9
В шашлычной вечером оказалось действительно людно. Видать, весь народ с базара сюда тянется, популярное место. Встретившаяся прямо на входе Сима провела нас в «кабинет» — отдельную комнату, где за длинным столом сидело человек восемь братвы, а с ними еще и три девицы понятного рода занятий. Сидели они явно недолго, потому что все выглядели трезвыми, а на столе только закуски красовались рядом с бутылками, шашлык пока не подавали.
— О, Серый! Славян! — махнул рукой Маркел, сидевший во главе стола. — Присаживайтесь. Лысый, подвинься, нам тут перетереть нужно, — сказал он сидевшему рядом мужику без волос и даже бровей, сосредоточенно жевавшему соленый огурец.
Тот лишь кивнул и сдвинулся по лавке дальше, освобождая место.
— Сивый, — поздоровался я с «приятелем», — братва!
Руку пожимать никто не рвался, все по понятиям. Народ хоть и не из довоенных блатных в основном, но круг общения соответствующий. Нам пропустили к Маркелу, мы присели.
— Угощайтесь, — показал он на тарелки с закусками. — Симуль, принеси две стопочки еще и по кругалику.
Водку тут с пивом мешали смело, похоже, потому что на столе стояло и то и другое, в графинах и в кувшинах. Тоже знак уважения, потому что в зале на столе стояли бутылки и просто кружки.
Сима кивнула и тут же умчалась.
— А что трезвые еще? — спросил Маркел без всякой подначки. — Куш взяли, я бы уже гудел на вашем месте.
— Успеем еще, за другие дела перетереть надо, — пожал я плечами. — Калган пусть пока поварит чутка.
— Оно верно.
Раздался негромкий треск, я повернулся на звук — один из бандитов, невысокий и тощий, давил в блюдце рукояткой вилки белые кристаллики. Затем достал из кармана нож, лезвием скинул половину себе на руку, в выемку между большим и указательным пальцем, а потом все резво занюхал, попутно подвинув остатки «льда» своей спутнице — крашеной толстоватой блондинке с визгливым голосом. Никто не удивился, да тут и по глазам видно, что половина братвы в комнате уже вмазанная.
— Не наш товар? — спросил я у весового.
— Не, ваш пока в ящиках еще. Своего хватает. За остальной эфик поинтересоваться хотел. Не пристроил еще?
— Нет, даже не пытался пока.
— Я тут прикинул — можем взять. По пять с полтиной. Дальше поедет, покупают люди. Но берут оптом, так что цена ниже. Обмозгуй.
— Прикинем, — кивнул я. — Завтра скажу.
— По остальному давай после первой, — он усмехнулся. — Чтобы беседа веселей шла. Я в Узбекистане рос, там с гостем за дела тереть до того, как накормишь, за косяк считалось. Сперва надо было за здоровье и благополучие интересоваться. Кстати, ты вообще откуда, если по жизни? По старой жизни, в смысле?
— Из Калинина. Так что к себе домой, считай, заехал.
— А где бродяжите?
— Много где, от Псковской до Ульяновской катались, а на Севера так почти до Архангельска добирались.
— А он цел, что ли? — удивился Маркел.
— Нет, в пепел, три боеголовки туда и еще в Северодвинск. Но в Холмогорах уже люди живут.
— Места, как наши, встречал?
— Конечно встречал. Там Паленьга под черной мастью, и дальше по Пинеге городки. Много где есть.
Я не наугад, карты с обстановкой в отделе имеются, все же пусть МВД в былом виде и нет, но сводки каждый день передаются по спецсвязи.
— Но под красной больше.
— Конечно, больше. А было бы меньше, нам бы брать было нечего.
— И то верно, — Маркел усмехнулся. — У нас город нормальный, тихо, по людским понятиям живем, правильным босякам тут жизнь достойная. Если центровых людей знаешь, то при делах всегда будешь. О, Симуля с подносиком, — оживился он. — С водочки зайдешь?
— По одной если, пиво у вас хорошее.
