Мой брат Джин прилетел ко мне в гости в Нью-Гэмпшир из Айовы, чтобы насладиться зрелищем осеннего листопада. Утром в День святой Терезы, 1 октября, мы первым делом поехали смотреть на красочные пейзажи нашего штата. Я питаю особую любовь к святой Терезе, которая обещала своим последователям дождь из мистических роз во времена невзгод.

Долгий день любования листопадом затянулся, я очень ослабела и устала – это следствие моего рассеянного склероза. Джин решил, что нам на сегодня хватит, и велел мне отдохнуть, пока он ведет машину.

Мы ползли по загруженному шоссе около часа, когда мимо нас на большой скорости пронесся темный седан. Я услышала, как мой брат ахнул, и открыла глаза. Машина с мигающими тормозными огнями взлетела в воздух, несколько раз перевернулась и приземлилась в лесу.

Мой брат свернул к обочине и побежал к перевернутой машине. Сумерки сгущались, видимость ухудшилась. Он обернулся и крикнул мне:

– В машине никого нет!

Я позвонила в службу спасения.

Джин бродил по высокой траве и подлеску в поисках человека, который был в машине. Он нашел немало обломков автомобиля, но не жертву аварии.

Еще несколько человек остановились у обочины, чтобы помочь ему. С четверть часа они тщательно прочесывали землю вокруг места происшествия. А потом в полной тишине Джин услышал тяжелое дыхание. Они нашли молодого человека в двухстах метрах от машины.

Брат вернулся.

– Диана, ты мне нужна. Он еще жив. Ты ведь медсестра…

Я сообщила в службу спасения, что водитель пострадавшего автомобиля найден. Джин помог мне выйти из машины и пробраться на костылях через кювет, заросший густыми сорняками, в придорожный лесок. Перед нами без движения лежал молодой человек.

Судорожные вдохи чередовались с периодами отсутствия дыхания – симптомы тяжелой травмы головы и близости смерти.

Джин взял из машины фонарик и посветил в лицо пострадавшего. Он был совсем юн, почти подросток.

Я поклялась, что он не умрет в одиночестве.

Я отвела с его лица темные каштановые волосы и заглянула в его глаза, открытые и тусклые. Вены на его шее вздулись, пульс был быстрым и неожиданно сильным.

А потом его дыхание почти прекратилось.

– Дыши, милый, – сказала я вслух, и взяла его за руку. Его кожа была еще теплой. Я погладила юношу по щеке и ощутила под пальцами колючую темную щетину. – Давай же, милый, дыши!

Он с трудом вдохнул.

Я сидела спиной к шоссе, поэтому не видела происходившей там суеты. Брат сказал, что прибыла полиция. Через пару секунд я услышала уверенный голос, пообещавший, что «скорая» выезжает.

Наклонившись к лицу юноши, я заговорила с ним, гладя по щеке и проверяя пульс. Он был по-прежнему сильным. Мои волосы касались его лица. Я не могла отвести взгляд от его глаз.

– Давай же, вдохни, милый.

И он вдыхал. Кровь текла из его рта и носа. Я прочистила его дыхательные пути, погладила по плечу и сжала его руку в своей. На моей коже была его кровь.

А потом – тишина.

– Он перестал дышать, – окликнула я полицейских. Через кювет бежали санитары.

Когда они взялись за дело, я держала одну руку на пульсе юноши, а второй держала его за руку. Пульс слабел. Рука холодела.

Я взмолилась: «Боже, если этого человека нельзя спасти, то прими его с распростертыми объятиями».

Когда медики укладывали юношу на носилки, стали видны серьезные ранения головы.

Брат помог мне встать и подвел к машине «скорой». Из салона вышел санитар в пластиковой форме и в резиновых перчатках, чтобы смыть с меня липкую кровь. Я дрожала. Он спросил, нужен ли мне кислород, нормально ли я себя чувствую. Я объяснила ему, что у меня рассеянный склероз и что я дрожу всегда.

– Да, я в порядке.

Было холодно, нас попросили подождать в машине и заполнить необходимые документы.

Когда полицейский взял наши заявления, он сообщил, что медики добились появления слабого сердечного ритма. Неизвестного молодого человека в критическом состоянии перевезут в ближайшее отделение экстренной помощи. Но прогноз неутешительный.

Я попросила полицейского сообщить родителям юноши, когда их найдут, что он не был один, не приходил в сознание и не испытывал боли. Что о нем молились. Если бы я оказалась на месте его матери, мне было бы важно знать это.

Бо́льшую часть пути до дома мы молчали. Все происшествие казалось каким-то нереальным. Брат переходил от гнева к унынию из-за ощущения своей беспомощности. Но были и другие чувства – любовь и глубокое сострадание к этому мальчику, совершенно нам не знакомому.

В тот вечер полицейский позвонил нам с братом, чтобы поблагодарить за то, что мы известили службу спасения, нашли юношу и все время были рядом с ним. Он передал мое сообщение его семье прямо перед тем, как медики объявили о его смерти.

Последние дни перед отъездом Джина мы провели в Белых горах, наслаждаясь прекрасными видами. Меж нами царили покой и безмолвное понимание. Мы знали, что поодиночке не справились бы с этим страшным происшествием. Но вместе мы облегчили человеку переход в иной мир. Может быть, это утешит его родителей. Как знать…

Год спустя, первого октября, в День святой Терезы я навещала свою сестру в закрытом монастыре Святой Крови. Она внимательно выслушала наш рассказ об аварии и том молодом человеке. Потом откинулась на спинку стула, пристально посмотрела на меня и назвала имя юноши.

Я была потрясена. Значит, она уже слышала эту историю.

– Подожди здесь, не уходи, – попросила она.

Через несколько минут она привела из часовни бабушку и дедушку молодого человека. Они искали женщину на костылях и ее брата, которые не оставили их внука умирать в одиночестве. Сегодня они приехали в часовню, чтобы поблагодарить святую Терезу за то, что она послала верующих людей быть рядом с ним в трудный час.

И мне почудилось, что вокруг нас медленно падают мистические розовые лепестки.