Книга: Демоническая академия Рейвана
Назад: ГЛАВА 9
Дальше: ГЛАВА 11

ГЛАВА 10

— Завтра ты начинаешь учиться, — «обрадовал» меня Азард, двигаясь к выходу из академии. — Дома выдам тебе пару стенописцев.
— Что за стенописцы?
— Специальные наборы. Тетрадь и самостоятельно записывающее перо. В начале работы даёшь ему подкормиться каплей твоей крови, дальше он принимает все мысленные указания и строчит, что повелишь.
— Этак я в твоём Рейване кровушки не напасусь. а еще говорил, что демоны — это всего лишь название расы.
— Напитать перо нужно лишь один раз, так оно узнаёт хозяина — невозмутимо продолжил свою речь Азард. — Твоя задача — внимать педагогам, задавать им вопросы по существу, не хамить им, не выставлять себя и меня на посмешище и стараться прислушиваться к голосу разума.
Я открыла рот, чтобы поспорить с его словами, но шеф не дал мне и слова вымолвить.
— Не искать приключений, не ходить с незнакомцами, не слушать посторонних. — Далее последовал прищуренный недоверчивый взгляд в мою сторону и задумчивое: — Хотя лучше я просто напишу тебе список правил. Ослушаешься — выплатишь большому страшному демону штраф.
Ну, всё, хватит с меня этого насмешничества!
— Я что, по твоему, ребёнок малый?!
— Хуже. Ты — молодая любопытная девушка в чужом мире. А лучшей мотивации, чем лишение денег, никто пока не придумал ни в одном из известных мне миров. И, предупреждаю, вычитать стану внушительные суммы!
— Договором подобное не предусмотрено! Так что оставь свои предупреждения, большой и страшный! — Я упрямо покачала головой и ринулась вперёд, бурча на ходу: — Тоже мне, воспитатель. Это, скорее, мне компенсация положена за подобного эрда: морально издевается, физически домогается, ещё и кровно заработанных денег лишить хочет!
Внутренняя жаба одобрительно квакнула, вдохновляя меня на продолжение дебатов. Мы с жабой так просто не сдавались, не сдаёмся и сдаваться не собираемся!
— Да я сама вас оштрафую!
— За что? — демон резко остановился и совершенно неприлично заржал: — За то что у меня саира неисправная? Без мозгов, без тормозов и без чувства самосохранения? Наглая и жадная до приключений и моих сбережений? Так это тебе с родителей компенсацию требовать нужно, а не с меня, Мира.
Пока я гневно сопела и пыталась испепелить демона взглядом, он утёр выступившую от смеха слезу и совсем не плавно перевёл тему:
— Кстати, насчёт твоих родителей…
— Не смей говорить о них плохо!
— Хорошо, предоставлю это право тебе, — Азард развернул меня за плечи к себе лицом, к домам филейной частью и взмахнул рукой в приглашающем жесте: — Рассказывай. И про того парня, что ждал с цветами на выпускном тоже. Красочно, чётко, с милыми сердцу будоражащими подробностями. Я, конечно, уже послал запрос людям, но из первых уст услышать даже любопытней.
— Ты послал запрос, чтобы узнать обо мне подробности? Зачем? При чём здесь мои родные и Вадим?
— Вадим, значит? — в голосе демона пронёсся сквознячёк, задев меня своим холодным дыханием. — Мы носим одну фамилию, Мира, поэтому, считай, что я проникся… этой… ну, помоги мне? Заботой!
Мой скептический «хмык», заставил шефа недовольно поморщиться и пояснить свой интерес уже серьёзней:
— У тебя дар приспособленки, Мира. Чистокровные просто не могут с ним родиться.
Минута молчания, в течении которой в моей голове очень громко скрипели движущиеся шестеренки, принесла свои плоды. Я догадалась:
— У меня в роду были демоны?! — спросила, всё ещё не веря в собственные умозаключения.
— Не обязательно демоны, — глубокомысленно ответил шеф. — Кто угодно мог наследить. Я, например, подозреваю гномов. Есть в тебе что-то эдакое, присущее только этим жадным тва… э — эм… расам.
— Да иди ты!.. — оскорбленно задрав голову, увидела на фоне светлого неба кончик своего носа и шумно фыркнула. Успокаивать меня никто не спешил, впрочем, не так уж сильно я и обиделась. Скорее, стало невероятно интересно, кто же из моих предков гулял по другим мирам, чтобы осесть на земле-матушке?
— Иди домой, Мира, — замершую на миг меня, аккуратно подтолкнули вперёд, к калитке. — Твою книгу я велел отнести и положить на порог, найдешь у двери. Читай, учись, спи. Меня не жди.
— Не поняла, — обернувшись, схватила удаляющегося демона за руку, — а как же уговор про то, чтобы быть всегда рядом?
— Я постараюсь уложиться в отведенное для разлуки время, — Азард совершенно бессовестно посмотрел вниз, в область своего паха и, покачав головой, раздосадованно добавил: — Но, похоже, сегодня ты на мне наживёшься. Если мы с Эмой увлечемся, и я опоздаю — так и быть, оплачу штраф. Такова моя доля — иду к другой, чтобы уберечь тебя и сам же страдаю материально.
На меня уставились искрящиеся смехом синие глаза. Ждёт ревности? Или смущения? Пф-ф-ф, жди, дорогой! Мне, может, и не нравится, твой поход к той расфуфыренной дамочке, но ты — последний, кому я это покажу!
— Ну, спать теперь точно не лягу, — печально пролепетала, злорадно наблюдая за губами демона, растянувшимися в удовлетворённой улыбке и тут же, ткнув пальчиком в его наручные часы, пояснила: — Буду ждать с будильником наперевес. Каждая минута разлуки приблизит меня к обновкам за ваш счет. Хочу штраф!
Азард удивлённо замер и, покачав головой, громогласно объявил:
— Точно гномы… Кто-то из особенно древнего рода.
