Подстегиваемый тревожными предчувствиями Моггета, Сэм не делал поблажки ни себе, ни Капустке, – так что из небольшого безымянного леска они выехали раньше, чем рассчитывали, к вечеру первого дня, и поскакали через холмистую зеленую равнину. Эта часть Срединных земель Древнего королевства представляла собою возделываемые угодья: здесь протянулся широкий пояс мелких деревушек, хуторов и овечьих пастбищ – протянулся на запад почти до Иствэля и Олмонда. Если не считать Синдла на севере, никаких городов здесь не встречалось вплоть до Яниля, в двадцати лигах за западным берегом реки Раттерлин. В период междуцарствия эта область почти обезлюдела, но за время правления Оселка быстро возродилась, – и все-таки народу здесь все еще жило куда меньше, нежели во времена расцвета королевства.

Понимая, что обманная личина того гляди навлечет на него новые неприятности, Сэм развеял заклинание Хартии, преобразившее его в Странника, и вернул себе свой обычный облик. А Капустку, забрызганную грязью по брюхо, и без того никто не признал бы, так заурядно она выглядела. Да и Сэм в своей пропитанной по́том, перепачканной одежде сейчас сам на себя не похож. Он даже подходящую историю придумал, если вдруг его примутся расспрашивать. Он назовется младшим сыном капитана гвардии некоего белизаэрского купца: он якобы едет с севера к родственнику, живущему близ Чейзела, – тот обещал взять его к себе на службу.

Кроме того, Сэм заново перевязал рану и кое-как натянул запасные штаны – чтобы спрятать от посторонних глаз заляпанную кровью, явно пострадавшую ногу. Хромоту, конечно, не скроешь; а вот поля шляпы без всякого к ней почтения он обрезал наполовину, отчего головной убор стал менее узнаваем – но и тени давал меньше.

Выбравшись из леса, путники вскоре въехали в деревню, или, скорее, деревушку, всего-то домишек на семь. Однако где-то рядом, за домами, стоял камень Хартии – Сэм его чувствовал. Принцу очень хотелось отыскать его и с помощью камня наложить новое, более мощное целительное заклинание, но тогда селяне точно обратят на него внимание.

Трактира в деревушке не было. Значит, на мягкую постель надеяться не приходилось. Однако Сэму удалось купить почти мягкого хлеба, свежеприготовленного кролика и несколько небольших сладких яблок у женщины, которая как раз возвращалась домой с ярмарки с возом покупок.

Всю эту сделку Моггет проспал, прячась под неплотно завязанным клапаном переметной сумы, чем Сэм остался весьма доволен. Парень вообще не представлял, как станет объяснять, почему с ним едет белый кот. Лучше вообще не привлекать к себе излишнего интереса.

Сэм ехал не останавливаясь, пока не сгустилась ночь и Капустка не начала то и дело сбиваться в грязь по обе стороны того, что здесь считалось дорогой. Принц призвал огонек Хартии и в его свете отыскал незакрытый стог сена – неплохое укрытие на ночь. Моггет крепко спал, так и не заметив, что переметные сумы спустили на землю, а принц кое-как отскреб грязь с себя и с лошади.

Сэм попытался разбудить кота и подробнее расспросить его о «Ловушке для молний». Но колоколец, сковавший Моггета, был слишком могуч: стоило коту зашевелиться, вроде бы просыпаясь, и тут же раздавался усыпляющий звон. Миниатюрный Ранна даже на Сэма навел усталость, едва тот нагнулся слишком близко, так что паренек уснул рядом с котом в самой неудобной позе.

Следующий день во всем походил на предыдущий. Учитывая, как жестка соломенная постель, не приходилось удивляться, что Сэм с легкостью поднялся еще до рассвета – и снова гнал Капустку быстрее, чем той хотелось бы.

Людей на дороге – или, скорее, тропке – встречалось немного. Сэм в долгие разговоры не вступал, отделываясь приветствием да шуткой-другой, под стать самому обыкновенному человеку, – когда покупал провизию или расспрашивал, как лучше добраться через Синдльский лес до реки Раттерлин.

