Что-то в глазах и форме носа казалось Иво Андричу знакомым.

Если смотреть с расстояния в несколько метров, то портрет становился осмысленным, цепкий умный взгляд и женственная, четко очерченная верхняя губа оказывались вдруг где-то виденными.

При хорошей памяти на лица Иво часто бывало сложно поместить их в нужное воспоминание. Легкая фрустрация, нечто сродни тому, что чувствуешь, обнаружив, что человек, с которым ты поздоровался на улице, – вовсе не тот, с кем ты познакомился на вечеринке, а просто диктор теленовостей.

Через несколько минут Иво удостоверился, что знание о прототипе – еще не все.

Что-то в изображенном лице было настолько знакомо Андричу, что он решил проверить свою догадку. Глаза, подумал он и достал мобильный.

Поискав в галерее снимков, он нашел папку под названием «Фабиан Модин».

На фотографиях был мертвец, но Иво увидел те же глаза, что и на картине.

Он посмотрел следующие снимки.

Глаза – точь-в точь такие, совпадение полное.

Когда Иво просил Эмилию Свенссон сфотографировать картину, в дверь постучали, и он вышел в прихожую открыть.

Явился человек, заменивший Хуртига, – новый руководитель расследования.

И это было очень хорошо знакомое Андричу лицо.