ГЛАВА 12. Схватка на орбите
Вот они красавцы. Наконец-то появились на планшете. Так и есть, двенадцать космолетов. Вообще, на экране хватает отметок, безошибочно идентифицируемых компьютером, с выводом всех характеризующих данных. Если бы не фильтр, тут вообще сам черт ногу сломил бы, от всевозможных пояснительных надписей.
И это при том, что основная масса этих самых отметок, это летающий хлам, разных оттенков зеленого цвета. Чем меньше размер обломка, тем более тусклый его цвет. Активные отметки, с включенными двигателями выглядят синими точками. Ну и выпущенные ракеты, будут светиться желтым, те что идут мимо, и красным, захватившие в качестве цели именно тебя любимого.
Оно конечно можно включить фильтр, и так, чтобы все эти неактивные объекты не высвечивались. Но лучше этого не делать. Столкновение с обломками, даже в атмосфере, на дозвуковых скоростях, ничего хорошего не принесет. Чего уж говорить о космосе, с его космическими. Эдак какая железяка весом с полкило влетит в машину, и беды не оберешься. А уж если на встречных курсах, с удвоенной скоростью… Считай крупнокалиберный снаряд попал в самолет. Картину представили? Вот то-то и оно. Космос, он вносит свои коррективы, и никуда от этого не деться.
— Внимание всем, гости идут плотной группой. Эмитируем отход к станции, подпускаем поближе, и атакуем четырьмя шрапнельными ракетами, — оценив обстановку, приказал Семен.
Шрапнель в виде двутавра, это конечно не обломок весом в полкило. Но все одно, даже попадание одного элемента может вывести машину из боя.
Задали нужную траекторию, и развернули унилет по направлению к противнику. Оно конечно можно, и не разворачиваться. У ракеты имеются рулевые двигатели, так что, на курс станет и так. Вот только при этом ее придется запускать по курсу, после чего она должна будет развернуться, сместиться в сторону, погасить скорость, и только после этого рвануться к цели.
Все это время. А в сегодняшнем бою, дорого каждое мгновение. Сколько времени ты потеряешь, ровно столько же подаришь противнику. Набрав же скорость, и развернувшись к противнику, с выключенными маршевыми двигателями, есть возможность значительно сократить время реакции и наведения ракеты на цель. И ведь при этом, не меняется ни скорость твоего полета, ни траектория. Ни о чем подобном в атмосфере не приходится и мечтать. Космос, с его причудами, что тут еще скажешь.
Прошло, почти хорошо. И американцы поверили в отступление, и ракеты сработали как надо. Вот только, исполнение несколько подкачало. Напрасно русские пилоты считали, что американцы не ловят мышей. Первая стычка, она конечно была показательной. Но как выяснилось, пиндосы умеют делать выводы.
Четыре ракеты, туча поражающих элементов, и только два попадания. Одна машина превратилась в изодранный хлам. Другая, возможно получила попадание только одним элементом. Потому что завертелась волчком, рванув по замысловатой траектории.
Остальные космолеты эскадрильи рассыпали строй, причем сделали насколько грамотно, настолько и виртуозно. Молодцы, одним словом. Что говорится, настоящие профессионалы.
Вслед за шрапнелью, ударили ракетами малой дальности. Сравнительно легкие снаряды, с небольшой инертной массой, довольно быстро погасили скорость и рванулись к противнику. С учетом встречного курса с целью, запаса топлива для этого маневра оказалось вполне достаточно.
— Все парни, меняем траекторию. Распались на звенья, — едва выпустив ракеты, приказал Семен.
Вновь разворот машины, и срочно менять курс. Американцы пока только отмахивались. Сейчас же пришло время врезать в ответ. А потому, самая большая глупость, которую могут совершить Кречетов с товарищами, это сохранять прежнюю траекторию.
Андрей, быстро вводит в планшет данные, работая в режиме онлайн с планшетом ведомого. Поэтому, у штурмана второй машины уже отображается вектор нового курса. По факту, Полынин сейчас задает курс обоим унилетам, сосредоточив управление в своих руках. Командир звена, только и того, что принимает решение.
Разумеется, ведомый может разорвать это соединение, и действовать либо самостоятельно, либо по получаемым от ведущего данным. Вот только результат этого неизменная потеря времени, о ценности которого уже говорилось.
Семена вдавило в ложемент перегрузкой. Причем она оказалась настолько серьезной, что даже ему с его высоким порогом, пришлось несладко. А уж как оно досталось парням, и говорить нечего. Но с другой стороны, и выхода иного нет.
В этот раз с результативностью, оказалось еще хуже. Из трех ракет выпущенных Семеном, в цель угодила только одна. Остальные три машины, так и вовсе промазали. Но с другой стороны, грех жаловаться. Три ноль. И счет не в пользу противника.
Тактический планшет выдал тревожную трель. Взгляд на экран. Целая россыпь ярко желтых отметок, и сразу четыре красных. Похоже, американцы решили расправиться с русскими едва ли не первым же залпом. Ну да, между желаниями и возможностями, есть одна большая разница.
— Двести двадцатый, переходи на ручной режим. Противоракетный маневр, — приказал Семен ведомому.
— Принял «Кречет». Выполняю.
Начатый штурманом и пока еще не завершенный маневр пришлось отменить. Но с другой стороны, они уже ушли с прежней траектории. По меньшей мере, ракеты малой дальности и пушки, им уже не угрожают. А вот с более серьезными гостинцами придется изрядно повозиться.
Развернуть унилет, под острым углом к преследователю, и полную тягу на маршевые двигатели. Перегрузка вдавила тела в ложементы с такой силой, что перед глазами поплыла красная пелена. Ощущения такие, будто его размазывает в тонкий блин. Вот только ни расслабляться, ни отпускать штурвал сейчас нельзя. Машина в ручном режиме, и только от тебя зависит, насколько тебе удастся разминуться с костлявой.
Программа автопилота ни в коем случае не совершила бы этот маневр. На подобные изощренные методы самоубийства способен только человек. Вот он и старается. Хотя бы потому что не видит иного выхода, преследуемый другим человеком, жаждущим его крови.
Еще десять лет назад космонавты и помыслить не могли о том, чтобы перейти на ручное управление. Нет, они постоянно тренировались, проходили тестирования. Способы ручного управления систематически модернизировались. Но ни разу, ни один космонавт не управлял кораблем на практике.
Все изменилось, едва только на горизонте забрезжила возможность боевого столкновения. Подобное никак нельзя доверить машине. С этим может справиться только человек. Вот он и справлялся. Из последних сил.
— Андрей, ты как? — Быстрый взгляд на бледное лицо штурмана, отчетливо видимое под прозрачным забралом.
— Н-нормально командир, — хорохорясь, но все же через силу, отвечает тот.
— Держись брат.
— Да, выбор-то у меня не велик.
Новый сигнал тревоги.
— Командир, нам на хвост сели еще три ракеты.