В одной из деревень Сэм здорово испугался: он остановился купить немного зерна для Капустки и мешок лука и пастернака для себя. И тут показались два констебля – и направились прямо к нему. К счастью, они не задержались – просто кивнули, проезжая мимо, и поскакали дальше на восток. По-видимому, слухи о рыщущем на воле опасном некроманте или о пропавшем принце еще не распространились достаточно широко, или паренек совсем не походил ни на того ни на другого. Как бы то ни было, Сэм мысленно поблагодарил судьбу.

В целом путешествие оказалось лишенным событий, но утомительным. Сэм постоянно размышлял о Нике, о родителях и о собственных недостатках. А эти мысли неизменно возвращались к Врагу. Чем больше принц об этом думал, тем больше убеждался, что некромант, обжегший ему запястья, наверняка виновен во всех нынешних бедах. Ведь он явно обладает немалым могуществом – и он обнаружил свои истинные намерения, попытавшись захватить и подчинить себе Сэма.

Сэм совсем извелся, гадая, что ему теперь делать и что может случиться. В голове его рождались самые разные сценарии, один страшнее другого, и юноша понятия не имел, как поступить, если они вдруг сбудутся. Каждый новый день сулил ему все более зловещие кошмары. Каждый день Сэм все больше проникался уверенностью, что Николас, чего доброго, нашел в «Ловушке для молний» нечто ужасное. Возможно, свою погибель.

Четыре дня спустя после встречи с констеблями Сэм разглядел со склона холма, где выпасали скот, тенистую зеленую границу древнего Синдльского леса. Он казался куда обширнее, темнее и глуше, нежели лесок, в котором Сэм повстречал Моггета. Да и деревья тут росли куда более высокие, по крайней мере те, что виднелись на опушке. А вот никаких троп видно не было.

Сэм разглядывал лес – а мыслями был далеко. Его очень тяготила судьба Ника, равно как и присутствие «Книги мертвых» и колокольцев. Как тесно все это переплелось между собою: похоже, единственный шанс Сэма спасти друга – если тот действительно попал в беду – это овладеть искусством Абхорсена. Если Ник на самом деле угодил в лапы Врага, то Враг, по-видимому, с его помощью сможет шантажировать главного министра Анцельстьерра и сорвет планы Сабриэль и Оселка предотвратить массовое убийство южаков, – а их гибель в свою очередь повлечет вторжение мертвых, и королевство рухнет, и…

Сэм вздохнул и покосился на переметные сумы. Воображение у него разыгралось не на шутку. Но как бы ни обстояли дела на самом деле, нужно поднатужиться и все-таки прочесть книгу и стать спасителем, а не просто идиотом, который того гляди вляпается в неприятности, бессмысленно погибнет или угодит в плен.

Безусловно, не стоит исключать вероятность, что Моггет лжет. Сэм относился к коту с некоторой настороженностью, смутно помня, что Моггет прежде никогда не покидал дома Абхорсена без Абхорсена. Да, взять его с собой в Анцельстьерр в составе дипломатической миссии Сабриэль не могла, и очень вероятно, что она дала коту разрешение при необходимости покидать дом. Но у Сабриэль было кольцо, позволяющее обуздать порождение Свободной магии, вырывающееся на свободу, если Моггета освободить от оков. Ведь если существо внутри Моггета обретет свободу, оно убьет любого Абхорсена, до которого дотянется. То есть в данном случае Сэма. Наверняка Сабриэль не выпустила бы кота из дома, не позаботившись заранее, чтобы тот заодно принес Сэму и кольцо.

Может статься, именно в силу ее отъезда в Анцельстьерр, по другую сторону Стены, Моггет получил возможность делать что хочет.

А что, если Моггет уже перешел на сторону Врага и теперь направляет Сэмета навстречу гибели?..

Погруженный в неприятные мысли, Сэм пытался одновременно управлять Капусткой на спуске вниз по склону холма – и тут внезапно по спине у него пробежала холодная дрожь. В это самое мгновение Принц почувствовал: за ним следят. И следит за ним – мертвый.

В голове тотчас же зазвучал старинный стишок, затверженный с детства:

Повторяя в уме эти строчки, Сэм посмотрел на солнце. До заката оставался какой-нибудь час. Паренек оглянулся в поисках текучей воды – ручья или реки. У самой опушки леса, в тени, блеснуло серебро. Увы, слишком далеко.

