Вопреки всем своим благим намерениям, Сэм проспал – и пропустил отъезд Оселка из дворца. Надеясь нагнать его в Южных вратах, он сбежал вниз по склону Дворцового холма и промчался по широкой, обсаженной деревьями Звездной аллее, названной так потому, что брусчатка мостовой была инкрустирована крохотными металлическими солнцами. Рядом с ним бежали двое телохранителей, с легкостью выдерживая темп, невзирая на тяжеленные кольчуги, шлемы и сапоги.

Сэм уже завидел впереди замыкающие ряды отцовского эскорта, когда взревели трубы и над толпой раздались ликующие крики. Юноша вспрыгнул на телегу, что застряла посреди дороги, и поглядел вдаль над морем голов. И успел увидеть, как отец его проехал через высокие врата Белизаэра: алый с золотом плащ развевался за его плечами и над крупом лошади, рассветное солнце высветило корону, служившую основанием шлема, – а в следующий миг всадник скрылся в тени арки.

Королевские стражники – четыре десятка высоких и статных мужчин и женщин – ехали впереди и позади короля; сквозь вертикальные прорези в ало-золотых сюрко ярко сверкали кольчуги. Сэм знал: завтра стражники продолжат путь на север, сопровождая кого-то, одетого так же, как Оселок. А настоящий король полетит на юг, в Анцельстьерр, вместе с Сабриэль, чтобы попытаться предотвратить гибель двухсот тысяч невинных человек.

Последний из стражников уже пересек врата, а Сэм все глядел вслед отряду. Движение на северной дороге возобновилось: люди, лошади, телеги, ослики, тележки и тачки, нищие… все текли мимо нескончаемым потоком, но Сэмет ничего не замечал.

Отца он упустил, и теперь ему придется все решать самому.

И даже когда Сэмет перешел на середину дороги и зашагал «против течения» – навстречу толпе, спешащей из города, взгляд его оставался все таким же отсутствующим. Только присутствие двух дюжих стражников, создающих вокруг принца пустое пространство, уберегло его от несчастного случая.

Впервые задумавшись о том, что надо отыскать Николаса, Сэмет уже не мог избавиться от этой мысли. В подлинности письма он не сомневался. А он, Сэм, единственный, кто знает Ника настолько хорошо, что сумеет его отыскать, единственный, кто связан с ним узами дружбы, необходимыми, чтобы сработала поисковая магия.

Сэм – единственный, кто сможет спасти Ника от неведомого зла, что набирает силу вокруг Красного озера.

Но это значит, что Сэму придется покинуть Белизаэр и временно сложить с себя свои обязанности. Парнишка знал: Эллимир ни за что ему этого не разрешит.

Эти мысли и всевозможные их вариации вихрем проносились в его голове, пока принц вместе с телохранителями проходил под одним из гигантских акведуков, питающих город чистейшей талой водой. Акведуки превосходно зарекомендовали себя и в другом отношении. Стремительно текущая вода служила надежной преградой для мертвых, особенно во времена двухвекового междуцарствия.

Слыша над головой глухой рев воды, Сэмет вспомнил и об этом – и ощутил болезненный укол совести. Это ведь ему полагается стать оплотом против мертвых!

Принц вышел из прохладной тени акведука и зашагал по Звездной аллее; дальше начинался утомительный подъем вверх по серпантинной Королевской дороге, что подводила к Дворцовому холму. Эллимир наверняка уже ждет его во дворце: им обоим нынче утром предстоит участвовать в заседании суда малых сессий. Такая спокойная и невозмутимая в своей судейской черно-белой мантии, с жезлом из слоновой кости и жезлом из черного янтаря, что использовался для заклинания правды. Принцесса здорово разозлится при виде брата, вспотевшего, грязного, несообразно одетого и неподготовленного: его жезлы куда-то запропастились, хотя Сэм смутно подозревал, что, возможно, они закатились под кровать.

Суд малых сессий. Обязанности, связанные с проведением празднеств. Теннисные ракетки. «Книга мертвых». Все это грозило захлестнуть его гигантской темной волной – и поглотить беднягу.

