ГЛАВА 12
Как бы я себя не успокаивала, но сердце всё равно подрагивало, когда мы вошли в гостиную. Ордарион помог мне присесть на диван, а сам прошел к окну, как в первый день нашей встречи. Ему там лучше думается? Впрочем, не важно. Вскоре моим вниманием целиком и полностью завладела родительница, которая села рядом со мной и взяла мои руки в свои ладони.
— Тебя тут не обижали?
— Все в порядке, — ограничилась фразой, решив, что не следует прямо сейчас говорить ей о покушениях. — Я так по тебе скучала.
— Знаю, львенок, — улыбнулась она, — но теперь я всегда буду рядом с тобой. Каждый миг твоей жизни. Ничто нас больше не разлучит.
— А вас и до этого никто не разлучал, — усмехнулась Эстэтта, сев напротив нас на свободный диван. Король встал за её спиной, а Ирдар устроился рядом. Глава клана Северного ветра продолжал стоять у закрытых дверей с мрачным выражением лица. — Признай, что это лишь твой план по захвату власти.
— Не меряй всех по себе, — легко парировала мама. — Я бы не стала использовать своего ребенка в корыстных целях. Это вы втянули её в борьбу за власть. Почему сразу не отправили её ко мне?
— Я не могу нарушить волю богов, — ответил его величество.
— Вот видишь, — усмехнулась королева, — а вы обвиняете меня.
— Тебя есть в чем обвинить, Еванжелика, — сквозь зубы проговорила Эстэтта. — Думаешь, я так легко забуду зелье, с помощью которого ты лишила меня возможности иметь детей?
О чем она говорит? Моя мама на такое не способна! Да и прямое тому подтверждение жизни Дария и Ирдара.
— А разве это не твои сыновья? — приподняла бровь мама.
Почему она не отрицает свою причастность?
— Ты не представляешь, сколько молитв стоило их появление на этот свет, — серьезно ответила королева, и её глаза наполнились слезами. — Ты принесла столько горя этому миру и посмела вернуться обратно?
— Я вернулась ради дочери. Но раз ты такого мнения обо мне, то я с удовольствием оправдаю твои опасения.
— Не вмешивайте в вашу глупую месть и борьбу за власть Леонику, — внезапно вмешался Ордарион и посмотрел на мою мать. — Она выше всего этого, поэтому даже не смейте прикрывать собственные мотивы любовью к дочери. Еще раз услышу от вас подобную ложь, и вы узнаете, что я делаю с лжецами.
— Ты угрожаешь мне, мальчишка?! — взвизгнула мама. Её голос звенел, и я ужаснулась реакции обоих спорщиков.
— Даже не начинал, — прошипел Ордарион. Я резко поднялась на ноги и посмотрела на кронпринца. Он перевел тяжелый взгляд на меня.
— Не смейте разговаривать с моей матерью в таком тоне, ваше высочество, — четко проговорила без тени сомнений. Как меня учил он. — Она не прикрывает собственные мотивы. Она является такой же жертвой обстоятельств, как и я. И если вы объявите войну ей, то удар в первую очередь придется по мне.
Я смотрела прямо и уверенно, отчего по его лицу заходили желваки. Дарий поджал губы и отвернулся к окну. Эстэтта резко поднялась с дивана и стремительно покинула гостиную, не в силах сдерживать слезы. Я под гробовое молчание села на диван. Чувствовала себя отвратно. Словно меня сжимали в тиски с обеих сторон. Посмотрев на родительницу, заметила ошеломление на её лице. Ужаснулась. Неужели я настолько изменилась, настолько очерствела, что даже мама меня не может узнать? В этот момент почувствовала себя еще хуже, словно предала родного человека.
— Чего ты хочешь, Еванжелика? — устало спросил его величество. — Ты прекрасно знаешь, что я не могу обвинить мать своей дочери в уничтожении могущественного артефакта. Но и на радушный прием было бы глупо рассчитывать. Ты здесь чужая и крайне нежелательная личность.
— Я пришла забрать дочь.
— Она не уйдет, — ответил Дарий.
Почему он удерживает меня, когда было бы намного легче отпустить? Я ведь лишь помеха на его пути к трону! И все равно его слова поселили во мне непонятную надежду.
— Ты хочешь её удержать силой?
