10

На следующее утро мы со Славяном позавтракали в гостинице, ресторан был открыт. Получили яичницу с колбасой, цикориевый кофе и по пирожку с яблоками слопали. Никто ночью к нам не ломился, хоть оружие под рукой держали, и никто даже не следил, похоже. То есть не вычислили нас до сих пор. Может, и вычислять не особо нужно, банда-то «зеленая» была, гастролеры, но все же установленный порядок в городе нарушен, все признаки беспредела налицо, так что авторитетам задуматься придется, пусть даже и не слишком глубоко.

Потом направились на базар, к Маркелу. Зашли к нему в контору, застав за чаепитием. Вид у него похмельным не был, в отличие от троих бандитов, сидевших в «приемной», так что весовой, похоже, умеет норму соблюдать. Он мне вообще показался поумней и посерьезней своей братвы.

— Дня доброго, — поздоровался я с порога. — Зашел, как обещал.

На «феню» я старался в разговоре с ним поменьше давить, по легенде мы же не из блатных, а «печенеги» все больше сами по себе существуют, хоть и приходилось слышать даже про их «столицы» — чаще удаленные деревни, где они залегают на зимовку. Но это такие, каким и в «черные» города уже не сунуться, которые валят и грабят всех подряд, спасаясь от возмездия лишь тем, что постоянно в пути. Знают проселки, знают, как уйти быстро, и уходят как можно дальше. А про документы я уже говорил, бланков паспортов много найти можно. Денег страна заранее напечатала для таких вот бед, а про паспорта не задумывался никто, похоже.

— Что решили?

— Сдадим пять ящиков.

— Здесь?

— Нет, сгонять нужно за ними. К вечеру привезем.

— Да спешки нет, когда сможешь. Слыхал новости?

— От кого? — усмехнулся я. — Я же тут пока не знаю никого толком.

— В кабаке вчера кто-то вашу «зеленую» братву положил конкретно. Человек десять вломились с автоматами и всех помочили.

— А ты говорил — порядок тут, — удивился я.

— По жизни порядок, давно такого не было. — Вид у Маркела был действительно озадаченный. — В непонятках все. Прокоп вроде в городе в разборки не лез, пристяжь его тоже, предъяв ему не было или разборок каких, а просто раз — и всех на ноль.

— Прокоп?

— Да, бригада тут была такая, под конкретные дела нанималась. В Пригородном у них точка, там живут. Жили, — поправился он. — У них там, правда, было недавно… пригрели черта, а тот возьми и свали, а заодно двух кентов завалил.

— Может, он вернулся?

— Может, и он. Я не в курсе за их терки. Но если кто падаль, и его нормальные босяки за гада держат, то на кой такого в семейку брать? — Маркел вроде как в растерянности развел руками.

— Тут не скажу, не в курсе я.

— Да это понятно. С Ханом пока за тебя не терли, не видел его. Днем пойду к нему, попробую добазариться. Больше пока ничего не скажу.

— Не вопрос. Пока за дурью сгоняем, все равно весь день уйдет.

— Если к вечеру вернетесь, забегай в шашлычку, мы там будем.

На этом мы и ушли, пусть и несколько удивленные тем, что молва местная тех двух убитых на Прапора вешает. И что, женщины бы с Прапором сбежали? Хотя, если до Маркела история через десятые руки дошла, то странно даже, что так мало изменилась. Блатные на самом деле врать любят, если отвечать не нужно.

Вернулись за машиной на стоянку, выехали. Не удержался, проехал мимо «Медведя», обнаружив возле него обе машины банды Прокопа и несколько удивившись тому, что двери кабака открыты. Они работают, что ли? Нет, убираются там, скорее.

Ехать нам пришлось километров десять, за Зеленогорский, а там свернули на еле раскатанный проселок, нашли нужное место, раскидали наваленные ветки и перегрузили в уазик оставшиеся пять коробок эфедрина. Сначала хотели все сдать разом, но потом я подумал и решил, что два таких завоза сработают лучше для установления отношений, больше общаться придется, плюс репутация «конкретного» человека прорежется.

