Глава 6
«Долгий путь на родину»
Свечи жечь не стал, пригодятся завтра, лёг спать. Что чердак, что подвал – места тёмные, свечей может не хватить.
Утром скромный завтрак – лепёшка и сыр, запивал водой, благо колодец на заднем дворе замка и вода в нём хорошая на вкус. Начал с чердака, куда вела каменная лестница. Открыл тяжёлую дверь. О как всё запущено! С потолка паутина свисает, пыль толстым слоем. Сквозь небольшие слуховые окна едва пробивается свет, но достаточно, чтобы ориентироваться. Деревянные балки в обхват, каменные дымоходы проходят на крышу. Площадь чердака огромна. На этажах этого не чувствуется, пространство перегорожено стенами комнат. И ничего, что бы могло привлечь внимание, представлять интерес. Спустился на первый этаж. Подвал уже осматривал, правда мельком. А может, надо осмотреть конюшню, каретный сарай и хозяйственные постройки – для сена, дров, прислуги? Они на заднем дворе. Но засомневался. Если искомая вещь или документы были, хозяин положил бы их в замке, чтобы под приглядом были постоянным. Взял свечи, спустился в подвал. Стены не только осматривал, но и простукивал, как и полы. В угловой подвальной комнате деревянные стеллажи, видимо – кладовка раньше была. Но железо здесь бы хранить не стали. Подвал хоть и сухой, но железо в этих условиях ржавеет быстро. Тем более под оружие есть небольшой зал на первом этаже. Там стоят копья, висят щиты, лежит боевой топор на длинной ручке, боевой шестопёр, шлем с плюмажем, явно для парадных выездов. Простучал стены. У одной звук отличался, более звонкий. Начал прощупывать камни, когда случайно надавил один, он слегка выдвинулся. Александр зацепил его ногтями, вытянул. Под камнем маленькая ниша и замочная скважина. Сразу вспомнился ключ на связке. Сразу волнение пришло, руки затряслись. Попробовал ключ вставить, и он вошёл. Вздохнув глубоко, повернул. Внутри что-то хрустнуло, заскрипело. Часть стены начала поворачиваться. У Саши волосы на голове поднялись. Жутко, но интересно.
За дверью оказалась небольшая комната, скорее углубление в стене, метр на полтора и такой же высоты. На полке лежал кожаный тубус, в таком обычно возят бумаги, и небольшая коробочка. Саша забрал всё, посветил свечой – не осталось ли чего? Всё, пусто. Прикрыл дверь, щелчок раздался. Вытащив ключ, вернул на место камень. Ловко сделано, стена выглядит монолитной, без всяких щелей. Никогда не подумать, что за ней что-то есть. Поднявшись к себе в спальню, открыл тубус, вытряхнул несколько свёрнутых листов пергамента, пожелтевших от времени, развернул. На одном был королевский указ о жалованьи Жирому из Нанта за заслуги перед двором звания виконта с правом наследования. И год – 1118-й. Почти век назад, наверняка дед или даже прадед Огюста. Другие пергаменты в сторону отложил, подождут. Открыл кожаную коробочку. Внутри бархат красный, на котором колье. Работы изысканной, чувствовалось – не ремесленник делал, а великий мастер. Золото, бриллианты, тонкая работа. Луч солнца, попавший на колье, отразился на стенах. В драгоценных камнях Александр не понимал ничего, но понял – вещь дорогая. Не будет же дворянин в золотое колье стекляшки вставлять.
Вдоволь налюбовавшись, вернул колье в коробочку. Снова за пергаменты взялся. В одном писалось, что род де Брианов имеет право претендовать на престол герцогства Анжуйского. Александр перечитал ещё раз. Это за какие заслуги? Или предки Огюста в каком-то родстве с герцогами были? Увы, родословной, генеалогического древа он не знал. Посидел. Прочитанное переварить надо. И вдруг мысль мелькнула. Два покупателя на замок, почти одновременно. Не это ли колье и пергаменты искали? Колье стоит очень дорого, пожалуй – не меньше замка с землями. И пергаменты можно использовать в грязной игре, на которую иезуиты большие мастера. Колье в коробочке и пергаменты в сумку Огюста уложил, сумку – в шкаф, чтобы не на виду была. Непрошеные визитёры так и шастают, как на Невском проспекте туристы в выходные.
Если сомневался, продавать ли замок, то теперь в решении утвердился. Но кому? Наверное – иезуитам, они бо́льшую цену предлагают.
Вымыл руки и лицо, почистил одежду, всё в пыли и паутине. Спать лёг, за окном уже темнеет. Хотелось есть, но в доме ни крошки.
А утром иезуиты на пороге. Вот же неймётся людям.
– День добрый, брат!
– И вам удачи. Что-то вы рано.
– Дела спать не дают. Так ты надумал?
– Уговорили, так и быть. Деньги при вас?
– Нет, брат. Кто такие большие суммы с собой носит? Дай нам два дня, встретимся на третий у префекта в Ла-Флеше. Надо документы оформить.
– Договорились.
Ударили по рукам. Иезуиты тут же вышли из замка. Лица довольные, улыбки не сходят с физиономий. У Александра червячок сомнений зашевелился. Не прогадал ли? А, плевать. Имущество не его, даром досталось. Конечно, знал бы Огюст, не одобрил. На радостях, что обозначилась перспектива, пошёл в деревенскую харчевню. Полкурицы съел с лепёшкой и тушёными бобами, запив вином. Вторую половину курицы и лепёшку с сыром на ужин взял. На выходе из харчевни столкнулся с местным падре.
– Что же ты, сын мой, службы не посещаешь? – укорил падре.
– От ран не оклемался. Сил хватает, чтобы в харчевню прийти, да и то не каждый день, – приврал Саша.
– Прискорбно. Раны телесные лучше врачуются, когда с молитвой к Господу обращаешься.
– Обязательно. Как окрепну, сразу приду.
– Ты из Святой земли прибыл?
– Так и есть.
Падре головой покачал. Непонятно – порицал или сочувствовал. Александр задерживаться не стал, отправился в замок. Оставив узелок с едой на кухне, взял меч, вышел во двор. Давненько он не упражнялся с оружием. Хотелось мышцы размять, пофехтовать, восстановить навыки. С момента бегства из Акры уже больше месяца прошло, а рыцарю необходимо каждый день себя в форме держать, упражняться с оружием, иначе жирком обрастёшь. До седьмого пота мечом Огюста размахивал. Удобен, баланс хороший, но тяжёл. Для конного боя хорош, а для пешей схватки сабля удобней, манёвреннее, не так устаёшь, потому что в два раза легче.
