Глава 9
Новые игроки на старом поле

Ветер перекатывал серо-свинцовые волны пролива Сент-Джордж, являвшегося входом в Ирландское море с южной стороны, и подгонял восемь тяжелых «купцов», вытянувшихся в колонну, и державшихся в нескольких милях от ирландского берега. Чуть восточнее шли шесть крупных фрегатов, ведя наблюдение за восточным берегом пролива, где была уже территория Уэльса, принадлежавшего Англии. Если бы кто подошел достаточно близко к этой эскадре, то был бы немало удивлен. Как необычным составом кораблей, так и их внешним видом. Если «купцы», представленные флейтами и галиотами, выглядели, как обычно, то вот фрегаты резко отличались от того, к чему привыкли в европейских водах. Полностью исчезла высокая и богато украшенная корма с галереей, обводы стали более острыми, увеличилось соотношение длины к ширине корпуса, а вот количество пушек на батарейных палубах, наоборот, уменьшилось по сравнению с кораблями такого же водоизмещения. Если фрегат, построенный на французских, или английских верфях, при таких размерах должен был нести не менее полусотни орудий, то здесь их было всего тридцать восемь. Хотя калибр тех, что стояли на полностью закрытой батарейной палубе, впечатлял — тридцать шесть фунтов! Правда, на верхней палубе стояли обычные шестифунтовки. Парусное вооружение тоже претерпело изменения, став более удобным. Но самое главное отличие было все же не в этом. Корабли несли невиданные здесь доселе флаги — зеленое поле с косым красным крестом. И кому они принадлежат, никто бы понять не смог.

Не смог бы этого определить и сам командующий эскадрой — коммодор Хорхе Луис де Орельяна, если бы увидел такое впервые. Однако ему, как доверенному лицу, полагалось кое-что знать…

Поначалу перспективы у него были самые неутешительные. После разгрома Новой Армады капитан Орельяна хоть и отделался легким испугом, попав в плен, но ни на что хорошее в ближайшем будущем не рассчитывал. Флот Испании фактически перестал существовать, а предлагать свои услуги какому-либо другому королю гордый испанский дворянин не собирался. Однако, все изменилось в один день и достаточно быстро. К всеобщему удивлению, страшные тринидадцы, шутя разделавшиеся с Новой Армадой, предложили ее командующему — дону Хуану Австрийскому, стать новым королем Испании, пообещав всяческую поддержку! Сначала капитан в это даже не поверил. Но все оказалось правдой. И когда новый король собрал всех тех, кто уцелел после гибели Армады, и предложил присягнуть ему на верность, Хорхе Луис де Орельяна, капитан испанского флота, не раздумывал ни секунды. С этого момента все изменилось. Началась подготовка к обратному походу в Испанию, но ему, и еще некоторым капитанам и офицерам, отобранным по неизвестным Хорхе критериям, сделали очень интересное и неожиданное предложение — помочь собратьям по вере. А именно — ирландцам, низведенным проклятыми английскими собаками до уровня рабочей скотины. Те, кто примут это предложение, должны в течение ближайших двух лет подготовить экипажи кораблей ирландского военного флота. Сами корабли будут строиться в Форте Росс, Гаване и Картахене, а подготовку команд пока что придется вести на английских трофеях, угодивших в ловушку на Барбадосе, и кораблях, входивших ранее в состав Армады. Жалованье предлагалось очень даже приличное, поэтому отказавшихся не было. Капитанам и офицерам было предложено самим отобрать из общей массы пленных испанцев толковых матросов, канониров, и прочих рядовых специалистов, которые могли бы выступить в качестве инструкторов. То, что было дальше, можно было высказать одной фразой — смех сквозь слезы. Из неотесаной деревенщины пришлось делать моряков. Тех, кто имел хоть какое-то понятие о море, было очень мало — в основном рыбаки прибрежных селений. Остальные же… Но, здесь была большая разница по сравнению с тем, с чем капитан Орельяна имел дело раньше. Новые рекруты сами изъявили желание стать моряками, чтобы расквитаться со своими старыми врагами — англичанами. И учились на совесть. Поэтому, когда были готовы новые корабли, специально построенные для молодого флота Ирландии, ими уже было кому управлять.

