Глава 20

– Смотри, мам, Джордж играет с сардинкой! – в восторге закричал маленький Томаш.

Я говорил Джорджу не играть с едой, но ему нравилось, как рыба выскальзывает из лап, и он гонял ее по кухне – разумеется, не живую – и прыгал на нее. Мальчишки надрывались со смеху. Алексей от хохота ни слова выговорить не мог.

– Джордж, ешь рыбу, это не игрушка, – строго сказала Франческа и подмигнула мне.

Потом она схватила сардину, разрезала на кусочки и высыпала обратно в миску. Джордж послушно стал есть. Мы прибыли недавно, сразу после того, как ребята вернулись из школы. Они были в хорошем настроении не только потому, что у них гостили мы, но и потому, что начались летние каникулы. На следующей неделе они уезжали в Польшу, и пусть меня это огорчало, я не хотел портить выходные, а решил доставить всем как можно больше радости.

Мы поужинали, а потом ребята включили фильм «Звездные войны»; там происходили бурные события, в которых я не очень разобрался. На экране все время мелькало что-то разноцветное. Джордж запрыгнул на телевизор и пытался ловить цветные вспышки, пока Алексей его оттуда не снял.

– Если поцарапаешь телевизор, нас отругают, – сказал он, вторя моим мыслям.

Джордж оглянулся на меня, и я постарался ответить суровым взглядом, но он только очаровательно улыбнулся. По-моему, жизнь в гостях ему нравилась.

Когда фильм закончился, пришел большой Томаш.

– Мои милые котики, как я рад вас всех видеть, – он широко улыбнулся, всех расцеловал, а потом поцеловал жену. – Любимая, я принес из ресторана бутылочку шампанского сегодня на вечер.

– А по какому поводу? – спросила Франческа.

Томаш слегка погрустнел, но ничего не сказал; еще один разговор не при детях.

– Так, мальчики, вам пора спать, – сказала Франческа.

– Ну мам, – Алексей уже разговаривал совсем как английский мальчик, хотя я знал, что Томаш и Франческа учат детей польскому, – можно мы еще посидим с Алфи и Джорджем?

– Полчаса, – согласилась она. – Томаш, я приготовлю ужин, а ты побудь с ребятами.

Я заметил, что голос у нее был невеселый, но меня отвлекли: Алексей взял меня на руки, а оба Томаша, большой и маленький, принялись играть с Джорджем в мяч. Алексей отнес меня в свою комнату.

Я подружился с ним раньше других детей, и мы много пережили вместе. Для Алексея я стал первым другом после приезда в Англию, а пару лет назад помог, когда его травили в школе. Он обо всем мне рассказывал, и, когда усадил меня на кровать, я понял, что пора слушать.

– Знаешь, Алфи, я боюсь. Мама почти не разговаривает с папой. Мы целые каникулы проведем в Польше, а он останется. Я буду скучать по дому, и без тебя мне будет грустно, но без папы еще грустнее, – мальчик печально меня погладил, а я прижался к нему и замурлыкал, что все понимаю. – Я боюсь, что мы сюда не вернемся. То есть я спрашивал маму, она говорит, что вернемся, но вдруг нет? А вдруг они разведутся, как родители Элайджи и Джастина – мы с ним вместе учимся. Я люблю и маму, и папу. Я знаю, что папа сейчас занят и у него нет на нас времени, но так же нельзя, – он стукнул кулаком по кровати. Судя по всему, он принимал размолвку между родителями близко к сердцу.

Я ужасно ему сочувствовал. В свои десять лет Алексей все переживал всерьез, как взрослый, и был, наверно, чем-то похож на меня. Я пощекотал его хвостом – от этого он всегда смеялся, – а потом ободряюще похлопал лапой.

– Ты ведь не дашь им поссориться, правда, Алфи?

– Мяу.

Ну естественно. Правда, я не знал, как этого не допустить, но дал Алексею честное кошачье слово.

