Глава 10
Интерлюдия. За два года до описываемых событий
До устья Эльбы оставалось уже совсем немного, и впереди просматривался берег, как неожиданно удача покинула «Утрехт». Неприятность возникла в лице быстро приближающегося небольшого корабля под шведским флагом. И фрегаттен-капитан Эрих Келлер, в совсем недавнем прошлом офицер Кайзерлихмарине, командир крейсера «Карлсруэ», а теперь волею судьбы ставший капитаном «Утрехта», в сердцах выругался. Ла-Манш и Северное море проскочили благополучно. А сейчас, когда осталось совсем немного…
Эрих Келлер был приятно удивлен, когда уцелевшие члены команды «Утрехта» не высказали никакого недовольства об изменении конечной точки маршрута. Поскольку ни в Роттердаме, ни вообще в каком-либо из голландских портов появляться было нельзя, Келлер решил идти в Гамбург. Он придумал массу объективных причин для этого, но они не понадобились. Матросам было все равно, куда идти, лишь бы жалованье платили. В этом никаких затруднений не возникло — в капитанской каюте и в каюте Абрахама ван Вейдена нашлись приличные суммы золотом и серебром, плюс небольшое количество драгоценностей. И Келлер, принявший командование «Утрехтом», не стал скупиться, выплатив команде жалованье за рейс еще до прихода в порт. Причем выплатил также и то, что причиталось на долю погибших, сказав, чтобы моряки сами передали деньги родственникам, когда вернутся. Надо ли говорить, что после этого он снискал уважение всей команды. Были еще планы по реализации груза «Утрехта» и продажи самого «Утрехта», но это уже граничило с беспардонной наглостью, и Келлер здесь особо не обольщался. Владелец корабля — голландская Вест-Индская Компания, наверняка имеет своего представителя в Гамбурге. А если это так, то он очень быстро узнает о внезапном появлении «Утрехта» там, где его быть не должно. Какое-то время уйдет на выяснение обстоятельств и переписку с Роттердамом, в течение которого надо исчезнуть. Ибо когда к делу подключатся посланцы ВИК, прибывшие в Гамбург из Голландии, и местные власти, будет уже поздно.
Но легко сказать, а трудно сделать. Чтобы добраться до Гамбурга, нужно пройти Ла-Манш и Северное море, где в настоящее время было далеко неспокойно. Пиратство, полностью уничтоженное в Карибском море, переместилось к берегам Европы. Правда, местные джентльмены удачи не дотягивали по уровню «профессионализма» и оснащенности до своих карибских коллег, да и военные флоты европейских стран следили за порядком в своих водах, не давая разгуляться этому промыслу, но для «Утрехта» с сильно поредевшим экипажем встреча с любой пиратской посудиной могла закончиться плачевно.
Однако, это была не единственная трудность. Вскоре после того, как на «Утрехте» устранили повреждения, и он взял курс на Ла-Манш, Келлер собрал своих соотечественников-современников на совет. Надо было решать, куда идти, и что делать дальше. Поскольку идти им особо некуда. Они хотели попасть в Германию, но единой Германии еще нет. Есть территория, напоминающая лоскутное одеяло из многочисленных германских «государств» разной величины и разной степени значимости, самозабвенно грызущихся как с окружающими соседями, так и друг с другом. А кроме этого, все мало-мальски значимые порты Северного моря к востоку от Голландии и до самой Дании, которые находятся на германских землях, в настоящее время контролируются Швецией в результате отгремевшей не так давно Тридцатилетней войны. В том числе и вольный город Гамбург, являющийся вольным довольно условно. А на деле власти Гамбурга вынуждены считаться с любыми прихотями шведов, которые, контролируя берега Эльбы, очень легко могут перекрыть как выход в море, так и путь вверх по реке, что полностью прекратит торговлю. Но, тем не менее, путешественники во времени все же решили отправиться в Гамбург, поскольку другие варианты были еще хуже. А в многолюдном Гамбурге, где помимо немцев постоянно присутствует также большое количество иностранцев, гораздо проще затеряться, чем в Роттердаме. Здесь же они вполне могут выдать себя за уроженцев Нового Света, вернувшихся на историческую родину. Этим можно объяснить и различие в языке, которое будет бросаться в глаза. А документы… Фотографий еще не придумали, а при наличии денег можно сделать любые документы. Приватный разговор на эту тему с боцманом Эриком Ленартсом, ранее неоднократно бывавшем в Гамбурге, и знакомым с нужными людьми, развеял последние сомнения. Поэтому, решили сначала добраться до Гамбурга и легализоваться, а дальше видно будет. Не зная местных реалий во всех подробностях, глупо загадывать что-то далеко наперед.