– Нет, – прошептал Сэм, остановившись так резко, что оба телохранителя едва в него не врезались. – Я уйду. Уйду сегодня же ночью.

– Что вы сказали, сэр? – спросила Тонин, младшая из двух телохранителей. Она была ровесницей Эллимир, и девушки дружили с самого детства. Тонин почти всегда приставляли к принцу во время его редких выходов в город, и Сэмет не сомневался, что Тонин докладывает принцессе о каждом его шаге.

– Мм, пустяки, Тонин, – покачал головой Сэмет. – Всего лишь размышляю вслух. Наверное, просто не привык вставать до рассвета.

Тонин и второй телохранитель обменялись за его спиной не слишком-то снисходительными взглядами. Они-то каждый день вставали засветло!

Все трое поднялись на холм и вошли в прохладный, примыкающий к западному крылу дворца внутренний двор с фонтаном. Сэм, разумеется, никак не мог прочесть мыслей своих телохранителей, но он заметил, какими взглядами те обменялись, и заподозрил, что в их глазах он очень далек от идеального принца. Судя по всему, большинство горожан разделяли это мнение. И до чего же унизительно сознавать это тому, кто еще недавно был гордостью своей школы в Анцельстьерре! Там-то Сэм блистал везде, где отличиться считалось хорошим тоном! В крикете летом, в регби зимой. Он был первым учеником по химии и во всех прочих предметах тоже преуспел едва ли не лучше всех! А здесь у него ровным счетом ничего не получалось должным образом.

Телохранители оставили принца у входа в его личные покои, но Сэм не спешил облачаться в судейскую мантию и даже шага не сделал в направлении таза и кувшина с водой в облицованном плиткой алькове, что служил ему ванной комнатой. Дворец некогда сгорел в пожаре и теперь был восстановлен сколь можно более экономично; в нем не проложили систему паропроводов и не провели горячей воды, как в доме Абхорсена или на леднике Клэйр. Сэм планировал встроить такую систему, тем более что глубоко под Дворцовым холмом еще сохранялись остатки былых сооружений; но у принца не нашлось времени изучить как следует магию и механику, необходимые для таких работ.

– Я уйду, – повторил он, обращаясь к фреске на стене, изображающей отрадную сцену сбора урожая. И тут же добавил: – Единственный вопрос – как? – Но жнецы не удостоили его ответом, равно как и поселяне с вилами.

Сэм прошелся по комнате взад-вперед. Помещение было небольшим, так что он сделал двадцать кругов, прежде чем решился; ровно в этот момент он оказался перед серебряным зеркалом, что висело на стене справа от его простенькой железной кровати.

– Я буду не я, – объявил он. – Принц Сэмет пусть остается здесь. А я стану просто Сэм, Странник, который возвращается к своему отряду после того, как излечился от недуга в Белизаэре.

Паренек поулыбался, рассматривая себя в стекле. Из зеркальных глубин на него глядел принц Сэмет в роскошном ало-золотом жилете, слегка взмокшей белой полотняной рубашке, коричневых замшевых бриджах и в сапогах до колен с золочеными каблуками. А над всем этим придворным великолепием красовалась очень даже симпатичная физиономия: эти черты со временем обретут эффектную выразительность, хотя Сэм, конечно, ни о чем таком не подозревал. Лицо это слишком уж по-мальчишески открытое, решил принц; ему недостает суровой опытности. Шрам или сломанный нос были бы очень уместны.

Глядя на свое отражение, Сэм одновременно зачерпывал из бесконечного потока Хартии, выбирал знак здесь, символ там и мысленно нанизывал их в цепочку. Удерживая их вместе, Сэм начертил последний, заключительный знак Хартии указательным пальцем прямо у себя перед глазами, и все знаки выпорхнули и повисли в воздухе сверкающим созвездием магических символов.

Сэмет внимательно осмотрел их, еще раз проверил заклятие – и вошел прямо в мерцающий узор. Знаки разгорались ярче, касаясь его кожи, вспыхивали от знака Хартии на его челе, растекались прожилками золотого огня по его лицу.