Сэм направил Капустку в ту сторону, чувствуя, как в груди всколыхнулся страх, как он разливается по мышцам. Мертвую тварь принц пока не видел, но она где-то рядом. Он ощущал ее дух – как холодное, влажное прикосновение к коже. А ведь сильная, должно быть, иначе побоялась бы заходящего солнца и дождалась бы ночи.

Колени Сэма судорожно подергивались, так отчаянно ему хотелось послать лошадку в галоп. Но они все еще спускались вниз по изрытому склону холма. Если Капустка споткнется, упадет, да еще и его собою придавит, он окажется легкой добычей для мертвых…

Нет. Лучше об этом вообще не думать. Он снова огляделся по сторонам, сощурился, затеняя глаза от низко висящего в небе желто-красного солнца. Эта тварь где-то позади него… нет… скорее, справа.

Страх нарастал: Сэм понял, что тварь не одна, их две, а может, и больше. Это наверняка тень-подручные, они крадутся в тени от камня к камню, и заметить их почти невозможно, пока они вдруг не возникнут прямо перед тобою и не нападут.

Юноша неуклюже развернулся назад и пошарил в переметной суме. Если он вовремя не доберется до текучей воды, то колокольцы – его единственная защита от тень-подручных. И защита довольно жалкая, учитывая, что он толком не умеет ими пользоваться и колокольцы того гляди сработают против него же.

Сэм почувствовал, как один из мертвых снова пришел в движение, и сердце принца забилось часто-часто: до чего же проворная тварь! Вот же она, совсем рядом, а он все равно ее не видит, даже в ярком солнечном свете!

И тут Сэм поднял взгляд. Над ним кружила черная точка – за пределами досягаемости стрелы. А за первой, чуть выше, – еще одна.

Да это вовсе не тень-подручные. Это вороны-кровавики. А там, где две, там есть и больше. Ворон-кровавиков всегда создают целыми стаями: самых обыкновенных ворон убивают в ходе колдовского ритуала и вкладывают в них изломанные, раздробленные фрагменты всего одного мертвого духа. Направляемые этим изувеченным, но единым разумом, эти разлагающиеся комки гниющей плоти и перьев летали посредством Свободной магии – и убивали благодаря численному превосходству.

Но сколько бы Сэм ни вглядывался в даль, новых птиц он не видел. Однако никакой некромант не станет даром тратить свою силу на всего-навсего двух ворон-кровавиков. По отдельности их слишком легко убить. Удар меча разрубит такую птицу надвое, но сотня ворон-кровавиков, атакующих одновременно, одолеет и могучего воина: их острые клювы бьют точно в глаза и в шею.

Кроме того, днем кровавики обычно не летают. Вложенное в них заклинание быстро разрушается под воздействием жары и света, а физическую оболочку в клочья рвет ветер.

Разве что, внезапно подумал Сэм, их на самом деле только две – и они делят между собой силу мертвого духа, которая обычно расходуется на сотни вороньих тел. Если так, то они могут продержаться гораздо дольше и не так уязвимы для солнечных лучей. Этих тварей можно использовать не только для нападения.

А еще и для слежки, мрачно завершил свои размышления Сэм, видя, что мертвые птицы не собираются снижаться. Они медленно кружили точно над ним, вероятно указывая на жертву другим мертвым, которые нападут с приходом ночи.

Словно подтверждая его мысль, одна из ворон-кровавиков – та, что держалась чуть дальше, – издевательски, скрипуче каркнула и повернула на юг, теряя на лету прогнившие перья: несли ее не столько крылья, сколько магия.

Не приходилось сомневаться, что эта ворона полетела куда-то с вестями, в то время как ее товарка, по всей видимости, осталась следить за Сэмом с высоты: куда бы тот ни поехал, мертвая тварь так просто не отстанет.

Сэм прикинул, а не метнуть ли в нее заклинанием уничтожения, но ворона находилась слишком высоко и явно научена осторожности. Кроме того, все еще давала о себе знать раненая нога. Принц очень ослаб и знал, что силы надо поберечь к ночи.

Настороженно поглядывая на черную точку над головой, Сэм гнал Капустку все вперед и вперед. Вблизи речушка оказалась не бог весть что, впрочем, какая-никакая, а защита. Мгновение поколебавшись, Сэм все-таки достал из сумы бандольер с колокольцами и надел его на себя. Вес колоколов и их могущество тяжелым бременем легли на грудь, всадник задышал коротко и отрывисто. Но в самом худшем случае он попробует воспользоваться меньшими колокольцами, вспомнив уроки матери. Уроки эти задумывались как всего-навсего вводная часть к серьезным занятиям, которые он забросил. Но по крайней мере, Ранну он, скорее всего, сумеет пустить в ход, не опасаясь, что против своей воли окажется затянут в Смерть.