Потом разделся до пояса, окатил себя из ведра водой из колодца. Холодная! Бр-р-р! Заметил, как за ним мальчишки деревенские из кустов наблюдают.
– Всё, представление окончено, приходите завтра! – крикнул им.
И следующий день прошёл так же. А на третий собрал сумку, кольчугу надел, опоясался оружием. Меч и сабля избыточны для одного. Но меч не бросишь, оружие Огюст завещал – память. И сабля дорога как трофей, и боёв много с ней провёл. К тому же дамасская ковка, такую во Франции не часто встретишь. Часа за три быстрого хода добрался до Ла-Флеша, узнал у прохожего, где префектура. Тот указал, но, отойдя на несколько шагов, сказал:
– С кем воевать собрался, рыцарь?! Из Святой земли вас выгнали.
– Потому и выгнали, что такие, как ты, в тёплых норах отсиживались, – парировал Александр.
На ступеньках префектуры уже сидели оба иезуита. У молодого в руках мешочек с монетами.
– Документы с собой, брат? – спросил старший.
– День добрый. Для начала давайте денежки пересчитаем.
– Ты нам не веришь?
– Деньги счёт любят.
Отошли в сторонку, чтобы внимания не привлекать. Александр деньги пересчитал. Всё верно, сошлось. Оформление покупки заняло четверть часа. Префект ознакомился с документами Огюста, написали купчую, подписали покупатель, продавец и префект, внесли в специальную книгу.
– Всё, поздравляю вас, – обратился к иезуитам префект.
Для Александра странно. С нашими чиновниками такое не получится, ещё находишься – то в регпалату, то по разным конторам, начиная от ЖКХ и паспортного стола. Вышел на крыльцо, подкинул мешочек с монетами в руке. Свободен от всего – замка, служения ордену, поскольку Крестовых походов в ближайшее время не предвиделось. Впереди путь домой. Для начала в харчевню. Мешочек с деньгами в сумку уложил, ни к чему показывать окружающим, соблазнять.
Поев, подступился к трактирщику:
– Как мне лучше добраться до Гавра?
– Сначала в Ле-Ман, это направо, как из харчевни выйдешь, потом в Руан, а от него в Гавр.
– А далеко ли до Ле-Мана?
– Ты на коне?
– Увы.
– Если не погнушаешься, подожди до утра. Рано утром на восходе туда торговцы на подводах едут. Заплатишь – возьмут. А переночевать у меня можешь, на втором этаже комнаты для постояльцев. За еду и комнату один су.
К вечеру следующего дня, изрядно пропылившись, прибыл в Ле-Ман. Городишко маленький, а народу полно. С трудом, обойдя несколько немногочисленных постоялых дворов, нашёл комнату.
– Тоже на ристалище, рыцарь? – спросил хозяин.
– А разве турнир будет? По какому поводу?
– Бракосочетание маркиза де Вилье.
Ристалище – это интересно. Хотелось бы посмотреть.
– А где будет турнир?
– Рядом с замком маркиза. Утром туда почти весь город пойдёт.
Утром Александр позавтракал плотно. Рыцарский турнир – зрелище долгое. Вышел на улицу – толпы народа идут в одну сторону. И он присоединился. Чем ближе к замку маркиза, тем чаще стали встречаться рыцари. И пешие и конные. Конные в латах, закованы в броню с головы до ног, сзади оруженосец. У рыцарей побогаче оруженосец на коне, у более бедных – пешком следует. На шлемах рыцарских плюмажи из перьев под ветром колышутся. Все при щитах с намалёванными гербами. Рыцари копья в руках держат с тупыми наконечниками. Что удивило – шлемы закрытые, лишь для глаз узкие прорези и для рта дырочка. В бою такой шлем сильно обзор ограничивает. Рыцари в Акре таких тяжёлых доспехов не носили, в реальной схватке с таким железом на теле долго не продержишься. Александр давно понял – не защита главное, а подвижность, способность от удара уклониться и самому напасть. Рыцарю в латах подвижный бой затруднителен, одна надежда на прочную броню, так и в ней уязвимые места есть – сочленения конечностей с телом или шея.
Народ ристалище облепил плотной толпой. Александр пробился туда, где герольды отбирали рыцарей для турнира. Сначала проверялись документы. Рыцарь мог участвовать в турнире, если по документам мог доказать, что четыре поколения его предков были свободными людьми, а не рабами. Проверка длилась час, народ в это время развлекали бродячие менестрели. Затем на небольшое деревянное возвышение с лавками взошли устроители и гости. Зазвучали фанфары. Народ притих. Маркиз – довольно пожилой, явно не тянущий на роль молодожёна, пожелал рыцарям успеха в честном состязании. По традиции первыми начали биться конные. Во всю длину ристалища шёл деревянный низкий барьер. Соперники располагались по обе стороны. Сначала отдали честь маркизу. Потом соперники разъехались, развернулись, опустили копья. Герольд, распорядитель турнира, сделал отмашку флажком. Кони начали разбег. Прямо перед трибуной сшиблись. Бам! Древки копий от удара сломались. Один рыцарь вылетел из седла и тяжело грохнулся на землю. Второй усидел, но раскачивался, как пьяный. Подбежавший оруженосец помог рыцарю спуститься с лошади. Деревянный щит, окованный по краю железной полосой, имел большую трещину. Оруженосец расстегнул кожаный ремешок, стянул шлем с головы рыцаря, тот поклонился маркизу. Дамы на трибуне восторженно закричали, стали размахивать платочками победителю. Оруженосец взял под уздцы коня, повёл. Рыцарь шёл сбоку, придерживаясь рукой за стремя. Видимо – удар был силён, а рыцарь травмирован, но держался. И следующий бой прошёл похоже. Александр, хоть зрелище было интересным внешне, в турнире разочаровался. Одно дело, драться в бою, рискуя жизнью, другое – на потеху устроителям и народу. Для них развлечение, но зачем попусту подвергать жизнь опасности. Прошло ещё несколько конных боёв, особого интереса они у Александра не вызвали. В реальном бою копья другие – короче турнирных и не тупые, с железным острым наконечником, и исход схватки почти всегда заканчивается для одного из противников смертью. Там другие ставки, на кону жизнь.