Когда Орельяна прибыл со своим экипажем на приемку нового корабля в Форт Росс из Бриджтануна, то был поражен видом новых кораблей. Два из них были полностью построены здесь же — в Форте Росс. По два — в Гаване и Картахене, но окончательные работы проводились по прибытию в Форт Росс. Строились новые фрегаты по одному проекту, но из-за того, что постройка шла на трех разных верфях, мелкие отличия между ними все же были. Разумеется, корабли не имели возможности ходить без парусов, тринидадцы не собирались отдавать на сторону свои секреты. Но среди современных парусников это было само совершенство, в чем Хорхе Луис де Орельяна убедился на ходовых испытаниях. Прочные, быстроходные, способные идти даже в крутой бейдевинд благодаря наличию не только прямых, но и косых парусов на трех мачтах, и прекрасно чувствующие себя на волне, новые корабли поражали всех опытных испанских моряков. Корпуса, сделанные из красного дерева, обещали быть очень долговечными. А медная обшивка, никогда не применявшаяся ранее до появления в этом мире тринидадских пришельцев, полностью покрывающая всю подводную часть, надежно предохраняла деревянный корпус от моллюсков-древоточцев даже в теплых тропических водах. Снаружи никаких серьезных отличий не было, если не считать саму необычную архитектуру кораблей, и усовершенствованное парусное вооружение. Но, если приглядеться как следует, то с близкого расстояния можно было заметить какую-то широкую полосу, идущую вдоль борта по всей ватерлинии от носа до кормы. Перо руля и баллер не выступали наружу, как было сейчас принято, а были полностью скрыты под водой. Как оказалось, полоса, идущая вдоль борта, называлась «главный броневой пояс» — изобретение тринидадцев. Сделанная из металлических плит толщиной чуть более дюйма, она, тем не менее, выдерживала попадания самых крупных ядер при стрельбе с полусотни ярдов, не допуская пробоин в районе ватерлинии, что было огромным преимуществом в ближнем бою, когда сходишься буквально «на пистолетный выстрел». Что это за металл, так и осталось загадкой. По внешнему виду — самое обычное железо, но железо не имеет такой прочности. В общем, очередная тринидадская диковина, которых набралось уже великое множество. И лучше не ломать голову над тем, что все равно не разгадаешь, а просто брать и пользоваться. Однако, главный сюрприз ждал капитана внутри корабля. Шестифунтовки на верхней палубе его ничем особо не удивили, к таким орудиям он уже привык. Разве что сделаны более качественно, стволы длиннее, чем обычно, и отлиты из хорошей бронзы, а не чугуна. Но вот то, что было скрыто от посторонних глаз на батарейной палубе… Т а к и х орудий капитан Хорхе Луис де Орельяна еще не видел. Не на колесных лафетах, откатывающихся при выстреле, а на какой-то необычной стационарной конструкции, обеспечивающей не только наводку орудия по горизонту в некоторых пределах, но и гашение отдачи при выстреле. Калибр был тоже весьма впечатляющим — тридцать шесть фунтов. Но, самое главное, эти орудия были казнозарядные. В носовой и кормовой части батарейной палубы стояли по два погонных и ретирадных орудия такого же калибра, но с гораздо более длинными стволами, причем н а р е з н ы м и. Что не укладывалось в привычные понятия для моряка XVII века. Капитан Орельяна знал о наличии нарезного стрелкового оружия, но чтобы морские пушки такого калибра… Подобного, кроме тринидадцев, никто не делал. Вообще, вся конструкция новых фрегатов говорила о том, что это корабли созданы именно для морского боя, а не для перевозки ценностей из Нового Света. Что капитана, как человека с богатым военным опытом, не могло не радовать. А потом был получен приказ — следовать в Кадис и быть наготове. Почему король обратил внимание именно на него, присвоив необычный чин коммодора, и сделав командующим этой эскадры из шести фрегатов, Хорхе Луис де Орельяна так и не понял. Но и отказываться не стал. Правда, и здесь был интересный нюанс. Фрегаты формально считались принадлежащими флоту Ирландии, которого ни де-факто, ни де-юре не существовало. Экипажи были частично испанскими, частично ирландскими. Все испанцы получали непривычный статус «волонтер», и на все время службы в «ирландском» флоте считались ирландскими военнослужащими с соответсвующим жалованьем. Хотя, за ними сохранялись их прежние чины и жалованье в испанском флоте, который после разгрома Новой Армады, и восшествия на престол нового короля Испании Хуана Третьего, стал по настоящему к о р о л е в с к и м, то есть принадлежащим государству. С многочисленными частными лавочками, фактически содержавшими до этого военный флот, было покончено. Ну, а поскольку эскадра «ирландская», нужен был и соответсвующий флаг. Откуда он взялся, и кто именно его предложил, так и осталось загадкой. Хотя, ничего сложного в его рисунке не было — зеленое поле с косым красным крестом. Как говорили ирландцы — с крестом Святого Патрика. Так это, или нет, коммодора особо не интересовало. Бить ненавистных еретиков-англичан можно и под таким флагом, если Испания в данный момент вынуждена сохранять нейтралитет. И вот, наконец-то, долгожданный приказ — выйти в море! Задача эскадры — сопроводить грузовые корабли с десантом к месту высадки на ирландском побережье, а потом заняться свободной охотой в Ирландском море, пресекая всякое сообщение между Англией и Ирландией. Не вступать в бой с главными силами английского флота, а действуя на коммуникациях, максимально возможно сократить доставку помощи английским войскам, находящимся на территории Ирландии. Что и говорить, задача в высшей степени не только ответственная, но и интересная. Впервые коммодор Орельяна выступал в качестве охотника, а не «сторожа». Действия против магрибских пиратов не в счет. Там вообще было не понять, кто охотник, а кто дичь. Когда практически все население прибрежных районов живет за счет морского разбоя, трудно ждать чего-то другого…

