Глава 7 Ведьма
На Реннета торопливо накладывали лечащее заклинание. Судя по тому, с каким спокойствием Ладан это делал, ранение оказалось не таким уж тяжелым. Но возможно, шпион-маг был спокоен, потому что привык к виду крови. Юноша все время процесса оставался в сознании.
Катарина не могла оглядываться на них, занятая второй раненной – молодой девушкой. Возложив ей на лоб руку, мистик постаралась притупить одолевающую ее боль, а уж затем принялась за чтение мыслей и воспоминаний. Она догадалась, что невероятной силы ненависть исходила именно от нее.
– Ух, – выдохнула женщина-мистик спустя пару минут, закончив с делом. И честно говоря, читать сознание полностью поглощенного ненавистью человека оказалось непросто. Пришлось воспользоваться темной частью собственной натуры, незаметно для окружающих.
– Что тут приключилось? – спросила Валент, одна из первых прибежавшая на место происшествия.
– Найди Ливаду. Эта девушка из Алого Дождя, – отозвалась Катарина, – и она только что хотела убить Ренегата. Да, еще Валент… – Она взглянула на наемницу с ужесточившимся выражением лица и немного тише добавила: – Если она и ее клан попробуют оказать сопротивление или странно себя поведут, разрешаю не сдерживаться в силе!
Затем, уже не обращая внимания на застывшую от удивления наемницу, мистик поднялась и направилась к юноше. Призрак как раз заканчивал с заклинаниями.
– Какой мотив? – прямо спросил Реннет, едва увидев Катарину. – Если меня пытались убить, я хочу знать почему.
– Личная месть, я полагаю, – заговорила та. – Помнишь, ты убил того мага и принес отрезанную голову Ливаде?
Она упомянула недавний инцидент, в котором юноша учинил расправу над одним из членов Алого Дождя, изнасиловавшем горожанку на глазах мужа и малолетнего сына. Тогда еще Ливада и Реннет схлестнулись между собой, и успокаивать последнего пришлось самой Катарине.
– Тот самый? – без намека на удивление поинтересовался сейчас он.
– Девушка, что напала сегодня на тебя, была его сестрой. Все это время она копила в себе ненависть и сейчас, когда ты был без сознания и не мог оказать сопротивления, решила навсегда покончить с отравляющими ее эмоциями.
– Ясно, – кивнул Реннет и поднялся, впрочем, тут же схватившись за бок.
К тому времени появились Ливада Крейнер и Гончие в полном составе. Лидер Алого Дождя бросилась к смертельно раненной подчиненной и осторожно приподняла ей голову. Та оглядывалась вокруг, будто не замечая никого, и продолжала прижимать ладонь к животу, развороченному заклинанием огненной стрелы.
– Как я понял из услышанного, эта девушка пыталась убить Ренегата, но он как раз в тот момент пришел в себя? – озвучил свое предположение Оуэр, добавив в довершение: – Очень вовремя, не находите?
Но никто ему не ответил. Все ждали, что скажет сам Реннет о произошедшем. А он лишь молча, не без усилий опустился рядом с пострадавшей от его руки девушкой. Ливада заметила его и наверняка даже успела узнать, что именно от его заклинания сейчас умирала ее подчиненная, задыхаясь кровью. Однако глава Алого Дождя просто промолчала, сосредоточившись на умирающей.
– Может, мы еще успеем помочь? – осведомился один из лекарей ее клана.
– Бессмысленно, – бросил Реннет. – Я применил Огненную Стрелу. Подозреваю, что ее внутренние органы буквально выжжены. Магия лишь продлит ей страдания. И потом, – он сделал небольшую паузу, – я не потерплю в своем отряде тех, кто покусился на мою жизнь. Она сознательно выбрала мщение, пусть даже тот ублюдок не был достоин подобного.
Таким образом, объявив суровый, но справедливо звучащий вердикт, он снова поднялся и остановил взор уже на Гончих.
– К разговорам вернемся чуть позже. Соберутся только главы союзных кланов и Гончие!
– Прости, юноша, но мы тебе не подчиняемся, – развел руками Кром. – Наш лидер сейчас Катарина, как это ни странно.
