8

Дэниелс прошла вперед, так, чтобы оказаться рядом с Уолтером. Поднявшись по покрытому слабой растительностью склону, команда вышла на плоское поле с какой-то высокой травой. Сменившее зелень бледное золото шло волнами в полном согласии со слабым ветром.

Несмотря на все более нервирующую тишину, Дэниелс была рада, что трава не издавала никаких звуков.

Подняв взгляд, она заметила, что двое из службы безопасности остановились. В полном противоречии с принятыми в экспедициях правилами сержант Лопе отломил пальцами верхушку золотистого стебля и, прежде чем Дэниелс успела возразить, растер добычу между ладонями, поднес к лицу и подул. Ветер подхватил шелуху и унес ее к горам. После этого Лопе, к изумлению Дэниелс, попробовал на язык то, что осталось у него в руке. Она задержала дыхание. Даже Уолтер поднял взгляд от своих инструментов и пристально наблюдал за сержантом. Лопе заметил тревогу Дэниелс, успокаивающе улыбнулся и обвел рукой поле, на котором они стояли.

– Это пшеница. Обычная, ничем не примечательная, банальная хлебная пшеница. Я родился в месте, которое когда-то называли Айова. Поверь, пшеницу я узнаю, – он попробовал еще зерен и задумался. – Это старый, примитивный вид, но совершенно точно культивированный. Слишком богатый вкус для случайной мутации или дикой пшеницы.

– Ты уверен?

Сержант слизнул с пальца остатки.

– Я не слишком много понимаю в параллельной эволюции, но должен сказать, что найти здесь то, что по вкусу почти точно соответствует зерну, которое я пробовал ребенком – это то еще совпадение, – он посмотрел на синтета. – Уолтер, что думаешь? Каковы шансы обнаружить земное растение на таком расстоянии от Земли? Не говоря уже о селекционном съедобном виде.

Ответ Уолтера был лаконичен:

– Крайне маловероятно.

Сержант коротко фыркнул.

– Я бы сказал, вероятность в ноль процентов.

– Итак, – высказалась Дэниелс. – Понятно, что растение не само тут появилось… кто его посадил?

На это ответа не нашлось ни у кого. Никто не высказал даже предположения. Поскольку ответа на эту загадку не нашлось, команда продолжила путь вверх по пшеничному полю, к плотному ряду росших вдали деревьев. Вокруг волновались под ветром колосья пшеницы, неспособные раскрыть тайну своего невероятного присутствия.

– Хорошее место для бревенчатого дома, – Уолтер оглянулся, проверяя, как далеко они ушли от модуля. – Есть деревья, которые можно рубить. Даже озеро.

Дэниелс испытала чувство признательности за сочувствие.

«Точнее, – поправила она себя, – за холодную расчетливую попытку смягчить напряжение, которое я испытываю».

Как бы там ни было, она ответила:

– Да. Джейкобу здесь понравилось бы.

К ним подошел Орам. После безопасной посадки без происшествий капитан чувствовал себя уверенно и вел себя оживленно, что обычно было ему несвойственно. Впрочем, за исключением бури в верхних слоях атмосферы, все, что они обнаружили к данному моменту, превосходило его ожидания.

– Что скажешь, Дэниелс? – спросил он. – Похоже на идеальную зону высадки, – жестами он на ходу обрисовал новое поселение. – Сборные жилые дома вон там, административные модули с другой стороны. Уже есть естественный источник пищи – я думаю, что заключение Лопе подтвердится. Также присутствует крупный источник свежей воды, нет нужды в колодцах.

– Мы не знаем, насколько озеро глубокое, – пробурчала та. – Может, площадь поверхности большая, а объемы при этом невелики.

– Провести необходимые измерения несложно, – Орам, которого возражение не тронуло, ухмыльнулся и покачал головой. – Играй в пессимиста, если хочется, – он сделал глубокий вдох. – Этот воздух можно бутилировать и продавать на Землю. Деревья, камень для строительства, вероятно еще и обычный для планет такого типа набор минералов и металлов, – Орам пытался заглянуть ей в глаза. – И даже если озеро окажется мелким, есть десятки других. Просто добавь воды – и получишь колонию быстрого приготовления!

