Глава 12

В понедельник занятия пришлось пропустить. Тетю Маргарету оставили в госпитале до среды, и она так разволновалась из-за этого, что пришлось пообещать: магазин откроется и заработает. Что будет, когда она выйдет, я не представляла. Волноваться ей нельзя – инор Брайнер мне это сказал сразу. А не волноваться у нее никак не получится, даже если не будет спускаться в магазин. От приготовления заказов я ее отстраню. Доделаю сама те, что уже взяли, а от новых придется отказаться. Или не получится? Не переволнуется ли тетя Маргарета еще сильнее, что дело, которому она отдала всю жизнь, прекратит существование? Нет, нужно, чтобы все шло своим чередом. Но совмещать с учебой управление магазином? У нас иной раз занятия затягиваются почти до вечера, так что это никак невозможно. А летняя практика, когда меня даже в городе не бывает? Совмещать я не смогу и бросать Академию не хочу. Заниматься только торговлей неинтересно. Магия дает столько возможностей, которые непременно нужно использовать. Без хорошего образования нельзя. Упражняться самостоятельно и договариваться сдавать экзамены в Академии? А практические занятия, с ними как? Нет, так не получится. До самого утра понедельника я пыталась придумать, как совместить учебу и магазин, но в голову ничего не приходило. Казалось, что это тупик, из которого нет выхода. А тут еще Анна пришла одна и виновато сказала, что ее только что принятая напарница заболела. Утро понедельника обычно было довольно напряженным, так что я понимала ее беспокойство.

– Я сегодня весь день буду в магазине, – ответила я, – так что стану вместе с тобой. А вечером закроем пораньше, мне нужно успеть к тете Маргарете.

Мне почему-то подумалось, что подруга Анны могла не заболеть, а побояться нового скандала на работе. Ведь лорд Лоренц выглядел таким взбешенным и почти не контролировал себя от ярости. Когда я вчера вернулась из госпиталя, магазин закрыли, девушки меня дождались, но новенькая продавщица явно перепугалась и вздрагивала от каждого резкого звука. Уточнять у Анны я не стала. Ее подруга была заинтересована в этой работе, и очень, так что могла и на самом деле приболеть.

– Как себя чувствует инора Эберхардт?

– Говорит, что хорошо, – грустно улыбнулась я. – Но ее оставили до среды и сказали, что теперь нельзя волноваться и магичить тоже нельзя. Получается, что и магазином заниматься – тоже: разве она сможет не волноваться, постоянно общаясь с покупателями? Некоторые с такими претензиями приходят, сама знаешь… Но и закрыть магазин невозможно – тут она не меньше будет переживать.

– А личные заказы? – спросила она. – Как с ними поступите? Не думаю, что вам удастся от них отказаться. Кронпринцесса точно этого не позволит.

Она улыбнулась при этих словах. Я с ней только согласиться могла. Кронпринцесса была нашей постоянной заказчицей и самой крупной. Думаю, королевский казначей только зубами поскрипывал, когда отсчитывал деньги на эти, по его мнению, совершенно ненужные вещи. Мужчинам никогда не понять важность хорошей косметики для женщин. А если она еще столько стоит, всегда проще сказать: «Милая, тебе куда лучше, когда ты такая естественная, без всех этих, – кивок в сторону витрины с косметикой. – У тебя природная красота, зачем ее портить?» На моей памяти было несколько случаев, когда мужья что-то подобное говорили женам, льстиво улыбаясь. Жены млели от удовольствия, но сокращать траты на ненужные для их природной красоты вещи ни одна не захотела.

– Да, – согласилась я, – кронпринцессе не откажешь. Но я и раньше большинство личных заказов делала сама, теперь придется все на себя взять. И заботу о магазине тоже. И как мне быть, Анна? Я не хочу бросать Академию, не хочу остаться недоучкой!