И вот — такое невезение в самом конце пути… Срочно вызванный боцман лишь мрачно произнес.
— Шведы, герр капитан. Накликали беду.
— А разве встречаться с ними опасно? Ведь Гамбург уже рядом, да и Голландия, насколько мне известно, со Швецией не воюет.
— Торгашам в Гамбурге наплевать на то, что творится в море, герр капитан. Там лишь подсчитывают свои барыши. Тем более, шведы фактически контролируют судоходство в этих водах, и ведут себя здесь, как хозяева. Власти Гамбурга им слово сказать боятся. Как знать, может и обойдется. Но могут и пограбить по мелочи. Такое, что по карманам распихать недолго, и сбыть нетрудно — деньги, драгоценности… Никогда не знаешь, что у этих мерзавцев на уме.
— Герр Ленартс, команде приготовить оружие. На случай, если не обойдется.
— Вы хотите напасть на них, герр капитан?!
— Похоже, в этом нет надобности. Они сами сюда идут. Как думаете, зачем? Хотят справиться о нашем здоровье? Или поинтересоваться, не нужно ли нам чего?
— Но их на этой посудине человек сорок. И пушек не меньше дюжины.
— Пушек у них считайте, что нет. Когда это корыто станет у нас под бортом, применить пушки они не смогут. И я не собираюсь нападать первым. Только, если нам не оставят выбора. Вы согласны, что «Утрехт» и то, что у него в трюме, — очень ценный приз, который может ввести в искушение кого угодно?
— Более чем, герр капитан.
— И как думаете, захотят ли эти господа оставлять свидетелей своих пиратских действий в европейских водах, рядом с Гамбургом?
— Думаю, что нет, герр капитан…
— Вот и не позволим этим господам совершить грех. Команде приготовить оружие. Чтобы оно было под рукой, но в глаза не бросалось. И быть готовыми действовать по моему сигналу…
Вскоре раздался грохот выстрела. Все было ясно — шведский военный корабль приказывал лечь в дрейф. Облако дыма над водой возле борта еще не успело растаять, а матросы «Утрехта» уже бросились к вантам. Ни Келлер, ни остальные не хотели накалять обстановку. Может быть и вправду, обойдется…
То, что не обойдется, Келлер понял сразу, едва шнява «Астрильд» подошла к борту «Утрехта», и на его палубу хлынули вооруженные до зубов молодчики в военных мундирах. Правда, вели они пока что себя в рамках приличий, явно не ожидая никакого сопротивления. Лишь согнали команду «Утрехта» на шкафут, и держали оружие наготове. Вперед выступил офицер, и задал вопрос на голландском, из-за чего Келлер его не понял, но боцман тут же перевел.
— Герр капитан, он спрашивает, кто капитан, что за груз, и куда мы направляемся.
— Переведите ему, герр Ленартс…
Келлер было начал подробный рассказ, начиная с выхода из Виллемстада, но как оказалось, шведский офицер хорошо знал немецкий, и тут же перешел на него.
— Достаточно, боцман. Герр капитан, Вы — германец? И служите капитаном на корабле у голландцев?
— Не совсем так, герр…
— Командир корабля его величества короля Швеции «Астрильд», лейтенант королевского флота Бенгтсон. А Вы кто будете?
Во время продолжительного рассказа лейтенант Бенгтсон внимательно слушал, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Его очень удивило, что командование кораблем после гибели капитана принял один из пассажиров. Врать Келлер не стал, так как опрос других членов команды тут же выявил бы его ложь. Он всего лишь не сказал всей правды. Однако, шведу явно что-то не понравилось. Он дал команду своим людям на шведском, и снова перешел на немецкий.