По мере того, как удалялся от калитки шеф, мне всё меньше хотелось домой. Сидеть в своей комнате было скучно и одиноко, а бродить по другим комнатам — опасно: мало ли, какие там всполохи ещё хранятся? Хотя, заживляющая мазь у меня есть, на крайний случай…
Однако здравый смысл наставительно шепнул: «Хватит приключений», и я, в кое-то веке, с ним согласилась.
Окончательно смирившись со скучным вечером, потопала вперёд, по тропинке, задумавшись над хитросплетениями судьбы. Это надо же было, чтоб демон из соседнего мира выбрал меня в саиры, оплатил мне «визу» и поселил у себя за приличную заработную плату? Поселил для того, чтобы ему не нервничать. Смех, да и только. Интересно, если бы мама была жива, как бы она отреагировала на подобный рассказ дочери? Думаю, дала бы жаропонижающее и послала бы отсыпаться, пока температура не спадет.
Мама… Она была реалисткой до мозга костей. Ненавидела слабости в любом их проявлении и, при этом, горячо любила меня. Я была единственной, кому прощались абсолютно все шалости, и с кем мама позволяла себе проявление ласки. Она сама росла в приюте: родители погибли в аварии, когда ей было около восьми лет, а другой родни не нашлось. Жесткая, смелая, непримиримая и беспристрастная, она тащила на себе всю нашу семью: папу, уже тогда увлекающегося спиртным, его маму-инвалида и меня. Она жила в движении, старалась успеть как можно больше, словно знала, что так рано уйдёт… Ей едва исполнилось тридцать лет, когда случился инсульт. Такая молодая и сильная, она сгорела за несколько дней, оставив нас, совсем не приспособленных к жизни без её руководства.
Папа, впрочем, опомнился быстрее всех: свою мать он отвез в дачный дом, там её и поселив «на время», сам же быстро женился на женщине со своей работы. Тётя Марина уверенно вошла в нашу квартиру, абстрактно обозначив моё место: чем тише и дальше, тем лучше.
Со временем я научилась жить с мачехой, научилась скрытничать, хитрить и жадничать. И ненавидеть тоже научилась. Так что, если подумать, единственный человек, ради которого я бы все-таки навещала родной мир — это бабушка. Да и то редко, — она хоть и сильно в возрасте, но пару лет назад встретила любовь всей жизни — Валерия Себастьяновича — бывшего алкоголика, вставшего на путь исправления. Дедок оказался глубоко верующим: требовал от любимой соблюдения всех постов, празднования церковных праздников и даже на песнопения её записал. Представляю, лица стариков, если явлюсь с демоном под ручку и начну вещать про иные миры — они же меня всем приходом и оприходуют…
В общем, если в моём маленьком бедном роду и «наследил» кто-то из «иных», то давно уже, и кровь мы хорошенько разбавили.
Присев на краешек крыльца, я взяла в руки книгу, посвящённую Рейвану, и, задумчиво погладив корешок, проговорила:
— Чем дальше, тем интереснее.
Кто-то принёс мой учебник сюда и оставил на пороге дома, потому что так велел Азард. Демон проявил обо мне заботу, что удивляло и настораживало. А еще он проявлял интерес к моей родословной. Ещё бы: думал, возьмёт в саиры безропотную девчонку из чужого мира, без способностей к магии и собственного мнения, и проблем знать не будет. Знай себе — командуй и подавляй. Но судьба — злодейка знатно посмеялась над Малиховичем, подсунув ему меня. Хотя нет, не судьба, а провидица, причем местная и, как я поняла, весьма уважаемая. Надеюсь, она действительно знала, что делала.
Вновь оглянувшись по сторонам, грустно улыбнулась собственным мыслям и всё-таки отправилась в дом.
Странно, но за последние пару дней я привыкла к новому жилищу, освоилась и даже привязалась к нему. Здесь была моя комната, в которую даже шеф не мог войти без разрешения, моя кровать, моя гардеробная, моя атмосфера.
Стоило войти в помещение и меня окутывало ощущение уюта и тепла. А ведь за много лет, прошедших после смерти мамы, я привыкла к кочевой жизни и не была уверена, что вообще способна привязаться к одному конкретному месту.
В этот прекрасный момент, когда душа моя умиротворённо урчала от снизошедшего на неё внезапного покоя, что-то невесомое, но, при этом, чувствительное аккуратно коснулось позвоночника, скользнуло вниз по спине и резко взметнулось назад.
Страх. Вот, что это было.
Внезапный, необъяснимый и пока сонный, словно медведь, приходящий в себя после спячки. Он ворочался внутри меня, потягивался, скользил острыми когтями по оголенной душе, заставляя замереть, прислушаться к себе, а потом громко взвыть от боли!
— Что это за чертовщина?! — вскрикнула я, сдирая с тела прожженную перепачканную настрадавшуюся за день блузку. Нервно разглядывая себя в зеркало, провела кончиками пальцев по странному ожогу, едва-едва появившемуся в области солнечного сплетения, и снова закричала от ужаса: — Что это, мать вашу, такое?!
— Ну, детка, не будь столь категорична к себе, — проскрежетал Баха за моей спиной. — Это называется грудь. Хотя — в твоём случае — не уверен.
Нервно обернувшись, непонимающе взглянула на объявившегося-таки домового:
— Издеваешься?
— Никак нет, — клыкасто улыбнулось «милое» создание, — просто делюсь наблюдениями. Грудь, конечно, маловата, худосочна, да и форма не «ах!», но и с такой можно жизнь прожить — не тужить и даже мужика ублажить. Есть же у вас бюстье с хитростями — хорошее бельё и форму придаст, и высоту…
— У меня замечательная фигура. И формы хорошие, — сквозь зубы процедила я, оборачиваясь и упирая руки в бока. Куда только вся прежняя стыдливость подевалась? — Чтоб ты знал, я по этому поводу абсолютно спокойна!
— Угу, продолжай заниматься самоутверждением, но про «пуш-ап» не забывай, — осклабился пуще прежнего Баха, скользнув насмешливым взглядом по оголившимся частям тела. Однако стоило домовому разглядеть то, из-за чего я, собственно, и кричала, как он мгновенно посуровел и, озадаченно ткнув в меня пальцем, спросил:
— Это что за чертовщина? Какого…?!