— Дай сектор, чтобы прежние не смогли отвернуть.
— Даю.
На экране появился сегмент космоса, выкрашенный в бледно розовый цвет, обозначающий безопасную зону, исходя из расчетов скорости, маневренности и запас топлива ракет. Спасибо деткам, и трофею, захваченному благодаря им. Имея характеристики ракет, и заложив их в тактический планшет, не так уж и сложно прогнозировать их возможности.
Семен быстро оценил обстановку, ввел возможный вектор траектории. Слишком узкий сектор для маневра. Шанс разминуться с ракетами и без того мал, а тут еще и маневр будет стоить просто запредельных перегрузок.
— Андрюха держись.
Кречетов, в очередной раз развернул машину, и дал полный форсаж. Даже вроде как услышал хруст своих позвонков. Показалось конечно же. Будь это действительно так, и ему не миновать серьезной травмы. И никакие перегрузки не смогли бы сгладить всю гамму болевых ощущений. А скорее уж усилили бы их. И вообще, остаться при этом в сознании ему точно не грозило. Но все одно, впечатления просто зашкаливали.
Пока суд да дело, выпустил последнюю шрапнельную ракету, а вслед еще две средней дальности. Благо система целеуказания способна сопровождать до шести целей одновременно. Скорее всего, противник увернется. Пусть опыта работы в безвоздушном пространстве у американцев и не так много, как у россиян, все же их не в дровах нашли. Но главное дать им понять, что безнаказанно чувствовать себя не получится.
Противник оценил, и маневр, и ответный огонь. На первое они ответили очередной порцией ракет. Второму противопоставили противоракетный маневр. Самый обычный стандарт. И он вполне сработал, чего уж там. Это же не вертеться как угорь на сковороде.
Уворачиваясь от очередной опасности, Семен вновь развернул унилет, и дал полную тягу. Уходя из сектора одних снарядов, они оказывались под возможным ударом самых первых ракет, которые в настоящий момент с маниакальным упорством закладывали вираж, чтобы таки дотянуться до верткой цели.
Курс держится устойчиво. Теперь заглушить двигатели, и лететь по инерции как баллистический снаряд. Все. Нет их. А для верности, запустить систему РЭБ*. Вот только не забыть при этом отрубить всю свою электронику. Не то, она потом минимум полминуты будет приходить в себя.
*Система РЭБ — система радиоэлектронной борьбы.
Все сработало как надо. Много ли это, десять секунд? Порой, очень много. Вот сейчас, например, они каждой клеточкой ощущали невероятный покой. Этот короткий промежуток времени растянулся для них едва ли не на час. Хотя-а… Очень может быть, что причиной этого послужила вовсе не отсутствие физических перегрузок, а ожидание того, как поведут себя ракеты противника.
Вновь двигатели ожили, вдавливая экипаж в ложементы, и высекая из глаз слезы. Да сколько можно! Н-да. А сколько нужно. Потому как, жить захочешь не так раскорячишься.
Взгляд на тактический планшет. Отлично! Ракеты противника ушли в молоко! Как это у них могло получиться, решительно непонятно, но они смогли это сделать. Нет, еще ничего не закончилось. Но те гостинцы, что уже были в пути, теперь не опасны.
Н-да как впрочем и запущенные Семеном. Впрочем. Преследующую его троицу ему уже не достать. А вон того, красавца, что носится, за ведомым Кречетова в стороне. Так случается. Их пару разбили, и теперь пытались достать по одиночке. Хотя… Признаться, Семен не представлял как они с ведомым смогли бы противостоять сразу шестерым.
Но похоже, Семен все же сможет помочь своему ведомому. Уж очень удачно все сложилось. Выводя машину на очередной вираж, Семен провел перезахват цели. Наверняка компьютер американца сейчас взвыл об опасности. Вот только, вряд ли пилот успеет что-либо предпринять. Слишком небольшое расстояние, изменения в курс ракеты незначительны, и она уже набрала маршевую скорость.
За тем, как отметка мигнув из синей превратилась в зеленую, Семен наблюдал уже вновь испытывая сильнейшую перегрузку, от очередной смены курса. Господи, и в который уже раз, за… А сколько прошло времени? Скорее всего, очень мало. Вот только отвлекаться на хронологию последнее дело. Просто некогда. Вот если выживут. Но сначала нужно выжить…
Беспрестанно маневрируя, уходя и отстреливаясь от наседающих американцев, ему удалось таки то, к чему он стремился. В конце концов, его унилет взмыл ввысь, оставляя три космолета далеко позади, и совершенно беспомощными. Нет, они еще попытались его достать. Но ракеты так и не достигли цели, причем Семен даже не пытался от них уклоняться, улепетывая строго по прямой.
Ошибочка. Позади осталось не три вражеских космолета, а два. Третий сейчас уже устремился к Земле, разлетаясь на части. Оба члена экипажа скорее всего уже мертвы. А вот два остальных, оказались в ловушке, и теперь только и могут, что взирать на происходящее в бессильной злобе. Ну и возносить молитвы, чтобы их вытащили раньше, чем их система регенерации выработает свой ресурс.
Что случилось? Просто это особенность нового театра боевых действий под названием «орбита». Здесь хватает своих нюансов. Можно даже смело сказать, с избытком. Так вот, один из них заключается в том, что спуститься на более низкую орбиту, в принципе не составляет труда. Для этого достаточно самого слабого двигателя, и весьма небольшого запаса топлива. А вот с подъемом на высокую орбиту, все куда как сложнее. Гораздо сложнее.
Американские пилоты слишком увлеклись, погоней за невероятно вертким, для своего внешнего вида, унилетом, обозленные его неуязвимостью. А они думали, русские от одной только скупости взялись за уборку мусора на орбите? За долгие годы приборки, экипажи успели обрасти изрядным опытом не просто пилотирования, но и маневрирования. Реальная практика. Этого не заменит ни один самый продвинутый симулятор. Никогда.
Если не считать того, что по факту Семену с Андреем все же повезло, вывернуться из этой передряги. Остальное оказалось проще пареной репы. Они все время снижались, и в итоге завели противника на настолько низкую орбиту, что одна из машин погибла, а две другие, выработав в форсированном режиме все горючее, стали пленницами гравитации.
А вот в унилетах горючего было с избытком. Перед началом операции в грузовые отсеки были погружены дополнительные баки. Н-да. Ну вот что мешало погрузить еще и дополнительные пару тройку ракет. Ну уж снаряды к пушке и ракеты малой дальности разместить там места хватило бы. А изготовить все это к бою… Да проще пареной репы. Для этого нужно только две вещи, постоянные курс и скорость. Выходи спокойно наружу, и делай свое дело. Вот все мы крепки задним умом.
Как ни странно, но ведомый Семена сумел продержаться против двоих своих противников, вертясь как угорь на сковороде, и время от времени огрызаясь… Вот так вот. Теперь уже только пушечным огнем. От остального боезапаса не осталось и следа.
