11
На следующее утро наши уехали из города, остался только Славян. Не в Торжок уехали, должны осесть пока в Борках, опустевшей деревне в паре десятков километров от города. Попутно забрали тайник из гаражей. А мы проехались снова мимо Прокоповой базы, найдя ее опустевшей. Ворота нараспашку, двери открыты. Подумав, завернул туда.
— Свалили они, что тут делать? — спросил Славян.
— Так, посмотреть хочу, — ответил я, загоняя уазик за здание, чтобы даже случайно его не разглядеть было со стороны дороги.
Взял «ксюху» с глушителем, накинул ремень на плечо. Славян у машины остался, курить.
Поврежденные мной машины так и стоят, их только за гаражи оттолкали, чтобы не мешали. В самих гаражах тоже разор. Прошелся по зданиям — кругом следы того, что люди… нет, это не люди, обитатели съехали. Нашел две большие подвальные комнаты в конторском доме, с железными дверями и валяющимися на полу навесными замками. Внутри деревянные полати с матрасами, тумбочки какие-то, в одной из комнат два зеркала на стене. Тут наложниц держали, значит.
Новых рабов успели завести? А если успели, то куда они делись? Увезли с собой? Продали в городе? В новую банду «взносом»?
В «жилом корпусе» нашел с некоторым удивлением баню прямо в подвале. Добротную такую, с предбанником, диванами и длинным столом. Еще нашел, где общак держали или просто что-то важное — на полу кусок фальшстены и там же металлический ящик, который прятали в тайнике. Открытый и пустой, понятное дело.
Куда оставшиеся смылись, интересно? В Вышний или, наоборот, как можно дальше? Могли ведь подумать, что это местные их за какой-то косяк положили, вот и сдернули с общаком в поисках безопасного места. Скорей всего, так и есть, но может, к другой банде в городе прибиться попытались.
Прокоп, похоже, отдельную квартиру занимал, однокомнатную, а остальные по двое жили. Мебель тащили отовсюду, что-то вручную сделано, но так комфортно устроились, хорошо жили. На стенах выцветшие страницы из какого-то иностранного журнала с голыми девками. Разжились где-то, «сеансы секли». В конторском доме даже столовка общая есть, с двумя длинными столами, за дверью кухня.
Интересно, сколько их осталось? В тот раз на базе трое было, то есть от двух до трех. Их бы тоже надо, вообще-то, на ноль помножить.
Нехорошо как-то здесь, словно дух какой-то остался, аура. Давит сильно. Вообще в Вышнем мне плохо, хочется хотя бы в Торжок уехать, к нормальной жизни, с Саней вон в баню сходить, потрепаться, пива попить с рыбкой.
Закурил, выпустил дым под потолок. Почему не ухожу? Что здесь еще держит? Как-то прямо под сердцем тяжесть, ощущение такое, что вроде и убил Прокопа, но мало убил, недостаточно. Нервы разгулялись, даже руки чуть задрожали. Может так быть, что плохие люди так запоганивают собой место, что это потом на нем как плесень остается? Как гниль какая-то? Сейчас вот готов в такое поверить, честно говорю.
На первом этаже в одной из квартир нашел несколько мешков и четыре деревянных ящика. Заглянул в них — тушняк, сахар, соленья в банках, огурцы с помидорами, варенье, вместо крышки бумагой закрыты и веревочкой подвязаны. Не все вывезли? Плюнули или вернуться хотят? А в мешках что? Одежда, полотенца какие-то… понятно, не влезло все, взяли самое ценное.
Насторожился. Послышалось что-то?
Точно, послышалось. Звук двигателя. Приближается. Даже слышу плеск луж под колесами уже. Сюда? А куда тут еще ездить… Так, если я слышу, то Славян на улице тоже должен, он мужик опытный.
Отступил в открытую дверь квартиры слева на площадке, как раз напротив той, в которой барахло свалено, вскинул автомат, сбросив с предохранителя.
Точно, сюда, во двор. Что-то небольшое вроде уазика, судя по звуку движка. Скрипнули тормоза, затих мотор, щелкнули замки дверей. Шаги. Дежавю какое-то, я вот тут неподалеку так на слух ждал двоих, что за женщиной гнались.
Шаги уже в подъезде, носом кто-то шмыгает. Затем двое одновременно возникли в дверном проеме, один сразу налево свернул, спиной ко мне, второй в мою сторону глянул.
Автомат треснул очередью, посмотревший на меня свалился сразу, второй дернулся, но с линии огня уйти не успел, тоже поймал грудью несколько пуль. Я подскочил к двери, присел, низом высунувшись из дверного проема, никого не увидел, бегом бросился к выходу на улицу, замер, и тут же в подъезд ударила автоматная очередь. Затем вторая, уже приглушенная, с другой стороны, кто-то охнул, выматерился, послышался звук упавшего в грязь тела.