Говорил домовой об ожоге, очертания которого быстро теряли форму, превращаясь в небольшое размытое пятно. Маленькое и невзрачное. Словно обожглась я уже давно, и теперь лишь едва заметные бледные шрамы напоминали о ране. Но, стоило получше приглядеться, и на коже все-таки прорисовывался правильный треугольник, рассеченный пополам молнией.
— Кабы знала, что это и откуда — не паниковала бы так, — укутываясь в махровый халат, нервно огрызнулась я. — Только успокоилась морально и решила, что смогу прожить с Азардом спокойно грядущий год, как вот, — ткнула пальцем в область ожога: — Нарисовалась новая проблемка.
— Проблемка? Сломанный ноготь — это проблемка, порванный чулок, не сработавший будильник и даже взорванный тобой сполох, дорогая, — это проблемка, — хмыкнул в ответ Баха, — а чайра у саиры — это… Я даже не знаю, что это. Слишком давно о подобном не слышал. В общем, ужас.
— Ужас? — облизнув пересохшие разом губы, снова распахнула халатик и посмотрела в зеркало. Кожа ровная и гладкая. Если бы не Баха — могла бы решить, что всё случившееся минутой раньше, мне попросту приснилось.
— Пропала? — с какой-то затаенной надеждой в голосе спросил зажмурившийся домовой.
— Ага.
— Фуф.
— Что значит фуф? — Я стремительно обернулась: — Что значит чайра? Откуда знаешь про сполох? И где ты вообще был всё это время?
— Здесь и был, — Баха неопределенно мазнул рукой слева направо, сверкнул черными глазками и уселся на край моей кровати. — Лучше спроси, где меня не было.
— Рядом со мной тебя не было.
— Ошибаешься, деточка. Я рядом с тобой только и гуляю. — Тут домовой счастливо закатил глаза и, совершенно невменяемо улыбнувшись, пояснил: — Давно мне так весело не было рядом с родственничками. Все какие-то угрюмые педанты, помешанные на чистоте крови и снятии завета. А ты — ничего, порадовала меня, жаль только, что скорее всего, погибнешь.
— С чего бы это? — попятившись назад, сжала кулаки. В голове «переваривались» слова Бахи, а на лице прорисовывался ужас и понимание: — Бахтияр. Баха. Неупокоенный дух прадеда…
— Фи, ну какой из меня прадед? — игриво покачал головой лохматый гад, явно кокетничая: — Мы ведь договорились, деточка: просто Баха. Добро пожаловать в семью, кстати.
— Никогда! Никогда я не стану частью вашей семьи! Вы…Вы… Ты!..
— О, твои слова — просто услада для моей истосковавшейся по общению души. Такая милая, наивная и совершенно не владеющая собой.
— Ты что, явился, чтобы убить меня?
— Я?! Мира, ты ведь слышала легенду. Я — всего лишь бедняжка демон, красавчик и любимец дам. Злюка в моей истории одна, и имя ей Даири. Сволочная с…
— Не смейте обзывать женщину, которую сами же соблазнили и бросили на произвол судьбы, «бедный» демон!
— Милая, если бы каждая баба, кого совращали и бросали, проклинала бы род совратителя — все бы давно вымерли, и мне сейчас не пришлось бы слушать твой откровенный бред. — Баха поморщился и, передернув плечами, стал вытягиваться, преображаясь. Спустя несколько секунд передо мной зависло приведение с лицом заматеревшего Азарда, с морщинками вокруг глаз, крепко сжатыми губами и колючими блёкло-голубыми глазами.
— Мамочка, — прошептала мнительная я.
— Ни дедушкой, ни мамочкой я быть не согласен, даже для тебя. Остановимся на первом варианте, — дух легко поклонился, прижав правую руку к призрачной груди. — Бахтияр. И снова рад познакомиться, Мира. А долго ли продлится знакомство — решать лишь тебе.
— Как же вы домовым?.. Он же с телом, а вы нет… — пыталась сформулировать вопрос шокированная я.
— Ах, тело, — беззаботно отозвался призрак, — я выиграл его в нижних мирах около трёх лет назад. При жизни, знаешь ли, не любил азартные игры, зато после смерти вкусы изменились. Настоящий домовой проиграл мне в карты и вынужден был отдать своё тело в моё беззастенчивое распоряжение. Не смотри на меня так, законом подобное не запрещено, между прочем. Теперь он, кстати, стал лешим в соседнем мире — переродился уже, а я вот, как видишь, по-прежнему мучаюсь.
— М?
— Ах, ты хочешь, чтобы я прояснил сложившуюся ситуацию и раскрыл отнюдь не тайный смысл своих слов?
— Угу.
— Как скажешь, деточка, — призрак сложил руки на груди и заговорил тоном профессора на лекции по профильному предмету: — Итак, Азард избрал тебя на роль своей саиры. Обычную человеческую девушку. Посредственную в учёбе, сироту при живом отце, бездарную в плане магии. К чему это я? Вижу отблески мысли в твоей смекалистой головке. Парнишка хотел сильно облегчить свою жизнь, поселив милую амёбу рядышком, чтобы спокойно делать свои дела и не отвлекаться.
— Это я и без вас поняла.
— Умница, возьми пряник с полки и не отвлекай дядю от лекции. — Баха приблизился и, движением призрачной руки, заставил меня обернуться к зеркалу: — Взгляни, на кого похожа эта девушка?
— На папу.
— Ох, Мира! На простушку. У тебя всегда такое выражение лица, словно кто-то огрел тебя пыльным мешком по темечку. Ты вроде и в обморок не упала, но и не в себе явно. Растерянная, помятая, испуганная. Я видел твоё фото в личном деле — амёба и есть, хоть и симпатичная.
— Ну, знаешь ли!..
