать, как оно было, поведать истину, как не человеку, который принимал непосредственное участие в написании! В том, с чего начиналось проникновение в реальность проекций картин того мира…

Сначала идея приняла закономерную форму: спросить автора на его официальном сайте, задать вопрос в офлайн-интервью, которое там ведётся и не прекращается. Но, промучившись некоторое время, Слав с сожалением понял, что совершенно не знает, как формулировать, с чего начать и чем закончить. Фразы путались, нужные никак не хотели появляться в мыслях и выстраиваться правильным порядком, а ненужные, наоборот, не хотели убираться или становиться нужными. Да и не очень-то ему хотелось публично, на всеобщее обозрение, выставляться со своим живейшим интересом.

Конечно, получить ответы было ценнее стеснения, но чтобы получить ответ, сначала нужно правильно задать вопрос. А кто сам для себя не может чётко сформулировать, что он хочет знать, тот и останется ни с чем. Его просто не поймут, о чём спросил, не уловят смысла спрошенного.

Поэтому если и спросить, то лично. То есть встретиться в реальности, с живым человеком. Тогда, может, и слова подберутся единственно верные. Благо, где проживает Борис Стругацкий, ни для кого не тайна: Град Петра, улица Победы, дом 4.

Но ехать в Питер?.. Вот так, ни с того ни с сего заявиться? Всё бросить – и в путь? А-а, ну и пусть, когда-то же нужно начинать двигаться! Если хочешь идти, придётся сделать первый шаг. Даже если он будет в неправильном направлении, важен сам факт, что случилось действие. Слова превратились в дело.

Взять отпуск за свой счёт на работе или найти ещё какие-то поводы. В крайнем случае бросить всё к чертям и просто уехать.

Главное, вперёд и не останавливаться…

Поезд тронулся с места, и здание вокзала поплыло назад. Слав сидел в купе на нижней полке и глазел в окно на провожающих, встречающих и сошедших здесь пассажиров, скопившихся на перроне. Очертания нагруженных чемоданами и сумками людей, деталей вокзального здания и разнообразных железнодорожных конструкций смывались всё стремительнее и стремительнее – тем сильнее, чем быстрее состав набирал скорость.

Характерный перестук колёс, отсчитывающий убегающие в прошлое мгновения. Время в пути будет не таким уж и долгим. Завтра к вечеру поезд прибудет в конечный пункт назначения. И это ежесекундное приближение желаемого, ощущение достижимости цели вызывало небывалое ликование. Неподдельную радость. Наконец-то, наконец! Предвкушение не перемешивалось с волнением, только с нетерпением. Погружённый в свои мечты Слав не замечал своих соседей по купе, даже не думал, есть ли они, не удосуживался следить, что происходит вокруг… Немного вернулся он к окружающей реальности уже ночью, когда мир за окном потемнел.

Едущий в Питер путник решил, что пора спать. Вот бы очутиться, хотя бы во сне, в другом мире, куда он так стремится попасть… Том мире, который уже стал его частью. Может, находясь в движущемся поезде, получится этак невзначай выход найти… Парень мечтательно вздохнул, улёгся, подобрал ноги, не раздеваясь и одеялом не укрываясь.

Так и лежал, отвернувшись к стенке, до самого утра. То ли спал, то ли бредил наяву, но видел, как ходит сталкером в Зоне, наблюдал картину мира, где реально свершилось Посещение, во всех деталях и красках.

О да, теперь-то он найдёт нужную дверь, если она вообще есть!.. Если младший Стругацкий был одним из двух, подглядевших в замочную скважину, то с его помощью найдётся способ отворить и шагнуть сквозь проём, разделяющий миры. Войдя в поезд, Слав как раз занёс ногу для первого шага через грань…

Слух поневоле насторожился. Из соседнего купе доносились отдалённый перебор гитарных струн. Чей-то голос там пел, и, прислушавшись, Слав распознал знакомые строки припева. Это была песня группы «Кино»: «…Но всё, что мне нужно, – это несколько слов и место для шага вперёд!»

Снова песня Виктора Цоя в тему происходящему, в самые важнейшие для него моменты. Знаки дороги, похоже…

Ну, что ж, так даже веселее. Слав представил, что это возле костра собрались сталкеры, и кто-то наигрывает на гитаре, поёт. Хотя в повести у Стругацких подобных картин не описывалось, увиденная мысленно сценка выглядела очень романтично. Слав, затерянный во тьме, пришедший из ночи, стоял за пределами круга света от костра, и оттуда, из огненного оазиса, к нему доносились песни под гитару… Там, где-то, когда-то, как-то сталкеры собрались тесной компанией, у них привал. А может, это коварная аномалия, иллюзия, подлый мираж. Сунься туда, и смертушка сожрёт тебя, только рожки да ножки останутся…

Вот в таком духе Слав и «витал в облаках». Сейчас он был мальчиком, которому отец пообещал купить завтра вожделенный велосипед… Для него заветной мечтой было перемещение в мир сталкеров, не больше и не меньше. Оказалось, вполне способен человек жить только одной конкретной мечтой, наполнив себя ею изнутри. Всё остальное, внешнее, – сны, туманы, полузабытые воспоминания.

Сквозь постылость нежеланного, но окружающего мира он ехал вперёд, оставляя километры дороги позади. С каждым стуком колёс ближе к мечте. За окнами проносились города, сменялись пейзажи, пассажиры заходили и выходили. На каких-то станциях поезд стоял подолгу, где-то почти не стоял. Хотя вполне возможно, весь этот поезд призрачный и только снится ему, а на самом деле Слав уже осуществил мечту, находится в мире Посещения, спит и видит сон о том, как по железной дороге едет к берегам Невы…

Наушниками MP3-плеера закрыться от окружающих звуков… Под музыку витать ещё удобней. Минуты летели гораздо быстрее, и не нужно было возвращаться к скучной действительности. Песня за песней, все вместе – в одну нескончаемую композицию. И все мелодии, ритмы и слова превращались в симфонию, победно звучащую внутри, бред и дремота смешивались с реальной музыкой, накладывались, породив галлюцинации, отрывочные и не задержавшиеся в памяти…

Он посреди озера, в лодке. Там, на берегу, – Зона с артефактами и аномалиями. Он остановился и не знает, куда плыть. Сзади ничего нет. Но что-то мешает плыть вперёд. А вдруг это обман, видимость, на самом деле там нет прохода? Но он же знает, что там – Зона!.. Обязательно нужно найти тропу… Слав стряхнул наваждение, но почти сразу другая картина затмила восприятие: он, зажимая рану, ползёт в горячке, ночью, между аномалиями, по нему то ли стреляют, то ли светят прожекторами, злобно воют сирены, но ползущий их не слышит, потому что оглушён… Всё. Сон. Больше ничего нет. Музыка закончилась.