— Серый, чисто! — крикнул Славян снаружи и тут же добавил, уже не для меня: — Не шевелиться! Замер, сука! Замер! Руки! Руки поднял!
— Понял! Контроль у меня!
Я оглянулся на лежащих, потом взбежал на лестничную клетку, всадил каждому еще по пуле, потом уже шагом спустился и вышел на улицу.
Во дворе стоял ГАЗ-69, военный, двухдверный, а с водительской стороны на земле лежал молодой парень с бледным лицом, из простреленных ног текла кровь. Руки над собой держит. Значит, водила на улице оставался.
— Славян, дорогу держи! — крикнул я, и мой напарник, пробежав через двор, встал у открытых ворот.
— Там чисто!
— Контролируй. Ты кто? — я направил автомат в лицо лежащему.
Шагнул вперед, ногой оттолкнул в сторону АКМС со сложенным прикладом. Ага, у него еще ПМ в кобуре… Лет двадцать пять, лицо чуть скуластое, на татарина похож. Руки уже в партаках, новомодных, не тех, что раньше на зонах кололи.
— Вы чё, в натуре, творите? — вдруг спросил он. — Чё в людей стреляете?
— Да какие вы люди? — удивился я. — Говно, а не люди. Козлы вонючие. Ты мне скажи, жить хочешь или кончать тебя? Руки! — прикрикнул я, увидев, как тот потянулся к кобуре. — Щас и граблю прострелю.
Вообще выжить может, кровь течет, но не сильно, артерию и крупные сосуды Славян ему не перебил. Но это я так, в теории.
— На хрена так делать, а?
Из новых, по-человечески бухтит, не на фене.
— Ты с Прокопом бегал? До трех считаю: раз, два…
— С Прокопом.
— Сколько вас выжило?
— Двое.
— Троих насчитал.
— Еще два пацана из города подтянулись.
— Где последний?
— Где надо. На деревне ждет, с другой тачкой! — крикнул он, увидев, как я прицелился ему в плечо.
— Какой деревне?
— Этой… ну туда, на Валдайской дороге… в Коломно.
— Он прокоповский или новый?
— Новый.
— Рабы все где?
— Продали вчера, оптом.
— Кому?
— В Терелесовском, торговцам.
— В Коломно где укрылись?
— Там в деревне дорога поворачивает, дом под шифером.
— Из Волочка свалить решили?
— Ну да, — дышал он тяжело. — Чё нам тут теперь ловить?
— Спокойной ночи, — сказал я и выстрелил ему в лицо.
Вздохнул, отпустил повисший на ремне автомат, снял очки, потер переносицу, затем лицо ладонями. Все, с прокоповскими все, но гражданских продать успели, скоты. Теперь не спасешь. Налегке уходили, твари.
— Славян, шмонаем этих и едем в Коломно! — крикнул я.
— А чего там?
— Еще один живой остался.
— Исправим.
***
С троих убитых взяли три автомата и два пистолета, шесть гранат, но ничего интересного на них не нашли. Паспорта, почти наверняка левые, потому что выданы в Вышнем, а тут что хочешь выдадут, не по паспорту живут. В «козлике» нашли карту с пометками, но пометки стандартные — зоны заражения все больше. Пара цинков с патронами 7.62, картонная коробка с десятком РГД-5. Рюкзаки с барахлом и запасом еды, три канистры с бензином. Еще несколько номеров, включая военные, лежат под сиденьями. Налегке сюда ехали, похоже.
Да, денег по карманам нашли на удивление много. Похоже, что бандиты общак раздербанили, и каждый свою долю с собой таскал. Причем у всех почти одинаковые суммы, по четыре с половиной тысячи примерно. Это уже себе оставим, разделим группой, за эфедрин-то деньги сдать придется. А нам пригодятся, у наших всех семьи, только у меня вот так…
Трупы подцепили тросом и волоком оттащили в один из дворов в частной застройке. Дождик лить продолжает, все следы замоются. Не страшно. Да и не сунется сюда в ближайшее время никто, я думаю.
«Козла» решил прихватить. Машина без номеров, виду вполне обычного, вряд ли кто-то ее опознает. Пригодится. И выглядит вполне прилично, следили за ней. А даже если опознает, то купил, бабки пацанам нужны были. Протестовать уже не будут.