Когда прошёл последний поединок, по традиции победитель конного турнира назвал царицу, ею оказалась новоиспечённая жена маркиза, совсем молоденькая и симпатичная девушка. Народ выбор одобрил криками. Рыцарь подошёл к трибуне, встал на колено, избранная царицей дама встала и отдала свой платочек. Рыцарь тут же прикрепил его к своей кирасе спереди, на манер ордена, чтобы все видели – победитель перед ними. Встал, победно вскинул руки.
Затем начались бои пеших рыцарей. Они у Александра вызвали больший интерес. Посмотрел, но понял – не его. На рыцарях тяжёлые латы, двигаются медленно, все вооружены мечами. Александр имел опыт боевых схваток, понял, глядя со стороны: сабля и лёгкая защита – шлем открытый и кольчуга – сподручнее. Пеших парных боёв прошло всего три, а затем народ оживился. На ристалище вышло сразу много рыцарей, не меньше шести-семи десятков, разделились на два отряда, выстроились в две шеренги. Бой пошёл стенка на стенку, как бывает на русской Масленице. Но у нас дерутся на кулаках, а рыцари в латах и с мечами. Сразу железный грохот пошёл, как будто железная бочка с гайками с горы катится. Кто упал – выбывает. Рядом с Александром остановился рыцарь, выбывший из схватки.
– Брат, расстегни ремень, – попросил он.
Александр расстегнул ремень под подбородком, шлем снял, отдал владельцу. Рыцарь дышит тяжело. Волосы на голове слиплись от пота.
– А ты почему не участвовал? – спросил он Александра.
– Желания нет на потеху публике мечом махать.
Рыцарь почему-то обиделся, хотя Александр обидных слов не произносил.
– Ты назвал меня скоморохом, шутом?
– И не думал.
– Значит – трусишь.
– Я из Акры только что вернулся. Не тебе меня в трусости обвинять. – Видимо, рыцарь после проигрыша на ристалище в запале был, стал к словам цепляться, явно нарываясь на конфликт. Александр тоже уступать не хотел. Молодость, адреналин играет. Рыцарь встал в горделивую позу:
– Я, рыцарь Гаскон Монтревиль, вызываю тебя на поединок. Ты смел на словах, посмотрим, каков ты в деле!
И бросил на землю между собой и Александром перчатку. Вокруг уже любопытные собрались, в том числе рыцари.
– Я, рыцарь Огюст де Бриан, виконт, вызов принимаю!
Ну не мог же он принародно не принять вызов, всё же русский человек, не французский повеса. По правилам, если вызвали на дуэль, условия называет тот, кого вызвали.
– На этом месте, через час, – сказал Александр.
Француз скривился. Один из его сторонников спросил:
– Почему так долго ждать?
– Мне надо купить шлем. Свой, помятый, мне пришлось оставить в Акре.
Один из рыцарей сразу предложил свой, но Александру он не понравился – закрытый, узкая щель для глаз не даёт обзора.
Вокруг ристалища лавки оружейников. Зная о турнире, мастера съехались со всей округи. И выбрать себе щит, меч, шлем – не проблема. Саша походил, подобрал шлем открытый, с бармицей, да чтобы сидел хорошо. Шлем не шапка, по голове не сядет. А ещё треугольный щит из ясеня, окованный по периметру стальной полосой. Такой щит лёгок и защиту сносную даёт. Вот теперь можно и на дуэль. Бретёром Александр не был никогда, но раз перчатку бросили, вызов надо принять и проучить наглеца. Рыцари не разошлись, ждали. Маркиз с молодой супругой уже покинули ристалище, а за ним и большая часть зевак. Но не все, слух о дуэли уже пронёсся. Рыцари редко выясняли между собой отношения таким способом. Дуэлянты в массовом количестве появились немного позже, с введением в обиход шпаг. Тогда, ввиду массовых смертей на дуэлях, короли многих стран стали запрещать поединки. В России за дуэли чинов лишали, увольняли со службы, до тюрьмы доходило редко.
Один из рыцарей взял на себя роль герольда. Встал посередине между дуэлянтами:
– Сходитесь.
Когда противники сошлись, попросил показать оружие. Оба рыцаря предъявили мечи. Последовал ещё один вопрос:
– Будете драться до полной победы или до первой капли крови? Или пока противник не признает поражение сам?
Александр пожал плечами:
– Мне всё равно. Пусть признает. Я не кровожадный.
– Быть так, начинайте.
И герольд благополучно отошёл в сторону, чтобы не мешать и не быть в горячке боя задетым клинком. Александр перед боем решил использовать меч Огюста. С саблей сподручнее, она легче, но в этом и её слабое место. При сильном ударе тяжёлым мечом она может не сдержать удар.
Противники не торопились кинуться в бой, медленно, мелкими шажками пошли по кругу, приглядываясь друг к другу. Александр поглядывал на руку противника и на ноги. Перед атакой правую ногу всегда выдвигают вперёд, чтобы затем, уже при выпаде оружием, перенести на неё вес тела. Не сближаясь, Александр сымитировал колющий удар. Русские мечи прямые, рассчитаны только на рубящий удар и конец клинка зачастую закруглённый. У европейских мечей клинок острый, многие клинки начинают плавное сужение сразу от рукояти к острию. У его противника именно такой. Гаскон лёгким движением меча отбил клинок Александра и тут же кинулся в атаку. Ага, горяч, нетерпелив, сделал вывод Саша. Мечи зазвенели, удар следовал за ударом. Гаскон наседал. Часть ударов Александр принимал на щит, для боя штука нужная, удобная. Улучив момент, ударил из-за щита сверху по шлему рыцаря, клинком плашмя. Такой удар на время оглушает. Гаскон в самом деле замер на секунду, Александр в нападение перешёл, меч так и замелькал в его руках. У обоих дуэлянтов появились сочувствующие, но больше у француза:
– Гаскон, не стой как пугало!
– Что ты в оборону ушёл, атакуй!