Все же хорошо, что ученые озаботились специальным составом, для трассеров в космосе. Оно ведь как. И сам видишь куда пуляешь, и противник наблюдает, как в него устремляются росчерки трассеров. А это бьет по нервам. И уж тем более, если огонь достаточно точен.
— «Двести двадцатый», «Кречету», — вызвал Семен предав унилету нужные ускорение, курс, и выключив двигатели.
Все теперь для противника они практически неотличимы от обломков, которых сегодня на орбите хватает.
— На связи, «двести двадцатый», — тут же откликнулся обрадованный ведомый.
Причем Семен без труда определил, что тот безмерно рад именно тому обстоятельству, что его ведущий цел и невредим. Ну-у, во всяком случае, именно это приходит на ум, когда с тобой выходят на связь, после того, как вас разметал бой.
— Высылаем тебе вектор, постарайся выйти на него.
— Вижу вас, «Кречет». Что с двигателями?
— Порядок с двигателями, как и с одной ракетой малой дальности, и с пушкой, в которой еще сохранилось с полсотни снарядов.
— Понял, вас «Кречет».
Самое сложное в этом плане заключалось в том, чтобы американцы все же не подбили «двести двадцатого», пока он выводил их на засаду. А дальше… Засада, она и есть засада.
Кречетов расстрелял оба космолета, как в тире. Одна ракета и три снаряда. Все. Минус два. Впрочем. Минус, это слишком громко сказано. Машины да, повреждены. Но с уверенностью утверждать, что пилоты мертвы, можно только в двух случаях. На том космолете, что попал под шрапнельный дождь в начале боя, и том, что вошел в плотные слои атмосферы.
Ошибочка. Еще и на «двести восемнадцатом».
Вторая пара под командой Незлобина ушла в сторону, уводя на хвосте звено американцев. Три машины, не шесть. Так что, мужики сумели дать настоящий бой, а не беспрестанно уворачиваться, от массированных ударов.
Он сбили уже две машины, когда одна из ракет угодила точно в кабину «двести восемнадцатого». Выжить в том месиве просто нереально. Кабину буквально разорвало. Не помог и тот факт, что она имела серьезный запас прочности, рассчитанный на спасение экипажа в плотных слоях атмосферы.
Ну что тут скажешь. На войне, как на войне. Вот только… Как же он будет смотреть в глаза Аллы? Ведь это он увел за собой Руднева.
Дети! Ч-че-орт! Если Руднев офицер и защищать Родину его долг, то за детей она ему просто оторвет голову. Да что она. Он и сам себя никогда не простит. Да, он не видел другого выхода. Да, это была вынужденная мера. Все это да. Но…
Семен взглянул-таки на часы. С момента соприкосновения с противником, и до их сбора прошло ровно одиннадцать минут. Всего, одиннадцать. Скажете это много, для воздушного боя? Ну так вносим поправочку. Это бой космический. И расстояния тут измеряются даже не сотнями километров, а тысячами.
Так например, станция в настоящий момент находится с противоположной стороны Земли. Вот так уж случилось. Да еще и на орбите, тысяч в десять километров над планетой. Группе Кречета вполне под силу преодолеть разделяющее их расстояние примерно за час. И это с учетом перехода на более высокую орбиту.
— «Мир», ответьте «Кречету», — вызвал Семен без особой надежды.
Кто его знает, как там обстоят дела со спутниками. Их ведь можно сбивать не только из космоса, но и с Земли. И американцы проявили бы невероятную глупость, если бы не попытались их достать. Дорого, конечно. Но, тут уж не до экономии, коль скоро речь идет о борьбе за орбиту.
— На связи «Мир-2».
Ага. Это Евгений. Он вообще, службист, каких мало. Так что, никаких сокращений. Плевать, что другого такого позывного днем с огнем не сыщешь. Станция «Мир» была давно затоплена в океане. На орбите же находится «Мир-2». И точка.
— Как там у вас? — Поинтересовался Семен.
— Расчетное время до соприкосновения с противником десять минут, — благосклонно ответил Попов.
У Семена отлегло от сердца. Нет, ничего еще не закончилось. Все самое интересное, только начинается. И перевес у противника весьма существенный. Но, главное то, что несмотря на противоречия, орбитальные силы в настоящий момент не расколоты, а наоборот, сжаты в один кулак, готовый врезать по противнику. А на что способны российские космонавты, только что продемонстрировала группа Кречетова.
Н-да. Здесь конечно был самый цвет орбитальной группировки. Лучшие из лучших. Но и соотношение было один к трем. Не шутка. На подходах к станции все же будет попроще.
— По нам докладывать надо? — Поинтересовался Семен.
— Лишнее, — холодно возразил Попов. — Мы слышали все ваши переговоры, и наблюдали за ходом боя на тактическом планшете. Минус двенадцать. Отличная работа «Кречет».
Вот же гад. Вроде и хвалит, и в то же время холоден как рыба. Не зря все же говорят, что от дружбы, до смертельной вражды, как и от любви до ненависти, только шаг. И Попов сделал этот шаг первым. Потом Кречетов добавил. Потом снова. А три шага, это уже куда как серьезно. Как боевой офицер, Попов не мог не отметить хорошую работу группы Кречетова. Как человек испытующий к нему неприязнь, не удержался от проявления личного неудовольствия.
— Связь с «двести тринадцатым» обеспечить сможете? — Поинтересовался Семен, пожелав переговорить с детьми.
— Может тебе еще и переговоры с женой устроить?
— Товарищ полковник…
— Товарищ полковник, — резко и с нажимом перебил Семена Попов. — Я не вижу тактической необходимости в отвлечении ресурсов станции, на ваши никчемные переговоры. Приказываю возвращаться на станцию, для пополнения запаса топлива и боеприпасов. Конец связи.
Прибил бы скотину! Вот этими самыми руками задушил бы, окажись тот перед ним. На душе заскребли кошки. Вот как оно теперь все обернется? Не сказать, что он не переживал о детях раньше. Еще как переживал! Просто было чем заняться. А вот теперь, в момент вынужденного бездействия.
— Командир, мы можем выйти на геопереходную орбиту, и потом свалиться на «Мир» сверху. Экономия минимум в полчаса, — предложил Андрей.
Семен с надеждой посмотрел на штурмана, словно тот мог преподнести еще какое-нибудь чудо.
— Это все, что я могу, — разочарованно вздохнул Полынин. — Разве только еще подключиться через систему спутников к станции, и вывести на наш тактический планшет обстановку вокруг нее.
— В смысле, предстоящий бой?
— Ну да. Понимаю, что это сродни мазохизму, но…
Семен с виноватым видом посмотрел на штурмана. Ну да, говоря о мазохизме он имел ввиду вовсе не Семена. Вернее, и его то же, но в первую очередь себя. У Насти и Андрея, похоже закрутилось все настолько туго, что… Дай только бог им всем выжить, а потом уж Алла всем бошки поотрывает.
