Глава 8
Вернувшись в отдел, Лев был приятно удивлен. Полковник Крячко ждал его в кабинете. Широкая улыбка, расплывшаяся по его лицу, автоматически подняла настроение Гурову.
– Здорово, бродяга! – сгреб он Крячко в объятия. – Где тебя черти носили так долго?
– Ты что, Гуров, белены объелся или сыворотку вселенской любви получил? – Крячко был ошарашен. Не так часто Гуров выражал свои эмоции, тем более если учесть, что Стаса не было меньше суток. – Ты прекрасно знаешь, где я был. Я отрабатывал версию ритуального убийства.
– И как успехи? – не обращая внимания на его удивление, весело спросил Гуров.
– Нестабильные, – ответил Крячко. – Новосибирский убийца к нашему делу никакого отношения не имеет, это факт непреложный. Есть возможность расширить поиски и попытаться идентифицировать вдохновителя гражданина Котикова, некоего Философа, но лично я считаю эту версию пустой тратой времени.
– Правильно считаешь, друг мой Крячко, – занимая свое привычное место, заявил Гуров. – Пока ты прохлаждался в Новосибирске, твой друг и напарник не терял времени даром и нарыл такие факты, что от версии журналистов и генерала Орлова камня на камне не осталось. Можешь забыть и о сектантах, и о сатанистах, и о каких бы то ни было ритуалах.
– Да неужели? А пораньше ты мне это сообщить не мог? Например, до того, как я вынужден был возиться с обовшивевшими и провонявшими собственной мочой бомжами в доме гражданки Семенихи, – саркастически изрек Станислав.
– И ты делал такие вещи? – притворно ужаснулся Гуров.
– Делал и похуже. Знаешь ли ты, что нам с подполковником Бессмертновым пришлось проводить интеллектуальную викторину для асоциальных элементов? А еще вести философские беседы с закоренелым уркой, десять лет зону топчущим, – перечислял Крячко.
– Ну, хоть один приятный момент в твоей поездке был? – сочувственно похлопывая Крячко по плечу, поинтересовался Лев.
– Был. Знакомство с моим зеркальным отражением, только званием чуть пониже. Андрей Бессмертнов, подполковник угрозыска, мировой мужик. Жаль, времени мало было. По соточке вдарить и то не успели. Ну, ничего. Вот дождусь отпуска, рвану снова в Новосибирск. Андрюха обещал баньку. С веничками, с девочками, – мечтательно закатил глаза Стас, и Гуров, не выдержав, расхохотался.
– Стас, ты неисправим, – отсмеявшись, проговорил он. – В твоем возрасте о душе думать положено, а ты все о бабах.
– Бабы – двигатель прогресса, – нравоучительно изрек Крячко. – Не было бы баб, мы, мужики, зачахли б давно. А тут стараемся, пыжимся из последних сил, лишь бы женщине угодить. Разве нет? Вот ты своей жене угождать стараешься?
– Не без этого, – признался Лев. – Так ведь это другое дело. Это жена.
– А что делать тому, кому не так подфартило в жизни? Бобылем всю жизнь прожить? Нет, друг Гуров, я пока в бобыли записываться погожу. Вдруг, да попадется среди множества женщин та, что одна и на всю жизнь? Вот как у вас с Машей.
– Давай оставим в покое мою семейную жизнь и обсудим дела насущные, – предложил Гуров, меняя тему.
– И каковы же они, эти твои насущные дела? – сникая, спросил Крячко. – Снова убийц обсуждать будем?
– Работа у нас такая, полковник. Если уж довелось в угрозыске служить, будь готов и днем и ночью убийц обсуждать. Ситуация такова: как ты уже знаешь, у Штейна в квартире находилась шкатулка. После убийства она исчезла. Найти ее пока не удалось, зато о самой шкатулке собрано информации немало. Во-первых, ее подарила Штейну оперная певица Екатерина Круповицкая, еще в то время, когда была его любовницей.
– Оперная певица была любовницей Штейна? – Крячко аж на месте подскочил. – Вот так всегда. Все интересное пропустил.