— Вот! — призрак радостно хлопнул меня по спине, отчего его рука прошлась внутрь моего тела и вынырнула уже спереди, прямо у многострадальной груди. Я ощутила лёгкий холод и недовольно уставилась в глаза наглецу в ожидании раскаяния. Не дождалась. Баха восторженно вещал:
— В минуты гнева ты преображаешься, детка! В глазах появляется огонь, душу разрывает жажда справедливости, мозги начинают работать на всю мощь, используя резерв, скопившийся за долгие годы затишья. Неожиданно, согласись?
— Какой резерв? Какие годы? Да ты…
— Знаю — знаю, не очень приятно слышать о себе правду, но кто еще скажет тебе в лицо всё как есть, если не любимый родственник?
— Ты что ли любимый?
— Ну вот, зато насчет родственника ты больше не протестуешь, — мне радостно улыбнулись. — Значит, пойдёшь к Азарду в жёны? Мирата — саифа эрда Эйсилима… Звучит!
— Ни за что! Это же верный шаг в пропасть!
— Ну, люди вообще смертны, и век ваш недолог, а так хоть мужика нормального познаешь напоследок…
— Не хочу напоследок!
— Тогда зачем укрепляешь связь?! — внезапно проорал Баха прямо мне в ухо. — Совсем с ума сошла, девчонка?
— Я?! Да у меня и в мыслях ничего подобного не было. Наоборот, мы договорились держаться друг от друга подальше.
— Поэтому ты в его сознание погружаешься? Смотришь ему в глаза, разделяешь воспоминания, делишься своими мечтами? Мирата! Я видел всё. Азард обсчитался с тобой, переиграл самого себя. Вместо перепуганной глупышки, получил смеску — красивую девушку, без опыта в постели, с редчайшим даром. Но даже не это главное. Главное, что его тянет к тебе, и он теряет контроль, а ты, вместо того, чтобы успокоить, дразнишь его ещё сильнее, заставляя укреплять связь. Это было приемлемо и смешно на первой стадии, но теперь… Он ведь объяснил тебе всё? Нельзя идти на сближение. Если чайра проявится на тебе в полную силу, то обратного пути не будет. Считай, вы уже поженились. Избранница демона, саифа, мать его будущих детей. Ясно?
Я устало вздохнула и, медленно вернувшись к кровати, села на самый краешек, после чего уточнила:
— Чайра — это метка?
— Можно и так сказать. Метка рода. Она появляется у избранницы демона в двух случаях. Первый: у саиры, если связь с эрдом перерастает в священные нерушимые узы, подтверждаемые меткой рода на теле. И второй: у саифы, после прохождения ритуала бракосочетания. Как ни крути — появился рисунок — ты счастливая жена. В нашем случае ненадолго.
— Не хочу быть счастливой женой, хочу жить — шепнула я, закрывая лицо руками. — Как мне это всё надоело. Метки, тайны, загадки… Почему никто не ищет способы снятия проклятья? Неужели всех всё устраивает?
— Как же не ищет? — удивился дух, зависая рядом со мной и беззвучно преображаясь обратно, в милого моему сердцу домового. — Азард занимается этим всю жизнь. Он и женится на Эм только потому, что она является дальней родственницей Даири. Той самой припадочной с…
— Я поняла.
— Вот и хорошо. Эммари и сама не знает, чья она родня. Её родители тщательно заметают любые следы, ведущие к троюродной прабабке.
— Им-то это зачем?
— Вот это хороший вопрос, деточка, — Баха гоготнул и, наставительно задрав вверх указательный палец, сообщил: — Эта д… демоница натворила дел. Мало того, что психанула и прокляла род Эйсилимов, так ещё и на своих беду навлекла. Её обида была очень сильной, чтоб тупую гадину в могиле корёжило…
— Баха…
— Да-да, не будем отвлекаться. Так вот, Мира, любое телодвижение в наших мирах имеет отдачу. Противовес, если хочешь. Ты пользуешься магией, берешь энергию жизни или смерти и отдаешь взамен частицу своей энергии. Иначе не бывает. Так и с проклятьем. Даири обрекла на смерть многих из рода Эйсилим, а мироздание, взамен, забирает её дочерей. Всех, кто един с ней по крови. Умирает кто-то с моей фамилией — тут же уходит кто-то из её потомков. Вот так.
— Это ужасно, — я схватилась за черную футболку домового и, крепко сжав ткань, прошептала ему в лицо: — Верните меня назад. Поставьте, где была. Не хочу иметь с вами ничего общего!
— Ну-ну, обратного пути нет. Кроме того, я с удовольствием помог бы, — мои руки аккуратно отцепили от футболки и сложили на коленках, — но не могу. Моё дело — наблюдать со стороны и каяться в содеянном.
— Но ведь ты ни капли не каешься!
— Грешен, — кивнул домовой, озорно блеснув черными глазками. — Что будем со мной делать?
— Попробуем понять и простить, — усмехнулась я. — Думаю, ты уже достаточно повидал за это время.
Баха ничего не ответил, но уголки его губ слегка опустились, а в глазах появилась тоска.
— Ты сказал, что Азард ищет способ снять проклятье? — решила я сменить тему разговора: — Он думает, что женитьба на Эм поможет?
— Вот. Наконец-то мозг в нужном направлении заработал, — домовой уселся рядом со мной и, заботливо поправив слегка распахнувшийся сверху халатик, пояснил: — Если жениться на правнучке Даири, то — теоретически — можно снять проклятье, восстановив справедливость. Ну, вроде как я не взял её в саифы, так Азард возьмёт Эмму.
— Прекрасно! Надо быстрее их женить, — рано обрадовалась я.
— Обряд можно провести в любое время, но… — пауза, многозначительное поигрывание бровями и убийственное: — только после завершения третьего периода, сильвия. Тогда ваше притяжение пройдёт, к Азарду вернется самообладание, а ты получишь свободу.
— Не-е-ет. У вас впереди вторая стадия, которая только началась. Притяжение будет нарастать, тяга увеличиваться, жажда единения станет практически невыносимой…
— Да поняла я! Сопротивление — наше всё! Кроме того, Эммочка мне помогает: ублажает эрда Эйсилима как умеет, — при воспоминании о красавице-блондинке и шефе, в груди у меня заныло, а в голосе проскользнули грустные нотки. Аж стыдно перед Бахой стало за свою мимолетную слабость. Только оправдываться мне не пришлось, так как в следующий миг громко хлопнула входная дверь, и из коридора донеслись тяжелые шаги. В мою дверь уверенно постучали.
