Глава 10.
НЕ СПЕШИТЕ НАС ХОРОНИТЬ !
Добро должно быть в камуфляже,
С винтовкой, мордой в черной саже,
С мешком гранат и топором.
Его узнаешь ты по берцам
Огню в глазах, что греет сердце -
Ты не шути с таким Добром!
Отделение недолго оставалось неукомплектованным. Буквально через три дня после увольнения Дэниэля, когда все отделение смотрело на полулегально и на время раздобытом переносном проекторе "Святослава", попутно разбившись на две партии - защищавшую ленту и ее критиковавшую - в блиндаж вошли двое со всеми признаками "новичкового синдрома". Их просто-напросто не услышали, и они, опустив вещи и оружие на пол, переминались неловко с ноги на ногу, неуверенно и обиженно созерцая спины зрителей. Это продолжалось минуты три, пока Эрих не повернулся за шипучкой - к ящику, стоявшему за спинами.
Рука немца повисла в воздухе. Он хмыкнул и толкнул Елену:
- Хе-лен...
Теперь повернулась и девушка. Она была в майке, а Эрих - в накинутой на плечи куртке со своей капральской нашивкой. Соответственно, новички среагировали на него - переглянулись, деревянно подтянулись и отрапортовали:
- Рядовой-стрелок Олег Пеньков, Русская Империя! - доложил высокий русый и сероглазый парень. Второй - пониже, смуглый, темноволосый, но со светлыми глазами - представился:
- Рядовой-стрелок Шарло Брюэ, Англо-Саксонская Империя!
- Прибыли для прохождения службы, - заключила Елена. - Ну что, проходите, располагайтесь на пустых койках и можете смотреть фильм. А можете и не смотреть.
С легким сомнением парни несколько секунд глядели на нее, потом - посмотрели на Эриха, который добыл шипучку и отвернулся. Зато повернулся Джек и пояснил:
- Это, парни, командир нашего славного отделения сержант Золотова. А я заместитель командира капрал Брейди, - он встал и, подойдя, следил, как новички неуверенно размещают вещи. - Кто у вас в лагере лучше по "печенегу" работал?
- Я, товарищ капрал! - выпрямился Шарло.
- Джек, я же сказал - меня Джек зовут, - Джек хлопнул Шарло по плечу и свистнул: - Ник!
Ник не был настроен о чем-то говорить - на экране горела вражеская крепость. Он поднял руку в знак того, что - мол, здесь и почти слышу.
- Ник, черт тебя!.. - повторил Джек и кинул в канадца ключом от банки. Ник повернулся:
- ну чего?!
- Тебе, - указал Джек на Шарло, который заморгал, неуверенно разглядывая слегка нахмурившегося канадца. Потом Ник махнул рукой:
- Пойдет.
- Жозеф! - продолжал аукцион Джек. - Вот тебе помощник.
- Русский, что ли? - валлон тоже встал, кивнул. - Ничего, здоровый. Кассету таскать сможет.
Шарло, закончив раскладывать вещи, достал из кармана куртки и поставил на выступ над кроватью фотографию - белокурая, очень красивая девушка с ослепительной улыбкой смотрела на всех со снимка с веселым, необидным превосходством человека, отчетливо сознающего свою красоту.
- Кто это? - заинтересовался Жозеф.
- Мирэй, - в голосе Шарло прозвучала открытая нежность. - Мирэй Граншан. Моя девушка. Красивая, правда?
- Очень, повезло тебе...
... - Ты откуда? - между тем спросила Елена у подсевшего к ним Олега. - Не из Питера? - Витька тоже смотрел с интересом, но про Тамбов не спрашивал, все еще напоминая себе, что по официальной легенде он из Минска.
- Из Ишима, - вздохнул тот.
- Это в Сибири? - вспомнила Елена.
- Ага.
- А поточней? - вмешался Эрих. - По слухам, Сибирь большая. Больше Германии.
- Это на реке Ишим, - пояснил Олег.
- Отличный признак, - кивнул Эрих. Пеньков смутился:
- Ну... на Ишимской равнине...
- Сдаюсь, - Эрих поднял руки. - Поразительно, что твоя фамилия не Ишим. По Ишимской равнине течет река Ишим и стоит на нее город Ишим... хм. Что умеешь?
- Я? - русский словно бы удивился.
- Ты, ты, - кивнул немец. - Пьешь, куришь, мелкий рогатый скот насилуешь?
- Н-нет... - растерялся и вроде бы даже испугался Олег. Эрих укоризненно покачал головой:
- Что ж ты так?
Русский совсем растерялся и пожал плечами. Огляделся беспомощно. Ник засмеялся:
- Да брось ты! И не прячь голову под мышку, дядя так шутит. Дядя у нас шутник и его дома ждет классная девчонка... Если ерьезно - что умеешь-то?
- Я школу вот только весной закончил... ну, в автотехнике хорошо разбираюсь... рисовать люблю.
- Ого, - подняла брови Елена.
- Это здорово все, - Ник кивнул. - Драться умеешь?
- Конечно, - удивился Олег.
- Давай попробуем, - Ник тут же поднялся. Олег посмотрел вокруг:
- Здесь? А не тесно?
- Самое то, - Ник сбросил куртку. - Ну?
Русский был практически ровесник канадца, одного роста, примерно одной комплекции, но все знали, что в роте найдется от силы 2-3 человека, способных одолеть Ника в спарринге. А некоторые еще помнили его бой с Иоганном. Так что исход схватки сомнений не вызывал - интересно было лишь, сколько русский простоит.
Ник принял стойку. Олег замер против него, просто опустив руки и чуть выставив левую ногу. Джек громко вздохнул, и Витька понял причину вздоха. Все было и в самом деле ясно - сибиряк наверняка СБСовец, сейчас о попытается провести болевой под урад правой, и Ник приласкает его "вертушкой" по кумполу. Скорость у канадца при ударе такая, что гаснет пламя стоящей в метре от бьющей конечности свечи - Витька сам это видел...
Правый кулак Ника выстрелил в воздух, на миг исчезнув из виду. Потом Ник упал на колено и вскочил с поворотом, отпрянув от русского, замершего в точно такой же, как и раньше, позе.
Никто ничего не понял. Только сам Ник заметил, как русский внезапно плавно сместился вправо, движением, похожим на бегущую волну, выбросив вперед руки со сцепленными пальцами - ими он не перехватил, а отбил удар, ими же подтолкнул - всего лишь подтолкну! - Ника в затылок, но голова сейчас кружилась, как после прямого в челюсть.
Канадец затанцевал, плетя убийственное кружево сокрушительных боксерских ударов. Олег отступал, не поднимая рук и лишь очень ловко уклоняясь. Ник вдруг подпрыгнул и выбросил правую ногу - целя в челюсть.
Опять никто ничего не увидел и не понял - но Ник полетел наземь спиной. Он не грохнулся, конечно - он приземлился, молниеносно вскочил с перекатом... И снова он-то разглядел все - русский словно перетек вниз и вправо на отставленную ногу, перехватил ладонью и подтолкнул вверх бьющую ногу Ника, а своей левой круговым подсек левую канадца.
"Черт, - пронеслось у Ника в голове, - как он это делает?!" Русский застыл напротив с расслабленным полусонным лицом, весь какой-то несобранный... но его сила была именно в этой несобранности. Ник ощутил - русский не быстрей его. И не сильнее. Но что тогда?! И что это вообще?! Не СБС - СБС очень походил на ланкаширский стиль и в нем все было утилитарно и стремительно. В Нике зародилось совершенно новое для него опасение - такого он не видел. Казалось, он дерется с... всплыла картинка двухгодовой давности - он купается на побережье Атлантики, и волны, холодные, плавные, неспешные, прозрачные, из такой податливой воды - швыряют его, как хотят, они похожи на податливые и... непробиваемые стены.
Да. Он словно бы дрался с волной.
Как он тогда выплыл? Он просто позволил волнам вынести его на берег. На берег... где они потеряли свою тугую, текучую силу.
Страшней всего волна - в узком месте...
Ник начал отступать. Позади охнули, кто-то завопил, засвистел разочарованно, но он на такие вещи перестал обращать внимание после первой же драки на школьном дворе, где продемонстрировал обидчику преподанные дедом умения... Олег двигался следом - неотвязно, но на дистанцию удара даже ногой не подходя.
Зрители шарахнулись к стенам, давая место. Ник бросился вперед великолепным проскользом, выбросил вперед руку - правую... Олег упал под нее, перекатился через плечо вперед мимо Ника, и канадец скорей угадал, чем увидел, что Олег не просто перекатывается - он... он бьет ему ногой в лоб!!!
Но здесь было место для маневра! Ник скользнул вправо-назад и пресек попытку Олега вскочить - ударом в челюсть.
- Ха! - услышали все выдох, вырвавшийся из легких русского, когда тот грохнулся обратно на пол.
- Ну вставай, - непонятно сказал Ник, подавая руку Олегу. Русский легко поднялся, потер челюсть и хмуро сказал:
- В нашей учебной роте я был лучшим рукопашником...
- Не удивительно, - хмыкнул Джек. - Утешься тем, что в нашей роте Ника могут побить от силы двое.
- Что это было? - требовательно спросил Ник, растирая кулак. - Я не мог в тебя попасть, что - это - было?!
- Секрет, наверное, - предположил Эрих. Олег улыбнулся - уже не растерянно, не настороженно, а просто - до ушей:
- Да не секрет. Это называется скобаря ломать. Меня дед научил.
- Дедушка, - с пафосом вздохнул Эрих, - ну почему ты нас так рано покинул, черти тебя понесли грабить эту Кубу, тем более, что ее все равно, оказалось, смыло?! И вот дедушки всех всему учат, все все умеют, один я - как сирота...
- Ско-ба-ря ломать? - повторил Ник. - Черт, язык скорей сломаешь скорей, чем этого ск... скобаря.
- Мой дед - из коренных уральских, - гордо сказал Олег. - Он до сих пор иногда на спор дерется, а до Безвременья был братком. Ну, бандитов так называли, только не как сейчас бандосы эти, а благородных...
- На пари - это здорово, - одобрил Джек.
2.
История "Карин и ее базуки" подошла к концу. В последней "серии" Ойто фонВысморк прозрел после того, как на голову ему упал бандосский летчик, и они с Карин, обвенчавшись, открыли детский дом для сирот войны. Общественность роты, уже свыкшаяся с новым чтивом раз в три дня, загоревала было, но таинственный автор вывесил анонс - на горизонте замаячил новый "реалистический триллер" "Тимур и его коммандос". Кое-кто, читавший оригинал (недавно переведенный, кстати, на английский язык), покатывался со смеху уже от одного названия, ну а слово "коммандос" знали вообще все. Не читавшие - просто ждали новенького.
