Глава 11

– Убил? – шепотом спросил второй мужской голос с противоположной стороны повозки.

– Нет, – коротко ответил похититель, и в его тоне явственно слышалось сожаление из-за моей живучести.

Ничего, мне бы только вырваться из пут заклинания колдуна, и я ему покажу, как похищать молодых благовоспитанных девиц!

Стоп! А почему мужчин двое? У мэтра Леонарда есть помощник? И тут вспомнилось, как Мариэль рассказывала об особом знаке, который необходимо начертить на двери, чтобы войти. Мысленно застонала и обозвала себя глупой. Как можно было об этом забыть? Теперь понятно, почему на меня напали. Колдун не впустил в дом неизвестную метрессу, но и отправить восвояси не пожелал. Что ж, значит, меня сейчас начнут допрашивать, а это уже внушало надежду на то, что не убьют. Спокойно поговорим и разойдемся. Хотя интуиция подсказывала, что колдуну не понравилось мое сопротивление и он еще это припомнит. Но об этом поразмыслю позже, сейчас нужно придумать объяснение для бесчестного мерзавца о том, зачем к нему явилась.

– Трогай! – раздался мужской голос снаружи, и повозка двинулась с места.

Куда это меня везут? Вновь забеспокоилась. Полагала, что со мной станут разговаривать, а не увозить в неизвестном направлении. И даже Николас исчез с улицы раньше, чем произошло безобразное противозаконное похищение, а следовательно, не сможет никому об этом сообщить.

На душе скребли кошки. Еще и желтозубого подставила! Вот куда портал перенес губернаторскую коляску, Лапушку и Николаса? Неужели колдун настолько щепетильно относится к своей репутации, что даже свидетелей убирает? А как же тогда соседи? Сидят по домам и боятся даже смотреть в сторону жилья мэтра Леонарда? Кошмар какой!

Между тем мои перспективы не радовали. Никто не придет на помощь, поскольку все запуганы колдуном. Что же делать? Хотя ответ напрашивался сам собой – бежать. Не важно куда, главное – вырваться из лап колдуна, а дальше разберусь. Собственно, план по спасению жизни и обретению свободы готов. Осталось набраться решимости, а ее у меня – хоть отбавляй.

Повозка остановилась неожиданно, и мое тело по инерции со всего размаха грохнулось на пол. Слушайте, ну больно же! Я все понимаю: похищение, перевозка неизвестно куда, но придержать-то можно было? Сами же обездвижили, а моя попа теперь пострадала, да еще синяк на плече грозит проявиться в том месте, каким стукнулась о жесткое сиденье. Доберусь я до тебя, колдун! Вот все расскажу королевскому судье: и о возмутительном обращении с девушками, и о похищении! В самых красочных подробностях. Он что-то там говорил о моих кошачьих глазках. Так вот, никуда этот горячий южанин не денется, буду очаровывать его, пока не накажет проходимца.

– Клер, сейчас я тебя отпущу, а ты не будешь орать, – нормальным голосом, больше не маскируя его шепотом, произнес похититель.

– Эмири Броссар!

Я обмерла. От осознания того, что со мной в закрытой повозке, где было темным-темно, сидит Броссар, в первое мгновение стало легче, а потом я снова забеспокоилась. Что он здесь делает и почему помогает мэтру Леонарду? Зачем нужно было запихивать меня в повозку и увозить куда-то, если мог все спокойно объяснить? Неужели мой наставник такой же преступник, как и колдун? И кто прочел обездвиживающее заклинание?

И только спустя, наверное, вечность до меня дошло, что могу говорить. И вот тут не отказала себе в желании допросить ворожея со всей строгостью:

– Вы меня похитили? Зачем? Вы работаете вместе с колдуном? Куда перенесли коляску с Лапушкой и Николасом? Я все расскажу королевскому судье!

Вот с произнесением последнего явно поторопилась, потому что мне тут же заклеили рот новым заклинанием. Не могла даже его открыть.

– Сколько вопросов, – проворчал Броссар, и, несмотря на полную темень в повозке, я поняла, что он поморщился. – У меня же к тебе только один. Что ты делала у дома по адресу: Литейная, четырнадцать?