— Делай, Андрей. Внимание группа, передать управление на головного штурмана. Идем через геопереходную орбиту. Ничего еще не закончилось, мужики. Все только начинается…
Как и предсказывал Полынин, дошли на полчаса раньше расчетного времени. Вот только, к этому моменту бой уже закончился. И надо сказать, не в пользу американцев. Сошедшись с русскими со значительным перевесом в свою пользу, закончили они его в явном меньшинстве.
Атакующие космолеты противника еще на подходе были встречены ракетным залпом со станции, «Одиссея», унилетов и космолетов. Удар был нанесен двумя волнами шрапнельных ракет. Уполовинить противника конечно таким образом не вышло. Но полтора десятка машин все же были выведены из строя.
Потом, случился внезапный, и вполне себе даже учтенный Поповым, удар двойки Якушева, упавшей сверху, бездушными камнями. Они неслись на пересечку американцам с выключенными двигателями, используя как набранную скорость, так и притяжение Земли.
Удар вышел на славу, и стоил Американцам еще четырех машин. А как же иначе. Били-то из всех стволов, в буквальном смысле этого слова. Сработали, что твоя система залпового огня. Ну а потом, разворот и уход, на полной тяге, пока американцы не опомнились, благо у российских космолетов солидное превосходство в скорости.
Да и не до погони было противнику. Сразу же после внезапной вылазки на них навалилась остальная русская группировка. Причем навалилась, в прямом смысле этого слова. Несмотря на все еще явное численное превосходство противника.
Пока шел бой, Якушев успел пополнить боезапас, и с экипажем, сменившим в машине Кречетовых, вновь вступил в драку. Семен мог ненавидеть Попова, но вот за это решение, был откровенно благодарен. Подумаешь, тот всего лишь поступил так, как и должен был поступить. Определил в боевую машину, оставшийся безлошадным экипаж. Но ведь в запарке боя он мог и позабыть об этом.
А проблем у коменданта станции, и командира «Одиссея» в этот момент хватало. Пришлось задействовать все свои способности, наличные средства, и возможности кораблей, чтобы уцелеть в творящейся свистопляске. Дело в том, что американцы попытались-таки достать станцию, корабль и российские спутники, посредством ракет наземного базирования.
Так что, на орбиту поступали один подарочек, за другим. От каких-то ракет приходилось уворачиваться. Н-да. Вообще-то громко сказано. Станция «Мир-2», грацией походила на пережравшего гиппопотама. И маневрировала, столь же эффективно. Но зато на ее вооружении находилась новейшая система РЭБ.
Что бы там не говорили об уровне русских компьютерных технологий, мало кто мог состязаться с ними в области новейших вооружений. Так что, мозги у умных американских ракет сворачивались набекрень, пусть и не в ста процентах, но уж в большинстве случаях, это точно.
А вот с остатками как раз и расправлялась система противоракетной обороны. Хорошо справлялась, чего уж там. Пусть и приходилось операторам изрядно попотеть.
Н-да. За каких-то пару часов, на орбите собралось столько различного хлама, словно и не было многолетней приборки. Да еще и гостинцы, со свихнувшимися мозгами. Поди потом с ними разберись. Впрочем, сбитые противоракетами ничуть не приятнее. Начинка в большинстве случаев оставалась все так же взрывоопасной. Словом, работенка предстоит еще та. Адова.
Министерство обороны в данном случае выступило в роли безучастного зрителя. И понять их было нетрудно. Согласно букве сказанного слова, Президент пригрозил ядерным ударом в случае старта хотя бы одной ракеты, в сторону России. Про орбиту вообще не было сказано ни слова.
РВСН конечно могли атаковать американскую станцию. И никакая защита американским астронавтам не помогла бы. Но никто даже не попытался начать атаку. Дабы не усугублять ситуацию, и без того грозящую выйти из под всяческого контроля.
После боя, в сторону «Ориона» уковыляло только тринадцать машин. Оно бы и их не выпустили, Но Попов приказал прекратить бой, и возвращаться на станцию. Для пополнения топлива, боеприпасов, и проведения переформирования.
Ну, да. Таковое требовалось. В ходе боя, кроме экипажа Руднева, погибли еще девять человек. Всего же, российская группировка потеряла двадцать машин, четырнадцать из которых были унилетами. Все же, у космолетов характеристики были куда выше, и они изначально создавались для космических боев. Унилеты же по сути были челноками, и орбитальными бомбардировщиками.
Так вот. В настоящий момент кроме всего прочего, необходимо было вызволить из плена открытого космоса, товарищей, из подбитых машин. Спасательную же операцию, не мешало бы прикрыть, от возможного нападения. И откладывать ее на потом, никак нельзя.
Хорошо, как парни застряли в своей же поврежденной машине. Вместе со скафандром, и запасом регенеративных патронов в кабине, они могут продержаться сорок часов. Но как быть тем бедолагам, кого выбросило в космос, или сработала катапульта? В распоряжении этих было менее десяти часов. Так что, время было дорого.
— Папа, мы в порядке, — войдя в раздевалку, и окидывая его беспокойным взглядом, произнес Алексей.
— А, Леша. Молодец, что зашел. Настя за дверью?
— Ага.
— Скажи ей, что и я и Андрей в полном порядке, — избавляясь от скафандра, произнес Семен.
Ты смотри. Вроде и нанотехнологии, и продумано все. И никогда ничего подобного ни разу не наблюдал. Но вот сейчас, такое впечатление, что скафандр хоть бери и выжимай. Пощупал. Вроде сухой. Но… Бог весть, как объяснить это чувство. Это как взять в руки памперс, в который уже успел напрудить ребенок. Н-да. Ну, чего тут удивляться? Реальная боевая обстановка, не может не отличаться самым разительным образом от всего пережитого ранее. Опять же, куда-то же пот должен был деваться. А они сегодня были буквально в мыле.
— Пап, а где дядя Артем?
А что тут скажешь? Вот и Семен ничего не сказал, а только вздохнул, и сосредоточился на скафандре. Он конечно спешил, но по въевшейся привычке, все же должен был его сначала обиходить. Это не устав, не блажь, а самая настоящая жизненная необходимость. Космос не прощает пижонства, и за халатность наказывает жестко.
— Может… — С надеждой начал было, Алексей.
— Не может, Леша, — покачав головой, возразил Семен. — Прямое попадание в кабину экипажа. Боюсь, там и хоронить будет нечего, после того, как отловим обломки. Сынок, вы уж простите меня, за то что втянул вас в это. Но у меня не было другого выхода.
— Пап, мы все понимаем. И если бы не одобряли твое решение, то присоединились бы к остальным.
— Вот и ладно.
