ГЛАВА 13
После долгих дискуссий и нескольких опустошенных кружек травяного чая мастер предложил устроить Нике небольшую экскурсию по институту, и она, убедившись, что лорд не против, с радостью согласились. На том же лифте, на котором поднимались сюда, они втроем спустились на первый этаж. Пройдя многочисленными, переплетающимися между собой коридорами, вышли к большой железной двери, которая была увешана кучей разнокалиберных замков. Один из них был похож на кодовый, и, когда Дик ввел нужную комбинацию цифр, громко щелкнув, открылся. После того как мастер покрутил несколько колес, надавил на рычаги и повернул в замочных скважинах ключи, дверь наконец распахнулась.
Место, в котором они оказались, было самым настоящим рабочим цехом, где собирались пробные модели техномагов. У рабочих сегодня был законный выходной, и потому внутри царила тишина. Зал оказался огромным, с высокими потолками, чтобы вместить любого размера технику. Сейчас здесь стояла пара нерабочих «свалок» и возвышалось несколько груд металлолома, из которых рабочие в любое время могли взять нужные детали.
Ника осматривалась по сторонам с живым интересом и в какой-то момент поймала себя на том, что детища техномагии больше не кажутся ей такими уродливыми, как вначале. Все-таки была в них своя особенная прелесть и своя изюминка.
Под потолком на толстых веревках висело в буквальном смысле железное чудовище — разработка летательного аппарата, напоминающего дракона. На вопрос Ники о том, существуют ли реальные драконы в Дагории, лорд Грэм ответил, что почти все они вымерли много лет назад, а те, которые живут в настоящее время, совсем измельчали, превратившись из гигантских хищников в крошечных дышащих огнем ящерок.
В цеху настал черед Дика быть рассказчиком, а Нике — слушателем. Гостья воспринимала поступающую от мастера информацию с неменьшим энтузиазмом, чем он — ее. Она была рада узнать что-то новое, к тому же услышанное могло здорово пригодиться ей в учебе. Занятий по техномагии у первого курса еще не было, и Ника радовалась тому, что придет туда с какими-никакими знаниями.
Спустя некоторое время рассказ мастера прервал лорд Грэм, сообщив, что ему нужно с ним переговорить. Ника понятливо отошла в сторону, сказав, что вполне может рассмотреть оставшиеся конструкции в одиночестве.
Из-за большой площади зала здесь было очень громкое эхо, и каждый шаг, равно как и каждое произнесенное слово, звонко разносился по всему помещению. Благодаря этому обстоятельству Ника невольно услышала обрывки происходящего неподалеку разговора, хотя и отошла на значительное расстояние.
— Тайрон, пойми, я не могу показывать аппарат даже тебе! — виновато оправдывался Дик. — Это последняя разработка нашего института, и ее придумал не я. Если бы он стоял в моей мастерской, тогда другое дело, но его хранят в подземном складе, куда вход — только по специальным пропускам!
Пыл собеседника лорда ничуть не впечатлил:
— Не вижу проблемы. Институт курирует король, а я заместитель главы его службы безопасности и на этом основании не только могу, но и обязан следить за всеми новыми разработками.
— В том-то и дело, что именно король настоял на подобных охранных мерах, — возразил мастер. — Иссушитель пока находится на стадии эксперимента, и в настоящее время его запрещено на ком-то проверять.
— Вот как? — В голосе лорда Грэма промелькнуло удивление. — Что ж, если дело обстоит именно так, как ты говоришь, то я спокоен. Вот только абсолютно ли ты уверен, что никто из разработчиков не захочет воспользоваться возможностью крупно заработать и не станет продавать иссушители на сторону?
— Да ты что?! — тут же вскинулся Дик. — У нас здесь работают только тысячу раз проверенные, между прочим, тобой же люди! В этих стенах все делается только во имя науки, а не ради корыстных целей!
