7

На борту посадочного аппарата почти не было времени на попытки что-то вообразить. Все мысли людей концентрировались на навязчивой грохочущей реальности. Удар за ударом бросали корабль вверх, вниз, в стороны. Каждое сотрясение ощущалось как столкновение с горным склоном, хотя на деле это был всего лишь ветер.

Орам, крутивший в ладони шарики, подумал, что воздух никогда не казался ему таким плотным.

Не лучше турбулентности были и огромные молнии, которые разрезали пелену облаков, окружавшую модуль. Они били так часто и так быстро, что Орам мог нормально видеть детали интерьера корабля без внутреннего освещения.

«Свет свету рознь», – подумал Орам, пытаясь отвлечься от условий за бортом.

Рядом с ним над панелью управления с мрачным лицом трудилась Фарис, которая пыталась держать корабль ровно и не сбиться с курса. Для самого модуля отсутствие качки было необязательным – он мог точно так же лететь и перевернувшись, – но отсутствие рвоты в салоне помогало сохранить душевное равновесие команды.

Особенно мощный толчок впечатал бы всех на борту головами в потолок, если бы они не были крепко пристегнуты к сиденьям. Но удар оказался достаточно сильным, чтобы один из низкотехнологичных успокаивающих приборов выпал из руки Орама и загремел по палубе. Несмотря на то, что ему сразу стало не хватать его присутствия, Орам не собирался отстегиваться и идти искать шарик.

Заметив бедственное состояние Халлета, Лопе наклонился к своему партнеру в попытке ободрить его и передать немного уверенности. Сержант единственный во всей команде от всей души наслаждался тряской прогулкой.

– Том, расслабься. Это всего лишь воздух. Не о чем беспокоиться. Врезаться здесь не во что, – он кивнул вперед. – Фарис – лучший пилот «Завета».

Халлет с такой силой вцепился в подлокотники сиденья, что его пальцы под перчатками побелели.

– Ненавижу космос.

Бросив взгляд вниз, он заметил беглый антистрессовый шарик капитана, который катался под их сиденьями.

– Мы же не через метеоритный шторм летим, – голос Лопе оставался ровным и спокойным. Точно так же он говорил бы во время тихого обеда в столовой «Завета».

– Но он вполне может случиться в космосе, – мрачно проворчал Халлет.

Лопе ободряюще улыбнулся:

– Вот почему тебе нужно заняться йогой.

Его спутник бросил на него злой взгляд, и сержант рассмеялся. Спустя миг модуль, словно по нему ударили огромным молотом, нырнул на сотню метров, после чего под умелым управлением Фарис снова набрал потерянную высоту. Том побледнел, и усмешка Лопе пропала, сменившись встревоженным взглядом. Халлету действительно приходилось тяжело. Решив воздержаться от дальнейшего подтрунивания или попыток пошутить, сержант посмотрел вперед. Тряска, прыжки и общий бедлам его не беспокоили, но все же он не мог не задуматься о том, насколько силен был этот шторм.

Лопе мог бы спросить, но не стал этого делать: те, кто сидели в носовом отсеке, были слишком заняты, чтобы отвечать на случайные вопросы со стороны груза.

А потом, без всякого предупреждения, ужасающая тряска прекратилась. Остался только зловещий, но знакомый скрип неидеально подогнанных сочленений корпуса. Спустя минуту прекратился и он: корабль выпал в подбрюшье облачного покрова. Фарис надула губы и испустила долгий вздох облегчения. Они прошли молотилку, модуль и команда это выдержали. Теперь модуль снижался так плавно и тихо, словно кружил вокруг «Завета» в космосе, где вообще не было атмосферы. На смену аварийному автоматически вернулось обычное освещение. В отсеке экипажа раздавались восклицания облегчения, смех и реплики о необходимости смены белья. Обошлось без травм. Ремни и откидные сиденья сделали свое дело.

Из коммуникатора впервые за долгое время раздался четкий голос, еще больше подняв общее настроение.

– Посадочный модуль, вы меня слышите? Если да, ответьте.

Улыбнувшись Ораму, Фарис ответила:

– Как, вы не слушали? Жаль. Утеряно столько потрясающих метеорологических данных, – ответа не было, и Фарис продолжила: – Ладно, ладно. «Завет», я вас слышу. Ничего особенного. Мы просто устали непрерывно с вами трепаться, вот и все, – на шутку тоже не последовало ответа, и Фарис посерьезнела. – Ну, хорошо, это было непросто. Но мы прорвались. Мы в порядке. Судя по датчикам, корабль не поврежден… – она огляделась. – И его груз – тоже. Продолжаю спуск в нормальном режиме.

