Глава 64. Новый главком
Выйдя из здания на Лубянке, мы решили пройтись по февральской Москве. Было не слишком морозно, поэтому прогуливались не спеша и разговаривали — возникло понимание, что нам теперь не только доверяют, но и пользоваться стараются аккуратно, чтобы ненароком не вызвать с нашей стороны негатива, не настроить на неправильную волну. А то поначалу не раз случались разные удивительные истории — ну, не было ещё наработано приёмов обращения с людьми, прибывшими из будущего. Правда, изменения в взаимодействии с нами мы заметили только теперь, когда толку от имеющихся у нас сведений осталось немного — всё вокруг сильно изменилось. Мы, однако, уверены, что смогли добиться некоторых улучшений, и, кажется, ничего не испортили.
— Знаешь, Шурик, я не всегда могла сдерживаться, когда рассказывала о том, что будет, — призналась Мусенька. — Особенно, когда речь шла о репрессиях. Думаю, наболтала лишнего. Или, наоборот, недостаточно ясно дала понять, в чём заключалась неправильность того, что тогда творилось?
— Не переживай так — ты все сделала верно. Ведь сведения, которыми ты располагала, не были объективными — читая об этом периоде, ты всегда имела дело с мнениями людей, а они крайне редко бывают совсем непредвзятыми.
— Да, тебе-то хорошо. Техника — вещь однозначная. Поэтому ты смог разыграть комбинацию с почти наверняка предсказуемыми последствиями. А ведь впереди послевоенное время, пятьдесят третий год и этот гадостный съезд партии с его дурацким разоблачением.
— Знаешь, Мусь, мне кажется, если хорошо подумать и просчитать реакции руководства на те, или иные наши высказывания, то можно будет повлиять на развитие событий.
— Как это ты себе представляешь? Нет, Шурик, я далеко не уверена, что нас послушают.
— Конечно, нас не послушают, — согласился я. — Значительно важнее, что подумают, услышав наши сообщения. А выводы будут делать сами — главное задать нужную направленность с учетом знания нами отдалённых последствий. Проблема только в том, что сами предпосылки известны нам лишь по общеизвестным фактам.
— Ну-ка, ну-ка, что ты имеешь в виду?
— Прикинь! После войны почти все страны, на территорию которых вошли Советские войска, оказались в стане социализма. Но, как только рухнул СССР, в этих государствах куда-то улетучилось не только пролетарское единство, но и в добрососедских отношениях трещины поползли — я про вхождение кое-кого в НАТО. Отсюда вывод — незачем нам эти страны держать на поводке и подкармливать, тем более, что были выступления и в Венгрии, и в Чехословакии и в Польше профсоюз Солидарность тоже выступал против социалистической системы.
— Следовательно, тратить ресурсы на восстановление их экономик и дальнейшее промышленное развитие — бесполезно, — кивнула моя умничка.
— Именно. Как на мой вкус, кроме Кубы, Вьетнама и Монголии нам со всеми остальными не следует дружить с такой уж подчеркнутой душевностью. Только на взаимовыгодной основе.
— С турками ещё, — добавила Мусенька. — Они вполне приличные люди. Но в этой войне Турция особых потерь не понесла, так что и помощи ей не понадобится. Так что? Предлагаешь начинать влияние? А то, мне кажется, к лету наша армия пересечет не только старую границу, но и новую. И начнёт освободительный поход.
Тут нас догнала машина, из которой вышел всё тот же младший лейтенант.
— Товарищ Чкалов хотел бы встретиться с Александром Трофимовичем, — рация, что ли у него в кабине?
* * *
— Трофимыч, Антоновна! Давно вас не видел. Проходите, садитесь, — Валерий Павлович был само радушие. — Давайте я вас чаем напою с морозца.
Чай был кстати, да и булочки нам понравились, опять же вспомнили общих знакомых — авиаконструкторов, конечно, да так разговор и перетёк на самолёты:
— Вот посмотри, — Чкалов выложил на стол несколько фотографий. — Узнаёшь?
Я внимательно разглядел изображение — ну как же — Ще-2. Но узнавать не спешил — думал, как эта машина впишется в мою не до конца ещё сформировавшуюся концепцию послевоенного будущего. В прошлой жизни производство этих аппаратов прекратилось сразу после окончания войны, хотя, сделали их больше сотни, да и послужили они на славу. Не знал, что и в этом варианте развития истории они появятся — казалось бы, уж чего-чего, а транспортников успели наделать немало.
Выходит, их всё-таки оказалось недостаточно. Немудрено, если учесть предполагаемое количество проведённых зимой десантных операций.
И ведь вписалась эта машина в мою концепцию!