— Применять силу не потребуется, — уверенно ответил он, — ваша дочь разумней, чем вы о ней думаете. Во-первых, она еще не прошла инициацию, поэтому не способна себя защитить. Во-вторых, слишком опасно Леонике покидать дворец, так как на землях Восставших из пепла неспокойно. На неё было совершено уже два покушения.
— Что?! И вы сразу мне об этом не сказали?! — воскликнула мама, притянув меня к своей груди и поцеловав в висок. — Родная моя, как же так? Сколько же ты пережила здесь?
— Всё в порядке. Всё в прошлом. Но я согласна с его высочеством. Я не могу покинуть дворец, так как только здесь могу быть в безопасности.
«Это разумно» — уверяла себя, но сердце знало ответ. Я просто не могу расстаться с Дарием сейчас, хочу провести с ним намного больше времени. И то, что старательно скрывала от себя, сейчас всплыло наружу. Чувства, бурные как водопад, нахлынули на меня, заставляя согласиться с доводами кронпринца.
— Тогда я останусь с тобой, Лео, — ответила мама, взяв моё лицо в свои ладони. — Последую любому решению, которое ты примешь.
Выбор. Она давала его мне. С тех пор, как я попала сюда, никто не предоставлял мне свободы. Это именно то, за что я была к ней так привязана. Но её речь в зале говорила об обратном. Как не запутаться в хитросплетениях слов и поступков?
— Надеюсь, мне не придется прибегать к крайним мерам, — бросил его величество перед уходом. Глава клана Северного ветра склонился перед ним, и монарх велел: — Зайди завтра ко мне. Нам нужно многое обсудить.
Ордарион и глава покинули кабинет. Уверена, им нужно многое обсудить, включая дальнейшие действия. Я не понимала, почему они так негативно относятся к моей маме. Мне не хотелось верить, что она причастна ко всем злодеяниям, которые ей приписывают. А спросить было страшно. Потому что боязно получить положительные ответы.
— Ну вот ты и нашла свою маму, — грустно улыбнулся Ирдар. — Теперь счастлива?
Он встал и вышел за дверь, так и не дождавшись моего ответа. А отвечать мне было нечем, ведь внезапно я поняла, что не могу быть счастлива. Почему?!
— Мама, — тихо спросила я, — почему ты так поздно вернулась? Почему именно на балу, а не раньше?
— Только так при свидетелях я могла быть уверена, что меня примут и оставят во дворце, — не задумываясь, ответила она. Я облегченно выдохнула. Как я вообще могла её в чем-то подозревать?
— Прости, просто это всё так странно. Да еще и их величества про тебя какие-то небылицы рассказывают. Ты же не могла отравить Эстэтту?
— Я это сделала, львенок. Понимаешь, я сильно ревновала, влюбившись в твоего отца. Это был мимолетный порыв, необдуманный. И теперь очень жалею об этом. Какое счастье, что у меня ничего не получилось.
— Ордарион хороший, — зачем-то высказалась я. Мне показалось важным поделиться с ней своими умозаключениями. — Он один из немногих, кто искренне заботится обо мне. Пожалуйста, не злись на него. Он защищает меня, но на его мнение тоже оказали влияние рассказы его родителей. Он пристрастен, но не опасен для меня.
— Рада, что твой старший брат заботится о тебе, — задумчиво ответила родительница, и я смутилась.
О господи, как сказать ей, что я не чувствую к нему братской любви?! Да и его отношение ко мне далеко от родственных уз. Мы не может быть родными братом и сестрой! Потому что мои чувства слишком сильны…
— Скажи, а могло быть так, что я не дочь Станиона?
— Лео! — воскликнула мама, заставив меня устыдиться повторно. — Как ты могла предположить, что я изменяю своему мужу? Разумеется, ты кровная принцесса. И у тебя есть все шансы занять трон.
— Я не стремлюсь к власти.
— Разумеется.
Мне не хотелось у неё ничего спрашивать. Почему она намекает на власть? Это ужасно подозревать собственную мать, но ничего не могу с собой поделать. Внутреннее чувство беспокойства заставляет мысленно развивать эту тему. Но всё равно самым страшным для меня остается другое: если я истинная дочь Станиона, то кем приходится ему Ордарион?
Засыпала я в обнимку с мамой. Мне хотелось многое ей рассказать: как я восприняла этот мир, как мне было больно во время ранения, как отношусь к Ордариону и еще множество мелочей, не имеющих отношения к мировому спокойствию, но так важных для моего душевного равновесия. Но язык будто присох к нёбу, я молчаливо наслаждались лаской родительницы, и казалось, что в этот миг мне большего и не нужно.