Назойливый внутренний голос напомнил, что даже сейчас еще не поздно открыть «Книгу мертвых» и узнать больше о том, что принадлежит принцу по праву рождения и что может спасти его. Но даже страх перед нападением мертвых не сумел пересилить ужас Сэма перед книгой. Ведь, читая ее, он того и гляди угодит в Смерть. А с мертвыми лучше сражаться в Жизни, пустив в ход те небольшие познания, которыми он располагает, нежели столкнуться с ними лицом к лицу в самой Смерти.

Сзади послышалось хихиканье – сдавленный смех, очень непохожий на фырканье Моггета. Сэм развернулся, инстинктивно схватившись за меч, но никого и ничего не увидел. Только кота, спящего в одной из переметных сум, и «Книгу мертвых» в другой. Сэм выпустил рукоять, уже повлажневшую от дрожащих пальцев, и снова пригляделся к речушке. Если русло ровное и гладкое, он проедет вдоль него сколь можно дальше. Если повезет, то, может, на запад до реки Раттерлин, а ее мощный поток не дерзнет пересечь даже великий мертвый.

А оттуда, тайно подсказал трусливый внутренний голос, можно доплыть на каком-нибудь корабле до дома Абхорсена. Там Сэм окажется в безопасности. Там ему не угрожают ни мертвые, ни любые другие опасности. Но что тогда станется с Ником, и с родителями, и с королевством? – возразил другой голос. А затем оба голоса умолкли: Сэм сосредоточился на управлении лошадью, гоня ее вниз по холму к желанной безопасности речушки.

Когда тени деревьев и сгущающаяся тьма поглотили последний солнечный свет, Сэм потерял из виду ворону-кровавика. Но присутствие мертвого духа над головой по-прежнему чувствовал. Теперь тварь кружила ниже – расхрабрилась под прикрытием ночи.

Но расхрабрилась не настолько, чтобы спуститься к текучей воде, что журчала по обе стороны Сэмовой временной стоянки. Речушка его разочаровала: теперь не приходилось сомневаться, что весенние паводки и в самом деле спадают. Она оказалась всего-то тридцати футов в ширину и достаточно мелкая, чтобы перейти вброд. Но все лучше, чем ничего: Сэм отыскал островок – узкую полоску песка, со всех сторон окруженную водой.

Юноша уже и костер разжег: прятаться от кружащей в небе вороны-кровавика смысла не было. А чтобы окончательно обезопасить свой лагерь, всего-то и оставалось, что установить защитный ромб, в котором поместятся он сам, лошадь и костер.

Если, конечно, у него хватит сил, размышлял Сэм, успокаивая Капустку. Он с запозданием снял бандольер с колокольцами; за время пути тот не стал легче. Прихрамывая, встал перед лошадью, принял нужную позу, обнажил меч, вытянул руку с клинком перед собою. И, замерев в этом положении, четыре раза неспешно, размеренно вдохнул, вбирая в измученное тело как можно больше кислорода.

Только тогда Сэм потянулся за четырьмя главными знаками Хартии, что создадут вершины охранительного ромба. В сознании его возникали символы, выхваченные из нескончаемого потока Хартии.

Задыхаясь от напряжения, Сэм удерживал их в мыслях. На песке перед собою он начертил контур первого знака – знака Востока. Стоило ему закончить, как восточный знак золотым огнем стек из его сознания вниз по лезвию меча. И заполнил обводку на песке светом.

Хромая, Сэм обошел Капустку и костер и начертил знак Юга. Едва новый символ вспыхнул и ожил, как линия золотого пламени протянулась от него к знаку Востока, образовав преграду, непреодолимую ни для мертвых, ни для какой-либо физической опасности. Но Сэм даже не оглянулся: необходимо было двигаться дальше. Если он собьется сейчас, ромб останется незавершенным.

Сэму не раз доводилось устанавливать охранительные ромбы, но тогда он не страдал от раны и не был настолько измучен. Когда наконец зажегся последний знак Севера, юноша выронил меч и рухнул на влажный песок, хватая ртом воздух.