— Ну, кто же не знает старину Ще-2, - вышел я из задумчивости. — А ты, чего, Палыч, не поставил на него ММ-1 вместо М-11? Он же бедолага так натужно взлетает!
— Щербаков поставил самые доступные моторы из тех, что были в его распоряжении. Самолёт оказался довольно летучий, да ещё и сделали его сразу с широкой дверью. Производство уже передали в Оренбург.
— Так предложи конструктору на выбор или ММ2, или ММ1 — ему виднее, триста сил нужно с добавкой по восемьдесят кило на брата или можно обойтись двумястами при той же массе двигателя. А то разогнанные до ста пятидесяти бедные стосильные М-11 будут просто разваливаться в полёте — ресурс-то у них с повышением мощности снизился. А как закончится война — передашь в гражданскую авиацию. Чай у К-5 уже все мыслимые сроки эксплуатации выходят. Они же остались без моторов — сняли с производства М-17, ну да ты сам на это жаловался.
— Хм! Думал, ты его затопчешь? — Чкалов подлил Мусеньке заварки, добавил кипятку и пододвинул вазочку с кусочками колотого сахара. — У тебя что, на каждый самолёт есть своё видение?
— На некоторые, — улыбнулся я, — особенно удачные. Помнишь «Фанеру-2» из фильма «Семеро смелых»? — прекрасная машина была для своего класса. Полагаю, его концепция должна будет получить своё развитие.
— Помню этот аппарат. С раздутыми боками кабины. А что ты понимаешь под понятием концепция? Не вообще, а именно для «Фанеры»?
— Это же приближение к весовой отдаче летающего крыла. Настолько близкое, насколько ещё сохраняется управляемость самолёта традиционной схемы.
— Погоди, погоди! Улавливаю мысль. То есть несущие фюзеляжи «Сарая» и Ан-226 тоже являются подобного рода приближениями, — сообразил Чкалов. — И Поликарпов в конструкции По-8 использовал этот же принцип.
— Да. Но По-8 более скоростная машина, поэтому крыльевидная форма фюзеляжа меньше бросается в глаза.
— Мальчики! Ну, вот опять вы про свои самолёты заладили! Вы бы, Валерий Павлович, рассказали провинциалам о том, что делается на фронте. А то мы, кроме как по сводкам, и не знаем ничего. А как начинаешь по карте прикидывать — совсем запутываешься.
— Тогда, пожалуйте сюда, — Валерий Павлович отдёрнул шторку на стене и пред нами предстало…
— Святые угодники! — пробормотала Мусенька, хватаясь за щёки.
Котлы, котлы, котлы… Кружочками обозначены окруженные немецкие войска, и наши тоже. Но наших окруженных больше, зато сами кружочки меньше. И куча разноцветных стрелок, направленных во все стороны.
— Это положение двухчасовой давности. Обстановка чрезвычайно сложная, — продолжил хозяин кабинета с видимым удовольствием отпивая из стакана с подстаканником и щуря глаз, в который направилась торчащая вверх ложечка.
Хрестоматийность ситуации мгновенно рассмешила Мусеньку — она не удержалась от того, чтобы не хихикнуть.
— Вот и я говорю, — поддержал её Чкалов. — Немцы уже не знают, куда отступать. Зенитная артиллерия у них замаскировалась и боится даже проявить себя, поэтому наша авиация беспрепятственно и непрерывно контролирует дороги. А сдаваться не хотят, пока наши артиллеристы не смешают их с землёй.
— А истребители противника? — не понял я.
— А их истребителей встречают наши истребители. Потери у них больше, потому что опытные летчики израсходованы. Понимаете, концепцию авианаступления мы начали отрабатывать ещё над Румынией. Потом творчески переосмыслили этот опыт над Финляндией. А теперь применяем над Украиной, Белоруссией и частью Прибалтики.
— А пехота, танки? — попытался уточнить я.
— За пехотой основная задержка, — развел руками Чкалов. — Не можем мы всю её самолётами перебрасывать. И даже средние танки не можем.
— Ты, Палыч, не смотри на меня так пронзительно. Я не волшебник. Нет пока достаточно мощных моторов, чтобы такой грузовоз забабахать.
— Да, знаю я. Антонов просит АШ-62 для По-4, ну, для Сараев, а у меня их просто не хватает — нужны для Су-2.
— Для Сараев и М-25 хватило бы. А их, небось, тоже с производства уже поснимали?
— В производственных мощностях загвоздка, — вздохнул Чкалов. — Не резиновые они.
— Да знаю, — я досадливо махнул рукой. — Все проблемы от моторов. Но на старые машины-то делают ещё М-25?
— Это возможно, — Валерий Павлович призадумался. — Скоро придётся самому поштучно делить двигатели между заводами из того, что останется после обеспечения строевых частей.