— Спи, мое сокровище, все наладится.
— Мам, а если я официально откажусь от наследования престола, то покушения прекратятся?
— Нет, малышка. Ты в любом случае будешь иметь больше шансов стать ставленником господним, чем любой из наследников других кланов. Именно поэтому тебя устранят, как угрозу. Боюсь, что единственный способ получить абсолютную защиту — стать абсолютной угрозой.
— Что ты подразумеваешь под этими словами? — приподняв голову, нахмурилась я.
— Леоника, престол — твой по праву. И нет ничего такого в том, что ты можешь хотеть его унаследовать. Это обеспечит тебе и мне защиту от любых угроз.
— Я понимаю, но все равно считаю, что Ордарион — идеальный повелитель. Именно такой должен стоять во главе государства.
— Ты идеалистка. И я когда-то такой была. Но это все глупости. Стать монархом может каждый, главное, чтобы у него была поддержка. У тебя есть я.
— Вот этим мы с ним и отличаемся. Мне, чтобы чего-то добиться, нужна поддержка, а ему — никто и ничего.
— Лео, не могу понять, кто тебе забил голову такой ерундой, — раздраженно выдохнула родительница. Я хотела ей возразить, но мама приставила палец к моим губам. — Всё, спим.
Спорить не стала. В сон клонило неимоверно, день был напряженный. И тем страннее, что перед сном мелькали картинки наших с Дарием танцев, а не встреча с мамой. Наверное, я неблагодарная дочь, раз моими мыслями всё равно владеет кронпринц. Или это связано с тем, что мама сейчас рядом, а Ордарион — далеко и неизвестно в каком настроении? Надеюсь, завтра всё сможет наладиться.
Когда я почувствовала боль, мама уже стояла у окна. Поравнявшись с родительницей, чтобы утихомирить внутренний огонь, я с интересом посмотрела на ее руки. По ним не бегали всполохи пламени, как это было у Ордариона. Значит, связано это не с магией?
— Мам, а почему у фениксов такая горячая кровь, которая воспламеняется на рассвете? Я хотела спросить это у шиара Шитаона, но все забывала. С ним на удивление часто находишь интересные темы для бесед, поэтому вопросы просто выветриваются из головы.
— Шитаон? Советник по культуре? Необычно, что именно он взялся обучать тебя.
— Как он утверждает — это по личной просьбе его высочества, — ответила я, не особенно удивившись высокому положению учителя. Было бы странно, если такой умный и образованный мужчина не занимал завидную должность.
— Вот как? Весьма интересно, — задумчиво проговорила родительница и продолжила: — Фениксы — создания необычные. Мы едины с огнем. Даже не владея магией, ты способна воспламеняться. Это может спасти тебе жизнь, ведь ты восстанешь из пепла. Но лишь единожды. Именно такая особенность позволяет нам воссоединяться с драконами.
— Но в легенде говорится о том, что девушка сгорела дважды.
— Первый раз — при ее создании. Второй — при соединении, как это случается и у нас. Поэтому первое воспламенение не в счет.
Мне было непривычно разговаривать с мамой на подобные темы. Для меня она всегда была кем-то вроде божества, которому я поклонялась. Идеальная, умная, добрая — она была центром моей вселенной, но при этом просто так без причины я с ней разговаривала очень мало. Любовалась со стороны, мечтая чем-нибудь похвастаться, но не беседовала по душам. Хотя она всегда умела делать мне приятные сюрпризы, ограждала от внешнего мира, но заставляла верить в себя. Но сейчас к своему удивлению больше не чувствовала этого трепета. Словно мы были на равных.
— Нужно одеваться. Мои занятия никто не отменял.
— Что за глупости? На мой взгляд, ты уже научилась всему. Стоит подтянуть знания по этикету и танцам, а остальные — отменить. К чему нагружать тебя сверхмеры? Ты отучилась три курса гуманитарного университета, поэтому ты умнее многих. Не к чему тебе все эти знания. Ты — идеальная.
Я не знала, что ответить, так как была обескуражена. Мне, безусловно, приятны ее слова, каждая дочь желает услышать от матери о своей идеальности, но ведь в противовес ее словам говорит моя рациональность. Без необходимых знаний просто не смогу выжить в этом мире. И к тому же стать королевой, как этого хочет она.
В дверь постучались, и порог переступила моя служанка. Склонившись, она доложила:
— В гостиной вас ожидает его высочество. Позволите помочь вам одеться?