— Так значит говорите, герр Келлер, на вас напали английские пираты, а вы от них отбились?
— Да, герр Бенгтсон.
— А почему же, в таком случае, вы не пошли в Роттердам, куда изначально направлялись? Ведь он гораздо ближе Гамбурга, и вы бы уже давно были на месте?
— У меня был разговор с капитаном после выхода из Виллемстада. Часть груза все равно предназначена для доставки в Гамбург. Вот я и решил изменить очередность портов. Поскольку мне и моим товарищам нужно попасть именно в Гамбург. А здесь голландская Вест-Индская Компания пришлет нового капитана. В конце концов, пусть скажут спасибо, что им вообще корабль и груз сохранили. Да и крюк с заходом в Гамбург не такой уж и большой.
— Возможно, возможно…
Лейтенант Бенгтсон утратил интерес к разговору, и занялся осмотром корабля. Шведы уже вовсю хозяйничали на «Утрехте», но по-прежнему держали под наблюдением его команду, никому не позволяя покинуть шкафут. Трюм был уже открыт, и оттуда доносились радостные возгласы. Судя по пристальному вниманию охраны Келлер понял, что дело принимает скверный оборот. Это подтвердил боцман Ленартс, стоявший рядом, и побормотавший вполголоса.
— Плохо дело, герр капитан. Они заинтересовались грузом и говорят, что им он гораздо нужнее.
— Вы знаете шведский язык?
— Не очень хорошо. Но понять, о чем речь, могу.
— Будьте наготове…
Между тем, шведы добрались до кают. И когда на палубе снова показался довольный лейтенант Бенгтсон, держа в руках шкатулку с драгоценностями, Келлер утратил последнюю надежду решить дело миром.
— Значит говорите, капитан и все помощники погибли в бою с английскими пиратами, а Вы стали капитаном, герр Келлер? А ваши товарищи, которые также были пассажирами, стали вахтенными офицерами?
— Именно так, герр Бенгстон.
— А мне кажется, что Вы и ваши подельники сами убили капитана, чтобы завладеть кораблем. Вы все арестованы по обвинению в пиратстве. Корабль задержан и будет отведен в порт Швеции, где вами займется суд. Сдайте шпагу.
Ну, вот и все… Ты сделал свой выбор… Келлер изобразил испуг на лице, и стал снимать шпагу, лишь попросив.
— Герр Бенгтсон, повторите ваш приказ на голландском, чтобы команда поняла. Они не знают германского языка.
Шведский офицер, заинтригованный блеском камней, не заметил подвоха, и стал повторять по-голландски. Но договорить не успел. Келлер уронил шпагу, и тут же выхватил «Парабеллум» из-за отворота камзола, открыв огонь по стоявшей перед ними охране. Это было настолько неожиданно, что шведы в первый момент растерялись. А когда очнулись, уже вовсю грохотали выстрелы четверых его товарищей. Это сразу же внесло сумятицу в ряды подданных его величества короля Швеции. Келлер в полной мере воспользовался внезапностью и техническим превосходством в вооружении. Но и сами голландцы не остались в стороне, бросившись на противника. Бой сразу же превратился в свалку, в которой шведам не могли помочь пушки «Астрильд», и длинные тяжелые мушкеты. Разве что в качестве дубины. В ход пошло холодное оружие и пистолеты. Но шведов было много… Слишком много…
Келлер действовал, как боевой автомат, уничтожая противника. Он сменил уже второй магазин в пистолете, как неожиданно понял, что вокруг стоит тишина, нарушаемая лишь криками и стонами раненых. «Утрехт» и «Астрильд» мерно покачивались на небольшой балтийской волне, соприкасаясь бортами, и поскрипывая такелажем. Вся палуба «Утрехта» была залита кровью, и на ней вповалку лежали убитые и раненые, мало отличающиеся от убитых. Рядом с ним стояли восемь человек. Двое с «Парабеллумами», и шесть с окровавленными саблями. Это были все, кто уцелел в жестоком абордажном бою. Экипаж «Утрехта» одержал победу, но она оказалась пирровой…
Молчание нарушил лейтенант Энссен.