Поверхность планеты оказалась такой же иззубренной и неровной, как ее атмосфера. Вершины крутых серых скал тонули в низких облаках. Дремучие леса плавали в тумане, который даже с высоты в несколько сотен метров казался подозрительно знакомым. Быстрые реки и многочисленные озера разнообразных форм и размеров разрезали глубокие долины и фьорды. Под телом бури виднелись отдельные кучевые облака, порой достаточно темные и набухшие, чтобы пролиться случайным дождем.

Изучая телеметрию и сопутствующие отчеты, Фарис кусала нижнюю губу. Вид через широкий передний иллюминатор модуля впечатлял. От него даже захватывало дух, но легкой посадке такая местность не способствовала.

Корабль, судя по координатам, быстро приближался к источнику сигнала. Фарис предстояло принять решение: спланировать за него в надежде отыскать лучшее место для приземления или садиться прямо сейчас. Согласно показаниям сканеров и собранным с орбиты сведениям, рельеф за сигналом был сложнее, чем местность, над которой они летели в настоящий момент. Привыкнув по возможности полагаться на собственные глаза, Фарис слегка подалась вперед, чтобы посмотреть вверх. Невозможно было сказать, усилится ли свирепый шторм или опустится ниже. В последнем случае он мог серьезно осложнить посадку. Фарис решила не испытывать судьбу.

– Мне не нравится местность, – сказала она Ораму. – И я не могу четко сказать, как может поменяться погода. По эту сторону от сигнала есть несколько участков со спокойной водой. Во всех остальных местах кручи мешаются с обрывами. Я предлагаю действовать осторожно.

– Я – осторожный человек, Фарис, – Орам кивнул в знак понимания. – Ты – пилот. Твой выбор.

Это решило дело.

– Я приводняю корабль. Если кому-то охота прокатиться на водных лыжах – сейчас самое время. Только дайте знать, и я опущу рампу.

Даже если подобное было возможным, никто не стал ловить ее на слове. Членов команды и без того помотало достаточно для одного дня. Перспектива продолжать в том же духе для собственного удовольствия не вызывала энтузиазма.

Длинное узкое ущелье, куда снижалась Фарис, могло бы стать идеальной посадочной площадкой, если бы его не заполняла вода. Впрочем, это не помешало пилоту мягко опустить модуль между голых скал. Потревожив и насыщенный влагой воздух, и холодную воду, корабль сел в озеро, подняв при посадке шлейф брызг. Замедляя ход, модуль повернул налево и замер недалеко от берега.

В последний момент раздался неожиданный глухой удар под днищем, заставив Фарис сморщиться. Сигналы тревоги молчали, означая, что корпус не пробит. Фарис осторожно отвела корабль в сторону, остановила его на мелководье у галечного берега и выключила двигатели. Никому из спутников не нужно было говорить, что она – лучший пилот, Фарис знала это и так. Это был просто факт.

Оказавшись наконец на твердой земле, прошедшие без потерь через ужасную бурю члены команды чуть ли не срывали с себя привязные ремни, спеша оказаться на берегу.

Несмотря на все навьюченное снаряжение, рядовой Коул несколько раз на пробу подпрыгнул, наслаждаясь грохотом ботинок о палубу.

– Настоящая сила тяжести!

На него наткнулась Розенталь, и Коул повернулся к ней.

– Я уже почти забыл это ощущение.

– Ударишь меня по плечу еще раз – и ощутишь еще больше, – предупредила Розенталь. – Помоги мне с мешком.

Экспедиция готовилась к выходу. Подгоняли рюкзаки, заряжали оружие, считали пайки. Каждый сначала проверял чужое снаряжение, а потом осматривал собственное.

В передней части, где Фарис занималась отключением питания модуля, затрещал коммуникатор. Несмотря на то, что теперь шторм бесновался высоко над ними, он все равно мешал и приему, и передаче.

«По крайней мере, – подумала Фарис, – хоть что-то пробивается».

– У нас сложности с приемом… найти… усилить сигнал?

Фарис узнала голос Апворт. Она могла только надеяться, что системам связи хватит мощности, чтобы пробиться сквозь водоворот электромагнитных помех над головой.

– Поняла. Чертовски сложный был вход в атмосферу. К тому же пришлось садиться на воду, и мы, возможно, на что-то налетели при посадке. Я собираюсь проверить, так что на какое-то время буду вне зоны прямой связи. Включу межкорабельный передатчик, и будем надеяться, что он заработает в обе стороны.

Пока Фарис говорила с «Заветом» в надежде, что ее услышат, к ней и Ораму присоединилась Дэниелс. Капитан вопросительно посмотрел на своего заместителя, и та протянула ему выпавший во время снижения шарик. Орам принял его и кивнул в знак признательности.

– Я бы скорее использовала лекарства в подходящей дозировке.

Орам поднял шарик вверх и только потом убрал его в карман.