То был явный выпад в сторону мистика. Кузнец-мечник решил поступить правильно и без пустых предисловий. К тому же, если даже у него нашлось желание описать ситуацию в отряде помягче, скрывать изменения все равно не получилось бы. А если уж совсем на чистоту, со вчерашнего дня он начал испытывать неприязнь к ведьме.
– Как он и сказал, соберемся позже! – холодно произнесла Катарина, глядя на мечника с нескрываемым раздражением.
Гончие, видимо, не собираясь принимать участие в разборках между прошлым и нынешним командирами, отошли в сторону. Реннет с застывшим на лице удивлением обернулся к ней. В карих глазах отражался очевидный вопрос.
– Желаешь получить объяснения прямо здесь? – она, в свою очередь, мрачно смотрела на него.
– Нет, в таком случае поговорим наедине. Однако прежде мы должны решить вопрос с ней, – кивнул юноша на лежащую в руках Ливады девушку. – Она долго не протянет.
– Хорошо, здесь я решу, а ты не мог бы для начала одеться?
Взглянув на себя и обнаружив, что кроме штанов на нем ничего нет, тот согласно кивнул и отошел к навесу, где были сложены все его вещи.
Еще раз дотронувшись кончиками пальцев лба умирающей, Катарина приглушила терзавшую ее боль и сказала Ливаде:
– Отнесите ее к своим. Возможно, она захочет попрощаться. Уверена, он не будет против. А о случившемся и о том, как вы это допустили, у нас еще будет разговор, но не прямо сейчас, – добавила она тише.
По приказу лидера двое магов Алого Дождя подняли и безмолвно унесли своего товарища. Ливада также ничего не сказала. Возможно, понимала, что виновата не в меньшей степени. Очевидцы из других кланов и Гончие в частности лишь наблюдали за всем. Их-то как раз-таки покушение меньше всего волновало, потому что не совсем ясным оставалось положение нового лидера и Ренегата. Но опять же, они предпочли не вмешиваться…
– Так что там с Гелиосом? – решил зайти издалека Реннет, когда они с Катариной отошли на приличное расстояние от лагеря. Юноше все еще было трудно передвигаться самому, но мистик предлагать свою помощь не стала, словно отстранившись от него.
– Король Инферно убит. Клесс полностью поглотила его магию. Завязалась драка с его приспешниками. Можно сказать, что в ней никто не победил, – принялась отвечать женщина.
– Ожидаемый исход.
Она вкратце описала все, что случилось на поле битвы, в том числе непростую ситуацию с Лангиниусом, гибель Фланвола и вместе с ним еще около полусотни охотников, включая заместителя главы Остролиста Меркула. Не оказались забыты и странные маги в грязно-бурых одеждах, внешне смахивающих на живых мертвецов.
– Ничего себе! Как вижу, за время моего шестичасового пребывания вне тела охотники здесь совсем не скучали! – с долей восхищения и иронии пробормотал юноша, попутно задав десяток вопросов по части рассказанного ею. Получив короткие, но в то же время содержательные ответы, он призадумался.
Катарина не хотела отрывать его от размышлений и просто ждала, когда прозвучит главный вопрос. И он не заставил себя долго ждать.
– Остальные сказали, что ты теперь новый командир отряда. Честно говоря, не думал даже, что они сделают столь необычный выбор. Это выглядит чересчур странно.
Сказав так, ренегат вопрошающе посмотрел на нее. Разумеется, он нисколько не поверил, что кандидатура Катарины была избрана естественным решением Гончих. Пусть до нынешнего момента подозревать ее в предательстве не было причин, это отнюдь не означало их лояльность по отношению к ней, бывшей подчиненной Армии Ночи. Поэтому он ждал от нее подробных разъяснений.
Мистик не стала возвращать ему прямой взгляд и уставилась на полуразрушенную колонну. Это было необходимо, чтобы собраться с мыслями.
– Никто не выбирал. Им ничего другого не оставалось, кроме как подчиниться моей воле, – сказала она.
Повисло молчание. Реннет ожидал продолжения. Сейчас они оба находились у исчерченной трещинами стены разрушенного города. Вокруг не было ни души. Катарина поняла, что лучшего места для беседы им не найти. Подавив тяжелый вздох, она наконец-таки обратила взор на юношу.