– Возьмите управляющего, – невозмутимо предложила она. – Чтобы он полностью взял на себя работу с магазином и с поставщиками.

– Даже не знаю, – несколько растерялась я. – Идея замечательная, но что скажет тетя Маргарета?

– Инора Эберхардт не захочет, чтобы вы бросали Академию, – ответила она. – Я в этом уверена.

Пошли первые покупательницы, и наш разговор прекратился сам собой. Но это не мешало мне обдумывать сказанное Анной, пока я выполняла действия, ставшие уже давно привычными и почти не занимавшие голову. Когда постоянно отвечаешь на одни и те же вопросы одними и теми же фразами, то появляется возможность размышлять совсем о другом. Я крутила со всех сторон предложение Анны, и оно мне нравилось все больше. Единственное, что меня смущало, – согласится ли тетя Маргарета, привыкшая полагаться только на себя? Но это у нее можно спросить вечером, а при несогласии – попытаться уговорить.

Еще меня очень беспокоил лорд Лоренц, который, по словам Анны, ушел сразу, как мы скрылись в портале, и больше не появлялся. Мне вовсе не хотелось увидеть его снова, но казалось, что он был слишком разозлен, чтобы не попытаться опять высказать мне в лицо, что он думает о таких, как я. О наглых простолюдинках с сомнительной репутацией, позарившихся на его золотого мальчика. Меня даже удивило, что он не попытался со мной разобраться в воскресенье, когда я была совершенно одна дома. Хотелось бы верить, что я его никогда больше не увижу, но надежды на это было мало. Все же день прошел без происшествий, и закрылись мы, как я и говорила Анне, пораньше.

– Передавайте иноре Эберхардт, чтобы она выздоравливала и поскорее возвращалась, – сказала Анна на прощание. – Ее так в магазине не хватает.

– Непременно передам. До свидания, Анна, – ответила я.

Идти до госпиталя было недалеко, стемнеет не скоро, так что я с удовольствием прогулялась и купила по дороге тете ранние фиалки. Вчера мне сказали, что приносить ничего нельзя, но маленький букетик точно не повредит. Действительно, тетя очень ему обрадовалась, а я смущенно подумала, что могла бы и раньше приносить ей цветы, а не дожидаться, когда ей станет настолько плохо, что она попадет в госпиталь.

– Этот хам не появлялся больше? – спросила она меня. – Штеффи, я так за тебя волнуюсь. Ты там совсем одна. Попроси инора Шварца, чтобы он пожил какое-то время у нас? Хотя бы пока не выяснится, что этот Лоренц от тебя отстал? А сын его такой хорошо воспитанный молодой человек… Да и леди Лоренц – дама весьма приятная…

– Тетя Маргарета, давай не будем говорить об этой семье, – попросила я ее. – Ни сейчас, ни в другое время. Но чтобы ты не волновалась больше, скажу только, что лорд Лоренц не появлялся. Испугался, наверное, того, что с тобой случилось. И пусть попробует появиться на пороге нашего магазина – сразу вызову Сыск.

– Отца ты попросить о помощи не хочешь?

– Чем он поможет? – ответила я. – Только разволнуется, как ты.

Тетя Маргарета вздохнула. Меня она за эти полтора года узнала достаточно, чтобы понять: отца беспокоить я не буду. Я не видела смысла, чтобы за меня волновались два человека, а не один. Влиятельных связей у него нет, надавить на обнаглевшего лорда не сможет. А вот лорд на него – вполне. Нет уж, я лучше сама разберусь. Не думаю, что Лоренцам нужен скандал, который непременно будет, если Глава семейства будет меня преследовать.

– Ты сейчас совсем одна, – попыталась воззвать к моему здравому смыслу тетя Маргарета.

– Наш дом в центре, в хорошо охраняемом районе, – напомнила я ей. – Внутри артефакт срочного вызова Сыска. Проход на жилую половину дома разрешен всего четверым. Тетя, ты жила столько лет одна, ничего же с тобой не случилось? Вот и я как-нибудь протяну до твоего возвращения. Это всего несколько дней.

