Глава 4
Теонард спал плохо, урывками, трижды поднимался и смотрел через край в темноту. Кочевники костры отодвигают от башни все дальше, лихие наскоки закончились, а это значит, все теперь сложнее и опаснее.
У амазонок хороший запас стрел, а в ночных вылазках еще и собирают как свои, так и кочевничьи. Теонард перестал обращать на них внимание, там Брестида, только краем уха время от времени слышит ее командный голос, женский, но жесткий, а еще приятно слышать, когда во время схватки от ее отряда доносится ласкающий слух посвист стрел.
Уже на рассвете услышали стук молотков, а еще до того, как солнечные лучи осветили землю, рассмотрели, как сотни кочевников сбивают огромные щиты, за которыми может укрыться с десяток человек.
Досок в обозе, похоже, нет, приходится обходиться тем, что находят в лесу, а из толстых веток щиты выглядят тяжелыми и неуклюжими, нести такие придется непросто, а еще на часть щитов привязывают снопы соломы, явно намереваясь пожертвовать ими, самим же укрыться под щитами соратников.
Потом, когда щитов наготовили множество, долго и старательно носили, укрываясь ими, отдельные снопы соломы и бросали к воротам башни.
Лотер сказал зло:
– Надо было наколдовывать железные…
– Кто знал, – ответил Теонард, выглядывая из-за края башни. – Правда, доски толстые, из мореного дуба, а его поджечь непросто.
– Но воду, – сказал Лотер с мрачным удовлетворением, – мы не зря таскали на крышу.
Страг услышал разговор и приблизился, покручивая металлические шарики в ладони, сказал с укором:
– Мог бы башню и повыше намечтать.
– Я скромный, – ответил Теонард, – наглею медленно, не рывками, как ты.
– Осторожный, – определил Страг. – Вообще-то хоть кто-то должен быть осторожным? А то все тарнаты да гнуры всякие, трусливо-отважные безголовники… Эй, Брестида! Скажи своим, пусть не расходуют стрелы!
Брестида крикнула от группы амазонок:
– Мы выборочно. Эти дураки все такие неосторожные.
– Они воевали с такими же, – определил Страг. – Потому и…
– Война надежно отделяет дураков от умных, – буркнул Теонард.
Страг кивнул.
– Дураков просто выпалывает.
Страшноватое зрелище, когда к башне ринулось со всех сторон это укрытое щитами, ревущее и орущее зверье и подступило огромной, жаждущей крови стаей к самым стенам.
Тарнат ревел и швырял огромные камни, что проламывали доски и кидали людей на землю, где одни оставались неподвижными, другие кое-как уползали от башни.
В него стреляли снизу, но стрелы отскакивают от блестящей брони, словно капли дождя, не оставляя царапин, справа и слева на мгновение высовываются амазонки, выпускают по стреле и снова пригибаются за бортиком.
Кочевники ворота рубили топорами, не обращая внимания на потери, убитых и раненых просто отшвыривали в сторону, чтобы не мешали, и все новые герои бросались на штурм.
Амазонки стреляли уже не столько по рубящим дверь, сколько били, не глядя, вверх по крутой дуге, там собралась толпа лучников и прикрывает штурмующих вход в башню.
К счастью, стрелы кочевников слишком легкие, хороши для коротких дистанций, потому при навесной стрельбе вверх теряют убойную силу, только немногие из амазонок получили легкие раны, а остальные стрелы, щедро рассыпанные по крыше, всего лишь постоянно пополняют их колчаны.
– Дверь трещит, – предупредил Лотер. – Сейчас решится, будут продолжать или отступят.
– Ставлю на то, – сказал Теонард, – что продолжат ломиться.
Лотер посмотрел на него с интересом.
– Знаю, что люди дураки… но чтоб до такой степени?
Мореное дерево дуба хоть и особо прочное, но под яростными ударами топоров трещало и разлеталось в щепки. Вскоре, как поняли Теонард и Лотер по разочарованному гулу внизу, там прорубили первую дыру и обнаружили не вход в зал, а сплошную стену из камней, пусть и не скрепленную известью или глиной, но неизвестно, сколько их там.
Затем снова крики, еще злее и яростнее, новые группы кочевников ринулись ко входу, остатки двери изрубили в щепу и начали вытаскивать из дверного проема камни.