— Пиво да, умеют варить, — согласился он и, подхватив графин со стола, налил себе и нам со Славяном, как бы обозначив круг тех, кто в разговоре участвует. — Давай, братва, за фарт! — поднял он свою стопку.
Выпили. Водка оказалась на удивление приличной, почему-то ожидал, что будет хуже. Взялись за закуски, а Сима по ходу дела начала заносить шампуры с шашлыком, раскладывая их по трем тарелкам, стоящим на столе вразброс. Запахло вкусно. Кто-то сразу за шашлыком потянулся, кто-то так сидел. К ближней к нам тарелке никто не лез.
— Серый, чисто по-братски, поинтересоваться хочу, — заговорил Маркел, — ты ведь не из черной масти по жизни, так?
— Если ты про ход воровской, то нет, не жил по нему. «Печенеги» мы, ты тогда правильно выкупил. Из военных почти все у нас, как после Этого Самого сбились вместе, так и живем.
— То есть масть зеленая, разбойничья. Свой ход у вас, беспредельный децл, — засмеялся он. — Но как у нас говорят: «Черная масть в зеленую за один расклад оборачивается». Кстати, такой братвы, как ваша, в городе немало гужуется, многие вообще осели.
— А смотрящие местные к этому как?
— Ну а как? Если в городе по понятиям себя ведешь, то живи. На районе не гадить, ходи по своим делам дальше, а так с вашей братвы прибыли много. Ну и в общак заносить надо, тут без вариантов, сам понимаешь.
— Общак у вас кто держит? Зураб?
— Ну как сказать… — Маркел чуть задумался над тем, говорить дальше или нет, но решил, что беды в том не будет. — Так вроде Зураб, он вор старый, уважаемый. Но если по силам смотреть, то старших в городе трое, так что реально тут свой общак у всех. Если на общее надо что, то собираются и каждый откидывает в долю. Но чисто по авторитету Зураб, да. Все терки разведет, все по понятиям решит, без него тут ничего не обходится. Семейники у него еще старой выпечки босяки. К чему интересуешься?
— Расклады городские прикидываю.
— Тогда давай по второй и за дело перетрем. — Маркел снова разлил водку. — Всем фарта воровского! — провозгласил он тост.
— За фарт, — поддержали его и мы со Славяном, каждый понимая под этим свое. Лично у меня Маркел на мушке ТТ в мысленном образе разместился. У выгребной ямы как раз.
Выпили опять, попутно мысль посетила, что на «Медведь» сегодня налететь не получится в любом случае. С этими пить придется, а на пьяную голову трезвые дела не делаются.
— Серый, колись, что за дело у тебя? Если серьезное, то я тебя сам с Ханом сведу, отвечаю. А дальше тебе и расклады не нужны, он в реальном авторитете, если договоритесь, то все чики, он в понятиях, авторитет с дороги не поднимешь.
— Короче, есть у меня наколка на большой куш. Очень большой. Одному не взять и потом не сожрать.
— Если в Торжке или районе, у нас никто не подпишется. Мир у нас вроде как. Начинать мясню с «красными» ни за какой куш никто не станет, покой дороже. Мы тут живем так потому, что рамки знаем.
— Мясни не будет. Куш ничейный. Мне одному не добраться и не взять. Чисто технически не взять, там люди нужны, техника, копать надо.
— Серый, чисто по-братски, огорчить не хочу, но знаешь, сколько за такие куши рассказов ходит? — он посмотрел мне в глаза. — Типа бункера подземные, всеми забытые, а там хабара под крышку и все такое. Один прогнал порожняк, другой слышал, третьему рассказал… Да ты пацанов послушай, как поддадут больше, — усмехнувшись, он кивком указал на свою компанию.
— Я не услышал, я этот куш сам закладывал перед тем, как все началось. Спецвойск и внутряков на все не хватало, стали пехоту привлекать. То есть меня. И сюда в область мы чего приехали? Проверить место.
— А чё сейчас, а не раньше? — Маркел посмотрел с подозрением.