– Шарики не являются наркотиком, всегда под рукой и не вызывают привыкания.

Дэниелс нашла бы, что возразить про последнюю часть, но решила промолчать, видя, что Орам смотрит наружу через иллюминатор.

– Насколько далеко нам идти?

Уолтер проверил данные.

– Источник сигнала находится в восьми километрах почти строго на запад, но существенно выше. Крутой склон, – он поднял глаза на Фарис. – Ты хорошо выбрала место. Хотя между нами и сигналом есть подходящие участки, на деле нам бы не удалось подобраться ближе без того, чтобы подвергнуть модуль риску.

– Знаю, – просто ответила та. – Это называется «пилотирование».

В отличие от большей части команды, Фарис зачастую была резка с синтетом. Она не знала, почему так. Уолтер был идеально вежлив, идеально отзывчив, идеально общителен. Идеально… идеален.

«Может быть, как раз поэтому».

По команде с мостика рампа по правому борту откинулась и, взбаламутив воду у берега, улеглась на гальку.

Первым вышел Уолтер. Из всей команды им было проще всего пожертвовать, к тому же он не нуждался в дыхательных приборах. Стоя на твердой земле, он огляделся по сторонам и сделал глубокий вдох. Не потому, что он в этом нуждался: Уолтер просто брал образец атмосферы для анализа внутренними системами.

Результат оказался положительным, как и остальные показатели. Уолтер передал данные на модуль.

– Он абсолютно уверен?

Дэниелс видела через лобовое стекло, как Уолтер проделал серию обычных действий: встал на колени, чтобы изучить зелень за пределами пляжа, набрал в ладони воду из озера, изучил несколько случайно выбранных камешков с края берега.

Орам нахмурился.

– Это Уолтер. Он или уверен, или нет. Среднего для Уолтера не существует. Ты это знаешь.

– Да, верно. Хорошо, – она повернулась к основному отсеку, где команда совершала последние приготовления, и заговорила громче: – Уолтер говорит, воздух настолько хорош, что дыхательные аппараты нам не потребуются. Также ни следа местных болезнетворных микроорганизмов вплоть до молекулярного уровня и дальше. Так что обойдемся без костюмов полной защиты.

Одобрительные возгласы и восторженные крики, встретившие ее заявление, сотрясли модуль не хуже шторма.

Фарис, в надежде, что сообщение дойдет до «Завета», вернулась к комму и доложила:

– Воздух пригоден для дыхания. Даже лучше нашего родного, если верить Уолтеру. Совершенно земной, только без всех загрязняющих примесей. Я бы сказала «свежий», хотя Уолтер не стал бы использовать такое нетехническое слово. Никаких воздушных загрязняющих веществ. Девственно чистый.

«Воздух Эдема? – подумала она. – Нет, это было бы преждевременно».

Прежде чем продолжить доклад, она подождала, пока члены команды потянутся в направлении шлюза и откинутой рампы.

– Команда выдвигается, чтобы исследовать источник передачи. При необходимости я буду ретранслировать их сообщения. Если этот проклятый шторм не уймется, передатчикам защитных костюмов может потребоваться дополнительная мощность.

Апворт ответила немедленно, и Фарис испустила облегченный вздох. Может, в текущем виде связь земля-корабль оставалась неидеальной, но хотя бы работала.

– Попробуй дать на передатчик модуля больше энергии, дорогуша, – по голосу было понятно, что Апворт тоже испытала облегчение от стабилизации контакта. – Сигнал проходит, но все равно порой распадается. Чтобы тебя понять, приходится собирать кусочки, соединять и обрабатывать.

– Попытаюсь, – Фарис поднялась. Она счастлива была наконец-то иметь возможность стоять без риска впечататься в переборку. – Перепрофилирую главный транслятор. Мне нужно на время выйти, чтобы проверить, не поврежден ли корпус. Потом я попробую еще попинать передатчик. Теперь, когда мы приземлились, может, у меня получится перенаправить на него сколько-нибудь энергии.

Хотя покров облаков был достаточно плотным, чтобы закрыть дневной свет, снаружи было далеко не темно. Не слишком радостно, по мнению Фарис, которая вышла из корабля и спустилась по рампе вслед за остальными, но не полный мрак. Все вокруг выглядело просто серым.

Пока команда занималась последними приготовлениями к походу, она прошла к задней части корабля, проверяя нижнюю сторону – насколько это было возможно, учитывая, что модуль сидел в мелкой воде. Затем Фарис осторожно обошла носовые и кормовые посадочные двигатели.

Вмятину было видно сразу, хотя для определения того, пострадали ли внутренние системы, еще предстояло запустить диагностику. Пока Фарис изучала вдавленный участок, подошел Орам, хлюпая ботинками по темной воде.