– Ничего там интересного нет. Двадцать пять лет прошло, и в данный момент совсем не актуально. А вот что актуально, так это то, что шкатулка была не простая. В ней имелся потайной ящичек, открыть который с наскока ни у кого не получилось бы, разве что у «медвежатника» со стажем. Но такой кадр на «мокруху» бы не подписался. С этим ты согласен?
– Разумеется. Ни один честный вор не станет мараться о труп, если этого можно избежать. А в нашем случае избежать убийства было возможно. Излагай дальше, – потребовал Крячко,
– Второй не менее интересный факт заключается в том, что покойник любил вкладывать сбережения в разного рода редкие и дорогостоящие предметы. Когда-то он увлекался нумизматикой, затем перешел на филателию, а в последнее время… – Гуров специально выдержал паузу, разогревая интерес Крячко. – Внимание! Последние в своей жизни сбережения господин Штейн обратил в маленькие камешки, именуемые бриллиантами. И я почти уверен, что шкатулку украли именно по этой причине.
– Ну, ты даешь! – восхищенно произнес Станислав. – И как тебе удается всякий раз оказываться правым? Сказал, ритуалы к причине смерти Штейна не подходят, так и вышло. Сказал, убийца Штейна по совместительству еще и вор, снова угадал. Сказал, что в шкатулке хранилось нечто весьма ценное, и тут прав оказался. Завидую я тебе, Гуров. Приятно, наверное, когда правда всегда на твоей стороне?
– Не завидуй, Крячко. Просто у меня сильнее развита интуиция, – отмахнулся Гуров. – Зато ты с любым человеком в пять минут лучшим другом становишься. Такому не научишься, сколько ни старайся.
– Ладно, можешь меня не успокаивать, – хмыкнул Стас. – Что делать будем со всеми твоими знаниями?
– Орлову доложим, разработаем план оперативной работы и начнем все сначала.
– О ужас! Опять опрос близких и дальних родственников, соседей, сослуживцев, и все в этом роде! И зачем я только из Новосибирска уехал! Сидел бы сейчас у Андрюхи на хате, пивко попивал, девок щупал, – театрально воздел руки к потолку Крячко. – И за что мне такое наказание?
– Не ной, Стас, не так уж много у нашего покойника знакомых, а что касается родственников, так те и вовсе отсутствуют. Пройдемся по соседям, опросим коллег из конторы. За сутки управимся, – подбодрил его Гуров.
– Что искать хоть будем?
– Любые сведения о шкатулке и ее содержимом. Антон Дербенев, адвокат Штейна, клянется, что, кроме него и продавца, никто не мог знать о наличии у Штейна такого рода сбережений. А раз шкатулка украдена, то слова эти неверны. Кто-то должен был об этом знать, и мы должны этого человека вычислить, – заявил Гуров. – Все очень просто.
– Да уж, действительно просто, – проворчал Крячко. – Если бы не было так сложно. Надеюсь, ты не собираешься начать опрос сегодня?
– Ты невероятно догадлив, – хмыкнул Лев. – Сегодня, и никак иначе. Посуди сам, в вечернее время у нас гораздо больше шансов застать жильцов в их квартирах. А вот утром они разойдутся по своим офисам и конторам, кого ты станешь опрашивать в этом случае?
– Послушай, это несерьезно. Я только что с самолета. Прошлую ночь не спал, дважды пережил смену часовых поясов. Да я просто не в состоянии ходить сегодня по подъездам и приставать с каверзными вопросами к жильцам, – взмолился Крячко. – Давай отложим до завтра. Ну, куда твой воришка от нас денется? В Иран сбежит и пол поменяет?
– Ладно, убедил. Один пойду, – сжалился Гуров. – А ты забеги к Орлову, обрисуй обстановку, и домой. Завтра увидимся.
Он поднялся, собираясь уходить, но Крячко, схватив за рукав, остановил его:
– Постой, так не годится! Вместе завтра пойдем.
– Не могу я ждать, Стас. Правда, не могу, – искренне проговорил Лев. – Чует мое сердце: не поторопимся, упустим убийцу.