— Думал, что там и без нас разобрались, власть свои нычки везде подгребала. Но были недалеко, за Великими Луками, решили крюк сделать.
— И что?
— Там бункер был, над ним здание. Так вот здание на бункер взрывом сложили. Спрятать хотели. А потом, видать, или под удар те, кто знал, попали, или еще что… ну ты сам помнишь, как тогда все было.
— Взяли, что хотели, и взорвали.
— Так бы не взорвали, я в этом разбираюсь. Там конкретно саперы работали, грамотный завал сделали. Три этажа. Не добраться самому, я по жизни еще и реалист.
— Где это?
— Торжокский район. Точней не скажу пока, извини. Но все вокруг прошарили, место тихое. Кран точно нужен, что-то еще — завал растаскивать. Дальше долбить придется, я думаю, потому что спуск тоннелем, его завалить должно. Люди нужны, техника.
— Насколько куш большой?
— По тем ценам, что тогда были, миллионов на сто.
— Что там?
— Маркел, если это мы сейчас за столом обсуждать начнем, то завтра половина города знать будет. Как бы ты братве ни доверял.
Маркел задумался на пару минут, потом кивнул, поднялся:
— Пошли покурим на воздух. Вдвоем. Славян, братан, подожди здесь, ладно?
Вышли. Маркел повел меня в сторону закрытых ворот рынка, к скамеечке у забора под навесом, присел, вытащив из кармана серебряный портсигар, протянул мне:
— Угощайся. Тут нормальный, а тут с планом. Слабенький, натурпродукт, никакой химии. Живет тут один талант, выращивает, лучше, чем у других. Совсем легенький, как пивка дернул.
— Я просто папироску, благодарю.
Закурили. Из шашлычной музыка слышна, но во дворе нет никого, дождик всех внутрь загнал, в соседнем доме еще кафешка, там тоже все забито. По навесу капли постукивают, собираются в каемку по его краю, потом на землю срываются, выбив уже канавку у нас перед ногами.
— Так что за куш?
— Золото. В слитках Гохрана. В ящиках. Четыре девятки проба.
— Сам пробу смотрел?
— Мы из Касимова их везли, с аффинажного завода, оттуда только такая может быть.
— Куда везли?
— Ты слыхал, что сразу перед войной золотой запас по стране развозить начали, в разные бункеры?
— Ну гонят что-то, да. У нас тут был один такой, ваще под вальтами, так он все клады искал.
— Нашел? — усмехнулся я.
— Ага, нашел. Маслину в башку. Спор у него горячий вышел.
— Так вот это правда на самом деле. И золото везли, и вот эти самые бабки, — я достал из кармана пятирублевку. — Их еще до всей этой хрени отпечатали на самом деле, заранее. И все по разным хранилищам.
— И ты рыжье до хранилища вез?
— Хватит пока информации, я думаю. Я знаю, куда довез, место проверял. Маркел, своди со старшими, не обкумекаем мы тут это дело вдвоем. Там больше расскажу. Там в натуре большой куш, всем обломится с него.
— Ладно, без базла закончим, сведу. Но за то, как базар повернется, я не в ответе.
— Да никто другого и не ждет.
— Людей у тебя сколько?
— Шестеро нас. Почему и говорю, что не потянем сами.
— Немного.
— Так «печенеги» же, если больше, то на тебя на любом КПП косяка давят. Хотя бывало и больше раньше, фарт — он то есть, а то его нет, — я усмехнулся.
***
Посидели мы с Маркелом еще часок, потом извинились и ушли. Прохожие с улиц уже исчезли, а вот машины катались, сплошь легковушки, по кабакам и борделям. У игорного дома так целая стоянка собралась. Не напились все же, Маркел сам «на синьку не давил», остальная его братва на нас внимания не обращала, так что выветрилось все.
Пешком двинули в сторону «Медведя», тут недалеко. И почти сразу я увидел знакомые машины, те самые «шестерку» и «двойку», стоящие рядом.
— Они в кабаке, Славян.
— Я понял уже. И не только они, похоже.
