6
Ну и что мне дальше делать? В Торжке отвисать? Не пойдет, не годится. Надо с местными что-то делать. Я и ментов понимаю, у них других хлопот хватает, но там действительно нарыв, его резать надо, срочно. К кому идти? Через кого давить?
Когда спустился, спросил у вахтерши:
— Не подскажете, райком где у вас?
— Так на Луначарского, прямо за сберкассой. Там табличка.
— Спасибо.
Райком. Нет, я не то чтобы верю в силу и влияние партии в нынешних условиях, но структура осталась, и в нормальных городах в таких вот райкомах и горкомах секретари сидят. И вообще-то это их работа — шевелить исполнительную власть в порядке партийной дисциплины. Не хотят сами с бандитами разбираться, так, может, «боевой испытанный авангард советского народа, объединяющий на добровольных началах передовую, наиболее сознательную часть рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции СССР» подключится. Хоть как-то. Хоть какая-то польза будет.
Выкурил папиросу на улице, раздавил окурок о край урны, плюнул под ноги и поехал.
Погода опять немного портиться начала, небо затянуло, ветерок подул. Быть дождю. Теперь каждое лето дождливое, а зимы что-то теплыми стали. Учитывая, как сейчас с топливом, это и хорошо, наверное, хоть колхозники и ругаются. Что-то у них там теперь с озимыми и яровыми пошло невпопад. Вспомнилось, потому что пришлось трактор с прицепом обгонять, старенький «Беларусь», с такими еще поперечными прорезями на «морде». Торф везет в брикетах.
Проскочил до площади 9 января, свернул перед сберкассой и тут же сразу увидел на здании красную табличку «Районный комитет КПСС Торжокского района». Вот так, проезжал уже и не заметил. Перед райкомом две машины, «козел» с «буханкой», на углу грузовичок, мужики в спецовках водосточную трубу суриком красят.
В здании было пустовато, как-то так ощущалось. Похоже, что штат райкома на все не такое уж большое здание не вырос. С первого этажа голоса слышны из какого-то кабинета, спорят о чем-то, за столом в вестибюле пожилая женщина вяжет. Перед ней два телефона, красный и серый, так что все равно авторитетно выглядит. На дальней стене портрет Ленина в полный рост, рукой показывает, куда всем идти.
— Здравствуйте, — подошел я к ней. — Мне бы к секретарю на прием попасть, если можно.
— А вы кто будете? — она чуть улыбнулась. — Если хороший человек, то и можно.
— Из милиции я, из Грязовца Вологодской области.
— Вот как? — Она, чуть прищурившись, посмотрела в мое удостоверение. — Срочное у вас что-то?
— Вообще-то срочное.
— Уточню сейчас. — Она набрала две цифры, сняв трубку с красного телефона. — Дима? Тут товарищ к Сергею Ивановичу, по срочному делу, говорит. Из милиции товарищ, из Вологодской области приехал, Бережных фамилия. Да, подождем. Сейчас, — пояснила она мне, прикрыв трубку ладонью. — Что? Сейчас примет? Хорошо, тогда записываю. Сейчас примет, — это уже мне. — Запишу вас, давайте. Партбилет лучше, если член партии.
Я достал из пакета и протянул ей партбилет.
— Пустовато тут у вас как-то.
— В разъездах все, да и работает немного народу. Кормить нас кто будет, дармоедов? — она снова усмехнулась.
— Я взносы плачу, например.
— Деньги тоже есть куда тратить, кроме как райком содержать. Пожалуйста, — протянула она мой документ обратно. — На второй этаж и налево по коридору, до самого конца.
— Спасибо.
Да, на ремонты тут точно деньги не тратят, здание совсем обшарпанное. Поднялся по истертой лестнице, протопал по стучащему плашками паркету до дерматиновой двери с табличкой «Секретарь райкома КПСС Плотников С. И.».
Толкнул, зашел в приемную со вздувшимися от сырости обоями на стене, где за пишущей машинкой сидел молодой парень, что поначалу удивило, но потом заметил костыли, прислоненные к стене. И на полу одна нога стоит.
— Вы Бережных? — спросил он сразу.
— Да, я.
— Посидите минутку, Сергей Иванович сейчас освободится, — он показал на ряд стульев у стены.