Закончив переодеваться, и выйдя в коридор, Семен тут же попал в объятия Насти, не забывшей расцеловать его, покрывая лицо солеными слезами. Громко всхлипнула, пожалев Аллу и маленького Сережу, когда Алексей сообщил ей о гибели Руднева. А потом…
Н-да. Видать все же это серьезно, коль скоро дочь ищет поддержки и утешения не на груди у отца, а орошая слезами комбинезон Полынина. Впро-очем… А чего ты собственно говоря ждал, ведь когда детям особенно был нужен отец, тебя рядом не было. Ну не воспринимают они тебя, как опору и надежу. А вот сердечная привязанность, пусть еще и не окрепшая…
Ага. Если и не окрепшая, то это не на долго. Андрей и не думает теряться, или стесняться присутствия Семена. Вон приобнял девушку, делая вид, что не замечает взгляда полковника. Участие, значит, проявляет. Еще и поглаживает ее эдак по плечику.
Семен зыркнул на него, дождавшись ответного взгляда, и эдак со смыслом повел подбородком, слегка задрав его вверх. Мол, гляди у меня, паря. Потом вздохнул, и поспешил на центральный пост. Время. Еще ничего не закончилось.
Хотя-а… Положа руку на сердце, все же продолжается. Юшку амерам они пустили конкретно. И еще пустят. Нельзя сейчас ограничиваться полумерами. Никак нельзя. Это все равно, что СССР остановилось бы, отбросив фашистскую Германию только за свои довоенные границы.
В центральном посту было многолюдно. Ну а как иначе-то, если кроме трех операторов, и коменданта, которым здесь полагалось находиться по боевому расписанию, тут же присутствовали командир десантников, майор Плотников, и безопасник, капитан Погодин.
— Все в сборе. Отлично, — резюмировал Семен, — понимая, что командир «Одиссея», не может тут быть по определению.
Корабль уже расстыковался со станцией, а работ там все еще хватало. Ну и где ему еще быть? Впрочем, с ним всегда можно связаться. Да и корабль находится в пределах прямой видимости.
— Ты это о чем? — Удивился Попов.
— О том, что нужно думать, о наших дальнейших действиях?
— Пока приказано заниматься спасательными мероприятиями. Не забыть и об американцах.
— А может все же разберемся с американской станцией? — Возразил Семен. — У нас имеется уникальный шанс, сбросить пиндосов с орбиты.
— Кречет, ты еще не устал, влипать из одной истории в другую?
— Нельзя останавливаться на полпути.
— Нельзя значит?
— Нельзя, — убежденно произнес Семен.
— Ладно. Может озвучишь свое предложение?
— А чего тут озвучивать. Нужно решать с американцами. Предложить им сдаться, пригрозив уничтожением, вот и все.
— У нас, практически не осталось ракет. По хорошему, если бой повторится, то драться нам придется практически только пушками. Надеюсь ты помнишь, что творилось до начала конфликта. Боеприпасы и снаряжение начали поставляться только в последний момент, и надлежащие запасы сделаны не были. Наши склады РАВ* практически пусты. Если противник повторит атаку с Земли, мы трупы. И потом, наши пушки Гаусса все еще монтируются, на американской же станции они уже установлены. Это следует из показаний пленных. А снаряд не ракета, ему мозги не свернешь.
*Склады ракетно-артиллерийского вооружения.
— Только ты забываешь о том, что между нами находится Земля, и они не могут рассчитать траекторию обстрела. Иначе уже разнесли бы нас. А вот мы очень даже можем. Пригрозим расстрелом, и никуда они не денутся. Поднимут лапки к верху как миленькие.
— Не факт. К тому же, никто не может поручиться в том, что вы, в своей идиотской атаке, уничтожили все спутники. Какой-нибудь мог и уцелеть. Или американцы получили доступ к спутникам других государств. Им достаточно устойчивой связи с одним единственным аппаратом, чтобы вычислить нашу орбиту, и ударить из своих двух орудий.
— Во-первых, если бы у них действительно была такая возможность, они уже воспользовались бы ею. Во-вторых, ты прав, и таковая возможность у них все еще может появиться. И тогда мы сидим на пороховой бочке, с подожженным фитилем.
— Хватит самодеятельности, Кречетов. В данный момент оба унилета приспособленные для спасательных операций, задействуются по назначению. И твой в том числе. Остальные, готовятся к спуску на Землю, для подъема на орбиту боезапаса. Вопросы есть?
— Вопросов нет.
— Можете идти готовить машину и приступать к спасению людей, товарищ полковник. И вас, товарищи офицеры, я больше не задерживаю, — поочередно бросив взгляд на Плотникова и Погодина, жестко закончил Попов.
— Есть, товарищ полковник, — бросив руку к обрезу кепки, четко ответил Семен, и повернулся кругом.
Правильно расценив его поведение, майор и капитан, последовали его примеру. Всем своим поведением они явственно демонстрировали, что бунт остался позади. Теперь же пришло время начинать зарабатывать очки, чтобы заслужить прощение. Нет, не полковника. Но Родины. Вот только, как ни крути, а посредником в этом деле будет именно комендант.
— И что, вот так вот умоемся? — С ехидцей, поинтересовался Погодин.
— Сергей Трофимович, а может, для начала все же уединимся где-нибудь?
— Ко мне? — Предложил безопасник.
— Нормальный вариант, — поддержал десантник.
Ну а отчего бы и нет. Коль скоро, кабинет капитана был самым безопасным местом еще до бунта, то сейчас и подавно. Никакой оговорки. Попов мог раздувать щеки и предполагать о причинах изменения в поведении бунтовщиков сколько угодно.
Реальность же была таковой, что пойдя за своими командирами однажды, мятежники сделают это снова. Хотя бы потому что, по определению не ожидали от властей ничего хорошего. Ну, не прощают такое.
Для чего тогда все это? Просто есть такое понятие Долг перед Родиной. И они его выполняли. Правильно, не правильно, не суть важно. Они выполняли его так, как сами понимали и в чем его видели. И сейчас, наблюдая за новостными каналами, причем не только российскими, они сознавали, что все сделали правильно. Плевать, что о них скажут. Просто у них была своя правда, вот и все.
— Итак, братцы, если верить новостным каналам, то главной цели мы достигли. Ситуация на Земле начала разряжаться, — заговорил Семен, едва только они оказались в кабинете начальника службы безопасности. — Вот только для нас, ничего еще не закончилось. И ни хрена не закончится, пока амеры на орбите, — убежденно закончил он.
— И китайцы, — решил добавить Плотников.
— Нет Игорь, — возразил Семен. — Китайцы, конечно имеют мощную экономику. Они способны воспроизвести все, что угодно. Но только и того, что воспроизвести. С тем же чтобы создать, у них серьезные проблемы. Стоит им только получить технологию МАКСа, и они нашпигуют орбиту своими спутниками и станциями. Но пока, вынуждены действовать по старинке. Так что, они обречены идти максимум вровень, но вырваться вперед, для них практически нереально. Они могут быть конкурентами, но не соперниками. А вот американцы, эти совершенно другие. И именно с ними-то и надо решать. Пока они не решили с нами. Насчет подобной возможности, я уже говорил.