А как Гаскону атаковать, если он едва успевает под удары то меч подставить, то щит? Но горяч Гаскон, тем более группа поддержки из рыцарей вопит сильно, требует нападения. Он и кинулся из неудобной позиции и сразу получил два сильных удара по бокам доспеха, аж вмятины остались. Видимо, через латы по рёбрам досталось, стал двигаться осторожнее. Александр как коршун вокруг него вьётся, выискивает слабые места в обороне. Гаскон уже о нападении и не думает. Александр понимает, что бить по латам бесполезно. Ну, промнёт, причинит небольшую травму, но рыцарь может с ней продолжить бой. Уязвимое место – сочленение. Обычно оно из нескольких гнутых пластинок по форме суставов и крепежа в виде заклёпок. Вот туда и стал наносить удары. Один раз удалось сильно по правому плечевому суставу ударить, уловил лёгкий стон из-под шлема Гаскона. Старался вести себя спокойно, эмоции – гнев, ярость – плохие помощники, ослепляют, заставляют делать ошибки. А сам Гаскон, чтобы вывести из равновесия Александра, стал едко высмеивать его. То шлем противника на голове болтается, то кольчуга короткая. Александр нанёс удар мечом сверху, Гаскон принял удар на щит, неосторожно показав локоть левой руки. Александр сразу воспользовался оплошностью, ударил сильно. Звякнул стальной налокотник, одна пластина отскочила. Гаскон вскрикнул, его услышали рыцари. Настроение их сразу переменилось:
– Гаскон, признай себя побеждённым, а то пострадаешь!
Но Гаскон закусил удила, уж очень хотелось победы, да ещё на глазах многих знакомых рыцарей. Кинулся в атаку, стал наносить удары. Александр меч противника старался на щит принимать, выжидал, когда Гаскон выдохнется. Заметил, что рыцарь бьёт мечом в основном сверху. Щитом левую половину тела прикрывает. Во время замаха рукой с мечом правая часть тела не прикрыта. Только Гаскон меч занёс, как Саша ударил мечом снизу, вскользь по латам. Латная юбка из полос металла задралась, Гаскон вскрикнул. Видимо, клинок нашёл щель, достал до кожи, рассёк. По блестящему железу кровь потекла. Немного, но на стальном покрытии заметно. Рыцари закричали:
– Всё, бой закончен! Гаскон, меч в землю!
Гаскон и сам понял – не одолеть противника. Меч остриём в землю воткнул. Знак окончания поединка и признание поражения. Александр победно меч вскинул, из груди непроизвольно вопль нечленораздельный вырвался. Рыцари стали помогать Гаскону снять латы. Сначала шлем, потом кирасу, затем латную юбку. Порез обнаружился сразу, длиной с палец, но глубокий. Кто-то за лекарем побежал.
– Ты сильный воин, – скривился Гаскон.
Неприятно признавать поражение, но это традиция, признание честного боя. В реальном бою Александр расправился бы с ним быстрее. Уже думал в ходе боя поставить подножку, свалить. На Гасконе железа много, если грохнется, без посторонней помощи не встанет. Но всех правил рыцарских турниров не знал. Позволительно ли делать подножки? А вдруг опозоришься, нарушив неписаные, но свято соблюдавшиеся правила. Тогда урон чести, происшествие сразу станет известно по всей стране, рыцари прибыли из многих графств и герцогств страны. А в бою обязательно поступил бы так. Не важно, как поражён противник, главное – уничтожить.
Рыцари подходили, хлопали Огюста по плечу. Они же принимали его за настоящего виконта. Вроде выжидали чего-то. Наконец один сказал:
– Победитель должен по традиции угощать. Чего ты медлишь? Все в сборе.
Ё-моё! Да их человек тридцать, и у всех лужёные глотки. Но и падать лицом в грязь не хотелось.
– Я не местный. Пожалуйте – где харчевня поприличнее.
– Так бы сразу и сказал. Братья, нас ждёт выпивка. Все за мной!
Александр шёл едва ли не последним. Надо признать, бой выпил из него все силы. Рыцари ввалились шумной толпой, согнали простолюдинов с лавок, сдвинули столы в один длинный. Рыцарь, что подходил к Александру, взял на себя обязанности распорядителя, сделал заказ. Владелец предчувствовал, что после турнира гостей будет полон зал. Тут же вынесли пожаренного на вертеле барана, фрукты, вино в больших, литров на пять, кувшинах. Рыцари разлили вино по кружкам. Распорядитель встал:
– Предлагаю выпить за Огюста, рыцаря из Бриана. Сегодня мы имели честь видеть прекрасный бой. Смею сказать, не в обиду присутствующим, не многие смогли бы противостоять Огюсту. За рыцарские ордена, за честь, за верный клинок!
Рыцари выпили, ножами принялись кромсать жареного барана, жадно накинулись на еду. А потом пошла натуральная пьянка, какую Александр видел уже не раз. Насчёт выпить рыцари были не дураки. Александр посидел с рыцарями часа три, до темноты. Подошёл к хозяину, расплатился сполна. Его ухода никто не заметил. Изрядно выпив, рыцари начали распевать песни, хвастаться своими победами на турнирах. Саша вернулся на постоялый двор, с наслаждением разделся и лёг спать. Выспался от души, позавтракал, вышел на площадь. Пешком идти до Гавра далеко и не хотелось. Рядом остановилась карета, отворилась дверца, высунулся вчерашний распорядитель:
– Приветствую, брат! Куда собрался?
– Мне в Гавр надо.
– Почти по пути, мне ближе, в Руан. Садись.
Повезло. Не на повозке, не пешком, а в карете. Сегодня распорядитель выглядел настоящим господином, франтом. Тёмно-зелёный камзол, широкополая шляпа, башмаки с серебристыми пряжками. Явно человек не бедный.
– Ты вчера быстро ушёл, брат, – посетовал распорядитель.
– Спать хотелось. Прости, забыл твоё имя.
– Как ты его мог забыть, когда я не назывался? Изволь! Антуан де Валери, маркиз из Руана. Ты вчера провёл хороший бой. Гаскон задира, бретёр, но мечом владеет хорошо. Ты сбил с него спесь. А зачем тебе в Гавр? Неужели ты хочешь наняться к англичанам?
– Вовсе нет, хочу наведаться в Ганзу.
Маркиз аж подскочил на сиденье:
– Решил торговать?
– Пока нет, разузнать.
– Говорят, хорошие прибыли даёт торговля с Новгородом. Это далеко, варварская страна. Говорят, там до сих пор ходят в шкурах. Не советую.
– Почему?
– Ганзейские купцы строго следят, чтобы чужак не влез в торговлю.