– Да что может решить одна ночь? – воскликнул Станислав в последней попытке удержать друга.
– Она может решить все. За меня не переживай. Раскроем дело, тогда и высплюсь.
– Вот ведь дал Бог напарничка, – ворча, поднялся с места Крячко. – Пойдем, Дон Кихот! Вместе твои мельницы атаковать будем.
Гуров благодарно улыбнулся, пропустил Крячко вперед и закрыл дверь кабинета.
– Второй час ходим, Лева, пора завязывать, – бурчал Крячко, топая по лестнице дома Штейна следом за товарищем. – В этом крыле нам вообще нечего делать. Тут никто со Штейном лично незнаком. Ладно еще мы соседей его крыла с пристрастием допрашивали, но эти-то при чем?
– Не забывай про пожарный люк. Тут любой из жильцов может оказаться если не убийцей, так соучастником, – произнес Гуров. – И потом, нам всего две квартиры обойти осталось. Неужели охота завтра снова сюда тащиться?
– Все равно заставишь возвращаться. В четвертой под литерой «А» никого не застали, и в восьмой «А» тоже пусто. Или ты решил обойтись без их показаний?
– Смотря как пройдет опрос жильца из пентхауса, – честно признался Гуров.
– Да с чего ты взял, что он дома? Консьерж не видел, чтобы он возвращался.
– А мне почему-то кажется, что он дома. Вот в этой квартире, может, и никого, а в пентхаусе нас точно ждет удача.
– Под удачей ты подразумеваешь, что там нас ждет убийца? – пошутил Стас.
– Нет, под удачей я подразумеваю то, что его владелец окажется на месте. И то, что, в конце концов, все выездные персонажи этого дела вернутся в родной город, и у нас появится возможность допросить их лично, – ответил Гуров, нажимая кнопку дверного звонка на предпоследнем этаже.
Это была последняя квартира в северном крыле. Кроме нее, оставался только пентхаус. Гурову не терпелось добраться именно до пентхауса, но, будучи человеком педантичным, он не мог пропустить последнюю квартиру. Дважды нажав кнопку звонка и не дождавшись ответа, несколько раз стукнул кулаком по обшивке двери, а когда и после этого дверь не открыли, с чистой совестью предложил Крячко вписать номер квартиры в список тех жильцов, которых опросить не удалось, и двинулся дальше.
Остановившись на площадке последнего этажа, Лев прислушался. Из-за двери не доносилось ни звука. Крячко, дыша ему в затылок, проворчал:
– Никого там нет, руку даю на отсечение. Загадочный владелец пентхауса загорает сейчас где-нибудь на Гавайях.
– Помолчи, Стас! – рыкнул Гуров, вдавливая кнопку звонка и прислушиваясь.
За этой дверью тоже царила тишина.
– Что я говорил, его нет, – повторил Крячко. – Пойдем, Лева, пора нам на боковую. Завтра начнем все сначала.
– Подождем еще немного, – не сдавался Лев.
Он снова позвонил. Очередная трель огласила пространство за дверью и смолкла.
– Лева, не терзай себя понапрасну, – похлопал его по плечу Крячко. – Там никого нет.
И в этот момент Гуров услышал шаги за дверью.
– Стой, кто-то там все-таки есть!
Крячко тоже прислушался. Шаги приближались, затем загремел дверной замок, и Лев бросил на Стаса победный взгляд.
– Я же говорил, что там кто-то есть, – прошептал он, и в этот момент дверь открылась.
На пороге стоял мужчина в пижаме. Вид у него был заспанный. Замутненным взглядом он оглядел посетителей и спросил:
– Вы по делу или просто мимо проходили?
– По делу, – перехватывая инициативу, заявил Крячко. – Вы хозяин этой квартиры?
– А есть другие варианты? – все еще толком не проснувшись, спросил мужчина. – Да, я владелец этой квартиры. А в чем, собственно, дело?