Неведомый автор (авторы?) не обманул ожиданий читающей публики. Итак, пионер Тимур Сараев жил себе не тужил в каком-то русском приморском поселке, где вовсю цвели прелести капитализма - пьянство, наркомания и политическая пассивность. Тимур общему настроению не поддавался и старательно помогал всем, кто в помощи нуждался, за что неоднократно был бит селянами, неадекватно воспринимавшими его помощь, а так же осмеян сверстниками, смотревшими на него, как на чокнутого. Но тут началась Третья Мировая. Будучи по натуре миротворцем, Тимур сперва воспринял ее с ужасом, но тут бомба неких "пиндосов" разрушила во дворе школы его любимую песочницу, а осколком разбило очки близорукой девочке Натуське Зипцугерман. Пробравшись в заброшенный сельский музей Тимур, воспылавший праведным гневом, поклялся на казачьей шашке в вечной ненависти к разрушителям и поругателям. Тем временем, орды нашествия (описанные в тексте, как моторизованная орда какого-нибудь Батыя) уже двигались на родные края Тимура, предавая поруганию святыни, насилуя без разбора женщин, мужчин и овец, а так же принося нескончаемые массовые жертвы некоей злой силе, которой поклонялись. В это же время в прибрежный поселок (совершенно непонятно, зачем - но это придавало произведению особый аромат) последний полоцкий князь Влупиволк Всосисмысл, до того времени содержавшийся в дурке агентами Мирового Зла, ибо только он обладал секретом древней боевой мощи русичей под туманно-всеобъемлющим названием "енто самое". Одновременно откуда-то с северо-запада прибыла группа воинов Национал-Интернационала, искавших Земли Обетованной. Тимуру - благодаря вечному своему энтузиазму и вспыхнувшим ярким пламенем организаторским способностям - удалось сплотить между тем в боевой отряд раскаявшуюся молодежь поселка, уговорить присоединиться к отряду интернационалистов и даже недоверчивого Влупиволка. Выпуск заканчивался тем, что отряд собрался уходить в горные леса Кавказа...
... - Почитаешь - и воевать легче, - резюмировал Майкл, протягивая под верхом блиндажа ленту из фестонов оберточной бумаги, окрашенных самодельным фосфоресцирующим составом. - Так пойдет?
- Выше, - махнул рукой наблюдавший снизу Эрих. - О! Так... Хелен... Эй, где сержант?!
- Они на склад ПФС помчались, за кексами, - подал голос Шарло, следивший, как Олег рисует плакат, на котором штурмовик в обнимку со Снегурочкой держал на штыке флажок с надписью на русском и английском языках: "С НОВЫМ ГОДОМ НОВОЙ ЭРЫ!" (Кстати, еще один плакат Олега - Дед Мороз, держа за плечами мешок, набитый снарягой и оружием, вперял в зрителей палец: "ТЫ ЗАПИСАЛСЯ ДОБРОВОЛЬЦЕМ?!" - поехал на какой-то конкурс в Россию) - И еще ром для пропитки обещали принести, кстати.
- елки-палки, - Ник потянулся, - надо же, не только новый год, но и первый год новой эры! И кстати... первый год, который я не дома встречаю... Прошлый год хорошим вышел, особенно в конце... а в этом что будет, как думаете?
- Наши везде побеждают, - сказал Витька. - Слышали, вчера говорили, что группировки бандитов в Африке почти везде уничтожены? И название для эры правильно выдумали - Реконкиста... это вам не Серые Войны... - он вздохнул. - Может, она короткой будет? В смысле, эра?
- Не будь таким оптимистом, - предостерег Эрих, - дел еще полно, точно тебе говорю. Одной зачистки...
- Зачистим, - недобро хмыкнул Ник. - Мы люди злые...
- Ну вот, - Майкл спрыгнул сверху, полюбовался, задрав голову, - порядок. Будет светиться... Где гитара?
- Эрих на ней сидел, - сказал Джек.
- Че-го-о?! - взвился Майкл. Эрих покрутил пальцем у виска:
- Кому веришь? Вон висит, где ей еще быть?
Майкл снял со стены над кроватью гитару, потренкал струнами. Потом...
- Рекрут - ведь он дурак,
Порой и счеты с жизнью сводит.
Дешевый гонор никогда
Здесь сбыта не находит.
Но время, палка да пинок
Прибавят дурню толка,
И очень скоро сей щенок
Назваться сможет волком!
Так разберись, где добро, где зло,
Где чистый родник, где грязь,
А взялся за дело, так делай смело,
Иль вовсе в дело не влазь!
Вошли Елена и Кайса, нагруженные пакетами и фляжками. Олег, не поднимая головы, засмеялся:
- Новогодний заказ!
Елена хмыкнула тоже. Шарло наивно спросил:
- А что это такое?
- А это в наших краях так было, - пояснил Олег, - у вас, наверное, нет. Елен, у вас было?
- У нас тоже было, - Елена сдвинула с угла стола коробки со фломастерами. - На Новый Год детям, кому еще 13 не исполнилось, дарят такие пакеты... ну, с разными вкусными штуками, которых обычно нет.
- А, Императорские Подарки! - Шарло кивнул. - У нас тоже... Я один раз подрался из-за него.
- Отобрать хотели?! - возмутился Олег.
- Ты что?! - замотал головой Шарло. - Просто парень один говорил, что Император все это каждый день ест. Я ему сказал, что он врет. Ну и пошло... Потом ему выговор влепили и арестовали дома на пять суток. Да он сам удивлялся, как будто под язык толкнули...
- Да вот по мне бы и пусть ел, - задумчиво сказал Олег. - Нас много, а Император один.
- У нас один, у вас второй, - ревниво возразил Шарло.
- Ну... да. Просто он важный человек. На своем месте важный. Очень. Что у него, изо рта вырывать?
В дверь бункера постучали ногой. Джек поднял палец:
- К нам, - и крикнул дурашливо: - Ихто тама?!
- Мир и любовь на вас, - задребезжал препротивный голос снаружи. Другой его поддержал:
- Отчиняйте, чого там?
Снаружи оказалась целая куча народу - похоже, из 4-го взвода, все в каком-то оранжевом рванье. Двое с серьезными лицами постукивали в самодельные бубны. Обладатель дребезжащего (явно искусственного) голоса протянул сложенные лодочкой ладони:
- Купите книжку в поддержку Крышны, - сбоку выдвинулся лоток на колесиках, заваленный... уставами Рот, и хор с воодушевлением подхватил:
- Харя Крышны, харя, харя, харей в раму, харей, харей!
- Это да... хари страшные... - признал Эрих, оглядывая гостей. Все фыркнули, а Джек пояснил:
- Мы в Крышну не верим.
- А Крышне пофигу, - радостно продребезжал главный оранжевый, - вы вон главное - книжку купите...
- Харя Крышны... - начал хор, но Джек поднял руку:
- Кончай галдеж! На что побира... то есть, собираем, братва?
- На благие цели, - продолжал балаганить лидер оранжевого нашествия. - Да вы не жмитесь, нам больше нечего делить! - он полез к шарахнувшемуся Джеку целоваться и обниматься и добавил. - А у вас кое-что еще осталось...
- На гарний концерт трошки трэба, - пояснил другой знакомый голос. - Со усих собираемо, хто скильки мае.
- А-а... - Джек полез в карман куртки, оглянулся на друзей - Скинемся?
- Конечно, - охотно согласилась Елена. - А до Ватерлоо как-нибудь дотянем...
Скинулись, но от уставов со смехом отказались, и компания с пением гимна удалилась к другим блиндажам.
- Ну, давайте разбирать, что там, - Елена вздохнула.
- Мама на Новый Год всегда делала торт-мороженое, - вдруг сказала Майкл и тоже вздохнул. Витька толкнул друга в плечо, тихо шепнул:
- Мы еще поедим торт-мороженое в твоих родных местах...
- Да, - кивнул Майкл. - Но понимаешь... сделает его уже не мама.
По его лицу прошла черная судорога, он отвернулся. А Витька в какой уже раз подумал, до чего же это страшно - не иметь места, куда можно вернуться. И пощупал украдкой последнее письмо из дома в кармане куртки...
Когда он поднял голову - прямо в глаза ему смотрел Джек. Странным взглядом - словно капрал чего-то ждали... напряженно и...
- Накрылся новый год, - вдруг сказал он.
Рев сирены подтвердил его слова.
* * *
31 декабря 28-го - последнего! - года Серых Войн в Диффе началось восстание местных жителей против "Армии Центральной Африки". Городской совет, возглавляемый Абу аль-Ази - порядочной сволочью, обладавшей крысиным чутьем на опасность - понял, что игра "синих беретов" проиграна. Опираясь на свою личную охрану, мобилизованное и вооруженное население, Абу аль-Ази арестовал штаб АЦА и объявил о намерении заключить мир с северянами в надежде, что ему хотя бы оставят жизнь. Отряды "синих беретов" и часть населения, возглавляемая жрецами Ала Шамзи, штурмом взяла дворец, освободив арестованных, но городской совет успел бежать - и уже к вечеру по всему городу шли уличные бои с применением бронетехники и артиллерии, а на бои накладывались грабежи.
Генерал-майор Бачурин начал решительное наступление - чтобы, воспользовавшись удачным моментом, разгромить противника полностью. Полковник Лебран возглавил ударную тактическую групу в составе рот "Волгоград", "Эдельвейс" и "Мертвая Голова", стрелковой роты "Дмитрий Донской" и роты огневой поддержки "Таран" - предназначенную для захвата столицы бандитов. Задача осложнялась тем, что в Диффе содержалось большое количество пленных - и солдат, и колонистов, и жертв набегов за рабами. Поэтому рота "Волгоград" должна была захватить и удержать лагерь с ними. "Мертвой Голове" ставилась задача захвата аэродрома, уничтожения немногочисленной, но все равно опасной вражеской авиатехники и последующий прием транспортных самолетов с "Дмитрием Донским" и "Тараном" - решено было для быстроты использовать именно самолеты, хотя это и чревато авариями...
А "Эдельвейс" высаживался прямо на дворцовый комплекс.
* * *
В вертушки грузились на промежуточном аэродроме. "Вагоны" отчаянно месили лопастями перемешанную с бегущим светом тьму, содрогались от нетерпения, в предчувствии боя. Слева и справа передвигались войска, их движение скорей ощущалось, чем виделось.
Штурмовики, нагруженные под завязку, разбирали парашюты. Слышались наставления сержантов:
- Этот не надевай, он еще хороший, пригодится...
Все лишнее было оставлено. Даже продуктов с собой брали всего на сутки. Зато был взят двойной-тройной комплект боеприпасов, почти каждый нес на себе две реактивных гранаты. На местах - керамические вкладыши брони, взяты ночные прицелы и средства связи.
Витька не помнил толком, как занял свое место. Перед глазами неотвязно стояла картина, которую он увидел, выбежав из блиндажа и помимо воли оглянувшись через плечо - накрыты к празднику стол, за которым не сидело ни одного человека. Теперь он никак не мог отделаться от этого воспоминания: пустой блиндаж, плакаты и гирлянды, накрытый стол - и никого.