– Признаю, что мир кажется перспективным, – уклончиво ответила Дэниелс. – Посмотрим.

Орама ее упрямство позабавило, и он негромко рассмеялся:

– О, маловерная!

Одарив ее еще одной нетипично широкой улыбкой, Орам зашагал шире, догоняя Лопе и Халлета. На ходу он чуть ли не подпрыгивал.

К Дэниелс подошла Карин и посмотрела вслед Ораму.

– Знаю, он невыносим, а когда доволен, то становится еще хуже, – увидев, что Дэниелс собирается ответить, Карин ее остановила: – Что бы ты ни собиралась сказать, поверь, я знаю. Я с ним живу, помнишь?

Она заговорщицки улыбнулась и поспешила вперед, чтобы догнать мужа.

Пшеничное поле перешло в вечнозеленый лес, который вскоре стал совсем густым. Вокруг группы сомкнулись высокие толстые стволы, из земли выступали бугристые, почти сферические вершины корней. Деревья закрывали серое небо, приглушали краски. Одновременно склон пошел вверх, и идти стало сложнее. В некоторых местах приходилось делать крюк в сторону, чтобы не карабкаться на крутой обрыв горного склона.

Из-за этого Дэниелс снова вернулась к самой заметной особенности окружающего мира – той, что беспокоила ее с самого момента высадки.

– Ты слышишь?

Орам, который шел неподалеку, прислушался и нахмурился:

– Что?

– Ничего. Все еще ничего. Нет птиц. Нет зверей. Нет даже насекомых. Ничего нет. В таком зеленом и заросшем лесу должны быть какие-то звуки, хотя бы просто хруст сухих листьев под лапами – даже если все живое просто пытается от нас убежать. Но лес просто пуст. Здесь ничего нет.

Лицо Лопе изменилось, словно наблюдение Дэниелс выбило его из колеи. Отсутствие жизни на открытом берегу озера не было таким уж неестественным. При появлении незнакомых существ на открытом пространстве местные животные могли убежать, затаиться и спрятаться. Но к богатым пищей областям вроде того пшеничного поля или здорового леса, по которому сейчас пробиралась группа, это не относилось.

«Предположительно здорового леса», – мысленно поправилась Дэниелс.

Полное отсутствие фауны говорило об обратном. Пока она оглядывалась, Лопе пристроил карабин на плече поудобнее и убедился, что магазин плотно сидит в гнезде.

– Как могут растения существовать без животных? – вслух удивился Анкор, который шел позади руководителей экспедиции.

– Обычно – никак, – ответил Уолтер и указал туда, откуда они пришли. – Что занятно, с пшеницей подобное возможно. Она относится к само-опыляющимся растениям. Это может объяснить, почему она так разрослась при отсутствии насекомых, птиц или летучих мышей.

Дэниелс, которой становилось все больше не по себе, не могла оторвать взгляда от нависавших деревьев. Невозможно, чтобы мир населяли только растения – особенно развитые растения, наподобие пшеницы или хвойных деревьев. И тут она поняла, что еще заставляло ее нервничать. Ей казалось, что за ней наблюдают. Подумав о том, не испытывают ли остальные того же, она огляделась. И выражения лиц спутников вполне подтвердили ее догадку.

Группа набрела на ручей, и это слегка подняло настроение Дэниелс: он оказался совершенно привычным и нормальным. Ручей, полный жизни и движения, которых не хватало в лесу, каскадом прыгал по горному склону. Веселый водный плеск разбивал пугающую неподвижность, будто донося отголосок земного уюта.

В наушниках, контрапунктом к песне ручья и мыслям команды, раздался озабоченный голос Теннесси.

– Разведочная партия, как слышно?