Только потом, гораздо позже, он понял, что ему очень повезло; будто находился под присмотром ангела-хранителя. Почти никто из попутчиков не пытался выдернуть его в реальный мир. Брезговали, не пытались втянуть в дорожные разговоры. В их глазах он наверняка остался каким-то наркоманом, валявшимся всю дорогу на своей полке, никого не замечая. Кажется, за всё время в пути он единственный раз, на автомате, поел утром и всего пару раз отлучался из купе в туалет. Решение взять более дорогой билет в купе было абсолютно верным. В плацкарте никакой хранитель не уберёг бы от настырных соотечественников.

Наконец и второй день поездки сошёл на убыль, и когда атмосферу снаружи уже окрасил вечерний сумрак, поезд со скрипом, грохотом и визгом тормозов, последними за этот рейс, остановился. Прибыли в Питер.

Слав отвернулся от стены, которая служила экраном для его «мультиков», подождал, пока купе опустеет, встал, поднял крышку-лежанку, достал свои вещи и вышел в коридор. На краю восприятия мелькнули лица проводниц. Он миновал проём, шагнул на перрон… Дальше-то куда? Вход в здание вокзала, внутри огромный зал, шумная толпа, все спешат. Теперь на автобус. Ехать в гостиницу. Как и куда добираться, он посмотрел перед отъездом в сети и выстроил маршрут.

Бумажку, однако, сейчас не нашёл, сколько ни рылся в рюкзаке. Листок бумаги, на котором он записал номер автобуса, направление, название гостиницы, канул бесследно среди вещей. Бывает же такое… Высыпать вещи из рюкзака на асфальт он пока не решился. Вспомнил название гостиницы. Походил, потерянно глядя на автобусы – здесь их было великое множество, он столько машин вместе и не видал раньше! – но так и не вспомнил точный номер. Поспрашивал у людей, как добраться до такой-то гостиницы, но то ли реальные питерцы не такие вежливые, как про них говорят, то ли попались приезжие, и ответа спрашивающий либо вообще не получал, либо нарывался на грубость.

Пришлось ловить такси. Деньги у него были, хотя и не так уж много. Начальство согласилось на отпуск. Несколько дней до этого Слав пахал как ломовая лошадь, к тому же фирма ему кое-что задолжала за прошлые месяцы. Шеф, конечно, мужчина строгий, но не зверь же. Уговорить его удалось.

Слав сел в авто, сказал, куда нужно ехать, и не пожалел – доехал с комфортом. По пути рассматривал усеянные вечерними огнями улицы и проспекты. Град Петра показался ему похожим на родной город – такой же архаичный, но только северный и больше размерами. Опять повезло – таксист попался не болтливый. Конечно, в прошлый раз водитель такси ему сильно помог, но сейчас разговоры с кем бы то ни было точно лишние.

Приехали, вот и перевалочный пункт. Привал на обочине тропы.

В холле гостиницы Слав зарегистрировался, поднялся в забронированный заранее номер и больше никуда не выходил. Смотрел на панораму огней из окна, покушал, доев то, что осталось с дороги, да и улёгся спать. Поиск продолжится утром.

Снов не было. Измотанный переездом организм объявил забастовку и впал в настоящую спячку.

Пробудившись, Слав глянул на часы – ого, половина одиннадцатого! – встал и опять посмотрел в окно. Дневной Питер ещё больше напомнил ему родной город… На улицу Победы предстояло добираться на метро. Перекусив в подвернувшейся кафешке, искатель направился по адресу. Сел на поезд метро нужной ветки, сориентировавшись быстро – метрополитен-то небольшой. Если специально не исхитряться, то не запутаешься.

Прибыв на нужную станцию, покинул вагон и медленно поехал вверх по эскалатору. Теперь главное – не торопиться, чтобы не натворить чего-нибудь в шажочке, как он себе представлял, от цели. Не напортачить, всё делать с чувством, с толком, с расстановкой… Втираться в доверие, просить, выведывать, вынюхивать, если угодно.

От станции по Московскому проспекту добрался до просторной площади, повернул налево, под острым углом, и двинулся почти в обратном направлении. Улица была похожа на бульвар. Слав шагал по центральной аллее, вдоль скамеек, выстроившихся по обе стороны, и шеренг деревьев, сквозь кроны которых проглядывало бледное небо. Солнце пряталось за облаками. Дождя нет, и то спасибо. В Питере, говорят, сплошные осадки…

Слав сверялся по номерам на домах – всё ближе и ближе… Вот он, справа, дом номер четыре. Путник остановился напротив, между деревьями. И посмотрел на окна.

Представил, что там, прямо сейчас, у одного из окон за шторой стоит… И видит его, замершего на аллее внизу, созерцает задумчивым взглядом из-за стёкол очков… Сердце бешено заколотилось, норовя вырваться из груди и запрыгать по траве газона, отделяющего тротуар от мостовой.

Вот в этот момент древесные кроны словно придвинулись рывком к задравшему голову Славу, норовя упасть и припечатать к земле, но тотчас отдёрнулись обратно, как будто передумали…

Желаемое перевернулось с ног на голову.

Резко опустивший голову Слав от неожиданности даже зашатался и, чтобы не рухнуть, присел на корточки.

В этот миг он обескураженно осознал, что понятия не имеет, какими словами выразить вслух своё желание. Абсолютно не понимает, как сформулировать. Единственно верные слова не высверкнули в мыслях, вместо них туманилась какая-то взвесь из обрывков и ошмётков образов… в этом тумане просвета не проглядывалось – ни малейшего.

Казалось бы, желаемое рядом, рукой подать, давай переходи через дорогу и бери!

Но после того как Слав не вдоль, а поперёк пройдёт по этой проезжей части улицы Победы, он потеряет свою цель навсегда.

Как штормовое предупреждение, как заполошный сигнал тревоги, эта уверенность возникла в гуще мысленного тумана и сконцентрировалась, оформилась в чёткий приговор.

Путник зажмурил глаза, крепко-крепко, чтобы отгородиться от зрелища четвёртого дома, и на внутренней стороне век, как на экране, вдруг замелькали световые точки, сложившиеся в буквы: НЕ ТО.

Здесь нет того, что он ищет. Искатель пошёл по ложной тропе. Сюда приехал зря, в этом доме ответов никто не даст. Знали бы – сами воспользовались давно.

Потому что выход есть, есть где-то, и Слав в этом ни на миг не усомнился. Но дорога к нему пролегает в другом направлении. Не даст ему ни одного вразумительного ответа обитающий в этом доме много поживший, наверняка донельзя уставший человек, тяжко трудившийся за право остаться в истории как один из соавторства гениальных писателей, фамилией которых, быть может, ещё назовут улицу или вон ту площадь, которую путник совсем недавно миновал, по дороге сюда.

Не даст ответа Борис Натанович. Даже не потому, что не захочет дать. Просто не сможет. Он когда-то, вместе с братом, сумел подключиться к некоему каналу, и были ими получены подсказки, которые и воплотились в повесть, не одно поколение приманившую к необъяснимой загадке Посещения. Но великие братья – в силу разных причин – написали и остановились. Тема неисчерпаемая, только и знай, что пиши и пиши продолжения… Ан нет. Короткая повесть, полная намёков и фантастических перспектив, затем – баста.