— Спасибо.
Присел, раз предлагают, огляделся. Шкафы с папками, бюст Ленина на полке, вымпелы какие-то висят на стене на гвоздиках. Несколько мутноватых фото, все больше групповые снимки. Ждать действительно совсем недолго пришлось. Дверь между двух шкафов распахнулась, в приемную вышел невысокий худой мужик в свитере и офицерских галифе. Стандартная почти что в наше время одежда совслужащего при какой-то суетной должности. Сам так одеваюсь.
— Бережных? — спросил он.
— Да, я, — ответил, поднявшись на ноги.
— Плотников, — протянул он руку. — Проходите ко мне. — Он пропустил меня вперед и сам зашел следом.
Кабинет был просторным. Доминировал в нем длинный стол для совещаний, старый и потертый, вокруг него стулья разнокалиберные. Стол самого Плотникова в торце, как и положено, весь бумагами завален. На стене опять портрет Ленина, на другой — всех троих основоположников в профиль, а рядом огромная карта района. Шкаф с книгами, чайник на спиртовке на маленьком столике, рядом с ним сахарница. На столе графин с водой, разумеется, куда без него.
— Присаживайтесь, — показал он на ближний к своему столу стул. — И выкладывайте сразу, что у вас за дело, — с этими словами он придвинул к себе чистый лист серой бумаги и взял из стаканчика карандаш.
— Я сегодня с утра людей привез из Вышнего, семь человек.
— Слышал, — сразу кивнул он. — Хорошее дело сделали, что еще могу сказать.
— Так вот я по какому вопросу… — я попытался сформулировать вежливо, но сказал, как получилось: — Так за каким хреном у вас под боком тысячи людей под бандитами живут? Там что, другое государство? Там рабов держат. Вы тех людей видели, что со мной были? Там женщины молодые, они уже инвалиды, если не физически, так душой. И сколько в Вышнем еще таких?
Плотников посмотрел мне в глаза, словно пытаясь что-то там во мне разгадать, потом спросил:
— Вы с конкретным предложением или с общей идеей ко мне?
— И с тем, и с другим. Общая идея в том, что если мы на территории СССР, то и власть на ней должна быть советская. Особенно, если у вас под боком бандитский беспредел. Не противно?
— Если вы в милиции служите, то сами должны знать, что таких мест еще много. Нет у страны сил всех их под себя подмять. Пока нет.
— Так и дальше не будет, — сказал я спокойно, все так же глядя в глаза. — Я же вокруг смотреть умею, мы просто выживаем, не растем никуда. А бандиты крепнут. У них вся суть в этом. Что если их к ногтю не брать, то они как сорняк, все задавят вокруг.
— Член партии?
— Да. Давно.
Ожидал, что спросит — с какого года, но он не спросил.
— А конкретно чего хотите?
— Конкретно хочу местное военное и милицейское руководство действовать заставить. По партийной линии. Если я тут пришлый и никто, то пусть хоть к вам прислушаются. Или кому-то выше вас.
— И как действовать? План есть? Или что?
— План есть. Надо, чтобы его выслушали и честно ответили, будут они что-то делать или нет. И не мне ответили, — добавил я. — Вот вопрос позволите?
— Конечно.
— Вам самому такая ситуация как? Вот тут люди, советские граждане, живут нормально… если это все можно нормальным считать, — усмехнулся я. — Как все, короче. Власть, милиция, военные. А вот там, отсюда доплюнуть можно, столько же советских граждан под бандитами. Вот из тех семерых, что я привез, двое в рабстве за долги. И я по опыту сказать могу, что там даже долгов не было, вот наверняка. Через бандитские разводки на людей долг повесили, чтобы себе личного механика и повариху завести. И все. Там в Терелесово рабами торгуют, вы в курсе? Воруют везде людей, везут туда и как скот продают. Там даже конкретные банды по рабам специализируются. А у вас тут планы на трехлетку, лозунги на стенах. Ну и как оно вот так все вместе? Доску обрезную у них закупаете? Стекло? А кто тот лес валит, вы в курсе? Нет?
Я почувствовал, как закипаю и просто остановился, чтобы лишнего не наговорить.
— У вас семья погибла, так? — неожиданно спросил Плотников.