– Я собираюсь рассказать тебе кое-что о себе. То, что должна была сделать уже давно, но не делала по сугубо личным мотивам. Возможно, и сейчас не самый подходящий момент, однако врать больше не желаю. Не прошу сочувствия и прощения, просто послушай.
– Ладно, – подтвердил свое согласие Реннет.
И женщина-мистик начала с самого начала. Она хотела, чтобы ему стало известно все, до самого последнего события ее жизни.
Если у Катарины когда-то и были родители, она их не знала и ни разу в глаза не видела. Иначе говоря, она была сиротой и выросла в бедном общественном приюте для детей, что находилась в одном из небольших городков по другую сторону Свободных Земель. Лет двадцать назад подобное было не редкостью даже в крупных и богатых городах. Можно сказать, ей повезло не замерзнуть или умереть от голода на улицах. Прямо из приюта она попала в Армию Ночи, хотя тогда еще никто не знал этого названия, да и сама организация представляла собой весьма разрозненное сообщество людей с задатками магии.
Лишь пять лет спустя мистики объединились под командованием одного человека, которая и поныне была их лидером. Женщину звали Трисса. Суровая и волевая, обладающая уникальным мышлением, она собрала под свое крыло практически всех талантливых и не очень мистиков, впоследствии обучая их, заставляя совершенствоваться в навыках и способностях, постоянно конкурируя между собой. Тогда еще мало кто знал, что мистики были всего лишь одной веткой поистине громадной структуры, управляемой новорожденным кланом Темная Ночь. И уж тем более никто представить не мог, что скоро эта структура превратиться в сильнейшую армию магов, мистиков, колдунов и некромантов. Между ними и Свободными Городами был заключен тайный договор, обязующий обе стороны не нападать друг на друга. Конечно, прежде всего его скрывали от Светлого Ордена и Империи.
Сама Катарина достаточно быстро поднялась по ступеням иерархии мистиков и попала в число лучших. Ее успехи заметили приближенные самой Триссы и начали тщательно готовить к службе в так называемых рискованных отрядах. Их отправляли на самые опасные задания.
Как раз в одном из таких походов – четвертом по счету – она встретилась с Реннетом. Тот, какими бы не были причины, спас ее, убив трех магов из числа светлых и наложив на ее раны исцеляющее запретное заклинание. Произошло это событие всего около полутора лет назад и, скорее всего, стало отправной точкой в чреде совершенных ею ошибок.
Прошлое не так просто забыть и отпустить. Катарине удалось в одиночку вернуться обратно в Армию Ночи, но поражение и беспомощность, испытанные девушкой на поле боя, уже крепко въелись в ее память. Они стали причиной жутких кошмаров, повторяющихся ночь за ночью…
– Ты ведь и сам знаешь, что мистики особо чувствительны к психо-эмоциональным травмам? – внезапно прервалась она.
– Разумеется, – кивнул Реннет, – потому не был до конца уверен в том, что произошедшее тогда не повлияет на твой рассудок. Быть может, по той же причине не дождался, когда придешь в сознание. Не хотел зарабатывать лишних проблем на свою голову.
– В частности, именно из-за такого мистикам не полагается участвовать в сражениях, а вовсе не из-за плохой боеспособности. Одолевавшие меня кошмары выглядели настолько яркими и жуткими, что в итоге я перестала спать, начала нервничать, стала раздражительной и беспокойной. Такая атмосфера не позволяет мистику нормально пользоваться способностями и сосредотачиваться на них. Проще говоря, как мистик я уже оказалась на краю пропасти. – Катарина взяла короткую паузу, чтобы сделать глубокий вдох и собрать разбегающиеся мысли вместе, затем продолжила: – Именно тогда Трисса лично дала распоряжение включить меня в экспериментальную группу, занимающуюся поиском новых возможностей в мистицизме. Она верила, чтение воспоминаний и душ – не единственное, что нам подвластно, что это далеко не предел нашей силы. Благодаря ее усилиям Армия Ночи запустила проект «Другая Сторона». Не знаю, когда начался и сколько мистиков в нем принимали участие, но я была у них далеко не первой.
– Другая сторона… – он задумчиво раскатывал название во рту, пытаясь понять, что оно означает. Такие названия всегда дают с определенным смыслом.
– Думаю, имелась в виду обратная сторона мистика, ценящего человеческую душу, – подсказала Катарина.
