Глава VI
Неожиданности

Совещание у генерала имело обширный характер. Даже если среди них был крот, то он уже ничего поделать не мог.

Первым выступил капитан Зелинский, которого Сумской отправил в колонию.

– Побег из колонии Беландина носил индивидуальный характер. Он был свидетелем расстрела троих заключенных. Характерно то, что стреляли из «ТТ». Возможно, из того, что мы нашли в квартире Киры. До этого он лежал в схроне вора в законе Сошальского. Там мы нашли следы от пистолета. К тому же Сошальский сидел в той же колонии. Его взаимоотношения с убитым нам не известны. Чтобы не попасть под раздачу, Беландин бежал, забравшись под кузов грузовика, лег на карданный вал, и, чтобы его не закрутило, уперся ногами в рессоры. Опасный трюк, но жизнь дороже. С тех пор он исчез, пока мы не нашли его мертвым. При обыске в его комнате была найдена записка с именем «Вера». Читаю содержание.

Капитан положил письмо перед генералом.

– Вера, как я понимаю, это Сошальская?

– Да, – подтвердил капитан, – в то же время он сидел в той же колонии, что и ее муж.

– Если предположить, что Вера дала согласие. Беландин из схрона достал тот пистолет, а она забрала деньги, отсчитав кучку ему на пропитание. Затем Вера решила завладеть акциями. Тот же Беландин убил зама, но упустил Киру. Кира инсценировала самоубийство мужа. У нее не нашлось другого выхода. Убийцу она не видела. Беландин отличный домушник. Он прошел в квартиру и шлепнул Гену Воронцова. Не ясно, почему он не тронул Киру. Возможно, Вера ее запугала. Или оставила ее на потом. Ведь ее никто не подозревал и у нее алиби. Она ехала в поезде. И у нее есть свидетели.

Встал майор Воронихин.

– В письме говорится, что стрелок не пользовался табельным оружием, а стрелял из «ТТ». Сам Сошальский убит из того же «ТТ». Похоже на Беландина. И Геннадий Воронцов убит из «ТТ». Все складывается. Но зачем Вере убивать Беландина? Он был ее верным псом.

– Слишком много знал, – отрезал генерал. – К тому же тянул из нее деньги.

– Опять предположения и ни одного факта, – хмуро пробурчал криминалист. – У нас есть орудие и пули. Доказательств нет.

– А если расстрелом занимался кто-то другой. Ведь в то же время в колонии находился майор Сумской. Он знает всех и даже Киру Колпакчи, по мужу Дроздову, и Веру Сошальскую.

– Ты, Сережа, уже не знаешь, к чему цепляться. Скоро и меня заподозришь.

– Историю с побегом Беландина он придумал на ходу. Никаких групповых побегов в колонии не было, – продолжал Воронихин. – Второе. Вера постоянно ездила в колонию и получала с мужем свидание на сутки. А по уставу положено раз в полгода. Значит, она ему щедро платила. Тут есть что добавить майору Шкловскому. Он прибыл из Питера.

Майор положил на стол ксерокопию чистосердечного признания Киры Колпакчи. Где она выдала все имена подруг по работе.

– Сумской приехал в Питер за новой партией зэков. Его никто не знал. И отдел нравов попросил его заняться притоном Фаины Соболевской. Клофелинщицы очистили карманы сотни клиентов. Он выловил Киру Колпакчи в отеле «Савой» и обещал ее отпустить, если она напишет признание. Она написала, но одно имя скрыла: своей близкой подруги. Потом они обе переехали в Москву, вышли замуж и сменили фамилии. Все оказались за решеткой. Подругой Киры была Вера Сошальская. Вот альбом с девочками, и в нем Вера появляется во всех ракурсах. На скамье осужденных не хватало только двух из общей коллекции: Киры и Веры. Но тогда альбом не нашли, он только теперь попал ко мне в руки. Эти две опытные проститутки были, а может и есть, хорошие подруги. Думаю, за услугу Кира отдала ей акции, потому ее и не убили. Однако из Гагр в Питер приехали два трупа в цинковых гробах. Среди них Фаина Соболевская и новенькая Рита Хохловская. У одной перерезано горло, другая убита из «нагана». Это случилось в ночь на двадцать пятое. А двадцать пятого пришла анонимка из Адлера. В ней говорится о гибели Киры. Билет на Москву она купила двадцать четвертого. За день до убийства. На этом месте в вагоне ехал мужчина с ее билетом до Москвы, но вышел в Туле. Если Кира жива, то могла обменяться билетами. Ее убийство скорее всего блеф. Вера отдыхала в Крыму, так что женщин она не убивала. Мы даже проверили ее соседа по купе. Все совпадает.

Генерал отрицательно покачал головой:

– Вера отпадает, подполковник Сумской из города не отлучался. Остается только Кира.

– Есть еще одна загадка, – подал голос криминалист. – Если Геннадия Воронцова убил профессионал, то кто убил парня стрелой в Нагатино? Мы и там, и там нашли отпечатки морилки на стреле и на журналах в спальне. Есть кто-то еще, о ком мы ничего не знаем. Наемник. Сегодня таких нетрудно найти. Может, он убил баб из Питера и Киру. Тогда кто его нашел? Вера? Он мог быть ее бывшим клиентом, которого она обчистила и принудила его к сотрудничеству. С него все и началось.

Воронихин опять влез в разговор.

– Копия чистосердечного признания Киры хранилась только у подполковника Сумского. Он ее никому не давал, а на этом крючке держал Киру. Когда он решил избавиться от нее, то передал ксерокопию признания Фаине. Мы случайно наткнулись на копию при обыске квартиры убитой Фаины. Там же нашли и альбом с фото и тетрадь с расшифровкой фотографий. Низкий поклон «мамочке» шалашовок. Красотки были на все готовы и решили отомстить. Они поехали в Гагры, но Кира заметила их раньше и пришила. А потом написала письмо.

– Хорошо. Складно, – сказал майор Шкловский, – но откуда Сумской знал адрес Киры и отправил за ней убийц?

– Думаю, она обратилась к нему за помощью, – сказал Воронихин. – Она же убила мужа и уже висела на волоске перед разоблачением. Вот он ей и дал адресок в Гаграх, чтобы она там отсиделась. А заодно послал туда шлюх, чтобы покончить с ней.

– Выходит, Сумской и Кира связаны одной веревочкой. Но что она могла иметь против него? – спросил капитан Зелинский.

– Этого мы не знаем, – ответил Шкловский. – Да это и не важно. Главное, что он держал ее в ежовых рукавицах. Вы забываете, ведь это он заставил ее написать чистосердечное признание. Значит, они были знакомы больше пяти лет. Дальнейшие отношения между ними нам не известны.

– И это ей надоело, и она решила его убрать, – добавил криминалист. – Фаина убита из «нагана», в Михаила стреляли из того же оружия. Первым делом надо найти Киру. Тогда хотя бы половина истории будет понятна.

В то время как Глеб и Вера скрывались на даче в Подмосковье, не выпуская оружия из рук, Кира не находила себе места. Она знала, что Михась жив и первое, что он сделает, выйдя из больницы, найдет ее. Опередить его не получится. У этого пройдохи везде связи. Он дохлую мышь найдет в катакомбах. Пройти в больницу нереально даже под видом медсестры. Этого мало. Михась должен быть уничтожен. Он убьет всех, только тогда вздохнет свободно. А лучше бы не дышал. Кира ценила свою жизнь, она жила в роскоши и не жаловалась на безысходность. К тому же ей везло. Ее никто ни в чем не разоблачал, до случая с Михасем в Питере. Вот тогда она трухнула. А Михась опытный и опасный враг. Ходить по квартире и считать углы она не намеревалась. Нужно действовать быстро и решительно.

Чего-чего, а решительности в этой женщине хватало. Даже в молодости, когда она пошла на панель. Не так грубо, конечно. Просто к ней подошел иностранец в баре и захотел познакомиться. Она ответила ему просто: «Сто долларов, и знакомство состоится». Кира всегда себя оправдывала, что бы она ни делала. Отравила отца? Так этой сволочи и надо. Ее мать умерла, когда девочке исполнилось тринадцать. Но отец не очень страдал. На следующий день он залез к дочери в постель. Она брыкалась как могла. Бесполезно. Он ее насиловал чуть ли не каждый день, и тогда впервые она узнала, что такое аборт. Через две недели она сбежала из дома, но он ее нашел. Жизнь превратилась в ад. Он начал бить ее, и тогда она его отравила. Лишила жизни. Вместо похорон пошла на танцы. Там ее и подцепил сутенер Фаины. У нее оказались деньги, а потом и наследство. Всё, кроме угрызений совести. На могиле отца Кира ни разу не появлялась.

Итак длилось немало лет, пока ее не нашел Михась. Своих подруг по бизнесу Кира не выносила. Особенно тех, кто работал ради удовольствия, некоторые из них были замужними. Она сдала всех, кроме Веры, с которой жили под одной крышей. И у той тоже была судьба не сахар. Но Вера ее снабжала хорошими, мудрыми советами. И она многому от нее научилась.

Кира удачно вышла замуж, а Вера попала в бандитский клан. Тогда они и решили избавиться от своих мужей. Кира устроила ее в компанию к своему мужу – его секретаршей, все знала о ее похождениях, даже о том, что Вера спит с ее мужем. Но ее это не трогало.

И вот в их жизни появился Михась. Коварный злой демон. Слишком хитрый и опытный. А главное, он мог убить человека не задумываясь и при этом считался образцом полицейского.