Капустка с любопытством оглянулась на хозяина, но с места не тронулась. Сэм подумывал, не обездвижить ли ее заклинанием, чтобы лошадка ненароком не вышла за пределы ромба, но она и так словно окаменела. Наверное, почуяла ворону-кровавика.

– Я так понимаю, мы в опасности, – послышался сопровождаемый зевком голос у самого уха принца. Сэмет резко сел: Моггет выкарабкивался из сумы, лежащей рядом с костром и кучей мокрых сучьев, явно недостаточной.

Принц кивнул, не в силах произнести ни слова. Он просто ткнул пальцем в небо, где уже проглянули первые звезды и обозначилась широкая белесая полоса Кобыльего Хвоста. А еще высоко на юге сгустились черные тучи, в них потрескивали далекие молнии, но дождя вроде бы не ожидалось.

Вороны видно не было, но Моггет, похоже, и так знал, на что указывает Сэм. Кот поднялся на задних лапах, принюхался, одной лапой рассеянно прихлопнул раскормленного комара, который, видимо, только что поужинал Сэмом.

– Ворона-кровавик, – заметил кот. – Но только одна. Странно.

– Она нас давно преследует, – пояснил Сэм, пришлепнув ладонью сразу несколько комаров, рассевшихся у него на лбу. – Было две, но одна улетела. На юг. Наверное, за новыми распоряжениями. Да чтоб им провалиться, этим кровососам!

– Тут и впрямь какой-то некромант расстарался, – согласился Моггет, снова нюхая воздух. – Интересно, а не искал ли он именно тебя… он или, может быть, она. Или так любому заплутавшему путнику не повезло бы?

– А что, если это тот самый, который сцапал меня прежде, – ты как думаешь? – спросил Сэм. – Ну то есть он же знал, где меня искать, когда я был с крикетной командой…

– Может, и так… – отозвался Моггет, по-прежнему внимательно вглядываясь в ночное небо. – Вороны-кровавики здесь обычно не встречаются, и маловероятно, что какой-нибудь заурядный некромант осмелится к тебе подступиться, разве что его направляет извне некая сила. Эти вороны, безусловно, неподобающе дерзки. А ты мне рыбки поймал?

– Нет, – покачал головой Сэм, удивляясь резкой смене темы.

– Какая невнимательность, – фыркнул Моггет, принюхиваясь. – Что ж, схожу сам порыбачу.

– Стой! – воскликнул Сэм, вскакивая на ноги. – Ты же ромб нарушишь! А установить его снова у меня сил не хватит. Ой! Хартия побери этих комаров!

– Я ничего не нарушу, – заверил Моггет, отошел к знаку Запада и осторожно тронул его язычком. Знак вспыхнул белым пламенем, на миг ослепив Сэма. А когда в глазах у него прояснилось, Моггет уже был по другую сторону границы: усевшись на задние лапы, он уже занес переднюю – и внимательно всматривался в воду, точно медведь-рыболов.

– Выпендрежник, – пробормотал Сэм себе под нос. Интересно, как коту это удалось. Ромб не был нарушен, линии магического огня по-прежнему струились между яркими главными знаками в вершинах фигуры.

Эх, если бы ромб еще и комаров не пропускал, посетовал Сэм, расплющивая еще нескольких в кровавые кляксы на своей шее. По-видимому, их укусы не подходили под определение «физического вреда». Внезапно паренек просиял улыбкой: он вспомнил, что взял с собою одну вещицу.

Он как раз вытаскивал ее из сумы, когда западный знак снова вспыхнул: это вернулся Моггет. Кот нес в зубах две небольшие форели; чешуя их переливалась радугами, отражая пламя костра и сияние Хартии.

– Одну можешь приготовить, – разрешил Моггет, бросая рыбину поменьше у костра. – А это еще что такое?

– Подарок для мамы, – гордо заявил Сэм, опустив на землю инкрустированную драгоценными камнями заводную лягушку, обогащенную любопытной анатомической деталью в виде крылышек из тонкой, словно перистой, бронзы. – Летучая лягушка.

Моггет с интересом наблюдал, как Сэм легонько тронул спинку лягушки и та засветилась магией Хартии: это пробудился фантом, заключенный в механическую оболочку. Лягушка открыла один бирюзовый глаз, затем второй; веки из тончайшего листового золота скользнули назад. Захлопали крылья, зазвенели друг о друга бронзовые перья.