– То есть…
– Чтобы открыть в себе новые возможности, необходимо изменится самому, а чтобы изменить собственную душу, мистик должен совершить нечто аномальное, противоречащее его природе. Он должен убить душу другого человека, представляющую для него точно такую же ценность, как собственная.
Заметив, что Реннет предался напряженным размышлениям и осмыслению услышанного, женщина решила не останавливать повествование.
– Убить чью-то душу не так просто, как может показаться. Даже нанося смертельное ранение физическому телу, мы не сможем навредить его душе. Все же, душа включает в себя нематериальные аспекты, такие как эмоции, чувства, воспоминания. Но для мистиков, имеющих дело с человеческим сознанием, все иначе. Для нас не составило труда по множеству часов в день беспрерывно насылать видения в разум жертвы, путая его мысли, вмешиваясь в память, стимулируя чувства и эмоции. Бесчисленные образы того, как он раз за разом убивает своих друзей и родных, или как его самого убивают самыми изощренными методами. Понятия не имею, кто проводил исследования помимо нас, однако точные инструкции, на какие части сознания лучше всего воздействовать и что за видения посылать, мы получали с самого начала эксперимента. Обычно ни одна жертва не выдерживала больше недели. Они превращались в сумасшедших, переставших различать сны и реальность, а затем уже отказавшихся от воспоминаний с эмоциями. Под конец уже достаточно было влить в них ярость и ненависть, запускающую процесс саморазрушения сознания. Если разбитая вследствие моральной травмы душа способно излечиться за десятки лет, то раздробленная нашими усилиями просто гасла, после чего человек умирал. Естественно, уничтоженная душа уже не найдет посмертного пути за Пределы! – чуть громче добавила Катарина.
– Неделя… этого… достаточно? – пораженно прошептал Реннет, словно уже не слыша ее.
– Я убила первую душу спустя около трех месяцев после нашей встречи, – решила не задерживаться мистик. – Было ужасно наблюдать за чьими-то мучениями, однако этого требовал от нас проект. После первого же убийства мы менялись, уже безвозвратно. Мы получили большую власть над человеческим сознанием и лишались всех слабостей обычных мистиков. Лично я… – глаза Катарины сузились, – убила четыре души. Наверное, убила и еще, если бы приказали. Однако Трисса запретила, потому что многие мистики сходили с ума и теряли над собой контроль уже после двух убийств. Двоих особо буйных из нас пришлось даже уничтожить. К удивлению руководителей эксперимента я держалась весьма неплохо. Тактика, логика, концентрация, спокойствие, а также определение плохого и хорошего никуда не делись после всего. Это не только удивляло, но и пугало их. Нормальному человеку ни за что не полагалось быть таким, – она едко улыбнулась и на несколько мгновений прикрыла глаза.
– А… – начал было он, однако Катарина чуть качнула головой, тем самым давая понять, что не закончила.
– По сути, на эксперименты и неограниченную силу мне было плевать и единственное, чего хотелось – это избавления от мучительных кошмаров. Но они продолжились, даже стали ужаснее прежнего. Пусть я превратилась в так называемого темного мистика или ведьму, противостоять им оказалась не в силах. Какая ирония. Очень скоро меня отправили руководить северными группами мистиков, там же я получила письмо от некроманта, которое впоследствии свело нас вместе. Я отчетливо помнила совершенный тобой поступок. Пусть тебе не удалось тогда спасти меня от самой себя, я все равно испытывала благодарность. Не стану врать, участие в побеге было и моим шансом покинуть Армию. У ведьм, таких как я, нет близких и друзей, поэтому терять было нечего. – Женщина печально улыбнулась. – Не зная, куда податься, я увязалась за тобой и когда мы провели ночь в лесу, случилось нечто неожиданное. Заснув возле проблемного и достаточно жалкого на вид юноши, я впервые не увидела жутких снов.
– По этой причине ты согласилась пойти со мной в убежище? – прямо спросил Реннет, прослеживая ход ее мыслей.
– Именно, – подтвердила Катарина без тени сожаления. – Просто подумала, что виной исчезновения кошмаров мог быть ты – странный мальчишка со странной силой. Я хотела воспользоваться выпавшим шансом. И хотя изначально все строилось на одних предположениях, они оказались верными. Стоило мне заснуть подальше от тебя, ужасы вползали в мои сны. До сих пор не могу понять, но похоже твоя аура способна отпугивать даже тьму в сердце.
