Стискивая топор обеими руками, Билл прокрался в комнату с шипастой дверью. Там его сердце ушло в пятки. Он надеялся, что стражник спит, уронив голову на свои непристойные жировые горы, мягкие как пух. Однако стражник стоял. Билл не представлял, как ему это удавалось. По его прикидкам, человеческие ноги не способны выдержать такую массу. Но тем не менее солдат стоял у шипастой двери и, наклонив голову, прислушивался. Несмотря на толщину металла, из-за нее отчетливо доносились звуки полного хаоса: рев, стоны, вой, лязг стали, мокрые чавкающие хлюпы. Тяжело пахло медью.

Какофония напомнила Биллу холостяцкую вечеринку в деревне — ту, после которой Билл решил вообще не ходить на холостяцкие вечеринки.

Боги, да что внизу происходит? Трудно понять. Но уж точно не часть смехотворной выдумки, которую в шутку назвали планом.

Похоже, внизу творилась кровавая резня.

Дурацкий тупой план! И кто бы подумал, что из-за него придется идти с топором в руках в подвал, к охраннику монстра?

А толстяк даже не вздрогнул, когда вошел Билл, — настолько увлекся подслушиванием.

Топор вдруг показался страшно тяжелым.

Тварь ли Билл дрожащая? Сможет ли он вонзить топор в спину?

Билл решил, что сможет. Ведь и боги убивали, разве нет? Разве сам Лол не губил тысячи людей в припадке ревности? Ведь он переспал со Впахой, своей дочерью, а та вышла замуж за Суе, своего ребенка… в общем, боги не всегда лучший пример.

«Болван, подумай о Летти! Она сейчас режет и убивает. Дело требует жестокости. Руби!»

Ладони взмокли от пота. Билл шагнул вперед.

— Как думаешь, что там происходит?

От слов стражника Билл оцепенел. А ведь солдат даже не обернулся поглядеть на гостя и говорил спокойно, без малого равнодушно.

— Э-э, — только и сумел выговорить Билл.

Затем он прокашлялся. Интересно, что можно сказать тому, кого вознамерился убить? Такое в правилах хорошего тона не написано.

— Сперва я подумал: бунт, — продолжил стражник. — Верхушка решила, что с них уже хватит, и решила действовать. Такое случается время от времени. Но большой босс быстро наводит порядок. Я это зову «большая уборка».

Стражник тихонько рассмеялся — мягкий, булькающий звук, будто весенний ручей пробивается сквозь гору сала. Но добродушным смешок показался лишь поначалу.

— Проблема в том, что я не слышу Мантракса, — произнес солдат с тревогой. — Рева нет. И не слышно треска горящих трупов.

Он покачал головой.

— Нет, я слышу кое-что другое.

Он вытянул жирную руку и поманил Билла.

— Подойди послушай. Скажи, что думаешь.

Билл заколебался. Он еще держал топор наготове, но теперь чувствовал себя не решительным зловещим убийцей, а жалким, растерянным фермером.

Он опустил топор, осторожно шагнул вперед. Надо пробраться мимо толстяка. Возможно, удастся открыть задвижку и выскочить прежде, чем тот среагирует. С таким брюхом он уж точно не пролезет.

— Ты послушай, — повторил стражник, по-прежнему не глядя на Билла.

— Э-э, — неопределенно потянул Билл, ему ужасно не хотелось подходить к толстяку.

— Я же сказал — подойди!

Его голос сорвался на визг.

— И послушай!

Страж развернулся. Его рука двинулась, и Билл заметил блеск стали.

И отшатнулся в миг, когда толстяк ударил. Клинок со свистом вспорол воздух там, где недавно был Биллов живот со всем разнообразием важных внутренних органов.

Билл закачался, потеряв равновесие.

— В мой дом! — заорал толстяк. — Ты принес отравленное мясо в мой дом! Скормил моему господину! В мою вахту!

Для такой громадины он оказался на удивление проворным. Рука так и мелькала, меч свистел, целясь в живот, Билл пятился, стараясь вставить топор между собой и стражником.

