Стоило отдать должное Харору. Он не только натянул на себя штаны, правда, вновь по какой-то неведомой причине проигнорировав рубашку, но и решил меня накормить. Должно быть, устал слушать жалобное бурчание моего несчастного желудка, который, по-моему, уже заканчивал переваривать сам себя.

Ради такого случая мы наконец-то покинули спальню, которая, хвала небесам, не стала местом моего морального разложения и нравственного падения. Харор отвел меня в столовую, которая, впрочем, тоже поражала просто-таки гигантскими размерами.

Н-да, скромностью этот дракон явно не страдает. Ну вот зачем ему обеденный стол, за которым спокойно расположится целая рота солдат? Я бы еще поняла, если бы он жил не один. Но пока я не видела в жилище дракона ни души. Даже никакой слуга мимо не пробежал.

Харор лично накрыл на стол. Поставил передо мной тарелку с жареным мясом, нарезанным крупными неаккуратными пластами. Рядом – целую бадью бульона, покрытого сверху жирной неаппетитной пленкой. Буханка белого хлеба завершала сие пиршество.

– Н-да, здравствуй, гастрит, – пробурчала я себе под нос, опасливо зачерпнув ложкой суп.

По-моему, кроме мяса, тут ничего не было. Ни овощей, ни крупы. Кстати, а что это вообще за мясо?

Я убрала ложку, которую как раз поднесла ко рту. Нет, пожалуй, я не буду это пробовать, пока не проясню данный аспект дела. Харор все-таки дракон. А драконы в легендах похищают молодых девушек, и кто поручится, что не для гастрономических ли целей.

– Это – молодой барашек! – гордо провозгласил Харор, предвосхитив мой вопрос. – Я лично украл его из крестьянского стада.

Я с заметным облегчением вздохнула. Ага, стало быть, баранина. Ну, не самое мое любимое мясо, но всяко лучше человечины.

И смело отправила первую ложку в рот. Правда, тут же скривилась, не в силах скрыть разочарования. Кушанье оказалось до безобразия пресным. Судя по всему, таких специй, как соль и перец, драконы не знали.

– И вот еще! – с этими словами Харор водрузил на стол передо мной огромную пузатую бутыль, доверху наполненную чем-то красным.

Я испуганно икнула. Ого, ну и силища у него! Да в этой бутыли никак не меньше двадцати литров, а то и больше. А он поставил ее передо мной с такой легкостью, как будто она вообще ничего не весила.

Поневоле обрадуешься, что молодой дракон оказался таким доверчивым. Если бы он не поверил сбивчивому рассказу про жуткие свадебные обычаи в моем мире и решил бы убедиться в верности моих слов на собственном опыте, то мне вряд ли повезло бы от него отбиться. Не сомневаюсь, что Харор одной своей рукой с легкостью удержал бы обе мои. А потом бы взял – и сделал свое черное дело.

Я выразительно передернула плечами. Посмотрела на свою талию и с облегчением перевела дыхание. Ну хоть магическую нить он с меня снял. Теперь я всегда успею сбежать, если он вдруг решит приняться за старое.

– Что это? – полюбопытствовала я, проведя пальцем по стенке бутыли.

Пыльная и удивительно холодная, как будто хранилась в подвале не один месяц.

– Это – вино, – любезно разъяснил мне Харор и с предвкушением облизнулся.

Я высоко подняла брови. Хм-м… Сдается мне, драконы как-то подозрительно пристрастны к этому напитку. То Тереза чуть ли не вырывала бокал из рук Гийемо, теперь этот готов весь стол слюнями закапать.

– Я думаю, знакомство с иномирянкой достаточно важное событие, которое достойно отмечания алкоголем, – повысив голос, сообщил Харор.

Я едва не покрутила указательным пальцем у своего виска. Смысл так орать-то? Я сижу всего в шаге и прекрасно его слышу. Кроме того, если честно, такое чувство, будто он оправдывается передо мной. Зачем? Я ему не мать, не жена и, хвала небесам, не любовница. Хочет пить – пусть пьет. Я ему и слова не скажу, даже если он в одиночку всю бутыль усадит. Лишь бы ко мне опять приставать не начал.

– Иномирянка? – вдруг раздался скрипучий голос.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и едва не свалилась со стула. Кто это сказал? Кроме меня и Харора, в обеденном зале никого нет. Или дракон вздумал надо мной подшутить?

И я с подозрением уставилась на светловолосого гиганта.

Тот, впрочем, не обратил на мой взгляд никакого внимания. В просящем жесте приложил руки к груди и в буквальном смысле слова проныл:

– Честное слово, иномирянка! Арри, ты же знаешь, я тебя никогда не обманываю. Ну пожалуйста. Один бокальчик. За знакомство.

– Пусть она сначала докажет свою иномирность, – опять проскрипел недовольный некто, который оставался невидимым.

Я на всякий случай потрясла головой. Неужели в жилище Харора тоже имеется привидение? Познакомилась ведь я с отцом Вэйланда.

– Ну же! – прошипел Харор, посмотрев на меня. – Доказывай!

– А что я должна сделать? – опасливо поинтересовалась я, усердно оглядываясь по сторонам – вдруг повезет увидеть этого самого загадочного Арри.

– Открой пробку! – потребовал загадочный Арри.

И все? Я едва не брякнула это вслух. Тоже мне, испытание придумали. Я уж испугалась, что потребуют продемонстрировать нечто в высшей степени трудноосуществимое. Например, колено в другую сторону разогнуть или, не знаю, отжаться десять раз на одной руке. В принципе для меня это абсолютно равнозначные задания, потому как спортом я никогда не увлекалась.

Харор переставил бутыль поближе ко мне. Я, все еще удивляясь странному требованию, взялась за туго притертую пробку. Кряхтя от усилия, повернула ее и выдернула. В нос тотчас же ударил крепкий винный аромат, доказывающий, что Харор не солгал и не притащил мне крови невинных младенцев под видом алкоголя.

– Ну, я справилась? – довольно спросила я, подбросив и вновь поймав пробку.

Ответа не было так долго, что Харор ощутимо заволновался. Наконец-то перестал пожирать голодным страдальческим взглядом бутыль и с сомнением нахмурился.

– Арри? – наконец неуверенно позвал он. – Ты куда исчез? Видишь, она открыла бутыль. Значит, драконьей крови в ней нет.

Я сделала мысленную пометку. Ага, как интересно! Получается, верна моя первоначальная догадка. Помнится, Гийемо тоже не мог самостоятельно налить себе вина, а просил сделать это Терезу. Значит, все бутылки со спиртными напитками в здешнем месте зачарованы.

«Хитро! – одобрительно пробурчал внутренний голос. – Эдакий сухой закон для отдельно взятой категории населения».

Но любопытно – почему так? Неужели все драконы – последние пьяницы? Вообще, по лицу Харора не скажешь, что он часто злоупотребляет спиртными напитками. Напротив, молодой дракон выглядел настоящей ходячей пропагандой здорового образа жизни.

«Ничего удивительного, – тут же ответила я сама себе. – В моем мире тоже есть такие народы, представителям которых крайне нежелательно даже пробовать алкоголь на вкус. Моментально развивается зависимость. По всей видимости, если драконам предоставить полную волю в этом вопросе – то они моментально сопьются. Вот их и оградили магическим образом от дурного влияния спиртного».

– Драконьей крови в ней действительно нет, – хмуро подтвердил невидимый Арри. – Но на ней печать преображения. Харор, мальчик мой, ты привел к себе в дом будущую жрицу короля-дракона.

– Да я в курсе, – смущенно признался Харор. Пожал плечами, добавив: – Хотел Вэйланда, так сказать, по носу щелкнуть. Слишком этот верховный маг зазнается. Вот и утащил ее. Прямо из-под носа Терезы! – Хихикнул и доверительно сообщил мне: – Гийемо, поди, сейчас вне себя от ярости. Но ему придется очень потрудиться, чтобы найти мое убежище. Драконий замок большой. Даже старожилы не знают, сколько в нем комнат. А я свои покои защитил от внезапного вторжения магией.

– То есть ты планировал соблазнить избранницу Вэйланда Ошшоха? – недоверчиво уточнил таинственный собеседник, вернувшись к первоначальной теме разговора. Тяжело вздохнул, не дождавшись и без того очевидного ответа, и пробормотал: – Нет, Харор, ты не дракон. Ты тупой осел.

