6

Перед тем как войти в безымянную систему, где во тьме космоса сияла голубоватая звезда, «Завет» замедлился. Когда он приближался к четвертой планете, все посты на мостике были заняты, и все глаза – и органические, и синтетические – уставились в сине-белую точку, ту, куда стремился корабль. Две луны, обе меньше земной, двигались по стандартным орбитам. В отличие от мира, вокруг которого они кружили, спутники не представляли никакого интереса.

На мостике Рикс работал со своими приборами, двигаясь, как профессиональный карточный игрок. В этот миг такое сравнение казалось удачным.

– Я иду по всем каналам связи, включая теоретические, но получаю лишь помехи и белый шум, кое-какое высокочастотное эхо… пытаюсь выявить и проанализировать, но по всему спектру бардак, – он надул губы. – Даже не берусь сказать про некоторые источники, природные они или искусственные. У планеты тяжелое ядро, ионосфера заряжена, и прогнозирующие приборы предполагают сильные колебания полюсов. Это место – настоящее электромагнитное гамбо, – Рикс посмотрел на соседнюю рабочую станцию. – Ты что-нибудь слышишь?

Недалеко от него Дэниелс, которую переполняли дурные предчувствия, сосредоточенно изучала показания собственных приборов, по мере того как «Завет» осторожно приближался к цели.

Орам, забрав у жены свои антистрессовые шарики, нервно ими щелкал – но тихо, так, чтобы никому не мешать.

Уолтер у центральной навигационной панели пристально наблюдал за изображением приближавшегося мира и его двух лун, которое непрерывно обновлялось Матерью. Топографических подробностей еще не было, но он знал, что эти данные скоро появятся.

Апворт сдвинула один амбушюр наушников и наконец ответила Риксу, отрицательно покачав головой.

– У меня более-менее то же самое, за исключением довольно стабильного сигнала от нашего дружелюбного призрака на отдельном канале, – она скорчила гримасу. – Кстати, от этой песни меня уже мутит.

Теннесси драматически вздохнул:

– Песня сирен.

– Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав, – пробормотала Дэниелс.

Когда Орам раздраженно покосился на нее, она пожала плечами и добавила:

– Я не критикую. Вините Гомера.

– Что ж, что бы ни было внизу, это не Сцилла и не Западная Вирджиния, – съязвил Теннесси.

– Кстати, а что такое эта «западная вирджиния»? – оглянулся Рикс.

– Древняя племенная территория, – ответил Уолтер, не поднимая головы. – Когда-то, во времена, когда подобные вещи считались важными, их было огромное количество. В мире существовали десятки небольших политических образований, и все они стремились к собственным целям вместо того, чтобы трудиться на общее благо вида и планеты.

Рикс задумался.

– Каким вообще образом люди смогли добиться чего-то стоящего?

– Они и не добились, – сухо ответил Уолтер.

– Все еще много помех по всему спектру, – Апворт пыталась выделить и очистить сигналы.

– Приблизиться на дистанцию высадки и подготовить посадочный модуль, – ответил Орам с едва скрываемым возбуждением.

Пока «Завет» выходил на орбиту, сенсоры и сканеры продолжали вбирать как можно больше информации о мире под кораблем. Все данные переправлялись Матери, которая собирала все более детальное досье на предполагаемое место для колонии. Сбор данных планировалось продолжать до тех пор, пока отчеты не станут повторяться. Изменяемые данные – такие, как температура и прочие погодные модели – будут дополняться непрерывно, чтобы посадочная команда каждую минуту знала, с чем им предстоит столкнуться.

Пока на мостике бурлила работа, оперативная группа со снаряжением двигалась к шлюзу посадочного модуля. Учитывая климат в месте высадки, они выбрали теплую серую полевую форму, тяжелые сапоги и шапки-ушанки. Песочного цвета жилеты бугрились от разложенных по карманам вещей, которые могли понадобиться в деле. То, что не влезло в жилеты или могло потребоваться срочно, разместилось в поясах.

Рядовые Розенталь и Анкор вошли в посадочный модуль бок о бок. Она нервничала, он был спокоен. Контраст не бросался в глаза, но был заметен.

– Ты уже когда-нибудь высаживалась? – поинтересовался Анкор, заметив, что спутница чувствует себя неуютно.

Розенталь сглотнула.

– В симуляциях. Мне говорили, что они похожи на настоящие высадки – насколько это возможно.

– Симуляции, – оценил Анкор. – Круто.

Розенталь обожгла его взглядом, а Анкор в ответ улыбнулся. Как ей показалось, понимающе.