Тетя опять вздохнула. А я вспомнила, что волноваться ей нельзя. Но сейчас сделать я ничего не могла – она будет за меня волноваться вне зависимости от того, попрошу я отца переехать на некоторое время в наш дом или нет.

– Как вы там справляетесь? – наконец спросила она меня про магазин и с наслаждением понюхала фиалки.

– Хорошо справляемся, – сказала я, раздумывая, как подойти к нужной мне теме. – Ничего ужасного пока не случилось, ни одна покупательница не ушла недовольной, ни один артефакт не разрядился, и ни одна монетка не упала мимо кассы.

– Занятия ты пропустила? – догадалась тетя.

– Ты же понимаешь, это было необходимо, – ответила я. – Магазин нельзя оставлять без присмотра. Мы сегодня с Анной разговаривали, и она сказала, что нам нужен управляющий.

Как я и подозревала, эта идея тете Маргарете ужасно не понравилась.

– Зачем нам посторонний человек в деле? – возмутилась она. – Вот меня выпишут…

– И при выписке скажут не волноваться, – напомнила я. – Делами магазина кто-то должен заниматься. Ты не сможешь со своим здоровьем, а мне нужно доучиться.

– Но брать постороннего человека? – тетя Маргарета соглашаться не торопилась. – Пояснять ему особенности нашего дела? Пока он все тонкости поймет – это сколько времени пройдет? Да и сможем ли мы ему доверять?

– Сможем, – ответила я. – Я предлагаю взять на эту должность Анну. Она уже знает все особенности. Инорита ответственная. Доверять ей ты сможешь.

– Анну? – удивилась она. – Ты ей уже предложила?

– Нет. Я сама не могу решать такие вопросы. Непременно нужно твое согласие.

Тетя раздумывала недолго и согласие дала. Сделала она это вовремя, так как мы только успели обговорить зарплату нашей будущей управляющей, которая еще не подозревала о своем счастье, как пришел целитель, наблюдающий за состоянием тети, и выставил меня из палаты. При этом он заявил, что время вышло и надо дать тете отдохнуть. К моему большому сожалению, это был не инор Брайнер, которого я так и не смогла вчера как следует поблагодарить, слишком потрясена была случившимся. Сестру Рудольфа я тоже сегодня не встретила.

На следующий день смена была не Анны. Но я решила этот день подождать и подумать, прежде чем с ней говорить. Она может не согласиться. Вдруг ей не нужна лишняя нагрузка, пусть и хорошо оплачиваемая? Посменная работа нашим продавщицам была удобна и давала много свободного времени. Если Анна примет повышение, ей придется приходить в магазин шесть дней из семи. Согласится ли она на это? Молодая, симпатичная инорита, которой нужно устраивать личную жизнь.

Во вторник покупателей было поменьше. Наверное, девушки справились бы и без меня, но оставлять магазин без присмотра не годилось, тете бы это не понравилось, так что в Академию я опять не пошла и весь день провела в торговом зале. Почти перед закрытием появилась Регина, обеспокоенная, что меня второй день уже нет.

– Фух, – сказала она с облегчением, как только меня увидела, – я боялась, что ты заболела. Второй день прогуливаешь – на тебя это совсем не похоже.

– Тетя Маргарета в госпитале.

– Богиня, что с ней? – встревожилась подруга. – Если в госпитале, то что-то очень серьезное, да?

– Да, – ответила я. – Сердце. Первый раз воспользовались артефактом по вызову целителя.

– Ничего себе… Так плохо было? Получается, вовремя поставили, – сказала она. – Так ты сейчас к ней идешь? С тобой можно?

– Да, сейчас, только магазин закрою, – ответила я. – Думаю, тетя будет очень рада тебя видеть.