– Я попрошу без оскорблений! – Харор негодующе взвился на месте. Правда, тут же плюхнулся обратно на стул и уже спокойнее добавил: – Не понимаю, почему ты злишься. Все равно у меня ничего не вышло. И невеста Вэйланда сохранила ему верность… – на этом месте он замялся, словно вспомнил что-то. Посмотрел на меня и озадаченно спросил: – Кстати, а звать-то тебя как?

Я невольно усмехнулась, вспомнив, что нас никто друг другу не представил. Н-да, верно говорят, что постель – еще не повод для знакомства. Подумать только, Харор без колебаний продемонстрировал всего себя с лучшей, так сказать, стороны. Даже бантик на себя нацепил. Но даже не задумался о том, что не знает моего имени.

– Я – Анна, – проговорила я, мудро оставив все эти рассуждения при себе.

А то кто этого дракона знает. Вдруг опять раздеваться начнет. Тем более это у него вряд ли займет много времени. Делов-то: одни штаны стащить.

– Ну, за знакомство, Анна! – Харор довольно кивнул, приподнял бутыль и щедро плеснул в два бокала, стоявшие перед ним.

Не буду лукавить, я пригубила напиток с нескрываемой опаской. Не исключено, что драконы предпочитают пить что-то очень и очень крепкое, способное полыхать синим пламенем. В конце концов, как-то они изрыгают огонь. Вдруг спиртное служит для них своеобразным горючим.

Но реальность оказалась иной. Я почти не почувствовала алкогольного привкуса. Вино показалось обычным сладким морсом, может быть, чуть застоявшимся и перебродившим.

Я с сомнением посмотрела на Харора. Тот все еще принюхивался к своему бокалу. Затем выдохнул, зажмурился и одним глотком отправил его содержимое себе в желудок.

Вид при этом у него был такой, как будто дракон выпил настоящий самогон, а не слабенькое винцо. Аж слезы из глаз несчастного брызнули.

– Хорошо-то как! – просипел он. Все еще не открывая глаз, на ощупь придвинул к себе тарелку с мясом и самый крупный ломоть запихнул себе в рот. Усердно заработал челюстями, перемалывая еду.

Я нахмурилась. На всякий случай еще раз принюхалась к вину. Может быть, я чего-то не понимаю и в действительности передо мной самый ядреный спиртной напиток в этом мире? Затем сделала еще один крошечный глоток. По-моему, если тут и имеется алкоголь, то на самой грани восприятия. Немного осмелев, я допила бокал. Замерла, настороженно прислушиваясь к внутренним ощущениям. Да нет, вроде бы все нормально. По крайней мере, голова по-прежнему ясная и свежая.

– Давай еще по одной? – предложил Харор немного заплетающимся языком.

Я недовольно покачала головой. А вот на дракона выпитое явно оказало влияние. Вон как глазки-то осоловело заблестели.

– Как говорится, между первой и второй промежуток небольшой, – пробурчала я очередную поговорку из своего мира.

– Отлично сказано! – Харор вдруг разразился таким громоподобным хохотом, что от неожиданности я едва не свалилась со стула.

Дракон вновь разлил вино по бокалам. На сей раз он даже не прикоснулся к моему фужеру своим, а сразу же опустошил его. Опять довольно крякнул и отправил новую порцию мяса в желудок.

Я, в свою очередь, только смочила губы. Если честно, эта сладкая приторная гадость пришлась мне не по вкусу. К тому же мне не нравился эффект, который она оказывала на Харора. А вдруг я просто не чувствую ее крепости? Приятного мало будет упиться вусмерть. По-моему, крайне глупо и даже опасно делать это рядом с почти незнакомым мужчиной, который к тому же менее часа назад желал заняться со мной сексом. Кстати, в этой ситуации меня особенно обижало то обстоятельство, что Харор в реальности не воспылал ко мне страстью, а всего лишь хотел таким образом утереть нос Вэйланду.

– Не хватит ли тебе? – спросила я, когда Харор вновь наполнил бокалы. Точнее сказать – свой бокал, поскольку мой к этому моменту оставался почти нетронутым.

– Да я только начал! – пьяно возмутился дракон.

– Ну все, началось, – недовольно пробурчал над моим ухом по-прежнему невидимый Арри. – Эх ты, Анна. Зачем бутылку открывала?

– Откуда же мне было знать, что Харор так неравнодушен к спиртному, – огрызнулась я, уловив в тоне загадочного собеседника упрек.

– Ах да, ты же иномирянка. – Арри тяжело вздохнул. – Это многое объясняет, конечно. Но теперь уже ничего не изменишь.

Последние слова невидимки прозвучали с такой скорбью, что я немедленно насторожилась. Ох, что-то мне все это не нравится! Пожалуй, стоит остановить Харора, пока он еще хоть что-то соображает.

– Вообще-то, мы хотели побеседовать, – попыталась я воззвать к здравому смыслу блондина, который теперь пил вино неспешно, убедившись, что никто у него бутылку отнимать не собирается.

– Беседуй, – разрешил он, жмурясь от удовольствия. – Разве я против?

– Ты хотел рассказать мне про устройство мира, – обиженно напомнила я.

– А что именно тебя интересует? – полюбопытствовал Харор и любовно приобнял бутылку, как будто опасался, что я могу ее отнять.

Н-да, с такими темпами он уже через несколько минут станет совершенно непригоден для познавательного диалога. И мне еще повезет, если он мирно заснет. Как бы на подвиги пьяные не потянуло.

– Все! – воскликнула я и попыталась как-нибудь незаметно пододвинуть бутылку поближе к себе.

Ага, как же! Харор прильнул к ней в настоящем пароксизме страсти. Думаю, мне пришлось бы ударить его чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы отнять вино.

– Это бесполезно, – едва слышно шепнул мне на ухо Арри. – Теперь он не успокоится, пока не выпьет все. Сами виноваты.

– Но я ведь не знала! – искренне возмутилась я. – Надо было предупредить!

– Да, я тоже виноват, – угрюмо подтвердил Арри. – Но разве мог я предположить, что вы действительно из другого мира? Теперь остается только ждать.

– Чего ждать? – Я почему-то испугалась. Простая фраза прозвучала с должной нотой мрачного пророчества.

– Еще пяток бокалов – и Харор станет агрессивным, – любезно уведомил меня Арри.

Я вздрогнула всем телом. Покосилась в сторону двери. Сдается, мне самая пора бежать, пока дракон слишком занят возлияниями.

– Не беспокойтесь, вас он не тронет, – поспешил успокоить меня Арри, но тут же хмуро завершил: – А вот деревне дашшахов опять не повезет. Наверняка сожжет ее дотла, как в прошлый раз.

Дашшахи… Я уже слышала это название. Помнится, пару раз Вэйланд вспоминал их в сердцах.

– Кто это? – полюбопытствовала я.

Ответа не было так долго, что я испугалась, будто его не последует вовсе. Как бы Арри не удалился по своим делам, оставив меня в одиночестве наблюдать за тем, как молодой дракон набирается алкоголем.

– Если вы действительно ничего не знаете о нашем мире, то я могу прояснить все заинтересовавшие вас моменты, – неожиданно предложил Арри. После короткой паузы добавил с каким-то болезненным вздохом: – Если, конечно, вам не противно разговаривать со мной.

– Противно? – искренне изумилась я его словам. – А почему мне должно быть противно?

И еще одна долгая пауза, за которую Харор успел уговорить очередной бокал. После чего тяжело подпер голову рукой и замычал что-то на редкость заунывное без слов. Из замутненных алкоголем синих глаз покатились крупные прозрачные слезы.

О, я могла бы посоветовать ему массу застольных песен для такого случая. Но как-то поостереглась привлекать к себе внимание. Арри хоть и утверждает, что дракон не агрессивен в таком состоянии, но мало ли. Загадочных дашшахов-то он гоняет из раза в раз. Так что пусть поноет в одиночестве. Авось все-таки обойдется, и Харор мирно заснет.

– Я ведь неупокоенный дух дашшаха, – наконец печально произнес Арри.

Я удовлетворенно вздохнула. Ага, стало быть, еще одно привидение. Ну что же, этого можно было ожидать.

– Один из так называемых боевых вылетов Харора закончился не совсем удачно, – продолжил откровенничать Арри. – В тот раз у его выходки оказались жертвы. То есть я.

– Он убил тебя? – ужаснулась я.

