ГЛАВА 11. Мятеж
За спиной Кречетова замерли двое десантников. Да еще с дюжину, разбившись по парам, рассредоточились по помещению. Ничего особо примечательного, из общей массы их не выделяло. Если не обращать внимания на то, что они вне строя, и вооружены автоматами. Оружие с толстыми кожухами охлаждения, как на стволах, так и на ствольной коробке, похоже на нечто футуристическое. Весьма схоже с образцами, которые выдавали за оружие будущего в фантастических фильмах. Но…
Режиссеры и дизайнеры должны поражать воображение зрителей чем-то необычным. Современным же инженерам необходимо было решать задачу по охлаждению оружия в условиях безвоздушного пространства. А это не так чтобы и просто. Вот и стоят бойцы с оружием брутальным до нельзя, и одновременно сильно смахивающим на детскую игрушку.
Защитного снаряжения у десантников нет, эта роль целиком и полностью лежит на скафандрах. Не сказать, что наноматериал способен столь уж действенно защитить от автоматного огня. Но хотя бы в половине случаев противостоит пулям. Уже хоть что-то. Нет, можно конечно усилить скафандры титановыми плитами, и в условиях невесомости, тяжесть не будет играть особой роли. Разве только сам боец приобретет грацию бегемота. Словом, выигрывая в одном, ты отчего-то обязательно должен проиграть в другом.
Так вот, Семен посчитал, что столь уж демонстративное боевое облачение ни к чему. Лишнее это. Тем более, что стоит он сейчас не перед лицом противника, а перед строем своих боевых товарищей. Пусть даже многие и не разделяют его мнения. Потому и оружие у десантников не в руках, а на ремнях, за спинами. Жест вполне миролюбивый. Впрочем, никто по этому поводу не обманывается…
Семен закончил говорить, и повел внимательным взглядом по застывшим в строю пилотам. Ошибочка. Строй был застывшим, пока он говорил. А вот теперь, опешившие было офицеры, начали приходить в себя, зашевелились, послышались едва уловимые перешептывания. Впрочем, шепотков было достаточно много, чтобы это стало походить на растревоженный улей. Что не говори, а девяносто два человека, пребывающие в высшей степени охренения, по определению не могут вести себя тихо.
— Товарищ полковник, а каковы гарантии того, что вы не ошибаетесь? — Вдруг подал один из пилотов, в звании капитана.
И тут же в коридоре повисла гнетущая тишина. Она могла бы быть звенящей, и пролети муха, и можно было бы отчетливо услышать звук ее крылышек. Но… Мух, на станции отродясь не водилось, как впрочем и мертвой тишины, попросту не бывает. Постоянно работают какие-то механизмы и вентиляция. Это в безвоздушном пространстве звуковые волны не распространяются, а здесь, очень даже.
Хм. Кстати на счет мух. Они очень даже могут появиться, в надувном колесе. Что-то там ботаники эдакое маракуют с перекрестным опылением растений. А там, глядишь эти насекомые расползутся и по всей станции.
— Я не могу сказать, что наши выводы это истина в последней инстанции, четко произнес Семен. — Что же до гарантий… Человек передавший нам эту информацию, прекрасно знал, что его ожидает, как и тот, кто поспособствовал этому сеансу связи. В настоящий момент они находятся в подвале, на Лубянке.
— Но мы можем не остановить, а спровоцировать войну, — подал голос другой офицер.
— Нет, не можем, — убежденно произнес Семен. — Если американцы шатаются и не уверены в том, хотят ли они начинать боевые действия, то лишившись спутников, они потеряют остатки этой самой уверенности. Потому что отсутствие спутников, снижает эффективность глобального удара минимум в половину. Если же решение принято окончательное, то наши мирные увещевания ни к чему не приведут. В этом случае избегнуть нападения можно только в одном единственном случае, встать раком и раздвинуть ягодицы. Вот только наше правительство делать этого не станет. Тут и к гадалке не ходить. Так что, думайте, как вы поступите. Только не долго. Решение нужно принять уже сейчас. Времени не осталось. До намеченного момента активации маячков, и как следствие, предполагаемого удара, осталось три часа.
— Определяющее слово здесь, предполагаемого, товарищ полковник, — подал голос все тот же капитан. И что самое обидное, офицер был из его эскадрильи. — Лично я не услышал ни одного весомого аргумента в пользу вашей правоты. А потому, пока не буду уверен в том, что приказ исходит от командующего вооруженными силами, за штурвал не сяду. И вам не советую, парни, — повысив голос, закончил капитан.
Потом твердым взглядом посмотрел в глаза Кречетову, слегка повел плечами, под ответным, совершенно равнодушным взглядом. Так смотрят на пустое место. На нечто, совершенно не заслуживающее внимания.
— Готов отправляться под арест, вслед за комендантом станции, — все же упрямо заявил капитан.
В ответ на его слова послышался гомон. Многие высказывали в его поддержку, и так же были готовы отправляться под замок. Мало того, бросали выразительные взгляды на десантников, ненавязчиво присматривавших за ними. Кстати, те ни разу не пытались скрыть своих презрительных взглядов. Ну и с эдакой вальяжностью и ленцой, поправляли автоматы на ремнях.
— Товарищи офицеры, — повысив голос, вновь призвал к тишине Семен. — Я прекрасно отдаю себе отчет в том, как это все выглядит. И приказать вам действовать так, а не иначе не могу. Поэтому здесь, останутся только те, кто сам захочет присоединиться к нам. Говорю откровенно, те кто на это решится, очень даже могут оказаться под судом. Причем не в российском, а каком-нибудь гаагском или нюрнбергском, с гарантированным приговором. Итак, желающие могут отправляться прямиком в свои каюты.
Н-да-а. Все же он не ожидал, что в самом начале лишится такого количества пилотов. Практически все потянулись на выход, из широкого коридора туристической зоны. Другого, столь обширного помещения для построения сотни человек на станции попросту не было. Ну, если только в надувном колесе. Но там и ситуацию контролировать сложнее, и лишнее это, потому как место-то все же нашлось.
Итак, на выходе имеется девять человек, включая и его самого. Сила, йедрит ангидрид! А ведь на американской станции по определению больше боевых машин, чем на российской. Иначе и быть не может. Не те ребята пиндосы, чтобы ввязываться в какую авантюру, не имея реального превосходства. И начнись, противостоять им будут пять экипажей, причем один из них неполноценный.