Это точно, на грязной земле рядом с дорогой, которая служила стоянкой, выстроилось с пяток машин, если не считать никуда не уехавший «пирожок», который мы видели днем.
— Куда сейчас?
— В гаражи, куда же еще.
Коля Матвеев с остальными должны были туда заехать после нашего разговора и устроить тайник в одном из боксов. И в условленное время прийти сами, хоть и позже. Машину на дело брать нельзя, стоянка под присмотром, могут потом сложить два и два, а мы в результате сложим сотни. Да и не нужна она, только стеснит, пешему человеку в таких местах простору больше, особенно когда дождь идет. Сегодня и вправду самый подходящий вечер, погода в самый раз.
Прошли дворами, повторно запоминая маршрут, дотопали до гаражей. Там действительно пустота вокруг, к темноте ближе они жутковато выглядят. Да еще и стаю собак бродячих спугнули, хорошо что небольшую, а то большие на кого угодно кинуться могу. Странно, что их тут не отстреляли. Или эти уже научились смываться вовремя? Скорей всего, вон как дернули.
Нужный бокс нашли быстро. На подходе посвистел «Сердце красавицы склонно к измене», и сразу из ворот появился темный силуэт с автоматом наперевес.
— Леха, как тут?
— Тихо, — ответил радист, карауливший закладку. — Ни души.
— Ну и славно. Наши через… — Я глянул на часы со смутно мерцавшим циферблатом. — Через час должны быть. Так что готовимся пока.
В тайник наши закинули все, что нужно. Автоматы, подсумки с магазинами, гранаты, комплекты обычного армейского хэбэ, которое потом и выбросить можно, плащ-палатки. В них сейчас многие ходят, а в темноте ни лица под капюшоном не разглядеть, ни оружия под самой накидкой. Ну и маски, маски у нас всегда при себе.
Взял один АКМС, свернул компенсатор, навертел на его место глушитель. С виду похож на штатный ПБС-1, но сделан из металла целиком, так что почти вечный. Глянул на патроны в магазинах — все правильно, «уэсы» дозвуковые, но есть и нормальные, на случай, если что-то совсем не так пойдет. Если со штатным пэбээсом выстрелить таким, то тот просто улетает, а этому хоть бы что. Но намного громче получается, а нам надо все тихо сделать.
Переоделся, сложив с себя все в непромокаемый мешок, надел «лифчик» с магазинами. Убедился, что маска в кармане. Очки, правда, снять придется, но я без них не совсем слепой, справлюсь, а то больно приметно получится, этого нам не надо.
Посидели, покурили, попили чаю из термоса, потом шаги услышали, а заодно и свист. «Снова между нами города», все как условились. Остальные подошли.
Ждали еще полтора часа, давая возможность пьющим нажраться, а темноте сгуститься. Летние ночи все же короткие. Курили, разговаривали шепотом, стараясь задавить растущее волнение. Сколько я уже войнами с бандитами занимаюсь, а все никак не могу от «трясогуза» перед делом избавиться. Да и никто не может, наверное. Прошлись несколько раз по плану, рисуя схему и подсвечивая ее фонариком, немного поспорили, но именно что немного, план вырисовывался очевидный.
Потом засуетились и пошли. Сначала вдоль забора гуськом, дальше разделились на две группы, чтобы меньше внимания привлекать, но во дворах было глухо, темно и пусто. А вот из «Медведя» музыка доносилась, блатота какая-то хрипучая. Магнитофон крутят.
— Коль, давай с Мартыном к задней.
Они подняли зеркало над забором, убедившись, что в темном дворике никого нет. В уборной кто-то заседать может, так что подождали немного в тени, прислушиваясь — нет, ни единого сопутствующего звука.
— Слушайте, короче. Мы вошли — и вы тут же, — прошептал я.
— Принял.
Я снял очки, сунул в карман, поморгал, ожидая пока зрение адаптируется, потом как-то сфокусировался. Нормально, вижу, справлюсь.
— Все, всем маски и начали.
И мы вчетвером быстрым шагом направились в обход дома.