— Ты обманул меня! — шипел стражник.

Его лицо, прежде унылое и бессмысленное, исказила гримаса злости.

— Моя работа — защищать его. Кормить его. А ты отравил его! Перед моим носом!

Билл понял, что стражник, сидя в темноте и духоте, целиком и полностью свихнулся.

— Мантракс — дракон, — сказал Билл. — Он управляет целой долиной. Думаю, он прекрасно обойдется и без тебя.

Как оказалось, говорить этого не стоило.

— Я нужен ему! — завыл страж и бросился в атаку.

Однако, хотя и проворный, солдат все-таки был огромной жирной тушей. Вес подвел его. Бросок получился коротким и жалким. Застигнутый врасплох Билл ощутил лишь легкий укол, когда острие меча скользнуло по кольчуге.

Билл коротко и резко рубанул. Лезвие топора обрушилось на локтевой сгиб стража. Раздался мерзкий мясистый хруст. Толстяк заорал. Выпущенный клинок глухо зазвенел на каменном полу.

Билл стоял, тяжело дыша. Стражник схватился за покалеченную руку, изрыгая проклятия и слюни.

Билл же изрядно гордился собой. Четвертая в жизни драка — первая с оружием! — и происходит гораздо лучше трех предыдущих.

— Ладно, — сказал он. — Ты уж извини. Но если ты отойдешь в сторонку, я просто пойду и ограблю твоего хозяина подчистую.

Билл подумал, что высказался круто. С шиком. Стильно и дерзко. Жаль, что Летти не слышала. Ей бы понравилось.

Заревев, словно раненый зверь, стражник бросился на Билла.

Билл многие годы работал на ферме, со всем справлялся и хлюпиком себя отнюдь не считал. Но шансов выстоять перед огромным толстяком было не больше, чем перед взбесившимся буйволом. Билла снесло, впечатало в дальнюю стену. Голова врезалась в камень, перед глазами взорвался ослепительный свет, в черепе завертелось и запрыгало.

Билл пришел в себя, ощутив пальцы стражника на своей глотке. Едва прояснившийся взгляд затуманился снова.

Билла придавило к полу. Трепыхания и рывки туда-сюда не помогли — тушу стражника не сдвинуть и не поколебать.

Легкие запылали. Поле зрения сузилось до клочка, целиком занятого красным, обрызганным слюной солдатским носом.

— Я нужен ему! — прошипел толстяк. — Нужен, чтобы защитить от мелкого дерьма вроде тебя!

Билл затрепыхался сильнее, наконец высвободил руку, судорожно зашарил вокруг — и ладонь уткнулась в холодное и гладкое.

Сталь.

А за ней — рукоятка из твердого дерева.

Из последних сил он ударил рукояткой в висок стражника. Послышался обнадеживающий хруст.

На мгновение тяжесть ослабла. Билл мучительно вдохнул. Воздух хлынул в пылающие легкие, и Билл чуть не захлебнулся им.

Но туша обрушилась снова. Билл затрепыхался опять — но с меньшим успехом. Топор оказался зажатым между телами. Жирные пальцы сомкнулись на уже помятом горле.

Билл отчаянно дергался, борясь за воздух, за точку опоры. Жаркое голое брюхо стражника уперлось в руку — кольчуга не доставала до штанов, и жирные складки торчали наружу.

Рывок — и Билл высвободил ногу, махнул ею, попал в икроножную мышцу. Бесполезно. В глазах совсем потемнело.

Он выгнулся, отыскивая хоть какую-то опору, нашел, уперся и резко двинул коленом между ног солдата. Тот охнул от боли, разжал пальцы.

И в этот краткий миг, когда перед глазами вместо черноты заплясали зыбкие огоньки, Билл повернул топор и резанул. И ощутил, как поддается плоть. Он протащил лезвие вдоль огромного брюха.

Билла обдало горячим. На него тяжко плюхнулись кровь и комья потрохов. Стражник вздернулся, вскрикнул, забулькал, схватился за вываливающиеся веревки кишок. А потом свалился на Билла и очень шумно и грязно умер.