Такой подставы он не ожидал. Даже из его группировки остался только один пилот, да его штурман Андрей. Еще Нефедов со своим штурманом, и еще четверо офицеров сборной солянки из разных отрядов. Из московской только один, Руднев, муж Аллы и новоявленный папаша, как впрочем и сам Семен. Разумеется Семен был ему благодарен за поддержку, но положа руку на сердце, Артем был отличным атмосферным пилотом, но не орбитальным.
А вот экипаж «Одиссея» присоединился в полном составе. Впрочем, не им наносить первый удар. Так что, случись, с них и спрашивать-то особо не станут. Между собой заговорщики решили не афишировать их изначальное участие в мятеже. В конце концов для них было главное не моральная, а реальная поддержка, а «Одисей» должен был вступить в дело только тогда, когда уже все завертится.
— Якушев, а вы-то что тут делаете? — Искренне удивился Семен, рассматривая того самого капитана, который противился больше всех.
— Товарищ полковник, вы ведь пойдете до конца, даже если останетесь один, — не спрашивая, а скорее утверждая, ответил капитан. — Десантура полностью на вашей стороне. Значит и пресечь вашу затею они никому не позволят. Отсюда вывод, заваруха все одно начнется, и пилотам хочешь, не хочешь, а придется садиться за штурвалы машин. Просто они этого пока не сознают, вот и все. Ну а раз такое дело, то я предпочитаю не плыть по течению, а иметь возможность править.
— И когда вы это осознали?
— Да буквально только что.
— Ясно. Вот только, мотивация, так себе.
— Знаю, — согласился капитан.
— Итак, товарищи офицеры, у нас в наличии два штатных, и слетавшихся экипажа.
— Три, товарищ полковник, — вновь вклинился капитан, — А что такое? Девять же на два не делится. Я ни я буду, если мой штурман не займет место рядом со мной. Вот и выходит, что три экипажа.
— Странный ты, все же, Якушев, — покачал головой Семен. — Если бы не твои выкрутасы, нас сейчас было бы побольше. И в то же время, практически все там, а ты тут.
— Сам себе удивляюсь, товарищ полковник.
— Ладно. Итак, у нас четыре готовых экипажа. Один штурман и три пилота. Не хотелось бы назначать. Как будете делиться? — Дал право выбора Семен.
— Я могу за штурмана, — подал голос один из пилотов. — А с кем? Без разницы.
— Тогда пойдешь в паре с Рудневым.
Расчет был прост. Пилотировать на уровне у Артема еще получится, а вот на месте штурмана реакции может недостать. Пилот выдает задания штурману, ведет бой, принимает решения и управляет машиной. На штурмане же расчет траекторий, векторов и орбит, отслеживание окружающей обстановки и много чего еще. И все это требует практики. Чего у Руднева не было.
— Вы вдвоем, второй экипаж, — указав на последних, приказал Семен. — Пилотам занимать свои унилеты. Все. По машинам. Взлет через полчаса. Наша станция как раз займет удобную позицию.
Семен мысленно все же поблагодарил Бога за то, что экипажи распределились вполне равномерно. В том смысле, что среди шести экипажей два специализировались на космолетах, и четыре на унилетах. Все было бы куда хуже, если бы дела обстояли иначе.
— Товарищ полковник, разрешите вопрос? — Окликнул его капитан.
— Говори Якушев.
— У меня с арифметикой вроде никогда проблем не было, и я насчитал только пять экипажей.
— Шестым будут мои дети. Они же твои ведомые.
— Но-о…
— Историю с американским космолетом не забыл?
— Я помню, что ваши дети со страху способны вытворять чудеса эквилибристики. И наблюдал их тренировочные полеты. Но при всем уважении… Товарищ полковник, это же курам на смех. Летчиков готовят годами. А тут… У меня нет слов.
— А у меня, как выяснилось, нет достаточного числа офицеров. На тренажерах, и в учебных полетах, Алексей показывал приличные результаты. Как бы он ни испугался под обстрелом, но не растерялся и действовал грамотно. На первом этапе мы не должны будем столкнуться с противодействием. И наконец, у нас нет другого выхода. Ты ведущий, они ведомые.
— А если откажусь? — Явно не горя желанием связываться с желторотиками, поинтересовался капитан.
— В таком случае, я буду вынужден отправить их одних. Основная масса спутников располагается на низких орбитах, куда соваться на космолете все же не очень хорошая идея. Поэтому там будут шерстить унилеты. Но и в верхних эшелонах забот хватит. А у нас будет не больше часа свободной охоты. Дальше начнется веселье.
— Ну что же. Значит, отправимся с детским садом, — вздохнув, нехотя ответил капитан.
— Артем.
— Да, товарищ полковник, — задержался уже уходивший Якушев.
— Присмотри там за ними.
— Не могу сказать, чтобы вы не волновались. Но я сделаю все что смогу.
— И еще. Смотри там, без фанатизма.
— То есть?
— Ты меня понял. Не надо бросаться грудью на амбразуры. Твой экипаж для предстоящих боев куда важнее.
— Вы-ы…
— Все. Ты меня понял. Иди.
— Есть, товарищ полковник.
Что это? Уважение? Не сказать, что Кречетов не пользовался авторитетом среди своих подчиненных. Но сейчас капитан посмотрел на него так, словно увидел совершенно другую, до селе невидимую, сторону начальника. Ведь приказ его звучал достаточно недвусмысленно.
— Семен Аркадьевич, — когда они остались одни, окликнул его теперь уже штурман.
— Слушаю тебя Андрей.
— Какой из них экипаж боевой машины? Да они вообще не военные, а простые дети.
— Было дело, куда более молодые брались за оружие, и давали прикурить фашистам.
— Смеетесь?
— Нет. И не отнимай мое время. Мне еще с ними объясняться.
— Товарищ полковник…
— Андрей, я понимаю, что для тебя это вопрос не праздный. Понимаю, что ты неравнодушен к моей дочери, и это у вас взаимно. Но скажи мне пожалуйста, неужели ты думаешь, что я не люблю своих детей? Молчишь? Мне сейчас ничуть не легче чем тебе, Андрей. Так что, давай оставим этот пустопорожний разговор. Все. Готовь машину.
Как ни странно, но разговор с детьми прошел куда как легче. Алексей и Настя восприняли известие об их мобилизации с энтузиазмом. Разве только остались разочарованными тем обстоятельством, что воинским званием их никто одаривать не собирался. Даже рядовыми не сделали. Только и того, что горько улыбнувшись, отец назвал их ополченцами.