- Внимание, парни! - послышался голос Скобенюка. - Три... два... один... С Новым Годом всех, с новым счастьем!
Хохот был такой, что "вагон" завибрировал еще сильней. Поздравление могло бы прозвучать издевательски, но штурмовики были уверены в его искренности.
- С Новым Годом, Вик, - сказал Майкл, толкая русского в бок.
- С Новым Годом, Майкл, - ответил толчком тот. - Вот. Держи. Подарок.
Майкл взял из руки Витьки часы - владивостокские "командирские" в вороненом стальном корпусе. И протянул в ответ свои - хорошую швейцарскую "омегу".
- Дарю тоже.
Витька кивнул, застегивая браслет на запястье. Секунду возился молча, потом решился - не поднимая глаз:
- Майкл... если меня убьют... когда сможешь - съезди домой ко мне. Адрес только запомни...
- Я твой адрес знаю, - сказал Майкл так же тихо. Витька мотнул головой:
- Не... я наврал на вербовочном, и бумаги... подделал, короче. Мне еще шестнадцати нет... и я не из Минска, из Тамбова я... - Витька медленно продиктовал настоящий адрес. Потом попросил, помедлив и сглотнув: - Только ты дома скажи... ну, как бы не получилось, ты скажи, что меня сразу убило. А то мама себя замучает.
Вместо ответа Майкл неожиданно обнял Витьку и притянул к своему плечу. Улыбнулся, сказал - хрипло, это не подходило к улыбке:
- А если меня... ты съезди туда... Может, отец все-таки жив... мало ли что...
- Обязательно съезжу, - ответил Витька.
3.
Заправлялись уже на фронтовом аэродроме. Ночь пронизывали ослепительные лохматые стрелы - орудия и реактивные системы мешали с землей вражеские укрепления. На севере войска англосаксов уже развертывались для решительной атаки на Диффу. Пытавшиеся сдержать северян наскоро собранные отряды в основном разбегались, почти не принимая боя.
Витька зачарованно смотрел, как неподалеку, в бетонном капонире, разом приседают на гусеницах буро-зеленые коробки самоходок. "Бумп!" - капонир окутывал бледный в резком отсвете выстрелов дым, и многотонные туши раскачивались, в пыль стирая бетон - а 155-миллиметровые снаряды с ревом и свистом неслись прочь. Темноте - и снова: "Бумп!"
Вертолеты поспешно сосали топливо, взлетали один за другим. Рядом мегафон рявкал хриплые команды по бортам, в кабине пилотов бессмысленно выла и свистела рация, выплевывая куски: "...шат!.. десь!.. ой!.. ой!.. ой!.. ви-и-иу-уф-фи-и-и..."
- Анекдот знаешь?! - заорал в ухо Витьке Жозеф. - Идет отпускник по улице, слышит: "Эй, парень, иди сюда и дай закурить! - отпускник им: - Да не курю я... - а они дальше достают: - А че в руке? - а он им: - Да кастет... - они сразу так: - Извини, друг, мы обознались... - а он ухмыляется : - А я нет."
Витька кивнул, словно ему не анекдот рассказали, а довели до его сведения что-то очень важное. Жозеф вгляделся в лицо русского и улыбнулся:
- Ясно. Ничего, все нормально.
- Взвод, - послышался голос Скобенюка, - проверка, давайте.
Шорох, лязг и щелканье прокатились по салону. Витька чисто машинально проверил свое снаряжение, клапаны сумок. Вздохнул и прикрыл глаза...
...Самое дикое было в том, что он уснул. Наверное, не выдержал нервного перенапряжения - и проснулся вроде бы даже выспавшимся. Вертолет летел. В салоне было темно и почти тихо; мальчишка зевнул от души и повел плечами, разминая их.
Внизу снаружи тоже царила темнота, лишь кое-где мерцали тусклые огни деревенек. Но впереди, у горизонта, пылало во все небо дрожкое зарево. И оно приближалось.
- Диффа горит, - сказал кто-то в темноте салона.
- Там сейчас и без нас жарко, - послышался голос Эриха. - Но уж мы прибавим огонька...
- Как бы они там не вздумали скоренько против нас опять объединиться, - сказал Мальвони.
- Нет, уже нет, - обнадежил Скобенюк. - Ну что, все, ребята. "Хенгисты" уже чистят место - и чтоб нам провалиться!
- Чтоб провалиться! - дружно отозвался салон.
Теперь Витька был спокоен. Он сидел почти без мыслей, следя, как все ярче и ярче разгорается зарево. Вертолеты начали набирать высоту.
- Кое-кто там в плену уже по нескольку лет, - сказала отчетливо Елена. - Они уже и не надеются.
- Я всего два дня был - всю жизнь не забуду, - угрюмо вспомнил парень из 1-го отделения.
- Ну теперь-то мы уже скоро, - вздохнул Юрка Дожинцев. - Главное, чтобы их перебить не успели, а там мы еще и оружие раздадим.
- Прыгать как можно точнее. На саму территорию лагеря, - предупредил Скобенюк. - Убивать всех. Наши там только пленные. Если кого-то ранят - никуда не рыпайтесь и не показывайте характер - лежите тихо и смирно, вас найдут. Никому не отрываться. Наша задача - пятый сектор, вы все его на картах видели. Связь постоянная по возможности.
- Товарищ лейтенант, - спросил Мальвони, - если удачно отбомбимся - идем дальше?
- На месте разберемся, - усмехнулся Скобенюк.
- Смотрите же! - крикнул кто-то. В голосе мешались ужас и восторг.
Над окраинами города, где-то в порту, клубилось пламя. Казалось, оно расплющивается о небо, подсвечивая его алым.
- Кто-то взорвал склады в порту, - сказал Скобенюк. - Вот где будет хорррррррошо!
Внизу уже тянулись залитые дрожащим пламенем кварталы окраин. Местами огонь закрывали стада дымов, стелющихся над землей и тоже светящихся. Видно было плохо, но Витька угадывал панораму глобальных разрушений. Это был первый виденный мальчишкой город, по-настоящему разрушенный войной - не старинные руины из до-Безвременья, а живой город, пусть и бандитский.
- Вон там! - послышался голос из кабины.
"П-тьф-и-иу-у!.." В небе вспыхнула зеленая ракета, выпущенная с земли. Внизу стали видны пять костров - они горели зеленым и располагались четкой, ровной линией. Загудел сигнал...
- Ориентироваться на костры! - скомандовал Скобенюк. - Впе-ред! Мазл!
И вывалился наружу первым, сжавшись в комок.
Ширло, достав фотографию Мирэй, поднес ее к губам и убрал в карман на РЖ - слева, напротив сердца. Витка никого не успел вспомнить - впереди оказался пандус, между ним и русским - никого; он вывалился в темноту и начал падать, казалось, прямо в огонь...
...Десант практически не встретил противовоздушной обороны. На земле хватало своих хлопот, а немногие уцелевшие позиции того, что могло стрелять вверх, обозначались "ракетчиками", и "хенгисты" выжгли их заранее. Сотни парашютистов падали сквозь черно-рыжую ночь, и один за другим в небе раскрывались черные, бесшумные купола-"крылья", несшие десант к цели...
...В лагере Витька делал ночные прыжки - и на костры, и вслепую. Так что прыгать сейчас ему было, в общем-то, легко. Он раскрыл парашют с шиком - в двух сотнях метров от земли. В момент рывка из нагрудного крепления выскочил и бесшумной рыбкой канул в ночь зажигательный патрон. Ау... Витька почувствовал, что краснеет - на какое-то время он перестал думать о десанте вообще. "Лопух, - ругал он себя ругательски, - ведь посмотрел, все ли застегнуто! Так нет! Безручь!"
Самобичевание, впрочем, следовало немедленно отставить. Его сносило от костров в какие-то горящие развалины, где внизу хрипло и требовательно тараторил пулемет, а от него отругивались автоматы. Укоротив стропы справа, Витька ощутил всем телом легкий разворот, описал полукруг... Костры стали приближаться, и от того, как удачно все происходило, как близка была цель, он замурлыкал:
- Ленивое солнце не слепит глаза,
В лесах - щебетанье птах,
Но скоро над ними пройдет гроза.
Ведь завтра - в моих руках...
Перспектива менялась. Огней становилось все меньше, они слово бы уплывали за край земли - на деле их заслоняли зубчатые стены разваленных домов. Улица внизу лязгала, шаркала и бормотала, словно невиданная гусеница-гигант. Отработанным движением сведя ноги вместе, Витька все-таки упал на бок, задев в приземлении сразу двух человек.
- Твою ж мать... - прошипели из полутьмы, не оставляя сомнений, что здесь свои. - Какой?
- Волгоград-пять, - ответил Витька, собирая парашют и вслушиваясь в звуки боя - постоянный стук выстрелов, крики, грохот разрывов и осыпистый гул падающих стен. Справа находилось длинное полуразрушенное строение, а вот стена слева в самом деле была стеной и почти не разрушенной, а просто зубчатой.
- Здесь тройка, - ответил еще кто-то с отчетливым латинским акцентом. - Пятый туда, - Витьку просто развернули в нужную сторону за плечо. - Скорей давай.
Улицу забивали штурмовики, и на Витьку шипели, а он нервно огрызался в ответ, проталкиваясь словно бы через переполненную людьми комнату. Противник еще не понял, что десант начался - десятка мин хватило бы, чтобы превратить узкую улицу, где сгрудились почти триста человек, в невиданное побоище...
На фоне особенно яркого зарева - горящего порта - была видна огромная мрачная уступчатая пирамида-зиккурат центрального дворца, творение не такого уж давнего Времени Ночи. Темная его громада, казалось, пульсирует огнями - там шел упорный бой.
5-й взвод почти в полном составе лежал за той самой стеной. Все всматривались во тьму и молчали, минометчики деловито возились со своим оружием, выверяя прицелы. Витька плюхнулся на живот среди своих, ему без слов дали место.
Теперь он понял, что именно ограждала стена. За нею располагалась огромная ямища, в которой, собственно, содержались пленные. Саму яму кольцом охватывали постройки, в которых сейчас располагалась охрана, с полтысячи бандосов. Судя по всему, вся эта орда не им ела никаких приказов и не знала, как поступать дальше с охраняемыми и вообще. В прицелы ночного видения хорошо различались строения, совсем не подготовленные к обороне (от кого тут обороняться-то?!) и снующие между ними махди. Пятьсот этих существ для роты штурмовиков были ничем, на пяток минут не боя - избиения.
Елена стукнула Витьку по плечу и показала на амбразуру небольшого ДОТа. Витька кивнул, повел стволом, быстро потер зачесавшийся нос...
Мимо черных домов с ревом и грохотом пронесся мотоцикл. С него соскочили двое, послышались резкие, возбужденные голоса... Навстречу выбежали несколько явно командиров под охраной автоматчиков...
- Так, ну пора... - тихо, напряженным голосом сказал где-то неподалеку Скобенюк. - Кажется, разобрались, сволочи...