Одно было ясно. В больнице она его не достанет. Он должен выйти или бежать. Но с какой стати? И долго мучаясь, она придумала. Все началось с простого. В тихом укромном месте она подкараулила обычного сержанта полиции, огрела его кирпичом по голове, затащила в подъезд и раздела до трусов. Документы забрала, но табельный пистолет не тронула. Следующий ход опасный. Она купила в магазине медицинских принадлежностей униформу для врачей. Третий ход усложнился еще больше. Кира выяснила, где лежал раненый Сумской. В тот день на окружной дороге произошла крупная авария. Четырнадцать человек пострадали. Часть раненых повезли в больницу, где лежал Сумской. Суматоха помогла ей пройти в ворота и зайти в корпус травматологии. Нюхом она нашла раздевалку и с одного из халатов сняла карточку аккредитации, без которой передвижение по корпусам и палатам было невозможно. Теперь она имела свободное передвижение. Сейчас это главное. Восьмиэтажное здание по 30 палат на каждом этаже. Искать иголку в сене она не собиралась. Кира поднялась на последний этаж и проверила замки на дверях. Двери на крышу не запирались вообще. Она покинула больницу, но уже как официальное лицо. Висюльку на кармане никто не проверял. Достаточно того, что она есть, а фото слишком маленькое. Все шло по плану. Случайно она узнала фамилию начальника управления, где работал Михась. По ходу сбора информации ей приходили новые идеи. Самое простое было найти бомжа с подвешенным языком, проворного, быстрого, находчивого, но без денег, продававшего искусственные цветы, ворованные с кладбищ. Его она купила за тысячу рублей. Для мужика это были огромные деньги. Условия простые и для авантюриста несложные. Его одели в милицейскую форму и дали задание. Сама же Кира поднялась на крышу с четырехметровой веревкой в три ночи.

Полицейский сержант пришел в больницу и показал конверт дежурному.

– Я лично от генерала Коблова. Мне нужно передать пакет подполковнику Сумскому. Могу войти к нему с охраной для его же безопасности.

– Мы сами передадим пакет.

– Не пойдет. Приказ генерала не обсуждается.

Вызвали офицера, и тот лично провел сержанта в одноместную палату Сумского, прихватив с собой автоматчика.

Сержант вел себя по-деловому. Он передал конверт больному и невзначай взглянул в окно. Примета отличная. Ветвистый клен рос прямо под окном.

Отдав честь, сержант ушел. Его сопроводили до выхода. Недалеко от больницы он встретился с Кирой.

– Результатов добился?

– Конечно. Ты была права. Он лежит в восьмиэтажном корпусе, куда всех калек сваливают. Вонища невыносимая. Конверт он принял молча. Мужик идет на поправку. Я зашел, а он за столом чай пил. На меня даже не взглянул. Рожа была удивлена, когда я сказал, что от генерала. Велено передать лично в руки. Читать при охране он его не стал. Глаз от чашки не отводил. Теперь главное. Шестой этаж. Окна на юг. Точно под окном раскидистый клен. Карнизов нет. Стена гладкая, оштукатуренная. На окнах жалюзи. В палате лежит один. Под охраной. При входе в корпус сидит дежурный, но людей в белых халатах не проверяют. Вечером крыша не просматривается. На территории больницы очень много высоких деревьев. Травматологический корпус – бежевый с белым. Самый высокий. У лифта стоят санитары. До его палаты я добирался полчаса. Меня спасало имя генерала. Все прошло чисто.

– Ты машину водить умеешь? – спросила Кира.

– До того как моя жена выписала меня из квартиры, я ездил на «Мерседесе». Сделал глупость, продал свою квартиру и переехал к ней. А когда она нашла себе нового мужа, то тут же меня выписала. Из дома ушел с маленьким чемоданчиком. Вот и оказался на улице. Я же в дом ничего не покупал, и женаты мы были только три года. Жизнь дураков любит.

– Подъедешь к южной стороне больницы. В три ночи. И будешь ждать меня. Но не на «Мерседесе», а на старых «Жигулях». Дальше я скажу чего делать. Получишь еще пару тыщонок, а пока держи одну. Если все пройдет гладко, получишь премию. А теперь разбежались.

Бомж был не дурак. Он понимал, чем дело пахнет. С этой стервы он не слезет, пока не получит своего. Как-никак, а кандидатскую он защитил. Мозги кумекали.

Прихватив веревку и ножовку, Кира отправилась больницу. Ламинированный бейджик блестел на ее груди. А на рюкзачок никто не обратил внимания. Она по лестнице поднялась на восьмой этаж и вышла на крышу. Здесь началось самое опасное. Еще в первый свой приезд она изучила здание. В метре от окна Сумского проходила водосточная оцинкованная труба. То, что она и хотела увидеть. Когда стемнело и двор опустел, она привязала один конец веревки к перилам безопасности и, как десантник, спустилась на пятый этаж, обмотав себя веревкой вокруг талии. Дальше перепилила крепежное кольцо, держащее трубу водостока. Работа требовала аккуратности. Пила создавала шум. Пилила с перерывами. Потом залепила пластилином разрез, чтобы труба как-то держалась на месте. Уже выдохшись, она с трудом поднялась по веревке на крышу. Выйдя на лестничную площадку, Кира затаилась. Скоро он дозреет.

Письмо от генерала было напечатано на машинке и без подписи. Он это понимал. Генерал предупреждал его. И правильно делал. Это письмо он предъявит в уголовный розыск. Это даже не письмо, а записка.

«Миша! УГРО завело на тебя уголовное дело. Они раскопали много подробностей против тебя. На твоей стороне никого не осталось. Готовься к защите. У тебя мозги светлые. Жаль, что ты сам не можешь найти убийц. Из больничной палаты следствие не ведут».

Да, это главное, и он это понимал. Побег ему подсказывал сам генерал. Надо действовать. Не будь Киры, Веры и Глеба, он вышел бы сухим из воды. Проклятые свидетели. Но их гибель могут свалить на него. И все же это лучше, чем если они заговорят.

Он решился и тихонько открыл окно. Водосточная туба проходила слева. А левая рука была свободной и дееспособной. Метр – пустяки с его ловкостью. Он очень долго примерялся и, наконец, прыгнул. Водосточную трубу обнял как родную мать и прижался к ней. Теперь назад пути нет. Обратно в окно он не попадет. Правая рука не действует. Он отдышался и начал медленно спускаться вниз. Но на пятом этаже труба резко отошла от дома, и он повис в воздухе. «Это конец!» – мелькнуло в его голове. Через несколько секунд труба оборвалась, и с ней в обнимку он полетел вниз.

В это время дежурная медсестра вышла из корпуса. Она не оглядываясь прошла между деревьев и оказалась у забора. Кире опять понадобилась веревка. Забор был высоким, деревянным. Она в считаные секунды перемахнула через него и очутилась на аллее парка. Машина с водителем ждала ее возле входа. Она села в нее и сказала ехать в Марьино.

– Это же к черту на кулички! – удивился водила.

– По окружной недалеко. Зато нас ждет там накрытый стол, выпивка и закуска, а может, и больше.

Да, о такой женщине он даже не мечтал.

Подъезд дома, где сломан домофон, она приметила давно.

– Ну как работа, удалась? – спросил он усмехаясь.

– Удалась, – ответила Кира.

– Конечно. Большого ума не надо. Мне плевать. Вот только гонорарчик маловат.

– А сколько ты хочешь?

– Тысяч пятьдесят, и мы в расчете.

– Что ж, ты этих денег заслужил. А значит, получишь.

Когда они вошли в подъезд и он оказался на шаг впереди, Кира полоснула ему бритвой по горлу. Он даже не пикнул.

Труп она затащила в подвал. Затем скинула окровавленный халат и бросила его в рюкзак, достала туфли, переобулась. Привела в порядок лицо, волосы – и вновь стала красавицей. Перед ней останавливались все проезжающие мимо машины.

Она села в «Ладу», к частнику, доехала до соседнего переулка, недалеко от съемной квартиры, и вышла. Когда машина уехала, она повернула в другую сторону. Через десять минут была уже дома. От дикого напряжения у нее сильно колотилось сердце. Кира выпила пузырек корвалола, две рюмки коньяка и не раздеваясь плюхнулась в кровать. Постепенно она успокоилась и уснула.

Одним везет, другим нет. Всегда есть две противоположные стороны: зло и добро. Убрать их борьбу между собой, и мир станет кислым, или постным, или пресным. Жизни без конфликтов не бывает. В противном случае все жили бы в мире. Сочиняя любую пьесу, драматург ставит себе вопрос: «А в чем конфликт?» – и на этом строится сюжет. Вспомните хотя бы Шекспира. Но это гений! Он умел выстраивать и конфликт, и сюжет, и красивых героев. Сейчас все проще. Но без злодея не обойтись. Особенно интересно, если читатель или зритель кино ему сочувствует. Так как все герои шаблоны и не вызывают большого интереса. А чем коварнее и хитрее зло, тем в душе рождается адреналин и вы начинаете присутствовать на матче, где ревут тысячи болельщиков и случаются драки.

Но это так, к слову или сюжету. Когда Кира спокойно спала, очистив душу от нечисти, бедняга Михась все еще оставался жив. Он не долетел до земли. Опять повезло. Но Михась уже понимал, что калекой останется на всю жизнь. Удар пришелся на ветви раскидистого клена. Правую руку спас гипс. На левой сломал палец. Сильно поцарапал спину. Но шум никого не разбудил. В парке продолжала стоять тишина. Его охранники спали крепким сном, в чем он не сомневался. Бессознательное состояние длилось минут десять. Он с трудом слез с дерева на мягкую травку и на четвереньках пополз к центральному выходу. Только там не запирали ворота на замок.