— И теперь что? Вроде как у меня это личное и я умом поехал? — Я почувствовал тяжкий прилив злости.
— Нет, это просто говорит о том, что мы немного о вас вызнали. — Плотников вздохнул, потер лицо руками. Вид у него был уставший и не слишком здоровый. — Нет, не сидим мы на заднице, что бы вы ни думали. Не ожидали просто, что вы вот так сразу ко мне напролом. Думаем мы над этим. Просто не я думаю, я лишь по линии партийной дисциплины присматриваю, — он усмехнулся. — Вот как сделаем. — Он придвинул к себе телефон, быстро набрал номер. — Борисыч? Плотников, привет. Да. Да. Да вот по какому: коллега твой из Грязовца уже у меня. Ну вот так, успел, активный товарищ. К тебе его? Когда? А, понял, так и передам. Во сколько? Хорошо.
Плотников положил трубку, посмотрел на часы на стене, сказал:
— У вас пара часов есть, перекусить можете, если надо. Знаете, где вэ-че?
— Проезжал мимо.
— Вот туда и поезжайте. К шести. Сразу в штаб, на КПП предупредят. С Энгельса заезжайте. К шести, запомнили? Нет, не забыли мы ни о ком, зря вы так.
Злость чуть утихла. Но насчет «не забыли» усомниться себе позволю. Если и зашевелились, то только сейчас.
— Хорошо, поеду.
Встал и вышел из кабинета. Хоть дверью не хлопнул, сдержался.
На улице к «пырзику» подошел, уселся на капот, закурил, стараясь унять злость и начать думать трезво и спокойно. Снял очки, помассировал переносицу, потом их носовым платком протер, дыхнув на стекла. Спокойней, спокойней. Теперь думать надо, сильно-сильно думать. Неважно, когда они шевелиться начали, главное, что все же начали.
А я тоже думал, что делать. Пока оттуда сюда ехал — все время думал. И сегодня думал, пока катался. И надо вот это все додумать, а лучше записать теперь в виде плана оперативных мероприятий, если угодно. Так что лучше ехать сейчас домой и садиться за стол, перекус не требуется, женщины накормили. Вот так и сделаю.
***
Энгельса — это та самая, которая к платформе ведет, просто по ней дальше, за переезд. Частный сектор, потом поле широкое, затем слева опять домики, а справа бетонный забор части потянулся. В этом частном вояки, похоже, и живут. Затем серая кирпичная будка КПП перед серыми металлическими воротами, в будке дежурный. Предъявил ему удостоверение, тот пропустил меня сразу.
— В штаб как попасть?
— Прямо все время, справа длинный корпус ЦБП будет, а как закончится, так слева штаб. Не промахнетесь.
— Спасибо.
«Пырзик» гордо вкатил в ворота части.
Справа парк, он за бетонным забором, но видны башенки двух бэтээров, стоящих близко, у одного механик в синей спецовке возится, открыв крышку двигателя. Слева казарма пятиэтажная из неизменного силикатного кирпича, даже с виду в приличном состоянии. Даже общага офицерская, наверное, здесь же летчиков переучивали. Ее под ополчение, скорее всего, в порядке содержат. Дорога между кустов, вертолет на постаменте, за ним вдали узнаваемое здание военной столовой, у нас в бригаде по такому же проекту ее строили. Длинный корпус справа, на плацу группа бойцов в форме стоит, просто так, кучей, а вон и штаб, все как дежурный и объяснял.
Свернул туда, поставил машину рядом с «Уралом», у которого на бампере табличка «дежурный тягач». А так у штаба еще два уазика и КШМ.
В штабе знамени части не было, зато сидел дежурный по части в темном офицерском хэбэ, с погонами сержанта, который направил меня в комнату на первом этаже, оказавшуюся классом. Там я нашел двоих: довольно молодого лейтенанта, сидящего над картой, и капитана почти что моего возраста, усатого и коренастого, разбиравшего что-то в папке.
— Здравия желаю, — поприветствовал я их с порога. — Бережных моя фамилия называется, из милиции я. Сюда направили.
— Да, ждем, — капитан протянул руку. — Кононенко, энша части. Это Вася Котов, он у нас и начраз, и командир взвода разведки, — представил он лейтенанта.