– Ладно, Фарис, мы выдвигаемся. Следуй всем протоколам безопасности для экспедиций. И берегись голодных динозавров.

Попытка проявить неуместную веселость оказалась так себе, но Фарис все равно оценила ее. Орам действительно начинал привыкать к своему статусу командира.

– Сделаю, – она посмотрела за спину капитана, на высокий склон в том направлении, где располагался источник сигнала. – Пока что не вижу никакого движения, в том числе динозавров. Весьма мирный пейзаж, – с этими словами Фарис снова вернулась к диагностике повреждений на корпусе модуля. – Развлекайтесь.

Орам, не торопясь, повернулся, оценивая окружающую местность. Озеро выглядело потрясающе. Оно напоминало ему картинки с земными ледниковыми озерами. Горы, которые обрамляли вытянутую водяную полосу, впечатляли не меньше, как и похожие на пихты и сосны деревья, росшие по склонам. Вид был прекрасен.

Кроме радующей его глаза красоты Орам не мог не отметить и царящий здесь покой. Фарис была права. Единственными звуками были шелест слабого ветра в скалах и траве, да еще еле различимый хрустальный звон от набегавших на каменистый берег волн. Не было слышно криков животных или птиц, или их экзотических аналогов. Несмотря на несомненную пригодность поверхности планеты для жизни, невзирая на приятные воздух, температуру и силу тяжести, ни в небе, ни в воде, ни на суше, ни в лесу не было заметно никакого движения.

Тишина.

Орам мысленно пожал плечами. Может, спусковой аппарат приземлился в особенно бесплодной зоне. Или местная фауна склонна к массовой миграции. Или впала в спячку в ожидании более теплой погоды – и уменьшения количества бурь. Ему некогда было об этом думать. Они собрались не в зоологическую экспедицию. Две тысячи колонистов в гиперсне ждали исследования этой планеты. Ждали его, Орама, окончательного решения – которое он не мог принять, не получив ответов на некоторые вопросы.

Он вернулся на берег и присоединился к группе, терпеливо ожидавшей приказов. Орам указал рукой на нависающую гору.

– Если все готовы?.. – не получив возражений, он закончил:

– Ладно. Давайте отыщем нашего призрака. Уолтер?

Без единого слова синтет поднял многофункциональный прибор и двинулся вперед. Лопе прибавил шаг, чтобы оказаться перед проводником. Остальная часть взвода – Халлет, Коул, Ледвард, Анкор и Розенталь – разошлась в стороны, образовав стандартный полукруг. Дэниелс, Орам и Карин держались за спиной Уолтера.

Собирая необходимые инструменты стандартного набора для диагностики и ремонта, Фарис разговаривала с мужем по перенаправленному каналу.

– Никакого способа усилить сигнал?

– Нет, разве что выключить все полностью и запустить рециркуляцию ячеек, – ответила Фарис, выходя из модуля с набором в руках.

– Сколько это займет времени? – с надеждой спросил Теннесси.

Фарис брела по воде, пока не добралась до вмятины. При помощи инструмента, созданного специально для этой цели, она начала открывать люки для технического обслуживания. Фарис старалась одновременно оставаться на связи с «Заветом» и определить, что за работа ждет ее впереди.

– Не знаю. Несколько часов, – она выпрямилась и достала технический сканер. – Время, которое для этого потребуется, придется отнять от ремонтных работ, объема которых я пока что даже не представляю. В зависимости от повреждений, тут могут уйти минуты, а могут и часы.

Фарис не стала говорить «дни».

– Только бы не дни, – еле слышно пробурчала она себе под нос.

Теннесси, как она и предполагала, сделал логичный выбор:

– Не стоит того. Работа над модулем важнее, занимайся сначала им. А я пока посмотрю, что мы можем сделать со своей стороны. Я попробую несколько экспериментальных алгоритмов резолюции, чтобы перехватить управление автоматикой. Посмотрим, не выйдет ли улучшить качество без необходимости увеличивать мощность сигнала.

– Ладушки, – после нескольких неудачных попыток открыть особенно неподатливый люк, Фарис решила проблему парой сильных ударов гаечным ключом. – Мне тут скучать не придется, – она искоса посмотрела наверх. – Судя по виду снизу, в небе все еще порядочно трещит, но до земли молнии не достают, и, по крайней мере, не идет дождь, – понадеявшись, что не накаркала, Фарис закончила: – Фарис, конец связи.

Когда сигнал оборвался, Фарис приостановилась, чтобы осмотреть внутренние участки модуля, которые открылись взгляду после ее усилий. Внезапное чувство тревоги заставило ее повернуться и оглядеть мрачный пейзаж. Причину Фарис поняла незамедлительно.

Всему виной была проклятая нерушимая постоянная тишина.