Глава двадцать шестая
Письмо от Николаса
В ту ночь Сэм вышел из хранилища с пустым кувшином из-под вина, бандольером с колокольцами, тяжелым сердцем и грузом невеселых мыслей. Эллимир вернулась вместе с ним, а вот Сабриэль – нет: ей необходимо было провести ночь в кругу Великих Камней Хартии, чтобы ускорить исцеление. Оселок остался с женой; и дети поняли без слов: родители хотят побыть наедине. Наверное, чтобы обсудить недостатки сына, думал про себя Сэм, устало карабкаясь вверх по ступеням и сжимая в руке сверток с колокольцами.
У дверей в свои покои Эллимир почти дружелюбно пожелала ему доброй ночи, но ложиться Сэм не стал. Вместо этого он поднялся по еще одной винтовой лестнице в свою башенную мастерскую и нужным словом пробудил огни Хартии. Затем убрал колокольцы в шкаф, но в другой, не туда же, где лежала книга, и запер их понадежнее: с глаз долой, даже если из сердца – не вон. Потом паренек без особого энтузиазма попытался немного поработать над заводным и магическим крикетистом – бэтсменом шести дюймов в высоту. Сэм подумывал о том, чтобы составить две команды и устроить матч, но пока ни механика, ни магия не срабатывали так, как ему хотелось бы.
В дверь постучали. Сэм не ответил. Если это слуга, он окликнет хозяина мастерской или просто уйдет. Если Эллимир – эта ворвется без приглашения.
Стук повторился, кто-то приглушенно позвал – а затем под дверь что-то просунули и послышались удаляющиеся по лестнице шаги. На полу стоял серебряный поднос, на котором лежало истрепанное письмо, судя по его состоянию, пришедшее из Анцельстьерра, а значит – от Николаса.
Сэм вздохнул, натянул белые хлопчатобумажные перчатки и взял пинцет. Получение письма от Ника неизменно оборачивалось не столько приятным чтением, сколько экспертно-криминалистическими изысканиями. Юноша перенес поднос на верстак, туда, где знаки Хартии горели особенно ярко, и принялся сортировать бумажные фрагменты и составлять прогнившие кусочки вместе.
Полчаса спустя, когда часы на Серой башне лязгнули двенадцать раз, возвещая полночь, письмо было восстановлено настолько, чтобы стало возможным разобрать текст. Сэм склонился над посланием – и чем дальше он читал, тем сильнее хмурился.
Дорогой Сэм!
Спасибо, что помог мне с визой Древнего королевства. Не понимаю, почему ваш консул в Бейне так неохотно мне ее выдал. К счастью, ты – принц, а значит, для тебя трудностей не существует. На моей стороне все обошлось вообще без проблем. Отец звякнул дяде Эдварду, тот нажал на нужные пружины. Представляешь, в Корвире никто вообще не знал, что можно получить пропуск на ту сторону Внешней границы! Тем не менее похоже, что Анцельстьерр и Древнее королевство не так уж сильно отличаются друг от друга. Все зависит от нужных знакомств.
В любом случае я выезжаю из Авенгейта завтра, и если не застряну на какой-нибудь железнодорожной пересадке, то буду в Бейне к субботе, а по ту сторону Стены окажусь 15-го числа. Это выходит чуть раньше, чем мы договаривались, так что встретить меня ты не сможешь, но я вовсе не бросаюсь очертя голову в неизвестность сам по себе. Я тут нанял проводника: натолкнулся в Бейне на бывшего разведчика пропускного пункта. Натолкнулся в буквальном смысле. Он переходил дорогу, чтобы обойти подальше демонстрацию этих ребят из «Нашей страны», споткнулся и чуть не сбил меня с ног. Но то была воистину счастливая встреча: он в самом деле хорошо знает Древнее королевство. А еще он подтвердил то, что я прочел о любопытном явлении под названием «Ловушка для молний». Он видел такое своими глазами, и, судя по его рассказам, этот феномен стоит того, чтобы его изучить.
Так что, я думаю, по пути к твоей, несомненно, очаровательной столице Белизаэру мы завернем посмотреть на эту самую «Ловушку для молний». Кстати, мой проводник, похоже, нимало не удивлен тому, что я с тобой знаком. Наверное, принцы крови производят на него впечатление ничуть не большее, чем на некоторых наших бывших однокашников!
