В глубине Пасти преисподней Киантракс приподнял голову, и с нее покатились золотые монеты. Внизу булькала и рокотала магма. Но даже злое геологическое ворчание не заглушало жирного отрыжливого храпа Хорантракса. Толстый бурый дракон дрыхнул на краю скальной полки над центральным жерлом, из пасти текла слюна и шипела на оплавленном камне внизу.

Надо спихнуть скотину вниз. Может, он проснется перед тем, как врезаться в магму, а может, и нет. Если и выживет, беспокоиться о последствиях не стоит. Больше полувека Киантраксу нестерпимо хотелось найти повод, чтобы вырвать жирному уроду глотку. Но увы — после смерти ничтожества придется управлять его территорией, западными болотами. А это было бы невыносимо. Святые боги, чем меньше оскверняешь себя общением с людьми — тем лучше.

Киантракс не захотел доводить свою ярость до предела, за которым помрачается рассудок; полностью высвободился из золота и прыгнул в пустоту, в кратер, завис на термальных потоках от магмы и беззвучно поплыл в ночное небо.

Вся сцена абсурдного спектакля лежала как на ладони: жалкая толпа сторонников пророка, могучая армия Консорциума.

И чего добиваются бунтовщики? Ради чего страдают? Чего хотят достичь? Может, они считают, что добудут славу, умирая от мечей, и, когда явятся в преисподнюю, Лол собственной персоной встретит их и пожмет каждому руку? Мол, драться-то они полезли зря, но представление удалось.

Лол — развратный капризный имбецил, как, впрочем, и все остальные боги. Они и пальцем не пошевелили, чтобы спасти здешних идиотов, когда Киантракс и Консорциум прилетели в Кондорру. Боги ничего не сделают и сейчас. Киантракс — вот лицо будущего. А жалкие потуги внизу — последняя судорога прошлого.

— Их всех можно съесть! — неожиданно раздалось сбоку, и лицо будущего издало неподобающий статусу удивленное «ох».

Бруантракс захохотал, проносясь справа. Учитывая размеры красного громилы, он летал на редкость тихо.

— Надо бы спуститься да и покончить с ними сразу, — заметил он.

Киантракс не смог удержаться и сделал выпал, злобно клацнув зубами.

— Я бы с удовольствием закусил кое-кем из них, — продолжил Бруантракс, не обратив внимания на ярость шефа. — У меня же девиз: драться только на пустой желудок.

Киантракс обуздал гнев и поравнялся с Бруантраксом — тонкая тень рядом с массивной тушей красного.

— Это потому, что ты хренов идиот, — прошипел Киантракс.

— Несомненно, — подтвердил Бруантракс и рассмеялся.

Киантракс скрипнул зубами и попытался объяснить как можно проще и доходчивее:

— Мы — выше их. Мы для них как боги. Люди — ничтожные. Они для нас — пустяк. Если они хоть на минуту подумают, что не пустяк, то подобное дерьмо, — он указал мордой в сторону крестьянского войска, — станет нормой. Пусть они плюются, шипят и возятся, как маленькие дети. Мы не обратим внимания.

— Как ты не обращаешь внимания на Хорантракса? — спросил Бруантракс и засмеялся — словно раскатился гром.

Киантракс скрипнул зубами громче.

— У моего терпения тоже есть пределы. Хочешь узнать их?

Бруантракс лениво и беззаботно выписал бочку.

— Думаешь, ты выше нас всех? Я понимаю. По мне, так пусть.

Он пожал плечами, и судорога прокатилась волной по гибкому телу.

— Но ведь ты не выше. Ты в таком же дерьме, что и Хорантракс, — вместе со всеми нами.

Он спикировал в направлении собранного войска.

— Дерьмо вроде нынешнего случится еще не раз. Люди снова и снова полезут драться. Это глупо и бессмысленно — но жизнь, она и есть такая: глупая и бессмысленная. А в особенности у тех, кто живет под твоей властью.

Он заскользил прочь.

Киантракс знал, что лучше воздержаться от колкостей и мелочных ссор. Это ниже его достоинства. Но он устал и был глубоко оскорблен Хорантраксом, Бруантраксом и жалкой сворой пророка внизу.

— Я вырву желание бунтовать из их кишок! — рыкнул Киантракс.

Бруантракс глянул через плечо, медленно облетел Киантракса.

— Тогда тебе придется убить их всех — и править станет некем. Хотя, возможно, так для тебя и лучше.

С тем он и улетел.