Вообще, Семен конечно же не мог себе представить подобный абсурд даже в страшном сне. Предполагая, что мятеж поддержат далеко не все, он и не помышлял рассматривать вопрос о привлечении детей. Они конечно проходили обучение, по какой-то там программе, созданной специально под них, а больше все же под Алексея. Но в основном это были полеты, пусть и на самом современном, но все же тренажере, способном эмитировать перегрузки в самом широком диапазоне.
И только осознав, насколько мало людей поддержало его, Кречетов был вынужден пойти на этот по настоящему отчаянный шаг. А иначе, это и не назвать.
Тут ведь дело не только в том, что они его дети, и у него будет все время болеть сердце. Куда важнее то, что они и впрямь желторотики, и потому могут оказаться причиной серьезных неприятностей. А при том раскладе, что намечался на ближайшие часы, любая неприятность грозила быть только серьезной, если не сказать больше…
Сборный отряд, который и эскадрильей-то назвать нельзя, стартовал со станции в назначенный срок. По сути, распределив между собой сектора орбиты, сейчас действовали три независимых звена. И случись появиться противнику, рассчитывать они могли только на себя. Несмотря на то, что экипаж «Одиссея» в полном составе поддержал мятеж, это не очень-то улучшало ситуацию. Во-первых, там все еще проводились всевозможные тестирования, в купе с тренировками. А во-вторых, слишком уж на большой территории будут разбросаны шесть машин.
— Итак, повторяю, — заговорил Семен, по общей связи. — Падаем вниз, каждый занимает свою орбиту и уничтожает все, до чего только может дотянуться. Без разбора. Точка рандеву на противоположной стороне. К этому моменту американская станция сместится, и окажется в стороне, так что, мы должны будем успеть собраться в кучу. Вопросы.
А какие вопросы? Все это уже оговаривалось. Но, Командир должен уточнить задачу, перед началом операции. Вот он ее и уточнил. Ничего нового. Если конечно не считать того, что первоначальный вариант предусматривал сначала атаку самой станции. Но, этот вариант так и остался между предводителями мятежа. Реальность заставила кардинально пересмотреть первоначальный план.
— Если вопросов нет, расходимся, — закончил Кречетов.
Несмотря на разрозненность действий, Семен не думал, что может случится что-то непоправимое. Конечно американцы должны пребывать в готовности, и скорости на орбите, не идут ни в какое сравнение с таковыми в атмосфере. Но тем не менее, противнику понадобится не меньше часа, чтобы добраться до наглецов, устроивших в космосе черт знает что.
— «Мир», ответь «Кречету», — вызвал Семен, когда машины разошлись в разные стороны, словно звездочки от взорвавшегося фейерверка.
— Слушаю тебя «Кречет».
— Пора. Перехватывайте управление нашими спутниками, и уводите их на высокую орбиту. Ну и сами, забирайтесь повыше.
— Понял тебя, «Кречет», — ответил напряженный голос диспетчера.
Унилет шел с невероятной легкостью. А может, Семену это только казалось. Н-да. Скорее всего, все же казалось. Ну с чего бы машине сегодня испытывать некую легкость. Вокруг все то же безвоздушное пространство, и скорости те же, что были вчера. Разве только напряжение такое, что аж затылок сводит.
— Командир, прямо по курсу китайский спутник. Дистанция пятьсот, — раздался в шлеме голос штурмана.
— Параметры цели, — тут же отбрасывая все ненужные мысли, приказал Семен.
— Вывожу, на тактический планшет.
— Вижу. Ну что, Андрюха, сами убрались, теперь сами же и мусорить будем.
— Ну, если мы за другими подтирали, то отчего бы не прибраться за собой.
— Согласен.
Вот они какие. Ни капли сомнений в том, кто именно выйдет победителем в этой заварухе. Впрочем, если думать иначе, то не стоит и браться за дело.
Захват цели. Компьютер выправляет курс. Да, китайцы союзники. Но… У России есть только два верных союзника, ее армия и флот, остальные предадут ее при первой возможности. Александр Третий был богат на разные афоризмы, а главное всегда зрил в корень. Н-да. А к кому же относятся они? А пожалуй все же к флоту. Разве только космическому. Так что, разберутся еще с китайцами. Возместят так сказать им убытки. А вот рисковать, оставляя на орбите китайскую группировку спутников, лучше не надо.
А ведь у них на орбите наверняка есть еще и космолеты. Не может не быть. Экономический потенциал у них сродни американскому. Да и амбиций ничуть не меньше. Разве только они подходят к ним с восточной мудростью и обстоятельностью. Как в том анекдоте — мы медленно, медленно спустимся и возьмем все стадо. Да, китайцы они такие, им палец в рот не клади. И как они себя поведут, когда Россию начнут рвать на части предположить не так чтобы и трудно. Непременно постараются оторвать свой кусок.
Или все же поостерегутся? Ведь в этом случае русское командование может решиться на отчаянный шаг, и схватиться-таки за ядерную дубинку.
Плевать. Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. Цель уже захвачена, пошел доклад штурмана о следующей. На этот раз американский спутник. Так что, долго размышлять просто некогда. Ибо делать то, за чем они здесь, либо сворачиваться.
Палец утопил гашетку пушки, и унилет слегка вздрогнул, послав вперед короткую очередь на три тридцатимиллиметровых снаряда. И ни звука. Только резкие вспышки, от выстрелов. Вот так-то оно стрелять в безвоздушном пространстве.
Через пятьдесят секунд, снаряды настигнут спутник, и выбьют из него дух. Если конечно тот не сменит свою траекторию. Не стоит разбрасываться ракетами, коль скоро можно использовать пушку. В конце концов, снарядов у них две сотни, а вот самонаводящихся ракет только шесть. И их бы лучше экономить. Есть еще ракеты малой дальности, но этими так же не следует разбрасываться. Они ой как могут еще понадобиться, в случае ближнего боя.
Так. Следующая цель, французский спутник, он сильно в стороне, и чтобы подстрелить его из пушки, простой легкой коррекцией курса не обойтись. Тут уж придется разворачиваться. Не сказать, что это такая уж проблема. Развернуться в любую строну, сохраняя прежнюю траекторию, и при этом ничего не потерять, в безвоздушном пространстве проще простого. Другое дело, что в этом случае и расчеты для точной стрельбы, куда как сложнее, и гарантии точного выстрела значительно ниже.