— Мира, я могу войти? — услышала я голос Азарда.
Домового, как оказалось, и след простыл.
— Конечно, входи, — растерянно ответила демону, плотнее укутываясь в халат.
На пороге нарисовался шеф: злой, хмурый и молчаливый. Ни слова не говоря, он облокотился на дверной косяк и обвёл хмурым взглядом девичьи покои. Внимание его привлекла брошенная у зеркала блузка, напоминающая теперь половую тряпку.
— Как интересно ты относишься к подаркам, — процедил Малихович сквозь зубы. Во всей его позе читалось напряжение, хоть он и старался показать обратное. — Хотя чего ещё ожидать от безродного человека?
— От смески, — я пренебрежительно пожала плечами, — чего ожидать от безродной смески? Но ты ведь и без того знал, что за зверушку себе заводишь.
Наши взгляды встретились. Я сама не понимала, что происходит, но чувствовала, как в душу на цыпочках прокралось бешенство. И где оно оставляло след — проходила волна раздражения. Еще минуту назад всё было хорошо, а теперь хотелось встать, взять что-то потяжелее и ударить наглого беспринципного демона, сломавшего мою жизнь. Хотелось причинить ему боль, настоящую, сильную, чтобы… Чтобы что? Не знаю, но, кажется, от злости тряслась каждая клеточка моего тела.
— Это не твои эмоции, Мира, — прошелестел Баха совсем рядом со мной. — Это Азард. Он в гневе. Помолчи, будь хорошей девочкой.
Я крепче сцепила зубы, намереваясь следовать совету Бахи. Шеф оттолкнулся от двери и медленно стал приближаться к кровати. Его глаза наполнялись красным, губы кривила язвительная усмешка, а крылья носа трепетали, словно он — хищник, принюхивающийся к жертве. И я бы, наверняка, испугалась, если бы не ярость, переполнившая чашу моего терпения до краёв. Ярость, которой меня заразил эрд Эйсилим. Она придала мне сил и уверенности, она подняла меня с кровати навстречу демону, она же заставила меня ослушаться совета домового, вздёрнуть подбородок и насмешливо проговорить:
— Ваша послушная мышка не ожидала своего эрда так быстро. Хотя, признаюсь, слышала о том, что чем больше мужчина, тем меньше времени ему нужно. Ну, вы понимаете, о чём я.
— Нет. Не понимаю, — он отвечал отрывисто, глядя в мои сузившиеся от гнева глаза.
И мне бы промолчать, а еще лучше взять свои слова обратно и бежать, но проклятый язык уже вошёл во вкус…
— Я говорю о вашей мужской силе, Азард Малихович. Бедная Эммочка, наверное, и не поняла, что провела время с мужчиной…
Мгновением позже его лицо приблизилось к моему, но не для того, чтобы сказать колкость или обидеть. Нет. Для того, чтобы показать, насколько я слабая! Он оставил мне три миллиметра на раздумья: расстояние, в котором смешивались два наших дыхания, ожидая моего приговора.
Терзаемая мучительными сомнениями, в полной мере осознающая на что иду, я подалась навстречу своему палачу, не в силах противиться притяжению.
Случилось дежавю: меня наказывали близостью. Но каким сладким было моё наказание!
Наши губы встретились в отчаянном безжалостном поцелуе… Все прежние сомнения рассеялись, как дым на ветру; закрылись глаза, в которых совсем недавно плескалась неприкрытая ярость… Ушёл страх неизбежного, забрав с собой остатки обид. Где-то в глубине души я понимала, что должна испытывать ужас, возможно даже отвращение к мужчине, что сейчас досконально грубо изучал моё тело, стремительно откинув халат в сторону…
«Человек и демон — не пара! — надрывался в безмолвном крике разум. — Только в разлуке с ним можно обрести спасение!»
Я слышала, но не слушала…
Тело предало остатки здравого смысла, заглушило его мольбы, отдаваясь чувственным ласкам без остатка. Да, нужно было остановиться, но какое же это блаженство: таять в столь желанных объятиях, обвивать крепкую шею руками, касаться языком его ключицы, оставляя влажный след на смуглой коже…
Кажется, он зарычал, коснувшись моей груди; кажется, я вторила ему совершенно бесстыжим: «Да-а-а…».
Тело предало мой разум. Тело стремилось навстречу горячим властным рукам демона. Мы объявили «Нет» запретам, мы наплевали на приличия. Ничто не могло помешать мне отдаться своему эрду… Ничто не имело значения, кроме, разве что, тихого грустного шепота, пронесшегося стылым сквозняком из реальности:
— Он — твоя смерть, Мира.
Смерть.
Я не хотела умирать. Ни сейчас, ни через год, ни даже через двадцать лет.
Нет уж, жизнь дороже сомнительных сексуальных удовольствий. Именно сомнительных, потому что: во первых, сама я знаю об оргазме лишь от других, а значит, его значение могли сильно преувеличить; ну а во-вторых, Азард и правда слишком быстро вернулся со свидания…
— Хватит, — выпалила я, пытаясь отстраниться от пылкого демона, — прекрати. Я не хочу. Хватит!!!
— Мира, — почти мольба. Дыхание сбилось, полуприкрытые глаза обещали райские наслаждения…
— Нет, — прошептала, уворачиваясь от нового поцелуя. — Нет.
Ещё немного давления с его стороны, и я не смогла бы противиться.
Он понял это. Понял и… остановился, замер, выдохнул громко. Я сцепила пальцы, жаждущие касаться его кожи, ожидая дальнейших действий. В глазах демона плескался целый океан эмоций, но — уж не знаю, на счастье или на беду — мне так и не удалось понять, что он испытывал. Скорее всего, раздражение и снова злость. Только на этот раз со мной Азард не делился, полностью подчинив себе чувства. Его лицо стало непроницаемой маской: холодной, сдержанной.