Орам ответил подтверждением, и Теннесси продолжил:

– Мать говорит, что ионная буря усиливается. Может, на земле этого не заметно, но нам тут чертовски непросто вас отслеживать. Ваша позиция?

– Мы почти на полпути к цели, – ответил Орам. – Оставайтесь на связи, следите за переговорами, когда мы туда доберемся.

На орбите Теннесси разобрал все, что был в силах, из передачи снизу. После ответа капитана и аудиосигнал, и голографическая карта местности растворились в пелене помех. Как минимум на время связь с поверхностью и с полевой командой умерла.

– Проклятье, – пробормотав это, он перешел к своему пульту, намереваясь продолжить битву с непокорными алгоритмами.

У внешней оболочки модуля Фарис продолжала работу над узлами, которые виднелись в открытых люках. В стерильных ангарах «Завета» она бы справилась быстро, но сейчас Фарис стояла по лодыжки в воде, ей приходилось наклоняться просто для того, чтобы увидеть проблемный участок, и в итоге работа отнимала много времени и раздражала. И ноги, как она успела оценить, были плохой заменой силовому подъемнику. А еще требовалось защищать открытые люки от случайных брызг, принесенных ветром. Она успела дважды поскользнуться на отполированных водой камнях, промокла и замерзла.

Невзирая на трудности, Фарис в процессе работы следила за связью между поверхностью и орбитой. Когда на несколько повторенных запросов «Завету» ответили только взрывы статики, она переключилась на наземный передатчик.

– Капитан Орам, я думаю, они потеряли сигнал. Но я, если вас это утешит, слышу просто отлично, милый. Ваша веселая компания все так же в норме?

– Понял, милая, – вернул шутку Орам. Капитан, насколько могла судить Фарис, определенно расслабился после прибытия на планету. – Здесь все тихо. Густые дебри, похоже на обычный лес где-то на родине. Из тех, что сохранились в заповедниках. Еще кое-какие похожие детали. Все это будет включено в доклад, и ты сможешь расспросить любого члена команды о подробностях, когда мы вернемся. Держи канал открытым и постарайся восстановить связь с кораблем.

– Да, да, – Фарис опустила взгляд и заметила, что вода перекатывается через носки ее ботинок. Хотя они были водостойкими, через легкую синтетическую ткань она все равно ощущала холод. – Но тут, просто чтобы вы знали, поднимается прилив. Не сильно. Пока что только пара сантиметров. Полагаю, две луны выстроились в линию.

– Понял. Не промокни. Орам, конец связи.

Вскоре вода хлюпала вокруг ботинок и угрожала подняться к лодыжкам.

– Да уж, не промокни. Спасибо, козел.

Подъем, который ждал впереди, казался еще круче предыдущего. Карин, будучи измотанной как изнурительным спуском в модуле, так и дальним походом, нашла повод вывесить пресловутый белый флаг.

– Кристофер, я хочу остаться здесь. День был дьявольски тяжелым, и я устала от ходьбы. Я хотела бы остановиться и для разнообразия заняться наукой, – она обвела рукой окрестности. – Этот ручей не просто составляет нам хорошую компанию, но и может оказаться источником образчиков местных малых жизненных форм. Особенно учитывая, что крупные нам не попадались. Может статься, это лучшая возможность провести полное экологическое исследование до темноты. Я не могу нормально работать на ходу. Вы можете подобрать меня на обратном пути, хорошо?

Орам обдумал просьбу с учетом окружающего леса. Безусловно, пока они не видели ничего угрожающего.

«На самом деле, – подумал он, – мы пока что вообще ничего не видели. Если Карин обнаружит здесь жизнь любого вида, хотя бы и на микроскопическом уровне, это определенно принесет пользу».

Он подозвал Лопе.

– Сержант, моя жена хочет остаться здесь и заняться исследованиями на местности.

Начальнику службы безопасности не требовалось растолковывать сказанное. Лопе махнул рукой Ледварду. Рядовой снял с плеча тяжелую винтовку F90 и рысцой подбежал к ним.