— Все, герр капитан… Шведы закончились. Не знаю, может быть кто-то прячется на борту «Астрильд». Мы еще не проверяли.
— А где доктор и капитан-лейтенант Фрезе?!
— Погибли. Это все, кто остался.
— Погибли?! Вы уверены?!
— Да. Увы, герр капитан…
Келлер окинул взглядом то, что осталось от некогда многочисленного экипажа «Утрехта». Перед ним стояли лейтенанты Энссен и Шмарц, боцман Ленартс и пятеро голландских матросов, которые смотрели на них, не скрывая своего восхищения. Боцман обвел саблей картину на палубе, и изрек.
— Вы совершили настоящее чудо, герр капитан. Если бы не вы и ваше оружие, всем бы нам конец. Шведы бы никого живыми не выпустили.
— Но теперь совсем другой расклад, герр Ленартс. Об «Утрехте» придется забыть. Мы не сможем скрыть эту историю по приходу в Гамбург. А шведы разбираться не будут, и сделают крайними именно нас, обвинив в нападении на их военный корабль. Да и власти Гамбурга не станут из-за нас портить отношения со шведами.
— И что нам теперь делать?
— Вы говорили, что знаете нужных людей в Гамбурге?
— Да.
— Они смогут нам помочь, если мы там появимся неожиданно, а «Утрехт» и «Астрильд» исчезнут?
— Да.
— Значит, собираем все ценности и деньги на обоих кораблях, какие есть. Спускаем шлюпку, и отправляемся на берег. А корабли подожжем перед тем, как уйти. Если они сгорят дотла, то никто ничего не узнает.
— А раненые?
— Герр Ленартс, скажите откровенно, у них есть шанс выжить в этих условиях? Вдали от берега, без помощи врача, и после таких ранений?
— Нет…
— Вот и не надо обрекать несчастных на бессмысленные мучения. Проявите милосердие, добейте их сами…
Дальнейшее пришлось делать в спешке. Собрать все самое ценное, а также запас воды и провизии на первое время. Ведь Гамбург находится не на самом побережье моря, а выше по течению Эльбы, и до него надо еще добраться. Сколько на это уйдет времени, если идти пешком, не известно. Лишнего старались не брать, но бумаги из капитанской каюты «Утрехта», а также те, что были у ван Вейдена, Келлер решил захватить. Мало ли что. На «Астрильд» ничего особо интересного не обнаружили. Разве что кроме корабельной кассы, которая, на удивление, оказалась довольно приличной. Плюс кое-что нашлось в офицерских каютах. Грабить, так грабить. В конце концов, шведы сами виноваты…
Келлер приказал своим офицерам забрать также все артефакты из будущего, причем и те, что принадлежали погибшим — капитан-лейтенанту Фрезе и доктору Варнеке. И он был искренне благодарен богу за то, что они погибли в бою, а не были ранены. И не пришлось проявлять к ним «милосердие»…
Когда шлюпка отошла от борта «Утрехта» и направилась к видневшнмуся вдали берегу, над кораблем появился дым. Покинутые людьми «Утрехт» и «Астрильд» дрейфовали по ветру, и на них все сильнее разгоралось пламя. Огонь уничтожит все следы трагедии, разыгравшейся здесь совсем недавно. И причиной которой стала простая человеческая жадность. Жадность, стоившая жизни очень многим. Но судьбе было угодно, чтобы Келлер напоследок сумел высказать это в лицо главному виновнику случившегося. Лейтенант шведского королевского флота Бенгтсон не погиб, а пролежал весь бой на палубе с пулей в животе, получив ее в числе первых. Но тратить на него еще один патрон Келлер не стал. После окончания разговора боцман Ленартс воспользовался своей саблей, которой владел виртуозно. В чем Келлер не раз убедился.