Но главное все же, это топливо. Не сказать, что у рулевых двигателей столь уж малый запас топлива. Нет, его вполне достаточно. Просто, если случится бой, а этого исключать никак нельзя, то наличие запаса по маневренности может оказаться гораздо предпочтительнее пары тройки лишних ракет. И его сын, Лешка, это вполне доказал. Ну а раз так, то-о…
Ракета малой дальности сорвалась с направляющей, легко обогнала спустивший ее с привязи космолет, и резко вильнув, изменила курс. Несколько секунд, и она практически исчезла из виду. Нет, если неотрывно следить, то можно еще рассмотреть сверкающую звездочку работы ее двигателя. Но, следить было некогда. Да и двигатель работал недолго.
Вообще-то, эти ракеты имели не такую уж и малую дальность. Это они так только назывались. Как запустишь этот снаряд, так и будет летать, пока не столкнется с чем-нибудь, и не взорвется, или пока его не втянет в атмосферу Земли. А если выпустить в открытом космосе, так и вовсе по идее превратится в вечного скитальца.
Малый радиус обуславливается коротким временем работы двигателя, и как следствие сохранения маневренности. По выработке горючего, ракета попросту лишается возможности управления и летит строго по заданной траектории, подобно обычному баллистическому снаряду.
В данном конкретном случае, несмотря на большое расстояние, скорость и траектория спутника постоянны. Поэтому короткого срока работы двигателей вполне достаточно для придания направления необходимого для поражения цели.
— Новая цель. Американский спутник Джи Пи Эс. Дистанция пятьсот километров. Сбрасываю данные на тактический планшет.
— Принял.
Ага. Ну с этого пока так же вполне достаточно ракеты малютки. Разлетались однако, вражьи глазки. Впрочем, чему тут удивляться, коль скоро у них нет никаких сомнений относительно намерений НАТО. Так что сейчас над Россией вообще начнут стягиваться практически все аппараты. Первый удар, он самый важный. Вот и ладно, так даже проще будет им крылышки подрезать…
— Господин президент, только что поступил доклад из НАСА, продублированный со станции «Орион», — советник по безопасности, буквально ворвался в комнату, где решил уединиться Гаррисон.
Слишком большое напряжение, и серьезная ставка на кону, чтобы ему оставаться спокойным. Он все же проиграл, и был вынужден уступить ястребам. Так что, войска уже на позициях, пусть пока и не подозревают о том, что именно им предстоит.
Боевые расчеты ракетных батарей заняли свои боевые посты. Для них так же пока еще идут крупномасштабные учения, призванные продемонстрировать всему миру мощь блока. Ну и отработка всего протокола. Тренировки просто необходимы, чтобы когда дойдет до дела, никто ничего не напутал, даже находясь в сильнейшем расстройстве чувств.
— И что там, Перри? — Устало, и с потаенной надеждой поинтересовался президент, у советника по безопасности.
— Русские атаковали нашу орбитальную группировку, — тут же выпалил тот.
— Как вы сказали? Они атаковали нашу станцию?
Новость была настолько неожиданной, что Гаррисон не совладал с собой, дав волю эмоциям. Вот только чего было в них больше, страха, облегчения или надежды, понять было не так уж и просто. Да оно и понятно. Ведь его сейчас разом переполняли все эти чувства.
Он страшился взваливать на свои плечи столь непосильную ношу, как начало войны с серьезным и опасным противником. Войну, имеющую все шансы превратиться в мировую бойню. В то же время, испытал облегчение от того, что коль скоро уже началось, то ему остается только отдать приказ на адекватный ответ. Не его вина, что все так случилось. Он просто служит своей стране. И в то же время, им овладела надежда, что начавшийся на орбите бой, останется за русскими, и тогда, всяческий смысл наземной операции попросту потеряется.
— Нет, не станцию, — возразил советник по безопасности. — Пока атаке подверглись только наши спутники. Но она оказалась настолько внезапной и массированной… Мы уже потеряли половину спутников Джи Пи Эс. Еще немного, и от системы не останется и следа.
— Что предпринял полковник Дрейк? — Поднимаясь со своего кресла, и перемещаясь в зал, где собрался весь совет безопасности, поинтересовался президент.
— Он ничего не предпринял, и ожидает по этому поводу распоряжений. Экипажи в машинах, космолеты полностью заправлены и укомплектованы вооружением, — сопровождая его, пояснил Перри.
— А как же наши новейшие спутники, с беспилотным управлением?
— НАСА начала уводить их на более высокие орбиты. Но судя по всему, два из них и там подверглись атаке. Русские так же поднимают свои спутники и станцию.
— Господа, вы уже все слышали, — обратился президент ко всем собравшимся. — Каковы будут мнения относительно происходящего?
Ответом ему были недоумевающие взгляды. А какими они еще должны были быть, коль скоро задаются такие вопросы. Это же не поход в театр, который можно вот так запросто отменить. То что подавляющее большинство участников предстоящего действа, понятия не имеют, что именно их ожидает, ничего не меняет. Подобные решения не возникают на пустом месте, и вот так запросто назад не отыгрываются.
— Господин президент, то что орбитальная группировка подверглась внезапному нападению, по сути ничего не меняет, — заговорил министр обороны. — Это конечно же вносит кое-какие изменения в первоначальный план, но не более. Признаться, я не припомню ни одной операции, которая прошла бы строго по плану. В атаке на спутники участвуют шесть машин. Нужно просто отдать приказ об атаке по двум направлениям, на эту шестерку, и на станцию. Полковник Дрейк вполне компетентен, чтобы произвести расчет сил и средств, для взвешенного адекватного удара. Достаточно отдать ему приказ о начале действий.
— Мистер Браун, насколько я понимаю, вывод из строя нашей системы Джи Пи Эс, сводит эффективность нашего ракетного удара к нулю, — уточнил президент у министра обороны.
— Это весьма существенная потеря, но не фатальная. Мы все еще в состоянии нанести по русским сокрушительный удар. В настоящий момент, уже готовятся к взлету наши орбитальные самолеты со спутниковой аппаратурой на борту. Конечно, они могут быть уязвимы для русской ПВО, и не будут представлять собой единую систему. Но с другой стороны, до начала активных действий они в безопасности, пока не пересекут границу России. И им по силам в какой-то мере компенсировать, фактически уже потерянную орбитальную группировку спутников. Признаться, мы не ожидали от русских ничего подобного. Они атакуют не только наши спутники, а вообще все без разбора.