– Очень мило, – похвалил Моггет. – А польза от нее есть какая-нибудь?

На этот вопрос ответила сама же лягушка: она внезапно взвилась в воздух, мелькнул длинный, трепещущий алый язычок – и сцапал сразу двух-трех перепуганных комаров. Неистово хлопая крыльями, лягушка по спирали догнала еще нескольких, слопала и их – и удовлетворенно приземлилась у ног Сэма.

– Она комаров ловит, – объявил очень довольный собой паренек. – Я подумал, маме она пригодится; мама ведь так много времени проводит в болотах, охотясь на мертвых!

– Ты ее смастерил, – промолвил Моггет, наблюдая, как летучая лягушка снова взмыла в воздух и кружится и вьется, преследуя добычу. – И что, она полностью твое изобретение?

– Да, – коротко кивнул Сэм, ожидая, что творение рук его сейчас безжалостно раскритикуют. Но Моггет молчал и просто наблюдал за лягушачьими акробатическими трюками; зеленые глазищи отслеживали каждое ее движение. Затем кот уставился на Сэма, и тот почувствовал себя крайне неуютно. Он попытался выдержать этот горящий взгляд, но вынужден был отвернуться – и тут внезапно осознал, что рядом – мертвые. Очень много мертвых, и с каждой секундой они подбираются все ближе.

Моггет со всей очевидностью тоже ощутил их присутствие: он взвился в воздух и зашипел, шерсть на его спине встопорщилась. Капустка почуяла их и задрожала. Летучая лягушка порхнула к переметным сумам и сама забралась внутрь.

Сэм всмотрелся в темноту, затеняя глаза от света костра. На луну наползли облака, но звездный свет отражался в воде. Принц чувствовал близость мертвых – они там, в лесу, – но под сенью спутанных ветвей древних деревьев тьма лежала слишком густо. Он ничего не видел.

Но он слышал, как трещат сучья и ломаются ветки, различал и тяжелую поступь – на фоне неумолчного журчания речушки. Кто бы ни были эти существа, по меньшей мере некоторые из них обладают физическим обличьем. Возможно, тень-подручные там тоже есть. Или глимы, или мордауты, или какие-нибудь еще разновидности меньших мертвых. Ничего более могущественного Сэмет не ощущал, по крайней мере сейчас.

Но кто бы они ни были, их тут по меньшей мере дюжина, по обе стороны от реки. Разом позабыв и об усталости, и о хромоте, Сэм обошел охранительный ромб, проверяя знаки. Текучая вода здесь недостаточно глубока и быстра, мертвых она не удержит – разве что обескуражит. Надежной защитой служит лишь ромб.

– Ближе к рассвету тебе стоит подновить знаки, – посоветовал Моггет, наблюдая, как Сэм придирчиво осматривает ромб. – Наложены они не ахти как. Надо бы тебе немного поспать, прежде чем ты попытаешься снова.

– Заснешь тут, как же. – Сэм инстинктивно понизил голос до шепота. Хотя, конечно, услышат его мертвые или нет, это уже не важно. Они ведь и без того знают, где он. Сэм уже даже чуял отвратительный смрад гниющей плоти и могильной земли.

– Да это только подручные, – сообщил Моггет, оглядевшись. – Пока ромб держится, они, пожалуй, даже нападать не станут.

– А ты откуда знаешь? – спросил Сэм, утирая со лба пот вперемешку с раздавленными комарами.

Ему казалось, теперь он их видит – высокие силуэты между более темными стволами деревьев. Жуткие, изувеченные трупы, насильственно ввергнутые обратно в Жизнь, дабы исполнять волю некроманта. У них отняли и разум, и человеческую суть, оставив лишь нечеловеческую силу и неутолимую жажду жизни, которой они лишены.

И жаждут они – его, Сэмовой, жизни!

– Ты мог бы выйти наружу и отправить их всех обратно в Смерть, – предложил Моггет. Он уже приступил ко второй рыбине – причем начал с хвоста. Как он слопал первую, Сэм даже не заметил. – Твоя мать именно так и поступила бы, – лукаво добавил Моггет, так и не дождавшись ответа.