Что ответил лорд, Ника не расслышала, да и сам разговор ее не особо заинтересовал. Речь шла о какой-то уникальной разработке, которая, раз в ней был заинтересован сам король, имела государственную важность, но Нике до таких глобальных вопросов дела не было. В настоящий момент ее куда больше заботили собственные насущные проблемы, как бы эгоистично это ни звучало.
Хотя пока для нее все складывалось относительно хорошо, в постоянную удачу Ника не верила и была намерена приложить все силы, чтобы как можно надежнее закрепиться в этом мире. В этом отношении она была очень довольна сегодняшним посещением научного института и знакомством с Диком, которое в дальнейшем могло перерасти в полноценное сотрудничество. Конечно, знаниями о конструировании самолетов и принципах работы двигателей она не блистала, но все-таки, как оказалось, даже ее скупые сведения могли быть полезны для местных ученых. Ведь главное — это идея, а прочее — дело техники и работы сведущих в этом умов.
— Буду очень-очень рад видеть вас снова! — обратился к Нике мастер, когда они с лордом вышли из цеха и собрались уходить. Вслед за этим Дик бросил хмурый взгляд на друга и пригрозил: — Только попробуй завалить девочку бесполезными занятиями и не отпустить ко мне в мастерскую на чашечку чая!
— Кофе, Дик, — улыбнувшись одними уголками губ, сыронизировал лорд. — Если желаешь видеть «девочку» у себя в гостях, запасись вначале кофе.
На позитивной ноте расставшись с пышущим энтузиазмом профессором, Ника и лорд Грэм покинули научный институт. Время, проведенное в его стенах, ускользнуло словно сквозь пальцы, и на город легла тень подступающей ночи. Она подкралась бесшумно, незаметно, мягкой поступью идя по многочисленным улочкам и бескрылой тенью опускаясь на крыши домов. Часы на городской ратуше пробили десять, и Фейран, уставший за долгий день, медленно засыпал, убаюканный зазвучавшей ночной колыбельной. На мостовых зажглись фонари, у которых трепыхались сверкающие крохотные мотыльки.
Воздух был свежим, пропитанным нотками осенней прохлады и ароматом последних цветов. Выйдя из здания, Ника вдохнула его полной грудью и на миг прикрыла глаза. Неожиданно поймав волшебный момент, она хотела задержаться в нем как можно дольше. Так иногда бывает — казалось бы, совершенно обычное, ничем не примечательное мгновение внезапно превращается в нечто удивительно прекрасное.
Любуясь сумеречным городским пейзажем, Ника заметила, что лорд Грэм, так же как и она, уловил его красоту. Девушке было странно видеть его таким — спокойным, задумчивым, серьезным… это никак не вязалось с его привычным образом. В который раз она убедилась в том, что первое впечатление бывает обманчивым, а характер человека имеет множество граней, зачастую скрытых под наслоением масок.
— Волшебно, — негромко проговорила Ника, подняв глаза на засыпающее небо.
— В этом и есть магия жизни, — все так же задумчиво проговорил лорд и тут же, словно опомнившись, усмехнулся: — Впрочем, это всего лишь обычный вечер. А вам, адептка Зорина, кажется волшебным все, что для жителей Дагории является скучной реальностью.
За то время, что они ждали извозчика, совсем стемнело. Лорд Грэм снова выглядел отстраненным, и Нике начинало казаться, что его минутное проявление светлых чувств ей всего лишь привиделось.
— Пройдемся пешком, — нетерпящим возражений тоном произнес он, после того как мимо них проехала очередная занятая повозка. — Проще заново родиться, чем вечером выходного найти свободного извозчика.
Возражать Ника даже не думала и с удовольствием приняла предложение. Она и в родном мире питала глубокую любовь к ночным городам, что уж говорить про Фейран. Столица Агавийского королевства жила своей собственной жизнью, бурление которой не прекращалось ни на миг. Только что казавшийся сонным город внезапно предстал в совершенно ином свете, полном ярких красок и огней. Повсюду прогуливались молодые пары, торопливые повозки аристократов спешили на приемы, а простые горожане — в гости, на поздние воскресные ужины.
