Фиркину было хорошо. Хорошо ему было с тех пор, как компаньоны отравили деревенский хлеб. Фиркин и припомнить не мог, когда в последний раз было так хорошо. Хотя, честно говоря, он многое не мог припомнить — включая, время от времени, свое собственное имя. Однако Фиркин не сомневался в том, что стесненные обстоятельства не позволяли ему радоваться уже много лет. А теперь, хвала всем сукиным сынам и дочкам могучего пантеона, Фиркин радовался так, что мог и обделаться от веселья.

— Братья! — вопил он. — Сестры! Очень близкие кузены! И кузины! Отцы! Мамы! И те, кто одновременно и то и другое! Пророк пришел!

Фиркин находил абсолютно и невероятно безумным тот факт, что его слушали. Он вываливал все, что приходило в голову, — а они слушали. Всего-то и надо было заверить их, что так сказал пророк, или собирался сказать через секунду, или, возможно, скажет в ближайшем будущем, или вовсе не сказал, но все равно хотел, чтобы все знали. И они слушали!

— Разбейте старый мир! Выкиньте старье! Верните свою правду!

Этот лозунг толпа любила. Иногда — в особенности когда за Фиркином ухаживали юные, но уже созревшие для брачных уз создания — старик задумывался над тем, что же именно видит толпа за любимым лозунгом. Наблюдая за оравой подростков, крушащих витрины и распихивающих украденное по карманам, Фиркин решил, что вреда от лозунга не много. А пользы изрядно. Похоже, люди, как и он сам, радовались впервые за много лет.

— Спалите свои пропащие годы! Сожгите пепел своей истории!

Фиркин знал: уж в этом точно нет никакого смысла. Нельзя поджечь пепел. Его уже сожгли. Но никто Фиркина не одернул. Не закричал, требуя прекратить чепуху. Не обозвал идиотом. Если сказать им, что пророк приказал утопить Фиркина в спирте, — они утопят. Мать честная, что за раздолье!

— К небесам! Скачите ввысь!

Это пришло в голову впервые. Интересно, что подумает толпа? Здорово время от времени попутать их.

К западу гаснущий свет заходящего солнца сменился багровым заревом — дома занимались один за другим. Навстречу по улицам волной катился жар.

— Переродитесь — и вас приведут к новому! Переделайте себя по образу и подобию пророка!

В этот самый миг на другой стороне улицы мужчина облился маслом, ткнул в себя горящим факелом и, завывая, помчался по улице, размахивая руками, врезаясь в здания, оставляя за собой полосу огненного хаоса.

Фиркин улыбнулся. Да, давненько не выходило так повеселиться.