– Я не моя мать, – отозвался Сэм. В горле у него пересохло. К колокольцам, лежащим тут же, на песке, он так и не притронулся, хотя всем своим существом чувствовал, как они к нему взывают. Они сами хотят, чтобы ими воспользовались против мертвых. Но почти все они опасны для того, кто берет их в руки, – ну или, по крайней мере, непредсказуемы. Чтобы отправить мертвых обратно в Смерть, ему придется воспользоваться Кибетом, а Кибет с легкостью может отослать в Смерть его самого.

– Идущий выбирает путь или путь – идущего? – внезапно спросил Моггет, так и впиваясь глазами в залитое по́том лицо Сэма.

– Что? – недоуменно переспросил принц. Это присловье он не раз слышал от матери, но не понимал его ни тогда, ни сейчас. – А что это значит?

– Это значит, что ты так и не дочитал «Книгу мертвых», – странным голосом произнес Моггет.

– Ну да, не дочитал, пока еще нет, – горестно сознался Сэм. – Но обязательно дочитаю. Просто я…

– А еще это значит, что мы здорово влипли, – перебил Моггет, устремив взгляд во внешнюю тьму. – Я-то думал, ты знаешь достаточно, чтобы хотя бы себя защитить!

– Что ты такое видишь? – спросил Сэм. Выше по течению слышалась какая-то возня: трещали деревья, с грохотом в воду падали камни.

– Явились тень-подручные, – мрачно сообщил Моггет. – Их двое, там, за деревьями. Они направляют подручных, а те строят запруду. Думаю, они нападут, когда вода перестанет течь.

– Эх… если бы я только был настоящим Абхорсеном, – прошептал Сэм.

– И давно пора им стать, в твоем-то возрасте! – фыркнул Моггет. – Но, видимо, придется обойтись тем немногим, что ты знаешь и умеешь. Кстати, а меч-то твой где? Обыкновенный, не заколдованный меч против тень-подручных бессилен.

– Я оставил его в Белизаэре, – признался Сэм, помолчав минуту. – Я не думал… Я не понимал, что я делаю. Я догадывался, что Ник попал в беду, но всей серьезности этой беды даже не представлял.

– В том-то и проблема с юными принцами, – проворчал Моггет. – Они привыкают рассчитывать, что за них все решит кто-нибудь другой и все уладится само собою. Или же, наоборот, как твоя сестра, вырастают в убеждении, что никто и ничего не сделает как надо, если не взять дело в свои руки. Остается только удивляться, что из вас все-таки получается что-то толковое.

– Что же мне теперь делать? – смиренно спросил Сэм.

– У нас еще есть немного времени, пока течение не замедлилось, – отозвался Моггет. – Ты должен успеть вложить в клинок хоть сколько-то магии. Если ты сумел изготовить лягушку, я уверен, ты и с этим делом справишься.

– Да, – отрешенно кивнул Сэм. – Я знаю, как это делается.

Сосредоточившись на лезвии, Сэм вновь потянулся к Хартии, выискивая знаки остроты и разрушения, извлекая магию, способную изничтожить плоть и ткань мертвых духов.

Принц с усилием сложил знаки в клинок, следя, как они медленно, точно масло, растекаются по металлу и впитываются в сталь.

– А ты умелый маг, – заметил кот. – Прямо-таки на удивление. Ты мне почти напоминаешь…

Но Моггет не договорил: жуткий вопль прорезал ночь, а в следующую секунду послышался громкий плеск.

– Что это было?! – воскликнул Сэм, подходя к знаку Севера и держа только что зачарованный меч на изготовку.

– Подручный, – хихикнул Моггет. – Он в воду плюхнулся. Тот, кто управляет этими мертвецами, находится очень далеко, мой принц. А даже тень-подручные слабы и глупы.

– То есть шанс у нас есть, – прошептал Сэм. То, что выше по течению возводят запруду, на реке вроде бы пока не сказалось, да и ромб сиял ярко. Может, до рассвета ничего страшного не случится.

– Да, шансы у нас хорошие, – подтвердил Моггет. – На нынешнюю ночь. Но завтра ночь настанет снова, и послезавтра тоже, прежде чем мы успеем добраться до реки Раттерлин. И что тогда?

Сэм задумался над ответом, но тут первый из мертвых подручных с визгом ринулся в воду – и с размаху налетел на ромб, так что во все стороны посыпались серебряные искры.