Книга: Там, где мы служили. Главы 6-14. Эпилог.

Глава 9.

ЗИМА ОКОНЧИТСЯ ЗАВТРА.

Кругом зима. Опять зима, снега черны, как всегда -
Они привыкли растворяться во тьме...
Кругом чума. Опять чума, твои пусты города -
Они привыкли плыть по этой чуме...
И кто-то может слушать Боба, кто-то - "Ласковый май"...
Почем пророки в идиотском краю?
Гитару брось - и бабу брось, и как жену обнимай
Обледенелую винтовку свою...
Олег Медведев. Идиотский марш.

Тучи, казалось, цепляются низом за верхушки деревьев. Над узкой речушкой, над заросшщими молодой черной ольхой берегами, крутило снежный заряд, снег падал на раскисшую мокрую землю. Солнце светило сквозь тучи тускло-золотым размытым пятном, мохнатым и, казалось, шевелящимся.

Человек, слегка раздвинувший голые ветви кустов над косогором, уже минуты три рассматривал берега, неподвижно стоя на колене. Прозрачные капли перебегали по краю шлема, видному из-под капюшона, собирались в одну - увесистую, налитую - и она падала вниз, на колено, обтянутое мокрой тканью. Потом - мягко выпустил ветки, поднес ладонь ко рту...

- Хро... хро... хро... - послышалось похрюкивание секача. В двух местах кусты зашевелились и раздвинулись - двое с ручными пулеметами перебежали чуть вниз по склону, синхронно залегли за деревьями - словно растаяли. Следом начали появляться остальные.

Ник - а именно он сидел в кустах - сбежал к самой воде, постучал по стволам нескольких деревьев, хмыкнул и указал Елене на значок, вырезанный на серебристо-серой коре -

Девушка подняла угол рта:

- Пить можно.

- Только неохота, - тихо добавил Ник. - Кто тут был?

- Рышарт, он повернутый на водичке, - пояснила Елена.

Подошел Джек:

- Брод есть, - мотнул он головой, - помечен. Окурки косяков, деревья кое-где порублены. Следы от большегрузки, вытягивали из грязи.

- Давно? - Елена прицелилась глазом на течение.

Джек задумался:

- Эндрю бы сказал точно - а я не скажу. Дождь, грязюка.

- По тому берегу они не пройдут, там болото, - Жозеф подошел, вытирая ладонь о штаны. - Они направо повернули, сразу за рекой.

- Нам это не покатит, - Елена поправила ремень шлема. - Ник, посмотри.

Канадец махнул рукой Петру, указал Витьке на берег. Русский перебежал за валун, лег, выставив пулемет. В глубине души он был доволен тем, что не ему предстоит лезть в холодную даже на вид черную воду...

...Ник жутко не любил этих переправ. На противоположном болотистом берегу торчали редкие молодые березки, но у корней густо сплеталась высокая жухлая трава... "Не прогляди, Вик, - мысленно попросил канадец, чувствуя, как в сапоги медленно полилась вода. - Мать же ж твою, до чего хо-лод-но-о..."

Температура воды в самом деле была едва больше +8 градусов по Цельсию - а по наставлениям при +5 переправа нежелательна, при +3 - уже невозможна... Вода дошла до живота, и Ник с ужасом ждал, когда она поднимется выше. Нет, выше она не поднималась, но в паху возникло ощущение камня. "Еще какое воспаление подхватишь..." - зло подумал он, оглянулся... Губы у идущего следом болгарина были синие, глядел он с отчаяньем - Петр был ниже Ника, вода подошла ему под грудь. Перед младшим по возрасту и званию киснуть не годилось, и Ник даже изобразил улыбку...

...На "берегу" вода доходила всего лишь до середины голени, около деревьев качались под ногами припадочные кочки. Пахло резко...

- Торфяник, - буркнул Ник.

- Не п-п-п-п... пролезем? - заставил себя выговорить Петр. Он пытался сдержать дрожь, но все равно заходился приступами.

Ник нагнулся, подхватил кусок торфа (ощутив мертвенный, ледяной холод) и сдавил его. вода потекла струйками, сам торф бугорками выдавился между пальцев.

- Пройдем, - Ник бросил комок и вытер ладонь о голенище. Петр покрутил рукой над головой...

...Витька оказался рядом с ними почти сразу - он чуть ли не перебежал реку. Огляделся и цокнул языком:

- Да, пейзажик... Африка. У меня в одной книжке фотки есть про Африку, какая она была. Нич-чего общего.

- Дальше будет еще лучше, - обнадежил Ник...

...Этот ночлег Витька запомнил надолго. Почти час они шли по болоту - изматывающе медленно, постоянно глядя по сторонам. В двух местах обнаружились засидки снайперов - пустые и непонятно чьи - но осторожничать стали еще больше. Стоило сделать неловкий шаг - и в сапоги лилась ледяная, обжигающая вода. Вскоре Витька понял, что толком не чувствует ног - идет словно на каких-то обрубках... Свитера под курткой позволял себя в целом - выше бедер - чувствовать тепло, но пару раз начинал идти снег, навевавший тоску. Лужи черной воды морщила рябь от ветра, хлеставшего по лицу даже сквозь маску.

Развести огонь было бы можно даже из сырых дров, но Елена, косясь на небо, запретила. Недовольны были все, но не смолчал только Дэниэль:

- Какого черта? - губы у него дрожали, он резко вытер лицо снятой маской. - Мы же ночью сдохнем! Нужно развести огонь!

Елена даже не снизошла ло объяснений - присела на валежину, раздернула ремни сапог и вылила из них воду, потом - выжала носки. Сапоги сами по себе не промокали, но вода налилась внутрь за голенища, и их пришлось сушить, плеснув в каждый по порции тетратила - сапоги ухали, как минометы, выбрасывая клубы фиолетового призрачного пламени и даже подпрыгивая. Зато после этого обуваться было - одно удовольствие. Пообедали саморазогревающимися консервами, выпили немного рома. Банки Елена приказала утопить в болоте и окрысилась на Дэниэля за брошенную наземь крышку:

- Подними и выкинь!

- Кто ее тут найдет? - проворчал тот.

- Кому надо - найдут!

Крышка плюхнулась в болото - Дэниэль со злости запустил ее так, что она "напекла блинов". Все выглядели усталыми и злыми, лично Витька хотел спать - все равно, как и где. В лагере они совершали тридцатикилометровые марш-брорски, но он ни разу не чувствовал себя до такой степени вымотанным. Сказалось постоянное нервное напряжение - не боевая вспышка с выбросом адреналина, а постояное тихое истощение сил. Больше всего он боялся, что Елена пихнет его в часовые, но она поставила Джека, Эриха и себя - однако, Жозеф вызвался вместо нее.

- Я бы не смог, - честно шепнул ему Витька.

- Чего? - буркнул валлон.

- Ну, дежурить вызваться вместо...

- Сможешь, - так же равнодушно буркнул тот, - когда до такой же степени обалдеешь, как и мы...

- Хватит болтать, - приказала Елена, заворачиваясь в термопленку. - Все в кучу, и чтоб ни писка до подъема.

- Скатах, - заметил Джек, тем не менее, заворачиваясь в свой кусок...

...Дикая была ночка. Витька на всю жизнь запомнил этот мокрохолодопронизывающий ужас. Термопленка исправно грела, но это мало помогает, когда дует и мочит со всех сторон. Лежали кучей, ивсю ночь только и занимались тем, что переползали друг через друга ближе к центру.

В этом жутком, тягучем полусне-полубодрствовании Витька с ужасом вспоминал, как жаловался на тыловое бездействие в теплом блиндаже! Каким он юыл идиотом... Но он-то ладно, а как же ветераны, уже знавшие, что такое рейд?! Как они-то могли жаловаться на то, что не испытывают этого кошмара?!

Утром никто не шутил и вообще не разговаривал - все выглядело довольно жутко. Совершенно молча поели (по одной банке чего-то неразличимого, на восхитительно горячего на двоих) и с маниакальным упорством полезли куда-то по мокрому лесу. Если бы Витька присмотрелся к поведению Елены и Джека, он бы понял, что те вполне ориентируются в ситуации. Но присматриваться, по правде сказать, не было сил.

Джек прикрывал правый фланг, и Витька шел с ним. Когда он слегка разогрелся на ходу, то движения капрала начали его просто зачаровывать. Джек шел совершенно бесшумно. И, казалось, не прилагал к этому ни малейших усилий.

Внезапно Джек остановился, и Витька - чисто автоматически - застыл тоже. Капрал указал вперед, в сторону густых кустов метрах в пятидесяти от солдат.

Витька увидел какую-то рыже-бурую массу, тяжело возившуюся среди голых ветвей. Мальчишка ощутил странный тяжелый запах.

- Кто это? - тихо спросил он. Джек, не оборачиваясь, усмехнулся, судя по голосу:

- Гишак.

Витька замер. Кто такие гишаки - он знал хорошо. Когда же понял, что Джек не шутит - то испугался, забыв об оружии. Масса, крутившаяся в кустах, походила габаритами на джип, а не на животное...

Джек совершенно спокойно повернулся в сторону основной группы и посигналил рукой. Витька, нервно стискивая оружие, быстро спросил:

- Не нападет?

- Не должен, - Джек тем не менее взял в руки дробовик и ловко снарядил его барабаном с пулями. - Но самое главное - людей здесь нет...

- Почему?

- Гишак от человека уходит, если не напал... Ага, почуял!

Не без содрогания Витька увидел, как туша в кустах неожиданно быстро развернулась - и к людям оказалась обращена отвратительная лобастая башка с круглыми ушами и маленькими глазками. Из черногубой пасти тягуче капала слюна. Мокрый черный нос несколько раз дернулся, втягивая сырой воздух, пропитанный запахами - ветер дул от зверя, и людей он видел, но не чуял, а глазам доверял не очень-то. Но наконец зверь повернулся и, тяжело закидывая зад, неожиданно проворно в то же время исчез в кустах. Уже совершено бесшумно.

Витька с облегчением перевел дух, когда зверь исчез окончательно. Джек снова перезарядил дробовик и хмыкнул:

- Ушел половичок... хотя у них шкура воняет, сколько не обрабатывай, - и махнул рукой, давая сигнал к движению.

2.

Гишак оказался прав - людей поблизости не было, и отделение шло еще около часа, прежде чем выбралось к первым признакам... гм... цивилизации.

Признаки выразились в полевой дороге, выложенной легкими фашинами - неожиданными, из пластиковых труб в гибкой сцепке. Выходить на нее Елена не позволила, сначала все окрестности досконально изучили в бинокли, и лишь потом отделение отправилось к дороге - не все, сама Елена, Кайса и Ник с Петром остались за деревьями.

- Техника здесь ходит, - определил Майкл.

- Почему решил? - полюбопытствовал Дэниэль.

- Грязь, - коротко ответил тот, подбрасывая над плечом трубу своего оружия.

- А, книжные сказочки, - буркнул Дэниэль. Но Джек покачал головой:

- Нет, правда... Вот, - он присел, - грязь выдавливалась между фашинами и брызгала... - Джек поднял голову, - в сторону движения...

- А вот тут кто-то чинился, - Эрих указал на сломанные ветки и радужную пленку на лужах. - Не наши ли старые знакомые?

- Думаешь, те, что на реке? - спросил Джек, поднимаясь.

- Почему нет? - пожал плечами немец. - Больше-то тут дорогой следов не было...

За редколесьем виднелся более густой лес. Собственно, дорога вела туда... а над верхушками деревьев клубилось темное облако...

- Птицы, - довольно сказал Джек. - В роще кто-то есть...