— То есть, и китайские, и индийские? — Уточнил Гаррисон.
— Да, — подтвердил министр обороны.
— Получается они только что противопоставили себя не только всему прогрессивному человечеству, но и странам имеющим выход в космос. Сомневаюсь, что китайцам и индийцам понравится подобное поведение русских. Уже завтра Россия окажется в плотном санкционном и изоляционном кольце. Мы задушим их без начала боевых действий.
— Господин президент, не надо обманываться по этому поводу, — возразил советник по безопасности. Я ничуть не обманываюсь. Наоборот, все складывается самым удачным образом. Мистер Браун, — жест в сторону министра обороны, — ничуть не сомневается в том, что полковник Дрейк разберется с русской группировкой. По сути, это все, что нам нужно. И у нас на руках все козыри. Конфликт начали не мы, а русские. К тому же, мы можем объединить свои усилия с китайцами. В крайнем случае, сблизиться с русской станцией, и как нам ни жаль, пустить в нее болванку из пушки Гаусса. Да, расточительно, но куда эффективнее.
— Боюсь, что маховик уже запущен, господин президент, — подал голос директор ЦРУ. — К тому же, даже разгром них спутников ничего не изменит. Обманный ход с некоммерческими организациями сделал свое дело. Русские бросились проводить повальные аресты. В то время, как наши агенты пометили маяками все важные цели. Так что, даже с разгромленной системой Джи Пи Эс, эффект от глобального удара, будет все одно сокрушительным.
— Господа, напомните мне, в чем основная цель всей операции? Молчите? Ладно. Мне не трудно озвучить это и самому. Наша главная цель не развязать войну, не проредить население планеты в ходе очередного глобального конфликта. Мы просто должны свалить Россию и запинать ее так, чтобы она больше никогда не оправилась. И только что они сами дали нам для этого возможность. Либо Россия агрессор, и тогда мы объявляем ей войну. Либо командующий орбитальной группировкой спятил, и решил развязать третью мировую. Какой по вашему вариант выберут русские? Вижу, что вы согласны со мной. Значит, никто даже не посмеет пикнуть, пока мы будем уничтожать русскую станцию. Итак, мы сбрасываем русских с орбиты, их планы связанные с гелием-3 идут насмарку, и мы возвращаемся к прежнему, бескровному сценарию.
Президент с победным видом осмотрел всех присутствующих. Никто не позволит ему вот так просто свернуть военную операцию. Все готово. Осталось только спустить с поводка псов войны. Так что, вариант с погибшим главой мировой державы, пока еще никуда не делся. Но… Пока есть шанс обойтись малой кровью, он ничем не рискует. Да и тем, кто сидит в тени, вовсе не нужна мировая бойня. Их вполне устроит раздавленная и покорная Россия, с ее природными ресурсами и огромным рынком сбыта.
— Мистер Браун, передайте приказ полковнику Дрэйку, пусть начинает. Перри, мне нужна связь с председателем КНР. За работу господа, — буквально расправляя плечи, отдал приказ Гаррисон.
На улице еще с ночи шел заунывный дождь, и небо было плотно затянуто серым маревом. Но в этот момент, тучи вдруг разошлись, и солнечные лучи ворвавшись в кабинет через высокие стрельчатые окна, залили своим светом все помещение. Наблюдая эту картину, Гаррисон невольно улыбнулся, восприняв это как добрый знак.
— Господин председатель, русские уже уничтожили большинство наших спутников. Они вообще атакуют все, что попадается им на пути. Прошу разрешения, на адекватный ответ.
— Что вы подразумеваете под адекватным ответом, полковник Ли? — Внимательно глядя на изображение полковника, поинтересовался председатель Китайской Народной Республики.
— Атаковать русских, господин председатель. На борту нашей станции шестьдесят космолетов, сотня десантников и два десантных бота. Мы сокрушим русских.
— То есть предлагаете забыть о том, что по факту они наши союзники?
— Союзники так не поступают. К тому же, уверен, нас поддержат американцы. Если сложить наши усилия…
— Союзники вообще имеют привычку вспоминать о своем долге, только тогда, когда им это выгодно. А американцы так и подавно. И потом, не стоит обманывать хотя бы себя. Наши космолеты уступают по всем параметрам американским, те в свою очередь не дотягивают до русских. Или вам это неизвестно.
— Известно. Но вместе с американцами…
— Мы не готовы к военному противостоянию с Россией. Выводите станцию на геопереходную орбиту, и далее на геостационарную. Займите позицию над Китаем, и ждите дальнейших указаний. Это все.
— Слушаюсь, господин председатель.
Экран мигнул, и полковник в голубом комбинезоне пропал из виду. На смену ему пришел черный прямоугольник видеопанели. Итак, противостояние двух держав начало переходить в горячую стадию. И похоже, у русских не выдержали нервы. Они решили выбить из рук американцев козырную карту. А что бы ни у кого другого не возникло соблазна помочь старшему брату своими спутниками, российская группировка решила уничтожать все спутники способные работать над территорией России.
Для всех в мире, Китай был государством с динамично развивающейся экономикой. И это было действительно так. Роль космической программы была проста и незатейлива. Она должна была лишний раз продемонстрировать успехи Китая в самых разных областях. Но к сожалению, стремление соответствовать на орбите, обходилось бюджету слишком дорого.
И в такой ситуации рисковать своими достижениями? Ну уж нет. Во времена той, первой, холодной войны в Китае была популярна притча — пока два тигра дерутся, мудрая обезьяна сидит на дереве и ждет, пока они ослабят друг друга, после чего обезьяна станет победителем. Холодная война вернулась, так отчего бы не взять на вооружение мудрые слова. Китай подождет.
А что до спутников… Ну-у, либо это малая цена, либо Россия восполнит все потери. Русские они такие. Всегда платят по долгам. И уж тем более, когда нуждаются в союзниках.
— Разрешите, господин председатель? — В кабинет заглянул его секретарь.
Ну а чему тут удивляться. Это в Европе все еще ночь. В Пекине же рабочий день уже давно в разгаре. Впрочем… Даже глубокая ночь, не смогла бы удержать ближайшее окружение председателя в постели. Мало того, прямо сейчас собирается срочное совещание. И похоже секретарь, пришел доложить о том, что все собрались.
— Слушаю тебя.
— С вами пытается связаться президент США. На том конце уверяют, что причина очень веская.