В ответ замычала, выказывая недовольство такой несправедливостью – рот заклеил, а сам расспрашивает.

– В гостиничном номере расскажешь, – со вздохом произнес ворожей, словно я отказалась с ним общаться и он задумался о методах допроса в помещении. – Сейчас выходим и поднимаемся на второй этаж. Будешь возмущаться – опять обездвижу.

В последней фразе прозвучала явная угроза. То есть как это обездвижит? Он же ворожей, пусть даже со способностями целителя, а боевые заклинания могут создавать только колдуны! Броссар вызывал все больше опасений. Ох, что-то неправильное творится в южной провинции Камарг!

Мужские руки подняли меня с пола, откинув в сторону печальные останки модной новинки, бывшей недавно ажурным зонтиком. Теперь от него остались только опаленные спицы и покрытая светлым лаком деревянная ручка. А затем мне помогли выбраться из темной повозки. В тот же миг на меня обрушились все звуки разом, а яркое освещение больно резануло по глазам, заставив зажмуриться. Рекламные магические огоньки переливались, привлекая внимание. Рассмотреть вывеску не успела, поскольку споткнулась о выступающий камень брусчатки и, чтобы не упасть, ухватилась обеими руками за Броссара. Он поддержал, а вот вокруг нас раздались ехидные голоса:

– Напилась так, что на ногах не стоит!

– Это приличный отель, чтобы водить сюда всяких!

Что они себе позволяют? Моему возмущению не было предела, только вот заклинание не давало возможности достойно ответить сплетникам. Броссар не обратил внимания на пересуды и спокойно направился к широко распахнутым дверям. Швейцар приветствовал нас коротким кивком, при этом на его лице ничего не отразилось. Сразу видно, что служащие здесь хорошо вышколены. Броссар не стал подходить за ключами, а сразу направился по лестнице наверх. Я же во все глаза рассматривала интерьер.

Южный край наложил на него свой отпечаток. Если в столице акцент делали на теплые оттенки, согревающие взгляд долгими зимами, то здесь царила воздушность. Прохладно-голубой тон стен с отделкой из белой лепнины смотрелся богато, и не возникало сомнений, что это стоит не меньше, чем позолота в столичных гостиницах. Огромные фарфоровые вазы из Берберийской страны с со вкусом подобранными букетами. Тонкий цветочный аромат ненавязчиво разносился по помещению. Даже возникало ощущение, что он вплетался в воздушные потоки, поднимающиеся от наших движений. Изумрудного цвета ковровая дорожка покрывала мраморные ступени из светлого камня с голубоватыми прожилками. Все выглядело дорогим и изысканным.

Ряд белых дверей с номерами тянулся по обеим сторонам длинного коридора. Переходы, повороты, в которых Броссар с легкостью ориентировался. Нам навстречу попадалась обслуга и посетители гостиницы. Последние бросали на меня недовольные взгляды, иногда даже оборачивались вслед. Слуги же в вежливом поклоне склоняли головы и молча проходили мимо.

Дверь с номером «двадцать пять» Броссар открыл ключом, вытащенным из кармана, затем предложил войти мне, а после запер дверь. Я оглянулась на него и замерла в ожидании. Заклинание все еще не давало возможности говорить, но объяснения мне настоятельно требовались.

– Что ты здесь делаешь? – первым заговорил Броссар.

Я показала на свои губы и демонстративно сложила руки на груди, возмущенная таким произволом по отношению к моей личности.

Ворожей подошел, внимательно посмотрел в глаза, как будто пытался найти там ответ на свой вопрос. После этого поднял руку к моему лицу, обхватил ладонью подбородок и медленно провел большим пальцем по губам. Нарастающее возмущение прорвалось в тот же миг. Правая рука взметнулась, и в абсолютной тишине раздался хлесткий звук пощечины. Как же я была довольна! Наконец-то достойно ответила хаму, позволяющему себе непозволительное поведение с молодой метрессой.

– Смотрю, наша кошечка с коготками, – раздался насмешливый голос мэтра Одилона за моей спиной.

И он здесь!

– Никакая я вам не кош-ш-шечка! – прошипела я злобно, разворачиваясь ко второму нахалу.