– Поглядим.
Разговор перешёл на англичан. Они то воевали с Францией, то покупали у неё целые города. Вдруг маркиз спросил:
– Ты женат?
– Конечно нет. Я же тамплиер, принимал обет безбрачия.
– Война за Гроб Господень закончилась. Живи обычной жизнью. Женись, заведи семью. У меня прекрасная племянница есть, тебе понравится.
У Александра мелькнула мысль – специально попутчиком взял, чтобы найти племяннице жениха? Отверг нелепое подозрение, откуда маркиз мог знать, что Александр мог в это время выйти из постоялого двора, да ещё в одну сторону ехать?
Антуан оказался запаслив, из-под сиденья вытащил кувшин вина, разлил по кружкам:
– Выпей. Прекрасное вино из провинции Шампань.
Так и ехали, с вином под разговоры, до вечера, когда остановились на постоялом дворе. Поужинали, разошлись по комнатам. Утром стук в дверь. Александр подумал, что проспал и маркиз пришёл его разбудить и поторопить. Однако на пороге стоял слуга из трактира, что располагался на первом этаже.
– Там вашего приятеля бьют.
– Какого ещё…
И догадался. Натянул рубаху и штаны, сунул ноги в башмаки – и бегом вниз. А в харчевне настоящая драка. Трое местных мутузят маркиза. Александр не стал разбираться – кто прав, кто виноват, кто драку начал. Одного с налёта, в прыжке ударил ногой в поясницу так, что драчун отлетел в угол, ударился головой и притих. Другому с размаху влепил кулаком в ухо, сразу добавил хук справа в челюсть, отправил в нокаут. А последнего схватил за руку, занесённую для удара по Антуану. Маркиз, увидев, что подмога подоспела, начал колотить последнего, стоявшего на ногах. Из нападавших троица сразу превратилась в мальчиков для битья, в жертв. Драчун под градом ударов маркиза упал.
Антуан закричал:
– Требую королевского суда!
Выглядел маркиз смешно. В длинной, едва не до пят, ночной рубахе из простого полотна, в ночном колпаке на голове, а ещё под левым глазом набухал синяк. Формально он был прав. За нападение на дворянина простолюдинов могли повесить. Но для разбирательства надо было застрять в этой деревне на несколько дней.
– Антуан, успокойся, – стал увещевать его Александр. – Давай позавтракаем и поедем дальше.
– Я этого так не оставлю! – кричал маркиз. – Наглецы!
– Мы их уже проучили. Хочешь задержаться – твоё дело. А я завтракаю и ухожу.
Александр заказал прислуге жареную рыбу, а к ней вина. Маркиз покричал немного и успокоился. Драчуны пришли в себя, зашевелились, стали подниматься, опасливо поглядывая на Александра.
– Быстро исчезли отсюда, босота! – прикрикнул Александр. – Не злите меня своим мерзким видом, пока я не взялся за меч и не порубил вас всех.
Хозяин заведения делал драчунам какие-то знаки. Двое из троицы подхватили под руки третьего и вышли, волоча товарища.
– За что они напали на вас?
– Им не понравился мой колпак.
– Единственное, что могу посоветовать, – в следующий раз надевай шлем.
– В ночной рубахе и шлеме? Да ты шутник, Огюст!
– Что ещё остаётся?
Маркизу принесли завтрак, он принялся чистить варёное яйцо. Поев, тронулись в путь. За разговорами время летело быстро. К вечеру въехали в Руан. Кучер сразу направил лошадь к родовому замку. На крыльцо высыпала многочисленная семья. На синяк маркиза внимания никто не обратил, видимо, с турниров Антуан иной раз возвращался с видимыми отметинами. Маркиз тут же представил Александра:
– Рыцарь Огюст, виконт де Бриан. Герой Акры, участник турнира.
Женщины дружно присели в реверансе. Антуан стал называть имена. Александр не всех запомнил, их почти десяток. Он удивился – неужели все девочки его дочери? Оказалось – только трое его, остальные погибшего на Святой земле брата. Маркиз взял их на воспитание. Дело доброе, богоугодное.
Александру комнату гостевую выделили. Замок обширный, значительно больше, чем был у Огюста. Присланный слуга почистил одежду рыцаря, ведь переодеться было не во что. Александр запасную одежду не покупал по практическим соображениям. Он сейчас бездомный бродяга, зачем ему лишняя поклажа в дороге? А ещё – все мысли были о возвращении на родную землю, а там одежда другая. Как он будет выглядеть в коротких, едва ниже колена, штанишках? Нелепо!
Приблизительно через час слуга пригласил его в обеденную залу, проводил. Иначе бы Александр сам не нашёл, если только по запахам. Стол обеденный огромный, не меньше чем на сотню едоков. Но заняты места были ближе к левому краю. В торце, как хозяин, восседал сам маркиз. Переодеться успел. Чёрная бархатная курточка, кружевной воротник и манжеты. Вся женская половина тоже в нарядных платьях. Александр среди них почувствовал себя нищим, слугой, но попавшим на чужой праздник. Состояние не самое приятное, но маркиз внимания не обратил.
– Огюст, твоё место по левую руку.
Место почётное, справа от маркиза супруга. Поздний ужин прошёл неспешно. На еду, особенно мясо, жаренное на вертеле, налегали только оба рыцаря. Что же, мужчины во всех странах, во все времена одинаково любят плотно и вкусно поесть. Мясо запивали вином. Наевшись, Антуан стал рассказывать о прошедшем турнире. При отсутствии газет, радио, телевизора рассказ вызвал подлинный интерес у женщин, но своеобразный. Главное, что интересовало, не кто одержал победы, а в чём были одеты дамы. Какие ныне в моде цвета платьев, да какие рюшечки, да что на голове. Антуан морщился, пытаясь вспомнить. Мужчины запоминают события, происшествия, но редко одежды. Александр разглядывал женщин. Откровенно пялиться было плохим тоном, за это отлучали от дома. Жениться он не собирался, но было любопытно. На роль невесты вполне подходили две девушки, но больно юны, лет по шестнадцать-семнадцать. Обе не красавицы, но симпатичные. Как почти все француженки, темноглазые шатенки. После ужина к Александру подошёл Антуан:
– Понравилась? Только не говори, что не смотрел, я же видел. Их трое было, та, которая справа, её Патрисия звать. Или не запомнил, когда я их по приезде представлял?