Осторожно отодвинувшись на расстояние вытянутой руки, он огляделся по сторонам, нашёл смятый затоптанный нами халат и кинул его своей неумелой трусливой любовнице. Самой непутевой саире во всём Рейване. Мне.
И ни слова.
Дрожащими руками я натянула на разгоряченное, жаждущее непристойностей тело, предоставленную одежду и, опустив взгляд, стала ждать продолжения.
Ни звука.
Азард не спешил уходить, но, оставаясь, не собирался помогать мне смягчить сказанные в пылу гнева слова и оправдать своё поведение впоследствии, в его объятиях. Он тоже ждал. Оправданий или продолжения, слов или действий- не знаю. Я выбрала слова:
— Не хочу умирать.
Демон зашевелился: повёл плечами и поправил истерзанную мною рубашку.
— Я не собираюсь делать тебя своей саифой, — решил «успокоить» меня эрд Малихович, — пристально разглядывая место на манжетах, где должна была быть запонка.
— Тем более, — упрямо поджав губы, качнула головой и, сделав маленький шаг навстречу, осторожным движением мыска подтолкнула оторванную пуговичку поближе к хозяину.
Помолчав пару секунд, Азард неожиданно рассмеялся и, подняв с пола потерянный аксессуар, поделился мыслями, так его развеселившими:
— О, эта прекрасная женская логика. Ты хочешь лечь со мной в постель, но только с перспективой замужества. Даже несмотря на проклятие. А еще говорят, что мужчины все одинаковы.
— Ничего подобного! — Мои брови гневно сошлись на переносице. — Я не хочу замуж!
— Значит, нам ничто не мешает стать ближе.
— Мешает! Ты обязательно в меня влюбишься после всего этого… — я весьма красноречиво потыкала пальцем в направлении кровати. — И наша связь окрепнет. А дальше свадьба, как неизбежный итог. Вот так.
— Замечательный сценарий. Тебе бы любовные романы писать.
— Я уверена в том, что говорю!
— Вижу, — демон искренне улыбался, — это так… Мило.
— Мило? — Я растерялась. — Почему?
— Потому что лучше назвать девушку милой, чем глупой — её это не так сильно заденет. И, к слову, пока ты меня не особенно впечатлила, дорогая.
Обидно.
Ладно, погань, держи теперь пас от меня!
— Ну, грудастая пылкая кокетка Эммочка тебя тоже не особенно прельстила, судя по всему. Бросив её, ты примчался сюда. Наверное, чтобы рассказать, как сильно я тебя не впечатляю. Рассказать и показать.
И тишина. А я и сама в шоке от своей наглой прямолинейности. Видимо, прав Баха, в минуты гнева во мне просыпается другая Мирата: смелая, гордая и сообразительная. А ещё эта новая Мирата очень недальновидная, и мне из-за неё всё время достаётся по первое число.
Однако в этот раз демон не стал бросаться на меня с упрёками и доказывать мою глупость. Поправив воротник рубашки, он нервно застегнул пару верхних пуговок и, заложив руки за спину, серьёзно проговорил:
— Хочешь поговорить на чистоту? Я согласен. У нас и правда есть проблема.
Я лишь удивлённо моргала, ожидая продолжения. Азард же откровенничать не спешил. Плотно сжав челюсти, отчего скулы проступили ещё чётче обычного, он быстро подошёл к окну и только тогда, не поворачивая ко мне лица, пояснил:
— Я не хочу Эму.
Каюсь, сначала я злорадно улыбнулась. Так им и надо! И демону-совратителю, и этой прохвостке! Но, услышав продолжение монолога, прониклась, рассердилась и сильно обиделась. Всего поровну. Такой вот эмоциональный коктейль.
— Меня действительно тянет к тебе: смеске без рода и племени. Не понимаю, отчего не могу противостоять похоти. — Обернувшись, он бегло осмотрел мою ссутулившуюся фигуру, закутанную в мятый халатик и, как само собой разумеющееся, откомментировал увиденное: — Ничего особенного. Низшее сословие, разбитные манеры, совершенное неумение держать себя… Но факт остаётся фактом: я хочу обладать твоим телом.
Затянувшееся после его речи молчание Азард понял по-своему, по-мужски:
— Подведём черту. Сколько ты хочешь за свою девственность, Мира?
Раньше он много раз пытался меня обидеть. Намеренно говорил гадости, стараясь задеть больнее, привести в ярость, отвадить от себя. И я обижалась, но ненадолго, прекрасно осознавая, что делается подобное в целях моей же безопасности.
Сейчас Азард не стремился обидеть. Демон говорил спокойно, по деловому, искренне считая, что я готова пойти на сделку. Переспать с ним за деньги. Больше того, он признал, что его тянет ко мне, а значит, мы будем спать с ним не один раз, а много и часто — столько и в каких позах эрд пожелает. И он знает, к чему это может привести. В худшем сценарии проклятье заберёт мою жизнь, в лучшем — я обойдусь разбитым сердцем. Но ему плевать на человека, на низшее сословие… Демона, скорее всего, тяготило лишь время, что придётся потратить на меня. Время ожидания, пока я умру, чтобы он смог, наконец, жениться на своей невесте. Снять проклятье рода — вот его задача, а я — досадное недоразумение. Вот откуда столько тоски в голосе…
Не знаю, что отражалось на моём лице, только демон нахмурился, шагнул ближе и настороженно спросил:
— Мира, ты слышала, что я сказал?
— Каждое слово, — улыбнулась я.
Он сделал пару шагов назад, упёрся поясницей в подоконник и поморгав, уточнил:
— Что с тобой?
— Всё хорошо, — ровно проговорила я.
— Если женщина говорит, что всё хорошо, значит кто-то сильно напортачил.
— А вы — знаток женских душ, господин Эйсилим, — я улыбнулась шире, демона перекосило. — Представляю, скольких из нас вы пользовали до меня, и сколько ещё стоит в очереди за мной. Досадно споткнуться о смеску, понимаю, но вам придётся научиться воздержанию на ближайший год. Как уже говорилось ранее, мне безумно хочется жить, а вы, эрд, — отрава.