...Витька впервые увидел, как устанавливают настоящие мины - несколько противотанковых поставили под настил, а почти весь запас пехоток - по обочинам, дополнив их гранатами на растяжках. Елена и Джек тем временем рассматривали карту. Елена все с теми же Ником, Петром и Кайсой остались на местах, замаскировавшись среди деревьев. С ними остались и Майкл, Жозеф и Дэниэль. Джек, Эрих и Витька пошли дальше.

Двигались вдоль дороги, но за кустами, внимательно осматриваясь и вслушиваясь. Останавливались дважды. Первый раз - на севере послышались отдаленные звуки перестрелки, быстро затихшие. Второй - впереди возник воющий звук, перешедший в пронзительный визг и хруст. Витька споткнулся, но Эрих, положив руку ему на плечо, просигналил: "Бензопила. Метров шестьсот."

В самом деле - примерно через полкилометра они вышли на группу махди, работавшую тремя старыми бензопилами. Тут же стоял тягач - переделанный из танка и явно подготовленный к трелевке.

"Берем?" - ощущая нервную дрожь, "спросил" Витька. Но Джек покачал головой, и они, обойдя пильщиков, двинулись дальше - в направлении густолесья.

Дорога выглядела странно вымершей, хотя подальше слышался шум часто проезжающих машин - километрах в двух. Но в лесу тоже было тихо...

Для наблюдения залегли за валунами. На опушке поблескивала колючка, лениво ходили несколько часовых - тоже махди, и Джек подумал, что "синих беретов", похоже, почти не осталось в природе. Это радовало. Но тут Джек услышал задыхающийся звук, который издал Витька - и уже сам увидел, что так взволновало русского...

...Ровным рядом, прячась под буро-пятнистыми тентами, стояли самоходки. Старые, калибра 152-155 миллиметров, где-то так. Восемь штук. По углам "прямоугольника" поднимали к небу стволы зенитые пушки-скорострелки. Выглядело все это довольно ухоженным, но вот бойцов кругом маловато... Так, ходили кое-где - и все. Но Витька не сомневался - они наткнулись на одну из тыловых баз, где готовят к отражению наступления технику, сделанную еще до Безвременья. Он таких моделей даже и не знал...

Джек задумчиво наблюдал за техникой. Эрих еле слышно спросил:

- Фуфло?

Джек кивнул. Показал на нос, потом - на глаза. Эрих криво улыбнулся.

А до Витьки дошло! Только теперь! От всей этой машинерии не пахло ни железом, ни горючим, ни смазкой - ничем из того, что неизбежно разит от даже мало-мальских скоплений техники. Он сам всмотрелся пристальней - и словно волшебная пелена упала с его глаз. Надувные комплекты. Тоже старые, "добезвременные". Сочная приманка для штурмовых машин северян.

Джек перевернулся на спину и задумчиво уставился в небо. Эрих положил подбородок на приклад пулемета. Витька растерянно смотрел то на того, то на другого.

- Так, - Джек вновь перевернулся на живот. - Фуфло. Но настоящее - где-то поблизости. Зашумят наши - берем "языка", хорошо бы - из главарей. Эрих, Вик - спать.

Немец надвинул на лицо капюшон и, похоже, тут же выключился. Витька просто не мог себе представить, что можно вот так - спать в виду врагов.

- Спи, дубина, - улыбнулся Джек, - пока можно.

Витька решил послушаться. "Не усну," - подумал он, закрывая глаза - и...

...проснулся от прикосновения к коже за ухом. Эрих полулежал рядом, глядя на него; Джек спал поодаль.

- Дежуришь час, - сказал немец.

- Пока ничего? - спросил Витька, незаметно потягиваясь всем телом. Немец покачал головой, вновь натягивая капюшон - и Витька остался один на один с мыслями и воспоминаниями, промозглым холодом и мокрым лесом, в котором все так же ходили часовые, охраня макеты техники...

Мысли текли медленно, плавно - мысли о доме, о родных... но их все больше забивали другие - о том, что он будет делать в лагере, когда они вернутся туда.

Ветер улегся, и пошел снег. Настоящий - белый, плавный, пушистый снег, который скоро перестал таять, ложась наземь. Витька знал от друзей, что он все равно скоро растает - но сейчас медленное движение хлопьев напоминало ему Россию. Старшие снега не любили и даже боялись. А Витьке он в общем-то нравился - главное, чтобы после него всегда приходило солнце... Без снега в снежки не поиграешь и вообще...

На КПП откуда-то подскочил джип, затормозил, потом - проехал и скрылся где-то среди макетов. Снег все падал, выбеливая землю, часовые ходили, накинув капюшоны неуклюжих брезентовых плащей... Они были похожи на какие-то странные чучела из жутковатой сказки.

Впервые в жизни Витька ощутил, что такое - смотреть на живых, которые уже, в сущности, мертвые. Если честно, не очень приятно - ходят, дышат, а потом...

Выстрел из гранатомета прозвучал неожиданно четко - и тишина исчезла. Звуки вспыхнувшего ожесточенного боя перебила близкая сирена - заунывный протяжный вой оглушал, полностью забивая все остальное. Куда-то бежали махди, выскочили два джипа с пулеметами...

Будить никого не понадобилось. И Эрих, и Джек уже "подкинулись". Джек, почесывая скулу, сделал вывод:

- Пойдем через КПП.

- Напрямую?! - весело удивился Эрих. - Согласен.

Витька поразился. Через КП?! Сейчас, во время тревоги?! Они что, одурели?! Но он уже уяснил - лучше промолчать, если не понимаешь, чт ок чему. Умнее. Если старшие товарищи прут на минное поле - значит, так надо; а он может только следовать в кильватерной струе.

Они добежали до КПП бегом, совершено спокойно проскочив мимо разворачивающегося джипа, набитого махди. Джек прыжком влетел в дверь КПП и с ходу вогнал ствол под дых поднявшемуся часовому. Эрих, вбежавший следом, легко перемахнул барьер и вырвал штекер полевого телефона:

- Опа! Сидеть, - телефонист плюхнулся на место и посерел. - И тихо сидеть.

- Джек! - вошедший последним Витька обернулся через плечо. - Джип! Сюда жмет!

Джек указал на угол за дверью, сам отступил за стойку, Эрих - тоже. Витька вжался в угол.

- Ти-хо, - повторил Эрих, пошевелив красноречиво стволом пулемета.

- Водитель в джипе, один бандос - тоже... это "береты", - докладывал Витька, осторожно выглядывая в окно. - Сюда двое идут... оба махди!

- Вик, младший твой, - бросил Джек. - Не церемонься, он нам не нужен.

Витка почувствовал, как в висках гулко запульсировала кровь. Тихо - это ножом. Ну да, конечно. Чем еще. Все так, он же это знал, он это умеет, его этому учили...

- Держи, - Джек вдруг быстрым движением перебросил ему нож. Витька успел его хорошо разглядеть - длинная, изогнутая рукоять из какого-то волокнистого материала, широкое, не очень длинное лезвие...Большего разглядеть или что-то спросить он уже не успел.

- Штаб мне! - рявкнул, входя, махди - видимо, "эмир". Шагнул вперед, встретился взглядом с почти дружелюбно глядящим на него Джеком, тоже посерел и закашлялся: - Кзак-ак... - а потом резко опрокинулся - Эрих точно, коротко ударил его за ухо, а Джек подхватил, не дав грохнуться.

Шагавший следом махди схватился за кобуру. Но Витька - словно уже сотни раз делал это всерьез, а не на тренировке - захлопнул дверь тычком ноги, не показываясь в проеме, и, шагнув за спину махди, левой рукой обхватил его за лицо и завалил спиной на бьющую навстречу падающему телу правую.

Почкой на нож.

"Хорк," - тихо сказал махди, содрогнувшись всем телом. Выгнулся, стукнул каблуками в пол, снова дернулся. Витька вырвал нож, и он вышел неожиданно легко - вместе со струей крови, а вторая струя ударила ртом, едва Витька отнял ладонь. Такая, что залила дверь и пол.

- Опускай его, - выдохнул Джек, ловко крутя руки оглушенному.

- Тошнит, - с трудом сказал Витька, глотая кисло-сладкую, густую, как расплавленный свинец, слюну. Труп мягко, безвольно выскользнул из его рук, кровь все еще текла под сапоги, скапливалась темной лужей с бурлящими пузырьками. Витька внимательно вгляделся в эту лужу, нагнулся зачем-то ниже - и его стошнило на труп водой, консервами и желчью. - Вот ведь... - почти удивленно сказал он, сплевывая - слюна никак не хотела течь.

- Что?! - бешено спросил Эрих, перемахивая стойку. Телефонист и часовой лежали вповалку в такой же луже, и Витька снова ощутил спазм, но пустому желудку больше нечего было вытолкнуть, и мальчишка лишь подавился мерзкой открыжкой. Эрих оттолкнул его плечом, оглянулся на Джека. Англичанин кивнул, ловко взваливая пленного на плечо.

- Водитель - твой, - бросил Эрих, перехватывая финку за кончик перепачканного кровью клинка. - Быстро.

Витька кивнул. Он совершенно ничего не соображал, мысли, чувства и желания отсутствовали, но лагерь вколотил в него привитые еще с раннего детства рефлексы боя, и он выдернул из чехла на ножнах тесака "робинзон". В лагере он хорошо метал ножи...

- Быстро, - повторил Эрих, пинком распахивая дверь. Финка свистнула в воздухе, вырвавшись из его руки - и "синий берет" в джипе, исказив лицо, схватился за рукоять - финка вошла в горло слева, из открывшегося рта вместо крика свистнула кровь. "Шшшихх..." - прошуршал "робинзон", вырвавшись из пальцев Витьки и стремительно вращаясь в полете. Водитель хлопнул себя по лицу и вывалился в тающий снег, в грязь под ним. нога, оставшаяся в кабине, несколько раз дернулась.

- Быстро, - Эрих словно забыл все остальные слова. Они перебежали к машине; немец сбросил ногу и, прыгнув за руль, включил зажигание. Джек перебежал следом, свалил на заднее сиденье пленного. Витька, спеша, наклонился над водителем. На месте левого глаза у него торчал торец ушедшего почти на всю длину "робинзона". Витька ухватил ее только со второго раза и выдернул, как занозу - потянулись какие-то слизистые нити...

- Едем, - он перевалился через дверцу, и Эрих рванул с места.

- Выкинь суслика, - бросил он и тут же спохватился: - Постой! Дай финку.

Витька, поднатужившись, вывалил "за борт" убитого махди, и труп покатился в сторону, как странная кукла... Потом, отцепив фляжку, жадно прополоскал рот, горло и сплюнул.

- Стошнило, - словно извиняясь, сказал он.

- Ерунда, - Эрих лихо вертел руль. - Где встречаемся?

- То есть как? - не понял Витька, но потом сообразил, что вопрос адресован Джеку.

- Иди к жабе! - не очень вразумительно крикнул тот и, сделав знак Витьке, на ходу выскочил из на миг слегка притормозившего джипа. Мальчишка прыгнул за ним, чуть не упал, но удержался на ногах и даже не отстал от капрала - согнутая спина его мелькнула впереди, у кустов.

Когда Витька подбежал, Джек уже целился в одного из часовых, все так же ходившего у проволоки.

- Бей по всему, что движется, - приказал он. И первым дал короткую очередь.

3.

План вдруг стал ясен Витьке, и он чуть не засмеялся - настолько этот план был изящен. Судите сами! Кто-то атакует на дороге машину... или колонну. Тревога! Одновременно (почти) атаке подвергается "расположение САУ", причем в неразберихе не поймешь сразу, что "атакуют" всего два человека. Вывод? Атака на дороге - отвлекающая, северяне "купились" на приманку. В той суматохе сразу не заметят, что пропал эмир. Силы, брошенные на дорогу, оставляют Елену в покое, мчатся сюда. И Джек с Витькой "срываются" - двоим оторваться легче! Правда, Витька забеспокоился: а не подведет ли он Джека?