Да, ужалась армия. Территория большая, а бойцов тут хорошо если рота наберется, неполного состава. Отсюда и НШ в звании капитана, дальше расти и некуда. Главнокомандующий тут кто, майор? Да не больше. И то с поправкой на ополченцев.
— Еще люди будут?
— Будут. Начальник райотдела должен подъехать, и опера. Звонили, скоро будут. Давайте вы мне вкратце пока диспозицию изложите. Желательно на карте и как можно подробней.
Карта и у них висит, большая, и пометок на ней много в окрестностях Вышнего, так что сбор разведданных все же шел. В Тарасово, кстати, нарисован синий значок наблюдательного пункта, пометка «до 8 чел». Да, военные условные обозначения на бандитов с трудом накладываются. Мы на своих картах уже собственные ввели. Не энпэ это никакой, а банда там живет, вот и все.
И да, дальше в сторону Максатихи, ближе к зоне заражения, никаких знаков нет. Не лезет туда никто, а ведь не так уж мало места осталось… только дорог нет, все в пятно заводят.
— Вот сюда банды ходят, — показал я на Залазино. — Или постоянно теперь базируются. Численность не назову, но похоже, что нас там перехватить хотели. Так, что дальше…
Пока мы втроем карту смотрели, подъехала машина райотдела, слышно было, как дверцы захлопали. И вскоре в класс зашли трое, начальник и оба моих приятеля-опера.
— Ну ты даешь, — покачал головой Максимов. — Сразу в райком. Есть уже решение, я же не зря тебя к ребятам моим отправил. Просто тихо все делаем, аккуратно. Ладно, — он бросил на один из столов толстую папку из синего кожезаменителя, — приступим тогда, товарищи офицеры?
Прошлись по имеющейся информации. Что-то уже знал, что-то оказалось новым. Вояки маршруты банд в основном разведали, проблема была в том, что контролировать их сил не было, это придется все ополчение собрать и по огромной территории раскидать. Причем на все время и без всякой ротации. У нас такая же проблема была, тут ничего нового. На штабной карте места боестолкновений отмечены, равно как и точки захвата пленных с датами и пометками — к какой банде принадлежит. Информативно, ничего так. Но вот про рынок рабов они не знали ничего. И по местам жительства авторитетов по показаниям Прапора многое добавилось. Может, другие не знали, а может, просто вопросы правильные им не задавали. Всякое бывает.
— Теперь обзорно. — Начальник открыл свою папку. — В городе есть три основных авторитета, под кем все силы. Зураб, Бачила и Хан. Под Зурабом все заводы практически. Бачила контролирует кабаки и бордели. Хан сидит на наркоте, алкоголе и местные рынки под ним. Остальные — или мелкие банды, типа подрядчиков, или «зеленые». Эти все платят в общак, причем «зеленые» больше, потому что беспределят. Есть несколько криминальных дельцов, Монгол и Ара основные, под ними какие-то силы небольшие, но так они под кем-то из авторитетов, в общак отдают долю. Есть просто «новые буржуи», держат кто что, но не слишком большие, в заваруху не полезут, просто сил нет, да и нет уверенности, что они авторитетов так уж любят. Общак держит Зураб, условно, но Бачила с Ханом туда не несут ничего давно, сами в силе. То есть единства нет.
— Столкнуть как-то между собой? — спросил Кононенко.
— Не получится. Там особых противоречий нет, все поделено. А мелкие конфликты на сходняках решаются, до стрельбы не доходит. Они раньше свое отстреляли, теперь у них вроде как триумвират и все довольны. Но гость мысль высказал правильную: там все на авторитетах держится. Если их разом выбить, то дальше проще. Сергей, — начальник ко мне повернулся, — ты что предлагал?
— Войти тихо в город с направления, за которым не следят, и ночью выбить всю верхушку вместе с «торпедами» и семейниками.
— Мало этого. Новые сразу возникнут, — сказал Михаил. — И в городе завязнем. Там бандитов, не знаю… сотни три, получается?
— Примерно, — кивнул Сеня.
— И я не уверен, что получится, — сразу усомнился Кононенко. — Начать можно, но дальше что-то точно пойдет не так и затем потери плюс недостигнутый результат. Если остальные к авторитетам близко живут, то подтянутся, а ночью порядка в городском бою не будет, суматоха начнется. Еще сами себя постреляем.