– Прости, столько женщин сразу, отвык.
– Слуга тебя проводит, чтобы не заблудился. Надеюсь, ты завтра не откажешься осмотреть парк? Он у меня не хуже, чем у герцога Артуа.
Александр благоразумно промолчал. Кто такой этот герцог и чем он славен, не знал. Руководствовался поговоркой: «Молчание – золото, а слово – серебро». Смолчишь, может, и за умного всезнайку сойдёшь.
Кровать в гостевой комнате великолепная, под балдахином, перина мягкая, одеяло пуховое. Разделся донага, улёгся. Какое блаженство! Почти королевская роскошь! А хорошо быть богатым. Впрочем, по деньгам он мог позволить себе купить поместье. Конечно, не такое большое, как у Антуана. Да и зачем оно ему? С этой мыслью и уснул. Утром по коридору тихие шаги прислуги. Александр оделся, взял узелок, сумку через плечо, опоясался оружием. Антуан человек хлебосольный и дружелюбный. Но у него цель – выдать племянницу замуж. А у Александра женитьба в планах не стоит, ему до родной земли добраться надо. Попросил одного из слуг вывести его из замка.
– А как же маркиз? – удивился тот.
– Неотложные дела, – соврал Саша.
Он решил уйти по-английски, не прощаясь. Конечно, Антуан обидится. Но приближалась осень, а с ней и шторма. А ему предстояло морем идти довольно далеко. По Английскому каналу, как называли Ла-Манш, потом Северное море, через проливы в Балтику, с неизбежной пересадкой в Киле, Любеке или другом городе. А потом ещё половину пути до Великого Новгорода. Балтика же осенью вовсе не ласкова. Кроме того, процветало пиратство. Для защиты торговых судов Ганза строила военные корабли, набирала опытные команды. Но к каждому «торгашу» не приставишь военный корабль.
От Руана до Гавра немногим больше семидесяти километров. Если нигде не останавливаться и поддерживать хороший темп, два дня пешего хода. Полдня он шёл, а в полдень его подобрал дилижанс, и к вечеру он уже сошёл в Гавре. Город-порт небольшой, грязный, на улицах звучит разноязыкая речь. Оно понятно, это самый близкий к Парижу морской порт, сюда заходили корабли из многих стран.
Александр в харчевню зашёл, поужинал, комнату снял. Сегодня отдыхать, а завтра на поиски попутного судна. Только ночью понял, что сделал ошибку, выбрав постоялый двор возле порта. Всю ночь горланили песни, кричали и дрались в харчевне на первом этаже матросы с разных кораблей. Французы не любили англичан, а испанцы и французов, и англичан, вместе взятых.
Утром, хорошо подкрепившись, отправился в порт. У причалов множество кораблей. Стал ходить, расспрашивать, куда какое судно следует. Лишь к полудню удалось найти корабль, отплывавший в Любек. Матрос у трапа, считавший тюки, которые сносили в трюмы грузчики, показал на корму:
– Капитан там, говорите с ним, мсье, я человек маленький.
Корабль большой, торговый, две мачты. Александр по трапам взбежал на верхнюю палубу. На кормовой надстройке двое мужчин в камзолах что-то обсуждают. На Александра обратили внимание. Не каждый день рыцари появляются на корабле. Александр поздоровался:
– День добрый! Ищу попутное судно до Любека или другого города Ганзейского союза.
– Ты нашел, что искал. После погрузки мы отправляемся в Любек. Если грузчики, эти дохлые тараканы пошевелятся, к вечеру отойдём.
– Меня устраивает. Твои условия?
– Каюта отдельная, но невелика, всё же судно торговое. Питание два раза в день. За всё четыре су.
– Согласен!
Капитан окликнул одного из матросов, занимавшегося подтяжкой такелажа:
– Эркюль, проводи господина в каюту. Да помоги вещи занести.
– У меня нет вещей, всё при мне.
Матрос показал крохотную каюту на одного человека, практически – пенал. Узкий рундук, под которым место для вещей, квадратное маленькое окно с опускной крышкой, для защиты от непогоды. В стену вбиты деревянные гвозди вместо вешалки. Скромно, даже скудно. Но Александра устраивало. Всего-то неделю переждать. В подобной каюте он с тяжелораненым Огюстом на фелюке Акру покидал.
Оставив под рундуком в нише свои скромные пожитки и оружие, поднялся на палубу. С высоты хорошо видны город и гавань. К пирсам подходят и швартуются корабли, другие выходят. Где-то там, за дымкой, совсем недалеко, Англия.
Капитан, уладив свои дела, подошёл:
– Позволь полюбопытствовать, почему в Любек? Рыцари-тамплиеры обычно собираются в Марселе.
– Разве вы не в курсе, что Акра пала, вся Святая земля под мамлюками-египтянами?
– Как же, знаю. Но, поговаривают, новый поход будет.
– О! Когда ещё! Немногие вырвались из Акры, я в их числе. Сопровождал раненого приятеля, тем и спасся.
– Так ты воевал? Я, грешным делом, по твоему молодому виду решил – только в турнирах участвовал.
– Пришлось повоевать.
– Пойдём ко мне в каюту, выпьем немного вина за знакомство.
Капитанская каюта оказалась большой, занимала почти всю кормовую надстройку. Посередине огромный стол, на котором разложена карта, лежит секстан, линейка. В углу широкий рундук, в другом – обеденный стол. Четвёртую стену занимало широкое окно, обзор великолепный, жаль только – вид за кормой, а не вперёд.
Капитан показал на увесистые кресла у стола:
– Садись.
Сам достал кувшин вина, разлил по кружкам.
– За знакомство и успешное плавание!
Выпили. Капитан стал расспрашивать Александра, где он бывал, что видел. А потом неожиданно про пиратов в Средиземном море спросил.
– Слышал, но сам не видел. Корабли рыцарей перевозят и паломников. На каждом нефе по сотне, а когда и больше, рыцарей и их коней. А ещё оруженосцы. Тоже оружие в руках держать умеют. Кто из пиратов отважится напасть?
– Я слышал, суда у пиратов небольшие, но их много. Окружают торговое судно и идут на абордаж.
– Возможно, и бывает такое. Но у кораблей, которые перевозят паломников и рыцарей, есть отличительные знаки – либо красные паруса, либо на обычных белых намалёван красный крест. Пираты сами таких боятся.