— Мир-р-ра…
В голосе демона появилась неприкрытая угроза. Только в эту минуту мне было плевать на всё: мой мир трещал по швам, грозил вот-вот разбиться вдребезги.
— Азард Малихович, я — ваша тень, а не подстилка. Прошу вас выйти из моей комнаты, — мне хотелось заморозить его взглядом. Заморозить, а потом разбить, чтобы никто никогда не смог собрать эту нечисть, как не смогут собраться вновь осколки моих розовых очков.
— Ну что ж, ты в своём праве. — Демон, ничем не выражая протеста или злобы, оттолкнулся от подоконника и направился к двери, бросая на ходу: — Тетради получишь завтра. Ужин на кухне — я привёз из кафе на вынос. Завтра из отпуска вернётся кухарка.
И вышел вон.
Так просто. Не оправдываясь, не бросаясь в дебаты, не оскорбляя и не успокаивая… Оставил меня одну и ушёл.
Баха не появлялся, за что я была ему благодарна: не хотелось никого видеть. Какое-то время я бегала по комнате, нервно заламывая руки, повторяя про себя, как мантру одни и те же слова:
— «Ненавижу. Он ни во что не ставит мою жизнь, унижает меня, мучает, дразнит близостью, а потом втаптывает в грязь… Ненавижу…»
Не помогло. Сколько бы я не говорила одно и тоже, легче не становилось. Конечно, разум твердил, что нужно держаться подальше от демона, что он растопчет меня и забудет, но сердце изнемогало. Иногда казалось, что в груди поселился маленьких паразит, и, чем больше я пыталась возненавидеть Азарда, тем быстрее он рос… Рос и поедал меня изнутри. Было больно.
— Мира, — тихий голос домового застал меня на кровати, сжавшуюся в комочек и раскачивающуюся из стороны в сторону. — Ты — умница.
— Знаю, — тихо ответила я, продолжая судорожно обнимать руками согнутые в коленках ноги, — но почему-то мне от этого не легче.
— Если отдашься ему, всё закончится ритуалом единения. Станешь саифой проклятого Эйсилима.
— Знаю.
— Он понимает, к чему приведёт ваша связь, и ему плевать, — Баха говорил всё как есть начистоту, по сути, озвучивая мои же мысли. — Демоны уважают только своих и совершенно не умеют любить.
— А вдруг он…
— Нет, Мира. Он не полюбит. Он может привязаться сильнее, чем к другим, но ты всё равно умрёшь.
И я заплакала. Слёзы лились по моему лицу нестройными потоками, орошая постель, мою одежду, руки… Иногда я тихо подвывала и даже поскуливала — так жалко было себя любимую. Баха всё это время тихо сидел рядом, угрюмо рассматривая картину, нарисованную его правнуком на стене моей комнаты. Видимо, он же меня и укрыл, когда я забылась спасительным сном. Укрыл и невесомо погладил по голове, неожиданно проявляя нежность, совершенно несвойственную нечисти, противореча сам себе и невольно снова вселяя в моё глупое сердце надежду. А вдруг всё-таки?..
Маленькая стрелка старых часов едва отошла от тройки, когда я, с кряхтением и охами разогнув затёкшее тело, разлепила опухшие от слёз очи. В комнате было темно, за окном слышался гул ветра, а в прихожей хлопнула дверь. Тихонько покинув кровать, я бросилась к выходу, дабы подглядеть и подслушать, что же там происходит.
Аккуратно высунув наружу любопытный нос, я, старательно щурясь, вглядывалась в темноту.
Никого. Только из зала слышалось громкое тиканье огромных напольных часов. Опоздала. «Неужели он привел Эмму в дом?» — неприятные мысли вихрем пронеслись в моей голове, заставив сердце болезненно екнуть, а желудок громко заурчать. Врать, что мне всё равно я могла кому угодно, но только не себе. Последние из выживших нервных клеток готовили бунт, и я решила жестко подавить его поздним ужином. Ну, или очень ранним завтраком — как посмотреть.
На ощупь вернувшись к кровати, я открыла стоящий рядом комод и, достав небольшой карманный фонарик, отправилась штурмовать кухню на предмет чего-нибудь съестного.
На столе ничего не обнаружилось, зато мерно гудел наш холодильник. Открыв чудо техники, я мысленно расцеловала Азарда в небритые щеки: две верхние полки ломились от еды. Нагрузив в одну из пластмассовых тарелок разных вкусняшек, я сунула фонарик в рот и отправилась в обратный путь. В свою комнату.
— Мира? — удивленный голос демона застал меня посреди прихожей. — Надо же, любой нормальной девушке после переживаний кусок в горло не лезет, а ты, я смотрю, проголодалась.
Подлый фонарь, занимавший мой рот, не давал мне достойно ответить на издевку Малиховича, к тому же он ярко освещал именно мои руки с тарелкой, перегруженной колбасами, отбивной, сыром, пышкой и пироженками.
— Да у тебя пир горой, — продолжал озвучивать свои наблюдения демон. — Неужели всё это влезет в одну маленькую саиру?
— Мехамневайхя, — не выдержав, ответила я, продолжив изначально выбранный путь.
— Постой, — Азард преградил мне дорогу и нагло отобрал тарелку из рук: — Я ведь тоже не ужинал. Позволь составить тебе компанию?
Ответ ему, судя по всему, не требовался. Насвистывая какую-то задорную мелодию, Малихович бодро зашагал в гостинную. Я семенила за ним, прожигая голую спину своего мучителя, недовольным взглядом. Вроде и отказаться от приглашения могу, но зачем? Прятаться от него смысла нет, а возобновлять общение когда-то нужно. Тем более, что гад утащил мою еду.
— Предлагаю снова поговорить, — усаживаясь на кресло, шеф совершенно обезоруживающе улыбнулся и поставил мою тарелку к себе на подлокотник.
— Как скажите, — покивала очень послушная я, усаживаясь на соседнее кресло.
Мне протянули импровизированный бутерброд из всякой всячины:
— За восстановление околожружеских отношений, — с набитым ртом выдал импровизированный тост шеф.