Как только участники экспедиции уселись друг напротив друга в отсеке и пристегнулись, оставшиеся на мостике члены команды передали рекомендованный Матерью маршрут. Он казался не слишком легким, но выглядел вполне преодолимым. Навигационная голограмма рисовала бушующую пелену облаков, насыщенную частыми вспышками молний как раз впереди по предполагаемому курсу. Информация с датчиков непрерывно обновлялась, и изображения то затухали, то снова становились четкими; то обретали форму, то расплывались.

Несчастный Теннесси, низведенный до управления «Заветом» на время участия Орама и Дэниелс в высадке, следил за всем сразу. Он надеялся увидеть какой-нибудь просвет в атмосфере или хотя бы более спокойную зону, но все было напрасно.

– Чертовски буйная ионосфера.

– Злая погода, – согласился Рикс и повернулся к комму. – Фарис, похоже, в термосфере плазменная буря. Видим стабильные ветра на два-пятьдесят с сильными прерывистыми восходящими и нисходящими потоками, – он проверил еще одно сообщение. – Мать предлагает вам самую лучшую кроличью нору. Хотите – верьте, хотите – нет, в остальных местах условия хуже.

На борту модуля Фарис нашептывала команды пилотской консоли, и аппаратура подстраивалась под ее рекомендации. В таких непредсказуемых условиях, как ждавшие их внизу, присутствие человека у пульта управления являлось обязательным. Автопилот хорошо годился для посадок на пляж в ясный день, но когда доходило до приземлений в реальных условиях, ничто не могло соперничать с реакцией человека. Особенно когда речь шла о решениях, принимаемых в последнюю секунду.

Действия пилотов-людей не всегда идеально соответствовали описанным в инструкциях процедурам, но обычно бывали верными с точки зрения выживания.

Впереди вместе с Фарис сидели Орам и Уолтер; остальная часть команды устроилась за ними. Капитан едва мог сдержать нетерпение. Уолтеру сдерживать было нечего. Включились системы посадочного модуля, и от сидящих сзади людей донеслось несколько шепотков и нервных смешков.

Слегка наклонившись вперед, Фарис взяла на заметку выбранный корабельным компьютером угол снижения.

– Я вижу, куда мы направляемся, – ответила она Риксу по межкорабельной связи. – Убийственная траектория. Полет через эту долбаную бурю будет кошмарен, – ее взгляд метался от поступающих данных к показаниям собственных внешних сенсоров модуля. – Это лучшее, что может предложить Мать?

– Боюсь, что так, – извиняющимся тоном сказала Апворт по открытому каналу. – И, пока вы не сядете, связь будет рваной. Я постараюсь, как смогу, удержать сигнал во время посадки, но с учетом силы бури и того, как вас будет швырять по всему гребаному небу, сложно будет передавать приветы каждую минуту.

Орам пристально разглядывал Фарис. Они с Теннесси были лучшей парой пилотов, какую Компании удалось найти. Он полностью им доверял, но тут все-таки был не земной симулятор, и посадка происходила не на благоприятную поверхность вроде марсианской.

– Приземление будет безопасным? – негромко спросил он.

Фарис нахмурилась, глядя на показания.

– Зависит от вашего определения безопасного.

Орам ухмыльнулся.

– Тогда не будем называть его «безопасным». Пусть будет «в норме», – и добавил:

– Давай, полный вперед.

Импровизированный юмор от капитана стал приятным сюрпризом, и команда модуля, не считая мрачной Дэниелс, его оценила. Позади раздалась парочка одобрительных восклицаний, а кроме того несколько человек обменялись радостными ударами ладони о ладонь.

Немного удивившись самому себе и радуясь чужой реакции, Орам обернулся к командному отсеку и улыбнулся остальным. Встретился взглядом с женой, которая сидела близко к передним рядам. Карин ободряюще подмигнула, и улыбка Орама стала еще шире.

Фарис была слишком сосредоточена на главном пульте, чтобы принимать участие в общем веселье.

– Готовность перейти в режим снижения посигналу определения местоположения. Мать, прошу заняться запуском.

Немедленно включились маневровые двигатели «Завета», удерживая корабль на геосинхронной орбите над выбранным для посадки участком. На борту спали две тысячи душ, не имея представления о незапланированном отклонении от маршрута, которое, если условия окажутся благоприятными, вполне могло оказаться конечной точкой.

– Принято, – прозвучал из коммов голос Матери как на корабле, так и в ждущем запуска модуле. – Задаю координаты над сигналом местоположения. Произведен выход на синхронную орбиту. Модуль-Один, можете стартовать.

– «Завет», произвожу запуск, – Фарис тронула управление.

Когда модуль отделился от корабля, произошел заметный толчок. За ним последовала короткая и ожидаемая волна дурноты у каждого члена команды, потому что модуль вышел за пределы искусственного гравитационного поля «Завета». Включились двигатели, и спускающийся аппарат начал с ускорением удаляться от главного корабля, падая во взбаламученную, бушующую атмосферу.