Ослепительно-белый свет залил все вокруг. Задвигались, побежали резкие тени, и стало видно, как днем. Осветительные мины медленно опускались на парашютах, высвечивая каждую щель.
На месте мотоцикла и группы бандитских командиров поднялись три фонтана фугасных разрывов. Минометы били с резкими, отрывистыми хлопками, и мины летели, рвались, разметывая землю...
Витька послал короткую очередь в амбразуру, и следом Жозеф выпустил гранату - ДОТ изнутри осветился багровым пламенем разрыва. Защитники лагеря выбегали наружу - стрелять из зданий было почти невозможно - и падали под огнем штурмовиков, перебежками подбиравшихся все ближе и ближе.
Витька держался вместе с Олегом и Жозефом, прикрывая гранатометный расчет. Жозеф методично выпускал гранату за гранатой в дверные проемы, Олег держал наготове новые, ловко загонял их в сопло, хлопал валлона по плечу: "Давай!"
- Что это?! - крикнул бежавший по другой стороне улицы Эрих. Следовавший за ним Майкл повернул голову, и Витька, увидев его бледное лицо, тоже посмотрел вперед.
Впереди висели люди. Нет, не стояли, а именно висели - густо, рядами. Плечо к плечу. Висели на балках, торчащих из стен. На этих балках когда-то, видимо, лежали навесы, которые потом разобрали...
Слева за домами кто-то закричал. Страшным звериным криком, и Витька чутьем понял - там - тоже вот так. Штурмовики остановились во всем разгоне атаки. И только теперь ощутили запах гниения...
Повешенных было много, не меньше тридцати на каждой стороне. Одинаково голые трупы со скрученными за спиной руками, но некоторые совсем высохли, другие выглядели только что казненными, тртьи разлагались, и черви, ползая по шелушащейся коже, падали наземь и извивались на пластиковых плитах, которыми была выстлана дорога, среди нечистот и засохшей крови... Трупы слегка раскачивались в ряд, и почти невозможно было понять, кто из них кто, кому сколько лет, кто какого пола...
Взвод застыл, оцепенел. Штурмовики могли, не морщась, ползти по трупам, зашивать на себе раны, рубить живое лопаткой или тесаком. Но пройти по этой узости, между безмолвных качающихся рядов, слепо глядящих на них слева и справа, казалось выше человеческих сил...
Снова послышался крик. Но теперь - спереди. Кричал ребенок, без слов, истошно, страшно кричал, и этот крик никак не мог оборваться...
- Там наших, наших убивают! - хрипло проревел белокурый швед из отделения огневой поддержки, и его ангельское лицо - характерное для юных северян - стало ужасным. - Вперед!
Он был рядовой - но его послушались. Нельзя было не послушаться, потому что крик захлебнулся - и тут же возобновился. Штурмовики молча ринулись через улицу, и слышалось только сиплое дыхание, топот ног и лязг оружия.
Проулок между службами выходил на широкую лестницу - в сущности, сразу начинался спуск в ту яму. По периметру вала торчали колья, и на них были посажены люди, но это уже не могло остановить или ошеломить, только Скобенюк чужим голосом пролаял:
- Никого не брать!
Другие взводы высыпали наружу тоже, разбежались по окружности. Прожектора погасли, в свете пожаров и горящих мин (они еще горят?! Сколько же времени прошло с начала атаки?!) на дне ямы шевелилась, бурлила, кричала какая-то масса, виднелись руки, головы, слышались странные, нечеловеческие звуки, о происхождении которых страшно было гадать. Кое-где на склонах виднелись залегшие охранники, и Витька неожиданно для себя холодно подумал: "Всех кончать." И, когда штурмовики уж готовы были броситься вниз, оттуда послышался истошный, злобный визг - на ломаном английском:
- Не подходить! Не подходить! Стой! Убьем! Зарежем! Всех!
Выстрела снайперки никто не слышал, но кричавший захлебнулся... однако внизу тут же началась стрельба, разноголосо закричали, завыли, оттуда просто-таки рвануло волной безумия/, и над ямой лязгнула команда Фишера:
- НЕ СТРЕЛЯТЬ!
Никто как-то не предполагал, что вдвое превосходящая атакующих числом охрана станет прятаться за спины пленных. Вообще-то это само собой напрашивалось, но для такого решения надо было бы встать на точку зрения махди, на точку зрения бандита, на точку зрения того, кто ставил эти виселицы и колья.
А на такую точку зрения встать не мог ни один из штурмовиков.
Ямину затопила тишина. Сотня метров вниз. Под огнем врага. Не стреляя.
Что останется от роты?
- Бросайте оружие! - прокричал кто-то из штурмовиков. - Бросайте, гады, все равно не уйдет никто, бросайте!
Внизу завизжали, завыли, стреляя наугад, веером. Витька увидел, как двое штурмовиков наискось покатились по склону; один застрял в выбоине, неловко вывернув руку, второй съехал почти до самого дна и куда-то провалился - осталась торчать нога. В ответ открыли огонь снайперы, русский увидел совсем рядом помертвелое лицо Кайсы, досылающей патрон... Внизу опять заревели, завизжали:
- Не стрелять! Мы вашим кишки режем! Смотрите, не стрелять!
Внизу что-то происходило. Что-то страшное. Рядом ругался в голос Жозеф, пудово матерился Олег. Кто-то неподалеку всхлипывал от злости. Джек, лежа за одним из кольев, кусал перчаточный кулак. Внизу снова включился прожектор, осветил какую-то кучу, темную, местами еще шевелящуюся - не хотелось даже догадываться, что это такое... Оттуда закричали по-русски:
- Пар-ни, парни, что же вы?! Бейте их, бейте их на х...й, нас не жалей... - крик захлебнулся страшным, булькающим кашлем, но другой голос, совсем детский, взвинтился следом, как вихрь:
- Пуцуйте! Пу-цуй... ахххххх...
Ожидание становилось непереносимым. Хотелось закричать, сломя голову, броситься вниз, добраться, дорваться, рубить, бить, убивать... Несколько человек так и сделали - молча, без команды - и не успели пробежать и десятка метров.
- Что делать?! Что делать?! - неожиданно для себя самого бешено закричал Витька. - Командир, что делать?!
- Заткнись! - Джек ударил его по шлему, сплюнул. - Попробую я... пошло оно все...
Эрих не дал ему подняться - прижал к земле, прохрипел:
- Wohin, Dummkopf?! Es ist Tod... Tod... - видно было, как по щекам немца катятся яростные слезы.Сто с лишним метров...
Сто с лишним метров. Ледяной пот тек по спине Витьки. Пулемет - мощный, надежный - казался жалким и слабым, просто бесполезной железкой...
- Где Елена? - спросил Олег. Русский выглядел полупьяным, глаза блуждали. Витька не знал, где сержант, он так и хотел ответить... но она неожиданно возникла правее. Вскочила на низенький бортик, качнулась и вскинула ко рту... мегафон.
- Братья, сестры, штурмовики, северяне! - резко и громко прозвучал девичий голос. - Здесь, наверху, там, внизу! Мы все знали, на что шли! Мы сами выбрали, как нам жить! Мы клялись в верности Ротам и друг другу! - пуля ударила ее в живот, но она лишь чуть содрогнулась. - Каждому есть срок умирать! Земле - жить! Нашим народам и нашем братству - жить! Бояться... - в нее снова попали, но она выкрикнула: - Не надо бояться! - и молча, тихо упала куда-то в сторону.
Внизу снова взревели. Но это был иной рев. Так кричат люди, которые дорвались до драки и уже ни о чем ином не думают.
- Вперед, скорей, вниз! - закричал Джек, вскакивая. Витька вскочил тоже и, больше ни о чем совершенно не думая, прыжками бросился туда, где мельтешило, кипело и выло. Охранники пробовали снова стрелять по штурмовикам, но теперь им не давали этого делать пленные...
...Всем телом Витька обрушился на перезаряжавшего автомат махди и в исступленной радости услышал, как череп того треснул под прикладом - громко, сочно. Ударом ноги он отправил труп дальше, вниз. Перехватил пулемет, желая сейчас только лишь одного - убить еще кого-нибудь из этих тварей. Вокруг штурмовики врукопашную дрались с охранниками, те карабкались в стороны, разбегались, падали... В броске Витька нагнал еще одного, с жирно блестящим бритым затылком, развернул к себе, упер ствол РПД под челюсть и нажал спуск. Голова бритого взорвалась, Витька оттолкнул труп, бросился за следующим - визжа, как крыса, он пытался удрать вверх по склону. Одним прыжком Витька нагнал его, махди обернулся, размахивая ножом, но мальчишка даже не задержался - ударил стволом в пах, коленом в лицо, выкрутил руку...
- Сюда! - взвыли откуда-то снизу. - Сюда бросаааай!
Витька обернулся и невольно вздрогнул. Какие-то обросшие тени в лохмотьях, но с горящими глазами тянули из полутьмы худые руки с растопыренными острыми пальцами. Русский отбросил от себя махди, и тот рухнул вниз, визжа и размахивая руками - словно хотел улететь прочь от ужасной смерти. Внизу хрипло взвыли, послышался тошнотный хруст, над толпой вынырнула голова, выплевывающая черные пузыри...
- Разойдись! - крикнул Витька. - Прыгаю!
Вскинув над головой пулемет, он соскочил - и упал в протянутые окровавленные руки, на миг ужаснувшись: сейчас разорвут в исступлении и его... но руки приняли его, подбросили, подбросили снова, и вокруг кричали, плакали, тянули за форму, за оружие... Он видел лица - худые, заросшие щетиной, совсем детские, лихорадочные глаза, и ему самому хотелось плакать...
- Наш, наш! - какой-то изможденный человек обнял Витьку, и он ощутил, насколько тот худ - чудовищно, страшно! А человек отстранился, и Витька понял: да он же... он немногим старше его самого! - Я из "Алариха"... из роты "Аларих"... я тут год... Михель Руде... я тут год... я ждал, я знал... я верил...
Кто-то тянул Витьку за рукав, твердил:
- Пойдем... пойдем... тебе надо на это посмотреть... пойдем...
Яма была завалена нечистотами, кисли какие-то лужи, издававшие невыносимое зловоние. Сама мысль о том, что тут можно провести хотя бы час, ужасала - а люди, сейчас спешившие возле Витьки, провели тут месяцы и месяцы, под дождем, под снегом, в зной, в холод...
Возле земляной стены на каком-то тряпье лежали в ряд... мумии. Живые мумии.
- Они... пришли? - из тряпок поднялась похожая на серую ветку рука. Девушка (о небо!) с горелыми ранами на месте груди встала рядом на колени, поцеловала эту ветку-руку:
- Пришли...
- Теперь... можно... умереть...
- Их морили голодом... там, наверху, - пояснил кто-то. - А потом возвращали сюда. Они уже не могут есть.
- Хорошо тем, кого забивали насмерть...
- Многие не дождались...