Внезапно из подворотни, мимо которой они проходили, раздались громкие крики, сопровождаемые мощным всплеском магической энергии. Ника ощутила ее не сразу, а вот лорд Грэм отреагировал моментально.
— Стой здесь и не высовывайся! — на ходу бросил он, стремительно двигаясь в ту сторону, откуда доносился шум.
Он вошел в проход, образованный двумя зданиями, и скрылся из виду. В это же время раздались оглушительные взрывы и, привлеченные звуками, рядом с Никой постепенно собирались любопытные прохожие.
— Что там происходит? — поправляя съехавшее пенсне, спросил мужчина в элегантном черном костюме.
— Наверное, маги сцепились, — предположил грузный толстяк, потирая руки в предвкушении зрелища. — Вечно они чего-то поделить не могут!
— Ну что вы такое говорите?! — эмоционально воскликнула женщина, держащая под руку своего спутника. — Если бы не стихийные маги, наше королевство уже давно сровнял бы с землей какой-нибудь тайфун!
— Если бы не стихийные маги, то не происходило бы аномальных природных явлений, вроде того наводнения, какое было около пятнадцати лет назад!
Вглядываясь в темноту, Ника едва ли слышала выкрикиваемые людьми реплики. Она отчетливо ощущала идущие из переулка страх, боль и гнев. Их энергия была подобна толстым черным нитям, тянущимся прямо по воздуху. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, Ника пошла в том направлении, откуда они исходили. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что ею движет проявление эмпатии и разумнее всего было бы послушать лорда Грэма вместо того, чтобы идти на поводу у чужих чувств. Однако противостоять соблазну подойти ближе Ника не могла. Миновав проход между домами, она оказалась на квадратной площадке, замкнутой стенами зданий. Здесь коктейль из разнообразных негативных эмоций буквально захлестнул ее, и от их переизбытка закружилась голова. Постороннюю агрессию и ненависть она ощущала как свои, и это было невыносимо ужасно.
Меж тем пока она пыталась вынырнуть из обрушившейся на нее негативной волны, в подворотне разворачивалось нешуточное противостояние, в эпицентре которого оказался лорд Грэм. По одну сторону от него находились трое воздушников, в руках которых светились огромные белые вихри, а по другую — огневик, который явно уступал тем троим по силе.
— Ты еще кто такой?! — рявкнул один из взбешенных воздушников, обращаясь к встрявшему в драку лорду.
— Господа маги, разве вам неизвестно, что устраивать бесчинства и драки в городе запрещено законом? — проигнорировав вопрос, произнес Грэм с совершенно невозмутимым и даже каким-то довольным видом. — Что вы предпочитаете — двухнедельный арест или штраф в размере пяти золотых?
Не тратя времени на слова, воздушник бросился вперед и один за другим послал в Грэма два огромных пульсара. Его примеру тут же последовали остальные, одновременно обрушив на лорда с десяток ударов.
— Значит, и то и другое, — констатировал Грэм, которого ничуть не взволновали летящие в него сферы.
Маг стоял, не шевеля даже пальцем, но пульсары растворились в полуметре от него, оставив после себя лишь едва заметное колебание воздуха. За этими последовали другие, еще более мощные, но они повторили судьбу своих предшественников.
— Еще десять золотых за нападение на представителя аристократии, — все так же невозмутимо произнес лорд Грэм. — И три года тюрьмы за агрессию с применением магии, проявленную по отношению к представителю Королевской службы безопасности.
Воздушники, наконец сообразившие, что их атаки не приводят ни к каким результатам, несколько умерили свой пыл. В это время Ника сквозь темную пелену, застилающую глаза, заметила, как стоящий за спиной лорда огневик медленно пятится к выходу из подворотни. Лорд тоже заметил его телодвижения, и в следующее мгновение мага окружило светящееся энергетическое кольцо, не позволяющее огневику выйти за его пределы.