Вот пламя достигло его глаз, и юноша зажмурился, не обращая внимания на легкое пощипывание под веками и внезапное желание чихнуть. Он постоял так минуту-другую, пока покалывание не прекратилось. И только тогда издал громогласное «ааапчхи!», жадно вдохнул – и открыл глаза.

Из зеркала на него смотрел некто в такой же одежде и точно так же сложенный. Но лицо разительно изменилось. Сэм Странник немного напоминал принца Сэмета, но был несколькими годами старше, с аккуратно подбритыми усами и бородкой клинышком. Волосы изменили цвет, сделались светлее, прямее и куда длиннее на затылке.

Вот так оно лучше. Намного лучше. Сэмет – нет, Сэм – подмигнул своему отражению и принялся переодеваться. Лучше всего подойдут старые охотничьи кожаные штаны и несколько рубашек и кальсон попроще. А в городе он купит плащ. И коня. И меч, ведь взять с собою заколдованный Хартией клинок, подаренный матерью на шестнадцатилетие, никак не получится. Слишком уж он узнаваем, а обманные чары на него не наведешь.

Но зато он сможет прихватить с собою кое-какие вещицы своей работы.

Сэм разулся и выкопал из сундука изрядно поношенные, но крепкие сапожищи из черной телячьей кожи с голенищами до бедра.

А подумав о башенной мастерской, Сэмет поневоле вспомнил о «Книге мертвых». Нет уж, вот ее он точно с собой не возьмет. Сбегает быстренько наверх, прихватит самое необходимое, в том числе небольшой запас золотых ноблей и серебряных денье, и – только его и видели!

Но в этом обличье он в мастерскую подняться никак не сможет. Кроме того, надо придумать какую-нибудь хитрость, чтобы усыпить подозрения Эллимир, иначе его догонят и вернут. Силой, по всей вероятности, потому что для стражи приказ Эллимир значит куда больше, чем его слова.

Сэм вздохнул и присел на постель с сапогами в руках. Похоже, бегство – нет-нет, спасательная экспедиция! – потребует куда бо́льших приготовлений, нежели ему казалось. Надо будет создать себе с помощью магии Хартии более или менее убедительного двойника – временный фантом – и придумать ситуацию, в которой Эллимир не станет подходить к нему слишком близко.

Например, можно соврать, что ему по ходу работы с «Книгой мертвых» нужно заняться чем-нибудь таким, что требует затвориться в мастерской дня на три; тем самым он опередит на это время поисковый отряд. Не то чтобы Сэм совсем отказался от миссии Абхорсена, нет-нет! Просто ему нужна передышка, убеждал себя юноша, а спасти Николаса куда важнее, чем три недели занятий, ведь он с легкостью наверстает их по возвращении.

И даже если Эллимир попросит Клэйр выяснить, где он, трех дней форы окажется более чем достаточно. Предположим, что три дня спустя принцесса поймет, что случилось, и пошлет вестового сокола к Клэйрам; ответят они никак не раньше чем дня через два. То есть в общем и целом Сэм выигрывает целых пять дней.

А к тому времени он проделает уже полпути к Закраю. Ну хорошо, четверть пути… Юноша мучительно пытался вспомнить, где именно находится этот захолустный городишко на Красном озере. Надо будет еще разжиться картой и посмотреть в последнем выпуске «Наиполезнейшего путеводителя», где там по дороге можно остановиться на ночь.

«Однако сколько всего еще предстоит сделать до отъезда», – подумал Сэм, роняя сапоги на пол и снова подходя к зеркалу. Для начала следует развеять обманную личину. Еще не хватало, чтобы его арестовали собственные телохранители!

И кто бы мог подумать, что подготовиться к приключению так трудно?!

Сэм хмуро принялся развеивать чары Хартии, придавшие ему иной облик; знак за знаком осыпались, выскальзывали из-под его руки и падали обратно в Хартию. Как только с этим делом будет покончено, он поднимется к себе в башенную мастерскую и начнет собираться. Если, конечно, Эллимир не перехватит его по дороге и не утащит за собою на суд малых сессий.