На Казанском тоже пусто и темно, фонари теперь не горят. У машин вроде бы тоже никого нет, но мы все же прошлись вдоль ряда, вглядываясь через лобовые стекла, вдруг водила кого-то ждет, но и водил не было. Теперь нас только из окон дома напротив разглядеть можно, но что увидишь? Силуэты в плащ-палатках? Да и пусть видят.
Никаких швейцаров в этом ресторане не водилось, так что в дверь зашли спокойно, откидывая капюшоны. Леха на секунду у дверей задержался, накидывая крюк, чтобы с улицы никто не вошел случайно, а затем мы втроем выскочили в зал, беря на прицел все сектора.
Как и ожидал, правая сторона «блатная», это по оформлению ясно было и по длинным столам под большие компании. Слева людей куда меньше, но там два официанта с каким-то мужиком и вход на кухню. Ту сторону Димыч тут же на прицел взял, а мы со Славяном «воровской куток».
— Не дышать никому, падлы! — заорал я, добавляя в голос истерики и чувствуя, как на меня накатывает волна ослепительной, невероятной радости, потому что Прокоп сидел прямо передо мной. — Кто кипишнет — маслина в калган, рогометы тряпошные! Нишкнуть всем!
Всерьез сидят, там и еда, и водка, и коноплей тянет, и «лед» толченый, и картишки раскинуты. Но без женщин, сами по себе, что чуть удивило.
Распахнулась дверь черного хода, еще две фигуры в плащ-палатках и с автоматами у плеча вошли в зал. Музыка продолжала играть, хрипатый голос пел про жизнь воровскую, но даже сквозь музыку прорывалась невероятная, убийственная тишина. Нас приняли всерьез, это точно.
— Грабки на череп. Три секунды даю!
Срез глушителя смотрит на Прокопа своим черным зрачком. А он в ствол уставился. С ним пятеро, должно быть больше, но в зале еще откровенных блатных хватает. Так, этот — Саид, черный и родинка на щеке. А вон Чебур, рыжий и лопоухий. А в той половине зала я Корня разглядел. Значит, всех вместе уже шестерых видим.
— Кто не понял?
У Саида глаза накуренные, он не понял, попытался руку под пиджак сунуть. Протрещала негромко, словно из воздушки стреляли, очередь, пролязгал железом затвор, четыре пули ударили бандита в грудь, он охнул и завалился со стула боком, громко ударившись головой об пол. Остальные начали шустро поднимать руки. У кого морда злая, а у кого и со страху перекошена. Прокоп спокойно смотрит, но это мы исправим.
Я перевел прицел на него и с наслаждением выстрелил в лицо.
— Нишкнуть всем! Глухие вы, в натуре, или что?
Из кухни вытащили двух поваров, уложили на пол, Колун пригнал официанта, не того, что с утра был, другого, постарше.
— Всех, кто с Прокопом сюда ходит — показал, быстро, — прошипел Коля, уткнув автомат халдею под ребра. — Считаю до трех, два уже было.
Можно было и не угрожать уже, тот все своими глазами видел.
— Вот он, — показал он пальцем на Корня, и того тут же застрелил Мартын. — Вон, Жбан, — палец остановился на обомлевшем со страху парне с большой лопоухой головой, и тот свалился на пол, убитый наповал.
В воздухе уже плыл запах крови вперемешку с пороховым.
— Вы че за беспредел творите, животные? — заорал мужик годами под сорок, сидевший за столом напротив Прокопа. — Вы чё, в натуре?
— В очё, — ответил я и тут же его убил. — Халдей, не спи, черт!
Кто-то из бандитов за столом дернулся, тут же был убит, после чего я скомандовал, решив, что там точно нормальных людей нет:
— Этих валим! — и первым открыл огонь.
Бандитов снесло шквалом пуль. Один упал головой на стол, кровь из пробитого черепа залила карты. Потом официант нашел в зале еще одного из прокоповских, а про другого сказал, что часто с теми видел. Синие от партаков пальцы сразу определили его в список смертников, и я выстрелил ему в лоб.