– Не специально, – поторопился успокоить меня Арри. – Вообще-то, я не держу на него зла. Когда началась вся эта суматоха, я крепко спал. Если честно, сам накануне перебрал сока забродившей винной ягоды. Поэтому не услышал всей этой суматохи. А когда наконец-то проснулся, огнем были отрезаны все выходы. Так-то мы привычные. Чуть что – сразу в норы прячемся. Кто же знал, что на сей раз все так получится…

Арри печально вздохнул.

Я покачала головой. Н-да, не повезло бедняге. Как говорится, наглядная агитация о вреде спиртного.

– А почему ты оказался в доме Харора? – поинтересовалась я.

– Я ведь дашшах, – грустно сказал Арри. И замолчал, как будто в этом заключался весь ответ на мой вопрос.

– Смею напомнить, что я из другого мира, – зло фыркнула я. – И понятия не имею, кто такие эти «дашшахи».

Наверное, я сказала это слишком громко, потому что Харор вдруг прекратил мычать себе под нос что-то неразборчивое, но явно печальное. Его лицо исказила злобная гримаса.

– Дашшахи – суть низменные, вредные и противные всему живому существа! – отчетливо провозгласил он. – Их необходимо уничтожать сразу, как видишь! Стирать с лика земли огнем и мечом!

Я мысленно выругалась. Ой, как нехорошо получилось! Неужели он сейчас отправится уничтожать неизвестных мне дашшахов?

Но Харор налил себе бокал и опять уставился остановившимся взглядом перед собой, на время выпав из реальности.

– Мы считаемся созданиями Разделенного бога, – пояснил мне Арри. Затараторил, предупреждая мои дальнейшие вопросы: – Видишь ли, считается, что мир создал бог Единый. И создал его из тьмы, где безраздельно властвовал бог Мрака. Они сошлись в битве, и Единый разрубил его на множество частей. Так получился Разделенный бог. Но некоторые осколки мрака упали на землю и преобразились в суть низменных, страшных и вредных созданий, которые вредят человечеству. Дашшахи как раз относятся к ним.

– А вы действительно вредите людям? – уточнила я на всякий случай.

– Да нужны вы нам были, – грустно посетовал Арри. – Напротив, мы стараемся держаться от вас как можно дальше. Вы шумные. Вас много. А самое главное – вы любопытные. Все начинающие маги обязательно едут в Огненные горы. Охота на дашшаха – это своего рода главное развлечение.

– Но вы же разумные! – возмутилась я. – Это же настоящий геноцид получается!

– Что? – удивленно переспросил Арри. – Что такое «геноцид»?

– Ну, это истребление одного народа или расы другой, – пояснила я. – Получается, люди желают уничтожить всех дашшахов. А за что, спрашивается?

– Нет, вы не поняли, – в голосе Арри прорезалась ирония. – Смерть для нас – это не конец. Это просто переход из одной формы существования в другую. И в призрачном состоянии мы куда полезнее, чем в телесном. Да, маги убивают нас. Но стараются сделать это как можно мягче, чтобы у дашшаха не зародилось ненависти. Это ускоряет процесс приручения.

– Приручения? – теперь переспросила уже я. – То есть? Вы для магов как домашние животные, что ли?

– Как фамильяры, – мягко исправил меня Арри.

Было стыдно признаваться в собственном невежестве, но я понятия не имела, что это значит. Вроде бы знакомое слово. Что-то из компьютерных игр. Но я ими никогда не увлекалась.

– Фамильяр – это дух, который всегда и везде сопровождает мага, – пояснил Арри, который без слов понял причину изумленного выражения на моем лице. – Это хранитель его знаний. А в экстренной ситуации он может поделиться с магом энергией.

– А, понятно, – пробормотала я. – То есть ты стал фамильяром для Харора.

– Ну… да, – смущенно признался Арри. – Тот, правда, был недоволен. Драконы не любят дашшахов. Считают, что фамильяры – это своего рода жульничество. Мол, действительно стоящий маг должен обходиться без всех этих дополнительных ухищрений. Поэтому первый месяц я прятался от него. Осмелился выйти, лишь когда он в очередной раз налакался.

И недовольно цокнул языком, оценив пьяный вид Харора.

– А почему драконы так много пьют? – не удержалась я от вполне резонного вопроса. – Точнее сказать, почему они так быстро пьянеют? Я ведь пробовала вино. Это и вином-то назвать можно с трудом. Так, компот какой-то забродивший.

– Особенности организма, – ответил Арри. – Но так реагируют только молодые драконы. Чем они старше, тем устойчивее к действию алкоголю. Тому же Гийемо, к примеру, надо выпить не меньше бутылки, чтобы отправиться на штурм тролльей деревни. Причем самого обычного вина. Харор, наверное, от одной капли такого напитка в алкогольную кому впадет. – Подумал немного и уточнил: – Кстати, такая зацикленность на определенных врагах тоже заложена в драконью природу. Харор, когда выпьет, искренне ненавидит всех дашшахов. Гийемо гоняет троллей. А кто-то летает разорять горгульи гнезда.

– Гийемо ведь король? – поинтересовалась я.

– Бывший, – уточнил Арри. – Теперь на престол должен взойти его сын, Азиэль. И я краем уха слышал, что мальчик уже начал перерождение.

– А как это вообще происходит? – с неподдельным удивлением спросила я. – Почему король по доброй воле оставляет престол? И почему переселяется в какую-то глушь? А Тереза кто? Королева-мать? Но почему она оставила своего единственного сына одного?

– Почему единственного? – переспросил Арри. – У Гийемо шестеро детей: три сына и три дочери. Кстати, Азиэль – младший из сыновей в семье. Но Драконий камень решил, что именно ему надлежит возглавить Альгендию. – Запнулся и после недолгой паузы добавил: – И вообще, «мать» – не совсем подходящее слово для драконов. Поэтому я бы не называл Терезу королевой-матерью.

По мере рассказа дашшаха я чувствовала, как мои брови сами собой поднимаются все выше и выше. Ничего не понимаю! Должно быть, Тереза – далеко не первая жена Гийемо. Впрочем, такое часто бывает. Но что насчет финального уточнения? Прозвучало оно ну очень непонятно!

– Ладно, давай начнем сначала, – милостиво предложил Арри. – Вижу, что мои слова для тебя – все равно что древние письмена для тролля. Итак, наша страна называется Альгендией. Столица ее – Тексон. На юге и западе границы омывает великий океан. Он такой огромный, что его невозможно переплыть. По крайней мере, многие пытались, но ни один корабль еще не вернулся. Огненные горы обрамляют страну с севера и востока, защищая ее от Темных пустошей.

– А что там? – сгорая от любопытства, перебила я.

– В смысле? – не понял вопроса Арри.

– Ну, что там за пустоши и почему они темные? – уточнила я.

– Там царство созданий Разделенного бога, – ответил Арри. – Драконы испокон веков охраняют от их набегов Альгендию. Отражают атаки горгулий, троллей… Я говорю про настоящих диких троллей – огромных, которые с легкостью могут проломить стену замка осколком скалы. Те, которые живут в горах, уже не такие свирепые. Можно сказать, драконы даже заключили с ними негласное мирное соглашение, поддерживая совет старейших в постоянной борьбе против молодых горячих троллей, жаждущих захватить более плодородные земли по эту сторону гор.

– То есть, другими словами, драконы – это стражи страны, – резюмировала я все вышеизложенное.

– Драконы – это первые слуги Единого, – поправил меня Арри. – Хранители порядка и спокойствия в Альгендии. Только король-дракон может занимать престол. Но создавать семьи драконы могут только с людьми.

– Почему? – Я опять не утерпела и влезла с очередным вопросом. – Разве такие союзы не разбавляют кровь и не уменьшают силу драконов?

– Напротив, чистокровный союз не приведет ни к чему хорошему, – ответил Арри. – Естественно, были смельчаки, которые желали нарушить запрет. Тем более что драконицы по красоте ничем не уступают драконам. Ну а на последних ты уже успела полюбоваться.

– О да, – пробормотала я и посмотрела на Харора.

Тот хотя бы перестал выть что-то заунывное. Сидел и смотрел куда-то поверх моей головы совершенно отсутствующим взглядом и с глупейшей улыбкой на устах.