— Послушай, ну шумнули мы немного, подумаешь, с кем не бывает! — пошел на попятный воздушник, который в этой тройке явно был за главного. — Давай договоримся?
Не успел Грэм ответить, как в подворотне показалось пятеро стражей, патрулирующих город в эту ночь.
— Что здесь происходит? — осматривая главных действующих лиц, спросил тот, который шел впереди остальных. В следующий момент он заметил стоящего посреди площадки квинта, и в его глазах отразилось узнавание: — Лорд Грэм?
Остальные стражи нервно сглотнули, а лица воздушников стали такими же белыми, как недавно запускаемые ими пульсары.
— Уильсон — капитан стражи? — полувопросительно-полуприветственно произнес маг, после чего кивнул в сторону нарушителей спокойствия: — Драка в общественном месте, агрессия по отношению к лицу правопорядка. Огневик не в счет, он, скорее, пострадавшее лицо и заодно свидетель.
— Вас понял, — по-армейски отчеканил капитан и, дав знак своему патрулю подойти к воздушникам, заверил: — Заместитель главы Королевской службы безопасности, не извольте беспокоиться. Займемся ими лично. Благодарю за оказанную помощь. Девушка с вами?
Взгляды всех присутствующих обратились в сторону Ники, которая стояла рядом с проходом, едва держась на ногах. Лорд Грэм утвердительно кивнул и, стремительно преодолев разделяющее их расстояние, подхватил Нику под руку и двинулся с ней прочь. В его дальнейшем присутствии здесь не было необходимости — патрульные на то и патрульные, чтобы следить за порядком и разбираться в подобных ситуациях.
— Лорд! — крикнул капитан ему вслед. — Кольцо!
Не оборачиваясь, Грэм взмахнул рукой, и окружающее огневика энергетическое поле спало, позволяя стражам беспрепятственно приблизиться к магу.
Ника чувствовала себя тряпичной куклой, словно из нее выкачали все жизненные силы. Она едва могла двигаться и держалась на ногах только благодаря поддерживающему ее лорду. Скопление чужих эмоций она чувствовала буквально на физическом уровне, и как подавить в себе эти ощущения, не знала.
Когда они вышли из подворотни, то оказалось, что за это время здесь собралась внушительного размера толпа, жаждущая зрелищ, которая не прорвалась к месту событий только благодаря стараниям подоспевших стражей. На появившихся из прохода Нику и лорда Грэма тут же обрушился ворох вопросов касательно того, что же там происходит, но они оба их проигнорировали — Ника была не в силах произнести ни слова, а лорд не считал нужным что-либо объяснять. Миновав возбужденную толпу и пройдя небольшое расстояние по улице, они свернули в сквер, где находились фонтан и несколько скамеек.
Лорд помог Нике опуститься на одну из них и не без недовольства спросил:
— Ну и зачем туда полезла? Ты хоть понимаешь, что агрессивно настроенные боевые маги представляют серьезную опасность?
В ответ Ника только и смогла, что вымученно кивнуть. Мысли были рассеянными, все тело сковала слабость. Хотя они и отошли от места происшествия на значительное расстояние, Ника по-прежнему чувствовала в себе отголоски чужой негативной энергии.
— Теперь, по крайней мере, понятно, что у тебя неплохие склонности к эмпатии — хоть какой-то плюс, — хмыкнул Грэм.
— Это всегда так… ужасно? — нашла в себе силы выговорить Ника, поднимая на него затуманенные глаза.
— Только в первый раз. Сейчас твои способности проходят нечто вроде инициации, которая никогда не бывает безболезненной. Правда, обычно эта сторона дара проявляется несколько раз до самой инициации. Ты чувствовала нечто подобное прежде?
Сконцентрировавшись, Ника вспомнила, что действительно некоторое время назад испытывала схожие ощущения. В кабинете ректора, в деканате пятого факультета и в столовой, когда разговаривала с Риком. Значит, это все было только начало?
— Так я и думал, — произнес лорд, уловив ход мыслей спутницы по ее лицу. — Согласен, ощущения не слишком приятные, но придется потерпеть. К утру станет легче.