— Еще идеи?
— Как-то сходку спровоцировать, — предложил я. — Вроде как ценный груз доставить. Такой, чтобы авторитеты сами его смотреть поперлись. И груз рвануть. Засунуть кил пятьсот тротила.
Тротила сейчас много, у всех. Боеприпасов осталось без меры, стрелять ими некому уже, вот и вытапливают. Не считая тех запасов, что и так на складах лежали.
— Тут угадать сложно, поедут или нет. — Начальник почесал щеку. — Могут поехать, а могут послать кого-то. А могут и просто договориться. Никакой уверенности. И опять же не решается вопрос с остальными.
— Выманивать их надо, на большой куш, — сказал Сеня. — Реально большой, чтобы все поперлись. И там засаду по полной программе.
— И что может быть таким ценным, что поедут все?
— Медицина, — предположил опер. — Вакцины, сыворотки.
— Не пойдет, — сказал я. — Медицина — товар медленный, сдавать его долго, нужна даже агентура. Почему у них этим Монгол и занимается. То есть кидать друг друга сложно, нет интриги.
— А с чем интрига будет? — спросил начальник.
— С золотом. Только.
— Объясни.
— Тут просто все, — я начал формулировать неожиданно возникшую мысль экспромтом. — Золото — это деньги. Хоть официально не ходит, но мы все в курсе, все равно никто не отказывается. Так?
— Ну.
— И вот мы даем наводку на некий груз золота. Который взять сложно, но можно. То есть надо всех людей туда.
— А старшие?
— С золотом проблема в том, что им не обязательно делиться. Те, кто его возьмут, могут с ним и уйти. Или даже вернуться в Вышний, но поделить между собой и сказать, что не было ничего. Потом по-тихому переплавить, и дальше как душа подскажет.
— Согласен, — начальник кивнул. — Продолжай.
— То есть все авторитеты поедут, это точно. Чтобы присутствовать. Не дать себя выставить. Все семейники с ними будут, для гарантии.
— Если золото в большом количестве кто и возит, то под такой охраной, что никакая банда даже планировать ничего не будет, — сказал капитан. — Там без шансов. Узнают про груз, расстроятся и все. С возможными потерями при такой операции им Вышний держать будет некем.
— А вот не надо груз, — вступил в дискуссию Михаил. — Вот как раз груза и не нужно.
— А что нужно? — повернулся к нему начальник.
— Нужен не груз, а клад! — Опер хлопнул ладонью по столу. — Но насчет золота верно. И даже если стрельбы не ожидается, они все равно все поедут, потому что друг другу доверять не смогут. В городе минимум останется.
— И какой клад? Где? Почему он там оказался? Как легендировать?
— Арсенал ГРАУ в Ржеве. Там три территории, так? Ударили по восточной окраине, воздушным, по позициям ПВО и аэродрому. — Михаил вскочил и подошел к карте. — Вот примерно так прошла зона разрушения, зараженного там мало, пятно восточней, вот оно, верно? — он показал карандашом.
— Так точно, — кивнул Кононенко.
— Территория у Мончалово вся осталась цела, и оттуда все давно вывезли, об этом все знают. С территориями в городе вышло сложней, там местами сильные разрушения, местами слабей. Какая-то техника до сих пор фонит, какую-то вообще на металлолом утащили.
— Все верно.
— А теперь представим, — он обвел всех взглядом, — что перед самым началом войны начали перевозить золотой запас в разные места. Ходили же такие слухи, верно?
— Было, — подтвердил начальник. — Одно время до хрена кладоискателей развелось, чуть ли не по сберкассам шарили. Кстати, я слышал, что это не слухи, золото действительно в разные места развезли, по убежищам.
— А вот теперь вообразим, что везли куда-то, не довезли, тревога застала у Ржева. Золото сгрузили, и куда его девать? Арсенал самая охраняемая территория. Сложили там, потом удар, место завалило. Но золото там есть.
— Ну, — начальник почесал в затылке, — как история годится. Почему никто не нашел до сих пор?
— Потому что никто и не знал, это в последний момент случилось. Даже кто там служил, в курсе не были.
— А кто тогда в курсе?