– Но ты утверждала, после того как Гончие начали действовать, дурных снов больше не видела? Только, не говори мне…
Юноша замолчал на полуслове.
– Ну да, причина скорее всего в той ночи, когда мы были вместе. Думаю, не стоит скрывать такое. Я переспала с тобой, чтобы проверить собственные теории. Наверное, ты посчитаешь это жестоким, даже омерзительным поступком, однако правда останется правдой, какая она есть. Мои слова не значат, что никакой симпатии я не испытывала по отношению к тебе. Ты действительно мне нравился, но не как мужчина, а лишь как человек. За случившееся я прошу прощения настолько искренне, насколько вообще возможно для ведьмы. Но расскажи я тогда правду, ты бы меня не захотел.
Реннет осторожно прочистил горло, избегая смотреть прямо на нее, примостившуюся на высоком обломке камня, лежащего перед ним. Лицо Катарины выглядело холодным и безэмоциональным.
– Почему осталась после? – спросил он.
– Сложно сказать. Быть может, некуда было идти.
– Ясно, – кивнул он, еще ниже отпустив взгляд. Сознание юноши почему-то от этих слов прояснилось и начало работать быстрее.
– Нет, это не все, не единственная причина! – внезапно повысила она голос. – Я хотела лучше тебя узнать. Кто ты и что за человек? Почему прощаешь мои грехи и, в то же время, жесток с другими? И потом, сказанные тобой слова о том, что ты не жалеешь о ночи, проведенной со мной… В результате, я решила остаться при Гончих. Возможно, начала тебя немного понимать, а заодно и себя тоже. Не раз пыталась признаться в прошлых грехах, но останавливалась в последний момент.
Она поднялась на ноги и встала перед ним.
– Сложно словами объяснить происходящее с нами. Ты довольно юн, даже по сравнению со мной, но думаешь всегда как взрослый мужчина. Порой ты пугаешь и кажешься по-настоящему ужасным человеком. И, тем не менее, я подсознательно выбрала тебя.
– … ? – Реннет слегка ошарашенно посмотрел на нее.
– Да, я ведьма, убившая не одну душу!
Неожиданно, прямо на глазах у юноши, волосы Катарины начали менять цвет, из темно-каштанового в черный. А ее глаза обратились в два таких же черных уголька, из глубин которых едва заметно пробивалось яркое серебристое свечение, будто потрескавшееся от внутреннего жара вулканическое стекло. Они, мягко выражаясь, пугали одним лишь видом. Реннет всем телом ощутил неприятный влажный холод и оцепенение.
Оставаясь в новом облике, мистик с горечью усмехнулась и продолжила:
– Как видишь, я такая. Я такая настоящая. И навсегда останусь такой. Этого уже не изменить никому. Ведьмы – не люди, а самые настоящие монстры. Я уже никогда не смогу заплакать, вместо ярких теплых эмоций испытывая прохладное уныние. В моей душе поселился холод, если ее вообще теперь можно назвать душой. – Она остановилась на мгновение и выразительным жестом представила себя. – Души ведьм сломаны, потому утратили дар созидания. Иначе говоря, мы бесплодны. Такова плата за нашу силу! Понимаешь, я даже как женщина уже не существую. Если и пригодна на что, то лишь как орудие убийства или в качестве развлечения какому-нибудь извращенцу, не гнушающемуся подобной мерзости.
Выслушивающий все это Реннет медленно поднялся. Его кулаки сжались, а лицо судорожно дернулось. Он продолжал хранить молчание и просто смотрел на нее. Хотя, со стороны выглядело, будто его глаза не видели перед собой ничего и смотрели лишь в пустоту. Катарина заметила это и решила произнести последние слова:
– И все равно, Реннет! Я выбрала тебя и решила, если не изгонишь из отряда и сможешь терпеть рядом такую мерзость, я останусь. Убью всех, кого прикажешь, отражу любое заклинание или клинок, направленный в тебя. Если будет нужно, утону в вечном мраке. Не думаю, что ведьмы способны на высшие чувства и потому не знаю, что именно к тебе сейчас испытываю. Не понимаю ничего! Возможно, завтра не буду чувствовать даже этого, но… но…
Она пыталась закончить начатую фразу, но не могла. Слова застряли в горле. Слез и правда не было. Мистик стояла, застыв на месте с прохладным выражением на лице и мыслью, что совершает нечто очевидно глупое и безобразное. Глаза по-прежнему оставались черными угольками без тени эмоций.
