Глава 59. В ссылочку
Не стану много рассказывать о положении дел в Воронеже — тут производят штурмовики Ил-2 и москитные истребители. Выяснилось, что и москитные штурмовики тоже понемногу делают — их используют для работы по точечным целям. Вообще-то Ар-2 неплохо справляются с этой задачей, но и малышам дело находится. Их стали пускать на «доработку» позиций, обработанных Илами или охотиться на грузовики в прифронтовой полосе.
Ещё я видел тут товарища Бартини, прохаживающегося среди составленных на краю лётного поля Ер-2. В бюро у Архипа Михайловича Люльки очередной период уныния — двигатель массой полтонны выдал тягу восемьсот килограммов, после чего взорвался. Никто не пострадал, потому что персонал находился за бронированной стенкой. Судя по кинокадрам, факел прорвался в обратную сторону — что-то с управляемостью горения. И ещё поговаривают, что нужно возвращаться к центробежным компрессорам.
Словом, составив отчёт, я передал по одному экземпляру Жигареву и Сталину, а сам засобирался в Горький. Мусенька хочет повидаться с мамой и сёстрами — значит, пора отправляться в колхоз «Луч».
А вот и не вышло ничего из этой затеи — меня привезли в Кремль, где в кабинете товарища Сталина собрались, кроме Хозяина, Шахурин и Жигарев. Признаться, я не помню, кто был главкомом ВВС в это время, но, точно не Павел Фёдорович. А тут налицо явное отклонение от прошлой реальности.
— Товарищ Субботин. Оценивая результаты вашей деятельности, мы пришли к выводу, что вы явно недолюбливаете Яковлева и Туполева. Не скажете, почему? — поинтересовался Шахурин.
— Сложный вопрос — с одной стороны в той жизни, как и в этой, они были людьми заслуженными и авторитетными. Их мнение имело значительный вес. Но события, происходившие в нашей авиации накануне войны и в начальный её период, словно были срежиссированы опытным кукловодом — постоянно принимались решения ухудшающие ситуацию.
Впрочем, давайте не станем беспокоить тени несбывшегося — самые негативные моменты в этот раз удалось объехать, — конечно, я попытался замять тему.
— Таким образом, напрашивается вывод о том, что вы вели заранее продуманную политику и что достигнутые результаты вас устраивают, — кивнул Иосиф Виссарионович. Собственно, это следует из вашего отчёта, который можно вкратце пересказать в трёх словах.
— В Багдаде всё спокойно, — кивнул я. — Из разработок и усовершенствований, которые, естественно, ведут все коллективы разработчиков летательных аппаратов, на ближайшую перспективу интересен только Ил-1 — Сергей Ильюшин пытается превратить штурмовик в бронированный истребитель. Совершенствует аэродинамику и вытрясает из Микулина более мощный двигатель. Остальные же боевые машины у нас уже есть и до конца войны нам не потребуется проводить их серьёзных изменений, напрягая промышленность перестройкой производства.
— А что вы думаете о Ту-2? — поинтересовался Шахурин.
— Пусть о нём у Туполева голова болит, — отмахнулся я. — Ему ведь никто не мешает продолжать работы!
— Тем не менее, вы способствовали укреплению целого ряда конструкторских коллективов. Сухого, Поликарпова, Москалёва, Антонова. Теперь вот ещё товарища Мясищева… хм… озадачили. Хотелось бы услышать подробности, — включился в допрос Жигарев.
— Эти коллективы хорошо зарекомендовали себя в прошлой моей жизни. Просто я побеспокоился о том, чтобы у каждой из таких команд образовалась своя производственная база и укрепились связи с производственниками. В части коллектива товарища Микояна ничего менять не пришлось — они и без этого в полном шоколаде. Сухому с Мясищевым на Казанском заводе не будет тесно. А вот против переезда КБ Антонова в Киев я бы сильно возражал, поэтому нацелил его на Саратов.
Да, товарищи, у нас в стране сложились замечательные творческие коллективы. Не побоюсь этого слова — конструкторские школы. Огромный НБ всего за год полетел, причём, почти прямо с листа — а вспомните, сколько времени доводили до ума тот же ТБ-3! Авиастроители получили огромный опыт — наше дело — распорядиться им с умом.
— Да уж, — кивнул Шахурин. — Сухой вес По-8 всего вдвое превышает массу пустого Су-2, а нормальная нагрузка впятеро больше. В перегрузочном же варианте разница почти в десять раз.
— Эти машины, мне кажется, несопоставимы, — Жигарев с тревогой взглянул на вождя. Но тот даже не нахмурился:
— Так вот, товарищ Субботин! У вас есть план — не смейте отнекиваться. Извольте ознакомить нас с ним.
— Старый уже более-менее выполнен, — развёл я руками, — а новый — это уже на послевоенный период. Сначала нужно фашизм раздавить. К тому времени я прощупаю почву, изучу предпосылки и смогу излагать более-менее связно. Дело в том, что способствовать дальнейшему развитию военной авиации я просто не в состоянии — всё выложил. Что же касается транспортной связанности нашей страны, то возможность работать в этом направлении будет для меня неоценимой наградой.
— Считаете, что добивать врага мы должны тем, что уже есть?! — рыкнул Жигарев.
— Считаю, — кивнул я.