— Парус слева по носу!!!

Крик впередсмотрящего с фор-марса отвлек коммодора от воспоминаний. Схватив бинокль, он стал искать цель. И очень скоро обнаружил ее среди белых гребней волн, покрывающих воды пролива. Какие-то корабли шли навстречу вдоль ирландского берега. Скорее всего — англичане, другие здесь редко ходят. Ну, вот и встретились. Теперь можно будет опробовать тринидадские пушки в действии по реальным целям, а не по учебным мишеням. Да и не только пушки. Система флажного свода сигналов, флажного семафора и специальных сигнальных фонарей, введенная в тринидадском флоте, оказалась очень удобной и весьма совершенной, что очень облегчало связь в бою, когда многие снасти такелажа могут быть порваны, и сообщить что-либо крайне сложно. В бою одиночных кораблей это не играет роли, но когда сражаются эскадры, вопрос надежной связи становится одним из главных.

Передав приказ транспортам с десантом взять мористее, коммодор решил выиграть ветер у противника, направив свой небольшой «звездный» отряд ближе к ирландскому берегу. «Звездный» потому, что тринидадцы не стали идти на поводу у традиций многих европейских стран касательно названий кораблей с именами разных святых, а дали новым фрегатам названия звезд — «Альтаир», «Ригель», «Сириус», «Канопус», «Поллукс» и «Арктур». Сам коммодор Орельяна держал свой флаг на «Ригеле», повинуясь командам которого, весь отряд устремился к виднеющемуся вдали берегу. Они проделывали такой маневр не раз на учениях, когда есть возможность выиграть ветер у противника, идущего встречным курсом в галфвинд. Коммодор был уверен, что англичане не смогут повторить его маневр, чтобы тоже попытаться оказаться на ветре. Во-первых, английские корабли не могли идти так круто к ветру, как «ирландские», а во-вторых, «ирландцы» имели точные и подробные карты этих районов, полученные в Форте Росс, чего не было у англичан. И они просто побоятся приближаться к малоисследованному берегу. Так оно и оказалось. Когда «Ригель» оказался в пределах дальности стрельбы своих носовых орудий от головного корабля противника, весь «звездный» отряд уже занял позицию на ветре, что создавало значительные неудобства в маневрировании во время боя встречной эскадре, ожидаемо оказавшейся английской.

Внимательно еще раз осмотрев строй неприятеля, коммодор усмехнулся. Очевидно, английские джентльмены поняли, с кем имеют дело. Несомненно, какая-то утечка информации из Нового Света и из Кадиса все равно произошла, так что совсем уж неожиданным появление в водах Ирландии кораблей «ирландского» флота не будет. Ну и ладно… Состав эскадры противника впечатляет. Один двухдечный линейный корабль — как минимум, 74-пушечный. Четыре крупных фрегата, пушек по 40 с лишним на каждом. Два фрегата поменьше. Скорее всего, 36, или 28-пушечные. И какая-то мелочь за ними прячется. За парусами толком не разобрать, но похоже на быстроходный посыльный кэч, держащийся чуть в стороне от основных сил. Линейный корабль и шесть фрегатов выстроили линию баталии, как и полагается согласно линейной тактики, и прут вперед, надеясь на свое превосходство в силах даже с учетом нахождения под ветром. Резон в их действиях есть. Что в численности кораблей, что в количестве пушек, англичане имеют серьезное преимущество. Но не в качестве. Вот и проверим вас сейчас на прочность, джентльмены…