Рабочий день и у этой смены закончился раньше обычного, но девушки не протестовали – вечером покупательницы были редкими и брали понемногу. Из магазина наши продавщицы выпорхнули, будто не стояли почти весь день на ногах, а вальяжно сидели в мягких и удобных креслах для клиентов, а сейчас были рады размяться. Наверное, впереди их ждал веселый вечер в приятной компании… Я закрыла дверь и активировала охранное заклинание.

– Я еще вчера хотела прийти, – виновато тараторила Регина, – но у меня не получилось. Я с Моникой ходила по делам Вернера.

Упоминание курсантов мне было ужасно неприятно, но я постаралась этого не показать и лишь сказала:

– А почему он сам по своим делам не ходил, когда был в Гаэрре?

– У него не получилось, – Регина грудью встала на защиту избранника соседки. – Он замотался и забыл, а вспомнил, только когда уже уехал. А друзья-то тоже все с ним – попросить некого. Вот он и написал Монике… Ой, от него такое красивое письмо было, – восторженно выделила подруга самое главное для нее, – такое романтичное. Мы вместе читали, – гордо добавила она. – А тебе Николас ничего не написал? Он же целую неделю тебя не видел.

Тут я уже не смогла промолчать.

– Регина, я тебя попрошу никогда ничего не говорить мне о Лоренце. Его отец устроил скандал у нас в магазине, после которого тете стало плохо.

– Штеффи, родители часто выступают против счастья своих детей, – запротестовала она. – Вам нужно вместе с Николасом бороться за свое будущее. Его отец поймет, что был не прав, когда увидит, как вы с ним счастливы.

– Регина, жизнь немного отличается от того, что ты читаешь, – резко ответила я. – Мне не нужен ни Николас, ни проблемы с его семьей. Мне слишком дорога тетя Маргарета. Давай лучше поговорим про Монику и Вернера.

Тему для смены разговора я выбрала правильную. Регина недовольно засопела, в ней шла борьба между двумя желаниями – уговорить не отказываться лучшую подругу от счастья, которой это счастье не слишком нужно, или рассказать, что нового у соседки. Второе победило. Моника же ухватилась за внезапно привалившее ей обеими руками и не отталкивала дарованное Богиней.

– Письмо я тебе пересказывать не буду, – позволила она себе намек на обиду. – Мне Моника не для того его показала, чтобы я выдавала чужие секреты.

– Не выдавай, – согласилась я.

– Но там и пересказать невозможно, – восторженно продолжила она. – Это читать нужно. Оно все дышит любовью. Как им повезло встретить друг друга!

– Да, удобно, что всегда можно попросить девушку побегать по своим делам, пока тебя нет в столице, – язвительно сказала я.

– Скажешь тоже, всегда, – запротестовала Регина, – один-единственный раз. И то Вернер очень извинялся, что некого попросить отнести записку.

– Кому отнести? – спросила я больше из вежливости.

– Одному знакомому. Он далековато от центра живет, нам даже экипаж пришлось брать, – гордо ответила Регина. – И там поискать пришлось. Адрес у нас был, но на улице Васильков такая нумерация странная… Но Монике для Вернера ничего не жалко. Записку мы отдали, знакомый поблагодарил за помощь и сказал, что все в порядке и он подождет приезда Вернера.

Она гордо на меня посмотрела. Но я ее хвалить не собиралась, меня беспокоила неправильность этой ситуации.

– Регина, вы искали дом не по описанию, а по адресу? Я правильно поняла?

– Да.

– Но почему он тогда не отправил ему письмо сам, а попросил Монику передать записку?

Регина недоуменно пожала плечами.

– Может быть, у них ограничения по количеству писем в день? – предположила она. – Вот он и решил, что лучше написать Монике, а она потом выполнит его просьбу?

– Может быть, – согласилась я.

В конце концов, какое мне дело до странностей в отношениях Вернера и Моники? Неужели у меня своих проблем мало?