Затем мы поехали в Коломно. Раз начали, то лучше заканчивать. Дороги дотуда под тридцать километров вышло. Сначала уазик поставили у «Березки» на стоянку, потом Славян пересел в «шестьдесят девятый». Машинка ничего так, вполне приличная оказалась, ухоженная. Два кресла, сзади лавки откидные по бортам, сугубо военный вариант. Даже тент целый, не течет нигде. Помедленней, чем уазик, разумеется, и гудит громче, но едет хорошо. Пригодится. Жрут эти «козлы» бензина, правда, немало, но зато им вообще любого качества горючка подходит.
Дорога в ту сторону ближе к городу оживленной оказалась. Там две промзоны, в которых фабрики еще работают, туда-обратно люди ездят. Дозиметрический контроль на выезде даже тормозить не стал, пропустили мимо. Уже за поворотом на Красномайский движения стало меньше. Один раз навстречу обоз из трех телег попался, затем седельный тягач с бревнами прошел, да и все. Как в Коломно с разбитого шоссе свернули, я скорость совсем сбросил. Славян взял свой автомат поудобней, проверил, как глушитель держится.
Дом под шифером на повороте и вправду один, остальные рубероидом крыты. Но все уже в негодность пришло, крыши просели, стекол нет. Когда подъехали ближе, из калитки на дорогу вышел парень в белой майке, трениках и в пляжных тапках. Автомат в руке, но держит за рукоятку стволом в землю. Расслабился, своих ожидаючи. Махнул нам рукой, не разглядел, кто в кабине, только машину узнал. Я тормознул, Славян ловко выскочил из машины и тут же свалил бандита несколькими одиночными выстрелами, по белой майке быстро разбежались кровавые пятна.
Заскочили в калитку, осмотрели двор и дом, но никого не нашли, только на таганке над небольшим костерком чайник закипал, из которого я костер и залил, подняв столб пара. Потом труп за ноги затащили во двор и столкнули в выгребную яму уборной, ржавым ломом подцепив перед этим доски у очка. Самое место, по мощам и елей.
Во дворе стояла еще одна машина, груженый всяким барахлом ГАЗ-52, вызвавший у меня приступ тяжелой жадности. Добротный такой грузовик с простым мотором, тоже в очень хорошем состоянии, резина на колесах наварена совсем недавно. И в кузове аж четыре запаски.
— Спрятать надо, машина нужная.
— Это точно, — Славян кивнул. — Груз давай прошарим.
— Само собой.
Прошарили. Нашли оружие и патроны, то, что со всей банды осталось, похоже. То есть успели купить новое, получается. Среди него одна снайперская трехлинейка довольно свежего вида, со склада явно. РПК, причем с виду совсем новый, и к нему целых шесть «банок». Вполне себе пригодится. Рации нашли, две «сто сорок восьмых», без аккумуляторов, конечно, но подключать к автомобильной сети можно и просто к автомобильной батарее. По две антенны к каждой. Это тоже очень хорошо, километров на шесть или семь она работает вполне. Рация и в зилке у нас есть, «сто пятьдесят восьмая», они друг с другом работают, так что мы в связи прибавили теперь. Много бензина в канистрах и трех бочках, масло, потом целая коробка со всякой наркотой нашлась, не отказывали они себе в этом. Еда, запас воды, фильтр самодельный для воды же, целый мешок новых вафельных полотенец. Два десятка комплектов ОЗК и противогазы. В общем, почти все пригодится.
Отсюда и общак такой небольшой, мы в мешке убитого нашли такую же сумму, как и у остальных, то есть на четверых они его раскидали. Растратилась банда, восстанавливая утраченное имущество. Ну, ничего, теперь мы в очередной раз за их счет пополнились. Немного странно, что они сразу не загрузили «шестьдесят девятый», но, может быть, он в другом месте тогда был или еще что. Может, у них даже легковушка была, которую они продали или сбросили, а купили «козла», недаром же он выглядит так, словно только из мастерской.
Лишнее свалили в ту же выгребную яму. Не поленившись, доехали проселками до Борков, где наши устроились, оставили «газон» там, разбросали трофейные деньги на всех шестерых, а потом на «козлике» с другого направления вернулись в Вышний. На въезде машина никакого интереса не вызвала, так что все нормально. А банду Прокопа мы вычеркнули окончательно, на этот раз просто повезло, на ловца зверь прибежал.
— Искали тебя, — сказал «джинсовый» администратор, когда мы зашли в гостиницу. — От Маркела приходили.
— Передать не просили ничего?
— Сказали, чтобы вечером нашел их в «Сказке», в кабинете будут сидеть, в ресторане. Пусть к Маркелу и проводят.
— Понял, благодарю. Ствол с остальным в камеру тогда прими.
— Не вопрос.
Когда поднялись в комнату, Славян спросил ехидно:
— В бордель зовут? Сладкая жизнь?
— А чего ты ржешь? Ты тоже идешь.
— Тебя зовут.