– Так вот, из таких союзов ничего хорошего не получается, – продолжил Арри. – Дети, рожденные в результате их, оказывались… – На этом месте дашшах замялся, явно пытаясь подыскать верное слово. Затем уклончиво проговорил: – В общем, можно сказать, что в их жилах бушевал слишком яростный и сильный драконий огонь. И он сжигал их разум. Не сразу, со временем. Но итог всегда был более чем плачевен. Король-дракон Урилих, прадед Гийемо, рожденный чистокровным, отметил свое совершеннолетие полным уничтожением столицы. Это был первый и, хвала Единому, последний случай, когда драконы покинули границы Альгендии, вынужденные наводить порядок в окрестностях Тексона. Повезло, что создания Разделенного бога не прознали об этом. Потому что по стране тогда прокатилась бы волна нечисти, убивающая и сжигающая все на своем пути. И кто знает, чем бы это закончилось.

– А что было с Урилихом? – спросила я. – Его убили?

– Драконы никогда не убивают себе подобных, – сказал Арри. – Его изгнали. Точнее говоря, когда приступ безумия схлынул, Урилих ужаснулся содеянному. И добровольно отправился в бессрочную ссылку. Сказал, что пересечет Темные пустоши, но найдет то место, где они заканчиваются. Потому что не может такого быть, чтобы в этом мире больше не имелось иных стран.

Я нахмурилась, обдумывая услышанное. Короли-драконы, Темные пустоши, нечисть… Я как будто в сказку попала! Но вернемся все-таки к хвостатым рептилиям. Кое-что в рассказе Арри мне оставалось непонятным.

– Ну хорошо, значит, драконы заключают браки только с людьми, – проговорила я. – А почему же тогда тут целый замок драконов-девственников? Что, никто из девушек на несчастных не прельстился?

И я глупо хихикнула, вспомнив общий зал, битком набитый полуголыми красавцами на любой вкус. Пожалуй, в моем мире этот замок уже через пару часов взяли бы штурмом оголодавшие без любви женщины. Такое добро пропадает бесхозное!

– Да нет, почему это? – в голосе Арри послышалось искреннее недоумение. – Еще как прельщаются. Но, видишь ли, драконы немного иначе относятся к своим родительским обязанностям. Они, конечно, не бросают своих детей на произвол судьбы. Будет правильнее сказать, что весь молодняк у драконов считается общим.

– Как это? – не поняла я.

– А вот так. – Арри хмыкнул, словно удивленный моей недогадливостью. – Детей у драконов принято воспитывать сообща, не делая различий между чужими и своими. А теперь представь, что было бы, если бы в одном замке воспитывались сразу и драконы, и драконицы. Половая зрелость у них наступает рано. Гормоны бушуют, вокруг множество красивых юношей и не менее красивых девиц. И плевать они хотели в этом возрасте на любые запреты о чистокровных союзов. У представителей всех разумных рас в подростковом возрасте одинаковые проблемы. Что люди, что драконы, что дашшахи, что даже тролли в юности считают себя неуязвимыми и любят поиграть со смертью.

Я кивнула, мысленно признав правоту Арри.

Действительно, страшно даже предположить, что могли бы натворить драконы и драконицы, вынужденные расти и воспитываться вместе. Как тут не вспомнить про школы в моем мире, где порой разыгрываются настоящие шекспировские трагедии и любовные драмы. А ведь у нас нет магии. И потом, сдается мне, что драконы будут куда эмоциональнее обычных людей. Даром, что ли, в их жилах течет огонь.

– Поэтому издавна было решено разделить молодых драконов и дракониц, – завершил Арри. – И, поверь, от этого стало всем только лучше. Как я уже сказал, для драконов все дети общие. Поэтому никакая мать не будет страдать по сыну, отдав его на воспитание. И никакой отец не переживает за дочь, поступив так же.

– Каждому полу, стало быть, свой замок, – задумчиво протянула я. Встрепенулась, осененная новой мыслью: – А как же супруги?

– То есть? – переспросил Арри. – Я ведь вроде как сказал, что чистокровные союзы драконы не создают.

– Ну вот именно! – Я покачала головой, удивленная недогадливостью Арри. – У людей все-таки принято заботиться о своих детях. Неужели они спокойно соглашаются с такой постановкой вопроса?

Мой голос даже зазвенел от сдерживаемого с трудом негодования. Я невольно представила, что мне пришлось бы отказаться от собственного ребенка, исполняя древние традиции. Аж мороз по коже от такой перспективы! И меня бы вряд ли утешила ватага других ребятишек, гоняющих по коридорам замка. Мол, приглядывай за чужими, а за твоим присмотрит кто-то иной. Возможно, подобное – норма для драконов. Но не для людей. Дикость какая-то!

А ведь в драконьем замке я не видела женщин. Ну, кроме Терезы. Куда же делись все жены драконов? Впрочем, на месте их мужей я бы тоже предпочла держать супруг подальше от этого рассадника полуголых красавцев.

С другой стороны, мужьям дракониц приходится явно не легче. Здесь – страстные юнцы, мечтающие как можно скорее познать все радости плотской любви. А там – девицы, наверняка с удовольствием при любом удобном и неудобном случае демонстрирующие свои прелести. По-моему, у мужчин в такой ситуации голову сносит куда скорее, чем у женщин.

– Видишь ли, в чем дело… – Арри замялся. В его тоне просто-таки чувствовалось нежелание продолжать.

– В чем дело? – мгновенно насторожилась я.

Ох, что-то мне это не нравится! Сейчас наверняка выяснится какая-нибудь очередная гадость про традиции драконов. Не удивлюсь, если они все-таки сжирают своих партнеров после рождения детей.

– Как бы сказать… – продолжил мямлить Арри. – Ну…

– Да в чем дело-то? – не на шутку испугалась я.

Мое восклицание прозвучало слишком громко, потому что Харор вышел из своего ступора. Поднял голову и обвел пьяным взглядом комнату, в которой мы расположились. Затем остановил свой взгляд на мне.

Его глаза, не так давно напоминающие цветом драгоценные сапфиры, были на редкость мутными и какими-то бесцветными.

– О! – удивился он, как будто только сейчас вспомнив о моем присутствии. – Прекрасная дева!

Я мученически возвела очи горе и чуть слышно застонала. Ну вот, опять начинается! Неужели вновь продемонстрирует мне свой бантик на достоинстве?

– Харор, прошу, не начинай, – твердо проговорила я. – Вспомни: нам не суждено быть вместе. Во время первой брачной ночи я полакомлюсь твоим сердцем. – Подумала немного и угрожающе завершила: – И еще кое-чем.

– Ах, какая же ты жестокая! – Харор всхлипнул. На его потрясающе длинных ресницах повисли крупные слезинки. – А я ведь был готов родить для тебя ребенка!

До меня не сразу дошла вся неправильность фразы. Но когда я осознала, что не так в словах дракона, то гулко сглотнула.

– Родить? – недоверчиво переспросила я. – Ты? И каким же образом, хотелось бы знать?

Но Харор не торопился отвечать на мои вопросы. Он припал к бутылке, уже не утруждая себя поиском бокала. Впрочем, сомневаюсь, что в таком состоянии он бы вообще сумел налить себе вина, не расплескав его. Вон, даже так умудрился облиться.

Я несколько секунд завороженно глазела, как крупные кроваво-красные капли медленно стекают по обнаженной мускулистой груди, от чего соски становятся крохотно-возбужденными. Затем потрясла головой, отгоняя неподобающие мысли. Ну уж нет, с драконами я связываться не собираюсь! Чудные и озабоченные они какие-то. И потом, что означают загадочные слова Харора?

– Ну вот видишь, он сам тебе все рассказал, – произнес Арри, предупреждая мои дальнейшие расспросы.

– Что именно? – уточнила я. – Я вообще не поняла, что он сказал! Что за чушь о том, что он родил бы мне ребенка? Он ведь мужчина! – Вспомнила его незабываемое появление в спальне и добавила: – Я в этом абсолютно уверена, поскольку видела, что у него между ног!

Фраза прозвучала до безобразия пошло. Но мне было уже все равно. Ладно, чего стесняться. Чай, Влада в этом мире все равно нет, то есть никто не устроит мне скандала по поводу неподобающего поведения.

– Дело в том, Анна, – устало проговорил Арри, – что драконы – яйценесущие.

– Да я как бы не сомневалась… – буркнула я, невольно опять вспомнив пресловутую сцену соблазнения.

И действительно, в наличии у Харора сего непременного и обязательного мужского атрибута сомневаться не приходилось.