Лотер сказал с презрением:
– Как люди все еще существуют? Наверное, только потому, что самая молодая раса и умеют быстро размножаться, как мыши.
Теонард, не отвечая, повернулся к костру в центре, там установлен огромный чан, помахал рукой.
– Пора!..
Внизу у подножия башни степняки самоотверженно вытаскивают камни, падают под редкими ударами булыжников и стрел, от которых не успевают закрыться щитами, и никто из занятых отчаянной работой не увидел, как на краю башни появилось нечто темное, а оттуда хлынула широкая струя кипящего масла.
Отчаянные крики боли и страха раздались сразу, как только масло попало на усердно работающих, а Теонард поспешно швырнул следом горящий факел.
Внизу вспыхнуло жаркое пламя, охваченные огнем люди заметались с дикими криками. Теонард передернул плечами, невольно представив себе, как на него попадает кипящее масло, когда даже одиночная капля прожигает мясо до кости.
Запылали щиты, под прикрытием которых старательно работали вытаскивающие камни. Их роняли и разбегались, амазонки радостно орали и стреляли в спины с наслаждением и улюлюканьем.
Площадь перед башней покрылась телами убитых и обгорелых. Далеко за пределами полета стрелы всадники в бессильной ярости вздымали кулаки и орали что-то злобное и беспомощное.
Вокруг Теонарда тоже вздымали и кричали, только ликующе, один он сам мрачнел все больше, тоскливо посматривал то по сторонам, то всматривался в догорающие трупы на площади.
– Теперь для степняков дело чести, – сказал он, – взять эту башню и перебить всех.
– Всех не смогут, – отпарировал Лотер, щелкнув клыками. – Горгулья и гарпия с горгоной точно улететь сумеют.
– Нам сразу станет легче, – буркнул Теонард. – Особенно если и банши с ними улетит.
– А что, – переспросил Лотер, – не станет?
Теонард сдвинул плечами.
– Вообще-то станет, но почему-то и сам не прочь как бы улететь и вообще выжить. Особенно сейчас, когда только начал выкарабкиваться с самого дна ямы…
– Утром увидим, – отрубил Лотер. – Поспи малость. А то на тебе вся эта война виднее. Наверное, потому, что истоптали крышу твоей башни?
Еще одна тревожная ночь прошла, ждали приступа, как постоянно обещал Гнур, но ничего не происходило, наступило утро, и снова ничего, только отдельные герои кочевников показывались на дистанции, дразня амазонок и самого Теонарда, но к башне никто на этот раз не приблизился.
В утреннем тумане фигурки наездников похожи на темных призраков, норовящих схватить и утащить в свое призрачье царство, только не знают – как подобраться.
– Наверняка запрет, – сказал Страг знающе. – Темирган ужаснулся потерям, а Керкулейн разъяснил, что опасно растрачивать жизни героев понапрасну. На великую битву может не хватить, женщины так быстро не нарожают замены, да и дети за сутки не превратятся в мужчин.
– Говорят, превращаются, – ответил Виллейн, поднося к носу самый маленький амулет, словно надеялся увидеть хоть искру магии. – У нас есть легенды о таких, что в годы великих потрясений прямо из колыбели вставали с мечами в обеих руках.
– А чего теперь все магией да магией? – спросил Страг. – Мечи всегда мечи, а магия то есть, то нет… Вон там в лесу верхушки сосен вздрагивают, видите?.. Что-то готовят.
Над головами каркнуло так резко, что все вздрогнули:
– Сейчас посмотрю!
На головы и плечи обрушилась волна тугого воздуха, горгулья одним взмахом могучих крыльев взметнула себя в небеса, а там пошла по дуге к лесу, снизилась, исчезла за деревьями.
Виллейн проводил ее внимательным взглядом и буркнул:
– Так и не понял еще, как она ко всем нам относится.
– Наверное, – предположил Страг, – как и все мы друг к другу. Только свои интересы… а общие так, поневоле. Если можно не делать, делать не станет.
– Да уж, – пробормотал Теонард, – Хранители Талисмана из нас еще те.
Виллейн сказал кисло:
– Так получилось. Вся жизнь у нас такая… Хочется одного, получается другое. Как будто у вас не так!
– Так, – подтвердил Теонард, поправив ремень арбалета. – Вот и приходится как-то… суживаться. И с жизнью, и с вами.