Джек то стрелял из автомата, то из подствольника, даже не особо целясь. Витька тоже строчил, в упоении опустошая ленту и хохоча во все горло в како-то пьяном угаре. Оба перебегали с места на место, и наконец Джек завопил:

- Вик, мотаем! Машины!

В самом деле, по дороге, взметывая грязь, мчались несколько бронемашин, густо обстреливая изо всего, что стреляет, все, казавшееся подозрительным. Витька увидел, как вверх летят кусты с клочьями дерна, падают, словно пилой срезанные, нехилые деревца... Все тот же инстинкт подсказал - держаться за капралом, и Витька угадал. Джек влетел с разгону в узкую ложбинку, заросшую каким-то колючим кустарником.

"Пригибайся!" - показал он рукой и заскользил над самой землей, предоставив Витьке тыкаться в поясной рюкзак шлемом. При этом Джек успевал оглядываться, чтобы проверить - не отстал ли младший? Бежать было трудно - ветки дергали за форму и одежду, сапоги скользили по грязи. Витька удивлялся потом, что все еще не грохнулся - казалось, что каждый шаг - последний, и сейчас он в рост растянется в этом болоте...

Лощинка вывела к ручью, по которому Джек уже не бежал, а шел, осторожно передвигая ноги и то и дело прислушиваясь. Звуки стрельбы и взрывов исчезли, и, наконец, капрал присел на береговой выворотень, указав место напротив Витьке.

Мальчишка сел с удовольствием. Положив пулемет на колени, потер икры, прополоскал рот водой из ручья. Джек стащил с головы шлем и подвигал челюстью. Потом прислушался к чему-то - лицо капрала стало задумчивым. "Странно, - подумал Витька, следя за ним, - он мне казался неприятным парнем, замкнутым таким... А он отличный парень. Что он там слушает-то? - Витька прислушался тоже. - Глухарь?! Он слушает глухаря?!"

Да. Похоже, что Джек увлекся звучавшей неподалеку песней этого - еще одного - переселенца с Севера. Странной, дикой песней... "Дрок. Дрок. Тр-р-р, дрок, др-р, о-ок!" "Значит - людей близко нет, - отметил Витька, - раз птица спокойна..." И ощутил, как расслабляются напряженные мышцы.

Выражение лица Джека внезапно изменилось - словно перетекло в иную форму. Он по-прежнему вслушивался, но уже без малейшей расслабленности. И Витька тоже прислушался снова.

"Фр-р-р! Фр-р-р! Фр-р-р!" "Что такое? - мальчишка напрягся, и память подсказала: - Да куропатки же! Взлетают куропатки! Но как же..."

"Куропатки," - просигналил по руке Джек. Витька кивнул и ответил: "Человек?" Теперь кивнул Джек: "Сиди тихо. Очень.

Витька больше не кивал. Он окаменел на корне.

Стук копыт по мягкой, раскисшей земле смазывался. Витька мог сказать, что до всадников примерно полкилометра, не больше.

"Трое верховых, двое пеших, - просигналил Джек. Двигались только рука и глаза. - На край. Быстро. Тихо."

Они выбрались на край лощинки и легли, замаскировавшись кустами. Витька убедился, что Джек не ошибся - совсем близко между деревьями ехали шагом трое махди, чуть впереди - шли двое пеших с выпсуками на шлейках.

- Задачка, - теперь уже вслух, но очень тихо сказал Джек, - как от пятерых махди отнять трех лошадей, чтобы в результате остались двое штурмовиков?

- Нам нужны лошади? - осмелился спросить Витька. Джек кивнул. - Ну так подстрелим этих...

Вместо ответа Джек указал куда-то вбок. И Витька увидел - сразу - вторую группу, двигавшуюся по опушке рощи в полутора километрах от них.

- Я не очень хорошо мечу ножи, - пробормотал Джек. - А ты хорошо стреляешь из пистолета? - Витька кивнул. - Нет, тоже не годится... Давай-ка попробуем свернуть им шеи. Всадники мои, пешие - твои, зверюг делим по-братски.

Витька кивнул и снова достал "робинзон". Удобней устроил его в пальцах, оценил расстояние до приближающейся группы. Выпсуки трусили зигзагом - явно без следа, сильная сырость им мешала - опустив свои лохматые головы к земле. По временам слышались пофыркивание и легкий хрип...

"Всадников я не вижу. Не вижу," - повторил себе Витька, покосился на лицо Джека. Он держал в руке финку - по-шведски, острием от себя.

Всадники и собаки поравнялись со штурмовиками, лежащими в кустах. Витька различил форму пряжки на подпруге, когда крайний из всадников, разведя ноги, подтолкнул свою небольшую лошадку под бока пятками.

Джек зашуршал кустами. Махди замерли, послышался негромкий, неразборчивый разговор, и оба выпсука с хозяевами, повернувшись, заспешили прямо на звук. Всадники перебросили в руки автоматические винтовки, и Витька секунду завороженно смотрел в черные дула, даже не соображая, что Джека рядом уже нет.

Совсем близкий волчий волй послышался из-за спин всадников. Храпя и визжа, как бешеные, лошади встали на дыбы, выпсуки повернулись, поднимая шерсть на холках и глухо рыча, их хозяева тоже оглянулись...

...Витька метнул нож, поднимаясь и уже прыгая. Он успел ударить одного выпсука тесаком по голове и пнуть другого в грудь раньше, чем обернулся второй пехотинец - первый, что ближе, падал на спину, зажимая окровавленной ладонью горло.

Но расстояние все-таки было большим. Пехотинец, повернувшись, больше инстинктивным, чем сознательным движением вскинул винтовку - и тесак взвизгнул о сталь ствола. Витька бешено вскрикнул от разочарования и, не давая махди выстрелить, ударил снова - уколол. Клинок скользнул по щеке врага, и она залилась кровью. Витька вскрикнул снова. Им владело единственное безумное желание - убить, желание, вытеснившее все остальные чувства. Махди снова попытался выстрелить, но третий удар оказался точным - короткое сопротивление чужого тела, скрежет стали о кость, и махди, открыв рот, рухнул на жухлую траву, заливая ее кровью из перерубленной шеи...

...Двое всадников лежали в грязи. С третьим - спешенным - Джек рубился на клинках. У махди был искривленный недлинный клинок грубой ковки. Витька даже замер на месте - он странного чувства, не то ужаса, не то восхищения. Вот Джек споткнулся, ноги разъехались на грязи, Витька, опомнившись, рванулся вперед... но бросившийся на англичанина махди вдруг захрипел и, согнувшись пополам, сделал судорожный шаг куда-то в сторону и повалился наземь.

- Охой! - рыкнул Джек - оказывается, он успел рубануть врага по животу. Повернул к Витьке лицо - с раздутыми ноздрями, со звериным бешенством в глазах. Моргнул и спросил неожиданно:

- Верхом ездить умеешь?

- Ага, - кивнул Витька. - Я в школе учился еще...

- Отлично. Прости, что с выпсуками не помог. Не ожидал, что так выйдет...

- А? - Витька оглянулся. Оказывается, одного зверя он зарубил, а второй валялся на боку в странной изломанной позе. Очевидно, пинок ногой оказался удачным... - Да ерунда...

- Едем, - Джек уже поймал узду одного из коней. - Скорей, а то опоздаем.

- Куда? - поинтересовался Витька, подхватывая вторую уздечку. Лошади вели себя вполне смирно. Джек не ответил, и Витька не стал переспрашивать, а просто прыгнул в седло с упором на вытертое стремя.

Лошадки были помельче - значительно - чем рысаки конной школы, где занимался пионер Витька Ревок. Джек оценил:

- Ловко. Еей бы понравилось...

- Кому? - удивился Витька.

- Так... - поморщился Джек, словно у него что-то болело. Толкнул коня каблуками: - Давай!

4.

Галопом они скакали минут десять, потом перешли на рысь, временами подбадривая коней тычками и шлепками. Потом поехали шагом, покачиваясь в седлах.

Джек искоса наблюдал за Витькой. Пулеметчик выглядел тем, кем был - мальчишкой. Вздернутый нос, пухлые, темные от ветра губы, высокий лоб, решительный подбородок... Русские были красивым народом, это Джек знал. Хотя его народ с его точки зрения был, конечно, красивей. Да и обманчива внешность... "А у него должна быть девчонка, - подумал Джек, разглядывая рядового. - Такая же, как моя Стелла..." Неожиданно почти физической болью пронзило грудь. Джек скрипнул зубами.

- Ты что? - быстро повернулся в седле Витька. Капрал покачал головой:

- Да ничего, Вик... Скажи, а у тебя есть девчонка?

- Н... нет, - Витька растеряно моргнул, вопрос был неожиданным. - То есть... ну... я на танцах целовался много раз, но... - он покраснел. - Настоящей нет... пока.

Кажется, он ожидал и продолжения разговора. Но Джек просто кивнул. как будто на свои мысли отвечал - и Витька больше не заговаривал с ним.

Скоро должна была наступить ночь. Прекратился снег, но серая хмарь облаков висела совсем низко. Неожиданно резко потеплело, дымка испарений появилась между землей и облаками, затянула все вокруг призрачной завесой. Копыта лошадей шлепали почти бесшумно - клаф... клаф... клаф... клаф... Джек иногда приподнимался в стременах, всматривался в серый сумрак - и наконец довольно хмыкнул:

- Жаба.

Витька почти сразу понял, что же имел в виду англичанин. Над каким-то ручейком нависала скала, которой время, ветер, жара, а потом - снег и дожди придали сходство с жабой, сидящей на листе кувшинки. Видны были выпученные глаза и раздутое горло. Джек поднес ладони ко рту - и послышался печальный крик совы. Двойной, которому откликнулась - один раз - вторая сова, и из-за скалы появился Эрих. Немец улыбался и похлопывал по стволу пулемета ладонью.

- Салют. Где добыл лошадей?

Джек соскочил наземь, не отвечая:

- Джип где?

- Утопил, - Эрих махнул рукой куда-то в сторону. - А сам с этим мешком дерьма спрятался под скалой. Пришлось его слегка побить... - немец печально задумался. - А то он орать пытался.

- Махди нас ищут, - Джек шлепнул коня по крупу. - Надо найти наших и шагать на соединение с Мальвони.

- Пошла! - Витька тоже толкнул свою лошадь в круп. Джек мельком на него взглянул и приказал Эриху:

- Тащи эту дрянь сюда. Развяжи ему ноги, пусть сам идет.

Эрих кивнул и выволок из-за скалы пленного со скрученными у лопаток руками - петля шнура была наброшена и на шею. Эмир выглядел сильно пришибленным и явно готовым сотрудничать.

- Вздумаешь убегать - перешибу ноги, - предупредил Джек. - Все, вперед. Я первый, Эрих - замыкающий, Вик конвоирует пленного.

* * *

В ночи ты всегда один, даже если рядом друзья. Витька еле видел спину конвоируемого и не слышал ни шагов, ни дыхания остальных. Пленный видел Джека и шел за ним - в сущности, непонятно было, кто кого конвоирует во всей этой процессии. Но монотонный ритм движения заворожил мальчишку, и он не сразу смог остановиться, когда Джек замер, а Эрих подошел сзади вплотную. Витька даже вздрогнул, услышав голос англичанина, похожий на дыхание:

- Вокруг нас ходит волк.

- Я думал, мне показалось, - так же еле слышно отозвался немец. - Что ему нужно? Их же тут почти нет.