– Полковник Гуров, полковник Крячко, – за двоих представился Гуров. – Уголовный розыск. Нам надо задать вам несколько вопросов относительно убийства жильца из соседнего крыла.
– В нашем доме кого-то убили? – С мужчины мигом слетел весь сон. – Час от часу не легче!
– Разрешите войти? – отстраняя его, прошел Стас в квартиру.
Мужчина вынужден был посторониться. Озадаченно глядя на незваных посетителей, он с опозданием ответил:
– Заходите.
– Где предпочитаете беседовать: здесь или в отделении? – строго спросил Крячко.
– В каком еще отделении? Что здесь вообще происходит?
– Ничего особенного. Стандартная процедура опроса, – ответил Крячко и многозначительно добавил: – Пока.
– Гражданин Подольский? – вспомнив фамилию владельца пентхауса, произнес Гуров.
– Да, это я. – Мужчина был удивлен тем фактом, что незнакомцы знают его фамилию. – Хоть вы мне можете объяснить, что все это значит?
– Так вы ничего не слышали об убийстве вашего соседа?
– У меня нет соседей, – возразил Подольский.
– Ну, как же, а ваш сосед по пентхаусу? Вы ведь знаете, что в соседнем крыле имеется точно такая же квартира, как у вас, – напомнил Крячко.
– Не совсем такая же. Моя квартира раза в два меньше по площади. Есть и другие отличия, – проговорил Подольский. – Да, моя квартира тоже находится на последнем этаже, и тоже единственная на этаже, но на этом схожесть заканчивается.
– Разве? – Крячко сделал вид, что удивлен.
На самом деле Гуров успел просветить его на этот счет. Изучая схему строения, он имел возможность убедиться в том, что квартира Штейна и по площади больше, и по функционалу престижнее.
– Да какая разница, одинаковые у нас квартиры или разные? – вышел из себя Подольский. – Но даже будь это не так, какое отношение я могу иметь к какому-то убийству? Или владение квартирой, схожей с квартирой убитого, уже является преступлением?
– Предлагаю всем успокоиться и перейти к более конструктивному диалогу. Как вы на это смотрите, господин Подольский? – отстраняя Крячко, предложил Гуров.
– Проходите в гостиную, – смирившись с неизбежным, разрешил хозяин.
В гостиной, точно в половину меньшей, чем у Штейна, он занял одно из двух имеющихся кресел, жестом указав Гурову на второе. Крячко он сесть не предложил, но тот в приглашении не нуждался. Осмотрев гостиную и не найдя сидячего места для третьего человека, он ненадолго вышел и вернулся с высоким табуретом в руках. Такие использовались в барах или в квартирах, оснащенных барными стойками. Поставив табурет по центру гостиной, Стас взгромоздился на него.
– Господин Подольский, – едва сдерживая улыбку, заговорил Гуров, – для начала я обрисую вам ситуацию. Несколько дней назад в вашем доме было совершено преступление. Убит ваш сосед, Альберт Штейн. В ходе расследования нами был обнаружен пожарный выход, ведущий из квартиры Штейна на крышу. Мы проверили это крыло и определили, что точно такой же пожарный выход имеется и в вашей квартире.
– Да, планировка пентхауса это предусматривает, – кивнул Подольский.
– Как часто вы пользуетесь этим выходом? – спросил Гуров.
– С момента заселения мне ни разу не пришлось им воспользоваться, – ответил Подольский. – Этот ход предполагает использование его во время пожара, а в нашем доме пожаров не было.
– Быть может, вы пользовались им с другой целью?
– Интересно, с какой? – невесело улыбнулся Подольский.
– Скажите, вы курите? – внезапно спросил Гуров.
– Допустим. Но какое это имеет отношение к убийству и к моему пожарному выходу?
– Быть может, вы выходили на крышу, чтобы покурить?
– Я живу один, товарищ полковник. К тому же у меня имеется комфортабельная лоджия. Когда мне нужно покурить, я пользуюсь ей, – сухо ответил Подольский.
– Тогда, быть может, кто-то из ваших знакомых мог пользоваться этим ходом? – настаивал Гуров.