— Уважают, — согласился я. — Кстати, да, пойду один. Если к… двум ноль-ноль не вернусь, сваливай — значит, не так что-то пошло.
— Почему так думаешь?
— «Сказка» под Бачилой, то есть Хан с ним уже поговорил, иначе домой бы позвал. К тому же расстрел Прокопа с бандой пока загадка для всех, а мы люди новые, могут на нас подумать.
— Ну так прикидывали же, Саша Кучер у нас в запасе.
— К этому надо еще беседу подвести. Ладно, собираться пора, уже и время, считай.
Я подошел к шкафу с перекошенной дверью, заглянул — ну хоть одежду не попятили, и то хорошо. Висит.
— Подвезешь?
— Конечно.
— Или ладно, сам доеду, пусть машина примелькается, а ты тогда «козла» возьмешь, если что.
— Может, все же подвезти?
— А смысл? Если и завалят, то внутри уже, все равно не увидишь.
Странно, и как-то ни страха, ни эмоций. Словно весь их запас ушел на мое личное дело, больше ни на что не осталось. Ну, мы знали, на что шли, когда решили исполнить Прокопа и остальных сразу, но все равно правильно сделали.
Зеркало в шкафу когда-то было, но очень давно, похоже, так что проверить, как солидно выгляжу, не удалось. Но в стиль попадаю более или менее, а щетина уже почти в бороду превратилась. Сбрить? Нет, не надо пока, с этими очками и кепкой она все же сильно меняет лицо.
Так, сто грамм еще накатить… человек чуть выпивший вызывает немного меньше подозрений в таких вот случаях, люди подсознательно начинают считать, что он не Прокоповых людей сегодня убивал, а где-то водку пил и чем-то закусывал.
— Все, пошел. До двух жди тогда.
— Да все пучком будет, не вибрируй.
— В любом случае ты меня понял.
Ехать до «Сказки» всего три квартала, но дождь никуда не делся, так что в машине однозначно лучше. Хотя на фоне собрания легковушек перед входом в заведение уазик смотрелся немного некстати, но мы люди приезжие, не по здешним понятиям живем. Так что остановился, выбрался из-за руля, да и пошел в подъезд.
«Сказка» располагалась в старинном длинном здании, довольно красивом, сложившемся буквой «Г», вход как раз с угла. Напротив игорный дом, наискосок через перекресток — заколоченное и разваливающееся здание бывшего драмтеатра. Ну и маленький парк замыкал композицию с четвертой стороны.
Охрана в борделе была. Четверо здоровых парней, одетых в одинаковые рубашки черного цвета, топтались в вестибюле. Над гардеробом висела табличка: «Огнестрел и ножи сдавать». Не думаю, что это касалось всех, да и охранники были вооружены пистолетами, но мои ТТ и нож взяли и заперли в ящике картотеки, которую притащили откуда-то и поставили как хранилище. И даже номерок выдали.
На следующей двери меня принял метрдотель, наверное, — весьма благообразный мужчина в черном костюме и черном галстуке, который и спросил:
— В ресторан или поиграть?
— Меня ждут. Маркел.
— А вас как представить?
— Серый.
— Понял, — черный вежливо улыбнулся. — Должны ждать. Пойдемте.
За дверью оказался ресторан, причем обустроенный так, что и до Этого Самого выглядел бы прилично. Столы не смародерены, а сделаны, скатерти новые, стулья приличные. Может быть, и преувеличиваю, отвык просто от всего такого, но место явно дорогое. Зал аркой заканчивается, а вот там видны уже игровые столы, за которыми люди сидят, и даже, кажется, настоящая рулетка есть. А я ее только в кино видел. Впрочем, и сам ресторан наполовину уже заполнен. Местами мужские компании, а местами и с женщинами. Судя по нарядам и общему облику, дамы здесь работают. Не то чтобы прямо красавицы, но и совсем страшных нет, так что место явно элитное.
— Прошу.
В середине зала, слева, два проема были занавешены тяжелыми шторами из малинового бархата, причем я сразу же решил, что пошел на них занавес драмтеатра. Метр подошел к ближней арке, аккуратно приоткрыв штору, заглянул внутрь.
— Извините, тут к вам Серый пришел.
— Пусть заходит, — послышался голос Маркела.
Я откинул штору и зашел внутрь. Кабинет и вовсе поразил: подсвечники на стенах, картины, диваны уголком, стол с мягкими стульями. На диване, закинув ногу на ногу, сидел Маркел, а рядом с ним кто-то мне незнакомый, худой, с угрюмым лицом и красным пятном на виске. Оба с бокалами как бы даже не вина в руках.
— Здорова, Серый! — поприветствовал меня весовой. — Знакомься, это Грек. Винца хочешь? Или чего другого?