– Ты уверена? – насмешливо спросил он, вскинув брови. – Очень натурально шипишь.

– Клер, что ты здесь делаешь? – оборвал разгорающуюся перепалку Броссар.

– Я здесь, чтобы предотвратить убийство! – резко обернулась к нему.

– И каким образом ты собиралась это сделать, позволь спросить? – подчеркнуто вежливо задал вопрос ворожей.

На левой щеке с небольшой щетиной алел отпечаток моей ладони. «Так ему!» – мелькнула злорадная мысль. Теперь даже тон сменил и говорит вежливо – не иначе как боится, что могу хорошую взбучку устроить. Драка с зонтиком в повозке покажется ему детской возней!

– Я собиралась поговорить с мэтром Леонардом, – гордо ответила я.

– И?

– Постаралась бы убедить его в том, что он не прав и никого убивать не надо, – с достоинством пояснила.

– Да-а, Эмири, твоя практикантка все больше поражает. Хотя правильно говорят, что богиня, щедро одаривая внешностью, сильно экономит на уме, – прокомментировал мои слова Одилон.

– Вы сейчас на что намекаете? – вскинулась я.

Глаза выцарапаю!

– Только на то, что ты едва не сорвала операцию, в которой задействованы почти все силы гвардии и полиции провинции Камарг, – жестко ответил Одилон.

– Я? – опешила от этих слов. – Как это?

– Мы установили слежку, обложили подходы к дому, привлекли магов для наблюдения за передвижением всех в этом районе. И тут является некая Клер Алузье в сопровождении известного ловеласа Николаса. Нам лишь в последний момент удалось спасти операцию от провала! – не сводя с меня пристального взгляда жгучих черных глаз, сообщил Одилон.

– О богиня! А я не знала, – потрясенно пробормотала и рухнула в ближайшее кресло.

Дрожащие от волнения руки сами потянулись к графину с водой. Стакан ходил ходуном, пока наливала себе попить, а мысли всполошенно метались в голове.

– Еще один шаг, и оповещающие маячки у входа в дом сообщили бы мэтру Леонарду, что к нему явились гости. Тогда бы скрыть твой визит не представлялось возможным, – добил меня окончательно Одилон. – Скажи, кому принадлежала гениальная идея отправиться в Дубье? Метресса Базен решила подстраховаться и попросила приехать?

– Нет, это моя инициатива, – сокрушенно призналась я. – Но я же не знала… Вы ничего нам не сказали.

– Тебе и не положено знать. Ты приехала в Камарг на практику, вот и сиди в доме Эмири, практикуйся, – презрительно фыркнул Одилон.

Оскорбительный тон, сами слова и уничижительное отсылание в крохотную комнатку, где таким, как я, только и место, вновь заставили возмутиться.

– Если бы не я, вы бы вообще не узнали о готовящемся убийстве! Как бы отыскали колдуна, способного убивать на расстоянии? – Я говорила резко, от переполнявших эмоций сжимая и разжимая кулаки.

– Этой заслуги у тебя никто не отнимает, – согласился Одилон. – Но теперь не влезай в это дело. Позволь поработать профессионалам, знающим об убийствах гораздо больше одной ворожеи, увидевшей что-то в шаре.

Не признать объективность слов было сложно, но и сдаваться на милость мужчины, посчитавшего одну ворожею ни на что не способной, я не собиралась.

– Я могу быть в числе гостей на свадьбе, – внесла, как мне показалось, весьма разумное предложение.

– Ты владеешь боевой магией? Умеешь ставить защитные щиты? – Одилон подался вперед, продолжая сверлить своим жутким взглядом.

– Нет, – пришлось признаться.

– Тогда не мешай работать! – рявкнул он и откинулся на спинку кресла.

Я вертела в ладонях пустой стакан и чувствовала, что силы на исходе. Утренний завтрак в доме у озера был давно, а о восстановлении как физических, так и моральных сил можно было только мечтать. Эмири угрюмо смотрел в окно, отвернувшись от нас. Однако мне казалось, что вся его фигура выражает больше неодобрения относительно моего визита к дому колдуна, чем все слова мэтра Одилона.

– А куда подевался Николас? – робко прервала молчание я.