Размышления коммодора были прерваны — идущий головным линейный корабль дал залп из носовых пушек. Ожидаемо не попал, но ядра упали довольно близко от «Ригеля». Прекрасно! Теперь все будут говорить, что именно англичане начали э т у войну, первыми открыв огонь по и р л а н д с к о м у флагу. Пусть сжалится Господь над вашими душами, проклятые еретики…

В ответ громыхнули носовые орудия «Ригеля». Один снаряд попал в фальшборт и разорвался над палубой английского флагмана, не нанеся существенных повреждений. Второй прошел еще выше и упал с перелетом, что было хорошо видно по взметнувшемуся фонтану взрыва с другого борта английской эскадры. Канониры учли поправку, и следующим залпом поразили цель. Оба снаряда с небольшим интервалом угодили в район правой скулы линейного корабля. Первый разорвался довольно высоко над водой — на уровне верхней батарейной палубы. Щепок при этом наломал изрядно, но повреждения были надводные, не создающие большой угрозы. Зато второй попал исключительно удачно — немногим выше ватерлинии, разворотив пробоину, в которую сразу же хлынул встречный поток воды. Английский флагман начал зарываться носом и уваливаться под ветер, теряя ход. Идущему за ним вторым в ордере фрегату ничего не оставалось, как только взять несколько круче к ветру, чтобы избежать столкновения. Коммодор приказал перенести огонь на него, поскольку флагман противника уже не боец. Это было ясно по суете на палубе и увеличивающемуся крену. Снова дали залп носовые орудия «Ригеля», но расстояние было великовато — недолет. Английский фрегат ответил из носовых пушек, но с тем же результатом. Дистанция между «Ригелем» и головным кораблем англичан быстро сокращалась. Но, в силу конструктивных особенностей кораблей обеих сторон, огонь могли пока что вести только головные корабли. Эскадры сближались на контркурсах, для многочисленной бортовой артиллерии цели были еще вне сектора обстрела, поэтому вести огонь могли только носовые пушки. Но, пока английские канониры занимались перезарядкой, орудия «Ригеля» были уже давно готовы к стрельбе…

То, что тринидадские орудия бьют далеко и точно на значительно большей дистанции, чем испанские, английские и французские, в этом коммодор убедился еще во время учебных стрельб. Правда, и стреляли пушки не привычными круглыми ядрами, а продолговатыми цилиндрическими снарядами с коническим носом. Длина снаряда была довольно большой по отношению к калибру, но, благодаря нарезам в стволе, он не кувыркался в полете после выстрела, а летел и попадал исключительно точно. Бортовые орудия применяли другой вид боеприпаса — конические бомбы, имевшие гораздо меньшее соотношение длины к калибру. Они были предназначены для стрельбы с ближних дистанций, когда попасть особого труда не составляло, и возможное кувыркание бомбы в полете после выстрела не приводило к заметному изменению траектории. Оба вида боеприпасов имели начинку из взрывчатого вещества огромной мощности, гораздо сильнее пороха, и обладали ужасающим разрушительным действием. Как шутили сами тринидадцы, недостаток точности попадания компенсируется мощностью боеприпаса. Могли в качестве снарядов применяться также простые круглые ядра, но их рассматривали лишь в качестве альтернативы. Как возможность использования сторонних боеприпасов, если возникнет проблема с пополнением штатных. Оставили также книппеля и картечь как для тяжелых орудий батарейной палубы, так и для легких шестифунтовок. Для стрельбы по рангоуту и такелажу, а также по верхней палубе, как ни крути, а лучше книппелей и картечи пока что даже тринидадцы ничего не придумали. И вот теперь коммодор Орельяна наблюдал мощь своей артиллерии воочию в реальном бою, а не при стрельбе по мишеням, лишний раз благодаря Господа за то, что он вовремя вразумил своих посланцев, сделав их друзьями Испании, а не врагами. Потому, что иметь т а к и х врагов Хорхе Луис де Орельяна не хотел. А в том, что тринидадские пришельцы — действительно посланцы Господа в этот мир, он уже давно не сомневался…