За стол они не сели потому, что ждали старших, там все расставлено с геометрической точностью, а бутылка красного вина стояла рядом с диваном, на столике маленьком.
— Не откажусь, благодарю. — Я сел на второй диван, повернувшись к ним лицом.
— Как в городе гужуется? — спросил Маркел, налив вина в хрустальный бокал из довоенных и передав его мне. — Вон яблочки в вазе, закусывай, если надо.
— А вино откуда?
— Везут с югов. Давно не видел?
— Давно.
— Бабок стоит ломовых, но можем себе позволить, — он усмехнулся.
Я принял бокал, пригубил осторожно… ну, не хуже того, что в винных до Этого Самого продавалось. Может, даже и лучше. Производитель и подразбавил, наверное, и добавил чего-то для крепости, но пить можно было и так, а не залпом и срочно закусывать. Помню, что по-настоящему хорошее вино я попробовал в Грузии, в Лагодехи, где в командировке был, причем не то, что на продажу, а для себя сделанное. И тогда только получил ответ на всегда мучивший меня вопрос: как так получается, что во всяких французских и итальянских фильмах вино смакуют, а что в магазине ни купи — смаковать точно не получится. Проглоти и закуси, иначе никак. Ну а это хотя бы просто пить можно.
— Нормально время проводим. Все забухать собираемся, да вот дела серьезные, — я обвел кабинет рукой, — надо, чтобы калган варил.
— Успеешь еще. Старшие подъедут скоро.
Грек шевельнулся, и я увидел у него под распахнувшимся пиджаком рукоятку пистолета. То есть да, не у всех оружие забирается. Или он как раз от Бачилы представитель? Очень может быть.
Разговор шел ни о чем, быстро сбились на анекдоты. Затем занавеска откинулась, в кабинет заглянул тот самый немолодой и вежливый, что обыскивал меня в доме у Хана, поздоровался, затем пропустил главного. Мы разом встали, демонстрируя уважение к авторитету. Следом за Ханом вошел старикан в толстых очках, тоже поприветствовал всех вежливо и как-то так, что я заожидал от него услышать «вечер в хату, часик в радость». Ну вот ни с чем другим он не ассоциировался.
Вежливый и еще один, которого я толком не разглядел, никуда не ушли, встали за занавесью, взяв кабинет под охрану.
— Давайте за стол все, — объявил Хан. — Диванов на всех не хватит. Бачила сейчас будет.
Хозяйское место Хан занимать не стал, сразу сел справа от пустого стула во главе стола, старикан пристроился рядом. Мне место показали напротив него. Там и тарелка уже стоит, и приборы лежат, и бокал с рюмкой. Но еду еще не приносили.
Едва об этом подумал, как сразу вошли двое официантов с подносами, начали расставлять водку, вино, минералку и сок, заглянул метрдотель, сообщивший, что салаты сейчас принесут. Заказы делать никто не предлагал, так что, думаю, был общий приказ организовать все как надо. И тут же в кабинет зашли еще двое, оба в костюмах, у того, что первым шел, под пиджаком водолазка, а второй и вовсе с галстуком. Портные в городе тоже без работы не сидят, похоже.
Тот, что в водолазке, был высок, худ, сутул. Руки мосластые, но без партаков, к моему удивлению. Лицо чуть странное — худое, подбородок острый и длинный, рот тонкий, на щеках резкие складки. Нос при этом картофелиной, глаза глубоко сидят, брови нависли, а лоб низкий и морщинистый. Как бы голову кто-то сверху приплюснул, а снизу вытянул.
Второй был краснорож, стрижен почти под ноль, отчего череп покрыт щетиной, уши ломанные, прижатые, но особенно заметны были маленькие голубые глазки в сочетании с большим толстогубым ртом, а нос между ними как-то терялся. Сложением этот второй напоминал шкаф. И тоже руки чистые. Не из блатных группировка Бачилы, что ли? А нет, вон у старшего синее из-под рукава высунулось, просто он ладони не обкалывал. Интересно, по каким статьям ходил? Некоторым точно признаки принадлежности к криминалитету наружу лучше не выставлять.
Сутулый занял хозяйское место, с чего я заключил, что это именно Бачила и есть, а краснорожий сел справа. Маркел и Грек оказались левей меня, так что попытайся я отсюда рвануть, ничего не получится.
Пока официанты сновали взад-вперед, серьезных разговоров никто не начинал. Бачила с Ханом негромко говорили о чем-то своем, Маркел болтал с Греком, а краснорожий шушукался с дедом. Один я за сироту вроде как.
Стол уставился закусками, живо напомнившими мне ассортимент любого ресторана на просторах СССР — салат «Столичный», салат «Мясной», салат «Мимоза» и все такое. Интересно, на горячее лангет и эскалоп будут? Впрочем, много было и грибов, соленых и маринованных, и солений прочих.