Еще бы. Конечно веская. Вот только, разговор с Гаррисоном сейчас никак не входит в планы главы Китая. Ведь он уже принял решение, какого курса следует придерживаться. Ну а раз так, то… В конце концов, они не простые граждане, а главы государств и подобный телефонный разговор должен согласовываться. Вот и пускай пока посогласовывают.
— Члены совета в сборе?
— Да, господин председатель.
— Хорошо. Я на совещание. А ты… Я не готов к беседе с американцами. Ты знаешь, как поступать в таких случаях.
— Разумеется, господин председатель, — с легким поклоном, ответил секретарь.
Не сказать, что президент уже отдыхал. Не та ситуация, чтобы предоставлять себе время на полноценный отдых. Правда, четыре часа сна в сутки были обязательны. Но не больше. Слишком серьезное напряжение, слишком много проблем и противоречий. Да и давление на внешнеполитической арене такое, что впору косточкам затрещать. И потом, о каком отдыхе может идти речь, когда время предполагаемого удара все ближе и ближе. Ну, это если верить данным снятым с маячков.
Но пока ситуация стабильна. Пока. И сколько это еще продлится, одному богу известно. Конечно у России есть аргумент в виде прошедшей через перевооружение и глубокую модернизацию армии. Господа из НАТО сильно удивятся, если только попробуют сунуться.
Не факт, что агрессоров удастся отбросить, едва только их сапог ступит на Российскую землю. Уж больно силенок у них много. Да и обложили они страну, как медведя в берлоге. Но уж кровью они умоются точно. А там, как всегда, скажется особая национальная черта.
Нет, не русских. Россиян. Пусть это самоназвание так и не прижилось окончательно, сути это не меняет. Американцы, сегодняшние лидеры противников России, понятия не имеют, о народах населяющих Россию. Французы, немцы и турки, успели сильно подзабыть. А зря. Потому что больно будет всем. И в первую очередь россиянам.
Потери в случае конфликта будут исчисляться не тысячами, в этом Олег Николаевич был уверен. Да и аналитики в один голос утверждали то же самое.
Н-да. Есть и другой вариант. Но, признаться о ядерной дубинке и думать не хотелось. Нет, если придется, то он без сомнений отдаст приказ об открытии огня из всех стволов. И чего в этой решимости было больше, президент и сам не знал. Возможно ненависти к тем, кого ведет простая жадность до природных богатств и жажда власти. А может желание громко хлопнуть дверью — да не доставайся же ты никому.
Президент еще пару секунд смотрел на трезвонящий телефон правительственной связи. Ну вот не ждал он от этого звонка ничего хорошего. Глубоко вдохнул. Выдохнул. И снял трубку.
— Слушаю.
— Олег Николаевич, на «Мир-2» мятеж, — тут же послышался в трубке голос министра обороны.
— Та-ак. Все же решились. А теперь, Павел Валентинович, коротко и ясно, — буквально закаменев, приказал президент.
— Тот самый Кречетов. Его поддержали начальник службы безопасности и командир роты десантников. Из летного состава и обслуживающего персонала станции, только небольшая часть. И непонятно как обстоят дела с командой «Одиссея». В числе заговорщиков вроде бы не фигурируют, и в то же время продолжают готовить корабль к возможному боестолкновению.
— Откуда такие подробности?
— От нашего главного фэсбэшника Рогова. Начальник СБ станции, капитан Погодин, решил проинформировать свое начальство во всех деталях, с точными списками всех, кто участвовал в мятеже. Не забыл и себя любимого.
— Прямо герои, мать их. Дальше.
— А дальше все гораздо хуже. Кречетов посчитал, что имеющихся сил ему более чем достаточно, и шестью машинами атаковал все спутники без разбора, оказавшиеся над территорией России. Только наши увел на высокую орбиту, благо они имеют возможность дистанционного пилотирования.
— Он что там, рехнулся? — Президенту стоило больших усилий, не сорваться на крик, а произнести это, пусть и со злостью, но все же тихо и внятно.
— Скорее всего, они там решили покончить с назревающим конфликтом малой кровью, просто уничтожив спутники. И похоже что к настоящему моменту система Джи Пи Эс, фактически прекратила свое существование. Так что результат есть.
— Думаешь американцы будут стоять в сторонке?
— Эти уверены в своем превосходстве. Так что никаких сомнений, они атакуют нашу орбитальную группировку. А между тем, наши машины и пилоты, серьезно превосходят их по характеристикам и уровню подготовки. И это не бравада.
— Сколько там аналитики прогнозируют космолетов у американцев? И что, этот Кречетов собирается драться с ними шестью машинами? Или он, мать его, Александр Матросов.
— Когда американцы начнут атаку, не присоединившимся к мятежу не останется выбора, кроме как вступить в бой. К тому же, на «Одиссее» успели смонтировать и протестировать ракетные установки.
— Пушки Гаусса? — Вновь беря себя в руки, поинтересовался президент.
— Нет. Ни на станции, ни на корабле их установку завершить не успели. Хотя монтажные работы и продолжаются, понадобится еще минимум двенадцать часов. И это самый благоприятный прогноз. Но все одно, не все еще потеряно.
— Я тебя понял, Павел Валентинович.
Олег Николаевич, положил трубку на стол, и с силой потер ладонями лицо. Нет, он не пытался себя взбодрить. Ему нужно было хоть как-то сбросить охватившее его бешенство. Пусть этот жест был чисто символическим, но ему это все же помогло. Ну, еще был ушибленный о столешницу кулак, пара тройка крепких выражений, с упоминанием чьей-то матери, а русские вообще понятия не имеют, чью там матушку всегда помоминают. Но, как бы то ни было, а ему помогло.
— Ваня, зайди ко мне, — отжав кнопку селектора, президент вызвал к себе своего помощника.
— Слушаю, Олег Николаевич, — едва войдя, замер у двери помощник, с планшетом в руках.
— Мне необходимо сделать экстренное заявление по всем каналам. И с обязательным переводом в странах вещания.
— Когда?
— Немедленно.
— Пятнадцать минут, Олег Николаевич. Раньше, никак не получится.
— Действуй.
— Слушаюсь.
Пятнадцать минут. Это были самые долгие пятнадцать минут в его жизни. А уж сколько всего успело пронестись в его голове, так и вовсе удивительно.
Но всему приходит конец. На исходе были и эти минуты. Вот дикторы новостных передач на всех российских каналах объявили об экстренном заявлении президента России. Заставка. Красный огонек над объективом.