Вновь громыхнули орудия «Ригеля». Нос английского фрегата тут же «брызнул» во все стороны кусками дерева. Но англичанин продолжает упорно идти вперед, ведя за собой остальные корабли. Все согласно принятой линейной тактики — нельзя покидать строй. Очевидно, повреждения некритичны. Это флагману «повезло» в самом начале боя получить снаряд в район ватерлинии. Еще немного, и две линии баталии встретятся, что даст возможность англичанам применить свою гораздо более многочисленную бортовую артиллерию. Во всяком случае, они в этом уверены. Но тут снова произошло непредвиденное. Ирландские корабли начали поворот на обратный курс, но с таким расчетом, чтобы образовать строй фронта, обращенный кормой к неприятелю. Этот прием до сих пор применялся довольно редко, так как в нем не видели необходимости, делая ставку на большой вес бортового залпа всей линии баталии. Тринидадцы же практиковали его постоянно и весьма успешно, причем комбинируя попеременно носовой и бортовой огонь, в зависимости от строя кораблей. Даже название для него особое придумали — «Кроссинг-Т». Ценность этого маневра коммодор Орельяна оценил сразу же, едва вник в его суть. Он позволял сосредоточить максимальный огонь всех своих сил на головном, или концевом корабле противника, оставаясь при этом в мертвой зоне для пушек всех остальных. Правда, тринидадцы имели корабли, не зависящие от ветра, и никаких трудностей при выполнении этого маневра не испытывали. Но даже они ни разу не применяли массированный кормовой огонь по догоняющему врагу, так как сами выбирали место и время атаки. В его же распоряжении были только парусники. И коммодор решил развить ценную идею дальше. В итоге линейная тактика, успешно применяемая до этого английским Ройял Нэви, сыграла с ним злую шутку. Шесть ирландских фрегатов довольно быстро выстроили строй фронта перед изумленными англичанами, развернувшись к ним кормой, и теперь шли вместе с ними одним курсом, окзавшись в положении «убегающих». Более высокая скорость и маневренность «звездного» отряда позволяли ему выдерживать выгодную позицию и дистанцию. И очень скоро двенадцать мощных кормовых казнозарядных орудий обрушили свой огонь на головной английский фрегат.

Со стороны это было одновременно удивительное и страшное зрелище, непривычное для моряков семнадцатого века. Не все снаряды попадали в цель — море вокруг головного фрегата то и дело вспенивалось от взлетающих водяных столбов. Но те, что попадали, в буквальном смысле слова рвали корабль на куски. После каждого попадания, сопровождавшегося вспышкой и небольшим облаком дыма, во все стороны летели обломки дерева. Очевидно, носовая артиллерия английского фрегата быстро вышла из строя, так как он сумел дать всего один залп, не причинивший никакого вреда — ядра упали с недолетом. Но вскоре ситуация изменилась. Англичане поняли, что если и дальше будут играть роль мишени, тупо следуя наставлениям линейной тактики и сохраняя свое место в строю, то это закончится «разборкой на дрова» всех их кораблей одного за другим, причем без всякого ущерба для противника. В мощности и дальнобойности артиллерии которого они уже убедились. Как и в превосходстве в скорости и маневренности. Поэтому, сделали попытку выйти из боя. Головной фрегат, на котором уже появился дым от разгоравшегося пожара, начал уваливаться под ветер, дав на повороте залп правым бортом. Несколько ядер, пущенных с большим возвышением, упали рядом с «Ригелем», но попаданий до сих пор не было. И тут англичанам снова не повезло. По закону больших чисел такое рано, или поздно, вполне могло произойти. Будучи приоритетной целью, фрегат находился под сосредоточенным огнем всей ирландской эскадры. И во время поворота один из снарядов угодил в его грот-мачту. Яркая вспышка взрыва над палубой, и высокая мачта, увенчанная пирамидой парусов, падает, что сразу же приводит к потере управляемости. Остальные английские фрегаты, до этого не смевшие нарушить приказ о сохранении своего места в строю линии баталии, теперь дружно наплевали на этот приказ, сломали строй, и начали разворачиваться по ветру, ложась на курс в сторону английского берега. Ирландская эскадра сделала то же самое, сделав поворот «все вдруг» и перейдя из строя фронта в кильватерную колонну. Теперь загромыхала ее бортовая артиллерия, ведя фланговый огонь по состворившимся целям. Ближайший фрегат сразу же получил несколько попаданий. Те, кто находился за ним, ловили все перелеты. Ответный залп англичан оказался неэффективным — расстояние было слишком велико для прицельной стрельбы из старых пушек. Боя, как такового, больше не было. Была попытка удрать с избиением беглецов.