- Повернись ко мне, - Витька повернулся и увидел совершенно седого парня, на месте глаз которого чернели ямы заживших ран. Парень провел ладонью по лицу русского, выдохнул: - Наш... наш... наш... - и из углов ям потекли мутные капельки...
... - Всем освободить центр! - надрывался мегафон голосом Фишера. - Всем освободить центр для приземления вертолетов! Те, кто может взять оружие - к складам, там снаряжение, боеприпасы! Остальные успокойтесь, мы всех вывезем! Мы вывезем всех! Дисциплина, черт побери! Дисциплина! Всем прочь из центра!
Уже царила вокруг деловая суета - выносили трупы, расчищали центр, сновали штурмовики, шли группы освобожденных. Около полутора сотен человек тут же вооружились. Желающих было много больше, но некоторые просто не могли удержать оружия в руках. А часть находилась в тяжелом отупении...
Витька прошел мимо лежащих в ряд раненых. Елены среди них не было. Раненый в пах, живот и ноги осколками парнишка то и дело приподнимался, вскрикивал:
- А!.. Не сюда!.. Твою мать, всех!.. Не брать!.. Теперь хорошо... еще одного... - на лбу выступали капли пота, он тяжело, страшно ругался, скрипел зубами, задыхался, затихал, потом снова начинал: - Кончать! Всех их кончать! Не могу! Пустите! - и рвался из рук санитаров, тоже замотанных и злых.
Витька почти столкнулся с Майклом. Тот нес на руках буквально влипшего в него мальчика лет пяти-семи - он обвил штурмовика руками и ногами и почти не дышал, наверное, боясь, что Майкл растает в воздухе. Майкл возбужденно сказал - глаза блестели почти по-сумасшедшему:
- Вик, Вик, смотри, я брата нашел, я ведь знал, что я его тогда не убил, что это был не он! Я ошибся! Смотри, я где его нашел! - и счастливо улыбался, тоже притискивая к себе мальчишку, словно у него его отнимали.
Витьку шатнуло. Ему внезапно ужасно захотелось отлить. Он улыбнулся Майклу (наверное, улыбка вышла идиотской), который продолжал прижимать к себе ребенка, кивнул, отошел к какой-то щели, морщась, поднял бронефартук...
...из щели на него смотрело испуганное полудетское лицо. Лицо махди.
Витька схватился за пулемет. Махди - без команды, покорно - вылез из щели, сел на корточки, глядя на Витьку снизу вверх и сотрясаясь всем телом так, что коленки стучали друг о друга. Он умоляюще глядел на русского, возвышающегося над ним, как башня. Губы махди шевелились, ему очень хотелось рассказать, что он никого и пальцем не тронул, только немного ел мясо, потому что всегда был голоден, что его забрали насильно, что у него семья, что воевать он совершенно не хочет и очень-очень боится...
Но потом он встретился взглядом со светлыми, безразличными глазами юного северянина, и понял, что, даже если он найдет слова, то услышан не будет, и это бесполезно - как бесполезно просить о пощаде ураган или смертельную болезнь... И закрыл глаза, спрятал их в коленях, сложил на затылке ладони.
Витька сдвинул на бедро пулемет и достал из кобуры "браунинг".
4.
Десант потерял шестнадцать человек убитыми и девятерых - тяжело ранеными. Эвакуировать их пока что было просто невозможно. Их расположили в одной из служб. Среди пленных было примерно шестьдесят убитых; еще человек триста в бой не годилось, а полторы сотни, по возможности вооружившись и обмундировавшись, присоединились к "Волгограду".
Живых махди найти не удалось на первый взгляд в тюремном "комплексе" валялось не менее полутысячи трупов. Кое-кому, очевидно, удалось-таки удрать, но - немногим, в плен не брали на самом деле никого.
Помимо храма Ала Шамзи - вещи уже привычной - тут имелись комнатки в службах, любовно оборудованные для сексуальных развлечений, для пыток, разделки, готовки... Нашли бочки со скверной солониной - видимо, для поставок в армию. Много чего нашли такого, что снова подводило еще одну черту в разделении миров - того, из которого пришли штурмовики, и того, в который они пришли. Это был ад - ад жестокий и бессмысленный, как породившие его извращенная вера и образ жизни.
Но нашли и базу данных, составленную с немахдистской аккуратностью - ее тут же взяли под особую охрану.
* * *
Рассвет не принес ничего нового. В городе шли бои, и, судя по всему, другие роты свою задачу выполнили. "Волгоград" получил приказ расширять плацдарм.
Над этим районом Диффы возвышались две башни, повторявшие контурами центральный дворец-зиккурат, только поменьше, по северным понятиям - этажей в 10. Наверху их "украшали" большие статуи Ала Шамзи: все те же пузатые уродцы, одетые в набедренные повязки, широко расставив короткие кривые ножки, расставленными руками словно бы грозили небу. Большие лопоухие головы с выкаченными глазами и высунутыми до подбородка языками венчали четырехзубцовые короны, каждый зубец украшал человеческий череп. Деревянные тела идолов тут и там пятнали яркоалые потеки краски - казалось, по ним течет кровь.
Башни почти не были повреждены и, судя по отсутствию ярких лохматых знамен, контролировались сторонниками "синих беретов" или даже ими самими. Огонь с башен мог перекрывать добрую четверть города. От тюремной ямы до башен было около километра, а расстояние между ними - около двухсот метров. Удивительно было, что гарнизоны башен не обращали внимания на происходящее у них под боком - но могли и обратить, а с башен всю округу можно было простреливать легче легкого.
Фишер принял решение захватить зиккураты. Он выделил две штурмовые группы: 3-й взвод Олега Осташко, 4-й - Эриха Краузе, еще - сборный взвод из освобожденных пленных под общей командой Осташко; 5-й взвод Степана Скобенюка, 6-й - Эрнандо Милароса и еще один взвод из пленных - под общей командой Милароса. Вертолеты роты - шесть "хенгистов" и столько же "вагонов" - сидели по периметру ямины, укрытые от возможного огня. Вообще зачистку зданий положено было проводить с крыши, и никак иначе, и на крыши следовало высадить десант именно вертолетами, машин бы хватило. Но уже стоял день, и действовать так - значило подставляться на подлете под сумасшедший огонь из всего на свете. Следовательно, штурмовики были обречены на зачистку снизу с уничтожением врага на всех уровнях поочередно - дело муторное...
...Елена оказалась дважды тяжело ранен, и Джек принял командование отделением. При этом он выглядел скорей расстроенным, чем готовым к исполнению своих обязанностей. Штурмовики отряда Милароса скопились в улице за разрушенным домом и сейчас ждали сигнала к выдвижению. Среди развалин лежали запорошенные серо-желтым трупы, казавшиеся такими же обломками стен, как и камни, среди которых они валялись.
При свете дня Витька не без любопытства осматривал город. Молодой организм уже отсек ужас ушедшей ночи, со здоровым эгоизмом заставив его превратиться в полусон: было, не было - а если и было, то не со мной, кажется... В городе угадывались еще черты того, каким он был до Ночи, но в основном строения были нагромождены позже и местами походили на творения безумца. Казалось, его обитатели старались одновременно укрыться от всех возможных бед - и доказать своему пришедшему из холодной ночи злобному богу, что славят его каждой секундой своей жизни. Для Витьки, еще недавно считавшего, как и многие другие мальчишки Севера, стихийные язычники, единственным богом - Солнце, то, что он видел, было непонятно, но и отвратительно. Просто на ощущении, инстинктивно.
- Отделение Мальвони... - Миларос указал рукой вперед. 1-е тут же рассыпалось по обеим сторонам улицы, чтобы взаимно страховаться - и затрусило вперед. Следом двинулись, точно так же рассыпаясь на стороны, оба взвода.
Дома выглядели нежилыми, но почти везде лежали трупы, валялось оружие, дымились развалины. В нескольких местах замечали раненых - но они совершенно не обращали на штурмовиков внимания; брошенные своими и умирающие...
Улицы казались заколдованными. Стреляли и взрывали по всему городу напропалую, а тут было тихо, и лишь башни впереди временами подавали голоса - но в другую сторону.
Во многих дворах двери были высажены, внутри снова лежали трупы - изувеченные до неузнаваемости. Непонятно было, зачем и почему с такой жестокостью свои убивали своих, что делили? Не верилось и в другое - в то, что их еще не заметили. Две с половиной сотни солдат движутся по улицам совсем рядом, и что - их не видит никто с высоты шестидесяти метров?! Чем они там уж настолько увлечены-то?!
Очевидно, Миларос подумал о том же, потому что остановил группу возле каких-то распахнутых ворот, на которых - неожиданно ярко и красиво, золотом на синем - виднелись странные геометрические знаки. "Золотом, что ли, выложено?" - машинально подумал Витька. Между створок нелепо торчал сгоревший в черный коробок танк. Очевидно, его подбили гранатой откуда-то с верхних этажей пятиэтажки. За танком, у поворота, маячили ребята из отделения Мальвони. Один из них подбежал, что-то доложил Миларосу, тыча стволом в соседнюю улицу. Лейтенант кивнул...
...Атаку синхронизировали сигналами электрического гелиографа. Миларос расставил снайперов на верхних этажах, туда же втащили тяжелые пулеметы, а к проломам - минометы. Был дан приказ бить по верхним этажам во время атаки. В первую очередь - по вражеским снайперам и расчетам тяжелого оружия.
Перед самой атакой - как по заказу - по всему городу вспыхнула с новой силой стрельба. Теперь вовсю подвывали ясно различимые РСЗО - очевидно, высадился "Таран".
От зиккурата атакующих сейчас отделяла площадь - около ста метров пластиковой мостовой. На ней тоже кое-где лежали трупы, но в общем-то не много. Ворота внутрь были закрыты, однако в них оказалась распахнута калитка. Из нее буднично высовывался пулемет. Оконные проемы - заложены мешками с песком, оттуда тоже торчали стволы, в том числе - двух двадцатимиллиметровок, наверное, в прошлом - авиапушек.
Осташко сообщил, что ему ясна причина невнимательности противника. Кто-то из его наблюдателей засек колонну танков под местфлагами - они стояли примерно в трех кварталах и вяло перестреливались с зиккуратами. Стала ясна и причина такой тишины в этом района - очевидно, те, кто занимал зиккураты, выбили из него отряды, поддерживающие Совет.
Атакующие группы заняли свои места. Витька снова прикрывал Жозефа с Олегом. Странно - ему искренне казалось, что вокруг тихо, хотя воздух был насыщен стрельбой, как мелким дождем... Витька увидел, как Миларос неспешно поднял дробовик - и выпустил вверх сигнальный заряд.
Уже не дождик, а стальной занавес из стрельбы рухнул со всех сторон сразу. Верхние этажи зиккурата, словно темной вуалью, задернуло дымом. Стреляли по заранее выбранным и выверенным целям. РОП-4 и -2 в руках солдат взяли под обстрел нижние амбразуры.