Переглянувшись с мамой, я улыбнулась. Дарий пришел, значит, и удержать от занятий меня мама не сможет. Слишком непримиримый был кронпринц. И что-то мне подсказывало, что он не потерпит неподчинения своим приказам, пусть даже и позволял мне некоторые вольности. Попросив Лори подождать меня в гардеробной, отправилась в ванную.
Девушка ожидала меня у ширмы. Мама заняла ванную после меня. На манекене обнаружилось новое платье красного цвета — наверняка мама попросила принести Лори ее наряд из гостевой комнаты. Горничная быстро помогла облачиться мне в утренний туалет, после чего еще одна служанка провела те же самые действия с мамой. Прическу мне сделали простую, потому что мне не терпелось выйти в гостиную, зная, что меня там ожидает Ордарион. После вчерашнего грубого поведения вину я не чувствовала, ведь это он был неприветлив с моей мамой. И только то, что у него были на это свои причины, избавляло его от ответственности.
Когда сборы были окончены, я выскочила из спальни и тут же столкнулась с сапфировыми глазами. Ирдар поднялся со своего места, подошел ближе и поцеловал мне руку. На его губах блуждала легкая улыбка. Стоящую рядом маму он проигнорировал.
— Не знал, что так долго придется ожидать вашего пробуждения, ваше высочество. Но результат определенно стоил того. Моя сестренка — настоящая красавица.
— Не ожидала увидеть тебя здесь, — искренне ответила я, скрывая разочарование. — Вчера мы расстались не лучшим образом.
— Кто тебе такое сказал? Я импульсивен, поэтому легко забываю мелкие конфликты и неурядицы…
— …устроенные тобой же, — усмехнулась я.
— Ваше высочество, вам говорили, что беседовать с одной шиари в присутствии другой — неприлично? — обратилась к младшему принцу родительница.
— Меня многому учили, шиари. Например, уметь не обращать внимания на того, кто внимания не достоин.
— Ирдар! — воскликнула я, — как ты можешь такое говорить? Не забывай, что она моя мама!
— Прости, но твоё с ней родство не дает ей моё уважение.
— Тогда и я к тебе тактичность проявлять не намерена.
Мы сверлили друг друга взглядами, не желая отступать. Мне было обидно и больно, что к маме так относились, даже меня приняли во дворце более радушно. Теперь начинаю понимать, почему она отсюда сбежала. И при таком отношении к ней я еще размышляла, почему она сразу не забрала меня? Подозревала её в чем- то? Мне стало стыдно от собственных умозаключений.
— Полно вам, — вмешалась бывшая королева. — Пройдемте лучше к столу. Лори уже накрыла завтрак.
— Это завтрак для вас, ваша светлость. Её высочество ожидает шиар Кариэль для проведения урока по политологии.
— Политологии? Вы хотите отнять те немногие часы вместе, которые мы имеем? Я только встретилась со своей дочерью, поэтому не желаю, чтобы она в моем присутствии занималась серьезными предметами. Дайте мне насладиться временем со своим ребенком. Предлагаю оставить в расписании только танцы и этикет.
— Боюсь, ваша светлость, наши интересы в этом вопросе не учитываются. Расписание для принцессы составляет его высочество Ордарион. И только с его позволения можно что-то убрать из графика.
— Тогда я с ним поговорю. А вы не смеете задерживать нас. Я хочу поболтать с Леоникой. Надеюсь, на это разрешение его высочества не требуется? — с усмешкой спросила мама.
Мне хотелось возразить, даже язык себе прикусила, чтобы сдержаться. Мне нравилось учиться. Нравилось узнавать новые факты о мире, в который попала. Нравилось несколько раз на дню встречаться с его высочеством. Я привыкла к своей жизни. На другой же чаше весов была моя длительная разлука с мамой. Я действительно истосковалась.
— Разве может что-то случиться за один день? Могу я до инициации взять перерыв в обучении?
— Тогда мне стоит передать шиару Кариэлю, чтобы он вас не ожидал. А затем сообщу о вашем решении Ордариону, и уже он будет думать, двигать ли твой график, — отчитался Ирдар, поклонился и покинул гостиную.
— Они всегда разговаривают с тобой в таком приказном тоне? — нахмурилась мама.
— Лео, тебе необходимо стать королевой хотя бы ради того, чтобы они о тебя ноги не вытирали!