На мостике Апворт следила за снижением. Все шло гладко и согласно протоколу.

«Разумеется, – сказала она себе, – модуль еще не вошел в атмосферу».

Учитывая прогнозируемое жесткое снижение, она решила, что не помешает заранее немного ободрить команду. Фарис поймет, чего это ободрение стоит, но вреда в любом случае не будет.

– Замечательно идет, Фарис. Угол снижения идеальный, скорость в самую точку. Какое счастье, что это ты ведешь, а не старик.

Теннесси, сидевший на другой стороне мостика, картинно надулся:

– Без «стариков», если можно.

– На воре и шапка… – с ухмылкой отозвалась Фарис.

– Отправится куда подальше, – с намеком закончил Теннесси.

Посерьезнев, он водил глазами от показаний датчиков к переднему иллюминатору. Разумеется, Теннесси уже не мог видеть посадочный модуль, но все равно пытался отыскать его взглядом и проследить за снижением.

Несмотря на всю подготовку, какая-то частичка сознания пилота всегда предпочитала зрительный контакт инструментам.

Теннесси твердо напомнил себе, что времени на ностальгию у него нет. Раз Орам и Дэниелс находились на борту модуля, он теперь командовал «Заветом».

Штормовая зона была огромна. Она охватывала добрый кусок видимой атмосферы. Непрерывно бьющие длинные молнии и ревущий ветер напоминали Фарис скорее о небе Юпитера, чем Земли.

«По крайней мере, не придется иметь дело с сокрушительной гравитацией газового гиганта или полосами губительной радиации».

– Вы в порядке там, внизу? – спросила по комму Апворт, которая слишком явно старалась убрать из голоса тревогу.

– Все в порядке, «Завет». Пять минут до входа в атмосферу. Спроси еще раз через десять минут.

Фарис повернулась к тем, кто сидел в основном отсеке.

– Нет смысла скрывать очевидное: будет трясти. Советую вам там крепко держаться. Вы знаете, что Теннесси любит старую музыку и антиквариат? Кто-нибудь в курсе, что такое «автомат для игры в пинбол»?

Ответом стало молчание.

– Подробности я расскажу позже. А сейчас вы узнаете, как чувствовал себя шарик в этой игре.

Бах!

Сверхбыстрый поток воздуха стиснул прочный модуль, бросил его обратно в космос, а потом дернул вниз. Несмотря на то, что Фарис вела корабль без помощи джойстика или проводов, пользуясь лишь электроникой, ей все равно приходилось бороться с управлением. Последующее снижение походило на полет сквозь око чудовищного земного урагана. Освещение в модуле мерцало под вой тревожных сигналов.

Орам и Уолтер были надежно пристегнуты, но все равно вцепились в края кресел. Кто-то из команды позади них застонал. Еще кто-то – возможно, это была Розенталь – начал издавать странные звуки, словно его рвало.

– Не здесь, бога ради, – заорал солдат, который сидел рядом, – не здесь!

То ли из-за угрожающего тона, то ли от стыда звуки прекратились.

Казалось невозможным, что модуль уцелеет под такими ударами. Но спускаемый аппарат создавали с учетом подобных условий, и Фарис это знала. Правда, знание не мешало ей беспокоиться – самую капельку. Осознавая, что от нее зависят – и, без сомнения, за ней наблюдают – все на борту, она пыталась сохранять спокойствие. В голове снова всплыла песня «Проселочные дороги», от которой, видимо, было не отделаться, и Фарис начала насвистывать в такт. Это помогло успокоиться, но только ей самой: среди шума и грохота внутри посадочного модуля никто этого не услышал. Но Фарис находилась достаточно близко к консоли, чтобы ее услышали на мостике «Завета».

Каждая нота звенела в ушах Теннесси, который сосредоточил все внимание на картинке с датчиков, демонстрировавшей неуклонно снижавшийся модуль.

– Фарис, ты все еще меня слышишь? – спросил он. – Фарис?

Из динамиков вперемешку с треском вырывались ноты «Проселочных дорог». На целую песню их не хватало, даже если собрать вместе. В надежде на что-нибудь более осмысленное все присутствующие на мостике сосредоточенно слушали – пока не стихли даже эти едва различимые отрывки.

Тишина.

– Мы потеряли связь, – озвучила очевидное Апворт.

– Чертова буря. Ненавижу, когда электроны себя плохо ведут, – это был тот редкий случай, когда шутка Теннесси не возымела эффекта.

Снаружи и далеко внизу обезумевшая ионосфера полностью заблокировала связь между спускаемым аппаратом и «Заветом». Людям на мостике корабля-колонии оставалось только пытаться представить, что ожидало команду модуля.