- Пошел! - на этот раз голосом скомандовал Миларос.
"Все," - коротко, словно с обрыва прыгая, подумал Витька. Почему-то казалось главным, чтобы не убили на этой площади. Словно в самом зиккурате ничего случиться уже не могло...
Шарло сделал ему "ступеньку", и Витька прыгнул внутрь через горящие мешки. Там тоже все горело, и первое, что он увидел - оскаленное лицо "синего берета", сидящего у стены с автоматом поперек колен. Горел и он. В атакующих штурмовиков через пламя начали стрелять почти в упор, от внутренних дверей, в ответ они тоже открыли огонь. Витька стрелял из пулемета - прижимаясь к стене, в полной уверенности, что сейчас его убьют, и потому без страха - но в какой-то момент огонь штурмовиков забил пальбу обороняющихся, кто-то (непонятно, да и не важно - кто!) скомандовал:
- Вперед, пока они н очухались!
Лестницы загудели от шагов. Стреляли друг в друга снова - почти в упор, Витька видел во всех деталях перекошенные лица врагов на верхних ступенях, на площадке - широкой, как танцзал, и тоже перегороженной баррикадой из всякого-разного. Бежавший впереди-справа штурмовик согнулся, полетел через перила вниз... Несколько человек стреляли картечью, Витька узнал Джека... Слева рухнули перекрытия, вместе с ними падали, крича, люди - непонятно, кто... Атака почти остановилась, черноволосый парень без шлема волок вниз, хрипя от напряжения, обвисшего на его руках друга... Под ноги Витьке рухнул, крича от боли, штурмовик с пробитыми голенями, из которых брызгала кровь. По лестнице катились, разрываясь, ручные гранаты... но совершенно неожиданно откуда-то сверху на лестничную площадку ливнем брызнули пули - и снова сверху по лестнице ринулись штурмовики 6-го взвода, прорвавшиеся другой лестницей. На площадке началась рукопашная, "синие береты" оказались зажаты с двух сторон. Все затягивали дым и пыль, Витька, действуя пулеметом, отбил чей-то штык, сшиб противника на пол и впечатал ствол ему в глаз...
Они ворвались на второй этаж, растекаясь по коридорам. Штурмовики шли вдоль стен, беря на прицел дверные проемы, и стреляли в них из подствольников, а потом врывались внутрь, накрест поливая стены, углы, пол и потолок из трех-четырех стволов одновременно. Делалось все это в бешеном темпе, чтобы не дать врагу опомниться. Снайперы снаружи продолжали простреливать окна...
... - Не стреляйте! Я сдаюсь!
Очередь в живот, пинок в голову. Сдающихся тут нет, да и мало кто поднимает руки. Те, кто жив, стреляют в ответ... и иногда попадают, и тогда падают штурмовики - молча, сцепив зубы...
Пулеметное гнездо на стыке коридоров отбивалось сразу из трех стволов - во все коридоры. Витька, упав на живот за колонной, выставил РПД и открыл огонь в ответ, пули из гнезда с хрустом дробили камень колонны. Гнездо расстреляли из двух гранатометов; один из защитников, без обеих ног, долго и нужно стонал где-то под мешками, из которых сыпался удивительно чистый, золотисто-сухой красивый песок. Он засыпал кровавые лужи на полу, выложенном старым пластиком. Стонущего никто не искал - было слишком много своих раненых.
На самом деле - много.
5.
Витька нашел своих в одной из комнат - с идиотски огромной кроватью под брезентовым балдахином. На ней возлежал Ник, снаряжавший ленту патронами. Шарло делал то же. Эрих - без куртки, в РЖ и брассардах на голое тело - жадно пил воду из ржавого крана в углу.
- Живой! - обрадовался Джек, бинтовавший плечо морщившемуся Майклу. - Вот здорово, а нам сказали - тебя на лестнице убило, мы уже искать собирались идти...
- Не меня, - ответил Витька, вешая пулемет на плечо. "Не меня, - подумал он, - значит, еще кого-то," - мысль эта не испугала и не удивила. - Дай попить, - он нагнулся к крану.
- Пей, - Эрих вытер губы ладонью, распрямился. Висок у немца был перемазан кровью.
- Умойся, - бросил Жозеф. Он сидел возле окна, чуть сбоку, наблюдая за улицей.
- Куда тебя? - тихо спросил Витька, напившись, умывшись и подсев к Майклу. Тот повел здоровым плечом:
- Ерунда, сквозная... На мне все быстро заживает.
- Почему дальше-то не идем? - возбужденно спросил Олег, чистивший автомат. - Тут же еще два этажа... и крыша?
- Они очухались сейчас, - Джек харкнул на пол. - Пусть малость успокоятся, тогда и рванем... Ты что, так на тот свет торопишься?
Олег пожал плечами. Жозеф, поднявший было бинокль, вдруг сообщил возбужденно:
- Братва, над главным дворцом наш флаг! "Лютики" его взяли!
- Где?!
- Покажи!
- Дай посмотреть!
Бинокль вдруг вышибло из рук Жозефа, а сам валлон, побелев, отшатнулся к стене. Джек бешено заорал:
- От окон, бараны! Снайпера!
Реалии боя в городе таковы, что он не кончается никогда. С обеих сторон даже в минуты затишья за врагом следят снайперы... Жозефу повезло. Очень. И он, кажется, начал это понимать, потому что резко вспотел, но все-таки сказал с кривой улыбкой:
- А дворец все равно наш.
- Так, второе, вы тут? - в дверь всунулся Скобенюк. - Ну и отлично. Здесь и обустраивайтесь для обороны. Пробейте еще пару амбразур.
- Сквозняк же будет, - серьезно подал голос Ник.
- Ничего, клизмой полечитесь... Тебе одному на этой кровати не страшно?
Отделение засмеялось. Из коридора кто-то крикнул:
- Товарищ лейтенант, куда раненых?!
- Сейчас! - махнул рукой Скобенюк. - Да, и пошлите кого-нибудь вниз в подвал, там жратвы выше крыши.
- О, это дело, - обрадовался Джек, приподнимаясь. - Мы порубаем, а они, - он кивнул в окно, - пусть на топоре посидят.
- На колуне, если уж ты такой знаток жаргонного русского, - поправил лейтенант. - Все, я пошел, вы у меня не одни. И давайте работайте!
- Так, правильно, - Джек встал окончательно. - Куда там Кайса провалилась?.. Вик, Майкл, сходите за жратвой, только осторожно!..
...Коридоры были полны суетой - снова заваливали мешками окна, перегораживали проходы, выверяли секторы для стрельбы, тащили боеприпасы. В нескольких местах брустверы вполне спокойно складывали из вражеских трупов. Здесь же лежали - и немало - убитые штурмовики; запорошенные пылью, громоздкие по сравнению с мелковатыми махди - и в то же время почти все с юными лицами...
- Почему их не уберут? - мрачно спросил Витька у ванРайка, сержанта из 6-го взвода. Тот словно бы непонимающе нахмурился, потом сказал равнодушно:
- А зачем? Утрясется - соберем, им уже все равно.
В этом была даже не железная - стальная логика. Трупу все равно, где лежать. А после победы будт ему уважение и вечная память...
Широкую лестницу в подвал перекрывали дверь - они входили в пазы между ступенями и при случае намертво клинились. Сейчас же были открыты. Вниз еще прежние хозяева озаботились провести проводку. Резко, сильно светили голые лампы из мутноватого стекла. Провода шли прямо по стенам, наспех прихваченные жестяными скобами. В свете этих шаров были видны штабеля ящиков вдоль стен справа и слева, многие - вскрытые. Человек пять штурмовиков или что-то искали, или складывали в рюкзаки пакеты и банки, зачастую - с непривычно-яркими незнакомыми наклейками. Подальше на надувных матрацах лежали раненые, около них находилось несколько санинструкторов. А ближе, возле самого входа, вповалку валялись десятка два трупов махди. У всех было перерезано горло, кровь растеклась тут и там и уже загустела лужами.
- Кто это? - спросил Витька. Сержант, отбиравший упакованные в красочный полиэтилен галеты, хмыкнул:
- Раненые. Их раненые.
- Резать-то зачем, пуль жалко, что ли?! - сердито спросил Витька. Сержант усмехнулся, смерив русского взглядом:
- Да мы их и пальцем не трогали, парень. Их свои же зарезали. И давно. Чтобы не возиться.
* * *
Фишер осознавал всю опасность того, что гарнизоны башен (еще, кстати, не отбившие зиккураты до конца) окажутся отрезанными от бывшей тюрьмы. Он выделил второй взвод и еще один - третий по счету сформированный из пленных - и эти подразделения заняли господствующие дома на соединяющей зиккураты и яму улице, превратив их в опорные пункты и взяв под контроль весь путь.
Судя по всему, дворец Совета на самом деле был в руках штурмовиков. Но его постоянно атаковали. Аэродром и прилегающие кварталы тоже контролировались штурмовиками, хотя и подвергались частому (но крайне неточному) обстрелу из орудий. "Дмитрий Донской" и "Таран" контролировали припортовые кварталы и генеральную дорогу, бетонное покрытие которой, уложенное немецкими инженерами, не смогло разрушить даже время последних четырех десятилетий во всем их ужасе.
Англо-саксонским войскам до столицы оставалось 76 километров.
* * *
Жара наплывала на город вместе с тучами, полными дождя. Первый январский день вместо снега оборачивался духотой и вонью разлагающихся тел. Отвратный запах впитывался в камни, в землю и, казалось, в самих живых.
Почти все поснимали куртки, напялив РЖ и снаряжение на голое тело. Вернувшаяся Кайса сидела за подоконником, осматривая улицу по секторам. Она видела, что в километре идет бой между танками и пехотой с одной стороны - и пехотой с другой. Дрались местные.
Почти все ребята спали вповалку на кровати. Они здорово поработали, пробивая две амбразуры - в углах комнаты - и перегораживая их мешками с песком. А потом преспокойно завалились спать.
У лестниц продолжали стрелять, но довольно вяло. Кайса не прислушивалась. Спящие сопели. Майкл иногда тихо стонал. Шарло что-то бормотал. Эрих вдруг отчетливо сказал:
- эber der Himmel! Ja verstopfe du den abscheulichen Rachen endlich, Idiot! - и уже тише добавил: - Es aller sei dreimal verflucht...
Очевидно, он неудачно повернулся, потому что Олег сонно обругал его, а Витька сел, покачиваясь и не открывая глаз. Поднявшись на ноги, он потер грязное лицо и... направился к окну.
- Эй, идиот, - дружелюбно окликнул его Ник, сидевший у левой бойницы с пулеметом на колене, - стой-ка.
- А? - Витька моргнул, огляделся и виновато улыбнулся. - А мне это... показалось, что я вообще дома. Хотел в окно посмотреть, как погода, гляжу - чего-то вы у меня в комнате все...