- Значит, с севера забежал. Похоже, одиночка.

- Вервольф? - Витька увидел, как немец сделал знак Молота. Джек выдохнул:

- Иди ты...

"Вервольф - это же оборотень?! Они что - серьезно?! - заметались мысли в голове Витьки. - Ерунда какая... а я его не то что не вижу, я его даже не слышу... в горло сейчас вцепится..."

Джек потянул носом воздух - так, что послышалось сопение. Сказал напряженно:

- С-тран-но-о... Запах я чувствую. Мокрая шерсть... Но там еще... что-то...

Витька тоже принюхался. Пахло мокрой землей, талой водой, дальним ветром, сыростью. И - сигаретами.

- Табак! - шепотом крикнул он. - Табаком пахнет!

- Черт... - прошелестел голос Джека. - За-са-да... Впереди. Волк между нами и засадой. Ну точно, табак...

- У тебя что - насморк? - спросил Эрих. И умолк.

Стало очень темно. Очень тихо. И страшно. Обострившимся чутьем Витька ощущал, что Джек сбит с толку, не знает, что делать, и растерянность командира породила начало паники. Он почувствовал, как начинают сами собой постукивать зубы. Пленный пятился, прижимаясь к конвоирам - он тоже чего-то боялся.

Джек молчал. Он ориентировался хорошо, но сейчас кратчайшая дорога к цели вела через засаду, а искать новую ночью - чревато. Чтобы успокоиться, капрал поводил ладонью по цевью автомата. Потом - посмотрел вперед.

В шаге от его паха находилась морда волка.

Волк был огромен. Он жмурился, словно от сильного света. Влажный черный нос слегка подергивался. Губы - плотно сжаты, но под ними угадывались мощные клыки. Могучая шея, широкая грудь, покрытая густой шерстью и длинные ноги свидетельствовали о том, что зверь и правда с севера. И что он очень силен.

Джек замер. Эрих и Витька схватилась за ножи. Пленный почти неслышно заскулил.

Волк поднял большую лапу и царапнул колено Джека. Англичанин вздрогнул, ощутив в аккуратном толчке - насколько силен зверь. Толчок повторился. Волк зевнул, встряхнув головой и показав наконец устрашающие клыки. Потом повернулся, посмотрел через плечо на людей, зевнул снова и потрусил в темноту.

Джек облизнул губы. И шагнул за зверем.

* * *

На Майкла натолкнулись совершенно неожиданно - буквально лоб в лоб. Тот - без куртки и РЖ - мылся в ручейке, и выглядело это дико, а сам Майкл был каким-то смущенным, словно - подумал Витька - он делал что-то недозволенное и еле-еле успел заняться непредосудительным делом, но не уверен, что его не раскрыли.

- Обалдеть! - выдохнул Джек. - Тебе чего, делать нечего?

- Да-а... - Майкл пожал плечами. - В грязь грохнулся.

- Наши где?

- Тут, рядом. Удачно, что вы на нас вышли, - Майкл поднял свою куртку, стал натягивать ее. - Они засаду устроили, мы не знали, как предупредить.

- Засаду мы обошли, - Джек не стал вдаваться в подробности, но Витька заметил, что он украдкой озирается по сторонам. Волка не было, как сквозь землю провалился.

А еще Витька заметил, что куртка у Майкла была чистой. И почти сухой.

Ни в какую грязь он не падал.

5.

Ника ранило, когда они отступали от дороги, и махди начали обстреливать лес минами. Два осколка попали в живот, один - в правое бедро, еще один - в правую ключицу, переломив ее. Ник еще каким-то образом пробежал около километра, таща пулемет - и свалился лишь когда остановились все. До установленного места его тащили на руках - носилки делать было некогда. Ник потерял сознание еще во время остановки и в себя не приходил. Он лежал прямо в грязи, а опустившийся рядом Петр то и дело вытирал с лица Ника пот комком марли.

- Тяжелое ранение, - сказала Елена. - Он может умереть... Пленного привели?

Джек кивнул. Потом коснулся ладонью плеча болгарина:

- Вставай, Питер. Его надо нести. Мы его спасем. Спасем обязательно! - болгарин поднял голову, в глазах светилась смешанная со слезами надежда. - Канадцы - крепкие парни! Идем...

* * *

"Вагон" в сопровождении двух "хенгистов" возвращался на базу. До рассвета оставалось около получаса, в салоне царила темнота, но Витька знал, что на полу, у их ног, лежит на носилках под полевой капельницей Ник, а подальше - двое парней из 1-го отделения.

Они погибли в перестрелке днем...

...Чтобы не думать о длинных мешках оливкового цвета, Витька громко вздохнул и обратился к Джеку:

- Слушай, а глухарь?

- Что глухарь? - в голосе капрала было удивление.

- Тот глухарь - он же п... ну, пел. А мы едва не прозевали патруль.

- А, да! - Джек тихо засмеялся. - Вот слушай. Глухарь, когда токует - поет - ничего не слышит. Как етсь глухарь! Поэтому на него никогда нельзя ориентироваться, если следишь за обстановкой. А я его просто слушал...

- А-а... Джек, а чей нож ты мне дал?

- Понравился? - кажется, Джек улыбался. Витька кивнул:

- Очень.

- Оставь себе.

- Даришь?

- Нет... - Джек помедлил. - Это не моя вещь... и не подарок это. просто отдаю.

- Чей это нож? - тихо и настойчиво спросил Витька, доставая его и проводя пальцем по выборке.

- Эндрю, - коротко ответил Джек. И пояснил все-таки: - Русского гитариста, моего друга. Хороший нож.

Кажется, Джек хотел добавить, что носить этот нож нужно с достоинством, не посрамить памяти прежнего хозяина... Но в этот миг застонал Ник, и Джек опустился на колено рядом с ним.

- Потерпи еще немного, дружище, - попросил он, - мы уже летим, чувствуешь?

- Джек, - тихо позвал Ник, нашаривая в темноте ладонь англичанина, - вы взяли языка?

- Взяли, взяли, потерпи... - ласково проговорил Джек.

- Джек, - канадец что-то проглотил. - Ее зовут Клэр. Клэр Ингрэм. Если я... напиши Клэр Ингрэм.

Джек выругался, но Ник этого уже не слышал - он снова потерял сознание.

* * *

Витька тоже нес эти носилки - в очередь, как все, и ничего в этом не было необычного. Но Витька на всю жизнь, навсегда запомнил эту тяжесть, давящую на плечи - тяжесть раненого, истекающего кровью товарища. Когда несешь его и слышишь редкое, со всхлипами, дыхание, и радуешься ему - значит, жив...

...Ник выжил.

6.

Декабрь ознаменовался наступлением... тепла. Можно было только удивляться, как за какую-то неделю бешеные ветры сдули сырость и снег, зазеленела земля, оделись листвой кусты и деревья, и почти каждый день проглядывало в несущихся тучах солнце.

Кроме того, Джеку исполнилось семнадцать, а Эриху - с разницей в два дня - девятнадцать лет, и выяснилось, что Кайса отлично умеет готовить. Парни, которых они с Еленой вышибли из палатки, не обращая внимания на смех других отделений, клянчили "попробовать", что они там наготовили. Но девчонки стояли стеной, пока не "оформили" стол на весь взвод - это было первое за долгое время празднование дня рождения.

Заодно отметили и продолжающееся на фронтах наступление. После взводных посиделок отделение уединилось в блиндаже на "домашние посиделки". Витька, попробовавший самогона, ощутил себя очень добрым, очень хорошим, а всех вокруг - настоящими друзьями. Он, сбросив сапоги, завалился на кровать и лениво следил, как пикируются Эрих и Елена, как Петр что-то стругает ножом, а Кайса смотрит ему через плечо, как Майкл, держа гитару на коленях, рассказывает о своем отряде, в котором он воевал в Америке...

- ... а он кричит во всю глотку: "Там командиру плохо! Санитарку зовите!" ему: "Да нету ее!" А он в ответ: "Зовите повариху, тоже сойдет!"

Все эти люди, о которых рассказывал остальным каждый боец отделения - все они тоже жили в этом блиндаже, хорошо все были знакомы, являлись общими друзьями или недругами. Все знали, что Эльза боится мышей, а Эйно берет призы в гонках на вездеходах. Всем было известно, кто такой дед Петко, а старый вояка дед Фостер вообще воспринимался, как старший наставник всего отделения. Петроград и Донкастер, Шарлеруа и Киттиля, Ловеч и Вупперталь - они как бы соединялись в один большой, веселый, солнечный город, который стоило защищать, о котором приятно было вспоминать...

... - А там на берегу - брошенный луна-парк, - говорил Майкл. - Странно так... Я на колесо обозрения забрался, оттуда видно в океан - далеко-далеко...

- А у нас отдыхают на берегу старого канала, - вспомнил Жозеф. И посыпались воспоминания - кто, как, где и когда отдыхал.

- Я вот думаю, - неожиданно сказал Джек, когда вал воспоминаний схлынул, - а ведь кое-кто из нас и сейчас мог бы быть дома...

На него опасливо уставились сразу несколько пар глаз. Джек коварно усмехнулся. И неожиданно спросил:

- Дэниэль, а ты-то что заторопился в армию?

- За новыми ощущениями, - пояснил тот солидно. Кто-то присвистнул. Елена вспомнила:

- У меня приятель был - Павлик Хотюшкин. Мы еще до школы вместе играли... Так вот он в Манчжурии воевал. Ну и ему ногу срезало пулеметом - выше колена, правую... год назад. Остался парень в неполных семнадцать лет калекой... - Витька поморщился, беспокойно повозился, но Елена продолжала: - Пришел он домой и двинул насчет трудоустройства. А там сидит такое странное мурло. И делает Пашке козью морду: "Есть место дворника." А дворник - это ж весь день на ногах. И главное, анкета-то перед этим мурлом лежит! Павлик говорит вежливо: я, как видите, на одной ноге прыгаю. А тот столоначальник и говорит: "На вас всех сидячих мест не напасешься. Я тебя в шестнадцать лет воевать не посылал!" Взял Паша эту морду за химо, - Елена показала, как, - и вышиб в коридор вместе с дверью.

- И? - с интересом спросил Дэниэль. Елдена пожала плечами:

- Оштрафовали. В пользу пострадавшего.

- Правильно вообще-то, - заметил Дэниэль. Елена кивнула:

- Вот и я считаю - что правильно. Пашка на эти деньги себе велосипед купил с электромоторчиком.

Хохот и свистки обрушились лавиной. Никто не знал Пашку Хотюшкина, но он был из них, из солдат, из Рот - а значит, был он хороший парень. Елена продолжала:

- Сейчас он в той конторе и работает. А столоначальник наш - в жилкомхозе на ответственнейшей должности дворника. Говорят, у него неплохо получается.

Снова хохот. Дэниэль хотя тоже смеялся, все-таки возразил:

- Но это же неправильно. Как же быть с законами?

- Закон - это мы, Дэн, - сказал Жозеф. - Время, закон, воля - это все мы, постарайся понять. Нам слишком солоно пришлось в прошлом - нам, Человечеству - потому что нам вдолбили, что справедливость добывают поднятием руки строго с определенного возраста. Но это не так. Ее завоевывают, и тот, кто не осмеливается биться за нее - теряет право на справедливость. Она не общее достояние. Она достояние бойцов и победителей.

- А как быть с теми, кто умер и кому она уже не нужна? - настаивал Дэниэль.

- Никак, - отрезал Жозеф. - Мертвые мертвы.

- Не надо ссориться, вы чего? - выступил в роли миротворца Витька. Жозеф посмотрел на него удивленно:

- А с чего ты взял, что мы ссоримся?!