– Да что вы заладили как попугай! – не выдержал Подольский. – Хотите убедиться, что ходом никто не пользуется, идите и смотрите. Незачем по сто раз повторять один и тот же дурацкий вопрос. Где находится дверь, знаете? Провожать не буду.
– Рекомендую пройти вместе с нами, – не обращая никакого внимания на его выпад, произнес Лев. – Чтобы потом не было никаких претензий.
– Какие могут быть претензии? – удивился Подольский, но за Гуровым все же пошел.
– Кто знает, что мы обнаружим в вашей кладовой, – зловещим тоном проговорил Крячко,
– Вы намеренно меня пугаете? – возмущенно воскликнул хозяин пентхауса.
– Мой коллега имеет в виду, что в кладовке могут обнаружиться следы, не принадлежащие вам, или нечто подобное, – мягко пояснил Гуров. – Чтобы вы впоследствии не обвинили нас в подлоге, и требуется ваше присутствие.
– Разве для этого не нужно пригласить понятых? – спросил Подольский. – По-моему, так поступают полицейские. Я в кино видел.
– Хотите пригласить понятых? – оживился Крячко. – Это мы мигом организуем. В третьей квартире как раз полный комплект. Супруги Здражевские, кажется? Можем пригласить их.
– Если этого не требует протокол, я не настаиваю, – поспешно отказался Подольский.
– Вот и прекрасно, – заключил Гуров, отодвигая декоративную дверь и щелкая выключателем.
– Постойте, что это? – вдруг раздался возглас Подольского, заглядывавшего в кладовку через плечо Гурова.
– Что-то не так? – повернулся к нему Лев.
– Конечно, не так! – взвизгнул Подольский. – У меня здесь был абсолютный порядок, а теперь посмотрите, что творится!
Если описать одним словом, в кладовке царил хаос. Ящики с инструментами, коробки с какими-то запчастями, мешки с провизией – все было сдвинуто в кучу. Стеллажи оставались нетронутыми, но общее впечатление от этого не улучшалось. С первого взгляда было ясно, что здесь кто-то основательно пошуровал в отсутствие хозяина.
– Ничего не понимаю! Кому понадобилось двигать мои вещи? – недоумевал Подольский.
– Скажите, где раньше располагались все эти предметы? – указывая на ящики и коробки, спросил Гуров.
– Они были сложены в том углу, – ответил Подольский, ткнув пальцем в угол, в котором располагалась дверь запасного выхода.
– Вы заставили коробками пожарный выход? – обвиняющим тоном спросил Крячко.
– Это мой дом, и я имею право складывать в нем предметы там, где мне удобно. Этим выходом я не пользовался и никогда не планировал делать этого. Почему я не могу заставить его коробками?
– Без сомнения, можете, – успокоил его Гуров. – От этого же не пострадает безопасность кого-то из жильцов дома. Только ваша собственная.
– Когда жильцы многоквартирных домов закладывают кирпичом проходы с одного балкона на другой, перекрывая доступ к пожарной лестнице, это никого не беспокоит, – продолжал возмущаться Подольский. – Я же действовал на собственной территории, какие ко мне могут быть претензии?
– Абсолютно никаких. За исключением того факта, что данным ходом мог воспользоваться убийца, – вкрадчиво проговорил Крячко. – Ведь ты тоже об этом думаешь, верно, Гуров?
– Похоже на то, – согласился Лев.
Он прошел к двери, подергал ручку. Замок оказался не заперт. Это еще сильнее расстроило хозяина квартиры.
– Да вы с ума сошли! Убийца в моем доме? Как он мог сюда пробраться?
– Вернемся в гостиную, – предложил Гуров. – Там и обсудим создавшееся положение.
– Ничего я с вами обсуждать не стану, – кипятился Подольский. – Не хватало еще, чтобы вы меня в убийстве обвинили!
– С обвинениями повременим. Для начала будет достаточно простой беседы.
– Какого числа произошло убийство? – потребовал ответа Подольский.