Он сел на пол неподалеку от Ника. Лицо Витьки стало грустным, он на самом деле в тот миг, когда просыпался, отчетливо слышал Колокол Первого Света на недавно отстроенной Дозорной Башне над Цной и сейчас очень хотел домой. Без интереса сбоку заглянул в бойницу. Зевнул, спросил:
- Что там, наверху-то?
- Молчат, - Ник плюнул в бойницу. - Может, они оттуда уже все попрыгали?
- Жди, попрыгают, - подал голос Джек. - Пока мы их оттуда штыками не скинем - хрен они слезут... Дай ты ему, Кайса! Красуется, пппп...
- Кому? - финка повела винтовкой, хихикнула: - Да это суслик, Джек. Они нас проверяют.
- Там и снайпер где-то, - буркнул Ник.
- Так он там и не один, - ответила Кайса. - Ладно. Не мешай. Смотреть буду.
Она неспешно устроила удобней свой мощный бинокль и улеглась поудобней сама. Застыла.
Витька закрыл глаза. Ему опять захотелось спать, но в то же время мешали разные мысли, среди которых доминировало удивление: оказывается, вот в такой обстановке можно спать и видеть сны! Он вытянул ноги половчей и все-таки почти уснул уже, но в коридоре вдруг заорали, перекрывая уже ставшую привычной редкую стрельбу, а потом начали палить с такой ожесточенностью, что все повскакали разом...
...Контратаковали сразу по обеим лестницам. Забросали площадки ручными гранатами и бросились вниз, стреляя изо всех стволов. Успели даже ворваться в коридор второго этажа.
Выскочив из комнатки первым, Витька едва не погиб тут же - здоровенный "синий берет", не ожидавший столкнуться нос к носу с мальчишкой, замахнулся штыком, но Джек, появившийся следом, ловко и молниеносно просунул ствол автомата под рукой Витьки и выпустил короткую очередь в упор. Потом подтолкнул застывшего русского:
- Не стоять!
Дальше первых двух комнат, в которых предусмотрительно никого не было, контратаковавшие не прошли. Чего-то подобного лейтенант Миларос ожидал, и был готов к отражению сюрприза. В коридоре второго этажа начался ближний бой, постепенно откатывавшийся обратно к лестничным площадкам. Штурмовиков хорошо готовили к боям в зданиях - и попытка контратаки была заранее обречена...
...Баррикада из мешком и трупов, перегораживавшая коридор, оказалась для бандосов непреодолимым препятствием. Было просто невероятно, что такое количество свинца, носившееся в коридоре, убивает не так уж многих - тем более, что расстояние боя было мизерным. Витька задумался об этом позже, а в тот момент он просто стрелял между двух мешков в расплывчатые от дыма и пыли серо-зеленые тени, метавшиеся впереди. Сверху на него сыпался песок из распоротого пулей мешка; кто-то громко, тяжело стонал неподалеку, а Шарло, стоя на колене, лупил из автомата поверх головы Витьки, осыпая его дождем гильз. Потом штурмовики начали перебегать вперед, прикрывая друг друга, а Витька немного задержался, меня ленту в РПД.
Бой вывалился на лестничную площадку, как пьяный мужик. Навстречу подбежавшему Витьке полз на боку, подволакивая ноги, парень из 1-го отделения, за ним размазывался широкий, яркий, как неон, след. Витька остановился, нагнулся помочь - парень обругал его по-английски и простонал:
- В бой, вперед... я потом...
Витька добежал до угла и обнаружил, что схватка уже идет на лестнице, причем бой какой-то дикий, смесь перестрелки с рукопашной, в которую сверху лупят, не разбирая своих и чужих, бандосы. Мальчишка ляпнулся спиной в стену и, уперев пулемет прикладом в бедро, ударил вверх. Попал - в одного, второго... второй рухнул прямо вниз, через перила, в схватку, как мешок. На Витьку посыпалась каменная крошка, но стрелявший в него, цепляясь рукой за перила, перевернулся вокруг себя и осел на ступени, держа автомат стволом вверх. Голова свесилась между перилами, кровь из раскрытого рта лилась на дерущихся сверху.
Несколько штурмовиков забросили тесаки с тросами, используя их, как "кошки", наверх, на площадку третьего этажа. Каждый бросил туда по три ручных гранаты, и они полезли наверх, как пауки по паутине. Первый перескочил на площадку, исчез... Второй протянул руку - перехватиться за перила, но рука повисла в воздухе, и штурмовик повалился вниз со странно медленной величавостью, похожий в своем снаряжении на старинного рыцаря. Тяжело грохнулся прямо к ногам Витьки, повернул голову, умирающе взглянул на русского - из угла рта выскользнула струйка крови и застыла.
Витька подпрыгнул повыше - перчатки щелкнули о трос - уцепился ногами, полез вверх. Это был самый короткий путь туда - наверх. Только туда и было надо.
Он перевалился через массивные фигурные перила. Обтянутая РЖ спина штурмовика - он стрелял из-за угла куда-то дальше. Еще один боролся на ступеньках с "синим беретом". Еще один бинтовал, вжав в рану "рюкзак", грудь распростертому на полу товарищу - тот мелко, часто дрожал всем телом.
Витька не успел на помощь - бандос всадил нож в бок сзади штурмовику, пробив жилет и начал вставать - но Витька ударил его в лицо ногой, и он опрокинулся на спину, а Витька выстрелил ему из пулемета в голову.
- О небо, больно как... - простонал раненый. Витька в его сторону даже не оглянулся - рванул к углу и, упав рядом со стрелявшим штурмовиком, присоединил свой пулемет к его автомату.
Сопротивление на лестнице было подавлено. Штурмовики ворвались частью на третий этаж, начали зачистку - а частью рванули на четвертый, последний перед крышей. Лестница на него была взорвана и перегорожена мешками и какой-то мебелью. Витька потом вспоминал, как они тесаками рубили какое-то барахло, отдирали откуда-то доски, скручивали их тросами. Импровизированные мостики бросали через пролом. Светловолосая девчонка, придерживавшая мостик, на который прыгнул Витька, неожиданно слабо охнула и рухнула ничком, продолжая держать доски - бронебойка из снайперки прошила ее навылет в сердце.
- Энн! - хрипло крикнул парнишка, тянувший по полу тяжелый пулемет. Оглянулся через плечо, увидел лежащую девчонку, прыгнул к ней - пуля встретила его в прыжке точно в лоб, и парнишка, кувыркнувшись, рухнул в пролом. Следом посыпались соседские мостки - по ним сверху грохнули из подствольника. Но штурмовики уже находились в той стадии, когда ни кровь, ни смерть, ни раны - свои, друзей - не пугают, а только подстегивают.
Два прыжка по пружинящим мосткам. Прыжок через пролом. Кто-то выстрелил в него в упор, он - в ответ; оба промахнулись, но Витька не промахнулся прикладом под челюсть. Потом ему помнилось, что еще двое пытались - и небезуспешно - зарубить его лопатками, а он отбивался пулеметом долгие секунды, пока в схватку не влезли еще штурмовики, прыгавшие с мостка вкось, и Джек рявкнул врагам:
- Задавлю, суки! - с такой яростью, что они подались назад. В левой руке капрала был бробовик, в правой - окровавленный тесак. "Синие береты" отступали вверх по лестнице, тщетно пытаясь оторваться, штурмовики преследовали их по пятам, не давая выйти из рукопашной, и трупы катились и катились по ступеням, а живые перескакивали через них.
- Джек! - резко выдохнул Шарло и оттолкнул капрала вытянутой рукой так, что Джек ударился в перила, отлетев к ним. Шарло подскочил, лицо его исказилось, и он рухнул спиной вниз, на площадку.
- Da er, Lump! - заревел Эрих. - Снайпер вон!
Но Ник уже в длинном прыжке оседлал снайпера и скручивал его, прижимая коленями. Штурмовики прыгали через борющихся, выскакивали в коридор, но вдоль по нему с грохотом густо молотили два тяжелых пулемета, а сам коридор на половину высоты перегорожен баррикадой. Один из штурмовиков рухнул, убитый наповал, второго, раненого в живот, вытащили за руки за угол.
Витька подбежал к остальным, уже стоявшим возле тела Шарло. Олег был без шлема, часто смаргивал. Джек кусал губы.
Шарло был убит наповал - все та же бронебойная пуля навылет прошила и жилет, и вкладыш, раздробив его в крошку - и сердце Шарло. Глаза убитого были удивленно распахнуты, в левой руке он держал... фотографию. Видимо, каким-то запредельным усилием успел выдернуть ее из кармашка, чтобы не залить кровью. Ему это удалось - на снимок попало всего две или три капельки... да и вообще - при таком попадании крови бывает мало...
- Он спас мне жизнь, - тихо сказал Джек. Добавил мягко: - Бедняга... - и нагнулся, закрыл Шарло глаза.
Жозеф высвободил из пальцев убитого снимок. Раздумчиво вгляделся в красивое, смеющееся лицо - и бережно убрал фото в карман. Никто не спросил - зачем?
Пришел злющий, скалящийся, как смеющийся волк, Ник. Толкнул вперед захваченного снайпера - ближе к телу Шарло, штурмовики расступились, а Витька вдруг с ледяным ужасом понял, что Шарло больше нет. лежало среди мусора еще одно тело, неотличимое от прочих мертвых тел.
- Смотри! - и Ник так ударил снайпера прикладом "печенега" в спину, что тот не упал только потому, что налетел на стену. - Смотри! Ты его убил!
Снайпер, кривясь, встал прямее. Это был "синий берет" - мальчишка лет тринадцати-четырнадцати, рослый, крепкий, одетый в легкую удобную форму-маскхалат. Длинные светлые волосы свисали липкими от пота сосульками. Ник разбил ему в кровь губы и нос, он тянул в себя, но эти всхлипывающие звуки не были плачем - серые глаза смотрели зло, ожесточенно. Пленный мотнул головой и выдохнул хрипло - по-английски:
- Вот и ладненько, что убил. Это у меня двадцать третий, - и, скривив губы, добавил, - волки северные. Всех вас перебить!
Кайса и еще две девчонки-снайперши переглянулись. У них было 18, 21 и 12 соответственно. Эрих медленно сказал:
- Больше полувзвода наших положил... вот так...
Все уставились на мальчишку. Он убил полвзвода штурмовиков?!
- Золтана и Энн тоже он застрелил, - сказал кто-то тихо.
- Ты знаешь, что пленных из ваших мы берем только по необходимости? - тихо и вроде бы даже миролюбиво спросил Джек, бросая трофейную винтовку - старую, но ухоженную PSG-1. Снайпер кивнул. - Ну так вот. Ты нам бесполезен.
Мальчишка опять скривил губы, усмехнулся, открывая зубы, презрительно. Витька посмотрел на эти зубы и подумал: "Ел человечину. Но как же?! Эти местные, они дикари. А он... а они... может, он даже и не родился тут, может, он похищенный, угнанный еще малышом..."
Но что он мог сделать или сказать?..