Однако, юноша поднял голову и сделал шаг вперед, обхватив и сжав в своих объятиях Катарину. Он припал ртом к ее губам и едва-едва, на короткий миг, коснулся их, словно боясь ранить. При этом карие глаза Реннета мерцали необычной теплотой, обычно незнакомой ему. В довершение, он еще крепче прижал ее к себе, чтобы сказать то, что чувствовал сам.
Немного ошеломленная Катарина хотела отстранится и проверить, все ли с ним в порядке, но юноша не позволил ей даже шевельнуться. Никогда еще прежде он не позволял себе такого.
– Если честно, моей первой мыслью было ударить тебя… Но, я счастлив, оттого что мне сегодня было позволено увидеть тебя настоящую. Собираюсь принять тебя такую. Хочу быть для тебя больше чем знакомый, товарищ по оружию, лучший друг, брат или даже любовник, даже если прямо сейчас подобное невозможно. Я никогда не назову твое тело мерзким и тебе не позволю так говорить!
Все, что он мог сейчас ей сказать. Возможно, получилось неуклюже, но иначе Реннет не умел. Должно быть, со стороны его попытка выговориться выглядела по-идиотски.
Катарина понимала его неспособность выражать чувства. Сопровождая порыв резким выдохом, она прижалась к нему и коснулась подбородком плеча. Ей захотелось заплакать, нет, разрыдаться в голос, повиснув на нем. Уже невозможно. Вместо этого мистик попыталась улыбнуться, изо-всех сил попыталась. Черные уголья сменились темно коричневой краской.
– Это самая искренняя и восхитительная улыбка из всех, что я имел счастье наблюдать за свою недолгую жизнь, – прошептал Реннет. Хотя он и с места не двинулся, но по-видимому ощутил ее настроение.
Они стояли так еще немного, прежде чем отстраниться. Оба чувствовали неловкость, ибо только что не были самими собой. Катарина не проявляла слабости, а Реннет никогда и никого не утешал. Пришло время вновь стать прежними, но обычно не демонстрирующий свои чувства юноша решился на искренность:
– Не могу сказать, что люблю тебя, потому что на данный момент мне сложно определиться в себе и в значении слова «любовь». Возможно, она уже живет во мне, не знаю. Просто… хочу быть с тобой честным…
– Не беспокойся, я тебя поняла. Если бы сказал, что любишь, я бы даже засомневалась в правдивости твоих слов.
– Всегда хотел спросить, тебя не пугает разница в возрасте между нами? – еще тише, но достаточно четко спросил юноша. – Я слышал, что женщины не относятся серьезно к мужчинам младше себя, но не знаю – правда это или нет.
«Это тебя подобное должно тревожить!» – мысленно воскликнула мистик, но вслух же произнесла только короткое «Нет». В иных словах не было нужды.
Нельзя сказать, что Катарина не сомневалась в чувствах ренегата. Она достаточно долго знала Реннета, чтобы понимать необычность его сегодняшнего поведения. Но отношения с кем-то и взаимные чувства всегда вызывают сомнения. Женщина и в самой себе сомневалась, пусть лишь немного. Однако теперь она перестала искать оправдания собственным поступкам. У нее был смысл сражаться и держаться за жизнь.
Конечно, начатая ею история была рассказана до самого конца. Реннет узнал, как она стала новым лидером Гончих, и воспринял эту новость довольно спокойно. Под конец он усмехнулся и словно желая поддержать ее, добавил:
– Хочешь знать, что меня восхитило в тебе больше всего? Возможно, прозвучит чересчур глупо…
– И что же? Мне очень интересно, – послышалось в ответ. Катарина стала прежней, уверенной и внешне прохладной. Ее глаза насмешливо блеснули. – Неужели речь пойдет о той самой ночи?