На обратном пути возникли осложнения. Навстречу попался «Урал» с десятком вооруженных людей, который решительно перегородил нам путь. Да так удачно попался сразу за поворотом, что мы на него практически выскочили. Люди в кузове тут же взяли нас на прицел сразу нескольких автоматов и пулемета.

Славян выматерился тихо, сбросил со щелчком предохранитель со своего автомата.

— Тихо, не дергаемся, — прошептал я. — Это еще не трындец, — добавил я фразу из анекдота.

Пошутил, а нервы-то сразу в узлы завязываться начали. Ситуация типа «без вариантов», даже дернуться не успеешь, как нас в клочья разнесут.

Пассажирская дверь грузовика открылась, из кабины выбрался крепкий мужик с седыми волосами, стриженными ежиком, с «ксюхой» в руках, что сразу выдавало в нем главного. Я нащупал гранату в подсумке, но доставать даже не стал.

— Куда путь держим, люди добрые? — крикнул седой, не спускаясь с подножки. — Сюда подгребайте, базар есть, — он махнул рукой.

— Пошли вдвоем, — пробормотал я. — Если все хреново пойдет, жмемся под машину и гранаты в кузов. Ну и валим всех, кого успеем.

— Ага, план гениальный, — хмыкнул Славян. — Пошли, раз ты такой умный.

Вышли с автоматами в руках, хоть на тех и не наставляли. В голове тихий звон от напряжения, тела не чувствую, настолько всем своим существом распознаю ситуацию как совсем никудышнюю. Кто это? «Зеленые»? Братва из города?

— О чем базар? — спросил я, чувствуя, как неожиданно охрип мой голос.

— Да за вас обоих базар, — седой усмехнулся. — Куда ломимся? Что за люди? Под кем ходим?

Последняя фраза чуть-чуть обнадежила. Если седого такой вопрос интересует, то значит — это не чистый гоп-стоп с летальным исходом, потому что в наше время именно такие и в моде.

— С какой целью интересуешься? — добавил я, хоть и с усилием, себе внешней уверенности.

— Да с такой, что интересно мне, — он снова усмехнулся. — Короче, что тут за расклады? Куда и к кому?

— Для людей Хана товар везу.

— Хана? А конкретно кому?

— Маркелу-весовому.

— Откуда? Что за хабар?

— Ты бы у Маркела поинтересовался.

— Ты не быкуй давай. Хиля, Репа, гляньте в «уаза», — повернулся он к сидящей в кузове братве. Из кузова сразу же выпрыгнули двое. Только сейчас заметил, что бандиты одеты в камуфляж, а это четкий знак того, что они чуть не на войну собрались, так им «красное» носить не по понятиям вроде, но если дело к драке идет, то понятиями пренебречь вроде как «не в падлу».

— На беспредел похоже, товар-то чужой.

— Не быкуй, я сказал, — седой уставился на нас мрачно, но соизволил добавить: — Не чистим тебя, глянут они.

Взгляд его скользнул по нашим автоматам. А не АКМС ли с глушителями он ищет? Сейчас мы с обычными АКС, глушителей с собой не брали, исключительно с целью даже случайно не засветить.

Двое бандитов подошли к уазику. Один принялся шарить в кузове, откинув брезент, второй полез в кабину. Я демонстративно повернулся в ту сторону, хотел пошутить насчет понятых, но решил, что такая шутка может иметь непредсказуемый эффект, и сдержался. Бандит, что копался в кузове, крикнул оттуда:

— Седой, тут эфедрина половина тачки!

Тот опять усмехнулся, сказал:

— Похоже, что к Маркелу едете. Откуда товар?

— Нашли, понятное дело, — снова обернулся я к нему.

— Я тачку твою в городе вчера срисовал. На Большой Садовой.

— В «Березке» кантуемся, а так вчера тоже товар сдавал.

— Что еще? — крикнул седой бандитам у нашей машины.

— Голяк.

— Чё, даже сидоров? — седой удивился.

— Сидора в «Березке» остались, мы ненадолго гоняли.