И правильно. А потому, что им просто не надо было туда погружаться, избрать именно этот мир основным, у них получалось оживлять для читателей и другие вселенные, иначе остальные книги братьев Стругацких не появились бы и не существовали.

Их движение, их миссия была в том, чтобы принести знание об иных вариантах мирозданий сюда, в эту реальность, напомнить здешним обитателям, что горящие в небе звёзды – это глаза вселенной, а не декоративные искорки над головами, на которые можно даже не смотреть, потому что света от них кот наплакал и толку, в общем-то, чуть. Братья улавливали и передавали человечеству послания иных миров, и теперь здесь существуют лики других вселенных, воплощённые в словах, запечатлённые и принесённые сюда.

Книги Стругацких повысили шансы, что хотя бы кто-нибудь вспомнит однажды: всё то, что человек видит глазами и может пощупать руками, – не единственная из возможных реальностей.

Как это произошло в данном случае. Слав прочитал «Пикник на обочине» и словно вырвался из темницы, в которой провёл всю предыдущую жизнь.

Спасибо, великие, шедшие по тропе раньше, спасибо за то, что помогли вспомнить об этом. Стремление к тому, чтобы обрести СВОЙ лучший мир не воображаемо, а по-настоящему, – вовсе не обязательно признак сумасшествия…

Почему же он, Слав, раньше не почувствовал, что в Питер за ответом ехать нет смысла? Или так случилось неспроста? Ему надо было припереться под эти окна и ощутить, как на голову обрушивается небо, чтобы окончательно убедиться… Да, в этом городе нет ничего из того, что ему нужно. Он искал разгадку не в том месте и собирался задавать вопросы не тому человеку.

Главное – хотя бы попытался.

Интересно, а он, Слав, – единственный, кто пришёл сюда с намерением задать животрепещущий вопрос, или другие раньше бывали?..

Парень встряхнул головой, встал с корточек и выпрямился во весь рост. Ноги больше не дрожали, он стоял на них твёрдо и смог открыть глаза.

В эту минуту, находясь под окнами квартиры Бориса Стругацкого, он пришёл к выводу, что именно поэтому и не судьба. Не получилось бы у него здесь сформулировать. Дорога к цели пролегает не по этой улице. Только в чём ошибка, на каком этапе случился просчёт?..

Поверить, что всё напрасно, нельзя, значит, нужно стремиться к чему-то другому, но как его искать, Слав абсолютно не представлял.

Чтобы двигаться дальше, жизненно необходим новый импульс. Но где ж его взять-то…

Слав, в опустошённом состоянии вернувшийся из поездки, отворил дверь. Не ту, долгожданную, но так и не найденную, а всего лишь своей квартиры. Снова был вечер, и он обволакивал воздух, застилая комнату тенями. Струны души будто бы грубо пооборвали… Вот ведь, ангел-хранитель вёл его, вёл по улице Победы до самого дома номер четыре, а там словно покинул, отброшенный демоном озарения.

Дальше идти – не понятно куда, а впереди тянулся почти неиспользованный отпуск; и как убивать всё это нечаянно высвободившееся время, удручённый неудачей менеджер не представлял. Выйти на работу – точно не вариант.

Он рылся, копошился внутри себя, вспоминал снова и снова, пытаясь понять, в чём был не прав и что с ним не так. Но постоянно натыкался на стену, почти физически ощутимую преграду, через которую не перепрыгнуть; напролом, сквозь, не пробиться. А ответ скрывался там, за ней. И вот это убийственное, обессиливающее осознание того факта, что не перепрыгнуть и не пробиться, вызывало поистине звериную злобу.

Как тигр в клетке, метался парень по квартире. Опять одни и те же вопросы, перефразированные, переосмысленные снова и снова, заводящие в тупик… Тупик, тупик… КАК ПЕРЕЙТИ ИЗ МИРА В МИР?!! Он закричал от безнадёги, от беспредельного отчаяния, закричал страшно, во всю глотку, так, что зазвенели стёкла в окнах, и слышно стало наверняка по всему подъезду. Но ему было всё равно, он уже почти не соображал.

Схватил табуретку и швырнул в кухонный шкаф, снёс со стола и грохнул на пол системник компьютера, долбанул по бабушкиному серванту… Задыхаясь, с окровавленными руками, загнанный в тупик суровой окружающей реальностью человек рычал и стонал, рухнув на пол и катаясь по нему…

Затем из последних сил подполз к внешней стене дома и ударился в неё головой, сбоку от подоконника. И ещё раз, и ещё раз, пока боль не взорвалась внутри черепа, как граната!.. Он потерял сознание… Вновь пришёл в себя… В мыслях промелькнул единственный порыв, но в квартире нет ни капли алкоголя… Он подполз к раковине, кое-как приподнялся, вертанул кран, выпустил воду и начал жадно пить, пить, пить… Затопляя отравленный, израненный колодец внутри себя… Погружаясь в черноту…

Что же теперь, умереть? Из-за чего, за что?! Почему? Он кому-то не угодил?

А там где-то, сука, есть, есть, обязательно есть нужная дверь…

Но сейчас он был от неё далеко, как никогда раньше. Отдалился на расстояние пропасти, разверзшейся и бездонной. Обратно не вернуться… Впереди только пустота, не-су-ще-ство-ва-ние… Надо бы в окно выброситься, или ещё проще – вскрыть вены, довершить начатое… Нельзя, нельзя… Не выход. Он даже не взял в руки нож, хотя мог бы. Сумел бы резануть, если захотеть, но не хотел, это была шальная секундная мыслишка, которая всегда напоминает о себе, когда кажется, что выхода нет, но дорога успевает позвать, позвать вперёд, и лихорадочно мечущиеся мысли остывают, успокаиваются, смерть теряет важность в качестве аварийного ухода… Начинается восстановление… Кропотливая, по кирпичикам, регенерация души…

Я – ничто. А боль тем более ничто. По сравнению с необходимостью идти дальше.

Легчало, кажется. Дышит, слышит, видит – значит, порядок вроде бы. Теперь ощущение, что он намертво замурован в стенную нишу, сменилось на ощущение, что он в торце глухого коридора-аппендикса. Ещё можно попробовать выбраться и поискать другое направление в неизведанном лабиринте.

Поэтому Слав решил вернуться туда, откуда, собственно, всё и начиналось. К книге. Роковому на его жизненном пути, разрушившему привычное существование тексту-откровению. Повести, открывшей Славу иной мир, магически притягательный и не отпускающий.

Он решил, как это ни банально, вернуться к исходному, перечитать ещё раз в надежде зацепиться за что-нибудь, не распознанное раньше.

Это частично отвлекло его от переполняющей душу безнадёги. Вновь оживали до боли знакомые персонажи, сменялись стадии сюжета, появлялись новые удивительные локации, даже встречались неожиданные детали, которым при предыдущих прочтениях Слав не уделил должного внимания. Ему уже не было так интересно читать, как в первые полдесятка раз, но хотя бы на время нашлось какое-то занятие.