И опять удача стояла на его стороне. Охранника в проходной не было. Он подлез под шлагбаум и выбрался на улицу. Его побег имел свое преимущество. Липовую записку от генерала он оставил на столе. Когда честным человеком интересуется уголовный розыск, он сам хочет найти преступника. Запиской его выманили. Молодцы! Хорошо продумано. Да, дела не пряник. Он считал, что дурачков легко обвести вокруг пальца. Ан, нет! Теперь им легче найти его, чем ему найтит кого-то из них. Вера занималась скалолазанием и прыгала с парашюта. Глеб сильный, гордый противник. Но в деле трус. Зря он делал на него ставку. Решил, что снайпер всегда останется снайпером. Ошибся. Он обычный спортсмен. Вере на данный момент его гибель не нужна. Значит, все устроила Кира. Поняв свой промах, она решила добить его. Но каким хитроумным способом. Он бы не догадался. Вот только почерк один и тот же. Лезвием перерезала вены мужу, убила шлюх из Питера и никак не угомонится. А на нем она погорит. Михась не так прост, как она думает.

Надо где-то спрятаться. Михась нашел подходящее место на стройке. Темнота. Он на ощупь дошел до подвала. Больной был в грязной больничной пижаме. Нащупав что-то, Михась завалился. Боль не давала покоя. Но он не переставал думать о своем. Менты найдут трубу, и побег станет очевиден. Но где же труп? Падение с шестого этажа – не шутки. Пусть поломают себе голову. Все, что ему оставалось, так это взломать чью-то квартиру и переодеться. И опять ему ничего не пришлось делать. Когда рассвело и в подвал попали первые лучи солнца, он обнаружил, что ночевал в раздевалке рабочих. Любая одежда всех размеров. Комбинезон водопроводчика сидел на нем как влитой. Его выдавала загипсованная рука. Он вышел на воздух, его встретило обычное свежее утро. Около дома затормозило такси. Он тут же сел в него, едва на сбив приехавшего пассажира.

– Я в парк, дружок! – хмыкнул шофер.

– Мне нужно в центр, но с заездом в Измайлово. Пять счетчиков тебя устроит?

– Вижу, ты горишь. Ладно, поехали. Деньги вперед.

– Вот за ними мы в Измайлово и едем. Жена вчера зарплату получила, а я на больничном.

Машина тронулась. Водитель не выглядел надежным парнем. Михась определил его статус по татуировкам, зная в них толк.

– Три ходки имел? – спросил он невзначай.

Тот даже дернулся за рулем.

– А ты, я вижу, большой знаток.

– Еще бы. Пять раз нары протирал.

– Поди, в законники короновали.

– Мое дело. Адрес получил и вези.

Короткий разговор закончился быстро. Теперь Михась знал, что зэк на зэка не попрет. Ведь на данный момент его и слабый ветерок завалить может. Куда там с таким громилой тягаться силой.

Дома он переоделся, набил карманы деньгами и вышел. Машина его ждала. Он щедро расплатился с таксистом и вышел на Трубной. Теперь надо решать главные проблемы. Но с чего начать, он не знал.

Зато таксист все знал. Он развернулся и поехал к дому в Измайлово. Всех денег этот хрен с собой не унес. А если он особа коронованная, то не бедная. Все уже наплевали на воровские законы. Живут каждый сам по себе, если только не состоял в крупных группировках. А он не состоял. Три месяца как вышел, и зять пристроил его на не пыльную работенку. Мол, должок отдашь, когда заработаешь. Пора бы с ним рассчитаться. Тем более что дом у них был общим. Зятек его пригрел на первое время, а он уже поглядывал на сестру. Настоящей бабой стала, кровь с молоком, а та любила подарочки и денежки. А он «ноль» без перспектив. О крупном деле не переставал мечтать. А вдруг тут что обломится!

Глеб мечтал вернуться к нормальной жизни и рассуждал о возвращении домой очень осторожно. Его больше всего беспокоила жена, которая уже месяц не получала от него весточек. А Вера поняла, что именно такой мужик ей и нужен. Спокойный, сильный, который не боится стука в дверь, а временами даже ласковый. Конечно, его жена красавица, но слишком требовательная и капризная. С другой стороны, он ради семьи готов на все и может жить только проблемами семьи. А Вера ради него готова пойти на любое преступление, даже жизнью своей пожертвовать. А он? Воспринимал ее только как партнершу в деле и в постели. На нем пора ставить крест.

Такое решение приняла не она, а Кира, когда они встретились в укромной беседке парка Сокольники.

– Надеюсь, что на этот раз все удалось? – спросила Вера.

– Ты, милая моя, играешь роль наблюдательницы, а я шкурой своей рискую, и мне становится страшно. С прыжком с шестого этажа тоже провал.

– Не клюнул на удочку? – спросила Вера.

– Хуже всего, что клюнул. И даже еще что-то сломал, но остался жив. Труп так нигде не нашли. Менты голову ломают. Я с одним лейтенантиком завела роман, так он мне все докладывает. Одним словом, Михась в бегах. Где он – не известно. Планов мы его не знаем. Цели его понятны. До кого доберется первым, тому и крышка.

– Да он же инвалид, – сказала Вера.

– Значит, еще злее стал. С инвалидами вообще дело иметь опасно. Придется идти на опережение. Своего оружия у нас нет. Есть снайпер, и его мы можем подставить. Глеб не живет в своей квартире. Снимает угол. Домой идти боится. А в его доме висит целый арсенал.

– Все его оружие зарегистрировано. Какой дурак будет стрелять из оружия, зарегистрированного в полиции? – усмехнулась Вера.

– Тот, кто украдет это оружие. А из своего стрелять не будут, – ответила Кира и, помолчав, добавила: – Теперь твоя очередь идти на охоту, а я поваляюсь на диване с бокалом шампанского.

Значит, она берет на себя и убийство питерских шлюх, и ранение Сумского. Тем лучше. Только зря Кира считает ее дурой. Их поединок еще впереди. А сейчас у них более страшный общий враг – Михась! Этого зверя в одиночку не завалить, подумала Вера.

Ключ подошел нормально. На всякий случай Вера осмотрелась. Сейчас день, все на работе. Внизу ее ждет такси. Пока она открывала дверь, ей вспомнился другой эпизод. На одном приеме к ней подошел партнер из Астрахани, где собирались строить гигантский мост через Волгу. Он отвел ее в сторону и показал обязательства Киры. Она его уверяла, что все акции, то есть пятьдесят один процент, передаст ему, и даже цену назначила. Бешеные деньги! Парень из Астрахани согласился. Правда, не поверил ей. Во-первых, директор не собирался умирать в сорок шесть лет, а акции его собственность. Значит что, она собирается его убить? Маловероятно.

Гость и не подозревал, что Евгений уже мертв и его заместитель тоже.

Вера была очень удивлена. Скорее всего гость из Астрахани врет.

Кира ничего об акциях не знает – это во-вторых. Это обычная проверка. К тому же зачем он ей об этом рассказал? И в-третьих, акции у нее, она их выкрала из сейфа до появления полиции в офисе.

Для Веры это был лишь толчок. Она знала о богатствах Киры, которую деньги не интересовали. Тем более через убийство. Все наоборот. Это директор об этом подумывал, даже ее просил найти киллера. Все выглядело смешно. Похоже на игру с примитивным концом. Кто уцелеет, еще вопрос, но тут вмешался этот хитрый мент, которого она знала как облупленного еще по отсидке мужа в колонии. Вопрос в другом. Все ее планы провалились. Теперь на арене остались три главных противника. Она, Кира и Михась. Три противника – это слишком много, особенно когда они разыгрывают друзей. Но у каждого есть свой план. После слухов о гибели Михася все стали вести себя свободнее. Вера и Глеб вышли на работу. Только Кира бесследно исчезла. Но так и положено, если она мертва. Ее никто не искал, за исключением Глеба, Веры и, очевидно, Михася. Труп его так и не нашли. Значит, он жив и где-то затаился. И вероятно, найдет их первым. Так как злодеи имеют вечную жизнь. Вера тоже не подарок, а Кира обычная стерва. Глеба жаль. Но именно такие умирают первыми. Один раз человек споткнулся, и жизнь закончилась. Плевать. Ей он все равно не достанется. Ужасно лишь то, что чем больше она с ним общалась, тем больше влюблялась в него. Чувство доселе ей не знакомое. Но ее дело защищаться. И она все уже распланировала.

Итак, дверь квартиры Глеба она открыла ключом, тем самым, с которого сделала копию, пока три дня жила у него, вошла в квартиру с большим вместительным чемоданом. Вера не смыслила в оружии, а тут все стены им увешаны. Судьба или что-то еще роковое, но ей приглянулся арбалет и стрелы. Она сняла их со стены. Просто Вера сообразила, что шума от лука будет меньше, чем от выстрела из пистолета. На всякий случай прихватила винтовку «маузер», не зная, что это музейный экземпляр. Ни одного пистолета она не нашла, но ей и этого хватило.

Она тихо вышла на улицу, села в ждущее ее такси и уехала. Тайник заготовила заранее. Если она выстрелит первой, то останется живой. Начались игры в жмурки. Нет Сумского, нет Киры. Она спокойно ходила на работу, и менты пока ее не трогали. Она крайняя. Лучше быть на виду. Так гласит Уголовно-процессуальный кодекс.