Когда официанты вышли, метрдотель, не спрашивая разрешения, налил всем по рюмке водки, поставил графин на стол и тоже удалился.
— Ну, за жизнь бродяжью и закон воровской! — Бачила поднял рюмку.
Все чинно выпили, потому как тост ответственный, даже лицо солидное требуется. Потом присутствующие к закускам потянулись, а я сбросил себе на тарелку из хрустальной вазочки несколько скользких маринованных маслят, потом туда же добавил груздей и пару ломтиков буженины.
— А у вас, «печенегов», свои тосты есть? — спросил вдруг Хан, усмехнувшись.
— У нас тост один: «Дай бог, чтобы не последняя», — ответил я. — Жизнь такая.
— Говорят, что ты уже лет десять разбойничаешь и живой? — спросил уже Бачила.
— Так и выходит. Так что на покой пора, харэ судьбу дрочить. А то жизнь, как та веревочка, которая вьется. Осесть хотя бы надо.
— На осесть, если жить солидно, лавэ нужны, — заметил Хан.
— Согласен. Поэтому я и здесь.
— А если подписаться замочить кого, то сколько сейчас башляют?
— Не смогу разъяснить, не по этим делам. Не интересовался.
Как же достает эта уголовная манера выражаться, когда половина слов под запретом по понятиям с малолетки. Даже «спасибо» и то не к лицу считается, надо «благодарю» говорить. И вот это мое «разъяснить» исключительно для того, чтобы слова «ответить» избежать.
— Тут вот какое дело, — снова продолжил разговор Бачила. — У нас тут эпизод беспредела случился, Прокопа с его братвой положил кто-то. Умеючи положил, как детей, и всех наглухо. Поискали, полукали, а не выходит так, чтобы кто-то из местных. А тут ты со своей братвой нарисовался. И сам, как люди базарят, говоришь, что по таким делам конкретный, а «печенеги» все по жизни беспредельные. И вот попадаешь ты у нас под подозрение.
— Это уже предъява? — спросил я осторожно.
— Нет, за предъяву базара не было. Но подозрение есть. И подозрение такое, что ты заказ взял на Прокопа. А земля тут наша, мы за ней смотрим, и на ней валить без спросу никого нельзя.
— Я про Прокопа этого от Маркела в первый раз узнал. Если бы я его исполнил, то сразу бы и ушел, что мне тут гужеваться? Надо бабки по заказу получать.
— За это тоже вкупаемся, потому и базар у нас сейчас людской, — Бачила мрачно посмотрел мне в глаза. — Но и подозрение есть. Вас в городе шестеро было, четверо сразу оторвалось. А вы с понтом не вместе были. Почему?
— Надо так, — я усмехнулся. — Если про основное дело мое заговорим, все расскажу. Так проще будет. А Прокоп, как от людей слышал, сам отморозок еще тот, так?
— В городе он в понятиях жил, — ответил Бачила.
— Так он в городе и не кормился. А куда за хабаром ходил, там тоже в понятиях все было?
— Да беспредельщик Прокоп этот, чисто тут нишкнул, — вдруг заговорил дед в очках. — Мокрушник голимый, чертей себе набрал, бес. Слыхал я за то, как он там бомбил, мочил всех подряд. За таким откуда хошь приедут. А тот черт, что от них выломился, мог сам вернуться.
— А куда они ходили? — спросил я, сделав вид, что меня какая-то мысль посетила.
— На восток больше, — вместо деда ответил Бачила. — С какой целью интересуешься?
— К Вологде ходили?
Бачила посмотрел на краснорожего с вопросом, тот кивнул. Это не Монгол, часом?
— Ходили, выходит. Разъясни.
— За Сашу Кучера слыхали?
— Если тот Кучер, за кого думаю, то честный вор, правильный, — ответил дед. — Его еще в семьдесят втором короновали, во Владимирском централе.
— Кучера завалили под Вологдой месяца четыре назад, в машине расстреляли. Точно «зеленые» какие-то. Шуму в тех краях много было, Кучер сам в гости приезжал к Луке, кипиш большой был, Лука чуть с Мокрым не сцепился, но вроде разобрались. А кто Кучера завалил, того не нашли.
Завалили Сашу Кучера, старого вора и его «торпед» мы. Получив информацию от агентуры. Но трупы бросили на месте, потому что так поступают обычно бандиты, а не менты, а Кучер авторитет большой в блатном мире, поэтому была тихая надежда на то, что уголовники из-за него сцепятся друг с другом. Статус у него был высок, он вроде как над несколькими анклавами положенец, пусть и без прямой власти, но в большом авторитете. И убили его полгода назад, до рейда банды Прокопа, но уверен, что настолько точно тут знать не могут.