– А в Польшу мне хочется. Я помню совсем мало, а Томми вообще ничего. Мы познакомимся с родственниками, мама говорит, что там будет классно. Только мне нужно, чтобы после каникул наша семья не развалилась. Алфи, ты уж постарайся.

– Мяу.

Мало мне было других забот!

Когда ребята легли спать, Томаш выпустил нас во двор. Они с Франческой разговаривали односложно, а я знал, что это нехорошо. Томаш спустился обратно в ресторан убедиться, что все в порядке, и пообещал Франческе, что быстро вернется, но она в ответ только хмыкнула.

– Тут темно, – сказал Джордж и осторожно шагнул во двор. – Ой, это что?

– Твоя тень, Джордж. Не бойся, я здесь.

Я чувствовал себя смелым. Как-никак я в этом дворе гулял уже много раз. Да, иногда здесь бывало жутковато и водились неприятные твари, но здесь жил Бачок, а он нас защитит.

– Мяу! – снова взвизгнул Джордж. – Кто это?

Перед нами замаячил чей-то силуэт.

– Джордж, это мой друг Бачок.

Бачок вышел из-за мусорного контейнера, облизывая усы.

– Привет, Алфи, не ждал тебя, – он посмотрел на Джорджа: – А это кто?

– Мой котенок Джордж.

– Вчера мальчишки во дворе обсуждали какого-то Джорджа. Я не знал, что ты котенок. Будем знакомы, Джордж, – голос Бачка зазвучал мягче; обаяние Джорджа даже на него действовало.

– Нас скоро позовут обратно, – объяснил я. – Но здесь ведь безопасно гулять?

– Не бойся, Алфи, я твоего мелкого не дам в обиду. Заглянешь ко мне завтра?

– Да, я помяукаю, чтобы меня выпустили после завтрака, и мы обменяемся новостями.

– Буду рад, заодно и с малышом получше познакомлюсь!

Томаш снова вышел, поставил большую тарелку еды для Бачка и увел нас обратно на второй этаж. Я заметил, что Джордж еще дрожит.

– Бачок нестрашный и очень добрый, – сказал я.

– Да, но во дворе было темно и странно пахло! От Бачка тоже пахло.

Тут мне было нечего возразить, но под пахучей шкурой скрывалось золотое сердце.

Мы с Джорджем улеглись на моей подстилке в гостиной, а Томаш и Франческа стали пить шампанское, которое Томаш принес из ресторана. Вид у обоих был довольно невеселый. Они долго молчали, а потом начали быстро-быстро говорить по-польски, так что я ничего не понял; должен сказать, что радости в их голосах не было. Так я и уснул, тревожась за них и переживая за Алексея. И за себя: я ведь пообещал, что все исправлю.

Наутро, когда мы с Джорджем собрались гулять во двор, ярко сияло солнце. Джордж при свете чувствовал себя смелее и кинулся прямиком к Бачку.

– Мяу! – закричал он.

Бачок от неожиданности выронил добычу – здоровенную мышь, а может быть, даже крысу. Джордж отпрыгнул, крыса метнулась к нему, и я не успел вмешаться, но Бачок тут же ухватил ее и отшвырнул прочь.

Я стал утешать Джорджа, а Бачок сказал:

– Она чуть до тебя не добралась.

– Кто это был? – вытаращив глаза, спросил Джордж.

– Мелкая крыса. Они довольно невкусные, но моя работа – не подпускать их к ресторану.

– А что они делают? – спросил Джордж.

– Хороший вопрос. В основном жрут отбросы и разносят заразу.

– Значит, они еще хуже, чем собаки?

– Не совсем, но и не лучше.

Меня радовало, что Бачок так терпеливо ему отвечает.

– Пап, Бачок, а знаете, мне хотелось на нее прыгнуть, прямо что-то внутри зашевелилось.