Генерал Коблов был на стороне своего работника, который умело и грамотно справлялся с заданиями любой сложности. Мало того, он был очень рассудительным и скромным.

Совещание собралось в узком кругу. Те, кто мог на нем присутствовать, сидели в приемной, и их вызывали по мере необходимости. Речь шла о подполковнике Сумском. Забыв о секретности, генералы рвали глотки. Шутка ли сказать, обсуждали главного инспектора внутренней службы полиции. Такие люди в поле зрения не попадают. Отбор за слежкой своих же коллег доверяли самым опытным и принципиальным людям. Михаил в бригаду попал случайно. После отставки очередного министра начались чистки. Уволили около половины Управления. А тут и заявление из Министерства юстиции пришло. Орденоносный заместитель начальника колонии просил оставить его в структуре МВД. Заявление попало к генералу Коблову. Он с радостью взял парня. Главное в отборе было то, что Сумской не имел связей в Главном управлении и никого не прикрывал по знакомству. Он выглядел как чистый лист бумаги с отличным знанием криминальных фокусов, был хорошим физиономистом и психологом. Парень ему понравился, он взял его к себе и сделал инспектором по уголовным делам, потом старшим инспектором и в конце концов помощником отдела с повышением в звании. Сумской старался и преуспел в деле. Он оставался незаметным, дела свои вел тихо, как хищник. И только когда подбирался к делу вплотную, выпускал свои когти.

– Это вы написали записку, которую мы нашли в палате на тумбочке у постели подполковника Сумского, и возбудили уголовное дело? Начнем с того, что никакого дела нет и не было в помине, – заявил генерал Черногоров.

– Я никакой записки не писал. А потом, без моей подписи он в нее не поверил бы, – ответил Коблов.

– Поверил, раз сбежал, – холодно продолжил Черногоров. – Решил сам разобраться, что к чему. При аресте у него такой возможности не будет. Искать бандитов за решеткой невозможно. Проще говоря, Сумской не доверял уголовному розыску и решил, что он умнее. Ничего не имею против. Парень он головастый. Но есть факты. Во-первых, этим делом Сумской очень интересовался. Дело и впрямь необычное. А теперь отошел в сторонку. У некоего охотника пропала стальная стрела от военного арбалета. Оружие уникальное и оформлено официально. За день до этого к парню приходил майор полиции, якобы новый участковый. Мы проверили. В личном составе того отделения нет такого майора, участковый подставной. Форму сейчас достать проще простого. Приметы: рыжие волосы и китель в тридцатиградусную жару. Это присказка. Сказка в том, что этой стрелой уже убили приезжего из Тулы. Замок не поврежден. Хозяин сам открыл дверь. К сожалению, мы не установили цель приезда убитого. Адрес Дмитрия Левса мы раскопали. Правда, его жена и дочь за границей. Придется ждать. Но это другая история. До нас Сумской работал заместителем начальника колонии. Не буду говорить о его достоинствах, но при нем бежал убийца и вор Беландин. Администрация похоронила его как туберкулезника. Там много таких на местном кладбище. В основном зэки. Я думаю, что многие умирали не от болезней. Просто так было проще. И главное. В то же время в колонии сидел муж Веры Сошальской, секретарши Дроздова, перерезавшего себе вены. Теперь идем дальше. Жена Сошальского приезжала к мужу в колонию раз в месяц и всегда получала мужа на сутки. А семейное свидание положено раз в полгода. Ясное дело, Сошальская хорошо знала Кума. После выхода из тюрьмы, когда и Сумской уже работал в нашем Управлении, неожиданно убивают самого Сошальского. Он был казначеем в группировке Арсена. Деньги исчезают и пистолет тоже. Через два дня убивают беглого зэка Беландина. Задавил самосвал. Убийца работает в хирургических перчатках, выкрашенных обычной морилкой. Краска осталась на арбалетной стреле и на журналах в спальне Киры. Тут, на свою беду, вернулся хозяин квартиры. Ему тоже досталось. Исход летальный. Что мы имеем на данный день. Труп Сошальского, труп беглого каторжанина, при обыске его квартиры мы нашли письмо к некой Вере, где он обещал ей выступить в суде. Никаких имен, кроме Веры. В дорогой коробке из-под импортной обуви мы нашли двести тысяч. О нем пока всё. Что касается Киры. Ходят слухи, что она уехала в морской круиз по Средиземному морю. Но мы ее найдем. В Гаграх нашли два трупа из Питера. Это женщины, работавшие ночными бабочками по вызову. Одна из них в свое время продала всех, иначе Сумской, занимавшийся этим делом по просьбе Милицейского управления Ленинграда, ее не отпустил бы. Трупы этих бывших проституток в цинковых гробах прибыли из Адлера. Одной перерезали горло уже знакомой бритвой, другую застрелили из «нагана». Но о них мы еще поговорим. Наша Вера могла знать и Беландина, бежавшего из тюрьмы. Если это она, то зачем она давала ему деньги? Ведь он мог ее шантажировать.

– Я так думаю, – заговорил Воронихин, – он о чем-то знал и согласился с ней поделиться за деньги. И вы не понимаете простых вещей. Беглый зэк не станет шантажировать жену вора в законе да еще казначея крупной группировки.

– Вера в побеге Беландина из зоны участия не принимала, мы это уже проверяли, – сказал генерал Черногоров. – Копать надо глубже. В записке говорится о каком-то суде, и он готов на него пойти. Вот за что деньги. Может, и письмо писал не он. Пришел на почту, сказал, что забыл очки, и попросил девочку или мальчика написать. Почерк-то детский, – добавил криминалист.

– В результате мы гуляем среди трех сосен, – сделал вывод Черногоров. – Наша задача – найти свидетелей. Я не говорю о Сумском и Кире. Эти пропали с концами, а может, и убиты. Но Вера как ни в чем не бывало ходит на работу и ничего ее не тревожит. Или она чиста, либо влипла по самые уши. На данный момент она имеет деньги мужа. Колоссальную сумму после его убийства. А теперь она абсолютно свободна. Для собственной защиты у нее в запасе есть свидетель. Чего? Мы не знаем.

Но это лишь мои предположения. С Верой надо поговорить и показать ей письмо. Надеюсь на ее откровенность. Нас она не боится. Акции трогать не спешит. В нужный момент она их предъявит. Но для этого дело должно быть закрыто. Вряд ли она продаст эти акции третьему лицу, она уже уверенно чувствует себя их хозяйкой. Причем ее выбрали и считают, что она лучший кандидат в директора. И когда она предъявит акции, никто у нее не спросит, где она их взяла.

– А если нам спугнуть ее? – перебив генерала, сказал Воронихин.

– Чем? У нас на нее ничего нет. Даже банда Арсена не имеет к ней претензий. А она немало знает. Вот только молчать умеет.

– За что ее и ценят. У меня вот какая идея. Надо заменить конверт и напечатать на нем полное ее имя, переложить туда письмо, а старый выбросить. Или лучше так. Мы давно следили за беглым зэком и проверяли всю его почту. А тут парня убили. Отнекиваться она не станет. Все знают, что ее муж сидел вместе с Беландиным. Но он был вором в законе, и его не тронули, а Беландин удачно сбежал. Вот вам и свидетель. Он знает, где живут Сошальские.

– Тогда Беландина сбила машина Веры. Если он убил ее мужа, то и ее черед настал, – вмешался криминалист. – Но она его опередила.

– Можно повернуть дело по-другому. Вера заказала своего мужа Беландину. Не забывайте, она снабжала его немалыми деньгами. А его поиски давно прекратились. Он в число подозреваемых даже не попал бы.

– Одним словом, Веру надо брать. Тут речь идет уже об убийстве. Думаю, мы ее расколем.

Воронихин не был согласен с генералом, но промолчал. Его в большей степени беспокоил Михась. Он не верил, что такой ловкач погиб. Трубу могла подпилить только Кира. Из них двоих живым должен остаться только один. Один и остался, а другой, по мнению многих, уже в земле. И Вера, чего бы она ни знала, уже не страшна.

Расходились медленно, каждый думал о своем. Генерал Черногоров задержал майора Воронихина. Когда все вышли, он сказал:

– По-твоему, Сумской жив?

– Если он погиб, то где труп? Мы даже травы помятой не видели. А человек летел с шестого этажа. Крови тоже нет. Это Кира считает его покойником. А Сумской понял, кто мог придумать подпил трубы. Только Кира способна на такие фокусы. Они знакомы еще с Ленинграда. Тогда она впервые его обыграла.

– Старая история. Мы о ней знаем.

– Не все. Она попалась в его руки снова, но уже в Москве, и он вновь стал ее шантажировать, и она сдалась. Когда он это понял, то решил ликвидировать ее первой, но без своего участия. Из Москвы он не уезжал, и мы видели его каждый день. Он послал по ее следам старых шлюх, которые отсидели в тюрьмах по Кириному доносу. Те были готовы отомстить предательнице. Кира и там выиграла поединок и устроила маскарад со своим убийством, а сама вернулась в Москву. И я думаю, что у нее был сообщник. Кто-то ее фотографировал. Ее мнимый труп. Кто-то принес Сумскому письмо в больницу от генерала, который ничего не писал. Письмо имело две цели. Первая: узнать этаж и номер палаты. Вторая: вынудить его подумать о побеге. Не сработала бы труба, его ждал выстрел на выходе. В конце концов она его лишь разозлила, уложив в больницу с ранениями. И покончить с ним в больнице был ее последний шанс. На свободе Сумской для нее уже недосягаем. К тому же стал значительнее осторожней и знал, что она живая.

– И почему ты не рассказал свою версию на совещании?