В зале никто не шевелился, а сквозь запах крови и пороха прорвался аромат дерьма. Не выдержал кто-то, облегчился.
— Слышь, фуцаны? — крикнул я. — На той двери мина, и на вторую поставим. Близко сунетесь и аля-улю, кендюха на потолке! Так что тут всем лежать, поняли? Кого на улице увидим — мочим сразу.
Контроль. Мы с Колей быстро прошли к столу, возле которого периметром лежали трупы, пустили каждому в голову еще по пуле, после чего наша группа, плотно сбившись, выскочила в тамбур, где дверь подперли совковой лопатой, а потом во двор — и в петли для замка воткнули найденный в гаражах ржавый болт, кое-как накрутив на него гайку. И затем, спрятав автоматы под накидками, стащив маски и набросив капюшоны, мы быстрым шагом направились в темноту и глушь дворов. Никаких признаков поднятой тревоги слышно не было.
— Переодеваемся, делимся на три пары, и гулять всем, гулять, понятно? — напомнил я заключительную часть плана, вытаскивая из кармана и надевая очки. — В гостиницу всем вернуться бухими, можно с бабами, и порознь.
***
Большой шум в городе поднялся уже после того, как мы со Славяном, душевно отхлебнув за углом водки из бутылки и изображая из себя хорошо поддатых, дошли до шашлычной. Маркел так и сидел в кабинете, но мы заняли столик в зале, благо несколько уже освободилось ввиду позднего времени. Но заглянуть в «кабинет» и поздороваться все же не забыли. Минут через пять после этого у входа в шашлычную скрипнули тормоза и какой-то совсем молодой пацан пулей пронесся от дверей в ту сторону, а потом так же пулей выскочил обратно. В «кабинете» загомонили, но выбегать следом за пацаном никто не стал. Видать, судьба Прокопа для людей Хана была лишь новостью, но не бедой.
Примерно через час, выпив по паре кружек пива и по стопке водки, а заодно и перекусив, чтобы не выделяться, мы выбрались на улицу, шашлычная закрывалась, хотя Маркел со своими продолжал сидеть. А дальше пошли в гостиницу, где другой администратор, сменивший «джинсового», не обратил никакого внимания на нас, а лишь глянул на ключи с биркой. Пока Славян наблюдал за коридором, я стукнулся в номер к нашим и нашел там только Димыча с Лехой, Коля с Мартыном пока еще где-то гуляли. Но когда завалился в кровать, услышал в коридоре шаги и их голоса. То есть вся группа в сборе, без потерь.
Я закрыл глаза, до последней подробности восстанавливая в памяти то, что произошло в «Медведе». Мгновенно помертвевшие глаза Прокопа, пробитую пулей переносицу, потекшую струйкой кровь. Того бандита на столе, с пробитой головой, и карты в крови. Испуганного Жбана, умершего через секунду. То, как мы методично «проконтролировали» всех убитых. Собакам собачья смерть, но и называть таких собаками для последних оскорбление.
И все равно, когда я пытался уснуть, перед глазами вставал расстрелянный уазик и кровь на земле, много крови. Столько, что только бандой Прокопа за нее не расплатиться. Дешевая у бандитов кровь, не людская, не может быть никакого размена, не оплатить ей этот долг вовеки. И что с того, что мы Прокопа с бандой извели? Что это для города «под черной мастью»? Ничего, капля в море, никто и не заметит. Не Прокоп тут все решал, совсем другие.
И больше мучит вопрос: не навредили ли мы основному делу? Надеюсь, что нет, вроде аккуратно все сделали. Если только тот молодой официант случайно не сложит появление двух незнакомых мужиков днем и вечерний налет. Маловероятно, но все же возможно. К стыду своему, я еще раньше об этом думал, да вот рука не поднялась. Не могу я так по-бандитски свидетеля убрать.
Все же заснул я в эту ночь, хоть и долго ворочался. И даже водку пить не пришлось, чтобы отрубиться. Может, и снялось немного груза с души, кто его знает.