— Давай обратно, — подозвал старший своих. — Нормально все, — добавил он для нас. — Отморозки какие-то у нас побеспределили вчера. Езжайте, базара нет, — он влез в кабину и захлопнул гулкую дверь.

Седой. Интересно, он под кем ходит? Впрочем, никакой разницы. Не «зеленый», точно, поэтому и разъехались.

Что в городе в глаза бросилось, так это то, что у каждого «авторитетного» особняка на набережной стояло по толпе братвы с автоматами. Машин тоже прибавилось, к «Волгам» и «чайке» добавилось уазиков и даже грузовиков. На каждую машину, считая нашу, смотрели с подозрением. То есть все же среагировали, окопались. Им полезно.

Мы сразу на рынок не поехали, завернули в гостиницу, загнав машину на стоянку, провели часа три в номере, просто убивая время. Не хотелось слишком быстро появляться, а то выглядеть будет неправильно. И где-то за час до открытия рынка поехали дальше.

— По набережной ехали, — сказал я, зайдя к Маркелу. — Похоже, что на нервах старшие, охраны у каждого по взводу.

— Будешь тут на нервах, — весовой вздохнул.

— Не нашли пока?

— Нет, не нашли, — он покачал головой. — Или другие «зеленые», или менты из Торжка, или откуда там. Скакнули, помочили всех и винта нарезали. Это я так думаю.

— Так у вас с Торжком мир вроде?

— Мир вроде и мир, но сам понимаешь, что с мента и с «петуха» не спросишь. У них свои заположняки, не людские. Может, Прокоп там у них сбеспредельничал, а они его срисовали. И Прокопу с братвой такое в цвет, и стучат туда с Волочка наверняка. Привез уже? — сменил он тему.

— Привез. Загонять машину?

— Загоняй.

Мы опять закатили уазик вплотную к конторе, там товар быстро приняли по счету, проверили выборочно, затем Маркел отсчитал деньги.

— На этом разошлись?

— Все пучком, — кивнул я, пряча деньги в карман. — По Хану что?

— К Хану можно, как пошабашим, но едешь один. Принимается?

— Как скажешь. Подвезете? А обратно я пешком.

Он еле заметно и как-то кривовато ухмыльнулся, словно ставя под сомнение сам факт моего возможного возвращения, но я решил заранее в паранойю не впадать. Почему? Потому что одного зовут. Хотели бы завалить, позвали бы обоих, а заодно уточнили бы, где остальная команда. В таких случаях оставлять лишних — не очень удачная идея, особенно после того, что с Прокопом случилось.

Маркел защелкал счетами, подбивая какие-то итоги, а я, вытащив из портсигара и смяв папиросу, вышел на улицу, подымить на воздухе.

— Вроде бы подвезти к Хану обещал, — сказал я Славяну почти что шепотом. — Но пускают меня одного, так что тебе лучше в гостинце ждать, я пешком приду.

— Могу прямо там, за водилу подождать, — усмехнулся он. — Тент у нас не протекает. Подстрахую.

— Там ты все равно не подстрахуешь, в доме встреча.

— Ну и что? У нас сколько рекорд сидения в засаде? Пять суток? Ну и чего бы не подождать?

— Просто, если решат вальнуть меня, то и тебя тоже, до кучи. И останется не пятеро, а уже четверо. Езжай в гостиничку, потом прикинем, что к чему. И на всякий случай на стреме будь, нас с тобой уже точно вычислили, я уверен.

— А остальных?

— Не уверен. Рассчитываю на то, что нет.

Вроде и глупо на первый взгляд в одной гостинице и на одном этаже жить, но именно что на первый. Потому что как раз так меньше всего подозрений, вторая часть нашей группы должна скрываться серьезней, в лесу прятаться, например. Иногда люди хуже всего видят то, что лежит под носом.