Гуров назвал дату, и тот расплылся в радостной улыбке:
– Прекрасно! Можете снимать с меня обвинения! Я две недели провел в Архангельске, и тому есть масса подтверждений. Летал я туда на самолете – это раз. Там каждый день посещал семинары, на которых ведется строгий учет всех участников, включая фиксацию времени прихода и ухода – это два. И три – я жил в гостинице с круглосуточным обслуживанием номеров. Любой сотрудник гостиницы подтвердит вам мое присутствие в номере, начиная со дня прилета и заканчивая днем отлета.
– Давайте все-таки перейдем в гостиную, – настоял Гуров.
Крячко покинул кладовку первым. Подольский нервно передернул плечами, но все-таки последовал за ним. Гуров замыкал шествие. В гостиной ситуация с распределением сидячих мест повторилась. Подольский снова занял одно из кресел, кивком головы указав на второе Гурову. Крячко снова оседлал принесенный им же табурет.
– Итак, гражданин Подольский, вы утверждаете, что не открывали дверь пожарного выхода и не пользовались ею с момента заселения, – прокурорским голосом произнес он.
– Именно это я и утверждаю, гражданин полицейский, – бросил на него враждебный взгляд Подольский.
– Как же получилось, что дверь оказалась не заперта?
– Понятия не имею!
– Хорошо, допустим мы вам верим, – принялся рассуждать Крячко, но Гуров перебил его:
– Господин Подольский, скажите, в ваше отсутствие кто-то мог воспользоваться вашим домом? – спросил он.
– И на этот вопрос я вынужден ответить тем же, – с вызовом в голосе заявил Подольский. – Я понятия не имею, кто и когда проник в мой дом, разбросал мои вещи в кладовке и открыл дверь пожарного выхода. Если потребуется, готов написать заявление в полицию на предмет незаконного проникновения в мое жилище.
– Это вы сделать всегда успеете, – пообещал Гуров. – Но для начала предлагаю все же подумать: кто мог посещать ваш дом в ваше отсутствие? Я вижу, вы рыбок разводите? – Он указал рукой на огромный, в полстены, аквариум, в котором в большом количестве плавали рыбки.
– Это тоже является преступлением? – сердито спросил Подольский.
– Нет, само по себе это весьма похвальное хобби. Связь с природой, и все такое. Только вот при вашем образе жизни хобби это неоднозначное.
– Это еще почему? – не понял Подольский.
– Потому что вы человек занятой, постоянно в разъездах, так? А рыбкам требуется уход. Если без смены воды они могут существовать достаточно долго, то без корма дольше недели вряд ли протянут.
– Ваши познания в аквариумном деле безнадежно устарели, – заявил Подольский. – Помимо того, что в зоомагазинах можно приобрести специальный корм, который дает возможность рыбам питаться более или менее сносно в течение недели, а то и десяти дней, существует еще такое понятие, как автокормушка. Засыпаешь в нее корм, выставляешь таймер, и все. Проблем с подкормкой нет.
– Только вот в вашем аквариуме я подобного приспособления не вижу, – заметил Крячко, который успел переместиться с табурета поближе к аквариуму и теперь рассматривал его с нескрываемым любопытством. – Фильтры вижу, декоративные прибамбасы тоже, а вот автокормушки что-то не нахожу. Не просветите меня, как она выглядит?
– Ваша взяла. Нет у меня автокормушек. Все собираюсь приобрести, да руки не доходят, – сник Подольский.
– Каким же образом вы решаете проблему с кормлением? – снова спросил Гуров.
– Приятель приезжает два раза в неделю, кормит рыб. За символическую плату, – сознался Подольский. – Я специально оставляю ему ключи.
– И в этот раз оставляли? – спросил Гуров.
– Разумеется. Я же не живодер, на голодную смерть их обрекать. Они хоть и бессловесные, а все же живые твари.
– Понятно. Скажите, как зовут вашего приятеля?
– Стас. Мы с ним учились вместе, с тех пор время от времени пересекаемся.
– Тезка мой, значит? – вступил в разговор Крячко. – А фамилия у тезки имеется?