— А что за выходку вы себе позволили с товарищем Мясищевым? Он очень удивился тому, что в качестве инспектора к нему прислали малолетнего клоуна.
— Погорячился, — вздохнул я. — Понимаете — это же сам Мясищев! Я, сразу вспомнил, какие машины он проектировал и чуть тут же не сел на пол прямо посреди цеха — проклятый склероз, как же я о нём раньше не вспомнил! Не о склерозе, о Владимире Михайловиче.
— Тогда ближайшая задача для вас, товарищи Субботины, отдохнуть немного, отдышаться и прийти в себя. Сидите себе тихонько в своём доме под Горьким и ни во что не ввязывайтесь. Пока я не выберу подходящего куратора, постарайтесь не отлучаться. Да, и о планах послевоенного периода хорошенько подумайте.
Мы с Мусенькой, так и не раскрывшей ни разу рта, поспешили откланяться. Когда вас отправляют туда, куда вы и сами стремитесь, медлить не стоит.
* * *
Что рассказать о колхозе военного времени? Мужиков тут почти нет — все в армии. Только или старые, за пятьдесят, или юноши безусые, да и тех раз, два, и обчёлся. Основные силы — женские. Лошади мобилизованы, автотранспорт — тоже. Видел телеги, в которые запряжены коровы — всё не на себе тянуть. Август — неплохое время — покос закончен, а жатва пока не началась. Да и не так уж велик здесь зерновой клин — всё-таки хозяйство животноводческое, поэтому сажают много кормовой свёклы, убирать которую планируют осенью.
То есть — время тихое. Жители помаленьку копают картошку на своих огородах и возят на рынок. Не то, чтобы в стране было голодно, но продукты в цене. Мы с моей ненаглядной, конечно, ударились в спорт. Кроссики бегаем, гимнастикой-акробатикой разминаемся, гантельками балуемся — лётчики должны постоянно следить за своей формой. Ещё я печку переложил и с помощью местных мужиков поддомкратил дом — нужно было поменять нижние венцы. Сам-то я по плотницкой части не великий знаток — мне ближе столярное дело. Ну и печи соседям поправлял — в этом соображаю по дачному опыту.
В своём-то доме всегда полно мужских дел, так что пару половиц сменил, сделал новую лестницу в погреб… не всё, что нужно успел, как пришли газеты, да такие интересные, что не удержусь от упоминания.
В Кремле лично товарищ Сталин наградил большую группу молодых геологов за выдающийся вклад в развитие науки и крупные достижения в поисках полезных ископаемых. Руководителям экспедиции товарищам Кухаренко и Сарсадских вручены Сталинские премии, а остальным сотрудникам — младшим — назначена Сталинская стипендия. На фотографии в полном составе красовалась вся наша Вилюйская бригада, расположившаяся в два ряда где-то внутри Кремля. И в чём бы вы думали? В смысле одежды. В тех самых штанах, которые моя хорошая сострочила для них из палаточной ткани.
Девушки, когда ходят по тайге, предпочитают брючный стиль, да вот многие из них оказались не слишком опытными, потому что ещё студентки — взяли с собой юбки. И что прикажете делать? Хорошо, что Мусенька у меня умеет не только крестиком вышивать, но и на швейной машинке.
За швейной машинкой слетал в Якутск Василий Иванович — начальник нашей партии. Он же раздобыл там несколько штук какой-то залежавшейся палаточной ткани — не понравились людям палатки из неё, потому что брезентовые лучше держат воду. Ещё он раздобыл ниток — тоже никому не нужных, потому что жёлтого цвета. Но прочных.
А уж фасонов всякого рода штанов моя радость знает бесчисленное множество. Тут вам и техасские, которые удобно заправлять в сапоги. И клёш от бедра, которые на эти самые сапоги легко напускаются. Или, бананы — в них ладно ходить с башмаками. На лямках, на длинной мягкой талии, под ремень… я не особо разбираюсь в фасонах, но девушкам в них оказалось комфортно.
Старенький «Зингер», конечно, не даёт двойной строчки, но никто не запрещает пройти шов два раза. И ещё меня попросили в самых ответственных местах укрепить эти сооружения заклёпками. Хольнитенов в тех краях не нашлось — поставил обычные алюминиевые с подкладыванием шайбочки — девушки, всё-таки геологи, поэтому часто кладут в карманы разные камни, отчего те норовят оторваться.
Крепкая палаточная ткань пошла и на курточки, и на жилетки — не одна Мусенька умеет на швейной машинке. Мне пришлось строить выкройки по её эскизам — чай, знаю, как размечать и резать листовой материал по объектам сложной формы. То есть во время экспедиции наши студентки перешли на джинсовую форму одежды, потому что одна из самых стойких красок в это время — кубовая. То есть радикально синяя. Именно ей и была окрашена та самая палаточная ткань.
Теперь вся бригада фигурировала на фотографии одетая, хоть и каждая по-своему, но в едином ключе. Жаль, что изображение было чёрно-белое — невозможно толком разглядеть какого цвета медали «За трудовое отличие» у девчат на жилетках и курточках. И ведь как смотрятся! Я про студенток.
Сам же начальник нашей партии в кадре не фигурировал. Геологической партии. Начальник коммунистической стоял среди героинь и выглядел одухотворённо.