Как бы то ни было, «Ловушка для молний» находится вроде бы поблизости от городишки под названием Закрай, который, я так понимаю, расположен неподалеку от прямой дороги на север, к тебе. Эх, если б вы только пользовались нормальными картами, а не псевдомистическим заучиванием топонимики наизусть в придачу к чистым листам бумаги!
С нетерпением мечтаю наконец посмотреть на тебя в естественной, так сказать, среде – и с неменьшим нетерпением предвкушаю, как приступлю к изучению любопытных аномалий твоего Древнего королевства. Написано о нем на удивление мало. В библиотеке колледжа нашлось буквально несколько древних, насквозь пропитанных суевериями книг, а в Радфорде едва ли больше. О королевстве никогда не упоминают в газетах, разве что косвенно, когда Королини рвет и мечет в Собрании, призывая выслать «нежелательных личностей и южаков», как он изволит выражаться, «на крайний север». Похоже, я стану авангардом из одной-единственной «нежелательной личности», пользуясь его же выражением!
Все, что касается Древнего королевства, словно нарочно замалчивается, так что не сомневаюсь: честолюбивому молодому ученому найдется что там изучать, дабы явить миру удивительнейшие открытия!
Да, кстати, надеюсь, ты вполне поправился. Мне и самому случается то и дело прихворнуть: какие-то боли в груди начались, наверное, что-то вроде бронхита. Как ни странно, чем дальше на юге я оказываюсь, тем сильнее эти боли; в Корвире грудь ныла адски, наверное, потому, что дышать там вообще нечем, сплошь грязь и пыль. Я провел последний месяц в Бейне – и, представь себе, никаких проблем! Думаю, в вашем Древнем королевстве мне станет намного лучше, в вашем-то чистейшем воздухе!
Словом, надеюсь скоро увидеться и остаюсь твоим неизменно верным другом.
Николас Сэйр
P. S. Не верю, что Эллимир и в самом деле дылда шести футов и шести дюймов ростом и весит целых двадцать стоунов! Иначе ты не преминул бы сказать об этом раньше.
Сэмет отложил письмо на поднос, стараясь по возможности не повредить его.
Дойдя до конца, он перечитал письмо еще раз, надеясь про себя, что слова каким-то образом изменили смысл. Неужели Ник действительно вступит в Древнее королевство с одним-единственным – и, скорее всего, ненадежным – проводником? Неужели он вообще не сознает, как опасно Пограничье близ Стены? Особенно для анцельстьеррца, у которого нет ни знака Хартии, ни какого бы то ни было чувства магии. Ник даже не сумеет распознать, кто его проводник: живой ли человек, или носитель запятнанного знака Хартии, или даже порождение Свободной магии, достаточно могущественное, чтобы пересечь Внешнюю границу, не будучи обнаруженным.
При этой мысли Сэм закусил губу и, терзая ее зубами в безотчетной тревоге, раскрыл альманах. Согласно таблицам, пятнадцатое число настало три дня назад, так что Ник, видимо, уже прошел за Стену. Поэтому поздно мчаться туда, даже на Бумажнокрыле, или отправлять дворцового вестового сокола с приказом к страже. У Ника есть виза на себя и слугу, так что Бархедринский пост его не задержит. Он наверняка уже в Пограничье и направляется к Закраю.
Закрай! Сэм прикусил губу больнее. Это же так близко к Красному озеру и к области, где некромантка Хлёрр уничтожила камни Хартии, где затаился Враг – и строит козни против королевства. Худшего места для посещения Ник просто не мог выбрать!
Раздавшийся стук в дверь потревожил ход его мыслей. Парень прикусил губу еще сильнее, до крови, и раздраженно откликнулся:
– Да! Кто там?
– Я! – В мастерскую вбежала Эллимир. – Надеюсь, я не нарушила великий акт творения или что-нибудь в этом роде?
– Нет, – настороженно отозвался Сэмет. Он махнул рукой в сторону верстака и пожал плечами, давая понять, что работа вообще не клеится.
Эллимир с интересом озиралась по сторонам, ведь всякий раз, как она пыталась зайти, Сэм обычно выталкивал ее за дверь. Эту комнатушку в башне Сэм получил в подарок на шестнадцатилетие и с тех пор вовсю ею пользовался. Сейчас два верстака были завалены всякой ювелирной мелочовкой, инструментами и приспособлениями, Эллимир совершенно незнакомыми. Там же валялись несколько фигурок крикетистов, тонкие бруски золота и серебра, мотки бронзовой проволоки, целая россыпь сапфиров и дымился небольшой кузнечный горн, встроенный на место очага.