– Охотничий инстинкт, – объяснил Бачок. – Кошки охотники от природы, у тебя это в крови.

– Пап, а ты тоже охотник? – спросил Джордж.

Мы с Бачком переглянулись.

– Видишь ли, Джордж, я охоту не люблю. Одно время приходилось этим заниматься, я тебе когда-нибудь расскажу, но теперь я стараюсь держаться в стороне.

Я увидел, что Бачок посмеивается, но возражать мне он не стал.

– А мне можно? – спросил Джордж.

– Пойдем, я тебя научу, – предложил Бачок. – Но, сказать по правде, у меня такая работа, а домашним кошкам незачем забивать этим голову.

– Спасибо! Можно, пап? – Джордж посмотрел на меня с надеждой.

– Ну конечно, Джордж.

Я вернулся на крыльцо и стал смотреть, как мой малыш охотится с Бачком. У него сразу получилось лучше, чем у меня. Вот такой у меня гениальный сын.

– Что, Алфи, – спросил Бачок, когда мы втроем расселись на прогретом солнцем крыльце, – как поживает твое разбитое сердце?

– Сейчас ты напомнил, и я чувствую, что еще побаливает, – я кивнул на Джорджа: – Он меня постоянно отвлекает, может быть, Клэр этого и добивалась. Но иногда все равно тоска берет. Я до сих пор гадаю, чем занимается Снежка… – я грустно посмотрел в небо, сам не зная почему.

– Я на этот счет думал в прошлый раз, когда ты приходил, – сказал Бачок. – Ты как будто всем, кого любишь, отдаешь кусочек своего сердца, и некоторые остаются с тобой, другие нет. Но фокус в том, Алфи, что сердце у тебя большое и кусков на всех хватает.

От этих слов я расчувствовался и вспомнил всех близких, кто забрал с собой кусочки моего сердца: Маргарет, Агнесс и Снежку. Я решил, что Бачок прав.

– Мудрые вещи говоришь, хоть ты и дикий кот, – растроганно ответил я.

– Ну, так я тебе друг.

– А я ничего не понял, – сказал Джордж, растерянно глядя на нас.

– Вырастешь – поймешь, – ответили мы хором.

Мы прекрасно провели время с Бачком, и я рассказал ему про кошек со столбов. Говорить о них при Джордже мне не хотелось, чтобы его не пугать, поэтому я выбрал время, когда он отвлекся.

– Занятно, – сказал, помолчав, Бачок. – Что это у них творится? Вряд ли они дружно решили свалить из дома.

– Вот и я так думаю. Мне, как обычно, хватает забот с людьми, но эта история тоже начала меня беспокоить. Вдруг самые плохие подозрения верны и все здешние кошки в опасности? На Эдгар-Роуд никто не пропал, но пропадают по соседству, и мне неуютно.

– А знаешь, Алфи, давай-ка я поспрашиваю.

У Бачка была невероятная сеть знакомых кошек, они были в курсе всех событий и уже выручали меня раньше.

– Я буду тебе очень благодарен.

Я по-прежнему не знал, что происходит с кошками со столбов и надо ли этим заниматься, но, если Бачок наведет справки, вреда точно не будет.

Когда мы вернулись в дом, Томаш увел детей обедать, чтобы они не мешали Франческе складывать вещи. Мы с Джорджем вслед за ней зашли в ее комнату, где на кровати лежали два чемодана, большой и поменьше.

– Насколько проще собирать ребят, чем собираться самой, – вздохнула она и начала укладывать в большой чемодан одежду.

– Мяу, – сказал я, не отходя от нее. Я прошел за ней к шкафу, а потом обратно; она взяла оттуда целую охапку вещей.

– А где Джордж? – спросила она.

Я огляделся: его не было. Что за наказание, опять прятки. Я стал обходить комнату, а Франческа убирала одежду в чемодан, как вдруг из него все разлетелось.

– Ай! – закричала Франческа. Из чемодана выскочил Джордж. – Как ты меня напугал!