Коммодор внимательно осматривал в бинокль развернувшуюся перед ним картину. Линейный корабль англичан к этому времени уже скрылся под водой. С места его гибели быстро уходил посыльный кэч, сразу же поспешивший на помощь своему флагману, едва тот вышел из строя. Очевидно, подобрал всех, кого смог. Что же, это делает честь его капитану. Фрегат со сбитой грот-мачтой беспомощно дрейфовал по ветру, и на нем бушевал пожар. Фрегат, шедший третьим в ордере, и оказавшийся ближе всех при попытке выйти из боя, тоже задымил. Из орудийных портов его батарейной палубы показались языки пламени, паруса были изодраны в клочья и трепетали по ветру, а корпус представлял из себя развалину, потерявшую ход и чудом державшуюся на плаву. Уцелевшие английские фрегаты, не соблюдая никакого строя и подняв все паруса, удирали с попутным ветром в сторону Англии. Их пока что спасало то, что ирландцы занялись уничтожением ближайшей цели, сосредоточив на ней весь огонь, и не обращали внимания на остальных. Первый бой молодого флота Ирландии с превосходящими силами Ройял Нэви закончился его победой. Три английских корабля уничтожены, остальные бежали…

Голос командира «Ригеля» отвлек коммодора от размышлений.

— Сеньор коммодор, противник бежит. Прикажете начать преследование?

— Нет. Нельзя оставлять «купцов» без прикрытия. Сейчас у нас другая задача — обеспечить высадку десанта, пока англичане не очухались. А вот потом отведем душу. Начнем наводить порядок в этих английских «охотничьих угодьях». Только в роли охотников теперь придется выступать отнюдь не английским джентльменам…

Нельзя сказать, что события в Ирландии застали Меттью Каррингтона совершенно врасплох. Какой-то активности от ирландских бунтовщиков он ждал, поскольку обладал определенной информацией. И, в отличие от многих остальных, реально смотрел на вещи. Он прекрасно знал о появлении в Кадисе «ирландской» эскадры, но не думал, что она способна на что-то более серьезное, чем простая «демонстрация флага». Дальнейшие события оказались непрятным сюрпризом для всех. Такой прыти от «ирландцев» Мэттью не ожидал. Они здорово потрепали английскую эскадру в проливе Сент-Джордж, утопив один линейный корабль и два фрегата. Очевидцы ничего толком рассказать не смогли. Говорили лишь о большой дальнобойности и высокой точности стрельбы артиллерии кораблей противника, а также о большой разрушительной силе бомб, которыми они стреляют. Против ожидания, наиболее объективные сведения были получены не от спасшихся моряков с флагманского 70-пушечного линейного корабля «Резолюшн», находившегося ближе всех к противнику, и первым попавшим под его огонь, а команды посыльного кэча «Сигал», который сразу же поспешил на помощь флагману, едва тот получил сильную течь и не смог сохранять свое место в строю. Поскольку «Сигал» находился в стороне от места боя, и противник не обращал на него никакого внимания, его экипаж смог в спокойной обстановке наблюдать за ходом сражения, и сделать верные выводы без влияния эмоций. В отличие от спасшихся с «Резолюшн», все рассказы которых укладывались в схему «у страха глаза велики». И где погибших от вражеского огня оказалось гораздо меньше, чем тех, кто погиб в ходе разразившейся паники, когда корабль довольно быстро пошел ко дну. «Сигал» поднял из воды всех, кто уцелел, и внимательно наблюдал за финальной частью боя. Кончилось тем, что фрегаты «Кроун» и «Тайгер» загорелись, потеряв ход, а остальные бросились наутек. Преследовать их не стали. Ирландцы (хотя, какие это ирландцы!!!) продолжили свой путь вдоль побережья на север, что казалось нелогичным. До тех пор, пока не пришло сообщение о высадке десанта на побережье Ирландии, который сходу взял Дублин! Без какой-либо осады! Сначала этому просто не поверили, посчитав преувеличением. Но вскоре информация подтвердилась, и вот тут началась паника уже в Лондоне. Появление сильной крейсерской эскадры противника в Ирландском море, захват крупнейшего города на побережье, и дальнейшее продвижение вглубь острова при поддержке местного населения могли поставить крест на оккупации Ирландии, когда все силы английского Ройял Нэви увязли в войне с голландцами. А английские войска, находящиеся в Ирландии, и успешно воевавшие до этого лишь с безоружными крестьянами, теперь оказывались биты раз за разом хорошо вооруженными частями регулярной ирландской армии. Это понимали все. И вызов к королю не стал для Мэттью неожиданным.