Олег Николаевич, привычно взял себя в руки, и мысленно перекрестился. К камере ему не привыкать. А вот делать подобные заявления…
— Здравствуйте. За последние месяцы и в особенности дни, было сказано много. Настолько много, что признаться устали от этого не только простые люди, но даже политики. Потому что они попросту перестали слышать как друг друга, так и самих себя. В обществе превалирует агрессивная риторика. Российское правительство исчерпало все возможности достучаться до благоразумия стран НАТО и Америки в частности. Что же, в таком случае может быть удастся воззвать к их инстинкту самосохранения. Я официально заявляю, что в случае если хотя бы одна ракета НАТО стартует в сторону России, если хотя бы один военный самолет пересечет нашу государственную границу, с нашей стороны последует глобальный ядерный удар. Все войска РВСН в настоящий момент находятся в полной готовности. Для запуска им потребуется меньше минуты. Во избежание развязывания глобального конфликта, мы требуем. Первое, немедленно прекратить все учения вблизи границ России. Второе, в течении суток начать отвод войск в места постоянной дислокации. И третье, начать немедленные переговоры, для разрядки международной обстановки. Мы долго, и безуспешно пытались вызвать наших противников на конструктивный диалог. Остальное от нас уже не зависит. Если не будет выполнено хотя бы одно наше требование, последует ядерный удар.
Все. Никаких соплей, уговоров, разъяснений и попыток достучаться. Поймут, хорошо. Не поймут… Ну, в шестидесятые поняли. Впрочем, тогда еще была памятна прошедшая страшная война, и ее отголоски были слишком явственны. Сегодня люди успели позабыть, насколько это может быть страшным.
О происходящем на орбите, президент не стал упоминать сознательно. А к чему собственно? Не блеять же о том, что орбитальная группировка взбунтовалась, и самостоятельно начала атаковать спутники других стран. Пусть думают, что это первый шаг. С лихвой указывающий на то, что шаг второй, вылившийся в официальное заявление, вовсе не фигура речи, а вполне осознанный и решительный. А еще, это совершенно четко укажет на то простое обстоятельство, что третий шаг, так же последует. Вне всяких сомнений.
Олег Николаевич, даже представлять не хотел, какую истерию поднимет просвещенное мировое сообщество. В чем будут обвинять Россию, и его лично. Какими санкциями может обернуться вся эта круговерть. С другой стороны. Да наплевать и растереть. Отбрешутся, не в первый раз.
Санкции? Ничего, как-нибудь преодолеют, не впервой. Главное избежать бойни, отодвинуть человечество от края бездны, куда оно уже подобралось вплотную. Даже если американцы разгромят орбитальную группировку. Она свое дело сделала. Показала, что в этот раз Россия настроена самым решительным образом. Не-эт. Знать о мятеже американцам совсем не обязательно. Хотя бы потому что, сам Олег Николаевич все же не уверен, достанет ли у него решимости отдать приказ о начале атаки, а у парней за пультами нажать-таки на кнопку.
К завершению подходил уже второй виток вокруг Земли. Подумать только прошел всего лишь час, с того момента, как они начали действовать. А сколько всего уже успели наворотить. Пару раз Алексей наблюдал летящие облака обломков визуально. А однажды налетевшая блестящая туча даже разнесла один из спутников, оказавшийся у нее на пути.
Тот сначала терял куски обшивки, как вареное яйцо свою скорлупу. А затем, обломки все же взрезали его брюхо, и наружу вырвалось облачко, какого-то пара или газа. Все это произошло буквально в считанные мгновения. Алексей едва успел убрать палец с гашетки, чтобы не тратить снаряды попусту. Они еще ой как могут пригодиться.
Вообще-то в идеале, было бы неплохо успеть вернуться на станцию, и пополнить там боекомплект и запасы горючего. Не сказать, что топлива израсходовано так уж много. Космолету было достаточно разогнаться, занять расчетную орбиту. И все. Лети себе спокойно по инерции, с выключенными двигателями. Разве только не забывай время от времени уничтожать попадающиеся в твоем секторе спутники.
А вот с боеприпасами дела обстояли откровенно плохо. Уж больно много целей. Хорошо хоть для их уничтожения было вполне достаточно пушки и ракет малой дальности. Этих снарядов было относительно много. Н-да. Но только и того, что относительно.
Вообще, унилеты и космолеты, несмотря на то, что вторые внешне делятся на две категории, «земные» и «инопланетные», вооружение имеют одинаковое. Нет, конечно на подвеске можно разместить разное сочетание, но в настоящий момент все машины вооружены одинаково. По два блока с ракетами малой дальности, по десять единиц каждый. По шесть ракет средней дальности. Разумеется, по орбитальной классификации. Причем по две из них шрапнельные, выстреливающие в момент детонации заряда облаком из нескольких сотен титановых двутавров. Ну и тридцати миллиметровая пушка, со специальной системой охлаждения и двумя сотнями снарядов.
Неслабо вооружены машинки, чего уж там. Вот только и боекомплект уже изрядно подрастрачен. К примеру Алексею пришлось израсходовать одну ракету средней дальности, чтобы сбить управляемый американский спутник.
Эти аппараты были нового поколения, и по факту являлись беспилотниками. При необходимости они могли даже поднять на орбиту до тонны полезной нагрузки. Впрочем, поднимал не аппарат, а все же ракета, на которой тот запускался на орбиту. Так что, ни о какой полезной нагрузке не могло быть и речи. Разве только он мог спускать с орбиты порядка полутонны грузов. Но-о…
Кому это нужно. Вместо эфемерной полезной нагрузки, их загружали дополнительным топливом. Это повышало маневренность и переход на более высокую орбиту. А при желании, так и выход на геопереходную, с последующим сходом хоть на геостационарную. Россия кстати, так же перешла на подобные спутники. К тому же их можно было сажать, обслуживать, и запускать вновь. Экономия весьма существенная.
Вот на одного такого красавца и пришлось израсходовать серьезный боеприпас. А никакой другой с этим любителем поиграть в догонялки попросту не справился бы. Помимо этого в минусе были десяток ракет малой дальности, и полсотни снарядов.
И это расход боекомплекта только одной машины, при том, что Алексеем и Настей было уничтожено семнадцать спутников. Многовато? Еще бы. Они ведь уничтожали все подряд, до чего только могли дотянуться. К примеру, на их долю достались казахский, пара индийских и китайский спутники. Остальные Евросоюза и Америки, считай НАТО.