– Половина совещания на стороне Сумского. Пусть считают его погибшим и закопанным в лесу врагами или сообщниками. Так мне легче работать.

– Хорошо, Сережа, иди работай. Я на твоей стороне.

Майор надел фуражку, отдал честь и вышел.

С одной стороны, Вера вела себя правильно. Она приехала из отпуска, встречалась со следователем, рассказала ему об отдыхе в Ялте. Насчет знакомого в поезде сказала, что его зовут Глеб и он ехал к семье на Урал догуливать последние деньки. Скоро вернется. Вера встретилась даже с Сумским, который находился в бегах, а по мнению полиции, сам искал преступников. Но она не знала главного. Ее свидетеля уже нет в живых.

Михась вызвал Веру на откровенный разговор. Она его не боялась и смело отправилась на свидание. То, что она для него готовила, никто знать не мог. Но она ошибочно считала, будто он ей по-прежнему доверяет. Каждый из них вынашивал свой план.

У него возник довольно простой и закономерный вопрос. Зачем Вера убила Фаину с напарницей. Ведь в ту же ночь они покончили и с Кирой. Михась выслушал историю убийства Киры, и она выглядела убедительно.

– Я видела их вместе на пляже. И непонятно, что они задумали. Это старые подруги к тому же свидетели. Они Киру хорошо знают. Мне их прикончить было нетрудно. А «наган» купил Женька, когда еще жив был. Он хранил его в своем сейфе на работе. Нестреляный, в масле еще.

– Где он?

– Выбросила в море.

– Так оно и лучше.

У Михася руки чесались. Он хотел придушить ее. Но были некоторые «но». У него нет алиби – это во-первых. Во-вторых, после бегства исчезают свидетели. В-третьих, она никуда не денется. Возле квартиры, где он снимал комнату, появилась пара бомжей. Вовремя появилась. За день до этого он специально дал свой адрес Вере, где они сейчас и общались. Третий бомж за такую же низкую плату следил за ней. Ему Михась даже приличную одежду купил. Так что тот мог ездить в метро и по необходимости брать такси. И главное, Михась сделал вывод, что Вера первой нападет. Вот тогда у него и алиби появится, и все остальное. Девушка ходила по подвалам и чердакам возле его дома. А это сигнал. Она что-то задумала. А что? Убрать Сумского. Ко всему прочему она ездила с чемоданом на квартиру Глеба. А там полно оружия. Она его боится и готовит выстрел. Но Кира ей уже показала пример плохой стрельбы. Повториться нельзя. Это смерть.

Наконец Вера нашла себе идеальное место. Она сняла квартиру в том же доме на втором этаже, прямо над козырьком подъезда. С трех метров она не промахнется. Да еще из такого оружия. Выжидала три дня. Соглядатаи Михася доложили ему, что дамочка приехала с чемоданом, занесла его и тут же уехала на той же машине.

Михась решил проверить. Риск есть риск. Он отмычкой открыл замок и быстро обошел съемную квартиру Веры. Окно в маленькой комнате рядом с кухней было открыто. На подоконнике лежали подушки для упора. Карабин стоял возле окна. Это был знаменитый «маузер» Глеба. Хитро. Квартира непонятно кому принадлежит, кем арендована и что тут делал один из трупов, которого пока нет, но будет. В любом случае все шишки повалятся на Глеба. Винтовка очень дорогая и зарегистрирована. Расчет может идти только на то, что покойничка не сразу найдут. К тому же второй этаж, стрелять удобно. Не высоко. Не снимая перчаток, Михась очистил магазин от патронов, убрал их в карман, а винтовку поставил на место. В коридоре под вешалкой с пальто стоял арбалет. Заряженный, в полной готовности. Когда бомжи доложили ему о приезде женщины с чемоданом, он стал каждый вечер в одно и то же время возвращаться в квартиру. Но выстрела он не ждал. Вере нужно подготовиться. Она не из тех, кто работает опрометчиво. Он дал ей три дня. Блестящий психолог все рассчитал. Он был уверен, что день «икс» настал.

Он уже успел найти себе укромное местечко в квартире и спрятаться. В это время Вера уже пришла с работы. Он сидел притаившись. У него был при себе пистолет, но оружие всегда оставляет следы. Всю предстоящую картину он видел заранее и ничего не могло ее изменить. Он терпеливо выжидал, пока она поела, вымыла за собой посуду. Теперь можно приступать к неизбежной встрече. Вера заняла позицию стрелка. Сейчас должен появиться Сумской. И он появился, только не на улице, а в ее квартире.

Неожиданно в комнате зажегся свет. Вера вздрогнула и оглянулась. На нее от двери смотрел Михась с арбалетом в руках и стрелой, направленной ей в грудь.

– Картина Репина «Не ждали», – сказал он тихим голосом.

Вера повернула карабин в его сторону.

– Дура. Я же его разрядил. Береженого Бог бережет. Так Кира жива?

– Сдохла, и тебе туда же дорога.

– Помощи не жди, входная дверь на цепочке. У меня один к тебе вопрос: где ты спрятала акции?

– В банковской ячейке с письмом. Так что в ментах ходить тебе всю жизнь. Прибьешь меня, и до тебя руки дойдут.

– Значит, Глеб на вашей стороне. Я учил Киру стрелять. Она не промахнулась бы и, скорее всего, струсила. Сидит и дрожит в своей норе, ждет очереди. С Глебом разговор будет сложнее. Он парень крепкий. Но мы не на войне. Первым он не выстрелит. Так мы решим все вопросы. Кроме Киры. Где ее труп?

– В Абхазии. Ты его не найдешь.

– Значит, она жива?

– Два сапога пара.

Вера ничего не боялась, она вела себя даже нагло и этим бесила гостя. С левой руки стрелять непривычно. Он упер приклад в плечо и решил ее кончать. Но тут раздался выстрел. Пуля из карабина попала Сумскому в правое плечо. По инерции он пустил стрелу из арбалета, но не прицеливаясь, а машинально. Стрела вылетела в открытое окно и затерялась в темноте.

– Идиот! Я не вынул патрон из ствола, – сказал он, рухнул на пол и замер.

Такие ошибки не допускают даже новички. После вынутой обоймы всегда передергивают затвор, чтобы выгнать патрон из ствола. Почему он этого не сделал? Пистолет понятно, но винтовка была ему в новинку. Торопился, нервничал, вот и схлопотал пулю.

Вера нажала на спусковой крючок еще пару раз, но выстрелов не произошло. Вместо того чтобы добить врага, бросила винтовку и сбежала, ни о чем не думая. Она была уверена, что Михась мертв. А отпечатки, а следы? Все осталось на месте.

В начале четвертого утра Михась пришел в себя. Какой раз ему уже повезло в жизни. Он очнулся. Надо сказать, что чувствовал он себя неплохо и практически не потерял крови. Упади он на живот, она сама бы вытекала, как из старого крана. Но он лежал на спине, и пуля не задела артерию. Но он испытывал острую боль всей правой части тела. Пришел стрелять, так стреляй, болтать языком в таких случаях не принято. Оставлять все как есть глупо. Если Верка обокрала квартиру Глеба, это ее дело. Разборки на них и спишем. Это же нетрудно. Ведь, по ее версии, она познакомилась с Глебом в поезде. А тот похвастался своими достижениями в стрельбе и собственным арсеналом. Тут все сходится.

Михась был сильным человеком, а главное, что он никогда ничего не боялся. Шел подчас на неоправданный риск и выходил из него победителем. Сейчас он об этом не думал. Надо спасать свою шкуру. С большим усилием он убрал следы борьбы, но подушки с окна трогать не стал. В оставленный чемодан Веры он убрал арбалет, колчан со стрелами и винтовку.

Выйдя из квартиры, он остановил такси, прикрывшись пиджаком с чужого плеча, и поехал к доктору домой. Михась знал, что он живет один, знал, что год назад он развелся и от него ушла жена с ребенком. Около пяти утра он приехал к хирургу и страшно напугал его своим появлением. Он буквально ворвался в квартиру с пистолетом в руке.

– Тихо, док. Промолчишь – выживешь, лишнего сболтнешь – тебе крышка.

Неожиданно вышла молоденькая девушка. Он узнал в ней медсестру. Доктор не тосковал в одиночестве.

– Слушайте, ребята. Я полицейский. Бежал из больницы, чтобы самому поймать преступников. Так как свои меня же и подозревают. А у них кишка тонка для такой операции. Во втором случае я промахнулся. Но в меня попали. Я просто не могу вернуться в больницу. Меня там и оставят.

– Покажите рану.

Кажется, доктор окончательно проснулся, и медсестра уже не боялась почетного гостя. Михась с большой осторожностью снял с себя пиджак.

– Крови мало. Артерии целы. Пуля прошла в сантиметре от легкого. Везучий вы парень.

– Хотелось бы надеяться.

– Так, Люся. Убирай все с кухонного стола, раздвигай его. Я операций на дому никогда не делал. Инструменты я приготовлю, но вместо анестезии используем эфир.

– Нет, – жестко сказал Михась. – Никакого снотворного. Я не должен отключаться. А то у тебя возникнет идея позвонить на Петровку.

Он оборвал телефонные шнуры и запер входную дверь на ключ. Потом незаметно его спрятал.

– Пью я мало, но стакан водки мне не повредит.

Врач поднял брови.

– Водка не спасение. Боль будет сильной.

– Стерпим.

– Орать нельзя. За стеной дети спят.

– Пусть спят. Дайте мне палку, чтобы я не откусил себе язык. Он мне еще пригодится.