– Хитро задумано.
– А что, досаждают?
– О! Мало того что Дания и Швеция воюют друг с другом на море, порой захватывают корабли других стран, так ещё и пираты злобствуют. Ганзейский союз настроил военные суда и содержит за свой счёт команды для защиты.
Александр был удивлён. Он полагал, что пираты – это где-то далеко, в Карибском море или Средиземном. Но и холодные воды Балтики тоже кишели пиратами. Были одиночки, сколотившие команду из головорезов. Но была целая организация, называвшая себя витальерами – «друзьями Бога и врагами мира». Базировались на острове Готланд. Туда бежали все преследуемые законом жители разных стран, авантюристы, жаждущие лёгкой наживы или падкие на приключения. Среди витальеров была жёсткая дисциплина, женщины в организацию и на корабли не допускались. Добыча хранилась на острове. А захваченные на торговых судах товары продавались, принося приличный доход. Периодически витальеры то воевали с Ганзой, грабили их суда, то воевали вместе с ними против Дании. В дальнейшем, в 1388 году, витальеров выбили с острова Готланд рыцари-крестоносцы во главе с Конрадом фон Юнгиненом, и они перебрались на остров Гельголанд. Последние действия были совершены в 1701 году. Действовали витальеры волчьей стаей. На торговые когги нападало сразу несколько мелких судов, забрасывали кошки, судно брали на абордаж. Иногда его приводили на остров вместе с товаром, но чаще перегружали товар на свои суда и скрывались. Когги ганзейские были тихоходными, и, если случалась погоня, уйти приходилось, бросив добычу.
Франция не входила в Ганзейский союз, но пиратам было всё равно. За вином капитан расспросил Александра о военных действиях. Как позже понял рыцарь, не столько бои в Акре его интересовали, сколько старался выведать – можно ли положиться на Александра, если случится встретиться с пиратами. Матросы на такой случай имели кривые короткие сабли, но были не обучены, не имели боевого опыта. А кроме того, не все капитаны судов рисковали организовать отпор. Тех, кто сдавался сразу, пираты отпускали на их же корабле, опустошив трюмы и забрав судовую кассу. С сопротивлявшимися поступали жестоко – сбрасывали их с кораблей в воду. Выплыть, когда не видно берега, нереально. Если пиратское судно захватывало военное, всех пиратов без жалости вешали на реях их судна в назидание.
Александр историю знал слабо, на школьном уровне, да и то кусками. О пиратстве на Балтике не знал вообще ничего, как и о Владимирско-Суздальском княжестве, куда стремился. Княжество было велико, простиралось на востоке до града Китежа, где сейчас Нижний Новгород, до Рижского залива, где стоял Владимирец, ныне Валмиера, Латвия. Немного севернее, на берегу Финского залива, стояла Колывань, ныне Пирита эстонская, один из городских районов Таллинна.
Не спеша «уговорили» кувшинчик вина. У капитана ни в одном глазу, только нос покраснел. Постучав, вошёл шкипер или боцман, Александр в морских должностях не разбирался, ему едино было.
– Погрузка закончена, господин.
– Всё по ведомости?
– Истинно так.
– Тогда готовьтесь к отплытию.
Две вёсельных лодки на верёвках оттащили корабль от пристани, был поднят носовой парус, и судно медленно вышло из гавани. Капитан стоял рядом с рулевым на кормовой надстройке.
– Поднять паруса!
Матросы, как обезьяны, ловко полезли по вантам на мачты. Несколько минут, и, хлопнув под ветром, паруса расправились. Судно набрало ход, из-под форштевня вздымались буруны пенной морской воды. Александр постоял немного, слегка продрог, спустился в каюту, прикрыл окно. Судно покачивало на волне, и он улёгся на рундук, накрытый матрацем, набитым сушёными водорослями. Запах специфический. Сон пришёл быстро, а проснулся от стука в дверь. На пороге матрос:
– Капитан просит разделить с ним трапезу.
– Сейчас буду.
Открыл окно, свет ударил в глаза. Судя по положению солнца, часов девять утра. Вот это он поспал! В каюте капитана стол накрыт, за столом капитан и его помощник. Александр пожелал доброго утра.
– Садитесь, перекусите, чем Бог послал.
Бог послал жареную морскую рыбу с тушёными бобами, явно вчерашними, из Гавра, пшеничные лепёшки и вино. Ели молча. Через окна на корме были видны берега.
– Это Франция?
– Нет, эти земли уже датские.
На судне послышались свистки боцманской дудки, топот ног. В дверь, постучав, вошёл боцман:
– Слева по курсу вёсельная шлюпка, в ней виден человек.
– Поднять на борт!
Завтрак закончили, поднялись на корму. На корабле спустили паруса на мачтах, судно тихо продвигалось на носовом парусе. С левого борта сбросили верёвочный трап. Мужчина в лодке ухватился за него, влез на борт. Капитан тут же распорядился взять лодку на буксир. Спасённого привели на корму, капитан хотел поговорить с ним лично.
– Кто ты, мсье, и как попал на лодку?
– Я из Гамбурга, Отто Висмар. На наш корабль на траверсе Роттердама утром напали пираты на двух пинках. Мне удалось спуститься в шлюпку и отвязать конец. Но в шлюпке оказалось лишь одно весло, и я не смог добраться до берега.
– Как называется твоё судно?
– Я не знаю, я всего лишь пассажир.
– Как имя капитана, кто он? Швед, француз или датчанин?
– Я его видел один раз при посадке и не говорил.
– Хорошо, отдыхай, мы высадим тебя в ближайшем порту.
– Да воздаст вам Господь за оказанную милость!
Спасённый из шлюпки был искренне рад. Когда он отошёл с матросом, капитан сказал:
– Подозрительно.
– Что?
– Не знает, как называлось его судно.
– Что же здесь подозрительного? Доведись до меня, и я не знаю.
– Как? – вскричал капитан.
Видимо, он был в возмущении.
– Мой корабль называется «Звезда Бреста», мсье!
– Буду знать, мсье Матис.
– На корме есть надпись, или ты не умеешь читать? – не мог успокоиться капитан.
– Видишь ли, я садился с причала и видел судно с правого борта, а там названия нет.
Капитан хмыкнул:
– Ну, ты же знаешь, как меня звать!
