И вновь продолжается боль…
Медведь двадцать восьмого уровня высунул из логова огромную башку и вопросительно рыкнул. Даже захотел бы — сказать ничего бы не смог — в его зубах болталась железная кукла размером с человека.
— Ай, да забирай себе! — махнул от пенька здешний леший, с которым я самоотверженно резался в карты и уже выиграл три белки и сонного барсука.
Медведь смешно скосил глаза, разглядывая угодившее в зубы счастье, осторожно сплюнул и попятился.
«Оглушение пройдёт через пять минут. Оглушение пройдёт через две минуты…»
Через две минуты и три зайца кукла поднялась, безумно оглянулась, и ринулась в берлогу, потрясая поднятым суком.
Дикий рёв, раздавшийся изнутри, показал, как там рады гостю.
«Вы получили эффект Оглушение. Вы получили эффект Ни чуя ног. Вы получили эффект Душа в пятки»
Из берлоги послышались крики, как из пивбара у подворотни. Похоже, кому-то этих радостей было мало.
«Вам нанесено повреждение перелом правой руки. Вам нанесено повреждение перелом левой лодыжки.»
— Ахррр, — сдавленно отозвался я на системки, которые чувствовал слишком хорошо, даже несмотря на Аскета.
— Болит? — сочувственно кивнул бородатый мужичок, — Слушай, забирай ты его отсюда, никакой жизни в лесу от него нет!
Из берлоги выбрался медведь с прежней ношей в зубах, отчаянно оглянулся и начал рыть яму.
Получалось так себе.
— Не могу, — вздохнул я, перегоняя обратно пару белок, — Наше дело — угождать и кланяться. А он попристаёт ещё и отстанет. От лося же отстал!
Какое отстал! — вознегодовал старичок, — Этот аспид его в озеро загнал, два дня вокруг ходил!
— Но ушёл же! — парировал я, отбивая очередную атаку на моего енота, — А что такое пара дней для леса?
То ли дело для игры…
Трусливо забившийся в берлогу медведь не видел, как в свежезарытой яме дрогнула земля, как оттуда полезла рука, словно в фильме ужасов, а потом выполз и весь персонаж целиком, грязный, но несломленный.
Блестяще отыгрывая зомби, Светозарчик поковылял к берлоге. Оттуда затравленно зарычали.
— Слушай, да убери ты его, — посоветовал я лешему, заходя с пик, — Пусть пойдёт, погуляет, пошатается. Родных встретит. Сёла позорИт.
— Не положено, — качнул головой лесной хозяин.
— Ну а такое зверю положено?
В берлоге раздался почти что визг зверя, который на такое тоже не подписывался.
— И то верно, — вздохнул леший, и ловкой атакой всё-таки отобрал у меня трёх белок, но навсегда простился с енотом, — А вдруг этот за ним увяжется, а за речкой земли уже не мои, пускай там озорует!
Медведь страдальчески взревел и вылетел из берлоги. На его задней лапе висел брелок, на который медведь точно не подписывался.
Я зашёл с козыря и вздохнул. После встречи с деревом Светозарчик изменился.
Можно сказать — почти догнал то самое дерево по сообразительности и уму. Я не смел раскрыть рот при благородном господине, а господин чудил, как слабоумный зомби у церкви. Дерево-админ крепко перешерстил внутренности паладина, и, помимо прочего, вдруг переосмыслил «Друга Леса». Теперь лесные жители не могли убить Светозарчика, как и он их. В системках была целая трогательная простынь на тему напитавшихся его плотью корней Древа и про окутавшие его руки благодать. Теперь лес и хозяин могли долго мучить, критовать друг друга, но не убивать. Возможно, так система решила чуть защитить прячущуюся под паладинской броней бестолочь. Только вот случилось всё это посреди леса, а Светозарчик рвался в бой, как берсерк на выставку мухоморов.
Я даже пробовал поговорить с Екатериной об этом в реале, но получил примерно игровой ответ — чтобы не лез в господские дела своим холопским носом. Я проникся, и не лез, превратившись в безмолвного летописца безумных подвигов. Хоть эпик про Роланда организовывай…
Вскоре от Светозарчика начали разбегаться и прятаться все способные сделать это звери, даже пятидесятиуровневые. Хуже всего пришлось боссам с логовами. Вот они прошли через страх, ненависть, пустоту, боль. Не уверен, что в секторе стало меньше ошибок и сбоев. Ох не уверен…
Но на всякий случай я поглядывал по сторонам в поисках проявления матрицы. Эх, какой бы танк сейчас вышел из Светозарчика! Но брать психа в отряд не согласился бы никто. Конечно, я бы договорился, но кто даст мне слово?