— К утру? — переспросила бледная Ника непослушными губами.
Она чувствовала энергетику сидящего рядом с ней мага, в которой было намешано столько всего, что не удавалось отделить одно чувство от другого. Понять его эмоции было крайне сложно, казалось, что он намеренно держит их под контролем.
Помимо этого сквозь Нику проходили сотни других энергий. Она словно наяву видела, как в соседнем доме маленький мальчик боится темноты и, не в силах преодолеть свой страх, прячется под одеяло; как двое влюбленных, страстно целующихся на крыльце, не хотят расставаться друг с другом; как тоскует одинокая старушка, смотря на полыхающий в камине огонь. Но эти ее видения, эти образы были подобны неуловимым призракам, за которыми сложно уследить. Правильнее сказать — она не видела их, а чувствовала, пропускала через себя. Словно она сама была одновременно и мальчиком, и влюбленной парой, и одинокой старой женщиной.
— Что-то ты мне совсем не нравишься, — произнес лорд Грэм, всматриваясь в бледное лицо студентки. Он на некоторое время задумался, после чего предложил: — Если совсем плохо, то могу поставить на твое сознание несложный блок, чтобы ограничить часть поступающей энергии. Только предупреждаю сразу — для этого мне придется коснуться твоих мыслей.
Ника чувствовала себя настолько ужасно, что ей было абсолютно все равно, прочитает кто-то ее мысли или нет. Поэтому на предложение она отреагировала согласным кивком и тут же прерывисто вздохнула — всего в нескольких метрах от нее под повозку попала бездомная собака. Боже, неужели она улавливает даже чувства животных?! Так ведь можно сойти с ума! Она обхватила голову руками и закрыла глаза, но так стало только хуже. Теперь она поняла, что фраза: «Слепые чувствуют лучше зрячих», — истинная правда.
— Э, нет, адептка Зорина, так дело не пойдет. — Сказав это, лорд приподнял голову Ники за подбородок и заставил на себя посмотреть. — Я должен видеть твои глаза.
Казалось, что это «глаза в глаза» длилось целую вечность. Ника совершенно потеряла счет времени и уже не знала, где начинается чужое мировосприятие и где заканчивается ее собственное. Странным было то, что, несмотря на свое состояние, она отчетливо видела, как радужка смотрящих на нее глаз начинает сиять приглушенным фиолетовым цветом. Всегда абсолютно черные, сейчас они неожиданно приобрели цветной оттенок и оттого стали еще более глубокими.
Время шло, но ничего не происходило. Абсолютно ничего.
Так и должно быть? Блок уже поставлен? Вероятно, нет — ведь терзающие душу и сознание чужие эмоции никуда не исчезли. Даже не приглушились…
Наконец, лорд Грэм отстранился. Радужка перестала светиться, однако его взгляд был по-прежнему направлен на Нику. Декан выглядел озадаченным — такой вид бывает у того, кто, будучи абсолютно уверен в своих силах, не может справиться с элементарной задачей.
— Интересно… — задумчиво проговорил он, не отрываясь от лица Ники.
— Ч-что такое? — с запинкой спросила она, чувствуя, что еще немного — и от переизбытка ощущений она впервые в жизни потеряет сознание.
С минуту лорд молча продолжал изучать ее словно какое-то диковинное существо, после чего резко поднялся с места и, не спрашивая согласия, подхватил на руки.
— Что вы… — попыталась было возразить Ника, но сил не оставалось даже на то, чтобы внятно сформулировать предложение.
— Мы идем ко мне, — безапелляционно заявил лорд Грэм, удерживая ее на руках, словно пушинку. — Уж извини, но тащить тебя до академии я не собираюсь, а мой дом находится отсюда в двух шагах. И да, — видя, что Ника все еще пытается возражать, он добавил: — Если вдруг ты все же хочешь идти в академию на своих двоих, то пожалуйста — препятствовать не стану.