– Нет, я не о том! – запротестовал Арри, каким-то чудом угадав неправильный ход моих мыслей. – Они действительно яйценесущие. В прямом смысле этого слова. Размножаются они так! Ну, или если тебе будет понятнее – яйцекладущие.

«И на какие же поверхности они кладут свои яйца?» – едва было не пошутила я, но в последний момент успела прикусить язык, осознав, что Арри не шутит.

А ведь и впрямь, по большому счету драконы – это рептилии. Огромные, огнедышащие, но все-таки пресмыкающиеся. Да, моих скудных познаний в биологии хватало на знания о том, что существуют живородящие рептилии. Но, по всей видимости, драконы к ним не относятся.

Теперь мне надлежало осмыслить все узнанное про физиологию своих новых знакомых. Итак, они яйценесущие или яйцекладущие – не суть, как назвать. Браки между себе подобными у них запрещено создавать. Это что же получается?

В моем воображении моментально предстала дикая картина родов какой-нибудь несчастной, которой не повезло забеременеть от дракона. Вот она, красная от натуги, издает последний душераздирающий рык и в изнеможении откидывается на мокрую от пота, смятую постель. А повитуха, принимающая роды, торжествующе поднимает в воздух гладкое крепкое белое яйцо. Так, что ли?

«Вряд ли драконы размножаются яйцами наподобие птичьих, – с сомнением шепнул внутренний голос. – Скорее, яйцо будет зеленым и кожистым».

Ладно, пусть даже так. Это не столь уж важное уточнение. Но все равно. Как-то… жутковато и неправильно.

– Бедные женщины! – с искренним состраданием вздохнула я.

– А при чем тут женщины? – удивился Арри.

– Ну, и ребенка-то непросто родить, а уж яйцо на свет произвести – и тем более, – пояснила я, слегка удивленная его вопросом.

– Ты опять все неправильно поняла, – в голосе дашшаха послышалась ирония. – В том-то и дело, что и женщины, и мужчины принимают участие лишь в процессе зачатия. Физиология драконов такова, что яйца у них откладывают как самцы, так и самки.

Так, новое откровение дашшаха требовало особого осмысления.

Я покосилась на бутылку, которую сжимал в любовных объятиях Харор. Пожалуй, сейчас бы я не отказалась приложиться к ней. Правда, жаль, что там вместо нормального вина какой-то ягодный компот. Мне бы сейчас не помешало что-нибудь покрепче.

Итак, и драконы, и драконицы несут яйца. То бишь сами высиживают свое потомство. Но, елки зеленые, как это вообще осуществимо? То есть для дракониц я примерно представляю процесс. Но для драконов? Они же самые что ни на есть самцы! Лично видела! Откуда у них яйца-то появляются?

«А самое главное, как эти яйца вообще образуются? – мрачно пробурчал внутренний голос. – При половом акте…»

Меня аж передернуло от этого словосочетания, от которого повеяло чем-то медицинским.

«Ну хорошо, при соитии…» – сделал новую попытку глас моего рассудка.

Я опять страдальчески поморщилась. Хрен редьки не слаще, как говорится.

«При ночи любви, – вновь терпеливо исправился внутренний голос. – Так лучше?»

Против такого словосочетания я не возражала. По-моему, вполне нормально звучит. Ни пошлостью, ни формализмом не отдает.

«Так вот, в ночь любви мужчины и женщины обычно обмениваются определенной физиологической жидкостью. – Въедливый глас рассудка тут же поторопился нарушить наступившее было у меня душевное равновесие, оказавшееся на проверку более чем шатким. – Ну, ты понимаешь, о чем речь. Без этого зачатия не произойдет. Предположим, если пару составляет драконица и человеческий мужчина, то все понятно. А если женщина и дракон?»

– У тебя озадаченный вид, – в этот момент подал голос Арри. – Тебе что-то непонятно? Спрашивай, не стесняйся.

– Да мне все непонятно! – взвыла я чуть ли не в полный голос.

Харор, который как раз выцеживал последние драгоценные капли так называемого вина из бутылки, подавился и закашлялся. Однако никаких вопросов задавать не стал, вновь затянув какую-то на редкость нудную песню без слов.

– Тише! – опасливо шепнул Арри. – Харор выпил уже более чем достаточно. Если нам повезет, то он заснет. А если нет…

И дашшах тяжело вздохнул, не завершив мысль.

Наверняка Харора в пьяном виде опять потянет на подвиги, и он совершит очередной боевой вылет. Но сейчас меня волновали куда более насущные вопросы.

– Ладно, я могу понять, как вынашивают яйца драконицы, – злым свистящим шепотом сказала я. – Но драконы? Ведь для этого необходим женский организм. Сперматозоид встречается с яйцеклеткой и все такое прочее. А роды? У драконов ведь нет… ну… этой самой…

И я, засмущавшись, замолкла, не сумев выдавить из себя это слово.

«Матки», – милостиво подсказал мне наиболее нейтральное определение внутренний голос.

– Матки, – послушно повторила я. Подумала немного и добавила: – И всего прилегающего к ней.

– Да, тяжело с тобой, – устало посетовал дашшах. – Элементарных вещей не знаешь.

Я от возмущения аж подскочила на месте. Это я-то не знаю? Да у меня по биологии всегда «отлично» в школе стояло!

Одна беда – в наших школах не преподавали особенности строения и размножения драконов. Одни пестики да тычинки. Даже раздел с человеческой анатомией нам задали на самостоятельное изучение. Должно быть, учительница поняла, какой гогот будет стоять в классе при упоминании таких слов, как «член» и «влагалище».

– Если бы Харору удалось тебя соблазнить, то ты бы не забеременела, – сказал Арри. – Никакая человеческая женщина не способна понести от дракона. Хотя сам акт… – Тут в тоне дашшаха послышалось смущение, и я немедленно возликовала. Ага, стало быть, он тоже стесняется обсуждать настолько интимные вещи!

Впрочем, почти сразу Арри кашлянул и продолжил с прежними назидательными нотками.

– Само действие при этом ничем не отличалось бы от такового между двумя обычными людьми, – проговорил он. – Но Харор бы не излил свое семя. При самом благоприятном развитии ситуации ваши, скажем так, ауры смешались бы. И в результате он бы получил частичку твоей жизненной энергии. Это зародило бы жизнь внутри его. И через год, два или три Харор стал бы счастливым отцом, отложив яйцо. – Сделал паузу и негромко добавил: – Но происходит это очень, очень редко. Иначе драконы заполонили бы весь мир. Слишком долго они живут. Слишком много детей могут родить.

– Но как яйцо покинуло бы тело Харора? – Я опять опасно повысила голос, почувствовав, как от всех этих рассуждений у меня начинает болеть голова, и пропустив мимо ушей последнее замечание дашшаха. – Он же мужчина! Со всеми внешними атрибутами мужчины! Он не может рожать! И нестись тоже не может!

– Неужели ты действительно думаешь, что драконицы воспроизводят яйца подобно курицам? – Арри внезапно забулькал от душившего его хохота.

Я пожала плечами. Говоря откровенно, я именно так и думала. А что еще мне было думать? Потому что я не могу представить себе иное место, из которого у драконов вываливается дополнительное яйцо.

Хм-м… Двусмысленно прозвучало. Ну да ладно, смысл, надеюсь, понятен.

И неуемное воображение мигом нарисовало мне презабавную картину. Правда, почему-то в роли драконицы выступила Генриетта.

Зеленоглазая темноволосая девушка самым натуральным образом кудахтала, сидя в гнезде. И я невольно улыбнулась. Неужели у драконов все происходит именно таким образом?

– Нет, Анна, – продолжил Арри. – Все совсем не так. Если Единый был благосклонен в этот момент и все прошло как надо, то после слияния энергий дракон или драконица, не суть важно, долго носит получившийся сгусток жизненных сил под сердцем. О, пожалуй, нет более любвеобильного существа, чем дракон, который пестует нерожденное дитя. Ведь взаимная страсть – самое лучшее топливо для драконьего пламени. Самое интересное, что у каждого дракона процесс занимает разное количество времени. У кого-то – год, а у кого-то и все пять. Имеет значение лишь сила и количество испытываемых эмоций. Даже у одного и того же дракона разные… э-э… ну пусть будет беременности, хотя это слово не совсем подходит для обозначения сути происходящих явлений… могут длиться по-разному. – Арри сделал паузу и торжественно завершил: – И, наконец, приходит тот день и тот час, когда новому дракону суждено появиться на свет.