- Это точно, - подтвердил Эрих, - когда наш брат ссорится - у столов крылышки вырастают... Майкл, ты бы спел - что ты ее обнял, как спасательный круг?

Майкл, как и Андрей, петь никогда не отказывался. Он секунду подумал, потом улыбнулся, хлопнул по гитаре ладонью... И очень тихо, но очень ясно проговорил:

- Ленивое солнце не слепит глаза,
В лесах - щебетанье птах,
Но скоро над ними пройдет гроза.
Ведь завтра - в моих руках...

А потом - ударил по струнам, словно рванув затвор пулемета...

- Нет, солнце над нами еще не взошло,
Не видно над миром зари...
Но время - о, время наше пришло!
Вставай и винтовку бери!

Меж мертвых деревьев потоки бурлят,
Но в тучах - лучей вижу взмах!
То Солнце и Свет призывают солдат -
И Завтра в наших руках!

Чтоб голод от детских кроваток бежал,
Чтоб пчелы звенели в садах -
С оружьем в руках я из ада восстал -
И Завтра в наших руках!

О Родина, Мать, час великий пришел -
И мы выходим из тьмы!
Ведь Завтра станет таким,
да, мир наш станет таким,
Каким его сделаем мы!

Он заглушил ладонью струны гитары и обвел всех взглядом - внимательным, почти вызывающим. Кажется, хотел он что-то сказать - но тут гулко бухнула дверь.

Елена ойкнула. Петр обрадованно заорал:

- Никола!

Все - разом - обернулись к выходу. Там стоял и улыбался Ник.

- Что за разгул? - спросил он весело, входя в блиндаж.

- Здорово, черт! - Джек первым вскочил ему навстречу.

- Тише! - Ник выставил вперед ладонь. - Не обниматься! Ко мне в госпитале и так санитар приставал! Но как он уколы делал... - Ник мечтательно закатил глаза, - ...шалунишка-а...

Но засмеялись не все. Елена внезапно перестала улыбаться и совершенно определенно сказала сухим тоном:

- Ясно. Не долечился.

Канадец покраснел и пробубнил:

- Да ерунда... живот режет немного... А ключица уже вообще срослась!

- Ну не идиот? - спросила Елена в пространство. - Ты не знаешь нашу службу и нагрузки, да? А если нам завтра в рейд? Тебя как - нести, или прямо сразу в лагере похоронить, чтобы не мучился?

- Да вытерплю я! Честное слово! - канадец умоляюще смотрел в глаза Елене. - Хелен... ребята, вы как хотите, я же не могу без вас...

- Как с клоуном объясняться? - задумчиво спросил Джек. - Ты же без сопроводиловки? - Ник кивнул. - Ну, я - как сержант...

- Ой, да и пошли вы все... - безнадежно махнула рукой Елена. - Ты хоть сейчас-то ложись, не стой!

- Понял, до утра лежать буду! - обрадованно завопил Ник и поспешно свалился в кровать. Петр тут же пересел к нему. Эрих показал на них глазами и сказал Джеку тихо:

- Прикипел...

Англичанин пожал плечами:

- Он же сопляк совсем. Младше Вика.

- А Виктор очень даже ничего, - заметил Эрих. - Подходящий.

- Хороший солдат, - согласился Джек. - А вот Дэн... - он поморщился. - Какой-то он странный все-таки.

- По-моему, его просто не воспитывали толком, - неожиданно высказался Эрих. - Как там Энюрю говорил - мякина в башке. Но Хелен вон говорит, что в бою он себя неплохо показал.

- Да еще не хватало, чтобы он трусом был, - хмыкнул Джек. - Эй, а Вик-то нализался, похоже! Кто его поил, черрррти?!

- Я в полной норме, - объявил Витька с кровати.

- Конечно, в норме, - согласился Эрих. - Ну-ка, до носа дотронься, а?

Витька попал себе пальцем в глаз, но не разозлился и не расстроился. Он вспомнил что-то смешное, но не мог вспомнить теперь, что именно. Елена между тем предложила:

- Завтра пойдем рыбу на пруды ловить?

Почти все согласились. Время от времени бесконечные наборы консервов молодежи приедались. Тогда добывали свежее мясо или рыбу. Дэниэль ткнул в сторону Витьки и заметил:

- Он не идет. Он встать не сможет.

- Это кто не сможет встать?! - возмутился тот. Дэниэль пожал плечами:

- Ты.

- Я?! Если я тебе не нравлюсь, - немедленно впал Витька в агрессию, - то вставай и пошли драться! Пошли, пошли!

- Да куда тебе, ты же пьяный.

- Я не пьяный! - еще сильней разобиделся Витька. - Пошли драться, козел!

Елена подмигнула Джек и, подсев к Витьке, хлопнула его по плечу:

- Потом подеретесь, ага? Я напомню. А пока праздник не порти, хорошо? Вить, ну ты же меня уважаешь?

- Я? - Витька задумался и твердо сказал, даже попытавшись для верности кивнуть: - Уважаю. Ладно, пусть пока живет.

- Ну... - Дэниэль, тоже рассердившись, начал подниматься, но тут в кармане у него требовательно заскулил его апаратик, и дружный смех потопил конфликт в зародыше...

* * *

27 тактических ракет были выпущены по Диффе ранним утром. Следом за пуском ракет обрушился десятиминутный шквал огня, а вместе с ним по наиболее важным узлам обороны бандитской "столицы" были нанесены бомбоштурмовые удары с воздуха.

В 5.20 началось новое наступление.

А рыбалка накрылась.

7.

- Надо было тебе остаться, - сердито сказала Елена, поправляя патронташ к дробовику. Ник поморщился:

- Ла-адно...

Дэниэль вертел на тросике гранату, то вынимая ее из кармашка, то убирая обратно.

- Кончится тем, что она рванет, - не выдержал Жозеф.

- Ничего, у меня еще есть... - рассеянно ответил Дэниэль, но гранату оставил и начал осматривать кассету с выстрелами.

- Хоть делом занялся, - одобрительно сказал Жозеф.

- Товарищ лейтенант! - позвала Елена. Скобенюк услышал, повернулся. - Куда мы все-таки?

- Деревня Шагран! - заорал в ответ тот. - Опорный пункт врага в ближнем тылу! Летим, как тактический десант!

"Вагон" летел на большой высоте в сопровождении "хенгиста" - штурмовой вертолет мчался чуть ниже, готовый защтить набитую десантом машину от любой угрозы с земли. Хотя "вагон" и сам по себе был далеко не беззащитен...

Штурмовые отряды делали свое обычное дело - врываясь в тылы врага, кроили оборону, взрывали, захватывали, уничтожали... 5-й штурмовой взвод не был исключением.

Витька, удерживая между колен пулемет, с интересом наблюдал за несколькими необстрелянными новичками из 1-го отделения и отделения огневой поддержки - они еще не были ни в боях, ни в рейдах. И теперь явно волновались - в красном утреннем свете солнца, ползущего по большой свободной от туч полосе неба над горизонтом, лица их казались неестественно румяными, но, когда вертолет поворачивал, на мгновения уходя от света, становилось видно, что они на самом деле бледны. Остальные шутили, разговаривали, обменивались банками с лимонным соком, а Витьке внезапно стало жаль этих ребят. Он улучил миг и показал, ободряюще улыбнувшись, большой палец русоволосому парнишке, часто облизывавшему губы. Тот растерянно моргнул, неуверенно улыбнулся - и благодарно кивнул.

Быстро снижаясь, вертолеты промчались над дорогой, забитой горящей техникой и повозками. Обочины тут и там заваливали трупы. Словно жуткая стрекоза, на холме неподалеку сидел штурмовой вертолет с разорванным хвостом, около него суетились ремонтники. Все это мелькнуло за бортом - и тут же забылось, потому что один из пилотов, высунув большую очкастую голову из кабины, крикнул:

- Шагран, ребята!

- Так, - Скобенюк обернулся в салон. - Как там 2-е говорит? Чтоб нам провалиться?

- Точно, товарищ лейтенант, - за всех ответил Джек, - чтоб нам провалиться!

"Хенгист" резко ушел вперед, в сторону горящих домов. Ка-300 начал садиться. Лейтенант обернулся снова:

- Мазл! - рванул слух короткий выкрик, похожий на щелчок стартового пистолета.

Со свистом распахнулись сразу обе двери. Витька выскочил в бешено крутящуюся мешанину листьев, песка и вихрей разогретого воздуха...

- Минометы - двадцать пятьт вперед! Пулеметы - на 97-ю! 1-е - огневое прикрытие! 2-е - обход слева, 3-е - справа! Пьер - со вторым! Мазл! Мазл!

За спинами упруго захлопали тут же установленные 60-миллиметровки, и на фоне горящих домов начали распускаться черные цветы разрывов. Один миномет бил фугасками, другой - осколочными. В плотном дыму пожаров косо мелькнул в воздухе боевым драконом "хенгист", поливающий деревню огнем...

По сигналу Елена отделение развернулось в боевую цепь. Витька прикрывал Жозефа с Дэниэлем, но стрелять ему пока не приходилось, они бегом приближались к околице за кустами. Кайса несколько раз останавливалась и стреляла - молча, но каждый раз на ее лице мельком появлялось... ну, не удовольствие, но что-то, на него очень похожее.

Орудийные позиции были видны - бетонированная, не какая-нибудь, яма посреди деревни. При спуске-въезде в нее горела самоходка - настоящая, хоть и старая. Но отделение имело другую задачу - Елена быстро, на бегу, указала Жозефу и Майклу на два дома, ребята с ходу упали каждый на колено. Витька застыл сбоку от них, поводя стволом РПД.

Банг! Банг! Гранаты разорвались внутри домов, снося крыши, и отделение клином бросилось вперед, стреляя изо всех стволов. Пьер, гранатометчик с противопехоткой, бежал рядом с Витькой, и его гранатомет выстреливал - снова и снова - куда-то вперед и в сторону...

Несколько раз им навстречу и с боков выскакивали махди в разных степенях обалдения, с оружием или без - их сносили огнем, практически разрывая в куски - и даже не останавливаясь.

- Питер, окно!

Петр, почти не поворачиваясь, выпустил в указанное Ником окно гранату из подствольника, потом швырнул осколочную - из соседнего окна длинно выпал пулеметчик, ствол его оружия ткнулся в землю... Вбежав в улицу, отделение рассыпалось по стенкам, прикрывая друг друга и переводя дух.

- Как бы нас сейчас минами не накрыли, - Джек цвиркнул сухой слюной, достал рацию. Жозеф и Дэниэль перебежали к углу, Витька - следом за ними, бросил в окно, оказавшееся рядом, гранату. Из двора через дверь начали стрелять, летела щепа, одна щепка с отчетливым тонким свистом вонзилась в глинобитную стену, как старинная арбалетная стрела.

- Кончай палить, слышишь?! - Витька почувствовал, что ему хочется смеяться. Подскочили Елена и Ник с Петром; сержант на бегу стреляла из дробовика по петлям, дверь обрушилась и, стреля во двор, все трое вломились внутрь.

3-е отделение со Скобенюком ворвалось в деревню с другой стороны, штурмовики кололи во дворах штыками ошалевших от обстрела и неожиданности махди. Из храма на центральной площади били два крупнокалиберных пулемета, с отчаяньем обреченных не подпуская северян. Стены храма уже горели, на площади стояли несколько полыхающих машин, лежали трупы.

- Ник где? - спросил Джек, подбежав, у Кайсы, которая, положив ствол на обрушившуюся стену, выцеливала пулеметчиков.

- Там, - финка показала чуть в сторону и вперед. Ник, лежа за остовом грузовика, поливал огнем храм. Петр, полулежа рядом, подавал ленту.