Больше не в силах сопротивляться, Ника расслабилась и доверилась магу, держащему ее на руках. Выбор был очевиден. А точнее, выбора не было.
Какая же она все-таки дура!
Джолетта стояла прямо под воротами академии, над которой, словно гигантский мыльный пузырь, переливался защитный купол. И с чего ей вздумалось мало того, что следить за Крэсбором, так еще и выходить вслед за ним за пределы двора?! Она прекрасно сознавала, что в этой ситуации виновата лишь ее собственная глупость, и от этого и без того отвратительное настроение становилось еще хуже.
Вариантов, что делать дальше, было не так уж много — либо сидеть под воротами, дожидаясь утра, либо… впрочем, другого «либо» не было. Идти в город бессмысленно, и это было бы с ее стороны еще большей глупостью, чем слежка за Крэсбором.
Насколько Джолетта успела узнать за эту неделю, защитный купол создавался при участии лучших магов, включая ректора и деканов академии, поэтому пытаться найти в нем брешь не имело никакого смысла. Надежностью конструкции было обусловлено и то, что, кроме купола, не предусматривалось другой защиты, например, стражей, которых можно было бы попросить впустить ее внутрь.
На небе взошла убывающая луна, которая походила на надкушенный леденец. Она пугливо выглядывала из-за темных облаков, застилающих ночное небо, и окрашивала все окружающее в мерцающие голубые гона. Справа виднелся кусочек темного леса, гудящего от расшалившегося ветра и кажущегося мрачным и опасным.
Джолетта опустилась прямо на холодную землю и обхватила колени руками. Она считала, что уже давно победила свой страх темноты. В детстве, когда долгими ночами она оставалась совершенно одна, ей чудилось, что тени, отбрасываемые деревьями на стены комнаты, — это ужасные чудовища, пришедшие, чтобы забрать ее в свой мир. Сжавшись в маленький комочек на большой кровати, она молча глотала льющиеся из глаз слезы и тряслась от обуявшего ее страха. Днем тени исчезали, но маленькая девочка знала, что ночью они вернутся снова. Некому было разогнать ее страхи — отец ушел в себя, прислуга и старая няня скорбели о смерти герцогини, совершенно забыв о Летти, как ее ласково называла мама. Дети прислуги, с которыми она раньше проводила время за играми, тоже отдалились, не понимая, почему всегда веселая и милая подружка вдруг стала замкнутой и неразговорчивой.
Сейчас, когда Джолетта вновь осталась совершенно одна посреди недружелюбного ночного мира, в ее душе снова всколыхнулись детские страхи. Тени от ветвей дуба, росшего у входа в академию, как в детстве, казались ей скрюченными лапами чудовища, готового в любой момент схватить свою жертву.
Ей вспомнилось, как когда-то, собравшись с духом, она пришла рассказать о своих страхах личной горничной — молоденькой девушке, которая всегда была с ней доброй и милой. Но вся ее доброта на деле оказалась не более чем маской, предназначенной для хозяев. При герцогине она сдувала с девочки пылинки, забавляла и развлекала ее, за что Анжелина де Лэйр не раз награждала ее то щедрой премией, то дорогими украшениями. Когда же маленькая Летти обратилась к ней за помощью, горничная только презрительно отмахнулась, велев не заниматься глупостями и отправляться спать.
Пожалуй, именно в тот момент Джолетта поняла, что весь мир, в котором она была окружена любовью и заботой, рухнул. Единственным, кто ее по-настоящему любил, была мама, но теперь ее не стало. Для герцога дочь стала болезненным напоминанием о погибшей жене, и он избегал ее.
Устав бояться и плакать, Джолетта решила победить свой страх. Она намеренно заходила в самые темные чуланы, бродила ночью по замку и выходила на улицу. Со временем страх притупился, а вот боль — нет. Она осталась глубоко в душе так и не зажившей раной, хотя Джолетта и научилась скрывать ее под жестокостью и высокомерием. Если хочешь выжить и быть сильной — не заводи друзей. Все предают. Все лицемеры. Кругом маски.