В неспешном темпе пройдя книгу заново, Слав принялся думать. Потом, для верности, перечитал ещё раз. Всё это время из дома он никуда не выходил. Спохватился поздно ночью и понял, что голоден. В морозилке валялась заледеневшая курица. Слав достал её, разорвал упаковку и кинул на сковородку. Хотя и близок был к тому, чтобы вгрызться зубами в остекленевшее мясо, но объективно понимал, что разгрызть не сможет.

Увы, одной духовной пищей организм сыт не будет, м-да…

Желание стать призраком кружило возле глаз, но внимание на этом как-то не заострялось, а блуждало где-то в стороне. Слав занялся выписыванием имён персонажей из книги. Всех по порядку, включая самых незначительных. Потом вспомнил, что оставил курицу на кухне. Пожара не произошло, но несчастная птичка превратилась в шашлык. Добротно сгоревший. Всё же что-то отделить и пожевать удалось.

Так, надо сосредоточиться, надо сосредоточиться, он специально загнан в стеснённые обстоятельства, чтобы не получалось адекватно мыслить! Противодействует «гомеостатическое мироздание», так названо у Стругацких?..

Всё, что вокруг, сопротивляется тому, что рождается внутри человека, задавшегося целью более содержательной, чем выпить, закусить и тащить в койку партнёршу или партнёра… Значит, нужно нарушить программу, найти, открыть, сообразить, и тогда удастся вырваться на свободу… Начать жить, ведь сейчас он не живёт, а лишь ускоряет приближение начала жизни… Обман, всё обман, хочешь жить – живи! Живи… Думать… Думать… Нет, не получалось. Мозг тормозил, буксовал, торчал на месте, мысли тугие и неподатливые, словно толстая резина. Сколько уже без сна, сколько без отдыха? Куда убежали глюки?..

Короче, хватит, ресурсы организма не бесконечны! Пора спа-а-ать… Пусть, пусть не придумает, пусть не найдёт дверь… Это всё теряется, это всё не настоящее…

Слав добрёл до кровати и повалился на неё, чтобы очутиться в объятиях великого утешителя по имени Морфей. Но пока валился, в тугих жерновах промелькнули крупинки не смолотых в пыль мыслей…

Перечитать… Сначала…

А наутро он проснулся уже с готовой идеей в голове. Вот ведь не зря же говорится, что утро вечера мудреней! Вечерами с ним и вправду всякая фигня творится… Интересно, а соседям было совсем пофигу, что происходит в квартире Слава? Даже никто по трубам не колотил и в дверь не тарабанил. А может, и колотились, да он ничего не слышал?.. Но это всё лишнее, лишнее, побочные соображения, коварное мироздание пытается отвлечь от главного!

Созревшая ночью, за гранью яви, идея была вполне понятной и даже имела своё, отчасти логическое, обоснование. Вот только сразу ясно, что какая-то она… э-э… радикальная. Радикальная до невозможности.

Может, в этом суть? Оттого и правильная… Надежда на это перевешивала пугающее осознание радикальности. Действие «Пикника на обочине» происходило в Хармонте – «вымышленном англоязычном городе в неназванной англоязычной стране». Именно такую формулировку Слав вычитал в литературоведческих материалах.

Значит, какая-то из реально существующих англоязычных стран может оказаться прототипом или аналогом… или, дай боги, реально ТОЙ! Той самой, где разворачивались прекрасно известные события, описанные в тексте.

Реальной вряд ли, но если уж где и стоило искать «отзвуки эха», то наверняка в пресловутой англоязычной стране. Найти нечто разительно похожее, так сказать. Такое, что способно подсказать либо сразу направить верным курсом.

Предпосылки приводят к выводу: почему бы не отправиться в подходящую страну?..

В Канаду, например. Эта идея огорошила парня, живущего в пределах восточной части европейского континента, куда больше, чем необходимость ехать в град Петра. Питер – цветочки! В любом случае решено, назад пути уже нет. «Давай не будем, но если будем, то давай…»

Слав посидел, потупил минут двадцать, осмысливая принятое решение. А что, может, и правда… Может, и правда! Хреново, что он совершенно не представлял пока, что, где и как надо искать. И самое хреновое – денег на такую поездку у него нет.

Никогда не покидавший пределы СНГ молодой человек не знал, как себя вести в дальнем зарубежье, где ночевать, питаться, как выживать. В отличие от Питера отсутствовала хотя бы ориентировочно определённая, привязанная к цели, конкретная точка на карте. Хотя, с другой стороны, стремление к конкретике уже завело его «не туда».

Теперь двигаться предстояло вообще «в никуда». Ну и пусть. Всё это не важно. Если даже он не найдёт то, что ищет…

Прочь из этой страны, прочь из этой обстановки, прочь от себя!.. Брать билет, собраться, наметить примерно маршрут движения. Самолётом, прямым рейсом… или на корабле дешевле?

Самолётом, самолётом. Не ясно почему, но чутьё велит. «И билет на самолёт с серебристым крылом…» Собрать всё, что в наличии, из финансов… Чёрт, чёрт, до чего же мало осталось… На билет хватит ли? Собрать себя в кулак, сцепить зубы и добывать билет.

Он безликий, несуществующий. Но движущийся куда-то. Этакий луч сквозь тьму, хотя уж скорей лучик. Куда-то – в никуда…

Нужен билет, оформилась чёткая мысль.

Остальные мыслишки метались вокруг этой, главной, стержневой. А может, и эта лишь кажется правильной…

Сумасшедший…

Всё это бред. Бредящий… бредущий… бредун…

Как это ни странно, мыслей о том, что необходимы загранпаспорт и виза, среди них не было. Как раз паспорт у него имелся. Шеф полгода назад собирался ехать в Польшу к поставщикам и хотел взять с собой пару лучших работников, к числу коих относился и Слав. Паспорта оформили, потом что-то у шефа не срослось, поездка не состоялась.

А с визой как-то решится. В любом случае придётся ехать в столицу, оттуда отправляются рейсы за океан. Там же и посольства, консульства и тому подобное. Сколько бы ни понадобилось времени на добывание денег и документов, он готов заполучить желаемое.

Когда сделалось ясно, куда ставить подошву при следующем шаге, у него сразу же будто каменная глыба с сердца упала. Нет ничего страшнее тупиковой неизвестности.

«…Всё, что мне нужно, это несколько слов и место для шага вперёд!»

Неудивительно, что мечущиеся мыслишки разогнал властно выбравшийся из глубин памяти и мощно зазвучавший в голове уникальный в своём роде голос. «Цой жив!» Недаром его песня помогает тому, кто решился соскочить с наезженной колеи.

Но факт налицо, сегодня необходимой суммы у него нет. Ну а откуда бы ей взяться? Денег, достаточных на консульские оформления и перелёт в Северную Америку, он не скопил, а в одночасье добыть – разве что украсть, и то неясно у кого.