— Ты преувеличиваешь, — смутилась я. — Честно признаться, здесь никто не ущемлял мои права.
— Это я еще преуменьшаю. Ты тут хоть дышать без позволения его высочества можешь? Теперь я понимаю, откуда у тебя мысли по поводу идеальности его кандидатуры на роль монарха. Да он просто подавил твою волю!
— Мам, это не так, — вздохнула я, начав закипать. — И ты совершенно меня не знаешь, раз считаешь, что кто-то так легко может запудрить мне мозги!
Поздно прикусила язычок. Уже успела повысить голос. Мама стушевалась и отвела взор. Мне стало стыдно, поэтому я обняла её за плечи.
— Прости, я не должна была так говорить. Просто мне обидно, что ты такого плохого мнения обо мне.
— Я просто привыкла, что ты моя маленькая девочка, которую нужно защищать. Если я тебе не нужна, то могу уехать прямо сейчас.
— Нет! Нет, конечно, нет! Ты мне очень нужна! Останься.
— Тогда ты должна пообещать мне послушание, — развернувшись и взяв меня за руки, заглянула в глаза родительница. — Ты еще слишком молода, поэтому даже не представляешь, как придворные могут манипулировать тобой. Только я смогу защитить тебя в достаточной степени.
Что-то меня смущало. Вспоминала Дария. Он делал всё, чтобы научить меня защищаться самой, а мама предлагаешь лишь свою защиту, но не обучение. Так где большее благо?
— Я буду стараться, — ушла от прямого ответа.
Во время завтрака всё время косилась на дверь в ожидании прихода Ордариона. Думала ли я, что он придет и заставит меня пойти на занятия? Надеялась. Но дверь так и не открылась, поэтому завтрак мы окончили в молчании. Мама была задумчива. Её манеры отлично вписывались в интерьер этой комнаты, и теперь я осознала, что моя мама — всегда была немного не от мира сего. Точнее, не от Земли. Слишком правильная, слишком прямая, слишком… совершенная. Мне такого совершенства никогда не достичь.
— Как ты познакомилась с королем? — неожиданно спросила я, когда мы переместились на кровать и лежали там в обнимку.
— Тогда он был мечта все девушек королевства. Богатый, властный, мужественный. Не скажу, что не было польщена его предложением, но этого следовало ожидать. Мой отец делал все возможное, чтобы король обратил внимание именно на меня. И к моему горю, монарх попался в ловушку.
— Он любил тебя?
Оказывается, это было для меня важно.
— Никогда, — тихо ответила мама, — но он уважал меня и мои решения. Мы с ним были прекрасным тандемом до тех пор, когда я не оказалась в плену его мужских чар, а он — влюбленным в свою пару. Тогда я лишилась всего: и мужа, и положения. Брошенная, беременная, никому не нужная. Возвращаться в клан отца было стыдно и страшно: ведь если кто-то узнал бы о твоем рождении, то тебя отобрали бы в тот же миг. Пришлось молить богиню о помощи.
— И она помогла? Странно, но она показалась мне жуткой.
— У богов сильная пугающая аура, но они благосклонны к просящим.
— А о чем ты именно её попросила? Она назвала меня оружием мести. Немного не по себе от таких слов.
— Оружие мести? — удивилась мама, задумавшись. — Боги ничего просто так не говорят. И это подтверждает мои опасения: в этом мире тебя ждет опасность, и только Боги смогут нас защитить. Для этого мы должна лишь исполнить их волю: ты обязана взойти на трон.
— Не уверена, что они хотят именно этого, — с сомнением протянула я.
Разве такое возможно? Что бы ни случилось, но моё мнение не изменить: Ордарион родился, чтобы возглавить род фениксов. И я не хочу вставать у него на пути.
— Откуда тебе известна воля богов? Может они хотят либерального правителя, а не жестокого и бескомпромиссного? Меня пугает твоё слепое подчинение кронпринцу.
«А меня пугает твоя настойчивость», — подумала, но вслух ничего не сказала. Промолчала. В споре рождается истина, но спорщику её не докажешь. Улыбнувшись, я легла на живот мамы и задумалась. Как мне вести себя дальше? Мне не нравится политика позднего воспитания со стороны мамы, но импонирует легкое подтрунивание и обучение Ордариона. Но один — лишь мимолетный эпизод моей жизни, а вторая — вся моя жизнь. Что я должна выбрать и не погубит ли меня мой выбор? Как знать, как знать…