— Поддерживаю.
Спустя несколько тостов, я удовлетворённо замычала и откинулась на спинку кресла. Жить снова становилось весело и интересно, надо было раньше поесть, может тогда и рыдать вообще не захотела бы.
Кормилец мой тоже сыто жмурился и поглаживал небритый подбородок, думая о чём-то своём, не торопясь сбежать от моего низкого общества. И тут я вспомнила заинтересовавший меня недавно вопрос, который тут же и озвучила:
— Азард Малихович, кто такие «открывающие двери»?
Демон закашлялся, посерьезнел, сел удобней, стряхнул крошки от хлеба с домашних штанов и только тогда своеобразно ответил, вопросом на вопрос:
— В твоей книге разве нет информации?
— Есть, наверное, но читать некогда. Сейчас, наверное, и пойду. раз вам эта тема так неприятна. Всё равно не спится, а интересно.
— Почему неприятна? Я расскажу. — демон поднялся и, приблизившись к мини-бару, откупорил бутылку вина: — Будешь? Нет? А я выпью, пожалуй. Пересохло, знаешь ли… Итак… — Отпив несколькими глотками половину янтарно-красной жидкости из бокала, Азард вернулся в своё кресло, прихватив с собой всю бутылку: — «Открывающие двери». Кто они? Начнём, наверное, с легенд, изложенных в твоём талмуде. В давние времена родился первый одаренный, ставший проводником в миры иных рас. Это случилось в Эру Великого Переселения…
Суть истории сводилась к тому, что между представителями разных рас всё-таки случались связи. Кто именно, и с кем спал — достоверно не известно, да это и не отслеживалось никогда. На полукровок старательно не обращали внимание, делая вид, что их и вовсе не существует. Но они не только продолжали жить всем назло, но даже заводили собственные семьи…
После разделения миров, на какое-то время наступило затишье. Все обживались, обустраивали территории заново, перераспределяли земли. Однако очень скоро начались волнения: выяснилось, что расы всё-таки зависели друг от друга. Одни жили торговлей, другие наймом, третьи прислуживали четвёртым… В общем, недовольство росло, народы снова требовали перемен.
Тогда-то и появился «открывающий двери».
Своеобразная панацея. Смесок без рода и без собственных земель, качевник по натуре, хам и балагур с телом, несший в себе черты эльфов, людей и гномов… Он легко и непринуждённо переходил в другие миры, не спрашивая ни у кого разрешения, легко скрываясь от преследований. Вскоре о нём узнали и открыли на него охоту. Заманивали деньгами, угрозами, подкладывали ему в постель лучших женщин… Он уходил, не желая терять свободу и становиться рабом одного из миров.
Молодого человека убили во время очередной попытки схватить, дабы сделать собственным «ручным» проводником.
Тогда же появилась первая предсказательница. Девушка, урождённая лакне. Она передала своему народу весть от Богов, сообщив им о том, что в трёх существующих мирах рождены ещё пятеро смесков, «отпирающий двери», но никто не смеет посягать на их свободу. В наказание за убийство одарённого, Боги сулили страшную кару. Имена одарённых были названы лишь после подписания первого Пакта о ненападении. Так стали создаваться законы, с которыми пришлось мириться всем.
— Но ведь меня сюда привезли через мост, и никаких людей рядом не было, разве нет? — сонно зевая, уточнила я, рассматривая не менее сонного демона.
— Именно так. «Открывающие двери» могут сотворить порталы, иногда на это уходит вся их жизнь, и стоит это огромных денег. И способы у каждого одарённого свои. Наш мир оплатил шесть подобных порталов и все они находятся на Форисе — том самом материке, где мы сейчас находимся. Только отсюда можно переместиться на Землю или, скажем, в Эльтиаралин.
В Рейване, помимо Фориса есть еще три материка. На Золии, как ты знаешь, живут смески. Кертис — огромный мегаполис, там живут и работают представители всех рас, ну а на Амире закрытом материке — есть лишь демоны высших сословий и рангов. Право жить там нужно заслужить. Вот и весь Рейван. Мой мир.
Азард говорил спокойно, его речь была плавной, бархатный голос ласкал слух, уносил в мир грёз, заставляя расслабиться и позабыть разногласия. Сейчас мне казалось, что мы знаем друг друга тысячу лет, хотелось слушать легенды наших миров, верить ему безоговорочно и просто быть рядом. В последний раз так же уютно я чувствовала себя очень давно, когда жива была мама. Тогда в нашем доме царила такая же тёплая атмосфера, было уютно и хорошо… Но мама умерла, а Азард — демон по своей природе — не умеет ценить те чувства, что я могла бы подарить ему. Кроме того, его род проклят, а значит, несмотря на безумную тягу к сидящему рядом мужчине, нам очень нужна дистанция. Мне она очень нужна.
— Спасибо за потраченное на меня время, — поднявшись, я мягко улыбнулась озадаченному демону. — Завтра — тяжелый день: учёба, работа, новые знакомства. Нужно хоть немного поспать. Хороших снов, эрд Эйсилим.
Он лишь кивнул в ответ. Не вызвался проводить, не пожелал того же хотя бы из приличия, не подбодрил уставшую и напуганную меня. Демон просто следил за мной странным взглядом, погруженный в собственные мысли, молчаливый и совершенно не похожий на прежнего себя. Хотя, я и знаю — то его всего несколько дней…
Засыпая тем утром в своей постели, вновь вернулась мыслями к началу ночного разговора. С каким пренебрежением Азард говорил о первом «открывающем двери», подчеркивал его происхождение и нелепую внешность… Почему он так ненавидит смесков? Какая по сути разница, разбавлена твоя кровь или нет? Мама всегда говорил мне одну замечательную истину, которую я собиралась рано или поздно донести до своего несносного демона: не важно, кем ты родился, важно лишь то, какой ты внутри, какой путь выберешь и какой след оставишь после себя.
Назад: ГЛАВА 9
Дальше: ГЛАВА 11

Мышка
Окончания нет, вместо него продублировано начало.