Его величество был очень раздражен, и высказал ему все, что думает о своем флоте вообще, и о разведке в частности. Но у Мэттью хватило ума не раздражать монаршую особу еще больше своими оправданиями. Впрочем, король и сам понимал, что вины разведчика в этом разгроме нет. Ведь он загодя предупредил о возникновении «ирландского» флота и армии. Как об их примерной численности, так и о месте дислокации. Ну а то, что их недооценили, тут впору искать виновников среди лиц рангом повыше. Как и то, что хваленый Ройял Нэви так облажался, потеряв три корабля и бежав от противника, уступавшему ему в численности. Поэтому, сбросив накопившееся раздражение, король вернулся к конструктивному разговору.

— Ладно, мистер Каррингтон. Это все эмоции. Давайте думать, что делать дальше. Удалось выяснить, кто это такие?

— Да, Ваше величество. Кораблями командуют испанцы. Часть офицеров на них тоже испанцы. Все прочие — ирландцы. Из числа тех, кого отправили в Новый Свет. В войсках, высадившихся в Ирландии, ситуация аналогичная. Сеньор Кортес подложил нам большую свинью, за два года превратив этот сброд в неплохих солдат и моряков. Даже корабли для них построил. И ударил в нужный момент, когда у нас связаны руки в войне с голландцами.

— Но зачем ему это? Что он выигрывает от этой авантюры?

— Подозреваю, что сеньор Кортес решил выйти на мировой уровень в политике, и собирается влезть в европейские дела.

— Вот как?! У Вас есть этому доказательства?

— Доказательств нет, Ваше величество. Это лишь мои предположения, основанные на анализе предшествующих событий.

— Неужели Вам не удалось выяснить, что они замышляют?! За столько времени?!

— Нет, Ваше величество. Все наши попытки выяснить хоть что-то о ближайших планах тринидадцев потерпели провал. А то, что удалось с таким трудом узнать, оказалось умело подброшенной дезинформацией. Которой потчуют всех наших агентов, старающихся соблюдать осторожность. Те же, кто пытается действовать более активно, просто исчезают без следа, либо становятся жертвами несчастных случаев. Служба контрразведки у сеньора Кортеса свое дело хорошо знает, надо отдать ей должное.

— Надо же! И кто у них там такой умный? Ведь не сам же Кортес? И как они додумались до такого?

— Увы, Ваше величество. Нам ничего не удалось узнать о контрразведывательной службе тринидадцев. Ни о том, кто ей руководит, ни о ее численности, ни о месте нахождения. В о о б щ е ничего. Она должна быть, все факты говорят в пользу этого, но официально ее не существует. Как и любых официальных упоминаний о ней. Одни лишь вздорные слухи, которые, похоже, эта служба сама и распускает. А созданная пришельцами криминальная полиция, занимающаяся обычными уголовниками, к шпионским делам никакого отношения не имеет. Это достоверно установлено.

— Интересно…. Очень похоже, что у сеньора Кортеса нашелся умник вроде Вас, но талант которого имеет противоположную направленность. Не узнавать чужие секреты, а наоборот — ловить тех, кто этими секретами интересуется. В конце концов, такое вполне может быть. Но почему Вы думаете, что сеньор Кортес собирается играть заметную роль в европейских делах?

— Это хорошо прослеживается во всех его действиях, Ваше величество. Обратите внимание, что подготовку армии и флота для Ирландии он начал еще два года назад. Сразу же после того, как прибрал к рукам Барбадос. Причем рекрутировал их из вполне подходящего, хорошо замотивированного, и ненавидящего нас контингента. И выбрал очень удачный момент для этой акции. У меня создалось впечатление, что сеньор Кортес еще два года назад з н а л о начале этой войны. И старательно готовился к ней…

— Но это невозможно!!! Откуда он мог знать об этом два года назад?! Не провидец же он?

— Не знаю, Ваше величество. Но все факты говорят в пользу этой версии.

— Хорошо, продолжайте.