— Снова отстраняем Попова и компанию? — Предположил Погодин.
— Сдурел? — Едва не замахал на него руками Семен. — Женя сейчас у руля, полностью контролирует ситуацию. Вот пусть и дальше контролирует. А главное, пусть в это верят на Земле. Нам просто необходимо восполнить боеприпасы. Иначе, придется палками отбиваться. И «Орион» в качестве пугала, послужит неплохим аргументом в пользу заброски на орбиту вооружения. Как впрочем и наземные силы США.
— Я потерялся, — вынужден был признать майор, десантник. — Кречет, то ты говоришь о том, что нужно разобраться с «Орионом», то он нужен, в качестве пугала. Суть-то в чем?
— Суть в следующем. Попов должен оставаться на своем посту. Причем пребывая в полной уверенности, что держит нас и ситуацию под полным контролем. Только под такой гарант, мы получим с Земли все необходимое.
— Но просто так сидеть, оно и впрямь, как-то… — Погодин зябко повел плечами, демонстрируя свое неудовольствие к подобному подходу.
— Нет. С американцами нужно кончать. Тут однозначно. Пусть наше руководство и решило, как всегда, обойтись полумерами, — категорично рубанул Семен.
— Ты можешь говорить толком, Кречет? — Возмутился десантник.
— У нас есть десантный бот. Он специально предназначен для абордажного боя. Берет на борт два десятка бойцов. Если набиться туда как селедка в бочку, то поместим сорок десантников. Я объявлю о поломке моего унилета, и оседлаю бот. Попов проглотит это. Ты, Плотников, грузишься туда со своими парнями, и мы отправляемся в гости к американцам. Десяток парней оставишь в распоряжении Погодина, на случай если тут опять нужно будет поставить всех в стойло. Сил для этого более чем достаточно. Итак, в наших руках окажутся сразу две станции, и тогда уж мы практически полностью обезопасим себя.
— Если не считать того, что нас могут сбить с Земли, — возразил Погодин.
— Не собьют. Ты думаешь отчего американцы прекратили нас атаковать? Ракеты закончились?
— И? — Чуть не в один голос, поинтересовались его собеседники.
— Что, и? Они просто уверены в том, что за это время мы успели смонтировать пушки Гаусса, или успеем это сделать хотя бы на «Одиссее». А уж этот-то куда как маневреннее, чем «Мир», и его достать значительно сложнее. Так что, даже разобравшись со станцией, они могут заполучить на свою голову орбитальную бомбардировку. Оно конечно не ядерное оружие, но приятного очень мало, и по сегодняшним реалиям, едва ли не вундервафля. И потом, в результате этого может начаться именно тот замес, который им ну никак не нужен. Этими парнями правят выгода и деньги. А ядерная война не несет ни того, ни другого.
— Тогда и их станция нас не тронет? — Предположил Погодин.
— Тронет. Еще как тронет, — возразил Семен. — Нас словно предоставили самим себе. Ситуация на Земле патовая. Там проиграют все. На орбите, победитель все же возможен. Вот только наше правительство решило сохранить какое-никакое статус-кво. Что, ну никак не устраивает нас лично. Я готов служить России, но не готов идти под молотки без всякой на то пользы.
— Ладно. Допустим ты прав. Во всяком случае, в том, что нам наши художества не простятся, я лично не сомневаюсь. И делать что-то нужно, — согласился Погодин. — Но с чего ты взял, что Попов станет вот так просто наблюдать за тем, как ты будешь выписывать пируэты.
— А разве у тебя нет лояльного диспетчера?
— Двое из трех. Причем один из них числится в неприсоединившихся к мятежу, — подтвердил Погодин.
— То есть, скорее всего, будет пользоваться доверием Попова.
— Не скорее всего, а пользуется, — возразил безопасник.
— Значит, Попову совсем не обязательно знать, куда там мы запропастились. Ну к примеру, поломались. Диспетчеру лучше знать, как все обставить. Уверен, что меня выручать, Евгений бросится в последнюю очередь. То есть, после американцев. А значит и времени у нас будет предостаточно.
— Что же, резонно, — согласился с Семеном капитан. — Но остается другой вопрос. Из показаний все того же пленного, на «Орионе» находится сотня злых космодесантников. Вы же собираетесь отправляться туда с четырьмя десятками.
— Это проблема, — пожав плечами, согласился Семен, а Плотников тяжко вздохнул.
— Ладно. Проблемы будем решать по мере их поступления, — поведя могучими плечами, произнес Погодин. — Вот только Семен Аркадьевич, нечего тебе там делать. Если уж ты наш лидер, то…
— У тебя есть другой пилот, которому ты сможешь довериться, так же как мне.
— Есть, — твердо заверил капитан.
— Серьезно?
— Серьезно. Командир второй эскадрильи Нефедов.
— Во-первых, Нефедов, из наземной группировки, и задействован Поповым, для переброски припасов с Земли. А Женю в некоторые нюансы мы не посвящаем. Во-вторых, он никогда не управлял ботом. А это тебе не автомобиль на трассе. В-третьих, Попова нужно ввести в заблуждение, и я получил от него приказ, принять участие в спасательной операции. Ну и в-четвертых, риск слишком велик, и остаться я попросту не имею права. Все. Вопрос закрыт…
Как и предполагали, с тем чтобы оседлать бот, никаких проблем не возникло. Как впрочем и с погрузкой на его борт вооруженных до зубов десантников. Вообще-то в десантном отсеке и без того места было не так чтобы особо много, а уж когда количество народа превысило расчетную цифру в два раза, так и подавно. Хорошо еще только один люк в днище, открывался во внутрь, а два других наружу.
Но, как говорится — в тесноте, да не в обиде. И потом, это была самая незначительная из стоящих перед ними проблем. Куда интереснее было набрать скорость и выйти на нужную траекторию, при том, что личный состав находился вне ложементов. Да их попросту повыдирали, чтобы не занимали лишнее место. Впрочем, помогла более высокая, нежели у американцев орбита.
Но оставалась еще и сама американская станция. Вот так сходу к ней наверняка не приблизиться. Семен даже помыслить не мог о том, что она не имеет боевого охранения. Плюс наверняка еще и система непосредственной обороны. А это наверняка ракетные и артиллерийские установки. И у пиндосов с боекомплектом точно все в полном порядке. Их ведь не пытались сбить с Земли. И из космоса никто не атаковал. Так что, их боекомплект все еще в целости и сохранности.
Ага. Вот, молодец все же диспетчер, оказавшийся на связи с Погодиным. Сработал в лучшем виде. Бот сейчас падает камнем, по заданной траектории и должен пройти выше станции. Будучи неактивным, тактическими компьютерами противника он безошибочно идентифицируется как бездушный обломок.