– Но как же это происходит-то? – чуть не плача, повторила я прежний вопрос.

Конечно, речь дашшах произнес длинную и торжественную. Но, признаюсь честно, я мало что из нее поняла. Ладно, примем за данность, что вся ответственность за деторождение лежит именно на драконах. Кстати, а как они разбираются с тем, кому же носить этот пресловутый сгусток энергии, если оба партнера драконы? Да, я уже уяснила, что подобное не приветствуется, но ведь случалось в истории!

«А может быть, это выясняется тогда в драке? – промелькнула безумная мысль. – Мол, кто победил – тот и мама».

– Это происходит путем очень древнего и таинственного ритуала, – сказал Арри. – Драконы в этот священный день и час удаляются в Огненные чертоги. Это недоступная для обычных смертных пещера расположена на самом неприступном каменном утесе. Попасть туда можно только по воздуху. Но что именно там происходит – увы, никому не известно.

Я пригорюнилась. Ну вот, самое интересное, как и обычно, впрочем, осталось под пеленой тайны.

– По легенде один бесстрашный маг пытался проникнуть в чертог и подсмотреть за процессом, – приглушив голос, продолжил вещать Арри. – К концу дня драконы сняли его со скалы. Ослепшего и обезумевшего. Некогда молодой красивый мужчина превратился в седого немощного старика.

– Жуть какая, – пробормотала я.

Вспомнила утес, на котором оказалась после бегства из королевского дворца. Получается, мне еще повезло, что я по незнанию не угодила в эти самые чертоги. А то насмотрелась бы там на всякие ужасы.

– Кстати, говорят, в тайне рождения и заключается объяснение того, почему драконам лучше не заводить детей друг с другом, – проговорил Арри.

Я мгновенно насторожилась. Ага, сама только недавно задавала себе этот вопрос.

– Видишь ли, как я уже тебе говорил, процесс зачатия у драконов происходит не совсем нормальным образом, – сказал Арри.

– Я бы сказала – совсем не нормальным, – не удержалась я от вполне резонного замечания.

– И если дракон проведет ночь с драконицей, то получившийся сгусток энергии разделится на двоих, – продолжил Арри, сделав вид, будто не услышал моей ремарки. – В этом случае, когда наступит положенный срок, в Огненный чертог удалится пара. Но спустятся они с гор только с одним яйцом. И многие маги полагают, что в этом и заключается причина того, что родившийся позже ребенок со временем превратится в безумца. Как я уже говорил, процесс вынашивания у разных драконов происходит по-разному. На него влияет масса посторонних факторов. Какие-то части души новорожденного дракона в результате столь необычного появления не успевают созреть до конца. И это, в свою очередь, приводит к столь грозным последствиям во взрослом возрасте, как крайняя эмоциональная нестабильность с вытекающими из этого вспышками гнева и агрессии.

Я неполную минуту молчала, старательно делая умное и сосредоточенное выражение лица. Даже важно покивала, показывая, что соглашаюсь с предположением Арри. Хотя на самом деле мало что поняла из его пространных рассуждений. Ладно, успокою себя тем, что в этом мире есть магия. Все непонятное и загадочное легче всего объяснить именно колдовством. И потом, если верить законам моего мира, драконы вообще не должны существовать. Поэтому какая разница, как они там размножаются? Хоть почкованием, главное, чтобы меня в этот процесс не втягивали, как попытался недавно Харор.

– А что потом происходит с яйцом? – все-таки спросила я.

– Яйцо на год помещают в пещеру, где находится средоточие драконьей силы, – ответил Арри. – Там хранится Драконий камень, который пылает так жарко, что плавится металл. Но вылупившийся младенец ничем не отличается на первых порах от обычных человеческих новорожденных детей. Ему нужна кормилица. Он растет и развивается как совершенно обычный ребенок. Однако в подростковом возрасте начинается процесс перерождения. Долгий и достаточно мучительный. Впрочем, полагаю, ты уже в курсе, как оно происходит, ведь на твоей ауре есть отпечаток драконьей магии.

– Да, я присутствовала при перерождении короля, – подтвердила я.

– Значит, эту часть объяснений можно опустить, – поторопился сказать Арри, уже устав отвечать на мои вопросы. Помолчал немного и завершил: – В общем-то, я рассказал тебе все. Теперь, надеюсь тебе понятно, что избранницы драконов редко воспринимают рожденных таким сложным образом детей как своих. К тому же сами драконы отличаются более чем ветреным характером. Они редко заключают браки. Предпочитают не обременять себя сколько-нибудь длительными отношениями. Поэтому многие женщины, которые оказались вовлечены в этот процесс, впрочем, как и мужчины, даже не подозревают, что стали родителями.

Свой резон в словах Арри был. Я представила, что случилось бы, если бы мне не удалось устоять перед страстным любовным наступлением Харора. Скорее всего, я бы даже не узнала, что через пару лет от нашей совместно проведенной ночи вылупился симпатичный новорожденный дракончик. А если бы даже и узнала – то вряд ли это всколыхнуло бы во мне горячие материнские чувства. Хотя наверняка бы мне было любопытно.

– А как же Гийемо? – спросила я. – Он ведь женат…

– Это тот редкий случай, который только подтверждает правило, – сказал Арри. – Гийемо ведь был королем в свое время. А драконы-короли куда чаще обычных драконов имеют дело с людьми. Поэтому, наверное, переняли от них некоторые традиции. Гийемо женат на Терезе много лет. Благодаря ему она почти не стареет, поскольку его аура питает ее и придает жизненные силы. Но Терезе пришлось заплатить за это. Хотя бы принятием драконьих традиций, таких непривычных и в чем-то диких для людей. Да, другие их дети здесь, в Огненных горах. Но Азиэля, которого Драконий камень признал будущим королем, пришлось отдать на воспитание семье верховного мага.

Мои глаза опять начали медленно, но верно округляться. Только я подумала, что хоть немного постигла извращенную логику драконьего образа жизни, как дашшах подкинул мне новую задачку.

А ведь я обязана буду участвовать во всем этом безобразии. Я присутствовала при перерождении короля, он признал меня своей верховной жрицей. Неужели через несколько лет мне на воспитание отдадут чужого младенца?

«Ага, стало быть, сам факт замужества за Вэйландом тебя уже не смущает», – с сарказмом буркнул внутренний голос.

Смущает, конечно. Но пусть он сначала меня найдет. Пока у меня вполне успешно получается сбегать.

«А вот от Харора ты не сумела сбежать, – занудно напомнил внутренний голос. – Получается, и на твой дар есть противодействие. Это лишь вопрос времени, когда Вэйланд найдет тебя. Тем более, как сказала Тереза, он уже на пути сюда. И потом всю жизнь, что ли, бегать собралась? Не лучше ли будет нормально поговорить с верховным магом? Вдруг он тоже не в восторге от происходящего? С Генриеттой, по крайней мере, он весьма неплохо ладил. Если Вэйланд поможет тебе вернуться в родной мир, то на роль верховной жрицы изберут другую. Возможно, он сам хочет такого развития ситуации».

Я нахмурилась. Так-то оно так, конечно. Наверное, это в самом деле будет для меня наилучшим решением. Я отправлюсь к себе. Заживу привычной жизнью. Помирюсь с Владом…

– Ты как-то погрустнела, – в этот момент прозорливо заметил Арри. – Неужели перспектива воспитывать будущего наследника престола настолько тебе не по душе?

– И это в том числе, – буркнула я. Вздохнула и полюбопытствовала: – А вообще, как так вышло, что Гийемо еще жив, а его сын уже занял престол? Я думала, смена правителя возможна лишь после смерти предыдущего короля.

– Драконы живут тысячелетия. – Арри негромко хихикнул, словно позабавленный моим вопросом. – И, поверь мне, власть совершенно не прельщает их. Для дракона самая искренняя любовь – это любовь к небу и полету. Во дворцах им скучно и душно. Поэтому каждый из правителей Альгендии только и ждет того момента, когда Драконий камень выберет преемника. После чего с чистой совестью сбегают сюда, в Огненные горы. Здесь они охраняют границы. Здесь пестуют молодняк. А когда вся эта суета окончательно надоедает им – уходят.

– Куда? – спросила я.