Значит, нужно просто взять билет на рейс в столицу и экстренно заняться сбором всяких справок. Благо в сети достаточно информации, что может понадобиться. Пока что придётся смириться с тем, что это мироздание задарма не отпустит и будет строить всяческие препоны и засады, в том числе бюрократические…

На небе хмурились плотные густые тучи. Июнь в разгаре, вот-вот может хлынуть яростный ливень. Когда Слав выбрался на улицу, холодный, совсем не летний ветер дунул в лицо. На щеки и на рукава футболки упали несколько капель.

Пешеходы суетливо заторопились по тротуарам. Автомобили уныло подсвечивали фарами. Слав едва ли сам заметил, как оказался на нужном перекрёстке. Здесь, недалеко от его дома, располагался ближайший банкомат. Путник решил, не мудрствуя лукаво, снять всё, что накопилось у него на счету.

Он не знал конкретно, на что собирал деньги. Но постоянно, хоть понемногу, пополнял счёт. Сумма получилась не то чтобы очень солидная, но и не такая уж мизерная. Должно хватить на то, чтобы преодолеть первый этап.

Слав встал перед банкоматом и вгляделся в экран. Нажал на значок операций со счетами, ввёл пароль, который дома заранее вспомнил. Наблюдая за появляющимися из чрева автомата банкнотами, он с каждой секундой чувствовал себя лучше и лучше. Сложившаяся ситуация переставала казаться такой уж безнадёжно тупиковой. Хотя на краю сознания он понимал, что это очередная иллюзия – деньги разойдутся на порядок быстрей, чем накапливались.

Пересчитав купюры, он глянул по сторонам и поодаль, у самого угла здания, заметил какого-то мужчину, высокого и плотного. Тот стоял впритык к стене, прячась от дождя, наверное, и смотрел себе под ноги. Слав спрятал деньги и развернулся, чтобы отправиться в обратный путь… и в этот момент тот человек вдруг резко сдвинулся с места и устремился к нему.

Слав ощутил, что его изнутри будто расплавленным железом обожгло. Мироздание не оставит в покое взбунтовавшегося против него человечка, да?! Он повернул влево и, вместо того чтобы перейти улицу, направился вдоль стены, в противоположную от мужчины сторону. Но это оказалось ошибочным решением, из-за другого угла вынырнул второй, такого же боксёрского телосложения, с испитым землистым лицом, в синем спортивном костюме с белыми полосками. Обложили, гады! Пользуются усилившимся дождём и тем, что люди с улицы разбежались…

Но громилу в «спортивке» ждал сюрприз. Подпустив его совсем близко, Слав выхватил секретное оружие, электрошокер, и ткнул им прямо в злобную серую харю. Эту штуковину ему подарила заботливая мама на прошлый день рождения, и перед рейдом к банкомату подсознание подсказало верный вариант – захватить разрядник с собой. Что Слав и сделал.

Грабитель с воплем рухнул, несостоявшийся терпила даже сам не ожидал такого громкого треска и сногсшибательного эффекта. Но забывать о втором гопнике не стоило, и в следующую секунду Слав уже рванул прочь. Не отдать, не отдать шанс на осуществление заветной мечты! Убежать, раствориться, а если не получится, сопротивляться до последнего, но только не отдавать деньги…

Он забежал за угол, туда, где до этого прятался в засаде вырубленный им «боксёр», предполагая, что там переулок… но оказался в тупике! Здесь не пройти. Высокий забор преградил путь, с разбегу не получится перескочить – наверху необработанный железный край, ухватившиеся за кромку ладони распахает только так… Ага, вот массивный мусорный контейнер, на него можно взобраться и попробовать перелезть через забор.

Позади слышались тяжёлые шаги. Слав уже залез на крышку контейнера, высотой метр с чем-то, и теперь ему осталось изловчиться и всё-таки преодолеть забор… в этот момент второй гопник, то есть первый, вывернул из-за угла и оказался совсем рядом. В руке у него сверкнуло что-то стальное… «бабочка»… Зажатый в пальцах смертоносный ножик, которым в принципе можно хорошо ударить даже снизу вверх.

Слав упредил руку врага, послав ему свою ногу в висок. Размахнулся с такой силой, что сам потерял равновесие и свалился с контейнера… Они оба оказались на асфальте и сцепились в отчаянном поединке. Бандит был физически сильнее и гораздо опытнее, но Слав ударом ноги смял ему переносицу и расквасил лоб, так что эффективность врага в бою понизилась.

Основную опасность представлял нож, рука гопника вновь скользнула к Славу. Он перехватил, успел нажать болевую точку на сгибе локтя. Потом ударил под дых, другой рукой съездил в челюсть. Тело бандита обмякло. Давший отпор парень поднялся, убедился, что деньги остались на месте, не выпали, забрался на контейнер и полез через забор. Другой бандит ещё не оправился от удара шокером. Ещё бы, Слав ему засандалил заряд максимальной мощности…

Выбравшись в более оживлённые места, он сразу пошёл домой, стараясь не привлекать внимание прохожих. Перемещаться по городу, когда у тебя в кармане нешуточная сумма, – то ещё занятие. Напряжённость передаётся на ауру, и энергетика боязни начинает притягивать… гм… неприятности. Нужно забыть, забыть про эти деньги, про то, насколько они важны. Постараться слиться с толпой, при этом оставаясь на пределе настороженного внимания. И в случае чего быть готовым драться до конца…

Закрыв дверь квартиры изнутри, Слав облегчённо перевёл дыхание. Положил деньги на стол и пошёл в ванную комнату осмотреть следы от борьбы с гопником. Ничего, только покарябано чуть-чуть, могло бы гораздо сильней достаться. Парень заварил зелёный чай, присел за стол, между делом листая книгу и перечитывая ещё раз те моменты, где описывался город.

Перед дорогой ещё предстояли досадные хлопоты. Возня с документами и всё такое прочее. Слав решил, что всё же заскочит на работу и подаст заяву об увольнении по собственному, чтобы его не посчитали без вести пропавшим. Хотя надобности в своём появлении там, в офисе, для себя он не находил.

И не пошёл бы, но всё-таки… Ему-то было всё равно – если уж ставить здесь жирную точку, какая разница, что там перед ней было до этого, какие буквы. Всё закончилось, точка. Главное, что будет дальше написано. Начиная с новой страницы.

Сделать он это должен ради единственного человека, который мог бы его задержать в этом мире. Для матери надо всё обставить таким образом, что Слав якобы уехал на заработки в столицу, например, как тысячи и тысячи до него уезжали. У неё сейчас новый мужчина, и этот отчим, так сказать, полностью завладел её чувствами и вниманием. Как говорится, в сорок пять женщина ягодка опять. Остаётся надеяться, что мужчина не случайный и поддержит маму, когда выяснится, что отправившийся в столичные дали сын что-то не возвращается и не возвращается…

Так надо, мама. Ты всегда старалась, чтобы сыну было хорошо, как сама это понимала. Не всегда получалось, это да… А сейчас у сына единственный вариант – убраться отсюда подобру-поздорову. Пока жив, пока не сдох. Уехавший и позабывший маму, не звонящий и не пишущий письма всё-таки лучше умершего.