Славян уехал, а я остался ждать, сидя на скамеечке и вытянув ноги. Что-то опять плечо разболелось так, что сил нет, сижу вот и массирую. Руку просто вбок поднять уже проблема. Некстати, как всегда некстати. Хотя, что я себя обманываю? Болит часто, чем дальше, тем чаще и сильней, просто иногда это делу не мешает, и терпишь, а иногда вот как сейчас, когда не знаешь, как дальше дела пойдут. А хуже всего, когда во время самого действия прихватывает. Старый стал. Рано теперь люди стареют, заметно это, годы разрухи и выживания ни для кого даром не прошли, в том числе для тех, кто под боеголовки и даже радиацию не попал. Я всего избежал вроде бы, а все равно такое впечатление, что когда-то во мне каждую кость и сустав сломали, потом это срослось кое-как, а теперь напоминать о себе начало. Не только плечо, просто оно хуже всего себя ведет.

Какой вывод? Торопиться надо. Успеть как можно больше, пока еще могу, пока не разбил радикулит какой-нибудь, пока не отнялись ноги или даже вот эта моя левая рука. Просто торопиться, не терять времени, тем более что только мысль о том, что у меня есть миссия, предназначение, меня в этом мире и удерживает. А так, с тех пор, как моих… устал я жить, короче. Совсем устал, хоть и очень быстро.

Тут в толпе на рынке лицо знакомое мелькнуло. Женщина. Шрам на лице и след ожога, уже едва заметный. Короткая стрижка, под мальчика. Точно, я ее видел тогда у КПП в Торжке, когда с колонной приехал, она вместе со мной стояла в очереди на регистрацию. А тут что делает?

Нет, понятно, что из Торжка сюда люди катаются, но она не из Торжка, она в очереди иногородних стояла и приехала со мной в одной колонне, от Данилова.

Интересно.

Я поднялся со скамейку, прошел чуть дальше, чтобы ее из виду не терять. Ага, а она не одна, с ней еще парень какой-то… за тридцать слегка, высокий, спортивный. Одет в распахнутую штормовку поверх футболки, серые новопошитые брюки с карманами на всех местах заправлены в чуть обрезанные кирзачи. На плече штатный солдатский вещмешок висит. Волосы темные, короткие, черты лица неприметные. А там она была одна.

Что они делают? Еду покупают, вон домашнего сыра им от круга отрезали, завернули, а парень его сразу в мешок свой убрал. Вместе живут, раз вместе еду берут? Но раз она одна там была, то он местный, получается? Или порознь приехали? В любом случае немного странно. Если бы не Маркел, который вот-вот выйдет, я бы за ними пройти попробовал. Посмотреть. Потому что какая-то цепочка связи Вышнего Волочка с остальным миром этому миру вредит. Кто-то же передает сюда информацию о медицинских перевозках, верно? И не из Торжка передает, а откуда-то из столицы, с Поволжья.

В Жигулевске теперь столица, рядом с большим бункером, вырытым под тамошними горами. И Тольятти не пострадал, оттуда как-то жизнь возродиться пытается, и сидит заодно там какая-то гнида, которая за долю малую бандам информацию сливает.

А как она это делает, кстати? Вот вопрос. Или план медицинских перевозок долгосрочный, можно сразу на год вперед продать? Или по радио, кодом каким-нибудь? Радиолюбителей хватает, им не мешают, а даже поощряют всячески… Потому как землей сообщения доставлять долго, разве что фельдкурьерской службой, которая на своих броневиках и самолетах «Аннушках» туда-сюда носится. Или цепочка сложней? Куда могут копии тех же планов поставки отправлять?

Вроде и не наша работа, слишком далек наш Грязовец и от столицы, и от Вышнего Волочка, откуда банда в рейды выходила, но только ударило по нам. По мне. Ладно, эти двое на выход пошли, а из конторы мой проводник к Хану показался. Лишь бы Хароном не стал.

Ездил Маркел на белой «Волге», понятное дело, которую кто-то начисто вымыл, пока она стояла у рынка. Катался неторопливо, как бы давая чувствовать окружающим свой авторитет. Ну и ехать недалеко. Тут везде недалеко на самом деле.

— Хан вообще какой по жизни? — спросил я.

— Крученый. Но конкретный, если да — то да, если нет — то нет, — Маркел помолчал и добавил: — Не бздюме, беспредела за ним не водится. Смотри только, чтобы у вас за рыжье не прогон был, тогда не выломишься потом.