Высадившись на берег уже под покровом ночи неподалеку от поселка, подождали до рассвета, и вышли на проторенную дорогу, намереваясь передвигаться пешком, поскольку заходить в деревню Келлер не захотел. Лишние расспросы, да еще и в непосредственной близости от места происшествия, сейчас совершенно ни к чему. Но им неожиданно повезло — по пути их нагнали повозки местных крестьян, направлявшихся в Гамбург. Сторговались быстро, и дальше ехали с относительным комфортом. Хоть и поглядывали аборигены с интересом на своих попутчиков, но лишних вопросов задавать не стали. Внешний вид боцмана и матросов не выбивался из привычной картины, а вот одеяние Келлера и двух его офицеров никак не соответствовало тем, кто путешествует по дорогам пешком. Вот и не спрашивали. А то, как бы ответ оказался очень неудобный. Тяжелые сабли и пистолеты за поясом незнакомцев внушали уважение. И если они сразу не пустили их в ход, а наоборот — предложили деньги за проезд, то и нечего дергать лишний раз судьбу за хвост. Захотят — сами скажут. А не скажут — и того лучше. Меньше знаешь — спокойнее живешь…
Келлер с огромным интересом осматривал все вокруг. Раньше он видел низовья Эльбы много раз. И вот теперь оказался здесь же, но в прошлом. Более. чем на две сотни лет назад. Говорить старался поменьше, так как речь выдавала в нем чужеземца, и усиленно думал, что делать дальше. Предстояло решить очень важный вопрос обеспечения секретности, так как он реально смотрел на вещи — русские с «Тезея» не успокоятся, и станут их искать. Незачем оставлять лишние следы…
Но, чем ближе был Гамбург, тем насущнее становилась проблема, требующая немедленного решения. А именно — что делать с голландцами? С одной стороны, они доказали ему свою преданность (хоть и вынужденно), являются хорошими бойцами, и, как ни крути, дважды спасли ему жизнь. А с другой стороны, если их отпустить, то вскоре во всех кабаках Гамбурга начнут обсуждать удивительную историю «Утрехта», и появление второго Железного корабля из другого мира в Виллемстаде. По пьянке кто-то из шестерых все равно проболтается. Что ему и его товарищам совершенно не нужно. В конце концов, Келлер придумал, как совместить приятное с полезным. Во всяком случае, попытаться. На очередном привале он отозвал боцмана в сторонку, чтобы поговорить без посторонних ушей.
— Герр Ленартс, а что вы собираетесь делать после того, как мы доберемся до Гамбурга?
— А что нам еще остается делать, герр капитан…
— Не надо так меня сейчас называть. Не хочу, чтобы это слышали местные.
— Простите, герр Келлер. А что нам остается делать, как только наняться на другой корабль? К счастью, в Гамбурге это довольно просто. Не возвращаться же отсюда посуху в Роттердам. Да и делать там сейчас нечего. Вест-Индская Комапания скоро начнет землю рыть в поисках «Утрехта» и его п а с с а ж и р о в. А Вам, как я понял, это не особо нужно?
— Приятно иметь дело с умным человеком, герр Ленартс. Открою карты — мне было бы гораздо лучше, если бы тайна исчезновения «Утрехта» осталась тайной навсегда. Но такое вряд ли возможно, поскольку нельзя учесть абсолютно все случайности. Поэтому, мне необходимо сохранить эту историю в тайне хотя бы течение ближайших двух лет. В дальнейшем к ней утратят интерес. В связи с этим, у меня есть предложение, которое может Вас заинтересовать.
— Какое?
— Вы и ваши люди идете ко мне на службу. С жалованьем не бойтесь, не обижу. Получать будете как минимум вдвое больше того, что вы имели на «Утрехте», плюс питание за мой счет. В море вам ходить пока не придется, поскольку мне сейчас надо быть на суше. В ваши обязанности будет входить охрана моей персоны. Я уже убедился, что вы все — прекрасные бойцы, и искать кого-либо другого не хочу. Но взамен мне нужно п о л н о е молчание. Никаких разговоров об «Утрехте». Ни в трезвом, ни тем более в пьяном виде. Можете даже взять себе на время службы другие имена, если хотите. Согласны вы на такие условия?
— Хм-м… Заманчиво… Только охрана, и ничего больше?
— Только охрана. Ничего противозаконного я требовать от вас не буду. Если только не вынудят обстоятельства, как сейчас со шведами.