– Эмири, да этот ловелас и тут уже успел клинья подбить! Смотри, окрутит твою практикантку, – отчего-то весело хмыкнул Одилон.

– Я не нянька, чтоб следить, с кем она встречается. Достаточно того, что спас ее от Леонарда, – сухо бросил через плечо Броссар.

Щеки от смущения заалели. Да сколько можно?! Эти двое ведут себя просто бесцеремонно, обсуждая меня в моем же присутствии, совершенно не заботясь о моих чувствах.

– Тебе виднее, – отозвался Одилон и бросил в мою сторону заинтересованный взгляд.

Только этого не хватало! Теперь Одилон будет думать, что за меня некому заступиться, и превратится в распоясавшегося хама. Ничего, я сама за себя постою! Не впервой отшивать назойливых кавалеров!

Мой красноречивый взгляд стал ответом Одилону, который хищно разглядывал мою скромную особу, устало примостившуюся в кресле.

– Тристан, думаю, на сегодня хватит разговоров. Клер все поняла и не станет мешать операции по поимке опасного преступника. – С этими словами Броссар развернулся ко мне, внимательно посмотрел и, лишь дождавшись от меня неуверенного кивка, продолжил: – Путь был неблизкий, да и время позднее, так что я закажу ужин в номер, а потом ты пойдешь отдыхать.

– Я буду жить с вами в одном номере? – Мое воспитание тут же воспротивилось подобной перспективе.

– Могу предложить свой, – с мягкими мурлыкающими нотками произнес Одилон.

– Нет уж, увольте! – Я гордо вздернула носик.

– Клер, если у тебя есть деньги на оплату отдельного номера, то я тебя здесь не задерживаю. – Броссар указал на дверь.

– Нет, просто я подумала… – нерешительно произнесла я в ответ.

– Я не собираюсь оплачивать еще один номер в гостинице только потому, что ты решила сюда приехать. Давай мы с тобой уясним раз и навсегда: я не твой родственник, не жених и даже не пытаюсь произвести на тебя впечатление, как это делает Тристан. Ты сюда приехала по собственной инициативе, так что, если желаешь жить отдельно – не задерживаю. Все расходы по твоему содержанию вне стен моего дома несешь сама. Это понятно? – жестко обозначил свою позицию в отношении меня наставник.

– Как ты суров к нашей кошечке! – покачал головой Одилон, но в его глазах светились веселые искорки.

– Она не ребенок и должна нести ответственность за свои поступки. Если слова до нее не доходят, будем объяснять по-другому. – И Броссар вновь отвернулся к окну.

– Так что? Ко мне в номер? – подмигнул Одилон.

– Тристан, тебя, наверное, уже заждались подчиненные. Я вижу вестового у входа, – спокойно сказал Броссар.

После этих слов очаровательная улыбка Одилона исчезла, и он вновь стал суровым представителем закона, который пугал до дрожи, с цепким взглядом, прожигающим насквозь и словно препарирующим мозг в поисках противозаконных мыслей.

Пружинистым шагом он покинул номер, осторожно прикрыв дверь.

– Другие методы объяснения – это что? Опять будете передо мной раздеваться? – зачем-то спросила я.

Иных ассоциаций не возникало, кроме того утра, когда меня обвинили в попытке соблазнения. Броссар с такой непринужденностью освободился тогда от одежды, что до сих пор не понимаю, как посмел такое сделать.

– Ты этого ждешь? – усмехнулся он, неотрывно наблюдая за чем-то на улице.

– Разумеется, нет! – возмущенно воскликнула я.

– Я не повторяюсь в своих методах, – ответил он, все так же занятый рассматриванием чего-то за окном.

– А зачем это вообще нужно было делать? – не отставала я от него.

– Чтобы ты приняла тот факт, что тебе придется жить с мужчиной в одном доме. У меня есть определенные привычки, и ты обязана с ними считаться. – При последних словах он наконец-то развернулся ко мне и серьезно посмотрел.

– Мэтр Гротт заверял, что в вашем доме ничто не угрожает моей репутации. – Я облизнула пересохшие губы.

Та ситуация и сегодняшнее обсуждение заставили вновь заволноваться, отчего в горле сразу пересохло.