— «Желторотик», как у вас дела? — Послышался голос капитана Якушева, на волне их звена.
— Нормально. Уничтожили семнадцать спутников, — выискивая отметку ведущего, на боевом планшете, ответил Алексей.
Ага. Вот он. Можно сказать рядом. Всего-то в полутора тысячах километров, около двух минут, если маневрировать и двигаться в щадящем режиме. И курс для сближения нужно будет подправить совсем немного. А значит, и перегрузка не так велика.
— Вот и молодцы. Все хватит с вас свободной охоты, подтягивайтесь ко мне. Отправляю вам свой вектор движения, подстраивайтесь.
— Но команды не было, — без особого энтузиазма, попытался возразить Алексей.
— Ты получаешь приказы от меня, «Желторотик», заруби это у себя на носу. А что до полковника, то не сомневайся, очень скоро поступит команда на сбор. Чувствую, закончилась наша вольница. Не разговаривай, выполняй приказ.
Не сказать, что пока шел этот диалог, Алексей продолжал выдерживать прежний курс. Вовсе нет. За такими разговорами, и с космическими скоростями, они улетят бог весть куда. Так что, Настя уже рассчитала маневр, а он приступил к его выполнению, от чего их с сестрой вжало в ложементы, причем на этот раз не спиной, а скорее под углом. Но ничего, конструкторы хорошо поработали, ложементы держат тело, как влитое.
— Двести пятнадцатый, приказ я уже выполняю, — подпустив к голосу толику обиды, официальным тоном возразил Алексей, — но знать должен.
— А вот это одобряю, «Желторотик».
— Я «двести тринадцатый», — насупился Алексей.
Вот странное дело. Настю, капитан так не называет. Только по имени. А вот к Алексею словно приклеил это прозвище. Может потому что сестра не может оставить мужчин равнодушными? Ну и что с того, что у капитана на пальце поблескивает обручальное кольцо. И это при том, что подобные украшения в армии, и на станции в частности, попросту не приветствуются. Значит, жену он как минимум ценит, а скорее все же любит.
— Если твой папа «Кречет», то ты птенец кречета, а значит «Желторотик». Так что, все в пределах логики, — хохотнув, возразил капитан.
Семен в очередной раз бросил взгляд на боевой планшет. Похоже все что могли, они уже сделали. Нет, какая-то часть спутников все еще в строю, и при желании ими еще можно воспользоваться. Вот только придется подстраиваться под витки, описываемые аппаратами вокруг Земли. А значит, системы как таковой не будет. Ну, если только натовцы не перехватят управление российскими спутниками. Но это ой как сомнительно.
— Внимание всем, собраться в точке рандеву.
Взгляд на Андрея. В ответ штурман только кивнул, демонстративно ткнул пальцем в перчатке, на пуск, и с довольной улыбкой посмотрел на командира.
— Координаты и вектор движения сбрасываю. Начать маневр.
Ну и сам, выполняя свой же приказ, начал маневр по выходу на необходимый курс. Штурман, не стал выводить всех на курс машины командира, а как и положено, выбрал наиболее оптимальный, для всех унилетов.
— «Кречет», ответь «Миру», — послышался голос диспетчера станции.
— На связи «Кречет», — тут же отозвался Семен.
— Спутники заняли высокую орбиту, и закончили синхронизацию. Обнаружено движение на американской станции. Судя по показаниям аппаратуры, наблюдается сотня космолетов, которые начали движение в сторону нашей станции.
— Ско-олько? — Искренне удивился Семен.
— Сотня.
— Вот же пиндосы. И как только все это выволокли на орбиту. «триста первый» рядом?
— Здесь «триста первый», — тут же послышался голос начальника службы безопасности.
— «Триста первый» освобождай «сто первого» и всех остальных. Все. Поиграли, и будет, — подразумевая коменданта, пилотов и обслуживающий персонал станции, отказавшихся поддержать бунт, приказал Семен.
— А если он побежит сдаваться? — Усомнился капитан.
— Он перестраховщик, но не трус и не предатель. К тому же, получит возможность связаться с Землей. Сомневаюсь, что они прикажут ему сдать станцию. А лучше Жеки с предстоящей задачей никто не справится. Он скоординирует всех как в сыгранном оркестре.
— А если все же прикажут сдать? — Уточнил Погодин.
— На этот случай есть ты со службой безопасности, и «Беркут» со своими десантниками. Вправите мозги.
— Принял. Что вы будете делать?
— Попробуем успеть сгруппироваться, и все вместе вернуться на станцию, для дозаправки и пополнения боезапаса.
— Вы не успеете «Кречет», — вклинился диспетчер. — Как видно американцы контролируют кое-какие из уцелевших спутников, и наблюдают вас. Двенадцать машин отделилось от общей массы, и движутся в вашу сторону. Сбрасываю курс и расчеты по этой группе.
— Принял. Ладно, тогда вступим в бой, с тем, что есть. Отбой.
— «Кречет», ответь «двести пятнадцатому», — вызвал Семена Якушев, практически сразу, после того, как тот закончил разговор со станцией.
— Слушаю тебя «двести пятнадцатый».
— Прошу разрешения на маневр. У меня вырисовывается удачная позиция, могу выйти на геопереходную орбиту, соскочить с нее, с неожиданного ракурса для америкосов, и свалиться им на головы.
— А нас останется четверо, против дюжины?
— Командир, у нас машины разного класса. Выбранная орбита оставляет космолетам слишком мало места для маневра. Случись, вы сможете уйти в атмосферу, нам же останется только гореть. К тому же, основной бой будет у станции, и там перевес будет не в нашу пользу.
— Я тебя понял, «двести пятнадцатый». Маневр разрешаю. Не забудь об обещании, — вдруг, неожиданно для самого себя, ввернул Семен, имея ввиду детей.
— Не обессудьте, Семен Аркадьевич, но тут уж как получится, — наплевав на порядок радиообмена, со вздохом, ответил капитан.
— Я тебя понял. Работай.
— Есть. «Желторотик», держись за мной. Только не прижимайся, я не гомик.
— А я не мальчик, — послышался задорный голос Насти.
— Да с вами, ребятки, так сразу и не разберешься. А потому давайте-ка на почтительном расстоянии, — даже не задумавшись, отбрил Якушев.
Нервничает. А кто не нервничает. Вот и Семен не в своей тарелке. И ничего-то ты с этим не поделаешь. Вот так и будет трухать, пока не завертится, и бояться уже будет некогда.