— Когда Прокоп туда ходил? — Бачила спросил у краснорожего.
— Да месяца четыре назад. В цвет.
— Вот за Кучера Прокопа этого, черта, и достали, — уверенно сказал дед. — На таких, как Кучер, закон воровской стоял.
— Может, и так, — кивнул Бачила. — Но может, и не так. Ты сам откуда за это узнал? — спросил он у меня.
— На дороге знакомых встретили, раньше с ними в Тотьме зимовали. Они рассказали.
— Как-то все в цвет у тебя, — с сомнением сказал он. — Что за бригада?
— Мельника. И погремуха, и фамилия, все сразу.
Крутится там банда таких «печенегов», так и не получилось пока их накрыть. Из бывших военных, к слову, и вроде даже менты есть. Хорошо все планируют, отходят всегда хитро и по-разному. Пусть проверяют.
— Не слыхал за таких ничего.
— Это в Тотьме прояснять надо. Если есть контакт, то поинтересоваться можно.
— Поинтересуемся.
Связь у них есть, выходит? Дело нехитрое, в принципе, радиолюбителя хватит. Мы слушать пытаемся, но дело это малоэффективное.
— Какой мне интерес валить этого Прокопа и здесь потом сидеть? — спросил я. — Я все же соображу, что если я тут чужой и кого-то израсходовал, то нам рвать отсюда надо. А оторваться не проблема. Если его вечером на ноль помножили, то к утру мы бы уже за Осташковым были.
Он подумал немного, затем спросил:
— Тогда опять поинтересуюсь: почему братва твоя из города выломилась?
— Подойдем сейчас к этому, все разъясню. И ушли они недалеко.
— Если по нашему делу тереть будем, то основное Бачила знает, — заговорил Хан. — Давай теперь разжуем конкретно. Что нам надо сделать и что ты за это хочешь.
— Есть золото, две тонны. Чистота «четыре девятки», я думаю, потому что с аффинажного завода шло. В бумагах обозначалось как спецгруз. Две тонны с малым брутто, то есть ящики сколько-то весят, но немного.
— Пусть так. Почему пехота груз везла?
— Потому что людей не хватало. Помните, что в стране творилось, когда все начиналось?
— Я помню только, что на зоне тогда было, — Бачила усмехнулся.
— Шухер был, — сказал краснорожий. — Только все равно не верил никто, что долбанут.
— Все верно, — кивнул я. — Поэтому и войска в расположениях оставались, типа чтобы не спровоцировать. Думали, что так на тормозах все и спустится. А потом вдруг раз — и прилетело. В общем, вызвали меня, приказали взять разведвзвод и на машинах выдвигаться в Касимов. А там в два спецвагона пересели, машины просто бросили. Маршрут дальше был, и тут приказ разгрузиться по пути поступил. Разгрузились. Вагоны на станции отцепили, придали другому составу, а как мы тронулись, через несколько часов и долбануло. Вот и все.
— А не вернулись за грузом почему?
— Я тогда еще служил, хранил военную и государственную тайну. Потом уже задумываться начал, но был далеко, да и прикидывал, что вывезли все давно. Я Маркелу рассказывал, что случайно в тех краях оказались, вот и решил глянуть.
— И что?
— Да то, что здание подрывники специально сложили. А если так сделали, то с какой целью? Если груза нет уже.
— Проверить бы сгонять, — сказал красномордый. — Для начала. Не объяснять что там, пусть просто глянут. Что скажешь? — повернулся он ко мне.
— Тут вот какое дело, — я посмотрел ему в глаза. — Я как место покажу, так и не нужен стану. Не подходит мне такое. Поэтому и люди мои уехали.
— Разъясни, — потребовал Хан.
— Тут просто все. Если нас разом взять, то и выпытать несложно, так? А если не взять всех, а только меня, то вам надо учитывать факт, что там люди недовольные в лесу. Опытные люди. С минами, тротилом и граниками. Тогда меня трясти уже невыгодно, дешевле дружить.
— За нами беспредела не водится вообще-то, — сказал Хан.
— Я тут человек чужой, новый, всех раскладов не знаю. Мне осторожным нужно быть.
— И как сделать хочешь?
— Я аванс возьму. Сто тысяч. Отдам своим людям, а они с ним уедут, — я говорил медленно, отделяя каждую фразу. — Сам с вами останусь, чтобы не думали, что порожняка прогнал. Если что не так, с меня и ответ. А если подвал вскрываем и все на месте, хочу десять процентов.
— А если не на месте?
— Меняете меня на свои бабки.
— Тогда мало получится, если просто лавэ назад. У нас расходы будут.