– Власов, – односложно ответил Подольский, до которого дошло, что он только что подставил друга. – Только он не мог вашего архитектора убить. Он вообще никого не мог убить. Не такой он человек.
– А какой он человек? – спросил Крячко.
– Он добрый. И безотказный. Кому бы еще была охота таскаться ко мне через весь город только ради того, чтобы рыбки не сдохли? А он ни разу не отказал, – начал расхваливать приятеля Подольский. – Он и соседям всегда помогает. В магазин сходить или за квартиру заплатить.
– За символическую плату, разумеется, – вставил Крячко.
– И что с того? Знаете, сколько он имеет за моих рыбок? Пятьсот рублей за все время. А ведь ему еще за дорогу платить приходится.
– Мы уже поняли, что ваш приятель воплощение добра и милосердия, – усмехнулся Крячко. – Теперь бы узнать адрес его проживания или номер телефона, на худой конец.
– Вы думаете, что это он в кладовке все раскидал? – задал сокровенный вопрос Подольский.
– А сами вы как думаете? По-моему, тут без вариантов. Если, конечно, это не вы открыли пожарный выход, прошли по крыше в соседнее крыло и убили архитектора.
– Не говорите ерунды! – огрызнулся Подольский. – Мое алиби безупречно. Можете проверять сколько хотите.
– Значит, ваш друг-филантроп не так милосерден, как вам кажется, – заключил Крячко. – Проверить это – наша прямая обязанность.
– Знаете что, я могу позвонить ему и спросить, для чего он открыл дверь пожарного выхода, – воодушевился Подольский. – Прямо сейчас наберу его, и мы все узнаем.
– А вот этого делать ни в коем случае не нужно, – остановил его Гуров. – Достаточно снабдить нас его адресом, остальное мы сделаем без вашей помощи. Вы же не должны с ним разговаривать до тех пор, пока не получите новые указания.
– Даже если он сам позвонит? – сник Подольский.
– Даже если сам, – отрезал Гуров. – Сейчас мы поступим следующим образом: вызываем криминалистов, чтобы они тут поработали на предмет отпечатков пальцев. Пока ждем приезда криминалистов, вы расскажете нам все, что знаете о своем друге. И учтите, вполне возможно, что он не так прост, как кажется. Убит человек, а это вам не шутки. Если не хотите пойти как соучастник преступления, рекомендую быть предельно честным и откровенным.
– Я вас понял, – потухшим голосом ответил Подольский.
Тем временем Крячко уже отдавал распоряжения дежурному Главка и диктовал адрес, по которому нужно прислать криминалистов. Покончив с этим, он придвинул табурет вплотную к креслу Подольского, чтобы ни одно слово не прошло мимо его ушей.
– Приступайте к рассказу, – подбодрил сникшего Подольского Гуров.
– С чего начинать? – растерянно спросил тот.
– Начните с того, где и при каких обстоятельствах вы встретились с Власовым после окончания учебы. Где, кстати, вы вместе учились?
– Здесь, в Москве. В зоотехническом институте, на ветеринарном отделении. Он сам не москвич, из Тулы. Жил в общежитии. Я же коренной москвич, но, несмотря на это, мы приятельствовали все пять лет учебы. Не то чтобы были закадычными друзьями. Так, пересекались на лекциях, иногда вместе праздники справляли. По окончании института он уехал обратно в Тулу, я остался в Москве. По профессии я работать не собирался, планировал заниматься чем-то более интересным. Друзья устроили меня в фирму по распространению кормов для домашних питомцев известной американской фирмы. Вроде бы и по специальности, и в то же время не коровам хвосты крутить. Здесь мой диплом пригодился. Владельцы зоомагазинов, которые являются главными закупщиками товара, как узнавали, что у меня диплом ветеринара, так готовы были все у меня скупить. Короче, дела пошли неплохо, и я в фирме прижился. Менять профессию не стал.
– А ваш друг? – перебил Крячко.
– Он тоже по специальности не стал работать. С год в Туле проторчал и вернулся в Москву. Правда, работает в какой-то шарашке простым грузчиком. Так уж вышло.