– За край неба, – с тихим благоговением в голосе ответил Арри. – Я видел однажды этот момент. Дракон был таким величественным, таким огромным, что закрыл все небо, когда пролетал над нашими норами. Сначала мы бросились врассыпную, подумав, что пожаловал очередной охотник. А потом… Потом он начал подниматься все выше и выше к пылающему солнцу. Я стоял и смотрел, как его тень становится меньше и меньше. И никогда в жизни я не плакал так сильно. Не из-за грусти, нет. Я понимал, что происходит нечто совершенно невероятное. Настоящее чудо. Кто-то говорит, что старые драконы становятся новыми звездами. Кто-то – что они долетают до самого Солнца и кормят его своим огнем, не давая погаснуть и спасая всех нас от мрака и ужаса вечной ночи. Но на самом деле никто не знает, что именно происходит и куда драконы исчезают.

Арри замолчал. Я не могла видеть сейчас дашшаха. Точнее сказать, я вообще не могла его видеть. Но почему-то не сомневалась, что на его глазах сейчас сверкают слезы.

– Вот, в общем-то, и все, – после долгой паузы завершил Арри, когда я уже подумала, что продолжения не последует. – Драконы – наши стражи от нечисти Темных пустошей. Да, у них странные и необычные традиции. Они относятся к своим детям не так, как мы или люди. Они редко влюбляются до такой степени, что становятся готовы разделить свою силу и долголетие с другим человеком. И еще реже им улыбается Единый, благословляя на рождение новой жизни. Но они – наши стражи. Только они стоят между нами и Темной пустошью. Минует еще год – и Харор получит разрешение покидать Драконий замок. Наверняка первым делом он отправится в человеческие селения, силясь утолить сексуальный голод. Будет балагурить, разобьет множество женских сердец, но будь уверена – если рядом с ним случится несправедливость, то Харор первым встанет на защиту.

Я кисло поморщилась от неуместной патетики в словах дашшаха. Да, пафос определенно хорош, но в меру.

Затем посмотрела на будущего защитника всех униженных и обездоленных.

Он мирно дремал, любовно прижимая к себе опустевшую бутылку.

Одно хоть радует: на подвиги его вряд ли потянет сегодня. Главное, не разбудить ненароком.

– Заснул, – чуть слышно прошептал Арри. – Это хорошо. Пойдем отсюда. Пусть спокойно отдыхает. Хоть и считается, что для дашшаха нет участи лучше, чем стать чьим-нибудь фамильяром, но все-таки приятного мало: прятаться по норам от драконьего пламени.

В голосе невидимого зверька при этом прозвучала острая и резкая тоска. И мне не надо было объяснять, из-за чего. Наверняка его не устраивает это посмертное существование. Жить при каком-то драконе, который мало того что послужил причиной твоей смерти, так и не обращает на тебя особого внимания. Со скуки умереть можно!

«Он и так уже мертв», – как и следовало ожидать, пробурчал внутренний голос.

Меня внезапно переполнила нежность к этому самому Арри. Пожалуй, он был единственным существом в этом мире, который отнесся ко мне с должной мерой уважения. Не смеялся над моими глупыми вопросами, а по мере сил и возможностей ответил на все, что меня интересовало. А ведь казалось бы – что было бы проще плюнуть и посоветовать мне самостоятельно разбираться со всеми непонятными традициями чужого мира.

– Ты такой хороший, – прошептала я. – Такой… умный.

– Чего? – настороженно переспросил Арри. – Ты о чем это сейчас? Обычный я вроде.

– Ты мне все объяснил, – не унималась я в своем приступе любви к невидимому зверьку.

– А что мне еще оставалось делать? – Арри непонимающе фыркнул. – Ты спрашивала – я отвечал. – Добавил тоскливо: – И вообще, если честно, я редко с кем разговариваю. Когда Харор трезвый, то предпочитает игнорировать мое существование. Так, буркнет только иной раз какое приказание. А когда он пьяный, то помалкиваю уже я. Потому как боюсь случайным словом напомнить про существование дашшахов. Ведь тогда он точно ринется в очередной боевой вылет.

– Подожди, ты ведь теперь его фамильяр. – Я нахмурилась. – Разве не должны вы постоянно общаться? Все-таки как-никак ты хранитель магической силы… Ну, если я правильно поняла твою роль.

– Драконам не нужны фамильяры, – грустно признался Арри. – Драконья магия слишком сильно отличается от человеческой.

Я совсем было собралась в очередной раз сделать умное выражение лица, притворившись, как будто понимаю, о чем речь. Но тут в моей голове забрезжила некая догадка.

Так, кажется, я начинаю понимать, почему не сумела сбежать от Харора. Уж не в этом ли дело? Все то время, что я провела в Драконьем замке, мне ни разу не удалось переместиться в пространстве. А ведь я пыталась. По всей видимости, мой дар каким-то образом блокируется здесь.

Одно радует – Вэйланд не дракон. У него не получится посадить меня на поводок.

«А вот король – дракон, – пугливо шепнул внутренний голос. – Выходит, если Азиэль захочет, то ты навсегда останешься подле него».

Я недовольно передернула плечами. Как-то не радуют меня подобные рассуждения. Впрочем, Вэйланда рядом пока нет. Да и Азиэль далеко.

– Ах, с каким удовольствием я бы стал фамильяром для обычного человека! – вздохнул Арри. – Для того, кто не обращался бы со мной как с пустым местом!

Харор что-то недовольно буркнул во сне, всхрапнул и поближе подтянул к себе пустую бутылку.

Я смущенно заерзала на стуле. Что скрывать очевидное, мне было очень жаль невидимого зверька. Кто еще по доброй воле ответил бы на все мои вопросы?

– А это возможно как-нибудь сделать? – спросила я. Поторопилась разъяснить: – Ну, то есть ты можешь уйти от Харора?

– К кому? – грустно спросил Арри. – Тут же на многие мили вокруг одни драконы.

– К Терезе, например, – осторожно проговорила я, вспомнив про жену Гийемо.

Кстати, не думаю, что она стала бы обижать дашшаха. По-моему, она очень милая и приятная женщина.

– Я не могу покидать жилище Харора, – признался Арри. – По крайней мере, без его на то позволения. А он прячет меня. Стыдится. Фамильяр для дракона – это позор.

Хм-м…

Я задумчиво нахмурилась. Почесала затылок, затем подбородок и нос. И, наконец, величайшим усилием воли остановила этот приступ нервной почесухи.

Как-то странно дело обстоит. Получается, сложившаяся ситуация не устраивает ни Харора, ни Арри. Первому вообще не нужен фамильяр, а второму слишком одиноко жить рядом с тем, кому неприятно его присутствие.

– По-моему, это очень неправильно, – с сочувствием произнесла я. – Неужели совсем ничего нельзя сделать?

– Теоретически можно, наверное, – после долгой паузы неуверенно проговорил Арри.

И опять замолчал.

Ну вот кто так делает? Только что был таким разговорчивым, а теперь каждое слово из него клещами тянуть следует.

– И что для этого надо? – терпеливо продолжила я расспросы.

– Нужен человек, который согласился бы принять меня как фамильяра, – повторил недавнее условие Арри. – А еще необходимо, чтобы Харор согласился меня отпустить.

– И все? – Я не удержалась и презрительно фыркнула.

Право слово, пустяки какие-то! Я уж испугалась, что потребуется проведение какого-нибудь жутко сложного ритуала. Или, что еще хуже, для освобождения Арри мне придется убить Харора.

– Разве этого мало? – уныло протянул дашшах. – Я ведь уже сказал, что людей в Огненных горах нет. Кроме Терезы, которая вряд ли придет сюда.

– Так я же есть! – Я аж подпрыгнула на стуле. – Я! А я самый что ни на есть человек! И я уже здесь!

«Э-э… Анюта, а тебе точно следует в это лезть? – опасливо шепнул внутренний голос. – Мало ли о чем мог умолчать Арри. Как-то все слишком складно и гладко в его изложении выглядит. По какой-то ведь причине дашшахи стали здесь нарицательным словом. Помнится, даже Вэйланд о них в сердцах поминал. Так ли эти создания невинны и безопасны?»

Я досадливо мотнула головой. Пока я от Арри никакого вреда не видела, одну пользу. Кроме того, я чувствовала, что он не обманывает меня. Вот просто чувствовала – и все тут. Интуиция подсказывала мне, что Арри не желает мне вреда.

«Интересно, где была твоя интуиция, когда ты познакомилась с Владом?» – не удержался от подколки глас моего рассудка.