Джолетта даже не заметила, как многочисленные маски постепенно срастались с ней, превращая ее из доброй и запуганной девочки в самовлюбленную эгоистку. Но сейчас, когда она столкнулась в академии с такими людьми, поведение которых не вписывалось в привычные ей рамки, уверенность ее в собственных принципах несколько пошатнулась.
Внезапно совсем рядом мелькнула небольшая тень. Джолетта вздрогнула — сейчас это был не призрак прошлого, а вполне реальное явление. В темноте ярко блеснули чьи-то глаза, и, присмотревшись внимательнее, Джолетта с облегчением обнаружила, что это всего-навсего кот, причем замученный и потрепанный явно нерадостной жизнью. Длинная шерсть заросла грязью до такой степени, что даже невозможно было определить ее цвет, одно ухо порвано, а сам зверь прихрамывал на переднюю лапу.
— Чего уставился? — спросила Джолетта кота, который сел напротив и неотрывно на нее смотрел. — Нет у меня ничего. Ни сыра, ни мяса, ни даже захудалой тухлой рыбы.
Кот недоверчиво склонил голову набок.
— Что? Правду говорю!
С давнего времени к животным она относилась прохладно. Не то чтобы не любила, но и не питала к ним особой симпатии. Исключение составляла разве что ее собственная породистая лошадь, которую отец подарил на восемнадцатилетие, и старый пес Шорох, живущий в замке столько, сколько Джолетта себя помнила.
Тем временем кот улегся на живот, положив крупную морду на лапы, и вздохнул. Казалось, это животное давно привыкло, что люди в лучшем случае безразличны, а в худшем — жестоки. По крайней мере, сидящий перед ним человек не кидается на него с палкой и не пытается потаскать за хвост, как делали накануне визгливые маленькие люди, именуемые детьми.
Глаза, голодно и устало смотрящие на Джолетту, были разных цветов — один зеленый, другой голубой. И было в них что-то такое… что-то, похожее на понимание. Словно зверь в самом деле знал, что помощи ждать неоткуда и во всем мире он никому не нужен. В памяти Джолетты снова предстали картины ее детства — она чувствовала себя примерно так же, одиноко сидя в своей комнате и молча глотая льющиеся слезы.
Неожиданно в ее сердце что-то кольнуло. Она смотрела на почти умирающее животное и испытывала чувство, которое больше всего походило на жалость. Джолетта уже и не помнила, когда в последний раз в ее душе ощущалось такое мучительное щемление, и была уверена, что давно разучилась сострадать.
— Эй, блохастый. — Джолетта махнула рукой, указывая коту на свои колени. — Иди сюда. Хотя бы согреешься.
Кот приподнял голову, и в его взгляде снова отразилось недоверие.
— Иди, пока не передумала, — поторопила его Джолетта, нервно сминая одной рукой ткань платья.
Ночь выдалась холодной, ощущалось дыхание первых осенних заморозков, и зверь, как бы ни боялся случайной встречной, все же не устоял перед возможностью отогреться рядом с другим существом. Он медленно, прихрамывая на переднюю лапу, подошел к Джолетте и неуверенно устроился около нее, прижавшись тельцем к ее ногам, — забираться на колени кот все же не рискнул.
Джолетта подняла руку, и зверек тут же инстинктивно вздрогнул, но она лишь несмело погладила его по голове. Спустя несколько минут кот, не веря своему счастью, довольно и громко мурчал, а Джолетта чувствовала, как на душе светлеет. Она и не думала, что дарить кому-то радость может быть так приятно.
— Спи, блохастый, — продолжая водить пальцами по спутанной шерсти, сказала она. — Спи…
Темный лес продолжал шуметь, прогибаясь под порывами бунтующего ветра, луна криво выглядывала из-за облаков, а мрачные тени постепенно отступали, испуганные неожиданным проблеском незримого света, которым в эту ночь были окружены двое — девушка и кот.