В день отъезда с самого утра всё задалось не совсем так, как он хотел. Слав не проспал – заслышав звонок будильника, тотчас подскочил. Накануне, до паранойи, раз восемнадцать убеждался, что поставил время правильно, не просчитался. Поесть, быстро закончить собираться, убедиться, что ничего не забыл. Документы – паспорт, билет, всякие бумажки… И книга. Конечно же, та самая.

Но, подойдя к окну, он увидел картину мокрей некуда. Небо залеплено тучами, как жутким смогом, снаружи всё залито дождевой водой, осадки настолько обильные, что улицу и прохожих не разглядеть. Как это обычно бывает в постсоветских городах, о том, что такое ливневая канализация, вспоминают только в момент, когда ливень обрушивается.

Сразу возникло волнение, переросшее в тревогу. Вдруг рейс отложат?! Но Слав успокоил себя, посмотрел прогноз: гроза намечалась на первую половину дня, после обеда должно вроде бы распогодиться. Синоптики же не всегда ошибаются… Он попил чаю, сжевал горбушку хлеба, прошёлся по квартире, запечатлевая детали в памяти.

Ключи у матери есть, самое позднее через пару недель обязательно сюда наведается. Прощай, квартира. Ты не виновата в том, что я не чувствую себя здесь ДОМА. Прощай, мама, прости блудного сына, если сможешь…

Не присаживаясь на дорожку – возвращаться не собирался! – он взвалил на плечи тяжёленький рюкзак, взял сумку, пакет с едой и вышел, чтобы покинуть квартиру навсегда.

Закрыл дверь на все замки. Мог бы встретить соседку или ещё кого-то на лестнице, когда спускался, но повезло, в это утро никого не было, ни курящей шпаны, ни бабушек возле почтовых ящиков или чапающих из магазина, ни даже бродячих собак и дворовых кошек – все попрятались из-за ливня.

Вот наконец вдохнул ошеломляющий свежестью воздух. Дожди скоро кончатся, только до настоящей жары Слав здесь не останется… Ветер стегал в спину плётками косых струй, будто подталкивая. Дескать, решил валить, так вали уже поскорей!

Свалю, свалю. Только бы с автобусным движением не случился форс-мажор из-за дождя… Добравшись до конечной на Круговой, путник успокоился, увидев на остановке скопление людей. Ждут автобус, значит, должен прийти. Так оно и вышло, даже почти вовремя по расписанию.

Пассажиры загрузились, заполнили салон, часть из них сразу позанимала сидячие места. Слав остался стоять. Вообще он уже привык ездить стоя в автобусах – сесть удавалось лишь в половине случаев, а если уж сел, то приходилось быть внимательным, если зайдёт какая-нибудь старушка и свободных мест не будет, по идее, место нужно уступить. Но «старушка» – понятие весьма относительное, и поэтому чаще всего приходится выбирать, уступать или нет. Вот чтобы избавить себя от такой необходимости, Слав обычно не занимал сиденье. Хотя бывало иногда, например, когда плохо себя чувствовал по причине хворей или душевных терзаний.

Дорога выдалась очень затяжной. До аэропорта в самом деле путь неблизкий, плюс ещё ливень, затормаживающий движение. Уже начались аварии, а что будет к вечеру… Слав смотрел на уныло тянущийся за окнами, словно на экране монитора, городской пейзаж. Сквозь запотевшее стекло едва просматривались сгорбленные столбы уличных фонарей, погасшие вывески магазинов, ещё советской постройки дома. В мутной водяной взвеси неуклюже пробирались человеческие силуэты-привидения…

Автобус тащился со скрипом, словно был сделан из дерева. Замусоленные, грязные спинки сидений, исписанные маркерами. Кто-то дремал, кто-то «втыкал» в наушниках, кто-то тупо пялился куда-нибудь. Рядом со Славом, по левую сторону, стоял мужик в рабочей одежонке, с короткими прямыми усиками, смугловатый, крепко сбитый. Справа немиловидная женщина лет под сорок, лицо её по рельефу напоминало вечернюю косметическую маску.

По причине утреннего влажного сумрака салон подсвечивался неяркими жёлтыми лампами. Сумку Слав поставил между голеней и зажал её, чтобы не упала, одной рукой он держался за поручень наверху, с которого свисали резиновые петли. Другой рукой, в которой был пакет с едой на дорогу, иногда трогал карман, чтобы убедиться, что там всё на месте. Спиной тоже пошевеливал, чтобы кто-нибудь сзади не запустил в рюкзак шаловливые ручонки. Это не паранойя, а привычка, связанная с опытом выживания в большом городе. Желательно к тому же удерживать соседей в поле зрения. Но не озираться по сторонам, конечно, вести себя естественно, не переходить граней.

Автобус следовал рывками: какое-то время движение стопорилось, потом змея автомобильного потока тянула его за собой дальше, позволяя проезжать какое-то расстояние. Люди выходили и входили, как статисты массовки, на секунду появляясь и исчезая в кадре.

Минуты на три путь преградил другой автобус, он разворачивался, выехав из-за поворота, остановив обе полосы. Светофоры по такой погоде всегда работали в «спящем» режиме, беспрерывно мигая жёлтым, без красного и зелёного, поэтому движение происходило чёрт знает как. Остановок пятнадцать спустя наконец выехали за город… Народу не поубавилось – хотя пассажиры почти все сменились, справа и слева от Слава теперь стояли другие попутчики, общее количество едущих вряд ли сократилось.

Дальше было ещё примерно столько же остановок. В основном по сторонам тянулась мокрая однообразная равнина. Порой попадались скопления домов, коттеджные посёлки, промышленные предприятия, большая ТЭС. Некоторые «чекпойнты» автобус проскакивал, не останавливаясь, – никто не ждал и не выходил. Остался только «костяк» из тех людей, которым нужно было далеко, в аэропорт, они в большинстве своём загружались в автобус ещё в городе. Довольно много сидячих мест освободилось, и Слав решил присесть, сняв рюкзак.

Долгих полтора часа понадобилось автобусу маршрута «Улица Круговая – Аэропорт», чтобы добраться от конечной до конечной. Слав вынырнул из тёплого, душного салона в холодрыгу и свистопляску ветра и по скользкому грязному асфальту побежал к зданию аэровокзала. В небе, обозначая себя сигнальными огнями, проревел самолёт, кажется, над самой головой заходя на посадку.

Снова вымокнув, Слав заскочил внутрь здания. И вот тут-то все намеченные сроки и планы окончательно рухнули.

Его рейс в итоге всё-таки отменили. Он провёл в аэропорту весь остаток дня. При такой погоде ночного рейса тем более не будет, сказали пассажирам. Надо было возвращаться в город и приезжать следующим утром.

Гомеостатическое мироздание не прекращало строить козни.