— Я согласен, герр Келлер! Располагайте моей саблей! С остальными поговорю. Но не думаю, что кто-то откажется…
Боцман оказался прав. Пятеро матросов были не против за хорошее жалованье служить тому, кто не только помог им спасти свои жизни, но и при дележе добычи не обидел. Скользкий вопрос разрешился к удовлетворению обеих сторон. Правда, никто из голландцев не знал, что выбора у них на самом деле не было. Если бы они отказались, то Келлер без малейших колебаний ликвидировал бы их еще до прибытия в Гамбург. Слишком многое сейчас поставлено на карту, чтобы рисковать провалить все из-за чьей-то пьяной болтовни.
Гамбург встретил путешественников привычной суетой крупного портового города, куда стекаются деньги и товары из многих стран, разноязычным шумом, и огромной толпой народа на улицах. Вольный ганзейский город Гамбург жил своей привычной жизнью, и его обитателям не было никакого дела до незнакомцев, с интересом оглядывающихся по сторонам. Келлер и его подчиненные не раз бывали в Гамбурге в начале ХХ века, и вот теперь сравнивали с тем, что увидели. Первое, что бросалось в глаза, это грязь. Ужасная грязь средневековых городов Европы, от которой никуда не деться. По сравнению с Гамбургом 1914 года контраст был очень разительный. Впереди шел боцман Ленартс, который до этого один из всех бывал здесь, и в местной географии разбирался неплохо. Вскоре вся компания оказалась на постоялом дворе «Парадиз», расположенном в глубине узких улочек портовой части города. Не самом фешенебельном и дорогом, несмотря на название, но и не ночлежки для бродяг. Для осуществления дальнейших планов нужно было временное пристанище, не бросающееся в глаза. И «Парадиз», где останавливалась публика с не очень тугим, но и не с пустым кошельком, идеально подходил для этих целей. Разместившись, Келлер направил Ленартса на предварительную встречу с нужными людьми в компании с двумя матросами, а сам позвал к себе в номер обоих офицеров. Раньше толком не было возможности поговорить, всегда кто-то мешал, но теперь нужно было обсудить дальнейшие планы. Предложив Энссену и Шмарцу высказаться, Келлер молча слушал, не перебивая. Впрочем, дальнейшие планы обоих лейтенантов не отличались особой оригинальностью. Легализоваться с помощью «нужных людей», а потом осесть в Гамбурге под видом состоятельных горожан, прибывших издалека. Денег вполне хватает на покупку недвижимости и вложения в какое-нибудь дело на паях. Если повезет, то можно и невесту с хорошим приданым найти. А дальше — жизнь покажет. Вполне объяснимо и логично с точки зрения простого обывателя. Однако, кипучая натура Эриха Келлера была не согласна с такой жизнью. Выслушав до конца, он подвел итог.
— Я вас понимаю, и не осуждаю, господа. Нашей Германии еще нет. Нет и кайзера, которому мы присягали. Поэтому, формально, мы свободны от присяги. Но я не могу сидеть и смотреть на все это.
— Но что мы можем сделать, герр капитан? Ведь мы здесь — никто. Без имени, без связей, и с далеко не бесконечными средствами. Нам надо создать базу, от чего отталкиваться в дальнейшем, иначе нас никто не воспримет всерьез. В конце концов, Гамбург — это тоже фатерланд. И мы здесь у себя дома. Обустроимся, заведем нужные связи, и тогда можно будет постараться пробиться в местные структуры власти. С нашими знаниями мы там можем оказаться очень востребованы.
— Не сомневаюсь, господа. Поэтому, сделаем так. Нам нужно расстаться. Вы станете законопослушными и состоятельными горожанами, полностью лояльными к властям Гамбурга. Абсолютно ничто не должно вызывать никаких подозрений в отношении ваших персон и вашей деятельности.
— А Вы, герр капитан?!
— А я отправлюсь в гости к курфюрсту Бранденбурга Фридриху Вильгельму. Не забывайте, что грядут великие события. Через два года начнется война между Англией и Голландией. А через пять лет Швеция нападет на Бранденбург. Сами прекрасно помните, чем тогда все закончилось. У нас фактически украли победу. Но в этом мире можно попытаться все исправить с нашей помощью. И Германия станет единой и великой страной гораздо раньше.