— Так вот. Во время нашего прошлого разговора я считал, что пришешьцы не станут нагло влезать в европейские события, поскольку у них мало сил для таких мероприятий. Увы, это оказалось верным лишь отчасти. Я недостаточно учел этот ирландский козырь, который приберег для нас сеньор Кортес. Считал, что дальше демонстрации силы дело не пойдет. И ошибся. Сеньор Кортес осерчал на нас всерьез, и не имея ни возможности, ни желания вмешаться в эту войну лично, старается пакостить нам чужими руками. Я уже ни на мгновение не сомневаюсь, что ему известно, кто стоит за авантюрой с покушением на испанского короля и Марианну Австрийскую. И теперь сеньор Кортес просто совмещает приятное с полезным — мстит нам таким иезуитским способом, одновремено усиливая позиции Испании в Европе, которую из врага превратил в союзника. И создает себе еще одного союзника — Ирландию. Побочным эффектом от всей этой ирландской авантюры выходит завуалированная военная помощь Голландии, поскольку нам придется отвлекать часть сил для борьбы в Ирландии, если не хотим ее потерять. Надо признать, что этот план имеет шансы на успех. И если он удастся, то сеньор Кортес без особых усилий и затрат получит усилившуюся Испанию, формально сохранявшую нейтралитет в этой войне, «независимую» Ирландию, которая будет ему в рот заглядывать, и довольную Голландию, которая будет благодарна за такую своеобразную и, главное, своевременную помощь. А имея таких союзников в Европе, он тут же появится здесь, и выгнать его обратно за океан будет уже очень трудно. Если вообще возможно.

— Вы всерьез рассматриваете возможность такого развития событий, мистер Каррингтон?!

— Увы, Ваше величество. Ирландию, скорее всего, мы потеряем. Во всяком случае, большую ее часть. У нас слишком мало сил. И мы не можем распылять их, стараясь заткнуть все дыры. Голландцы нам этого не позволят.

— И что Вы предлагаете?

— Касательно Ирландии — отказаться от попыток разбить высадившийся десант и сбросить его в море, поскольку в этом случае наши войска, дислоцированные в Ирландии, растают очень быстро, а оказать им своевременную и достаточную помощь мы не в состоянии — голландский флот будет этому всячески мешать. Да и «ирландский» тоже. Он уже показал себя в деле, поэтому нельзя сбрасывать со счетов эту эскадру. В сложившейся ситуации нам следует сконцентрировать все наши силы в одном месте, и организовать прочную оборону, моля Господа, чтобы нас не вышвырнули оттуда до конца войны с Голландией. Лучше всего на севере острова — в районе Белфаста. Так мы все же сохраним свое присутствие в Ирландии, и в дальнейшем нам будет гораздо проще решать ирландскую проблему. Не забывайте, что местное население нас люто ненавидит, поскольку есть за что, и оказывает всяческую поддержку противнику. А в таких условиях он будет иметь серьезное преимущество даже при формальном равенстве в силах регулярных войск. Удалось выяснить, что высадившийся десант доставил также большое количество оружия, которым вооружили местных оборванцев. Пусть вояки из них никакие, но, при трехкратном и более перевесе в численности, с ними приходится считаться. Этот ирландский сброд сидел тихо, пока чувствовал нашу силу. Но взбунтовался сразу же, когда нашелся кто-то, сумевший создать нам проблемы.

— Но мои генералы не согласны с Вами, и обещают навести порядок в Ирландии!

— Я буду только рад этому, Ваше величество, если мой прогноз событий окажется неверным. Однако, попомните мои слова. Ничего у генералов не выйдет, если только попытаются разбить противника в чистом поле, навязав ему сражение по всем правилам, как они привыкли делать. Наших войск в Ирландии для этого совершенно недостаточно. К тому же, они рассредоточены, и не пользуются поддержкой населения, которое будет не помогать, а вредить им по мере возможности. В отличие от противника. Там уже вовсю развернулась партизанская война, а наши генералы явно недооценивают ее опасность.

— Вы прямо, как злой гений, мистер Каррингтон… Подавляющее большинство Ваших прогнозов оказываются верными… А что скажете по поводу другого направления — Голландии?

— Вы хотите знать правду, Ваше величество?

— Разумеется. Любителей вранья тут и без Вас хватает.

— Ничего хорошего в войне с голландцами нас не ждет. Пока не начались ирландские события, еще был шанс на успех. Хоть и мизерный, но шанс. Я предупреждал об этом задолго до начала войны, и очень хотел бы ее избежать, поскольку мы к ней не готовы. Но сейчас и этого шанса нет. Если война продлится достаточно долго, то мы ее проиграем. Поэтому, надо постараться найти компромисс с голландцами, и прекратить эту войну как можно скорее. Будет огромным успехом, если нам удастся остаться при своих. Ни о каких приобретениях и речи нет.

— Ну, мистер Каррингтон… Не знай я Вас раньше… Хорошо, оставим эту тему. А как продвигаются ваши поиски людей с «Карлсруэ»?

— Вот здесь кое что интересное есть, Ваше величество. По крайней мере, сейчас я могу назвать место, куда они направились, и где, скорее всего, находятся в настояшее время.

— Неужели?! И где же?

— Бранденбург…