– Ледвард, похоже, что леди хочет заняться настоящей наукой. Оставайся с ней и прикрывай спину, – он сверился с данными на наручном экране. – Если первичная топографическая карта окажется точной, мы должны вернуться сюда через четыре часа. Хотя это зависит от того, что мы обнаружим в точке назначения. Держи канал связи и глаза открытыми.

Ледвард, который выглядел очень довольным возможностью сделать перерыв в бесконечном подъеме, с готовностью кивнул. Когда команда двинулась дальше, Орам, проходя мимо, дружески хлопнул рядового по плечу.

– Веди себя как следует с моей женой.

Не будучи уверен, как следует отреагировать – улыбнуться, нахмуриться или ответить что-нибудь умное, – Ледвард ограничился простым кивком.

По мере восхождения лес становился все гуще, деревья – все более внушительными. Дэниелс, карабкаясь вверх, обратила внимание, что сосны и пихты уступили место секвойям. Деревья были огромными и толстыми – и слишком знакомыми на вид. Размер говорил о возрасте, и получалось, что лес очень стар. Еще предстояло взять образцы и сравнить их с генетической базой данных на «Завете», но некоторые деревья казались похожими на земные виды, а то и абсолютными копиями того, что она видела на Земле.

И в лесу все еще было тихо, за исключением случайных порывов ветра, которые тревожили тонкие ветки. Когда с одного дерева упала шишка, это произвело эффект взорвавшегося фейерверка. Все резко обернулись на звук, прежде чем продолжить путь. В этот миг Дэниелс готова была отдать месячную зарплату, лишь бы увидеть инопланетную белку.

Из-за мертвой тишины первый сломанный ствол, на который они наткнулись, показался тем более удивительным. Дэниелс осматривала дерево, гадая, что могло послужить причиной повреждений. Картинка в ее сознании сопровождалась определенным звуком. За одним сломанным стволом встретился другой, за ним – третий. Обломаны были только верхушки высоко над головами людей. Целая улица огромных деревьев с побитыми и поломанными стволами проходила через лес по прямой. Деревья по обе стороны этой прямой линии выглядели опаленными невероятным жаром. На тех, что располагались глубже в лесу, виднелись узлы и наросты, явно появившиеся поверх похожих повреждений.

Чем дальше продвигалась группа, тем ниже были обрезаны деревья.

Что-то большое опустилось с неба под острым углом и пробило просеку через лес.

– Тут пролетел какой-то объект, – Лопе провел рукой по толстому высохшему обрубку, глядя на неровный срез. – Снял верхушки у деревьев, а потом вреза́лся все глубже и глубже по мере снижения.

– Наверняка корабль, – аккуратно переставляя ноги, чтобы не потерять равновесия, Дэниелс разглядывала один сломанный ствол за другим.

– Почему обязательно корабль? – нахмурился Анкор. – Почему не метеорит или кусок астероида?

Дэниелс покачала головой.

– В таком случае мы бы шли по кратеру, а здесь поверхность ровная, – она указала вперед. – Даже под таким пологим углом подобная штука при падении проделала бы чертовски большую дыру. И вокруг не осталось бы никакого старого леса. Все бы сровняло с землей, а деревья повалило в направлении, противоположном нашему.

– Корабль, – Орам посмотрел на Дэниелс. – Должно быть, огромный.

Лопе без лишних слов снял ружье с предохранителя. Этого хватило, чтобы подчиненные последовали его примеру и сдвинулись так, чтобы занять более пригодные для обороны позиции. Разумеется, ничто здесь не представляло угрозы, за исключением порывистого ветра и случайной упавшей ветки, но сержант не любил рисковать и не полагался на авось. В основном поэтому он был все еще жив.

Теперь, когда склон горы к общему облегчению стал чуть более пологим, Дэниелс и Орам позволили себе немного расслабиться. Но не Лопе. Что до Уолтера, то он воспринимал расслабленность как одно из множества человеческих состояний, которые он мог осознать, но не разделить.