– А разве тебе что-то угрожало в моем доме? – удивленно спросил Броссар.

– Нет… ну да… то есть… Вы же застали меня, когда я… – смутилась я окончательно.

– И оценил цвет твоего нижнего белья, – тут же понял мои затруднения Броссар. – То, что и мне придется смириться с присутствием женщины в доме, я тоже понял.

Он слегка поморщился.

– Вот что предлагаю в сложившейся ситуации. Мы будем уважать личное пространство друг друга, не лезть с непрошеными советами и откровенными вопросами. Твое содержание, согласно договору со школой, под крышей моего дома несу я, но все остальные взбалмошные инициативы идут за твой счет, – при последних словах он обвел номер широким жестом.

– Вы думаете, мы справимся? – немного помолчав и обдумав слова Броссара, спросила я.

Предложение Броссара показалось справедливым. Это ведь я приехала к нему в дом, а не он ко мне. Так что вряд ли имею право предъявлять претензии и требовать комфорта для себя во вред ему.

– Со своей стороны обещаю, что приложу максимум старания, – четко ответил он. – Думаю, не стоит напоминать – все, что касается практики, не обсуждается, и с твоей стороны ожидаю полного подчинения.

– Это всего лишь год, – вместо ответа протянула я задумчиво, отчаянно хватаясь за эти слова, как за спасительную соломинку.

– Нет так уж и долго, – пожал плечами Броссар.

– Я могу остаться в вашем номере? – робко поинтересовалась, оценив всю глубину глупости своего решения приехать сюда.

Жить с неженатым мужчиной под одной крышей, в номере гостиницы, отбиваться от откровенных приставаний королевского судьи и провинциального ловеласа – перспективы, надо сказать, не радовали. Но что-либо менять уже поздно. Оставалось принять разумное предложение Броссара и постараться наладить совместную жизнь. Всего лишь год. Год! О богиня, и почему вместе с очаровательной внешностью ты выделила мне так мало ума?

– Именно это я и предлагал с самого начала, – напомнил Броссар. – Ужин заказывать?

– Если можно. – Я была сама вежливость и тактичность.

Простые слова, что нам необходимо учитывать особенности друг друга, успокоили больше, чем все заверения о том, что моей репутации рядом с Броссаром ничего не грозит.

– Разумеется. – Он отлепился от окна и подошел к входной двери, где дернул за колокольчик, вызывая прислугу. – Клер, не хочешь привести себя в порядок перед ужином?

Опять вежливый тон, правильно заданный вопрос, но в его глазах проскользнула смешинка, и я вновь внутренне взорвалась.

– Ванная там, – махнул он в направлении двери в дальнем углу.

Поднялась и двинулась туда. А вот там меня ожидал сущий ужас и кошмар, отразившийся в зеркале. Это был кто угодно, но только не я! Шляпка потерялась во время борьбы, волосы растрепались, из всклокоченного пучка торчали шпильки. Лицо после длительного пребывания на южном солнце загорело, и теперь щеки полыхали ровным румянцем. От благородной мраморности кожи ничего не осталось. Губы обветрились и потрескались. Мама всегда запрещала облизывать их на воздухе, но за время пути горло настолько пересохло, что я забыла о наставлениях. И теперь пожинала плоды своей непредусмотрительности – вспухшие губы на алеющем от загара лице.

Кружева на платье кое-где оборвались, юбка перекрутилась, и ко всему прочему на попе красовалось темное пятно от знакомства с грязным полом повозки. И это не говоря уже о зонтике, погибшем в неравном сражении с Броссаром! Кстати, я ведь так и не выяснила, кто создал портал для Николаса с Лапушкой и спеленал меня обездвиживающим заклинанием.

Отмыв руки под теплой водой, лившейся из крана, поплескала ею на лицо, аккуратно смывая дорожную пыль, и вышла в комнату. Броссар внимательно осмотрел мой внешний вид и развернулся к горничной:

– Платье метрессы за время путешествия пришло в негодность, возьмите его в чистку, а взамен принесите фирменный халат отеля.

Я с благодарностью посмотрела на Броссара, а затем перевела взгляд на обильный ужин, расставленный на столе. Пожалуй, с этим мужчиной можно прожить один год.