— Вот в натуре, — закивал Бачила, — мы тогда лавэ теряем, а ты при своих.
— Я других вариантов не вижу. Сверху нам накидывать особо нечего, так что проще и не заводиться.
Хан посмотрел на деда в очках, тот чуть подумал и сказал:
— Да правильно говорит, если за большой куш трем, загоняться за проценты несолидно. Он же тоже на нервяках будет, если что не так, то ливера вынем. Ровный расклад. А так гостя нашего на кровное свое поменяем, все в елочку.
Дед тут, похоже, за главного блюстителя понятий. Интересно, кто он такой, так ведь и не представил никто.
— Пять процентов, — сказал Бачила и показал пять пальцев. — Пять. И при обломе просто бобули обратно.
Я сделал вид, что сильно задумался, затем кивнул:
— Согласен. Сто кусков вперед, пять процентов после. Если облом, то бабки возвращаем. На место едем сразу, разведывать там нечего, просто развалина панельного дома, трех этажей. Подъезд нормальный, технику развернуть можно. Если с утра начать, то за день можно справиться, я так думаю. Ну, за два, может быть, никак не больше.
— Как-то легко ты на пять пошел, — сказал Хан.
— Есть причина.
— Разъясни.
— Это все равно много. Плюс сто косых. С этим осесть можно, хватит уже по лесам гонять.
— Здесь осесть хочешь?
— Место понравилось. И коммерцию открыть можно. Или прислониться к кому-нибудь. Пора, а то ни жизни, ни бабы, устали уже.
— Ладно, давайте по второй. — Бачила сам взял бутылку и наполнил рюмки, причем начал с меня, вроде как с гостя. Из чего я сделал вывод, что переговоры пока идут удачно. А почему им неудачно идти? Куш такой светит, что не удержатся они, все равно туда попрут, причем все. И даже Зураб, как мне кажется, все равно в этом деле обозначится. Вот такая у меня уверенность имеется.
Когда подали горячее, тот самый эскалоп с хорошим гарниром, Бачила сказал:
— Раз ты остаешься, то на мою хазу переходи. И тебе за гостиничку башлять не надо, и мне спокойней.
— И что, взаперти там сидеть?
— Ну чё сидеть? — он вроде даже чуть оскорбился. — Не чалка, как человек поживешь. И баб води, не вопрос, — он ухмыльнулся. — И тут шкур полный дом, иди да харь, для правильного братка не жалко. Лучше, чем по диким хуторам ночевать.
— Или вон всей кодлой на Прокопову точку заезжайте, — засмеялся красномордый. — Там теперь свободно.
— Не, бойцы пока сами поживут, — отказался я с улыбкой, показывая, что гостеприимства не отвергаю, но у нас свои планы. — А вот домик бы я снял какой, может, даже и под будущее. Чтобы тачку на двор загнать и все такое. С баней бы.
— Это к Семенычу как раз, — сказал Бачила, кивнув на красномордого. — Есть у Монгола что под сдачу в центре?
— Должно быть, — тот задумался. — По Третьей Пролетарской все хаты его. А если реально соберетесь сюда на жительство, то без шуток базу Прокопа бери, там все чики, и никто не претендует.
Да, теперь уже точно никто не претендует.
— Ты завтра с утрева… ты же в «Березке», так?
— Так.
— Я пацана подошлю, он тебя проводит и все обскажет, где и как. Колов триста готовь на месяц, примерно.
***
Я досидел до конца ужина с этой компанией. Сидели неторопливо, пили умеренно, наркотой никто не баловался. Не тот уровень. Разве что Семеныч пил чуть больше других и еще сильней краснел рожею. Он мне все же «черной мастью» не казался, из других он. Если Монгол бывший хозяйственник калининский, то этот… черт его знает, кто он такой, но не уголовник в прошлом. Да и язык у него хоть и с примесью фени блатной, но иной, видно, что просто от окружения нахватался.
Еще возникло смутное подозрение на то, что Семеныч нашу «банду» целит на место выбитой Прокоповой. Хоть и не пойму, чем надеется заманить, если мы вдруг золото возьмем и разбогатеем. А может, просто на натуру бандитскую рассчитывает, что она все равно вместе с жадностью верх возьмет, поведемся на очередную добычу.
После ужина в кабинете начали появляться дамы, стало шумно, Хан с дедом начали прощаться. Их никто не уговаривал остаться, так что я понял, что и мне не грех свалить отсюда. Сослался на то, что надо обозначиться перед напарником, что было правдой, сказал, что объелся, что тоже правда, и что спать хочу. Удивились, но удерживать не стали, так что я заключил, что этот раунд остался за мной. Если бы у них причины были, то меня отсюда бы не выпустили. Только расслабляться все равно не стоит.