Обескураженный задержкой, в убитом настроении Слав поплёлся на автобусную остановку. Что ему ещё оставалось? В аэропортовскую гостиницу, забитую транзитниками, ему устроиться не удалось. Он мог бы пересидеть до утра в зале ожидания, но аэропорт в его городе был маленьким, и задержки рейсов привели к тому, что в зале яблоку негде было упасть. Всем местным настоятельно посоветовали вернуться по домам, взяв у них номера телефонов, чтобы завтра оповестить об изменении ситуации и получить подтверждение отправки.

Он совершенно не представлял, что ему теперь делать, разум пребывал в полной прострации. Присев на холодную металлическую скамью под невысоким навесом, Слав застыл, будто в трансе. Ни мыслей, ни идей в голове…

Последний на сегодня автобус подошёл минут через тридцать; Слав тяжко, как дряхлый старик, взобрался по ступенькам в салон. К этому времени он промёрз практически до состояния мраморной статуи, а в салоне оказалось не настолько тепло, чтобы сразу согреться. Но всё равно какой-то обогрев здесь был, и Слав потихоньку отмякал, а в эти минуты холод был особенно мучительным. Дрожа, он сидел, скорчившись, на сиденье возле окна, в задней части автобуса.

Заполненный едва наполовину автобус, сволочь, полз ещё медленней, чем днём, особенно на загородном этапе маршрута; неудивительно, дорога здесь ещё хуже, чем мостовые в городе. «Дворники» натужно скользили по лобовым стёклам. Вода злобно хлестала автобус по «лицу», ветер рвался ему навстречу, заставляя скрипеть тормоза; рулевое колесо и рычаг переключения передач проворачивались с адским скрежетом. Дорога раскачивалась впереди в свете фар. Внутри играло радио, правда, мало что можно было разобрать из-за частых помех.

Спать хотелось, но озноб не позволял. Пересиливало то первое, то второе – на какие-то моменты Слав проваливался в темноту, где ничего не помнил, ничего не слышал, только видел какие-то неясные очертания и образы.

Вынырнув в очередной раз из дремотного забытья, он обнаружил, что на сиденье рядом с ним уже кто-то сидит. Грузный мужчина в очках, читающий книгу. При таком-то неверном свете это ж надо быть таким фанатом! Слав невольно покосился, когда попутчик ненадолго опустил руку с закрывшейся книгой на колено, и разглядел обложку: «Осенние визиты». Ничего себе!

Слав даже вдруг испытал интерес. Он-то знал эту книгу, в своё время она произвела на него серьёзное впечатление. К числу популярненьких попселлеров этого автора роман не относился, и человек, который держал эту книгу в руках и читал – тем более по прошествии почти десятка лет после первого издания, – наверняка делает это не случайно, не для того, чтобы скоротать время. При таком тусклом свете коротать время чтением – почти подвиг.

– Интересуетесь фантастикой? – впечатлённый, окончательно вывалился из дремоты и негромко спросил Слав.

Мужчина спокойно глянул на него поверх очков тёмно-карими глазами.

– Предположим, – лаконично ответил.

– И как вам «Визиты»?

– Я перечитываю. У этого автора только одна по-настоящему гениальная книга. Эта, – ответил случайный попутчик, давая Славу осмыслить сказанное, поднял руку, распахнул книгу и вернулся к чтению.

– Меня зовут Слав, – сказал парень и полуобернулся, чтобы протянуть руку. Попутчик сидел справа, и пришлось даже чуть выворачивать запястье.

– А меня Сергей, – сказал человек и без колебаний ответил пожатием широкой мягкой ладони.

Дядечка этот, как оказалось, далеко не прост. Он не казался молодым, ему было далеко за сорок, хотя волос на его голове пока не коснулась седина. Но со Славом они быстро нашли общий язык. В основном потому, что оба основательно и давно «болели» фантастической литературой. Причём немало общего нашлось даже во вкусах и предпочтениях. Слав увлёкся и даже не вспоминал пока, как он оказался в этом автобусе; внезапно почуял в случайном встречном братскую душу и по уши втянулся в разговор с единомышленником. Сосед по сиденью, похоже, испытал нечто подобное, также ощутил духовное родство. Они ехали сквозь ночь и делились мнениями о книгах, авторах, о тревожащих «бульварных» тенденциях, грозящих возобладать в фантастике…

Сергей закрыл книгу и теперь слушал и отвечал на вопросы. Неожиданно возник оазис волшебной, уютной атмосферы. Слав сам не заметил, как начал рассказывать о «Пикнике» и своём отношении к шедевру Стругацких… Видимо, он настолько увлечённо это делал, что Сергей повернулся и смотрел на собеседника не отрываясь, крайне заинтересованно.

Вдруг автобус остановился. И до того полз еле-еле, но тут совсем замер. Движок заглох. За окном ничего не разобрать. Судя по всему, в город ещё не въехали.

Водитель безуспешно пробовал завестись и наконец выдал во всеуслышание: «Приехали, блин!» Кряхтя, полез наружу – рыться в моторе. Через несколько минут возвратился погреться и перекурить. Когда дверь открывалась, снаружи в салон врывались волны ледяного воздуха, и сидящих внутри обдавало холодом.

Минута за минутой время утекало в прошлое. Свет фар струился в ночной темноте, но не уходил дальше пары метров, его поглощала водяная круговерть. Ветер бесновался, буквально раскачивая автобус. Пассажиры роптали и отпускали недовольные комментарии.

– Тебе куда надо? – спросил Сергей.

– Далеко, э-эх, – вздохнул Слав. – Я в городе живу…

– Тут до въезда в город километра четыре, не меньше… У меня дом неподалёку. Меньше остановки не доехали.

– Откуда же вы так поздно? – удивился парень.

– Да какая разница… Ты и сам тоже откуда-то.

Слав не нашёлся, что сказать.

– Ладно, как хочешь, а я пойду пешком, – сказал мужчина, сунул книгу в большой карман непромокаемой чёрной куртки и поднялся на ноги. – Если хочешь, давай со мной. Переночуешь, места в доме хватает.

– А вы один живёте?

– Да, сейчас один, хотя это тоже абсолютно не важно.

Слав, честно говоря, не на шутку обрадовался. Ещё бы, появилась хоть какая-то перспектива не застрять в мокрой заднице, да и к аэропорту отсюда гораздо ближе… Иначе нужно было или ждать до посинения, при том, что существовала вероятность, что автобус вообще не заведётся и ждать придётся до утра, а то и дольше, или переть пешком до города, а потом по городу, или попытаться словить попутку, и так далее, и тому подобное.

Всё это «удовольствие» – в темноте и в погоду, когда собаку на улицу не выгонишь… Естественно, Слав согласился, тем более что с таким человеком продолжать общение – настоящий бонус от судьбы. Он взял рюкзак, сумку, пакет и вместе с грузным мужчиной покинул автобус. Попутчик, когда встал с сиденья, оказался ещё и очень высоким, под два метра. Слав обычно считал себя одним из самых высоких людей почти в любой компании, но Сергей был выше сантиметров на десять. Большой человек, одним словом, по всем параметрам.