А вот теперь я кисло скривилась. Даже самой стыдно вспоминать, что Влад мне не понравился с первого взгляда. Такой весь прилизанный из себя, воспитанный. Но мама, которая, собственно, и познакомила нас, была от него без ума. Он являлся сыном ее давней знакомой. И я словно услышала ее голос в своих ушах. «Такой милый молодой человек. Уже тридцать лет миновало, а с личной жизнью не везет. Но это потому, что работает много. По клубам не ходит, а на улицах знакомиться не умеет. А главное, Анюта, он очень хорошо зарабатывает! И квартира своя».

Эх, как часто потом я мечтала вернуться в этот момент и ответить матери известной народной мудростью. Мол, все мужчины после тридцати подобны общественным уборным. Все приличные заняты, а со свободными и сам не захочешь иметь дело, ибо грязно очень. Правда, она бы наверняка обиделась. А скорее всего – припомнила бы мне массу еще менее приятных выражений и пословиц про девиц, которые слишком усердно перебирали женихов, а в результате остались ни с чем. По-моему, самым страшным кошмаром моей матери было то, что ее дочки так и не выйдут замуж и не познают так называемого женского счастья.

Как бы то ни было, но глупо винить в собственных ошибках кого-то другого. В конце концов, мать не приковывала меня наручниками к Владу и не грозилась выгнать из дома, если я уйду от него. Напротив, я уверена, она в любой момент примет меня обратно. Правда, вряд ли поймет причины нашего расставания и примется сетовать каждый удобный и неудобный момент на то, какого отличного парня я лишилась из-за привередливости. А что самое страшное – с усердием, достойным лучшего применения, ринется устраивать мою личную жизнь дальше.

Впрочем, не суть. Я немного отвлеклась. Сейчас у меня имеются другие проблемы.

Итак, я верила, что Арри не обманывает меня. Но если так, то я не видела особых причин не помочь ему. Подумаешь, ну появится у меня фамильяр – ну и что из этого?

«Но ты ведь не знаешь, что это вообще такое!» – перепуганно взвыл внутренний голос, оценив мою твердую решимость освободить дашшаха из-под рабского драконьего гнета.

– Получается, ты не против обзавестись фамильяром? – робко уточнил Арри.

– Если ты пообещаешь, что будешь себя хорошо вести, – строго сказала я.

– Какой смысл ты вкладываешь в это понятие? – переспросил дашшах.

– Ну… – Я задумчиво затеребила растрепавшиеся волосы. Затем принялась загибать пальцы, перечисляя свои требования: – Во-первых, не надоедай мне. Во-вторых, не делай пакости. В-третьих…

На этом моменте я споткнулась. Елки зеленые, а ведь и впрямь я ничего не знаю про фамильяров. Как их содержать-то надобно?

– Я никак тебя не побеспокою! – горячо заверил меня Арри. – Только, пожалуйста, разговаривай со мной иногда.

Разговаривать… В принципе это одно из самых простых условий. Что скрывать очевидное, поболтать я люблю. К тому же Арри представлялся мне просто-таки кладезем информации об этом мире, которой он с видимым удовольствием делился со мной.

– Осталась одна загвоздка, – продолжил Арри, поняв по моей довольной улыбке, что я не имею ничего против. – Харор. Я не могу поменять хозяина без согласия предыдущего владельца.

Харор…

Я посмотрела на дракона, который, одурманенный алкоголем, мирно спал и выводил звучные рулады носом, вряд ли подозревая, что речь сейчас идет о нем.

А вот мне кажется, что с этим проблем как раз не будет. Арри сам сказал, что Харор стыдится самого факта наличия у него фамильяра. Мол, драконам не положено и все такое прочее. По-моему, дракон будет только счастлив отделаться от этой проблемы.

Осталась только одна мелочь – добиться от него этого самого разрешения. И, думаю, лучше всего это сделать прямо сейчас! Как там говорится? Куй железо, пока горячо!

«А может, все-таки лучше дождаться утра? – пискнул глас рассудка. – Пусть Харор проспится. Кто знает, чего ожидать от пьяного дракона, раз даже трезвыми они способны на всякие глупости?»

Но я лишь досадливо мотнула головой. А мне кажется, лучше провернуть все прямо сейчас. Протрезвев, Харор вполне может отказаться от выполнения моей идеи. Просто из-за природной вредности. Или же поторопится вернуть меня обратно к Терезе и Гийемо, даже не выслушав про Арри.

– Ты что задумала? – заволновался невидимый дашшах, когда я встала и с самым решительным видом отправилась к Харору.

– Сейчас тебя освобождать буду, – торжественно пообещала я.

– Прямо сейчас? – почему-то ужаснулся Арри. – Анна, давай лучше отложим сие мероприятие до утра. Я уже говорил, что Харор…

Но было поздно. У меня настолько зудело примерить роль спасительницы угнетенных и освободительницы униженных, что я просто не могла ждать. Поэтому опустила руку на плечо дракону и как следует потрясла его. Очень хорошо потрясла. Так, что несколько раз Харор с гулким пустым звуком приложился лбом о деревянную столешницу.

Это возымело свой результат. Почти сразу Харор открыл мутные глаза и с каким-то первобытным ужасом воззрился на меня.

– А? – отрывисто спросил он. – Что случилось? Нападение?

– Отдай мне своего дашшаха, – сразу же взяла я быка за рога. Ну, или как будет вернее сказать – дракона за крылья.

Увы, из моей фразы Харор уловил только последнее слово. Его зрачки вертикально сузились, рот искривила жестокая гримаса.

– Дашшахи… – с горячей ненавистью выдохнул он. – Неужто эти проклятые дети Темных пустошей вновь нарушили покой мирных селений?

– Да ничей покой мы никогда не нарушали! – плачущим голосом воскликнул Арри. – Мы ведь грызуны. Да, бывает, что посевы портим. Но только посевы…

– Отвратные выродки Разделенного бога! – взревел Харор и вскочил на ноги. При этом тяжелый дубовый стул, на котором он сидел, не просто упал, но отлетел далеко в сторону с легкостью пушинки.

Мне стало как-то не по себе. Пожалуй, стоило прислушаться к гласу рассудка. Это была далеко не лучшая идея – лезть к еще не протрезвевшему дракону.

– Послушай, да все в порядке! – повысила я голос, пытаясь достучаться до здравого смысла Харора, который и не думал пробуждаться, утопленный количеством выпитого. – Я просто хочу, чтобы дашшах…

– Я уничтожу это отвратительное племя! – опять не дал мне договорить Харор.

Его глаза теперь заливала небывалая, неестественная синева. Узкий зрачок просто не мог принадлежать человеку. На какой-то миг мне почудилось, будто фигура Харора задрожала, искажаясь. Словно смотришь на марево в жаркий день.

– Я уничтожу его пламенем! – продолжил бесноваться Харор. – Выжгу все их мерзкие вонючие норы дотла! Ненавижу дашшахов! Не хочу их видеть, не хочу о них слышать, желаю стереть само упоминание о них из истории!

Я испуганно икнула. Ой, такого поворота я никак не ожидала. Бедные дашшахи! Сдается, из-за моей глупости им придется пережить еще один драконий налет. Им, конечно, не привыкать, но все равно. Надеюсь, что хотя бы новым фамильяром в результате оного Харор не обзаведется. А то меня точно муки совести замучают.

– Успокойся, Харор, – попыталась воззвать я к здравому смыслу беснующегося дракона. – Остынь. Никто ни на кого не нападал. Я просто…

Харор взглянул на меня, и я осеклась. В его глазах более не оставалось ничего человеческого. Они до краев были наполнены бушующим синим пламенем.

– Ты с-станешь с-свидетельницей моего подвига! – с отчетливым змеиным присвистом выдохнул Харор.

Я попятилась. Честно говоря, не хочу я быть свидетельницей никакого подвига. По-моему, самое время драпать.

И на сей раз мой загадочный дар, как ни странно, отозвался на мой зов. В углах комнаты зашевелилась быстро густеющая тьма. А через мгновение ее волна закрыла меня с головой.

Я с облегчением выдохнула. Фух, как хорошо, что Харор не успел накинуть на меня свою странную ловчую нить, которая помешала мне переместиться в прошлый раз. Надеюсь, теперь я попаду в более гостеприимное место. Хотя что может быть хуже соседства с разъяренным пьяным драконом?