А еще – повсюду вокруг ощущалась магия Хартии. Поблекшие остаточные изображения знаков Хартии светились в воздухе, лениво скользили по стенам и потолку, гроздьями облепили дымовую трубу. Сэмет явно работал не над бижутерией и не над обещанными теннисными ракетками.
– Ты что такое мастеришь? – полюбопытствовала Эллимир. Некоторые символы Хартии, или, скорее, их потускневшие отражения, обладали огромной силой. Сама она не рискнула бы пользоваться такими знаками.
– Разные штуки, – буркнул Сэмет. – Тебе будет неинтересно.
– С чего ты взял? – ощетинилась Эллимир. Между братом и сестрой привычно всколыхнулась волна взаимных обид.
– Игрушки, – огрызнулся Сэм, демонстрируя крохотного бэтсмена: тот внезапно замахнулся битой – и снова застыл неподвижно. – Игрушки я мастерю! Я понимаю, что для принца это занятие неподобающее, и мне давно пора спать и набираться сил для увлекательного завтрашнего дня с его танцклассами и судом малых сессий, но я… просто заснуть не могу, – устало закончил он.
– Вот и я тоже, – примирительно промолвила Эллимир. Она присела на второй из двух стульев и добавила: – Я очень тревожусь за маму.
– Она сказала, с ней все будет хорошо. Великие Камни исцелят ее.
– На этот раз – да. Ей нужна помощь в ее работе, Сэм, а ты единственный, кто способен ее оказать.
– Знаю, – кивнул Сэм. И, отвернувшись, покосился на письмо Ника. – Знаю.
– Так вот, – смущенно продолжала Эллимир. – Я просто хотела сказать, что сейчас для тебя самое важное, Сэм, – научиться всему, что должен знать Абхорсен. Если тебе требуется больше времени, ты только скажи, и я перекрою твое расписание.
– То есть ты, – Сэм изумленно уставился на сестру, – высвободишь лишнее время за счет Птицы Зари или этих вечерних чаепитий с дурацкими сестричками твоих друзей?
– Они не… – негодующе начала было Эллимир. Затем вдохнула поглубже и начала снова: – Да. Все изменилось. Теперь мы знаем, что происходит. Я и сама стану больше упражняться со стражей. Буду готовиться.
– Готовиться? – нервно повторил Сэм. – Так скоро?
– Да, – кивнула Эллимир. – Даже если мама с папой добьются успеха в Анцельстьерре, неприятностей все равно не избежать. Тот, кто за всем этим стоит, не станет сидеть сложа руки, пока мы препятствуем его планам. Что-то непременно произойдет – и мы должны быть готовы. И ты должен быть готов, Сэм. Это все, что я хотела сказать.
Девушка поднялась и вышла. Сэм оцепенело глядел в пространство. Его загнали в тупик. Ему придется стать настоящим преемником Абхорсена. Ему придется сразиться с Врагом, кем бы он ни был. Этого от него ждут. Все на него рассчитывают.
И Николас – тоже, внезапно осознал юноша. Ему необходимо отыскать Николаса, спасти своего друга прежде, чем тот попадет в беду, потому что никто другой этого не сделает.
Внезапно Сэм преисполнился решимости: он задался целью – и дальше этого предпочитал не заглядывать. Его друг в опасности; нужно поспешить ему на помощь. Он отлучится от «Книги мертвых» и от разнообразных придворных обязанностей всего-то на пару недель. Наверняка он очень быстро отыщет Ника – и доставит его в безопасное место, тем более если возьмет с собой полдюжины королевских стражников. Как уверяла Сабриэль, столкнуться с мертвыми сейчас вероятность невелика, при весеннем-то половодье.
Где-то в глубине души тихий внутренний голос подсказывал: то, что задумал Сэмет, – это на самом деле бегство. Но паренек заглушил этот голос, сосредоточившись на мыслях более важных, и даже не оглянулся на шкафы, в которых хранились книга и колокольцы.
Приняв решение, Сэм задумался о том, как его осуществить. Он знал: Эллимир ни за что его не отпустит. Так что необходимо отпроситься у отца, а это значит – встать надо до рассвета, чтобы застать Оселка в гардеробной.