Я ещё раз нырнул в системки паладина, который полз за удирающим медведем, как терминатор в конце первой части. Ну явно же проклятие, но где? Так тупо он не вёл себя никогда. Даже под квестами веры. Хорошо, что я вовремя отбирал у него мечи, а то отрубил бы себе что-нибудь в процессе битвы. Пожалуй, со Светозарчиком мог бы работать в паре даже я — пробовать добивать замученных им чудовищ.
Но лезть в господские дела мне было строго запрещено. И я послушался. Но в яме, в которую Светозарчик себя загонял, была полочка для меня, а это полностью меня не устраивало. Мы всё больше углублялись в дремучие леса, встречные монстры всё чаще облизывались на мою среднеупитанную тушку, а дальше начинались совсем уж дикие локации, в которых даже лешие не умели говорить. Мечта дауншифтера. Только вот гоняться за хозяином с последней точки воскрешения не хотелось совершенно.
Наверное, я был плохим слугой.
— Слушай, а врагов поблизости из лесных у тебя нет? — спросил я у лешего, быстро разменивая бобра на пучок мышей. Помогать лесному духу желания у меня не было, а вот чего-то заиметь — вполне.
— Найдётся пожалуй. Бродит тут один моб, — насторожился ушлый старичок, — А что?
— Да ничего, — я снова зашёл с козырей, — Давай я его тебе одолжу на пару дней, а ты потом кинешь нам тропку к деревне с храмом Света. Да не жмись, сможешь, я знаю. И бобра обратно отдам! А енота даже не проси…
Медведь попытался вспомнить молодость и спастись на дереве, но шумно съехал в объятия неутомимого врага. Вздохнул, и рухнул на передышку, подставив под удары жирный бок.
— Давно я с одним вепрем не лажу, — задумчиво обронил лесовик, — Он, глядишь ты, уровни прокачал, хозяина ни во что не ставит, хочет себе локацию отделить… Надо бы ему показать, ко в лесу главный!
— Ни слова больше! — бодро ответил я, содрогнувшись от упоминания вепря, — Место и время за тобой! Веди!
Бряммм! Вы получили квест Укрощение визгливого! Вепрь Милохвост тиранит окрестные леса. Нанесите ему двадцать пять единиц урона, понизьте бодрость до тридцати и хотя бы один раз обратите в бегство, ни разу не погибнув. Награда — Вариативная, плюс тропа Леса по вашему выбору. Принять/нет?
Эх, со временем я обещал вырасти в очень приличного переговорщика. Я содрогнулся, представив, сколько Светозарчик будет выколачивать двадцать пять дамага из толстой шкуры. С другой стороны, выколачивать не мне!
Я кивнул.
Леший щёлкнул зелёными пальцами. Медведь встрепенулся, с почти человеческим вздохом встал, и ловким движением закинул Светозарчика на спину. Человек-паладин даже почти этого не заметил, и начал колотить по загривку слабой рукой.
Леший вскочил в седло крупного зайца. Я ухватился за подпругу. Подумаешь, не стремя, сойдёт!
И сошло. Мы понеслись по лесу, как спидеры в звёздных войнах, всё слилось в сплошную полосу. Остановка.
Мы увидели мечущуюся в колючих зарослях зверюгу, которая явно могла всё разнести, но пока ленилась возиться с колючками. Медведь осторожно сгрузил паладина в колючем закутке и кинулся наутёк, леший махнул рукой и колючая стена отсекла паладина от нас, но открыла доступ к зверю. Вепрь величественно фыркнул на чуть подлеченную мной в пути тушку. Тушка сориентировалась и пошла в сторону монстра. Их ждало много незабываемых часов и дней…
— И вновь продолжается боль… — негромко запел я очень актуальную песенку, выдавая Светозарчику меч.
* * *
— Что ещё? — недовольно спросил староста, который как раз самоотверженно прицелился испробовать очередную порцию пива, сделанную для бургомистра Зелёных Крон. Он вечно ругался с пивоваром, чтобы тот не добавлял сладких приправ, но эти полукровки-эльфы вечно были себе на уме. Эх, где бы найти приличного гоблина…
Отвлёкшись, староста снова глянул на гонца — десятиуровневого конопатого парнишку.
— Ттам. Ттам! — протянул он заикаясь.
— Я же просил по пустякам меня не беспокоить! — староста сорок пятого уровня начинал сердиться. Жизнь в глухом селе была непростой, и наполненной дурацкими хлопотами. То корова уйдёт с оленями в лес, то медведь придёт ругаться за опустевшие пасеки. В городе даже не представляли, как непросты сельские будни. У них были герои на каждый чих, готовые выполнять любые, даже самые дурацкие задания. А тут надо было выкручиваться самому.