- Ублюдок чертов, - прохрипел Джек и сплюнул. - Нарывается...

- Никак их не выкуришь, - пожаловалась Елена. - Майкл!

Как раз подползший к углу Майкл положил свою трубу на плечо. Елена, подтянув ремни шлема, предупредила:

- Сразу за выстрелом - бросок вперед.

Бумп! Из двери храма выплеснулось пламя. Витька увидел быстро удаляющуюся спину Елены и, оттолкнувшись плечом от стены, бросился за ней. Он перескочил через остатки горящей повозки, не останавливаясь, выпустил в клубящийся огонь вперед длинную очередь, споткнулся, ускорил бег. Из огня, стреляя в ответ, выскочили двое, но тут же упали, окутавшись брызгами крови, покатились по ступенькам. Витька подпрыгнул, снова чуть не упал. Джек прыжками поднимался справа, на бегу стреляя из дробовика. Из пролома в стене высунулся ствол винтовки. Витька ударил внутрь прикладом, прыгнул в горящий храм. Попал ногами на что-то живое, оно хрустнуло, дернулось, а неожиданно высоченный махди с круглыми глазами замахнулся на Витьку лопатой, но завалился в дрожкую огненную лужу напалма; его застрелил лезущий в то же, что и Витька, окно Дэниэль - лицо у него было остервенелым.

Из глубины храма, от алтаря, из-за рухнувших перекрытий, стреляли махди. Справа в храм через пролома ворвалось 3-е отделение, рассыпалось по сторонам, но один из штурмовиков все-таки рухнул, прижав руки к животу, попытался встать, выгнулся... Кто-то орал по-русски:

- Всех! Всех нахрен мочи! Мочи всех, ребята!

- Вперед, разом! - это уже, кажется, был Скобенюк.

На середине храма столкнулись... Неизвестно, оставался ли еще Ала Шамзи в своей разоренном, горящем обиталище - но такой жертвой он мог бы быть доволен...

Витка с ходу получил в лоб прикладом и полетел наземь, а навалившийся сверху иштари, от которого ужасающе разило, вцепился мальчишке в горло скрюченными пальцами. Воротник жилета защитил горло, и Витька левой рукой дважды ударил махди в бок ножом, спихнул с себя. Рядом дрались, вырывая друг у друга автомат, Джек и двое мальчишек - заливавшихся соплями и подвывавших от ужаса. Витька, поднявшись на колено, ударил одного из них в пах ножом, тот вскрикнул, зажав рану, упал. Джек выпустил автомат - мелькнул кулак, и капрал тут же подхватил оружие, выпавшее из рук отлетевшего махди. Те из защитников храма, кто еще оставался в живых, пытались выбраться прочь через развалины, но штурмовики, осатанев от рукопашной, стреляли им в спины, и никому уйти не дали...

- Раненых тащите наружу, - Скобенюк командовал от алтаря. - Начинайте зачистку, пленных сюда, к храму!

Мимо пронесли два трупа в форме Рот. Витька проводил их взглядом, очищая нож от крови. Без удивления увидел того русого паренька из вертолета - с обалделым видом он стоял у развалин стены, туповато рассматривая свой окровавленный штык.

- Живой? - спросил Витька, подходя. Парнишка посмотрел на него, явно не узнавая, потом кивнул:

- Жи... вой, - он слова проглотил последний слог. - Вот... заколол.

- Кого? - Витька оглянулся.

- Вон... - с явным усилием парнишка указал на уткнувшийся головой в опрокинутую колонну труп. Витька толкнул его ногой, констатировал:

- Готов. Хороший удар... Да не кисни ты так! - и, хлопнув парня по плечу, заторопился - Хелен собирала отделение...

... - Где Ник и Петр?

Расчета действительно не было. Все заозирались, а Джек зло процедил:

- Доигрался...

Эрих резко свистнул:

- Ник! - и из-за угла грузовика завопили в ответ:

- Сюда-а!!! Скорей!..

...Ник усадил Петра к облезшему борту машины. Болгарин сидел мертвенно-бледный, но в сознании, губы посинели, глаза запали. Ник стоял коленями в луже крови и накладывал бинт слой за слоем на то, что осталось от ног второго номера расчета. Белые хрусткие бинты тут же промокали, хотя Ник перетянул ноги Петра тросом.

- Очередью, - бросил Ник, не поворачиваясь, - из крупного калибра...

Застыло все отделение. Левую ногу Петру оторвало ниже колена на ладонь, правую - в середине голени. Обрубки - с размолотой в кашу розовой костью, в лохмотьях кровавого мяса и ткани - лежали рядом.

На них все еще были обуты сапоги.

Именно это заставило Витьку оцепенеть в ледяном ужасе. Мозг отказывался воспринимать эту картину - обутые человеческие ноги отдельно от человека.

- Не повезло, - Петр облизнул губы. По его белому лицу катились струйки пота, но держался он великолепно. - Это уже не склеишь... - он улыбнулся и, закрыв глаза, начал негромко насвистывать, потом кашлянул и попросил: - Не получается что-то. Елена, спой. Прости, Майкл, но сейчас надо, чтобы спела девушка...

Елена беспомощно огляделась, превратившись из сержанта в на самом деле девчонку - пораженную ужасом и жалостью. Глубоко вздохнула, и ее голос, сперва задрожавший, почти сразу окреп, а все постепенно стали поворачиваться к ней, отводя взгляды от Петра, расслабленно лежавшего в луже крови, и сам он с усилием открыл глаза, и ребята из других отделений, вышедшие на крыльцо, застыли...

- ...Не ярись ты, враг, и на россов ты не ходи войной.
Непокорен росс. Не отдаст тебе он земли родной.
Верен меч в руке, и надежен щит, и стрела остра.
Духом крепок росс. И земля к нему, словно мать, добра.
Животворны цветы на родном лугу, там, где он родился и рос.
И в родном краю, на родной земле вечно жив и бессмертен росс!

8.

Джек заметил, что с Дэниэлем не все в порядке, когда они уже довольно давно двигались по улицам. Капрал пригляделся - солдат тщетно пытался справиться с бьющей его дрожью.

- В чем дело? - тихо спросил он, поотстав и поравнявшись с Дэниэлем. Тот поглядел ошалело, буркнул:

- Ничего, все нормально, - но его сотрясла непроизвольная судорога.

- Колись, - голос Джека был приказным.

- Мне страшно, капрал, - вдруг сказал Дэниэль. Остановился, посмотрел в глаза Джеку, и тот понял, что Дэниэлю в самом деле непереносимо страшно. - Я только сейчас по-по-понял, что со мной может случиться то же, что с Питером. Мне оторвет ноги, и я буду валяться в луже крови, - Дэниэль ронял слова, как сомнамбула, - а надо мной споют какую-нибудь чушь... Я так не хоче, капрал. Не хочу остаться калекой или умереть, я не хочу... - он затряс головой.

Джек нахмурился. Он желал Дэниэля, но в то же время в нем вспыхнуло опасение - если парень переломится окончательно, то он запросто может подвести в любой момент...

- По-моему, тебе стоит уволиться, - сказал Джек спокойно и тихо. - Ты сможешь пробыть дома еще полтора года. Придешь в норму.

- Что? - кажется, в Дэниэле поднялась гордость... и это было плохо, в такой ситуации гордость ведет к неадекватной самооценке. - Ты хочешь сказать, что я трус?!

- Нет, - Джек положил руку ему на плечо. "Ты просто не годишься для армии вообще," - хотел сказать он, но сказал: - Ты неплохо сражаешься. Но в таком состоянии можешь погубить себя и нас. Тебе лучше уволиться.

- Значит, я трус?! - заело Дэниэля. - И ты хочешь, чтобы все об этом узнали?!

- Дэн... - Джек улыбнулся и покачал головой. - Я ни слова никому не скажу, но ты подумай.

- Не о чем тут думать! - резко повернувшись, Дэниэль чуть ли не побежал по улице. Джек, глядя ему вслед, вздохнул:

- Хана.

Ему было все еще немного жаль Дэниэля. Но сейчас он вспомнил Петра. Ужасно. Вот это в самом деле было ужасно... калека в четырнадцать лет. Что ждет его? Протезы, которые он станет отстегивать на ночь. Искусанная подушка. Фантомные боли. Ужас в глазах матери. Девчонка... есть ли она у него? Скорей всего, она не бросит Петра. Но он всю жизнь будет мучиться тем, что он - груз на ее плечах... За что? За что все это?! неужели все-таки - зря, неужели все забудется, пройдет, исчезнет, неужели зря все эти муки, кровь, грязь, нечеловеческое копание в гнилье, потеря кусков самого себя?! Четырнадцатилетние калеки, пятнадцатилетние убийцы, шестнадцатилетние ветераны - кем они будут, вернувшись на улицы своих городов? Какими, какими они будут?! Искалечить можно не только тело...

- Сражаться и умирать, - тихо сказал он. - Пока только сражаться и умирать...

...Витька все еще никак не мог отойти от увиденного. Поведение болгарина поразило мальчишку. Такое он раньше видел только в кино. А теперь воочию - что человек с оторванными ногами может улыбаться и просить спеть. Мужество Петра восхищало. Про себя Витька понимал - он бы так не смог...

"А Майкл? - подумал он, перешагивая через глыбу камня. - Майкл - тот смог бы... Его пытали огнем, а он молчал... Мне тоже хочется быть таким - но я..."

- Выходи, суки! - заорали слева в развалинах. Витька узнал голос Ника и взлетел на гребень осыпавшейся стены, держа автомат наготове. Ник орал возле полузасыпанного входа в подвал, держа пулемет наперевес. - Выходи! Не хотите, да?! Майкл, тащи свою пушку!

Из дыры послышались крики, и наружу полезли махди. Это были не солдаты - старик какой-то, две девчонки с явными признаками мутаций, старуха, еще какое-то существо вроде бы с... ребенком?.. на руках... Они сгрудились у дыры, прячась друг за друга. Старик, протягивая навстречу Нику руки, что-то горячо говорил, приседал, лицо тряслось, а в глазах холодными пленочками леденел ужас...

- По подвалам прячетесь, твари?! - крикнул Ник. Витька еще ни разу не видел у канадца такого лица. - Жить хотите?! Дышать хотите?! Ножками топать по земле, да?! Ввввот вам!!!

"Печенег глухо взревел, выплевывая огонь в упор. Старика бросило в кучу остальных. Свинец разрывал тела, мешал их друг с другом и с битой глиной стены...

Оцепенев, Витька увидел, как во двор бомбой ворвался Джек. Со страшным лицом он заревел:

- Отставить!!! - и обеими руками пригнул ствол пулемета в землю, хотя было уже поздно.

- Пусти! - рыкнул Ник и резким, сильным движением ствола буквально отшвырнул капрала. Джек устоял на ногах, сжал кулаки. Канадец оскалился, пригнулся... Но во двор вбежал Эрих, бросился между сцепившимися, уперся им обоим в грудь расставленными руками. Немец широко, не вполне естественно, улыбался - так, что даже десны было видно отлично:

- Тихо! Тихо, тихо, тихо, вы что, ребята?! Вы что? Стоп. Хватит.

Джек сделал шаг назад, мотнул головой и пролязгал:

- Ланс!..

Ник тоже отступил, пристукнул прикладом пулемета оземь, вздернул подбородок:

- Капрал!..

Джек чуть повернул голову, заметил Витьку, так и окаменевшего на стене, заорал:

- Ты чего здесь?! Пошел отсюда!

- Е-есть... - выдавил Витька и неловко спрыгнул обратно, буквально столкнувшись с Жозефом, который тащил - точнее, пинал впереди себя - полумертвого от страха пленного.