– Ещё бы, мы вместе пили вино, как не знать. А его не приглашали.
Александр ещё немного постоял на палубе и спустился в каюту. На палубе дул сильный ветер и было неуютно, а в каюте тесно, но тепло. Слова спасённого о пиратах его насторожили. Эти места, Английский канал и южная часть Северного моря, относительно безопасны для мореплавания. Отмелей нет, пираты заходят в эти воды редко, потому что военные суда англичан и французов не дают им спуску. А стоит обойти западное побережье Дании и пройти пролив Каттегат, ситуация резко изменится. Вчера капитан говорил о капёрах. Фактически пираты, у которых есть патент от какого-либо государства. Считается, что капёр действует в интересах государства, выдавшего патент. Такие патенты выдавали все прибалтийские страны – Дания, Швеция, Ганзейский союз. Позже даже Московия отметилась. В 1570 году Иван Грозный выдал такой патент немцу Карстену Роде. Тот сбил эскадру из девяти судов, грабил беззастенчиво всех, но положенную по патенту десятину от добычи русскому царю не платил. Когда его судно захватили шведы и он попал к ним в плен, Роде слал слёзные письма Иоанну IV, но тот не ответил.
После обеда с капитаном Александр вздремнул и проснулся от трелей боцманской дудки, беготне на палубе. Поднялся поглядеть. Матросы столпились у левого борта. К их торговому судну быстро приближались два небольших судна. Раздались голоса:
– Пинки!
Тут же закричал капитан:
– Шкипер, раздать оружие! Стоять по бортам, рубить абордажные крюки!
Александр побежал в каюту. Надел кольчугу, надел шлем, опоясался саблей. Меч слишком громоздкий для боя на судне, на палубе полно всяких снастей, как бы случайно не перерубить важную верёвку. На кораблях у каждой верёвки или каната было своё название, но он человек сухопутный, тонкостей не знал. Выбежал на палубу, проверил, как выходит сабля из ножен. Капитан, завидев его, одобрительно кивнул. Матросы уже вооружились короткими саблями, ножами. А пиратские суда уже рядом, одно из них обошло «торгаша» с кормы. Ага, понятно, решили взять в тиски, атаковать с двух сторон. На каждом пинке по тридцать – тридцать пять пиратов. Столько же на торговом судне. Превосходство в живой силе двойное. А кроме того, у пиратов опыт боевых действий за плечами. Момент немаловажный для исхода боя. Шкипер на палубе стоял с топором, обычным, плотницким, такой был на каждом судне как рабочий инструмент. Александр ещё удивился. Топорище короткое, не оружие, зачем топор ему? Объяснение последовало через несколько минут. С пинков на ограждение палубы «торгаша» полетели верёвки с железными крючьями на конце, называемыми «кошками». Шкипер тут же метнулся, стал рубить верёвки. Для этого занятия топор подходил лучше всего – тяжёл, лезвие бритвенной остроты. Флибустьеры воинственно вопили:
– Опускайте паруса и сдавайтесь! Клянёмся – не тронем, только заберём груз!
А «кошки» летели на палубу, цепляясь за деревянные части, за такелаж. Пинки стали подтягиваться за них к борту «Звезды Бреста». Был такой город-порт во Франции. Александр наблюдал, стоя у правого борта, как, хватаясь за верёвки, на палубу «торгаша» пытаются влезть пираты. Палуба значительно выше, пиратам приходилось карабкаться под значительным углом вверх. Для того чтобы задействовать обе руки, пираты свои абордажные сабли держали в зубах. Как только над ограждением показался первый пират, Александр снёс ему голову. С пинка завопили:
– Мерзавец! Мы тебя убьём первым!
Рядом возник ещё один, Александр не дал ему шанса и отправил сабельным ударом в морскую пучину. Сзади крик. Рыцарь обернулся. У мачты сражался матрос корабля и спасённый со шлюпки немец Отто. В руках немца нож, но его руку с клинком матрос успел перехватить. Александр подбежал, саблей отрубил немцу руку, вторым ударом рубанул по шее сзади.
– Что он хотел?
– Резал ванты, чтобы нельзя было управлять парусом.
Чёрт! Капитан был прав, когда подозревал немца. Видимо, пираты применили новую тактику. Под видом потерпевшего от нападения, с расчётом, что его подберут, внедрили на корабль своего человека. Капитан оказался прозорливее, чем Александр. Впредь это будет хорошим уроком. Он бросился к левому борту. Шкипер там успешно рубил верёвки «кошек», но один пират успел забраться на палубу, и сейчас шкипер с трудом отбивался от флибустьера, отступая к корме. Александр напал слева, вонзив клинок пирату в сердце. А по верёвке карабкались новые. Он бросился туда, где показалась зверского вида чужая рожа, ударил по голове. Пират полетел вниз, сбив с верёвки ещё одного флибустьера. На правом борту уже кипела схватка, слышался звон железа. Матросы дрались на саблях с пиратами. Угроза серьёзная, и рыцарь бросился туда. Один из матросов упал, обливаясь кровью. Пират, его сразивший, вскинул саблю и бросился к Александру. Флибустьер нанёс удар, его клинок скользнул по кольчуге, а второго шанса пират уже не получил, Александр вонзил ему саблю в грудь и провернул клинок. Бросился на помощь другому матросу, которого теснил к мачте пират. Сделал обманный финт, пират вскинул свою саблю, чтобы принять удар на неё, а Саша сделал выпад и уколол флибустьера в шею. Ранения в эту область сильно кровят и быстро, за секунды, приводят к смерти.
Ещё один матрос упал замертво, но пират не успел порадоваться победе. Саша напал сзади, сильно ударил сверху по плечу, развалив тело флибустьера до пояса. С левого борта крики, он бросился туда. Два пирата, размахивая саблями, теснили трёх матросов к корме. Цель понятна – захватить рулевого и капитана. Капитана можно принудить дать команду сдаться.
У Александра было преимущество: на торсе кольчуга, на голове шлем. Ни пираты, ни матросы бронезащиты не носили. Случись упасть при абордаже в воду, и железо тут же потянет в глубину, выплыть шансов нет. Саша для себя решил, что если и упадёт в воду, то только убитым. А для этого пиратам придётся сильно постараться. Против матросов у них превосходство, но серьёзных навыков фехтования, какие получил Саша на Святой земле, у них нет. И сдавать корабль Александр не хотел.