– И как же вы снова пересеклись? – спросил Гуров.
– Да несколько лет назад встретил его в одном баре. Зашел туда чисто случайно, погреться. Смотрю, Стас сидит, лимонад потягивает. Я к нему подсел. Разговорились, то да се. Телефонами обменялись. Он в тот раз жаловался, что на мели. Я посочувствовал, даже предложил замолвить за него словечко перед своим начальником. Он отказался, я не настаивал. Тогда я думал, больше уж не встретимся.
– И что же изменилось?
– Все дело в рыбках. Рыбки – это моя страсть, сколько себя помню, все время их держал. А тут у меня командировка. Раньше я соседке ключи оставлял, она рыбок кормила. После переезда на новую квартиру с соседями у меня не заладилось, и тут я, вспомнив, как Стас на безденежье жаловался, подумал, что, раз у него с финансами настолько туго, он не откажется покормить рыбок в мое отсутствие.
– За символическую плату, – не удержался от реплики Крячко.
– Ничего в этом смешного нет. У меня проблема с рыбками, у него с деньгами. Вот мы друг другу и помогли, – бросил на Крячко неприязненный взгляд Подольский и продолжил: – На мое предложение он сразу согласился. От денег сначала отказывался, но я его убедил. Дорогой аргументировал, мол, он же вынужден будет на дорогу тратиться. Короче, так и повелось. Командировки у меня частые, а Стас всегда готов выручить.
– Помимо этих командировочных встреч вы общались? – спросил Гуров.
– Иногда. Нечасто. К тому же у нас и графики не совпадают. Он в ночь работает, а я все время днем. Но иногда удавалось в баре посидеть. Он приятный собеседник. За словом в карман не полезет, и рассказчик отменный. Историй смешных у него в запасе, как у заправского сатирика, – вновь принялся расхваливать приятеля Подольский.
– В каком баре вы обычно встречались?
– «Все на матч», это на проспекте Энтузиастов. Кстати, Стас и живет там неподалеку, и работает рядышком.
– Этим продиктован выбор? Чтобы Стасу было удобнее добираться? – поинтересовался Гуров.
– Наверное. Я не задумывался. Просто так уж повелось. Мне не напряжно, я на машине. В случае чего могу и такси заказать, финансами я не обделен, семьи не имею, могу все заработанное на себя спустить, – пожал плечами Подольский.
– А друг ваш со временем так и не разбогател, – заметил Крячко.
– Да он и не стремился, так мне кажется. Хотя нет, была у него одна мечта, связанная с деньгами, но только она очень уж несерьезная была. Скорее на детскую фантазию похожа, чем на что-то более реальное.
– Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее, – всем корпусом подался вперед Стас. – Интересно послушать, что это за фантазия такая? Случайно не связанная с быстрым обогащением?
– В какой-то мере, – поморщился Подольский, поняв намек Крячко. – Только если вы снова насчет убийства, то можете об этом забыть. Стас хотел на тотализаторе деньги выиграть. Постоянно играл. Правда, не припомню, чтобы его выигрыш хоть раз был существенным.
– На тотализаторе? Очень интересно, – протянул Гуров.
– Да не подумайте, там все законно. В том баре он играл, где мы встречались. Спортбар предлагает просмотр спортивных матчей. В это же время посетители могут делать ставки на исход игры. Иногда там бывают довольно крупные ставки, соответственно и банк можно неплохой сорвать, – объяснил Подольский. – Стас играл исключительно там. Никакого криминала, никакого риска, кроме потери живых денег, а этим добром он был небогат.
– Игрок, значит. Дело становится все интереснее и интереснее, – задумчиво протянул Крячко.
Продолжить рассказ Подольский не успел, приехали криминалисты. Гуров объяснил, что от них требуется, приказал обработать полученные данные в кратчайший срок и доложить о результатах ему лично, после чего они с Крячко оставили Подольского на попечение криминалистов и отбыли по направлению к проспекту Энтузиастов, пообщаться с работниками бара, а если повезет, и с самим Власовым.