Глава 40. Новое назначение

Авиационные дивизии в это время принято подчинять армиям, а не корпусам. То есть — имеется тонкий намёк на толстые обстоятельства. Да, прорыв вверх по Дунаю застрял в самом начале, но даже в таком, застопорившемся виде он вынудил противника менять планы.

Кстати, почему я ни разу не слышал в нашем корпусе ничего о распоряжениях от командования Южного Фронта? Или хоть какой-то из армий? Той же девятой, например? Да и звание у нашего адмирала великовато для корпуса — он ведь в столь высоком чине, что находится на ближайшей к самому верху ступеньке служебной лестницы — над ним только командующий флотом. Да и генерал-лейтенант Чкалов в роли командира дивизии, когда на подобной должности часто встречаются полковники — достаточно знаковое обстоятельство.

Ощущение необычности происходящего нарастало во мне всё сильнее и сильнее. К тому же — эти похожие на торпедные катера глиссеры с установленными на них направляющими для РС-8. Снующие по реке сторожевые катера, явно построенные для моря — их то и дело стаскивают с мели. Часто появляются низкие баржи без надстроек — их, надрываясь, тащат куда-то вверх по течению слабосильные буксиры. Даже днём движение на Дунае не стихает — авиацию противника мы, худо-бедно, отгоняем.

— Ну что, Трофимыч! Завоевал господство в воздухе, — Чкалов подошёл ко мне на самолётной стоянке в одном из капониров.

— Нет, Палыч. Не вышло — войска прикрывать было некому, вот и не успел блокировать даже известные аэродромы, не говоря уж о целенаправленном выбивании истребителей.

— Ладно, дело ведь житейское, — улыбнулся Чкалов. — Не все получается сразу. С меня, вон, клятву взяли, что сам в драку не полезу — иначе и близко бы к фронту не подпустили. Ты-то, хоть, повоевал, пока я заканчивал формирование дивизии. Только всё рано или поздно кончается. Полк свой сдашь заместителю и отправишься в Москву за новым назначением.

— Каким назначением?

— Не знаю. Явишься в главное управление ВВС к товарищу Рычагову.

— К Рычагову? — удивился я. — А разве его не… — договаривать не стал, потому что в прошлой реальности этого человека расстреляли как раз где-то примерно в это время.

— Ладно, чего поперхнулся? Опять твои тайны о будущем. Ты мне на прощание рекомендуй из своих, обстрелянных, хорошего инструктора.

— Есть одна кандидатура. Только, во-первых, женщина, во вторых — немка, в третьих — в рядовом звании.

— Читал я на неё представление. Подписал и дал ход. Шестнадцать сбитых — шутка ли! Постой-постой — написано — спасла жизнь командира полка. Твою, то есть. Стало быть, ты таскал её за собой из огня да в полымя. И шестнадцать раз подставлял свою голову, — Палыч посмотрел на меня укоризненно. — Понятно. Беру. А чего ты её хотя бы до сержанта не повысил?

— Старался не привлекать к ней внимания. Строгие нынче времена. А вообще-то, она готовый комэск. Фашистов рвёт, как Тузик грелку.

Что должны делать после разлуки юные супруги, оказавшись вдвоём в купе мягкого вагона? Правильно! Разговаривать об авиации. У нас с Мусенькой именно так и получилось. Откуда мы в этом поезде появились? Встретились в Одессе, слопали по мороженому, окунулись в море — и вот. Не стоит забывать, что капитан в эту эпоху — старший офи… красный командир. К нашим услугам военный комендант, которой без волокиты обеспечит как раз мягкий вагон.

В кассах — толчея и ругань. Многие стремятся уехать из Одессы, хотя, в целом, обстановка в городе ничуть не нервная. Разве что иной раз встретится колонна необмундированных новобранцев или проедет машина с ранеными.

Наше с Мусей положение даёт не только преимущества — есть и неудобства — купаться пришлось поодиночке, потому что пистолеты без присмотра не оставишь — то есть удовольствие было несколько разбавленным.

Дело в том, что, не только меня, но и её тоже, отозвали в Главное Управление ВВС, причём, именно к начальнику. Мы единодушно решили, что нас очередной раз проверили, убедились, что и ночные бомбардировщики из учебных самолётов получились, и москитные истребители достаточно эффективное оружие, а не наш досужий вымысел. То есть предложенные схемы работают. А теперь пришла пора озадачить нас новыми проблемами. Естественно, в авиационной области. Вот и вытряхнули и меня и её из действующей армии. Поскольку приказ пришёл от самого главного военного авиатора — значит он в курсе приключившегося с нами переноса сознания в прошлое. Только вот есть дополнительный вопрос. Почему он всё ещё при должности — я-то помню, кто был на этом посту в начале войны. Не Рычагов!

Мусенька, а она у меня большая книгочеюшка, пересказала из читанных ею воспоминаний адмирала Исакова случай, произошедший на совещании у Сталина, когда этот самый Рычагов в ответ на претензии, высказанные к нему из-за большой аварийности с самолётами, огрызнулся, что наши лётчики летают на гробах. После это вождь снял его с должности и отправил учиться в академию.

— Так что, Шурик, именно ты со своими УТИ-16, скорее всего, и сохранил этому человеку служебное положение — лётчики-то наверняка предпочитали отрабатывать задачи на них, а не на строгих в пилотировании И-16. Из-за этого и аварийности особо высокой не было, — Мусенька встрепала мне голову.

— То есть, не обидел Сталин главкома авиации, послав за парту, — согласился я. — Но тогда мне непонятно, как вообще Рычагов столь высоко запрыгнул. Он же совсем молодой, хотя, лётчик, говорят, отличный. С опытом войны в Испании. Но ведь у Сталина есть товарищ Чкалов, который вовсе даже не погиб. Почему он выдвинул другого, менее опытного?

— Думаю, Валерий Павлович достаточно часто спорит с нашим вождём по разным авиационным вопросам. Не забывай — ты много раз показывал Чкалову дурной пример, склоняя его поддерживать непопулярные в это время решения. Вот и пробежала между ними кошка.

Не скажу, что найденное решение можно считать исчерпывающим, но придуманная модель нас устроила. А тут чай принесли, мы достали снедь и приступили к приёму пищи.