Вот только работающий в пассивном режиме тактический планшет бота, через один из спутников получает сведения со станции. Ну и отображает их, пред светлы очи пилота и штурмана. Кстати, уж кто, кто, а они чувствуют себя достаточно просторно и вольготно. Покушаться на их территорию ни у кого и мысли не возникло.
Итак. Две машины держатся несколько выше станции, и довольно компактной группой. Наверняка ведущий и ведомый. Больше машин в полете не наблюдается. Остальные находятся на стартовых площадках станции. Их две, и каждая из них способна вместить до десятка машин. Остальные базируются внутри бублика, и опускаются туда с помощью подъемника. Или так должно быть. Сейчас-то места на этих двух площадках более чем достаточно.
То что американцы не допускали на «Орион» посторонних, и уж тем более какие-то там комиссии, ни о чем не говорило. Российская сторона обладала довольно подробными планами станции, а потому ее устройство, не было для нее тайной за семью печатями. Служба внешней разведки не зря ест свой хлеб.
Возле космолетов суетится обслуга. Никаких сомнений, машины готовят к очередному боевому вылету. Сомнительно конечно, что у пилотов достанет смелости на атаку. Нет, Семен вовсе не придерживался того мнения, что они все поголовно трусы. Просто, они получили по сопатке, имея явное численное преимущество. Сейчас же, даже с учетом того, что русские унилеты посыпались на Землю за припасами, по численности между русскими и американскими космолетами наблюдается паритет. Так что, даже если позабыть о том, что противник сейчас подавлен, он полностью уступает своему оппоненту.
— Ну и что будем делать? — Заглядывая через арку, в пилотский отсек, поинтересовался Плотников.
— То что и собирались. Атаковать, — пожав плечами, спокойно ответил Семен.
— А подробности узнать можно?
— Не вопрос. Через пять минут, мы выйдем в нужную точку, и случится три вещи. Первая, мы атакуем дежурную пару, всеми четырьмя ракетами на нашем борту. Расстояние так себе, поэтому увернуться от тучи шрапнели у них не получится. Одновременно с этим начнем обстреливать стартовые столы из пулемета, врубим двигатели. Вы уж ребятки постарайтесь не переломать себе кости, когда подадим тягу.
— А вы не злобствуйте, тогда и мы не обделаемся.
— Не волнуйся, падать буду быстро, но аккуратно, — с язвинкой ответил Семен. — Когда приблизимся, к поверхности станции, два первых десятка начинают десантироваться на наружную обшивку. И лучше бы им не промахнуться. Хорошо как мы быстро разберемся со станцией, и придем им на помощь. А ну как нас покромсают.
— Ой, не пугайте, товарищ полковник. Чего нам-то бояться, коль скоро нам еще предстоит считаться с Родиной, — отмахнулся майор.
— Согласен. Оставшиеся два десятка действуют по заранее оговоренному плану. То есть, проникают во внутрь станции, и устраивают шухер там.
— А что. Нормальный план. За неимением лучшего.
А что тут еще скажешь. Нет что-то там разрабатывали, и прикидывали, даром что ли из десантников готовили, по сути, абордажную команду. Вот только вся теория меркнет перед практикой. А вот с ней как раз был полный швах. Вообще-то, они сейчас шли на первый в истории космический абордаж. Вот так-то.
— Тогда, время пошло, — подмигнул Кречетов майору.
— Понял. Парни, внимание, готовность три минуты…
Семен и не думал влезать в работу десантников. Это их кухня. И пусть с реальным опытом есть серьезные проблемы, они этому обучались. Его задача обеспечить доставку десантников на станцию. В остальном, остается только довериться майору и его подчиненным.
Как ни готовился Семен к неожиданностям, но все прошло гладко, как по писанному. Оба космолета были выведены из игры, единым махом. Одновременно с этим, они начали сближаться со станцией. И тут им скорее всего, все же повезло, так как средства непосредственной обороны не успели среагировать, и бот оказался в мертвой зоне.
Перед посадкой вступил в дело турельный пулемет. Вихрь пуль буквально смело с внутренней поверхности колеса, всю обслугу космолетов, и охрану, если таковая была. Ну или по меньшей мере, согнал их во внутрь станции.
Следом вместе с обстрелом, вступили в дело два десятка десантников, покинувших бот, через боковые люки. Было что-то завораживающее в том, как десантники обряженные в скафандры, имея слабенькие ранцевые двигатели, и огромное самомнение падали на станцию.
Кстати, двое все же промахнулись, и полетели дальше. Остальные десантировались удачно, и поспешили занять позиции у подъемников, именно в этих двух местах осуществлялся выход на поверхность, как с помощью механизмов, так и по лестнице.
Десантный бот проектировался из существующих реалий, и возможностей вероятного противника. Да, да, такое выражение неполиткорректно уже лет сорок. Но суть-то от этого не меняется. И потом. Ну откуда взяться террористам на орбите? Так что, средства и оборудование бота были рассчитаны на американскую и китайскую станции.
Едва посадив бот, на мягкую обшивку станции, Семен закрепил машину, специальными якорями. Из брюха выдвинулся короткий переходной рукав. Затем открыли люк в полу уже загерметизированного бота, и взрезав лазерным резаком внешнюю обшивку, получили доступ во внутрь станции.
Вообще-то, предлагались самые различные варианты проникновения на станцию. И данный назвать эффективным не поворачивался язык. Слишком долго. И противник получает возможность для организации противодействия. Но с мягким колесом, иначе не получится.
Использование пробивных зарядов вело к появлению пробоин и потере герметичности. Не страшно, если иметь дело с жесткой конструкцией. Подумаешь, внутренний объем лишится воздуха. Но с мягкой, все иначе. Несанкционированная дыра должна быть герметична. Иначе колесико очень быстро сдуется, и опадет. Ну и как тогда быть? Создавать себе трудности категорически не хотелось.
В образовавшийся проход тут же полетели тросы, и гранаты. Бог весть, что там. Лучше не миндальничать, и штурмовать по всем правилам. Целее будешь. Изнутри станции послышались необыкновенно гулкие разрывы гранат. Ну а чего еще ожидать в закрытом помещении. Следом, вниз начали спускаться два десятка бойцов, под командованием самого майора Плотникова. Штурм начался.
Проводив их, Семен с Андреем, закрыли люк, и откачав из отсека воздух, открыли боковой люк. Делать в машине им нечего. Внутри станции они будут только мешать. Влезать в слаженную работу бойцов у подъемников, глупее не придумаешь. Но людей у десантников все же мало, и стоять в стороне как то неправильно.
— Товарищ полковник, что вы тут делаете? — Возмутился старлей, едва заметив пилота и штурмана, вооруженных автоматами.
Сам он с напарником как раз собирался воспользоваться одной из расчалок, чтобы добраться до центральной оси станции. Пока майор будет с грохотом драться внутри станции, а две группы имитировать прорыв через входы, эта парочка должна была нанести основной удар. А именно, завладеть реакторным отсеком, и вынудить персонал станции сдаться.