— Мы с Вами, герр капитан!!!
— Нет. Вы мне нужны здесь. Отправляться к курфюрсту всем вместе нет смысла. Неизвестно, как он нас примет. Очень может быть, что захочет посадить нас в золотую клетку до конца жизни, когда поймет, что мы действительно те, за кого себя выдаем, и знаем будущее.
— Все-таки Вы считаете, что этот «Тезей», будь он неладен, пришел из будущего?
— Да. Все известные нам факты говорят в пользу этого. Вот я и не хочу складывать все яйца в одну корзину, как говорят наши злейшие друзья лягушатники. В этом они правы, черт бы их побрал. Поэтому, я отправлюсь к курфюрсту один. Построю разговор так, чтобы он поверил мне, сообщив некоторые факты из того, что здесь еще неизвестно, но скоро станет известно. Возьму также с собой бумаги капитана «Утрехта» и те, что были у нашего цербера — Абрахама ван Вейдена. Все это вместе должно убедить курфюрста в том, что я говорю правду. А дальше все будет завистеть от того, действительно ли он достоин титула Великий, который получил после разгрома шведов. И сможет ли он дать толчок к объединению Германии уже сейчас. Теперь, что касается вас. Для связи каждое воскресенье приходите на утреннюю службу в «Большой Михель» — церковь Святого Михаила в южном квартале Нового города, она уже построена. Если я не смогу прийти, то придет кто-то с письмом от меня. Мой почерк вы знаете, и если этот человек не будет знать вас в лицо, то выяснит у прихожан, или пастора. Ваши новые имена я ему сообщу, а к тому времени вас там уже все будут знать. Текст письма может быть любой, но в конце обязательно должна быть фраза «Пусть смилостивится Господь над вольным городом Гамбургом». Все важное посланец сообщит на словах, нельзя доверять такое бумаге. Если условной фразы в письме не будет, значит со мной что-то случилось, и все пошло не так, как я хотел. В этом случае немедленно исчезайте из города, чтобы вас не нашли, постаравшись не вызвать подозрений раньше времени. Наплевав на дом, свое дело, и положение в обществе.
— Но сколько же нам ждать от Вас известий, герр капитан?
— Я постараюсь известить вас сразу же, когда будет какой-то полезный результат. Возможно, новости об этом достигнут Гамбурга еще раньше. Если же нет, ждите всю свою жизнь. И если в течение двух лет от меня не будет никаких вестей, начинайте действовать по своему усмотрению. Мы не для того оказались в этом мире, чтобы упустить уникальный шанс по созданию Великого германского Рейха.
— А голландцы? Они не разболтают о нас?
— Обязательно разболтают. Но, только то, что нужно нам. Голландцы отправятся вместе со мной. Но, незадолго до нашего отъезда, между нами произойдет размолвка. Вы в вежливых выражениях, но твердо заявите мне, что ваша служба закончилась, и продлять ее вы не желаете. А желаете отправиться в Берлин, Вену, или еще куда, чтобы предложить свою шпагу тамошнему правителю. Причем сделаем это так, чтобы Ленартс и еще кто-то из голландцев оказались случайными свидетелями. После этого мы расстаемся. Но, еще до начала нашего «спектакля», вы самостоятельно делаете бумаги на новые имена, о которых никто из голландцев знать не должен. Лучше всего постарайтесь выправить документы каких-нибудь небогатых дворян, не гонитесь за громкими фамилиями. После нашего расставания обустраиваетсь в Гамбурге. Где именно — я знать не буду. Связь только через «Большого Михеля». Если на встречу приду не я, а кто-то незнакомый, изобразите удивление. При нем же вскройте письмо и прочтите. Если там не будет условной фразы, скажете, что вас с кем-то спутали. Отдадите письмо обратно, и исчезайте из Гамбурга, как можно скорее. Вам все понятно?
— Да, герр капитан.
— Вот и прекрасно. А теперь отдыхаем и наслаждаемся жизнью после всех злоключений, как и положено путешественникам вроде нас. Нельзя, чтобы наше поведение отличалось от общепринятого…