– Не совсем, – натянуто улыбнулся он, чувствуя себя не в своей тарелке. Говорить откровенно и прямо ей в лицо оказалось непростым испытанием. Прежнее бесстрашие улетучилось. – Я был восхищен твоими ударами, которыми ты меня однажды наградила, когда едва не пересек черту. Ты била не сомневаясь ни в чем, не колеблясь и мгновения. Напала на жуткого командира и наградила его синяками, будто провинившегося мальчишку.
– О, тебе такое по душе, да? – с напускным удивлением отшатнулась та, услышав его признание.
– Нет же! – быстро пришел в себя Реннет. – Я не утверждал, что мне было приятно. Вовсе нет. Даже унизительно. Просто я не терплю нерешительность и слабость характера. Не понимаю тех, кто готов подстраиваться под других, – выразился он.
Катарина взглянула на него с усмешкой.
– Что бы ты там не говорил, по способностям и могуществу я тебе не уступаю, возможно даже превосхожу. Потому не рекомендую в дальнейшем ждать от меня нежностей и уступок!
Ближе к вечеру они появились в лагере. Летнее тепло вовсю нагревало руины заброшенного города. И сразу же было созвано совещание, на сей раз не в помещении, а на свежем воздухе. Присутствовали на нем не только Гончие и главы союзных кланов, но и большинство высокоранговых магов. Реннет настоял на столь необычном расширении аудитории.
– Для начала, хотелось бы сказать несколько слов о временном командовании отрядом мистика Катарины… – начал он плавно.
Его тут же перебил знакомый хмурый голос Ладана:
– Не кажется ли тебе неприемлемым выносить внутренние дела Гончих на всеобщее обсуждение?
Некоторые члены отряда поддержали его, полагая, что объявлять о конфликтах среди Гончих будет неразумным решением. Однако сам Реннет, был совершенно другого мнения. Он смотрел прямо на сереброволосого мага.
– Нет, мне не кажется. Ты же хотел, чтобы проблемы решались общими усилиями, чтобы мы управляли всем сообща? Вы не спутали наши задачи с рабочими буднями торговой гильдии? Вспомните, чем мы занимаемся! Мы находимся в гуще войны, готовой сожрать нас в любой момент. Расхождения в намерениях недопустимы, а их не избежать, если пытаться прислушиваться к каждому человеку в отряде. Катарина поступила верно, взяв все в собственные руки и вынудив всех вас подчиниться. – Его пыл достаточно быстро охладел. – Ничего не имел бы против, если не она, а кото-то из вас взял бы на себе обязанности командира и поставил бы собственное мнение выше чужого. Ни я, ни ты – Ладан, не привыкли подстраиваться под других, так почему же все у вас свелось к этому? И мне достаточно хорошо известно о вашей попытке подавить мою чрезмерную жестокость. Рамки морали приведут нас только к поражению, советую запомнить!
Наступила тишина. Кассандра, Оуэр, Ладан и Кром не пытались оправдаться и предпочли промолчать. Возможно, они по-прежнему считали собственные действия правильными. Из них только светловолосая чародейка выглядела подавленной.
С другой стороны, раскаяния от них Реннет не ждал. И не собирался он дальше развивать эту бессмысленную тему, а перешел к ближайшим планам. Коротко поддержав решение обобщить всю имеющуюся информацию об Армии Ночи, ренегат отметил, что в дальнейшем все они будут подвергаться большей опасности, чем-когда-либо ранее. Светлый Орден и Чистый Свет в частности устроят на них самую настоящую охоту. Главы союзных кланов согласились с ним в том, что их удара стоит избежать любой ценой, дабы окончательно не опрокинуть уже нарушенное равновесие сил.
– Что мы будем делать, когда Ладан и мистик завершат проверять информацию? – спросил Сазель.
– Нам в любом случае придется немного задержаться в этих живописных руинах, – ответил Реннет.
– Лучше покинуть эту местность. Слишком близко от военной границы. Если будем долго разлеживаться, можем потерять головы. Светлые не позволят. Не хотелось бы потом отступать под ливнем заклинаний.
– Понимаю ваши опасения, – кивнул тот, – однако отдать приказ не собираюсь. Тому есть очень веская причина. К нам идут гости, подождать их будет проявлением истинной вежливости со стороны охотников.
Маги недоуменно переглянулись между собой. Только один человек мог догадаться, о чем шла речь. И вряд ли он был счастлив от услышанного.