Час ушел на подготовку, медсестра оказалась здесь кстати. Врач старался как мог, с него ручьями лил пот, и помощница оказывала больше времени хирургу, чем больному. Врач поражался силе воле этого человека. Он даже не стонал, по зрачкам он понимал, какой нестерпимой была боль. На операцию ушло два часа.

– Ни один снайпер не смог бы выстрелить в вас более удачно. Расщепления костей не произошло, иначе пришлось бы надевать стальные накладки.

– Я могу идти? – спросил Михась.

– Часа через два.

– Но вам же на работу.

– Чего-нибудь наболтаю.

– Болтать будете на Петровке. Вот вам и оправдание.

– Но вы же сказали…

– Слушайте. После моего ухода поезжайте в Управление. Скажете, что я силой заставил вас меня оперировать. Под угрозой оружия. Найдете майора Воронихина. Он сидит в двести двадцать втором кабинете. Скажете, что стреляла в меня женщина. И не забудьте отдать им пулю, извлеченную из моего тела. Ну а теперь мне еще надо выпить. Уж больно хорош у вас спирт.

– Медицинский. Со склада, не разбавленный.

После стакана больной упал со стула. Перенапряжение дало о себе знать. Его переложили на кровать и два часа ждали, когда он очнется. Ключи они и не думали искать. Этот человек поражал их своей силой воли, и они не знали, чем ему еще помочь.

Когда Михась пришел в чувство, он увидел возлюбленных за столом. Они завтракали. Надежные люди. Им можно доверять.

Вскоре он ушел. Его покачивало. Он нашел подходящий дом, готовившийся к сносу. В доме подвал, набрал тряпья, улегся и заснул.

После ухода врача майор Воронихин вызвал к себе эксперта и показал пулю.

– Что скажешь об этом свинце? – спросил он.

Тот разглядел пулю и пожал плечами.

– Есть у меня один знаток оружия. Поговорю с ним. Но штучка не наша. И почти не помята.

– Ее вынул врач, который лечил Сумского. Михась к нему и явился с пистолетом. Сказал ему, что стреляла в него женщина, и дал адресок, где это случилось.

– Значит, Кира жива. После первой промашки решила его добить. Не зря же он сам решил ее найти, но опять неудачно.

– Поиски Киры ничего не дают. Мы знаем, их связь не прервалась. Они сводят счеты и не хотят, чтобы об этом знали мы. Ведь это Сумской послал Фаину в Гагры. Только как он узнал, где она? Кира инсценировала свою смерть и решила опередить соперника. Но мне важны не они, а мотив этой бойни, – рассуждал эксперт.

– Все это так. Но у нас есть еще одна девица. По велению генерала мы должны ее арестовать. А какое обвинение предъявим? Так чтобы уже не выпускать ее через семьдесят два часа, а засадить капитально. Я тут поговорил с опытным адвокатом, так тот меня высмеял. Любой адвокат вытащит ее через час после ареста. Меня это не устраивает. Вера у нас под носом. Ходит на работу, и ее приятель с поезда в Москве тоже на виду. Правда, дома не живет, а где-то за городом, пока семья отдыхает. Но для ареста никто из них не годится.

Тут без стука в кабинет вошел генерал Черногоров. Подчиненные встали.

– Мы старые друзья, товарищ генерал. Я пришел в милицию, когда Палыч был еще молодым и работал следователем, – кивнул в сторону криминалиста Воронихин.

– Теперь это уже не имеет значения. Следственный комитет закрыл дело. А прокурор Москвы счел нас сумасшедшими. Он говорит словами Киры, которую мы так и не нашли. Самоубийство в чистом виде. Застал жену с любовником, пристрелил его, ушел в ванную, заперся и перерезал себе вены. Таких случаев тысячи. А тебя, Сережа, пока не уволили, я отправляю в отпуск на три недели. От всех дел ты отстранен. И ты виноват в том, что наш высокопоставленный сотрудник попал с ранением в больницу. Грех приписывают банде Арсена. У него с десяток рыл пересидело у подполковника в колонии. И мужа Веры они пришили, и беглеца самосвалом задавили.

– А письмо Вере?

– В письме нет ни одного имени. А конверт с адресом распечатан на принтере. Они считают, что Сошальский снабжал беглеца деньгами. Но жену они ни в чем не подозревают. Могла бы жить королевой, будь супругой казначея и вора в законе. Я стоял, выслушивал весь этот бред и молчал. Они даже о побеге Сумского из больницы не знают. Заместитель министра мне бы голову оторвал. Все против нас, даже свои. Грядет День защитника Отечества, и прокурор выступит в белом кителе, докладывая об успехах на криминальном фронте. Идиоты! – Генерал со злостью треснул кулаком по столу и вышел.

Видать, ему немало перепало.

– Вот и проблема с адвокатами исчезла, – сказал Палыч.

– Погоди, старик. Дело только начинается. Теперь у всех развязаны руки. Ну ничего, в отпуске у меня будет больше времени. Посмотрим, чья возьмет.

И все же не разум и не интеллект приводили Михася Сумского к сумасшедшим решениям. Он хорошо выспался, почувствовал прилив сил и решил действовать. Самым кошмарным и болезненным было снятие гипса с руки и плеча. А тот еще, как назло, прилип к коже. Пришлось отодрать. Ключице гипс в принципе не нужен, а для руки он необходим. Что его радовало как ребенка, так это движение пальцев. Поднять или согнуть правую руку он не мог. Она болталась плетью. От бинтов он избавился. Вот только свежая рана, зашитая тремя часами ранее, осталась перевязанной.

Он передохнул и пошел на дело. В первую очередь он побрился, купил пудру и седой парик. В хозяйственном швабру, ведро и халат. В подъезде переоделся, обернул вокруг живота пиджак. Из него получилась отличная уборщица, толстоватая, пожилого возраста. В таком костюме он взял частника и объехал еще пару магазинов. Где работал муж Киры, он отлично знал. Бывал там не раз и даже продал Евгению тот самый поганый «наган», когда-то украденный у инкассаторов.

Через служебный вход он прошел свободно. На уборщицу никто не обратил внимания. На нервы действовала только правая рука, которую нельзя было прятать. Просто не действовала и вызывала боль, если за что-то задевала.

Пешком он поднялся на третий этаж, заглянул в пару кабинетов, все шло как нельзя лучше, и Вера уже сидела в директорском кресле.

До туалета двенадцать шагов. По привычке он едва не зашел в мужской, но вовремя очнулся. Ему пришлось два часа возиться с тряпками, дожидаясь нужного момента. На одну из кабинок он повесил табличку «Не работает».

И вот судный час настал. Вера зашла в туалет, но не одна. Вторая женщина ей сказала: «Я пока в столовой место займу. Не задерживайся».

– Не беспокойся. Теперь я в полном порядке.

На уборщицу она тоже не обратила внимания. Зайдя в кабинку, не заперлась. Михась сработал быстро. Неудобством была левая рука. Но он тренировался ежедневно.

Внезапно в кабинку вошла уборщица. Вера обомлела. Она ничего не могла сделать. Михась достал из кармана длинную вязальную спицу, острую с обеих концов. Он бил снизу и с большой силой. Спица вонзилась ей в шею возле подбородка, прошла сквозь череп и проткнула макушку. Вера даже не пискнула от страха. Михась ее поддержал, чтобы она не упала на пол, и облокотил на бачок. Проверил пульс, но не нащупал. На лице мертвой женщины было выражение ужаса. Глаза выкатились из орбит, но крови почти не было. Блузку залило. Михась подстелил ей под ноги мокрую тряпку. Затем перевесил табличку с соседней кабины. Дверь закрыл плотно и забил гвоздь в косяк двери. В этот момент в туалет вошла еще одна женщина.

– Господи! Зачем вы это делаете? Надо слесаря вызвать.

– Вызову, – сказал он мужским голосом.

Женщина даже вздрогнула.

– Горло простудил-ла, – добавил Михась.

И это в тридцатиградусную жару!

Старуха убрала молоток в карман, взяла ведро и вышла.

Уйти он успеет, а вот когда найдут труп, его не беспокоило. Ушел он тем же путем, не обратив на себя внимания.

Он остановил такси и назвал адрес, где жил с Кирой. Квартира пустовала, он снял ее надолго. Хозяева были дипломатами и уехали в Сомали на три года. Так что это место было самым подходящим. После такого тяжелого дня он выбился из сил. Кровать стала его единственной мечтой.

Пришлось забыть о приходе генерала и о приказе об отпуске. Известие пришло неожиданно. На работе в туалете была убита Вера Сошальская. Воронихин приказал охране оцепить место происшествия и велел ждать его. Он вмиг собрал свою бригаду и выехал на место, никому ничего не докладывая.

Картина выглядела банально. Вера сидела на унитазе с запрокинутой назад головой, а из горла торчала длинная вязальная спица.

– Что скажешь, Палыч? – обратился Воронихин к криминалисту.

Старик внимательно осмотрел рану.

– Туалет женский, спица вязальная, но удар наносил мужчина. Причем левой рукой. У женщины не нашлось бы столько сил, чтобы пробить череп насквозь и выпустить кончик из затылка.

– Левша? Везет нам на леворуких. Дроздов тоже был левшой.

– Меня другое поражает, – продолжал криминалист. – Со спицы мы отпечатков не снимем. Очень тонкая. Но главное, что она гладкая и в руках скользит. Воткнуть он мог, но не насквозь. Ее могли держать плоскогубцами, но потерялась бы точность удара. А здесь точный расчет.