На перекрестке с Цнинской набережной «Волга» свернула направо и почти сразу остановилась у большого краснокирпичного трехэтажного особняка, перед которым собралось с десяток машин. Шестеро бандитов сидели на лавочках у подъезда, все вооружены автоматами, на груди «лифчики» с магазинами, в подсумках гранаты, хоть и одеты по гражданке.

— Фатерка неслабая, — вполне всерьез поразился я.

— Так и бродяга серьезный.

Маркел свернул к обочине, остановил машину, заглушил двигатель. Его узнали, так что никто из сидевших даже не дернулся, и только когда мы вылезли из салона, с нами поздоровались.

— Хан нас ждет, — пояснил Маркел и повел за собой в подъезд.

За дверью оказался довольно просторный вестибюль, где нас встретили еще трое бойцов. Один, самый немолодой из них, одетый в черную майку, из-под которой выпирали мощные, словно тросы, мышцы, остановил меня.

— Извини братан, но волыны, перья и все такое тут оставить надо. Мы тебя не знаем, так что извини.

Двое других довольно грамотно его страховали, причем Маркела пропустили дальше, чтобы в случае чего свой в секторе не оказался.

Я чиниться не стал, выложил на полированный стол ТТ, магазины к нему, затем прибавил нож вместе с ножнами. Меня тщательно охлопали, но тот самый плоский ножичек под джинсовым швом не нащупали, разумеется.

— По-братски прими, если что, — добавил старший. — Кипиш в городе.

— Нормально все, — ответил я.

— Проходи. Тут все в целости будет.

Маркел провел меня к какой-то задней двери, после чего мы оказались в просторном дворе, посреди которого возвели большую беседку из мореного бруса, крытую профнастилом. Большую часть ее занимал длинный овальный стол, обставленный со всех сторон мягкими стульями, а за столом сидело четверо.

Кто тут Хан, я понял сразу, потому что сидел он во главе стола, на авторитетном месте. Явно кавказец, пожилой, лет уже за шестьдесят, наверное, руки выдают тюремного сидельца. По правую руку от него немолодой уже русский, в толстых очках, с растрепанными седыми волосами. Одет вроде и хорошо, и все равно кажется, что в клифту лагерном, прямо как печать на человеке. Слева от старшего оказался довольно молодой мужик с ранней лысиной, виду такого интеллигентного, что и не скажешь, будто бандит.

Хозяин встал, радушно раскинул руки, жестом пригласил за стол:

— Вечера всем, — поздоровался он. — Присаживайтесь. Серый, насколько я понял, — посмотрел он на меня каким-то вроде бы даже сонным взглядом.

— Серым погнали, — подтвердил я. — Добрый вечер.

— Садись, братва. — Он сам уселся за стол. — Я Хан, за положенца тут, как видишь. Товарищи мои, семейники, — он показал на соседей по столу, но представлять не стал. — Угощайтесь.

Стол был богат, но поразил не он. То, что я счел большим особняком, оказалось лишь его частью. Все здание было выстроено в форме лежащей «П», вход с набережной через одну ножку, а из второй, похоже, выход на параллельную улицу, но может, и ошибаюсь. Дальше у забора стоят две «Волги» и УАЗ с жесткой крышей, на колесах никелированные колпаки, а в доме, я так подозреваю, все семейники живут. Скорей всего, одно колено хозяйское, а остальные под ближних и прислугу отвели.

— Маркел сказал, что вы уже дела крутанули? — Хан снова уставился мне в глаза своим непонятным сонным взглядом. — Нормально все, по башлям разошлись?

— Все четко, приятно дело иметь, — я старательно воздерживался от фени, хотя окружающая среда так и сбивала на нее.

— Дурь тут у нас вся, если есть еще — подгоняй, дальше проще будет, уже друг друга знаете. Братва у тебя «зеленая»?

Вот как базар фильтрует, старая школа, людей по мастям не делит, не сказал «зеленой масти», хоть это теперь расхожим выражением стало. Акцента у него, к слову, нет никакого, выговор типичный для этих мест. Или тут и жил всегда, или совсем давно осел и в местном окружении существовал.

— «Зеленые» мы, всегда такими были.