— Вот он, — Михаил показал на меня. — Он там служил и чем-то командовал. Потом уехал, теперь вернулся. Специально за золотом.
— И почему сам его не выкопал? — спросил Кононенко.
— Потому что глубоко, техника нужна, все завалено, — Михаил усмехнулся. — Потому что золота много, самому не увезти и потом не сдать. И потому что тут никому не скажешь, потому что власть заберет за спасибо и почетную грамоту.
— Миш, а может сработать, — вышел я из задумчивости. — Они даже разведку не пошлют.
— Почему?
— Потому что разведка должна сначала раскопать и все проверить. А если она раскопает, то покидает все в зилок , да и уедет. Вот и все. На хрена им тогда все их воры? Нет вариантов. Надо ехать всем, со всеми старшими, и друг за другом следить.
— Только легенда должна быть идеальная, — сказал начальник. — Над легендой думаем, хором.
— Я туда все равно ехать собирался, — сказал я. — Может, даже завтра.
— На фига?
— Я там уже мелькнул, и никто на меня не покажет по банде Прокопа, свидетелей нет. Пока я даже из гостиницы не съехал. Вот что бы сильно помогло… нужен грузовичок какой-нибудь и товар… хороший такой товар, криминальный, и чтобы при этом подозрения особого не вызвал.
— И что?
— Продам его там аккуратно, чтобы не кинули. Кому-то из старших. Товар должен вызвать интерес, — я опять конструировал идею на ходу. — Пообещаю еще привезти, попутно скажу, что не один, братва еще есть…
— Кто?
— Из Грязовца вызывать, из бандитского отдела, их тут точно никто не опознает, а понятия они знают. Прикроют в случае чего, да и не поверит никто солисту, банда нужна, — я кивнул самому себе. — И затем аккуратно задвинуть идею про клад. Показать документы на груз. Сказать, что принимал его сам, в условиях секретности. Показать старое удостоверение личности и все прочее… печать строевой части нужна, к слову.
— Можно сделать, не проблема.
— И вот тогда они могут повестись. Заранее закопать ящики, только вместо золота тротил. Как инициировать так, чтобы самим не помереть, заранее же продумать. Рвануть, а остальных добить. Уходить из Ржева, если карте верить, в свою сторону им будет трудно.
— Трудно, — сказал молчавший до сего момента разведчик Котов. — Хрен в зубы им, никого не выпустим.
— Что за груз тогда нужен? — спросил начальник. — Грузовичок дадим, найдем, это не проблема.
— Груз нужен криминальный, чтобы не объяснять, почему в другом месте не продал.
— Было бы неплохо, если бы этот груз где-то пропал, — добавил Сеня. — На случай, если у них есть возможность проверить. По сводкам бы посмотреть — что где ушло. Не у нас, но в районе или в соседних.
— Что ушло, могло туда уже приехать, — возразил начальник. — Инсценировка нужна. Машину вытащить, можно фонящую, из отстойника, расстрелять, сжечь, оставить на дороге. Прикидывайте груз, но только чтобы нам в расходы не лезть, район не пропустит. Из конфиската что-то можно.
— Эфедрин в стекле есть, — сразу сказал Михаил. — Который тогда за Ржевом взяли. Хозяин груза один хрен на Луне уже, не расскажет, а шуму не было. Там его ящиков десять, насколько помню. На винт там пойдет вполне.
Да, аптечный эфедрин стал криминальным товаром, который в нехороших местах скупают с радостью. Все дороги не перекроешь, нечем, а на разных скалах его еще много осталось, да и не только там. А где-то еще, несмотря на разруху, эфедрин синтезировать начали, да в товарных количествах. За последнюю пару лет наши раза два такие грузы брали, причем помногу везли, под серьезной охраной. В одном захвате сами участвовали, много стрельбы получилось.
— Кто в Вышнем по дури главный? — спросил я.
— Под Ханом вся дурь и местный план, прямо на базаре точки.
— И грузовик ведь тоже есть, так? — вспомнил начальник.
— Есть.
— Вот его и расстрелять в хлам. И кровью все забрызгать. Сергей, вызывай своих, это может сработать. Наших нельзя, любого могут в лицо опознать.
— Меня самого уже могут. И с машиной придумайте что-нибудь, мой «пырзик» заметный слишком, и в городе его знают.