А что такого? Сдадутся никуда не денутся. Нет, Семен вовсе не думал, что американцы все сплошь трусы, и александров матросовых среди них не сыскать. Но вот в том, что процент их куда как меньше, а склад мышления гораздо практичнее, чем у русских, он не сомневался. И потом, ну не расстреляют же их за то, что они капитулировали в реально безвыходной ситуации.
— Догадайся с двух раз, — поглядев в глаза десантника, предложил Семен.
— Не дело вы затеяли, товарищ полковник.
— Не переживай. Под ногами у путаться не будем, но зато если что, ты будешь знать, что у тебя есть парочка автоматов, готовых вас прикрыть.
— И как мы без пилота? — попробовал последний аргумент офицер.
— Если не выгорит, то пилот вам не понадобится. Если получится, то его вам в любом случае пришлют.
— Л-ладно. Но… — десантник сделал неопределенный жест в в ту сторону, куда им предстояло двигаться.
— Сынок, если ты решил, что меня испугает перспектива болтаться в открытом космосе на тонком тросе, то ты ошибся. Меня ни невесомостью, ни чернотой космоса не испугать. Все как я и сказал. Вы работаете, мы прикрываем.
— Ясно. «Беркут» ответь «Ястребу», — вызвал старлей.
— На связи «Беркут», сквозь звуки перестрелки раздался голос майора.
— У нас все готово. Выходы наружу контролируем. Можем приступать. Как у вас?
— Порядок. Похоже эти парни решили навалиться всем скопом. И гляди там. Они точно захотят подняться к вам.
— Мы готовы к этому.
— Тогда, давай, «Ястреб» самое время.
— «Ястреб», здесь «Пумба».
— Слушаю тебя «Пумба», — оборачиваясь к площадке, что была за спиной, произнес старлей.
— Пора бы тебе двигаться. У нас уже нарисовались гости.
Семен посмотрел в ту же сторону, и заметил короткие огненные всполохи. Короткие росчерки трассеров, бьющие о преграду, или устремляющиеся в бескрайний космос. И все. Ни звука. Вообще ничего. Ноги ощущали легкую вибрацию исходящую от станции, но при этом он ничего не слышал. Картина просто нереальная.
— Принял тебя, «Пумба». Вы готовы, товарищ полковник?
— Работай уже, умник.
Прикрепили тросик монтажного пояса к расчалке, и резво перебирая руками, устремились к намеченной цели. Их цель, реакторный отсек.
Спустились на центральную ось. Затем, с риском улететь в необъятные дали, перебрались на неподвижную часть. Наружная обшивка модулей станции изобилует разного рода леерами и поручнями. Все предусмотрено для выполнения наружных работ. Поэтому, для людей обладающих навыками перемещения в открытом космосе, добраться до нужной точки не составило труда.
Но тут уж никто миндальничать не собирался. Поэтому заложили заряд, и подорвали. Семен ощутил, как поручень в его руке вздрогнул. Да что почувствовал. Пальцы не выдержали, и его оторвало от опоры. Не прицепись он страховочным тросом, и уже летел бы отдельно от станции. И совсем не факт, что ранцевый двигатель сумел бы ему помочь вернуться.
Звука никакого не было. Разве только из пробоины рванул эдакий гейзер из обломков, пара и еще чего-то находящегося внутри перехода. Впрочем, продолжалось это недолго. Система безопасности сработала надлежащим образом, и вскоре разгерметизированный отсек был отсечен.
Вплыли во внутрь через пролом. Стандартный цилиндр с внутренним диаметром около трех с половиной метров, с наружными стенками толщиной порядка полуметра. Этот объем съедается теплоизоляцией и радиоактивной защитой, продвинувшейся за последние годы далеко вперед.
Как и рассчитывали, они оказались в отсеке соседствующем с отсеком управления реактором. Люк в него закрыт. Как впрочем и противоположный. Система борьбы за живучесть, сработала вполне штатно.
Старлей приблизился к люку в отсек управления, и начал колдовать с панелью сбоку от него. Вскоре видеопанель ожила, и перед их взором предстали два испуганных американских астронавта. По всему видеть техника.
— Н-да. Свинство.
— Ты о чем, «Ястреб»? — Поинтересовался Семен.
— Живы. Чтоб им. Придется с ними решать, причем радикально.
— Уверен, что нет другого выхода? — Семену вот так, убивать безоружных, как-то претило.
— А как? Пока они там, представляют опасность и могут пустить реактор в разгон.
— Хотели бы, уже пустили. Человек пока живет, надеется. Можешь меня подключить, к переговорному устройству?
— Не проблема.
— Делай. Времени нет.
Старлей и впрямь провозился недолго. Помимо этого, он успел еще и разблокировать люк. Осталось только провернуть маховик, выдвигая запорные штанги, и вуаля.
— Внимание, говорит полковник российских космических войск Кречетов, — заговорил Семен на английском. — Парни, вы ничем не можете нам помешать. Но мы не хотим вас убивать. Как не хотим убивать и ваших товарищей.
— Если вы откроете люк, я взорву реактор, — отчаянно выкрикнул один из них.
— Глупость. Ты не успеешь запустить необратимую реакцию. А в том, что у вас здесь есть ядерный заряд, я сильно сомневаюсь. Впрочем, если я ошибаюсь, то нас этот вариант устроит. Взрывай. Нас слишком мало, чтобы перебить всех ваших десантников. Мы можем только захватить реактор и принудить их сдаться. В любом другом случае, отступать нам некуда, и мы все равно погибнем. Ну чего замер!? Взрывай говорю! Нет!? Хочешь жить!? Тогда марш в реакторный отсек, и загермитизируйте дверь. Выполнять! Через пять секунд мы открываем люк.
Н-да. Не бойцы. Как уже говорилось, Кречетов был убежден в том, что среди американских военных с храбростью имеются серьезные проблемы. У технического персонала, она попросту отсутствовала. Оба бедолаги поспешили выполнить распоряжение бешеного русского.
Через минуту реактор был под контролем десантников. Еще через пять, на пульт центрального поста станции начали поступать данные, о выходящем из под контроля реакторе. И только после этого, поступило требование о капитуляции.
Американцы предприняли попытку отбить пост управления реактором. Но за пару отсеков до нужного, были встречены заблокированным люком. Когда же справились с ним, по ним ударил плотный автоматный огонь. Яростная перестрелка закончилась тем, что вскоре русские закрыли очередной люк, и заблокировав маховик, отошли к следующему.
Чтобы процесс стал необратимым, русским нужно было еще пять минут. И все было за то, что у них это время будет. И полковник Дрейк, принял решение о капитуляции. В конце концов, он отвечает не только за людей, но и за собственность США. И кстати, ничуть не сомневался в том, что русские вернут Америке эту самую собственность.