Он поднял голову. В небе быстро разрасталось темное тело, горгулья падала, как огромный камень, но в последний момент распахнула крылья, огромные и пугающе черные. Теонард снова ощутил воздушный удар, а горгулья мощно ударилась ногами с крепкими когтями о камень крыши, выпрямилась, страшноватая настолько, что кажется даже красивой.
– Строят, – каркнула она резким голосом. – Нет, не таран.
– А что строят? – спросил Теонард живо.
– Башню, – сообщила она.
– Мелисс, – попросил Страг, потирая подбородок, – ты давай подробнее. Краткость речи – это для мужчин, а женщины должны тараторить, как гоблин по коробке. Да и вообще тебя слушать приятно, у тебя настоящий голос, а не эти женские присюсюкивания.
– Башня будет на колесах, – ответила горгулья. – Сейчас собирают широкую платформу, привозят колеса. Ставят по три пары на ось с каждой стороны.
– Ого, – сказал Страг, – будет что-то тяжелое.
Теонард проговорил:
– Осадная башня. Не видел?
– Нет…
– Я тоже не видел, – признался Теонард. – Вживую не видел, только на рисунках… Опасная вещь. Мелисс, сколько колес с каждой стороны платформы?
– По три на ось, – повторила она, – а осей шесть.
– Ого, – сказал Страг. – Спасибо, милая. Отдохни пока, а мы будет придумывать, как готовиться.
– Я с вами посижу, – сообщила горгулья.
Страг ответил подчеркнуто радостно:
– Вот и хорошо! Хоть одна женщина в нашей компании. Причем лучшая!.. Можно потрогать твое крыло?
– Можно, – ответила горгулья.
– Здорово, – сказал Страг с воодушевлением. – А спину?
К обеду гарпия наловила лесных зверушек, оправдывая свое прозвище гарпии, что значит хватающая, когда-то вот так хватали и уносили блюда со стола Финнея, пока Ясон не остановил их забавы, но горгулья, все больше вживаясь в общую жизнь, тоже вылетела на охоту и принесла в лапах двух крупных оленей.
Страг, демонстрируя умелое обращение с ножами, быстро и чисто зарезал, снял шкуры и разделал, все с такой скоростью, что Теонард и Лотер даже не успели помочь, дальше жарили мясо уже все вместе, с тихой радостью наблюдая, как над горячими углями красное мясо становится коричневым, начинает ронять сладкий сок, а в ответ от углей взвивается легкий, быстро исчезающий дымок.
Ожидали появления башни во второй половине дня, но у строителей явно что-то не ладилось, наступил вечер, а башня все еще не показалась из леса.
Когда стемнело – небо расчистилось, одна за другой появились звезды, мелкие и частые, словно Цитадель стоит где-нибудь в горах птерингов, а не на плато. Со стороны моря доносились всплески и пыхтение, какой-то большой морской зверь подплыл и с любопытством наблюдал, что затеяли сухопутные букашки. Но через некоторое время звуки прекратились – видимо, зверю надоело, и он ушел в далекие глубины, где уютно и темно.
Ночью работы затихли, горгулья слетала в лес дважды, вокруг места строительства костры и усиленная охрана, но рабочие все спят под деревьями.
Теонард начал продумывать варианты, как бы сжечь башню прямо с воздуха, поделился идеей с остальными, и тут же резко запротестовали серая эльфийка, гном и даже ворг.
– Эльфы не могут жить без леса, – сказала Каонэль с жаром. – А горящая башня вызовет лесной пожар!.. Знаю, в том лесу нет эльфов, но для нас любой лес священен, а устроить пожар – тягчайшее преступление…
– В пожаре сгорит зверье, – поддержал Лотер. – Может быть, даже какие-то ворги… Нет, плохая идея.
– Лес жечь можно, – сказал Тарнат, – но понемногу, нам нужен древесный уголь для наших кузниц. Каонэль, не смотри на меня воргом! Если лес жечь, как мы, гномы, вырастает столько, сколько и сжигаем. Мы не рубим молодняк! Нам нужны зрелые деревья. Желательно вообще засохшие или засыхающие… Так что идея хорошая, но плохая. В смысле, негодная. Или, говоря так, чтобы понятно было даже людям, дурацкая.
Теонард поморщился, отступил на шаг.
– Ладно-ладно, все вы такие умные… но никто ничего не предложит лучше? Так и знал. Хорошо, ждем утра и этой осадной башни.