- Осторожней, - буркнул валлон. - Чего там?

- Да-а... - Витька вытер лицо ладонью. - Так... Это твой?

- Мой, - Жозеф ввалил махди еще один пинок, тот ляпнулся лицом в стену. - В песок зарылся... - он выругался по-своему. - Жить хочет. Эй, - он стволом "двушки" развернул пленного к себе, перешел на лингва-франка, - жить хочешь? Ну, скажи?

Махди что-то забормотал - жалкое, подтверждающее. Жозеф внимательно его слушал, потому выхватил пистолет:

- Добро пожаловать в ад! - и, приставив оружие ко лбу махди молниеносным движением, выкрикнул: - Бах!

Пистолет дернулся в его руке - даже Витьке показалось, что выстрел был, он вздрогнул. А у пленного закатились глаза, он сполз по стене наземь. На мешковатых грязных штанах расплылось темное пятно. Витька сморщился:

- Зачем ты так?

Жозеф дернул плечом, пнул махди под ребра сапогом. Тот открыл мутные глаза, тихо захрипел, увидев надо собой лицо Жозефа и направленный в лоб все тот же "брен тен".

- Ты умер! - засмеялся валлон. - Ты умер, ты на том свете - опля, видишь?! На том свете тоже есть мы, парни из Рот! Бах!

Махди завыл, повернулся на живот и начал слепо тыкаться в низ стены, словно стараясь укрыться в невидимой трещинке или норке. При этом он выл, выл и раз за разом обгаживался...

- Спятил, - Жозеф сплюнул. - А ну и ладно, добра-то... Пошли.

- Он что, сошел с ума? - Витька спросил это сдавленно, с трудом отводя взгляд от корчащегося в пыли существа.

- Они трусы, - брезгливо ответил валлон. - А вот прятался он в сушильне. Там мясо сушеное висит. Много. Их же собственное мясо... - он хлопнул Витьку по плечу: - Пошли...

...Пленных сгоняли к остаткам храма. Их оказалось много, даже слишком, пожалуй - а кое-где еще стреляли. На площади уже готовился взлетать вертолет с погруженным ив него "двухсотыми" - четыре - и "трехсотыми" - двое, если считать и Петра. (Побитых, поцарапанных, ушибленных было намного больше, но это все ранениями не считалось, надежная броня хорошо уберегала солдат.) Болгарин уже находился в наркотическом забытьи, но все отделение все равно стояло вокруг его носилок, пока их не погрузили и высокий сержант с красным крестом на шлеме и куртке не разогнал всех прочь от "вертушки".

В уцелевшем доме, тут же, у площади, Скобенюк развернул штаб - и Витька впервые в жизни увидел настоящий форсированный допрос. Его вел Джек - тот самый Джек, который едва не подрался с Ником из-за расстрела местных. И теперь он, Джек, делал вещи, которые и в страшном сне не всякому приснятся. Сопровождалось это вопросами - Скобенюк задавал их совершенно обыденным, будничным тоном, и это было еще страшней. Витька не выдержал и потихоньку ушел за развалины и дальше - в улицу, без какой-либо цели.

Ближе к околице оказалось почти тихо. В отдалении стреляли, но это странно не мешало тишине. С лесной опушки тянуло ветерком - теплым, пропитанным запахом леса... Витька прислонился к уцелевшей стене и замер так, бездумно глядя на лесную зелень. Ему хотелось сбросить шлем и РЖ, они ужасно давили, словно были сделаны не из пилемы и керамики с титаном, а из стали, и вдобавок - на пару размеров меньше нужного...

Витька вздохнул, пошевелился, оттолкнулся от стены и вернулся в улицу. Но не успел он сделать и десятка шагов, как до его слуха донеслись странные звуки - шуршание, стоны, что-то еще непонятное совсем... Первое, что пришло мальчишке в голову - наверное, привалило раненого. Он вслушался, определяя, откуда доносится все это и, взяв наизготовку автомат, скакнул за груду щебня.

И застыл, бесшумно и растерянно опустив оружие. Он чувствовал, как загораются уши, а рот пересыхает - катастрофически. В голове зашумело...

Перед ним был двор, с трех сторон огороженный стенами, засыпанный обломками и пылью, с рухнувшим поперек старым деревом. Вокруг колодца лежали оружие, снаряжение, форма... А на двух расстеленных куртках по эти самые странные звуки ритмично двигались тела парня и девчонки. Витька видел широкую мускулистую спину, рыжие волосы парня, широко раскинутые, напряженные ноги девушки...

И еще кое-что, на что смотреть было стыдно. Нельзя.

Витька приказывал себе уйти... но не мог сдвинуться с места. Он ничего не ощущал, он не хотел подглядывать - просто ноги приросли к земле намертво. Девчонка вдруг тихо закричала, парень прогнулся, издав невнятный звук... а потом опустился снова, и Витька услышал, как он дышит, и в этом дыхании были слова:

- Живы... живы... живы... - а девушка гладила его обеими руками по рыжему ежику волос - руками со сбитыми пальцами.

А подальше, у стены, среди осыпи серых кусков глины, лежали такие же серые, в черной полузасохшей крови, трупы. Четверо махди - с оружием, скошенные в упор густым огнем.

Там была смерть.

Здесь, в трех шагах - жизнь, радующаяся тому, что жива.

Парень сел, подогнув под себя ноги и опираясь на руку. Девчонка легла удобней, устроив голову на его коленях. Теперь Витька узнал их - они были из 3-го взвода...

...Майкл нашел его, когда Витька брел по улице. С разбегу остановившись, Майкл выдохнул:

- Ух! Ну куда ты делся?!

- А что? - искренне удивился Витька. Майкл пошел рядом:

- А то, что я подумал - ну как тебя прикололи где в темном углу?

- В этом? - Витька ткнул пальцем в закуток, образованный стеной и завалом. - Нет. Как видишь, я цел. Только очень хочу пить.

9.

Наступление завершалось успешно. Потери оказались в несколько раз меньше расчетных - в недавних боях, видимо, погибло на самом деле большинство "синих беретов", а махди без них мало чего стоили. Форты Каменная Стена и Стрела никто не пытался штурмовать - сами по себе, без взятого Большого Шлема, они не представляли особой угрозы для наступающих на столицу "бандитского государства" частей...

* * *

До наступления Дан Юханссон, рядовой-помощник пулеметчика 1-го ударного отделения 6-го штурмового взвода роты "Волгоград" был вполне обычным солдатом с опытом двух рейдов. Ни у кого не было никаких оснований для сомнений в его надежности.

Взвод его взял штурмом деревню за линией фронта - обычную деревню. Взял без потерь. Дан и его старший, капрал Мортен Хульвирра, со своим пулеметом выдвинулись за околицу, в боевое охранение...

...Он отошел по своим делам на пару шагов. И буквально столкнулся с двумя "синими беретами", которые шагнули из-за кустов, поднимая автоматы.

За несколько секунд Дан успел подумать о многом. Понять, что надо по крайней мере крикнуть - на это времени и возможностей хватит. Успел открыть рот.

И промолчать.

Бандосы обошли его молча, словно в страшном сне. И прыгнули на Мортена сзади.

Тогда Дан побежал...

...Контратака "синих беретов" обошлась взводу в семнадцать убитых. В их числе оказался командир взвода лейтенант Гейнц Герхард.

Дан не пытался ничего скрыть, спрятаться не пытался тоже - он явился в штаб сразу после боя. Ему никто не сказал ни слова - его просто провели мимо длинного ряда трупов, в котором крайним лежал Мортен, исколотый штыками до неузнаваемости...

* * *

Пруд был маленький, заросший тиной и теплый, как остывший суп. На поверхности плавала ряска. Над ряской праздновали лето стрекозы и комары. В глубинах же пруда таились караси - цель рыболовной экспедиции.

Первый натиск на пруд был отбит с большим уроном для нападавших - все без исключения изрезались осокой, а Эриха коварно укусил за зад кошмарных размеров черный жук, похожий на махдистского эмира из заядлых цветом, усами, бородой и агрессивностью. Больше того - эмир в конечном счете повыгонял из пруда вообще всех парней - под гомерический хохот девчонок, катавшихся по берегу буквально в истерике. Они в пруд, естественно, не полезли, остались загорать на берегу, мгновенно вспомнив, что почти официально являются "слабым полом" и "прекрасной частью Человечества". Но жук - очевидно, распаленный победой и зрелищем убегающего врага - преследовал отступающих и на суше и заставил командира отделения и снайпера с неприличным визгом спасаться бегством. Жозеф убил жука из пистолета, но тут выяснилось, что в небольшую сеть до отказа набилась трава, и ее пришлось выворачивать и чистить на берегу. Все дружно расселись на пригреве. Со стороны казалось, что парни так и не сняли сапог - почти по колено ноги у всех были в сохнущем иле.

- Кто вообще сказал, что в таких прудах можно сетью ловить? - угрюмо спросил Ник, с гримасой прижимая пальцами глубокий порез на бедре. - Легче в супе карася поймать.

- Косить надо, - заметил Джек. На него разом повернулись.

- Че-го-о? - без особого доверия спросил Эрих и почесал укус. - Под водой, что ли, косить?

- Эндрю говорил, что у них в озерах так косят, - ответил англичанин. - И потом ловят рыбу легко. Только я так косить н еумею.

- Так, кто умеет? - деловито спросил Эрих. Ему ответило глубокомысленное молчание. - А карасей есть все умеют?! Или опять всю трудную работу сделают немцы, а остальные...

- Я косить умею только от службы, - печально признался Жозеф. - Я городской ребенок.

- Ты городской карманник... - начал Эрих, но его перебила Кайса:

- Я могу.

- И я попробую, - вздохнул Ник.

- Ясно, - Эрих встал. - Кто со мной за косами? Тут недалеко.

- Пошли, - поднялся Джек. Они прихватили автоматы и, не одеваясь, зашагали к кустам. Джек повернулся, помахал рукой: - Мы скоро!

Стало тихо, сонно и жарко. Солнце светило - посредине небо было практически чистым. Все развалились на траве и придремывали, поглядывая на блестящую воду, в глубинах которой таились караси, не знавшие, что их судьба уже решена.

- Эй, второе! - окликнул их с противоположного берега веселый голос. У самой воды стояли Рори О'Шанахан и Мэри МакГрат из 3-го отделения. Стояли, обнявшись - веселые, подтянутые - и Витька вздрогнул, широко открыв глаза: они были там, в деревне, во дворе, точно! - Второе, вы что, яйца высиживаете?!

- Карасей ловим, - отозвался Ник, опиравшийся на локти. Рори и Мэри захохотали, ирландец крикнул:

- И как?! Много их к вам на берег попрыгало?!

Хохот. Общий...

...Витька ни разу в жизни, никогда и нигде, не видел, как косят под водой. Не увидел и на этот раз - голова Кайсы и плечи с головой Ника плыли над водной гладью, все подавали им советы с берега, а в пруду всплывало все больше и больше водорослей, похожих на каких-то жутких спрутозавров.

- Не отрежь ему ноги, Кайса!

- Жуков этих берегитесь, их там наверняка туча!

- Карась! О небо, у меня между ног карась!

- Странно, а я думал, у тебя там все нормально...

- Эти водоросли похожи на спрута...

- Угу, а ряска - на блевотину... хорошо, что я не в пруду...

Вытаскивать груды водорослей на берег оказалось намного труднее. К тому же, в них на самом деле таилась многочисленая кусачая пакость, которой, если честно, Витька боялся. Вскоре на берегу воздвиглись груды неприятно пахнущей буро-зеленой массы, а парни цепочкой двигались через пруд, высоко поднимая шесты сети, словно оружие при переходе через болото.