– Надо так понимать: убийца ждал ее снаружи. А дверцы кабинок здесь не запираются, – задумавшись, произнес Воронихин.

– Выйди, Сережа, в коридор. Там толпа. Свидетели найдутся.

– Это точно.

– Смотри на это. Табличка «Не работает» и торчит гвоздь. Забит хреново. Рывком открыть можно.

– Забивал-то левой рукой. А правая не работает после ранения.

– Ты думаешь, Сумской ее убрал?

– Не Кира же. Рано Вера вышла на работу.

– Послушай, Сережа, а если Вера стреляла вчера в Михаила?

– Отсюда поедем туда, где раздавались выстрелы.

Воронихин вышел в коридор, заполненный людьми. Стоял гул.

– Так, тишина! Идет следствие. Вы мешаете. Прошу разойтись, кроме тех, кто что-то видел.

Охранники разогнали толпу. Остались только две солидные дамы. Одна тут же заговорила:

– Поначалу я мертвую Веру не видела. Когда я вошла в дамскую комнату, старушка-уборщица забивала в дверь гвоздь. Очень неловко. Я ей сказала, что лучше бы вызвать слесаря, у нас их много. Она буркнула «Вызову», но каким-то мужским голосом. Потом убрала молоток в карман и вышла. Пожилая, седая, с платком на голове, в синем халате и брюках. Это в такую-то жару! Но я подумала о другом. Молоток тяжелый, а ведро пустое. Почему в него не положить молоток?

– А что она делала правой рукой? – спросил майор.

– Не знаю. Она ее держала в кармане. Постоянно.

– Дальше.

– Когда я вышла в коридор, мне встретился слесарь. Меня удивило, что без инструментов. Я спросила: «Вы в наш туалет идете?» Он хмыкнул: «У нас обед». Я возмутилась: «Но нас может затопить».

Он с недовольным видом прошел со мной. Увидев гвоздь в двери, ругаясь, дернул дверь, и она тут же открылась. А там такое, что страшно вспомнить. Ну, мы и вызвали вас.

– Эту уборщицу вы видели раньше? – спросил Воронихин.

– Нет. Очень крупная женщина, полная и высокая. Таких у нас нет. По крайней мере, на нашем этаже.

– А вы что скажете? – спросил он вторую женщину.

– Мы с Верой вместе пошли на обед. Она заскочила в туалет, а я пошла занимать очередь в столовую. Сегодня она была веселой и в приподнятом настроении.

– А кто ее усадил в директорское кресло? – задал вопрос от балды Воронихин.

– Просто она лучше других знает производство. А когда придет человек с контрольным пакетом акций, то он назначит постоянного директора. В документах, оставшихся после смерти Евгения Алексеевича, об акциях не сказано ни слова. Придет человек с улицы, но с акциями, и мы будем подчиняться ему.

– Спасибо. Обстановка мне понятна.

Воронихин вернулся в туалет. Эксперт приготовил ему сюрприз.

– И в чем он? – поинтересовался майор.

– В урне нашел кусок букового паркета. Хорошо лежит на ладони. А тут дырочка. Убийца вбил спицу в паркетину и использовал ее на всю длину. Он не держал в руках спицу. Паркетина служила ему ручкой. А из бука она легко выходит. Он вынул деревяшку и выбросил. Но отпечатков на ней нет. Уборщицы всегда используют резиновые перчатки.

– Охранники сказали, что посторонних в офисе не видели. Так что мы опять остались с носом. И Вера нам уже ничего не расскажет. Ладно, поедем, глянем на ту квартиру, где стреляли.

Их встретил молодой человек. Это он слышал выстрел в квартире.

– Я мимо проходил. Слышу грохнуло. Окно на втором этаже открыто. Я кое-что смыслю в этом деле. Это не хлопушка, а, скорее всего, винтовка. Я звонил в полицию, но никто так и не приехал. А сегодня утром выгуливал своего пса и вижу: в том скверике стрела торчит в дереве. Я залез, осмотрел ее, но руками не трогал. Оглянулся. Ее выпустили аккурат из того окна, где я слышал выстрел. Думаю, там дуэль затеяли, но стрелок из лука промахнулся, а выстрел угодил в точку.

– Так вот какую пулю вытаскивал врач из Сумского.

– Да, похоже, парень проиграл, – кивнул Палыч.

– С левой руки стрелять тяжело.

Лейтенанта, который по совместительству был шофером, отправили за участковым и слесарем, а сами пытались вытащить стрелу из дерева. Даже по виду понятно, что эта стрела из арбалета Горбоносова. Такую они уже видели в затылке Дмитрия Левса, который прибыл из Тулы.

Закончив со стрелой, они стояли у подъезда. Воронихин, глядя на окна, сказал:

– Подоконник подушками обложен. Думаю, Вера его поджидала у окна. У меня есть только одна мысль. Она его вызвала на разговор в определенное время, но номер квартиры не сообщила. Сказала, что будет ждать у подъезда, а сама подготовилась к стрельбе. Так должно было все выглядеть. Но получилось иначе. Сумской ее раскусил и прибыл в квартиру раньше хозяйки.

– Фантастика! – пожал плечами Палыч.

– Ничего подобного. Если она ему звонила из этой квартиры, то он, не положив трубку и через нашу контору, мог определить, откуда звонили. Такая возможность у него есть.

– Ты ее совсем за дуру принимаешь?

– А ты в чудеса веришь?

– Нет. Она просто знала его адресок. Где его нора. И поджидала его. Он пришел поздно, свет в окне не горел.

– В этом случае баба убила бы его у подъезда. Нет. Мальчишка прав, говоря у дуэли. Ей повезло, ему нет. Она решила, что убила его, и попросту сбежала.

Криминалист кивнул.

– В одном ты прав. Трупа в квартире мы не найдем. Сумской добрался до врача, а потом убил Веру на работе. Предполагаю, что закончил начатое дело. И я уже не знаю, кто стрелял в него в первый раз. Кира или Вера. Может, Кира и впрямь мертва. Ее нет. Тут все перепуталось. И откуда у них оружие Глеба?

– А Вера говорила нам, что познакомилась с каким-то Глебом в поезде из Симферополя. Может, она у него сперла ключи?

– Это надо выяснить сегодня.

Участковый и слесарь явились только через час. Дверь вскрыли.

– Замок мы заберем с собой, а квартиру придется опечатать, – твердо заявил криминалист. – Поломку двери мы оплатим. А кто ее снимал?

Участковый пожал плечами.

– У хозяина надо спросить. Только где его искать? Он у какой-то женщины живет. Адреса я не знаю. И то, что он квартиру сдавал, мне тоже неизвестно. Тип скользкий. Даже сидел пару раз, но в последние годы работает где-то.

– Отлично служишь, капитан, – разозлился Воронихин. – Ни на один вопрос ответа нет.

В коридоре у самого выхода стоял чемодан. Его вскрыли. В нем лежали арбалет, колчан со стрелами и снайперская винтовка немецкого производства.

– Чемоданчик тяжелый. Вере с ним не просто сбежать, а Сумской и вовсе его не касался. Как бы всем говорил: «Товар не мой, я к нему не причастен». На винтовке нашли следы от изящных женских пальчиков, и ни одного мужского. Но что удивительно, магазин был пуст. Патронов не было. Почему? Вера рассчитывала на свою меткость? Имелся один патрон в стволе?

Сплошные загадки. Следов борьбы они не нашли, но следов, оставленных Верой, полно. Даже металлическую набойку нашли, слетела с каблука. Улика серьезная. Дамочка очень торопилась. Могла бы заранее вызвать такси и вывезти оружие. Рассчитывала на потом. А потом не получилось.

Воронихин застал Горбоносова в цеху. Новый директор практически не сидел на месте. Увидев полицейского, он немного занервничал, но дружелюбный вид Воронихина заставил его улыбнуться. К тому же капитан был один. При аресте они ходят табунами.

– Что-то случилось? – спросил он у майора.

– Скажите, Глеб, вы давно не были в своей московской квартире?

– Здравствуйте для начала. Думаю, около недели. Мне от дачи ближе добираться до работы.

– Как звали девушку, с которой вы познакомились в поезде Симферополь – Москва?

– Вы и о таких деталях знаете?

– Мы многое знаем, но еще не всё.

– Жена на Урале. Уехала к своей матери, которая перебралась туда из Осетии. С родственниками не поладили. Карина вышла замуж за русского. У них это не принято.

– И пока жены нет, вы Веру к себе приводили?

– И такое было. Чего скрывать. Но инициатива исходила от нее. Я и не сопротивлялся. Она мне понравилась. А тут два месяца без женщины тоже свою роль сыграли.

– И долго она у вас гостила?

– Три дня. А потом вдруг исчезла. Даже телефона не оставила. Я переехал на дачу. Она знает, где я работаю, надо будет, найдет.

– Вряд ли. Ее убили. Это был акт мести. Она сама хотела шлепнуть одного типа, но не удалось. Ему повезло больше.

– Боже! За что же?

– Война. Но она недолго продлится. Я хотел бы побывать в вашей московской квартире. Ведь оружие у вас висит на стенах, против всяких правил безопасности.

– У меня сейфовая дверь. Ключей к ней не подберешь.

– Но запасные есть?

– Да. Одни у меня, другие у жены и еще третьи в столе.

– Давайте на них взглянем.

Они сели в машину майора и поехали.

Дверь в действительности выглядела надежной. Вот только ключей он не нашел, а также пропали дорогая винтовка и арбалет.

– Она в течение трех дней искала ключи, а в остальном вы ей были не нужны. Вы говорили с ней об оружии?