Предположить, что у нового знакомого могут быть какие-то нехорошие намерения, Слав даже не попытался. Это уже точно выглядело бы последней стадией паранойи.

Разговаривать по пути они не могли, ветер рушился шквал за шквалом, просто не давая ничего расслышать. Сергей пробирался впереди, Слав ориентировался по его спине и загребал следом. Когда он уже порядком запыхался, мужчина остановился, обернулся и крикнул, чтобы перекрыть вой ветра: «Пришли!!»

Перед ними тянулся длинный железный забор. Это был дом в одном из посёлков, что встречались вдоль дороги в город. Человек открыл калитку ключом, с трудом её отворил и впустил Слава на территорию. Тут всё было залито водой. Почва раскисла и превратилась в жижу. Нелегко же, наверно, этому человеку, если он один живёт, хозяйствовать на своём участке… Из ливневой завесы проступил дом, но рассмотреть его в подробностях не получилось. Кажется, двухэтажный… Слав бросил взгляды по сторонам, нет ли где собаки, но четвероногого сторожа не увидел.

Хозяин пробрался вдоль стены, поднялся на крыльцо. Гость за ним, след в след, прямо как заправский напарник. Входная дверь распахнулась, впустила их, потом захлопнулась, и они оказались на веранде.

Сергей щёлкнул выключателем, впуская свет, и шумно выдохнул, переводя дух.

– У-уф!

И после паузы, давшей Славу время осмотреться, добавил, несколько странно построив предложение:

– Вот где я живу, пока здесь нахожусь.

Разулись они у порога. Мужчина повесил куртку на вешалку, сказав, что сушить одежду будем потом. Слав пристроил свою рядом, сгрузив рюкзак и опустив на пол сумку с пакетом. Они проследовали на кухню, хозяин сразу включил электрочайник. Помещение было оборудовано недорого, но функционально, со знанием дела – здесь имелось всё необходимое. Обычная, с выпуклыми конфорками плита, видавший виды холодильник, деревянная светлая мебель. Раковина из нержавейки, старая посудомоечная машина. Тускловатое, но комфортабельное искусственное освещение. Окно, довольно большое по размеру, закрыто однотонными бежевыми занавесками, гармонирующими с интерьером. Слав также отметил, что по площади кухня очень просторна, прямо с жилую комнату размером.

Сергей казался человеком небедным, но не склонным тратить деньги впустую.

Он дал гостю большое махровое полотенце и отправил в смежную ванную комнату вытирать мокрую голову. Проинформировал, что там есть пара халатов, синий совсем новый, ненадёванный, и можно переодеться, чтобы одежду повесить на просушку. Когда Слав, завёрнутый в халат, вернулся в кухню, Сергей тоже успел переодеться и теперь был в чёрном спортивном костюме.

За чаем опять разговорились, да, собственно, чай-то почти не пили, хотя хозяин пару раз подливал в кружки. Всё равно «приплыли» ночью, чего уж. Так и сидели бы, наверно, до утра, но Сергей вспомнил, что ещё не показал гостю весь дом. Для него это почему-то было важно.

И случилась экскурсия по дому. Первое впечатление подтвердилось – в комнатах находилась удобная функциональная мебель, никакой показной дороговизны. Но главное, обширная, просто шикарная библиотека! Целая отдельная комната! Сергей кратко проинструктировал, что где расположено, снабдил некоторыми комментариями. Слав чуть ли не с раскрытым ртом смотрел на книги очарованными глазами… Каждый экземпляр был на своём месте, каждая книга имела своё значение, и это сразу чувствовалось. Ни один том здесь не стоял просто так. Ощущение было приглушённое, почти интимное, и в воздухе прямо-таки пахло тайной…

– Стругацкие вон там, – показал Сергей и вдруг огорошил: – Ладно, я спать. Если что, моя комната наверху, справа от лестницы. Ты устраивайся, где приглянется. Постельное в ванной, там шкафчик специальный. Разберёшься, в общем.

– Спасибо, – поблагодарил Слав, – ещё раз спасибо огромное! Я пока тут побуду, если можно. – Усталость и сон отошли на второй план. Столько книг!

– Да, конечно, – разрешил Сергей. – Спокойной ночи и удачи, – пожелал он, опять немного странновато построив фразу.

– И вам спокойной…

Хозяин вышел из библиотеки, затворив за собой дверь. Наверное, действительно сильно спать хочет, если так поспешно удалился. А Слав остался наедине с книгами. Сперва он даже испытывал некоторую робость. Библиотека пока что ещё не приняла его, и от полок исходила… э-э… настороженность, если можно так выразиться о стопках бумажных листков в переплётах.

Но постепенно она снижалась. Слав взял одну книгу, другую. Каждую ставил на то же место, как она и стояла, листал страницы и держал в руках бережно. Конечно, он не успел посмотреть и десятой части того, что его интересовало, – шкафы упирались в потолок, плотные ряды томов тянулись по полкам вдоль стен без пробелов.

Очевидно, очень много времени и усилий затратил хозяин на то, чтобы собрать роскошную коллекцию. Только истинно проникшийся любовью к литературе смог бы подобное осуществить. Понятное дело, здесь была не только фантастика… Самые разные авторы, в том числе и те, что причислены к «реалистам». Хотя сам хозяин ещё в автобусе обмолвился, что лично он придерживается убеждения: вся художественная литература суть фантастика в большей или меньшей степени. Даже так называемая документальная проза. Любой текст, написанный человеком, отражает не только внешние, но и внутренние картины мира, а всё, что изнутри, – оно по умолчанию не является точной копией окружающей реальности.

Перед тем как покинуть библиотеку, Слав подошёл к полкам с книгами Стругацких. Здесь он обнаружил сразу несколько изданий «Пикника» в разных оформлениях. На всякий случай посмотрел, не присутствует ли здесь и цензурированная версия времён Союза, но нет, все издания были «правильными». Как опытный читатель, гость подметил, что некоторые книги в этой библиотеке могли присутствовать в нескольких изданиях, и это были варианты сочинений настоящих столпов литературы. Но вот ни одной попсовой, дешёвой книжонки, середняковой «бульварщины» на полках не обнаружилось. В этом его вкусы полностью совпали с представлением Сергея, что такое настоящая литература. Ни единой фамилии авторов, которых Слав не считал серьёзными писателями, на корешках книг в этой библиотеке не обнаружилось.

Осторожно закрыв дверь книжного храма, гость неслышно, чтобы не потревожить хозяина, прокрался на то место, которое присмотрел, – диванчик прямо в кухне. Улёгся, как был, в халате, вдохновившийся и насытившийся. Одно из изданий «Пикника» в незнакомой ранее обложке он прихватил с собой и оставил на столике возле дивана. Мыслями он уже снова был там – в мире сталкеров, необъяснимой Зоне… Но хватило его ненадолго, усталость взяла своё и погрузила в сон.

Слав даже представить не мог, ГДЕ окажется, проснувшись на следующее утро… А если бы кто-то перед сном сказал ему, куда он попадёт, – он всё равно не поверил бы.