Стало ясно, что мучения приняты не зря. На траву хлынул поток огромных (по крайней мере, так показалось всем) рыбин. Караси - могучие, серебристые, с чешуей, похожей на щиты - в длину были сантиметров по пятьдесят, не меньше. Они агрессивно разевали рты и прыгали по траве, словно рукопашники, бесконечно отрабатывающие подъем прыжком.

- Ого! - Эрих захохотал и подхватил одну из рыбин. - Килограмма три, не меньше!

Какое-то время все так и сяк вытанцовывали вокруг серебристой живой груды, пока их не окликнули снова:

- Братушки!

Голос был чертовски знакомым - и все обернулись разом. И застыли, переминаясь с ноги на ногу, возле своей добычи - а улыбки постепенно таяли на лицах.

Зато Петр улыбался вовсю.

Он сидел на тропинке недалеко от пруда, одетый в парадную форму, положив ногу на ногу. И улыбался. На один идиотский миг Витьке показалось, что все прошлое было сном - там, в той чертовой деревне... Дневной свет поблескивал на отполированных носках черных краг Петра.

И только потом Витька понял, что Петр сидит в инвалидном кресле. С электромоторчиком, новеньком.

- С удачной рыбалкой! - крикнул Петр, махнув рукой...

...Они окружили болгарина, похлопывая его по плечам и спине, смеясь, но... никто из них не смотрел внизх, на свои ноги или ноги соседей. Здоровые, крепкие. Без начищенных краг.

- Быстро ты!

- Как доехал, дружище?!

- Питер, ты как новенький!

Болгарин смеялся, оглядывался, отвечал на хлопки. Потом поднял брюки до колен, выдернув их из краг.

- Мои новые ноги. Как они вам?

Наступило молчание. Елена рассматривала землю. Джек кашлянул. Ник отвернулся. Дэниэль был бледен. Витька и Майкл переглянулись.

- Новые протезы, - хмыкнул Петр, аккуратно заправляя брюки и возясь с застежками краг. - Я попал к одному хирургу-восстановителю... по гроб жизни буду благодарен. Скоро начну учиться ходить по-настоящему... а руки у меня целы. И голова... - он вздохнул и улыбнулся. - Ну, братушки?! Всичко добре! - он протянул руку, и остальные, помедлив, сомкнули на ней свои ладони. - Ну, вот так...

- Ты сейчас куда? - спросил Джек.

- На аэродром, - мотнул головой Петр, и все увидели неподалеку джип. - Улетаю...

- Погоди! - вскрикнула Елена. - Мы сейчас!

- Оденемся, оттащим карасей и проводим, как следует, - пояснил Эрих уже почти на бегу.

* * *

Те, кто находился на аэродроме в это время, наблюдали довольно странную картину: девять штурмовиков в полевой форме провожали мальчишку в парадной, восседавшего в новенькой инвалидной коляске. Они хохотали, хохотал мальчишка... а на середине площадки девушка-сержант, приняв строевую стойку, звонко скомандовала:

- Отделение - становись! Смирно! - тут же образовался чеканный строй - линия вздернутых подбородков и носков сапог. - Равнение - на средину!

Петр улыбался. Потом вроде бы и в шутку вскинул к парадному шлему прямую ладонь - и тогда все в строю вдруг заметили, что ладонь эта дрожит, и губы прыгают, и на глазах блестят слезы, и пальцы другой руки, на подлокотнике, обшитом мягкой кожей, побелели... Петр развернул кресло и проехал, не опуская руки, мимо строя, рявкнувшего:

- Ура! Ура! Ура!

- Мы тебя проводим до самого трапа, - сказала Елена, выйдя из строя. Петр хотел, кажется, возразить - но потом вздохнул и кивнул:

- Спасибо.

* * *

Они даже не успели рассовать карасей для хранения - вошедший Мальвони отвлек их уже самим своим видом. Итальянец был откровенно бледен.

- Ребята, - выдохнул он, - через полчаса построение роты в парадной форме. Расстрел...

10.

Парадную форму Витька надевал второй раз в жизни. Первый раз это было перед выпуском из лагеря. Сейчас, как и тогда, его трясло, словно на сильном морозе. Но тогда он знал - это нервный озноб, вызванный величием момента. А сейчас... впрочем, может быть, и сейчас это было величие - но страшное. Тело Витьки двигалось совершенно автоматически - в голове была каша.

Отделение собиралось в полном молчании. Никто ни с кем не говорил, избегали даже смотреть друг на друга - и двигались как-то замедленно, словно бы старались все оттянуть предстоящий момент.

Витька всегда гордился парадной формой. И не думал, что придется когда-нибудь надеть ее по такому ужасному поводу.

- Становись! - Елена отдавала эту команду за сегодня второй раз. Но первый раз это было... а сейчас... Джек прошел вдоль строя и замер на фланге. Елена бегло осмотрела всех и напряженным голосом подала новую команду: - Разойдись! Строиться снаружи!..

...Рррах, рррах, рррах! На плац вышел последний взвод, застыл ровным квадратом бело-черно-золотого цвета - в строевой стойке с высоко поднятыми подбородками. Строй образовывал букву П, в центре которой стоял капитан Фишер - рядом с голым флагштоком.

Чеканя шаг, на левый фланг вышли и выстроились шесть барабанщиков. Одинаковым жестом сдвоили и бросили к правому бедру палочки.

- Смир-на! - резко прозвучал голос Фишера. И - слитный щелчок каблуков окаменевшей роты.

Витька смотрел во все глаза. Он понимал, что происходящее ужасно... и в то же время стремился увидеть то, что должно случиться. В самом ли деле это - так страшно? Что при этом чувствуешь? И чувствуешь ли что-то вообще, или это будет похоже на сон, в котором знаешь, что это - сон? Мальчишка не отрывал взгляда от подковообразной стенки, сложенной из двойного ряда мешков с песком и установленного напротив нее - в пяти метрах - обычного "печенега" на высоко поднятой треноге. От пулемета тянулся провод, куда - не очень понятно, но куда-то к мешкам.

"Дам!.. Дам!.. Дам!.. Дам!.." - медленно, с расстановкой, заговорили барабаны, заглушая звук новых шагов - и казалось, что группа, появившаяся на плацу, движется бесшумно. Четверо сержантов с палашами наголо - и в центре квадрата Дан Юханссон в полной парадной форме, как и остальные.

Барабаны не умолкали. Видно было, как взлетают, на миг замирают в высшей точке, палочки. Потом - падают, и: "Дам!.. Дам!.. Дам!.."

Поворот. Сержанты перестроились, со стальным лязгом скрестив клинки - барабаны умолкли, и снова зазвучал голос Фишера:

- Юханссон, рядовой 1-го ударного отделения 6-го штурмового взвода роты "Волгоград" 10-й сводной дивизии! За трусость на поле боя перед лицом врага, выразившуюся в оставлении позиций, повлекшем за собой гибель товарищей, вы лишаетесь чести и достоинства солдата и приговариваетесь к смертной казни через расстрел - именем Солнца! Приговор привести в исполнение немедленно!

"Ра-та-та-та-та!.." - извергли барабаны длинную, грозную дробь. Витька почувствовал, что ему трудно лдышится. Он видел лицо скандинава, белое и неверящее. На нем читалось: "Как?! Это - со мной?! Но этого не может быть!" Когда Фишер сорвал с формы первую эмблему, Дан вздрогнул, словно в него уже попали пули - и закрыл глаза. Так и стоял с закрытыми глазами, вздрагивая при каждом рывке. Когда Фишер отступил, Дан едва не упал. Распахнул глаза, словно в безумной надежде проснуться...

Не сон. Это был не сон. Барабаны смолкли, и он снова пошатнулся.

- Предлагаю снять с ваших бывших товарищей ответственность за вашу смерть, - сухо сказал Фишер.

Скандинав по-строевому повернулся и пошел к стенке из мешков. Барабаны снова ударили - длинно, упорно, громко. Дан обернулся, поискал кого-то взглядом в строю. Потом встал перед мешками прямо и нажал на что-то, чего Витька не видел со своего места, ногой.

"Печенег" бесшумно подпрыгнул, окутался дымом, изрыгнул короткую, неслышную в грохоте барабанов очередь. Дан отлетел назад, схватился раскинутыми судорожно руками за крайние мешки, парадный френч разорвался алыми брызгами. Из мешков посыпались тут и там светлые струйки песка. Еще секунду расстрелянный пытался удержаться на ногах, потом упал - боком. Песок все сыпался, струился с его развороченной спины в лужу крови, быстро расплывающуюся вокруг.

Барабаны умолкли.

11.

Первое, что сделал Дэниэль, войдя в блиндаж - сорвал и отшвырнул шлем. Потом повернулся к остальным окаменевшим лицом:

- Чего вы все... - он перевел дыхание, - ...молчите?! Чего вы молчите?!

- Хватит, - Эрих с усилием расстегнул воротник френча.

- Да как это - хватит?! За что его убили?!

- Не убили, а расстреляли. За трусость, - устало пояснил Джек. - Разница.

- Идиот! - закричал Дэниэль. - Все вы... идиоты! Хороших под барабан - на гражданку... правда, без гног.. а плохих - под барабан на тот свет, а вы это воспринимаете, как... кто вам дал право решать, кто есть кто, кто хороший, а кто плох...

- Подними шлем, - сказал Джек. Дэниэль осекся, моргнул, посмотрел непонимающе. Спросил с искренним удивлением:

- Что?

- Берет подними. На нем, если ты не заметил, герб. Герб Человечества. Которому мы служим. Добровольно. Все.

- Что? - на этот раз голос Дэниэля был страшным. Он схватил шлем и размахнулся, намереваясь швырнуть его под ноги... но Джек перехватил его за руку. - Пусти, гад!

- Пожалуйста, - Джек отнял шлем, бережно положил на кровать и отпустил Дэниэля. - И помолчи ради неба.

- Всем тошно. Но все правильно, - подала голос Елена. Крепко растерла лицо и повторила: - Все правильно.

- Да вы просто... - Дэниэль задыхался, глядя по сторонам, - ...вы просто банда убийц! Вас быть не должно! Вы... - он махнул рукой и метнулся к выходу. Джек перехватил его:

- Стоять!

- Пусти! - заорал Дэниэль. - Пусти, я сказал!

- Сядь! - Джек швырнул его к кровати. Дэниэль ударился локтем, зашипел, на секунду обмер от боли, а когда выпрямился - то держал в руке пистолет:

- Уйди, капрал! Пристрелю!

Все вскочили на ноги. Прыгающие губы и белые глаза Дэниэля говорили ясно - не шутит. Но Джек не двинулся с места. Он презрительно скривил губы:

- Ты? - смерил Дэниэля взглядом, потом шагнул вперед и забрал пистолет. - Щщщщщщенок, - подытожил он брезгливо. - Жаль, что ты одной крови со мной, - он толкнул - не ударил - Дэниэля в грудь и, когда тот шлепнулся ошалело на кровать, кулаком с пистолетом поднял его подбородок - жестко. - Запомни. Ты - ничто. Пустое место, случайно рожденное на свет и стремящееся ничем остаться. Если не понимаешь - то молчи. А ты не понимаешь, простейших истин. Например - что трус и предатель должен быть мертв.

И убрал кулак.

Дэниэль остался сидеть, ошалело глядя на Джека.

* * *

Рядовой Дэниэль Лир уволился через два дня.

О нем очень быстро перестали вспоминать - не специально, как-то само собой получилось.

Фотография Петра осталась в блиндаже. Среди других таких же фотографий.

Назад: Глава 8.

Дальше: Глава 10.