— Давно начали?

— Давно, с Пятого Года, пожалуй. Ну, как закончился, с шестого уже, получается.

— А сами откуда будете?

— Да кто откуда, а собрались в Тотьме, — назвал я ближайший к Грязовцу бандитский анклав.

— Это в Вологодской? — спросил старикан в очках.

— В Вологодской.

— Четвертый изолятор, — усмехнулся он. — Побыл чутка, повязали в тех краях. А оттуда в Потьму этапом, прямо песня получилась, из Тотьмы в Потьму. На Шексне две зоны строгих, сам не чалился.

— В Шексне всех исполнили, как началось.

— Слыхал, — старый вздохнул. — Загнали чуть не полк и всех расшлепали. «Вологодский пятак» тоже, со всеми ворами. Ладно, не при базаре, — махнул он синей от партаков рукой.

Загнали туда вообще-то три взвода внутряков, но поправлять не стану, это тоже лишнее. Не поймут. А командир одного из взводов Грязовецким райотделом командует.

— В положенцах кто на Тотьме сейчас? — снова спросил Хан.

— Прямо сейчас не знаю, — соврал я, хотя прекрасно знаю, на самом деле, — а года полтора назад Лука был, он общак держал. Ну и еще Мокрый со своими, но те больше «зеленые».

Вот на этом меня точно ловить не нужно, если Хан, конечно, это делать пытается.

— Бываете там?

— Редко. Вот как раз полтора года назад в последний раз, зимовали.

— А так, по жизни, из каких будете?

— Из вояк все. Не конвойные войска, — усмехнулся я. — Пехота, десантура, ну и молодой есть, уже сами учили.

Вообще чудес не рассказываю, среди «печенегов» банд из бывших военных хватает. Не то чтобы склонность, а выживают они лучше при таком образе жизни, картами пользоваться умеют, тактику знают. И что блатных, что просто шпану к себе не берут никогда, да и тем вроде западло, вояки для них «красные».

— С чистого фарта живете?

— Иначе и не скажешь.

— Еще дурь есть? Или знаешь, где взять?

— Нет, случайно взяли, не так далеко отсюда. Так не знаем.

— Маркел цинканул, что наводка на серьезный куш у тебя есть?

— Есть.

— Сам почему не взял?

— Не потянем. Люди и техника нужны.

— Техника… — задумчиво протянул Хан. — Какая?

— Кран здоровый точно нужен, может, грейдер или что-то такое… тут еще и специалист нужен, который сумеет завал разобрать. Если честно, я в этом не очень волоку. А может, и взрывать придется, но с этим как раз мы справимся, есть специалист.

— Что за куш? Маркел сказал, что рыжье.

— Золото. В слитках. Прямо с Касимовского аффинажного завода.

— Слитки какие?

— Не знаю. Все в опломбированных ящиках.

— Так может, и не рыжье?

— С завода, где золото чистят? И взвод разведки в охрану, со средствами усиления?

— Откуда знаешь?

— Взвод наш, а меня с роты кинули им командовать. Я все и вез. Поэтому и жив остался, к слову, расположение наше накрыли с большим запасом, никто не вышел. А мы в дороге застряли.

Разговор затянулся. Хан вроде бы и скептический подход демонстрировал, но расспрашивал подробно и долго, то есть повелся. Не мог не повестись. Могут и не поверить, а проверить все равно попытаются, потому что такое им только раз в жизни обломиться может, да и то во сне. А я реальность предлагаю. Главное, что слухи об этом всегда ходили, так что не на пустом месте наша басня возникла. И сомнительно, и вдруг — правда? Я ведь и сам не знаю, правда или нет, разве что наша наводка липовая. Может, и возили, просто мне доложить забыли.

К концу разговора Хан все же сказал:

— Не вкупаюсь я пока. Может, и так, как ты излагаешь, а может, и не так. Поэтому торговаться пока не будем, подумать надо. Ты из города не уезжай, тут поживи пока. Пришлем за тобой.

На том и расстались. Маркел остался еще и свои дела обсуждать, а я пошел себе обратно, забрав пистолет и нож на выходе.