– Мельком. Она мне сказала, что, если закроют мой завод, я помру с голода. Я возразил. Мол, оружие стоит бешеных денег. Я его продам, и внукам еще останется. Кубки из серебра тоже чего-то стоят. Вот только из такого оружия тяжело стрелять без подготовки. Понятно, почему она не справилась.

– Я хочу взять у вас пару патронов для сравнения.

– Значит, вы арестовали убийцу?

– Нет. Пулю принес врач, который извлек ее из тела убийцы.

– Повезло парню. Аппарат очень мощный. Тело пробить легко. И не оставит за собой выходного разрывного отверстия.

– Пуля застряла в лопатке.

Глеб почесал затылок.

– Значит, выстрел произошел не в упор, а вскользь. Как бы случайно.

– Это возможно. Но она выстрелила первой. А он был вооружен вашим арбалетом и в падении выстрелил в открытое окно. Стрелу мы нашли. Она угодила в дерево. А теперь вопрос на совесть. Вы мне соврали о внешности майора, приходившего к вам под видом участкового. Зачем? Мы же все проверяем.

Глеб понял две вещи. Во-первых, живым Михась им не сдастся. Бойня будет до конца. Его ждет пожизненное, но он на эту кару не пойдет. В последний момент застрелится. Так что о его допросах и речи быть не может. Значит, можно все на него валить. Но вряд ли они его найдут. Это Михась скорее найдет его и Киру.

– Вы сами ведете это дело? – спросил Глеб.

– Дело закрыто. Но в связи с новым убийством придется его открыть заново. Надо лишь доказать, что подполковник Сумской к нему причастен.

– Я не знаю его имени. Ко мне приходил высокий блондин. У него есть еще шрам на левом ухе. Скорее всего, от пули. Но он мне сказал: «Хочешь видеть свою жену живой, о моем визите молчок». Вот я вам и соврал, описывая его внешность. Я же не думал, что он пролезет в мою квартиру. Скорее всего, через окно, когда пропала стрела. Жену я тут же отправил к матери, а за себя я сумею постоять.

– Наивно. У вас есть опыт десантника, но не сыщика. Этот человек не оставляет свидетелей. Оставшись один, он все обвинения стряхнет с себя, как пыль с пиджака. Следов он тоже не оставляет. Человек-невидимка, обозленный на весь белый свет. А главное, что у нас нет полномочий объявить его в розыск. Часть генералитета до сих пор на его стороне.

Глеб хотел дать майору несколько подсказок, но не решился. Себя выдавать он не хотел. Вся история, которая происходила у него на глазах, началась с него. А что было до этого, знала только Вера. Теперь, пока Кира отсиживается в своей берлоге, Михась возьмется за него. Сейчас за ним начнется охота и надо быть готовым к отпору.

Майор явно торопился. На его плечи свалилось новое убийство и, по идее, не последнее. Когда он ушел, Глеб стал думать, как выкручиваться. Конечно, дело до рукопашной не дойдет. Михась с опытным наемником не справится. К тому же он ранен. А если ему досталась винтовка, то места на работе у Глеба хватает, чтобы снайпер остался незамеченным, и ни одна охрана не поможет. Второй отпуск подряд он взять не может. Дома он не жил. Дачи у него тоже не было. Он жил в съемной квартире. Теперь, когда Михась убил Веру, пришла его очередь. Надо искать выход.

Одного Глеб не знал, что на подполковника работают бомжи. Он это понял чуть позже. На работу пришлось возвращаться на автобусе. Того бомжа он запомнил. Нищий оборванец вошел на остановке с дорогим чемоданом, а на следующей вышел, забыв чемодан, и быстро перебежал дорогу. Смекалка сработала. Еще остановка, и Глеб схватил чемодан, выскочил из автобуса и бросил его в кусты. Автобус уехал. Движение на дороге было скоростным. Перебежать дорогу не получится, и тут раздался взрыв. Он успел упасть на тротуар, но едва не угодил под машину. От такой бомбы весь автобус превратился бы в груду железа. Пострадала только одна машина. Осколки и море крови. На остановке никого. Здесь проходил забор Царицынского парка. Вход через остановку, жилых домов нет. Повезло нескольким десяткам пассажиров, кроме бедолаги на белой «Волге». Сам герой не пострадал. Ждать полицию он тоже не стал. Перемахнул через забор и скрылся в парке. Теперь опять пойдут аресты. Теракт, не иначе. Но почему в пустынном месте – не понятно. Михась торопится. А ведь мог подложить бомбу в его машину. Очевидно, он видел его с Воронихиным. А значит, мог заговорить. Но и Воронихин в опасности. Он многое раскопал. Сумского понесло. Он уже ничего не боится. Он и город взорвать может ради собственной шкуры.

Глеб собрался с духом и поехал на Петровку.

Выслушав Горбоносова, Воронихин немало удивился.

– Я не сомневался в том, что оружие у вас украла Вера. И Сумской об этом знал.

– Этот человек убил Веру, и он наверняка видел нас вместе. И вдруг после ее смерти он опять меня встречает. Вместе с вами. Может, он был на заводе и наводил обо мне справки. Тут вы приезжаете. Не просто так, а ко мне. Мы с вами садимся в вашу машину и едем ко мне домой. Если он мною интересовался и раньше, то о моей коллекции наслышан. Я говорю о первой похищенной стреле, которую он использовал как нож. Он сразу догадался, где Вера взяла винтовку и арбалет. И возможно, с моего ведома. Значит, она была со мной откровенна и могла наболтать мне что угодно, сделав меня лишним свидетелем. И вдруг вы приезжаете. Значит, меня надо точно убрать как можно быстрее.

– Все логично. Но преступники имеют все достоинства, кроме ума. Они и попадаются на собственных ошибках, – рассуждал Воронихин. – Бывают исключения. Наш подозреваемый опытный полицейский. Он знает методы нашей работы. Идти на лишнее убийство ему незачем. Вы свидетель со слов, а не очевидец. Он может поставить вас в очередь. Главная его цель – Кира. Она хуже динамита.

– Вот поэтому я к вам и пришел. Очевидно, вы уже слышали о взрыве возле парка Царицыно.

– Да. Предположительно это теракт. Делом занимается ФСБ.

– На этом и строился расчет Сумского.

– Это как понимать? – удивился майор.

– После нашей встречи я возвращался на работу. Домой вы привезли меня на своей машине. Обратно я поехал своим ходом. Сел в автобус и поехал, а на следующей остановке вошел бомж лет пятидесяти, небритый, в очках, длинноволосый, помятый, в стоптанных ботинках. Я таких много видел. Они ночуют в пустых вагонах, загнанных в тупик на Курском вокзале. Года два назад я был свидетелем ножевой драки. Этот привлек мое внимание чемоданом, который держал в руках. Дорогой, из натуральной кожи. На следующей остановке он соскочил, а чемодан оставил, поставив его между сиденьями. У меня рефлекс сработал, но автобус уже тронулся. Панику поднимать я не стал. Тем более что бомж перебежал дорогу и нырнул в кусты. Улица пустынная. Слева забор парка, а на противоположной стороне пролесок и кустарник. Там никого не найдешь. Я схватил чемодан и выскочил на следующей остановке. Чемодан тяжелый. Я едва его добросил до забора парка. Раздался оглушительный взрыв. Меня спасла бетонная будка остановки. Автобус уже отъехал. Одной проезжающей машине не повезло. Расколотая ограда острыми концами врезалась ей в переднюю дверцу, сделав глубокую вмятину. Пассажиры погибли. Я лежал на земле. Чудом уцелел. О том, что произошел теракт, думают все. И Сумской на это рассчитывал. Взорвись чемодан в автобусе, живых бы не осталось и автобуса тоже.

– Значит, вы герой?

– Нет. В первую очередь спасал свою шкуру. А теперь оставим теракт в покое. Сумской работает не один. Во-первых, одной рукой он не может вести машину, ехавшую за автобусом, во-вторых, бомж липовый. У него уши чистые. Я его хорошо запомнил. Маскарад. Парик, приклеенная борода. Но вот чемодан его подвел. Дороговат для бомжа. А целью, скорее всего, был я. Ведь он не знает, что мне известно, а что нет. Если бы Вера осталась живой, то у парня не нашлось времени расправиться со мной. А тут несчастный случай. Следствие ни к чему не приведет. Даже если вы поймаете бомжа. Я думаю, что у Сумского есть компромат на бывших заключенных и он пользуется их услугами. Вера говорила мне про Кума в зоне и о его авторитете среди братвы. Тут можно гадать. А может, мы имеем дело с настоящим терактом.

– Людей вы спасли, и на этом спасибо. Но укрывать правду от ФСБ мы не имеем права. Ваша теория убедительна. Сейчас надо рассказать в СМИ о взрыве и добавить: «Пострадавших нет». Охота за вами продолжится. Это единственный способ обнаружить Сумского. Где бы вы ни находились, он всегда будет рядом.

– Расчет на везуху. Я согласен сыграть подставную утку. Но предупреждаю, что я не готов поднимать руки вверх. Я буду сопротивляться.

– Самозащита дело святое. Но вы не должны стрелять первым.

– Не беспокойтесь. С оружием я ходить не буду.

Подполковник вздохнул:

– Ну а теперь нам надо согласовать план действия с ФСБ.

– Это ваше дело. Я могу лишь подтвердить то, что сказал вам. А выдвигать версии ваше дело.

Одна мелочь застряла в голове Воронихина. Зачем Вера рассказывала Глебу про Кума в колонии? Возможно, он знает больше, чем говорит.