...Мальчишку подвели к пролому. Он шел на негнущихся ногах, но молча. Просить было бесполезно, никто с обеих сторон давно ни о чем не просил врагов. Только около пролома он обернулся и смачно плюнул под ноги штурмовикам. Потом что-то сдернул с шеи, бросил на пол. Ник шагнул вперед и выстрелил ему в затылок, но - видимо, от злости - пуля прошла выше, только взвихрив и опалив волосы на голове пленного. Тот вздрогнул, но, не поворачиваясь, сказал, поведя плечами:
- С похмелья, что ли?
- Пусти, дурак! - выругался Жозеф, выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил точно в затылок. Снайпер дернул головой и упал в проем с какой-то странной готовностью, словно долго ждал этого момента и этой пули. Снизу крикнули:
- Это что?!
- Трупешник, что же еще, - Джек сплюнул вниз. - Ослепли, или как?
- Или как, - засмеялись снизу.
Витька подобрал с пола брошенную убитым вещь. Это оказался медальон. Странный, вроде бы серебряный - перевернутая пятиконечная звезда в круге.
Вещица понравилась. Витька сунул ее в карман РЖ.
6.
Четвертый этаж и крышу взяли варварски, но великолепно. Штурмовики оттянулись на второй этаж, и два "хенгиста", подойдя на бреющем, всадили в окна и по крыше весь боезапас, после чего штурмовики ворвались сначала на четвертый, а потом - и на крышу, давя и расстреливая ошеломленного врага.
Впрочем, добивать было практически некого. Когда "хенгист" выбрасывает во врага все, что имеет - то даже камень плавится. По коридорам и комнатам тяжело было ходить - они буквально дышали жаром.
Штурмовик, попытавшийся помахать флагом, был убит снайперской пулей из улицы. Флаг подняли на флагштоке - а через полчаса такой же взвился и над вторым зиккуратом. Надо сказать - очень вовремя, потому что через десять минут после окончания штурма начался новый.
Теперь уже "синие береты" ударили по обоим зиккуратам и по бывшей тюрьме.
* * *
- Вижу... черт, восемь танков и до батальона пехоты! Полкилометра, быстро приближаются...
Голос Милароса хрипел в рации. АСУ работала, пощелкивая под быстрыми пальцами оператора, выдавала данные по стрельбе. Минометы штурмовиков были эффективны против пехоты, против легкой техники - но не против толстенных броневых лбов старинных Т-55. Впрочем, у штурмовиков хватало реактивных гранат и зарядов к противотанковому оружию. Беспокоил только возможный артиллерийский огонь с больших дистанций, но артиллерией противник пользовался плохо - и всяко после первых же выстрелов ее засекут и подавят вертушки.
У Милароса оставалось в строю еще 80 полноценных бойцов. Гарнизон, наполовину состоявший из "синих беретов", сопротивлялся с отчаянным упорством. Но восьми десятков штурмовиков вполне хватит для отражения атаки... должно хватит...
... - Зря мы бросили там Шарло, - упрямо повторил Олег. - Надо было его унести.
- Куда? - не поворачиваясь, спросил Джек. Хладнокровно и резонно.
- Унести, - повторил Олег. Эрих пояснил:
- Что его там снарядом накроют, что еще где - мертвому все равно. Живы будем - подберем всех. И никого не забудем.
- Твою-у... - протянул Ник. - А их много!
Относилось это к вражеским пехотинцам, передвигавшимся среди домов, заборов и развалин следом за танками. Они двигались небольшими группками, поливая все перед собой огнем и то и дело бросая гранаты - опасались засад, что естественно.
"Вертушки" появились над полем боя внезапно - даже для штурмовиков. Выскочили вдруг откуда-то со стороны канала, синхронно исполнили "горку", и... Витька впервые в жизни увидел, как они штурмуют наземную цель по-настоящему. Все впереди затянула белесая пыль, и в глубине этой пелены что-то вспыхивало и рвалось с коротким, резким грохотом. Один танк закрутился на месте, воткнулся кормой в дом и застыл - его охватило пламя. Второй клюнул носом и остановился тоже - корма горела. Башня третьего взлетела вверх, дважды кувыркнулась в воздухе и рухнула в улицу... "Хенгисты" еще раз прошли над оставленным ими дымным хаосом, поливая землю из пушек, так же синхронно развернулись и, постепенно снижаясь, исчезли. Все было исполнено, как во время классического балета - легко, быстро и отработанно.
Зиккурат разразился воем, свистом, улюлюканьем и неприличными воплями. 2-е тоже орало, но Джек, хмурясь, сказал:
- Они вернутся. И очень быстро.
В самом деле - нелепо было думать, что враг оставит в покое ключевые узлы контроля над городом. Тяжелые пулеметы и трофейные скорострелки держали под обстрелом почти четверть города, их огонь уже несколько раз рассеивал скопления вражеской пехоты и легкой техники в отдаленных кварталах. Джек оказался прав...
...Витька не понял, что произошло.
* * *
Стоны. Кто-то стонет совсем рядом. Надо помочь, подняться и помочь. Стоны пульсируют под черепной коробкой, но встать на ноги нет сил, даже пошевелиться нет сил и думать тоже нет сил... Мягко сваливаясь в бархатно-черную яму обморока, Витька все же заставил себя открыть глаза, залитые чем-то липким.
Двое пробежали мимо, под их ногами хрустели щебень и пыль - противно и громко. Один обернулся, встретился взглядом с Витькой, но второй коротко бросил: "Готов," - и они пробежали дальше, волоча зеленые цинки.
"Я убит, - спокойно подумал Витька. - Как странно. Значит, после смерти человек еще какое-то время думает и видит, только ничего уже не может... сейчас я закрою глаза - и... и все?! Нет, я не хочу, нет..."
На лицо ему капнуло. Витька скосил глаза и увидел штурмовика - очевидно, отброшенный взрывом, он накололся на торчащие зубья расщепленных досок, как бумажный листок, и теперь висел тяжелым безжизненным мешком, а одна из щепок вышла изо рта, как идиотский тонкий язык - дразнящий... Кровь уже перестала течь, но иногда все-таки капала - и именно в ней был перемазан Витька.
"Я не убит, - пришла ясная мысль, - я только оглушен. Мне надо встать и драться..."
Он попытался тут же подняться, но руки подламывались, и он падал снова и снова, тихо чертыхаясь, пока не подбежал незнакомый штурмовик - черноволосый быстрый парнишка.
- Живой?! - радостно спросил он. - Здорово! Давай помогу встать, давай-ка...
- Помоги, - Витька закинул руку ему на шею. - Ты откуда?
- Из "Волгограда", - парень нашарил под обломками пулемет Витьки, заботливо повесил на плечо русскому. - Вооот...
- Я не помню тебя что-то...
- А я два месяца назад в плен влетел... сегодня и освободили... Стоишь? Сам стоишь?
- Стою...
Он действительно стоял и смог даже шагать. В "их" комнате половина стены вместе с окном и одной самодельной бойницей была срезана взрывом, лежала грудой щебня, из которой торчали бурые от крови лохмотья. У Джека была перевязана под каской голова, у Эриха - забинтован бок слева. Жозеф орал, лежа на каком-то столе и вцепившись в его край побелевшими пальцами - Кайса зашивала ему снаружи в правом бедре рваную рану. В воплях валлона была даже не боль - досада и яростная злость.
- Живой?! - крикнул Майкл сакраментальное, увидев ввалившегося в комнату Витьку. - Куда тебя?!
- А никуда, - Витька наконец-то удивился этому факту, почти падая рядом с другом. - Это и не моя кровь.
- Ты хоть знаешь, как тебе повезло? - Майкл ухмыльнулся. - Прямо под тобой снаряд в стену угодил. Если бы дверь была закрыта - тебя бы об нее - в брызги. Как лягушку, только ты квакнуть не успел бы... А так - вылетел в коридор... Но мы все равно думали, что тебя там об стену...
- Могли бы и посмотреть, - Витька приложился к фляжке.
- Только время на это и тратить, - хладнокровно ответил Майкл.
Он был прав. Несмотря на бесконечный и точный минометный обстрел, "синие береты" подобрались к зиккурату на сотню, а то и на полсотни метров. Снизу им стрелять было не слишком удобно, но зато они могли не очень-то высовываться, да и все равно - мало приятного, когда пули с визгом рикошетируют от камней возле твоей головы...
- Вик! - крикнул Джек, не отрываясь от автомата. - Две плиты буквой Т на четырнадцать часов - видишь там толпу?
- Вижу...
- Убери их, когда начнут прыгать, у них две иголки!
"Толпа" была человек шесть, они лежали в развалинах, но у них в самом деле имелись два РПГ и масса сумок с гранатами. Витька пустил по камням пристрелочную очередь, убедившись, что РПД исправен. Когда первый из гранатометчиков сделал перебежку, Витька не стал стрелять. Но потом вскочили оба подносчика - и он их срезал наповал одной очередью. Вторая очередь достала второго же гранатометчика, решившего, очевидно, добить в башню издалека. Витька хмыкнул довольно - первый гранатометчик с единственным зарядом лежал в двух десятках шагов от сумок с гранатами.
- Неплохо! - Джек, судя по всему, в бою обзаводился глазами на затылке и на ушах, по паре на каждую сторону. - Давай и тех троих тоже!
- Сей-ча-асссс... - процедил Витька, водя стволом. Гранатометчик чуть приподнялся, его голова в низко надвинутой странной старой каске качнулась над камнем - и Витька влепил короткую очередь ему в лоб. Каску сорвало. Двое уцелевших решили, видимо, что с них довольно и поползли обратно - Витька дал им выбраться на гребень разрушенной стены и пришил обоих к щебенке. Один все-таки с усилием перевалился за гребень, и Витька тихо выругался:
- Ранил, кажется...
- Да и черт с ним, - сплюнул Эрих. - О небо, до чего бок горит...
- Смотри, заражение схватишь, - забеспокоился Витька.
- Ты вон давай стреляй лучше, - сердито ответил Эрих. Витька ухмыльнулся:
- Днем стрелять плохо, ночью лучше. Днем дома мешают, а ночью их не видно...
Два танка, укрывшись за этими самыми домами, били по зиккуратам из пушек, и поджечь их никак не удавалось. Но это было, пожалуй, единственное успешное действие со стороны бандосов - оружие штурмовиков наносило наступающим просто-таки устрашающие потери. Трупы в зеленоватой форме, а чаще - просто в обносках лежали везде на подступах к зиккурату.
Штурмовики тоже несли потери - в основном, от снайперского огня засевших в развалинах "синих беретов". Стрелки там, надо признать, были отличные - били при малейшей возможности, и били точно... Огонь их так беспокоил, что Миларос приказал поставить вокруг зиккурата дымзавесу при помощи шашек белого дыма, и башню окутали спирали похожего на растрепанную вату задымления. Знаменитый "эффект кружевной занавески" позволял штурмовикам продолжать огонь с почти прежней эффективностью - и в то же время надежно скрывал их от глаз снайперов...