Потом она засмеялась, Джордж замурлыкал от удовольствия, а я обрадовался, что он нашелся, хоть и раскидал вещи. После этого он непрерывно залезал в чемодан, словно придумал себе новое развлечение. В конце концов Франческа закрыла нас обоих в гостиной со словами, что иначе не успеет собраться до прихода детей. Я отругал Джорджа, хотя и понимал, что он просто играет: мне хотелось побыть с Франческой.

– Ну вот, вещи собраны, – сказала она, вернувшись в гостиную, закрыла за собой дверь и устало опустилась на диван. – Котенка, все равно что маленького ребенка, не пустишь куда попало.

Я замурлыкал в знак согласия и вскочил к ней на колени.

– Я буду без тебя скучать, Алфи. Конечно, уеду всего на несколько недель, но мы с тобой за все наше знакомство так надолго не расставались, – сказала она, гладя меня и почесывая за ушами, – это мне очень нравилось.

Я крепче к ней прижался и подумал, что про мужа она, наверно, тоже не забудет. Она словно прочитала мои мысли:

– И без Томаша мне будет грустно, разумеется. Но я его и так почти не вижу, он весь в работе. Я ему говорю, что надо больше времени проводить дома, ребята так быстро растут.

Я мяукнул: да, дети растут быстро. Даже Джордж, кажется, рос не по дням, а по часам. Иногда я прямо-таки не узнавал своего котенка.

– Ты, наверно, оглянуться не успеешь, как мы вернемся, но, если нам больше не удастся поболтать, я тебе желаю всего хорошего, – Франческа поцеловала меня в затылок. Наедине она много со мной разговаривала. Мне нравилось думать, что я один из ее ближайших друзей – а у меня таких доверенных близких столько, что и не сосчитать.

– Мама, мама, смотри, мы купили обед с сюрпризом! – в гостиную вбежал маленький Томаш с коробкой. – В нем игрушка!

– Вы что, были в «Макдоналдсе»? – удивилась Франческа.

– Мам, мы попросили, чтобы папа нас сводил, а то все наши друзья там бывают, а мы нет, – сказал Алексей. Он казался встревоженным; со своим чувствительным характером он не любил ссоры.

– Балует вас папа. Там вредная еда, но ничего, один раз не страшно. Томаш, я так понимаю, это было в виде исключения?

– Да, любимая, я бы их куда угодно повел. Как же мне без вас будет грустно, – невесело ответил он.

– Мы тоже будем скучать, – Франческа обращалась к мужу теплее, чем в последнее время, но я не знал, искренние это чувства или потому, что дети слышат. – Зато мы будем есть полезную еду, а не всякую гадость.

– Пиццу? – спросил маленький Томаш.

– Я же сказала «полезную», – засмеялась Франческа.

– Пиццу с овощами? – предложил Алексей, и засмеялись все.

Прошел остаток выходных. Алексей с братом соорудили для Джорджа прекрасное развлечение: полосу препятствий с туннелями, трамплинами, мячиками и машинками. Они засекали время, за сколько Джордж ее пройдет, а он наслаждался вниманием, как, впрочем, и всегда. Без происшествий тоже не обошлось: Джордж застрял в одном из картонных туннелей. Его подталкивали, пихали, подбадривали и наконец вытащили невредимым.

Франческа тоже повеселела, а Томаш оставался с нами – из чего я сделал вывод, что на самом деле ему не обязательно все время проводить в ресторане.

Вечером мы попрощались. Это было грустно, я заранее скучал без всех, особенно без Бачка, который опять меня выручил – решил заняться загадкой кошек со столбов. Пусть я сильнее всех привязался к Алексею, при мысли о разлуке с маленьким Томашей и Франческой мне тоже становилось тоскливо. Каждый из них увозил в Польшу кусочек моего сердца. Но я очень, очень надеялся, что они скоро привезут их обратно.