Впереди должно было что-то быть. Оглядывая округу, Дэниелс не могла отделаться от этого чувства. Этот мир был слишком удобен, слишком плодовит – как минимум в ботаническом смысле, – чтобы в нем полностью отсутствовала животная жизнь. На секунду у нее мелькнула дикая мысль, что вся местная фауна может оказаться невидимой, но Дэниелс сразу от нее отмахнулась, испустив нервный смешок. Даже невидимые существа производят звуки.

Оставшись далеко позади, Карин счастливо заполняла пакеты и пробирки образцами почвы, воды и растительности. Открытые сумки для геологических проб ждали своей очереди у ручья.

Она пока что не обнаружила живых существ достаточно больших, чтобы их можно было увидеть невооруженным глазом.

– С нетерпением жду возможности отнести образцы на «Завет» для подробного анализа, – сказала она Ледварду.

Рядовой смертельно заскучал уже через пять минут. В отличие от погруженной в работу женщины, его совершенно не интересовало изучение деревьев, воды и грязи. Вокруг даже не двигалось ничего такого, что позволило бы ему потренировать меткость. Бегущая вода и стремительно несущиеся облака на роль подходящих мишеней не годились. По крайней мере, у ручья можно было посидеть в покое. Оглянувшись, Ледвард убедился, что жена капитана занята набором почвы в маленькую пробирку. Она совершенно не обращала внимания на его присутствие, словно рядовой стал частью пейзажа. Его это устраивало. Ледварда никогда особенно не привлекали светские или ученые беседы.

Значит, она не станет возражать, если он отойдет в сторону и на время загрязнит крошечный участок местной атмосферы курительной палочкой. Ледвард закурил, нашел годный плоский камень и сел. По пути рядовой взрыхлил небольшой участок темной земли, кажется, покрытый плесенью. Это вполне могло заинтересовать женщину, которую охранял Ледвард. И еще больше ее бы заинтересовала яйцеобразная штука, которая хрустнула под каблуком его ботинка. И особенно любопытным могло бы показаться маленькое облачко пылинок, которое вырвалось из яйца.

Ветер его не унес, и пыль поднималась все выше, пока не зависла перед лицом Ледварда. Тот раздраженно помахал рукой, пытаясь ее разогнать, но пылинки оказались упрямыми. Сделав вдох, он выдул в их направлении струйку дыма. Большая часть пыли рассеялась, растворилась в воздухе.

Ледвард задумчиво рассудил, что это может заинтересовать ученых.

«Надо не забыть им рассказать».

Оставшиеся пылинки не разлетелись. Вместо этого они сбились плотнее, образовав некую фигуру сбоку от его головы. Облачко было настолько маленьким и рассеянным, что Ледвард его не заметил. Рядовой продолжал смотреть за ручей. Он намеревался предаваться праздности, пока это позволяют женщина-начальник и сержант Лопе.

Бесшумное, подобно остальным деталям пейзажа, облачко парило рядом с виском Ледварда. Оно поднималось, опускалось, подлетало все ближе, а потом вытянуло подобие щупальца. Отросток был совсем крошечным. Как и яйца, которые он отложил в ухо Ледварда. Легкий зуд, неизмеримо слабее появляющегося после укуса москита, заставил человека безотчетно потереть ухо. Он об этом даже не задумался. Поиск патогенных организмов показал, что в этом мире не было ничего, о чем ему стоило беспокоиться.

– Ледвард.

При звуке собственного имени он вскочил и повернулся так резко, что споткнулся и едва не угодил в ручей. Жена капитана стояла поодаль и смотрела на него.

– Мне нужна твоя помощь. И лучше бы ты не курил.

Не задумавшись, как это может повлиять на чистый источник воды, Ледвард торопливо бросил окурок в ручей и направился к Карин. Спеша избавиться от улики, он совершенно забыл о происшествии. Все равно, скорее всего, это было лишь облачком пыли.