Глава 21

Спаркс в который раз анализировал имеющиеся улики. Два месяца прошло с того дня, как он впервые появился на пороге у Глена Тейлора, – а следствие так и не продвинулось ни на шаг. И вовсе не потому, что не искали. Его коллеги дотошно изучили каждую подробность жизни Тейлора – равно как жизнь Майка Дунана и Ли Чемберса, – однако похвастаться им все равно было пока нечем.

Дунан вел, как выяснилось, совершенно невзрачное существование, и даже его разводы не внесли никаких красок в его жизнь. Любопытно было лишь то, что обе его прежних жены сделались близкими подругами и в полиции лишь подпевали друг другу, обсуждая недостатки Майка.

– Мне кажется, он самовлюбленный эгоист, – сказала Мэри Дунан.

– Именно, эгоист, – поддакнула ей Сара Дунан. – Без него нам куда лучше!

Даже детям Майка Дунана оказалось безразлично, что им заинтересовалась полиция.

– Никогда его не видел, – заявил старший. – Он ушел еще до того, как я понял, что он вообще был.

Но Мэттьюс все равно упрямо копал дальше. В какой-то момент у него аж давление скакнуло: выяснилось вдруг, что Дунан так и не явился по записи к врачу в тот день, когда пропала Белла Эллиот, – однако водитель утверждал, что у него так болела спина, что он не в состоянии был выйти из квартиры. И наблюдающий его терапевт лишь подтвердил эти слова:

– Да, он порой на ногах едва стоит. Бедняга.

И хотя полностью вывести из подозрений этого типа было нельзя, Спаркс принялся настойчиво теребить сержанта, требуя, чтобы тот переключился на Тейлора.

– Дунан полная развалина – он, вон, еле ходит. Как, по-твоему, мог он выкрасть ребенка? – раздраженно спросил Боб. – У нас вообще на него нет ничего в связи с нашим делом, кроме того факта, что он, в принципе, водил голубой фургон. Или я не прав?

Мэтьюс помотал головой:

– Правы, сэр. Но как насчет того, что о нем нарыла группа «Голд»?

– А где свидетельства того, что он вообще смотрел ту гадость? Ни одного. Вот у Тейлора нашли на компьютере порно с детьми. И на нем-то нам и надо сконцентрироваться. Мне нужно, чтобы ты тоже подключился, Мэттьюс.

Сержант не был пока уверен, что можно закрыть вопрос с Майком Дунаном, однако понял, что шеф уже принял решение.

Сам Спаркс никак не мог отделаться от интуитивной уверенности, что они нашли «своего человека», своего подозреваемого, – и теперь инспектор опасался, что, если того не остановят, он станет искать себе другую «Беллу».

Инспектор стал обращать внимание на всякого малыша одного с Беллой возраста – на улице, в магазине, в соседней машине или в кафе, – и тут же принимался искать глазами преследующего ребенка хищника. От этих навязчивых мыслей, бывало, страдал его аппетит – но отнюдь не профессиональная зоркость.

– Ты уже помешался на этом деле, Боб, – заметила однажды Эйлин. – Может, сходим куда-нибудь? Просто посидим, чего-нибудь выпьем – только чтобы ты опять не провалился с концами в свои мысли. Тебе надо расслабиться.

Он чуть не завопил: «Ты что, хочешь, чтобы еще одного ребенка увели, пока я где-то винишко попиваю?!» Однако удержался. Эйлин-то тут была не виновата. Она просто не понимала. Боб сознавал, что не способен защитить каждую малышку в городе, но все равно не мог не пытаться.

За свою полицейскую карьеру Спаркс расследовал уже немало несчастных случаев с детьми. Это и маленькая Лаура Симпсон, и младенец, обозначенный буквой В, которого до смерти затряс отчим, и мальчик по имени Вулли, утонувший в парковом бассейне в окружении других детей, и множество дорожных происшествий, побегов из дома, – однако Спаркс никогда не относился к тем детишкам так, как теперь к Белле.

Боб вспоминал то чувство беспомощности, что охватило его, когда он впервые держал в руках сына Джеймса; как подумал о том, что в мире, полном плохих людей и всяческих угроз, он единственный в ответе за благополучие и безопасность этого крохи. И вот теперь примерно то же самое он чувствовал и в отношении Беллы.

Она уже стала ему сниться по ночам, а это явно был не лучший знак.

Инспектор подумал, не отвлекает ли его этот злосчастный голубой фургон от каких-то иных зацепок. Но почему тогда водитель на голубом грузовичке до сих пор никак не проявился? Ведь все вокруг стремились помочь найти малышку. Если это был просто случайный человек, заезжавший к кому-то в один из домов по Мэнор-роуд, – он бы уже давно отзвонился в полицию. Разве нет?

«Если только это был не Глен Тейлор», – заключил Спаркс.

Искали девочку везде и всюду, следственная группа тщательнейшим образом изучала все мелочи и найденные фрагменты одежды. Вот нашли в кустах выброшенную детскую футболку, вот – одиночную туфельку. Вот сообщили, что в торговом центре заметили белокурую кроху, пытающуюся спастись от взрослого. Однако проходили часы, потом дни, потом недели, не принося ни малейшего результата. Следователи были уже на взводе, измотаны до предела – и притом никто не мог сказать, когда все это кончится.

Каждая их ежеутренняя оперативка становилась все короче и безнадежнее. Футболка оказалась размером на восьмилетку, туфелька была не Беллина, а белокурая маленькая крикунья, как выяснилось, просто устроила родителями истерику. Любые зацепки таяли, стоило на них внимательнее взглянуть.

Отчаяние Спаркс старался держать глубоко в себе: достаточно ему повесить голову – и вся группа сдастся. Каждое утро у себя в кабинете он настраивал себя соответствующим образом, а порой даже позировал перед зеркалом в туалете, убеждаясь, что ни одна живая душа не заметит признаков неудачи в его порядком опухших за последнее время глазах. После этого, исполненный энергией, он бодро шагал в оперативный штаб, заряжая своих сотрудников и сотрудниц новыми силами.

– Вернемся-ка к тому, с чего мы начали, – предложил он в тот день.

И группа вслед за ним принялась снова изучать фотографии, карты, списки имен.

– Что мы упускаем из виду? – требовательно вопросил Спаркс.

Вокруг – немые измученные лица.

– Кто бы мог похитить ребенка? – продолжал он теребить сотрудников. – Что можно предположить, исходя из других дел?

– Педофил.

– Шайка педофилов.

– Похищение с целью наживы.

– Или из мести.

– Женщина, потерявшая дитя.

– Или неспособная его иметь.

– Или «фантазер», которому нужен ребенок для завершенности сценария.

Спаркс кивнул.

– Давайте разделимся на группы по двое человек… Пардон, по два человека – и еще разок изучим всех наших свидетелей и подозреваемых на предмет того, не подпадают ли они под одну из этих категорий.

Штаб сосредоточенно загудел, и Боб оставил его на Иана Мэттьюса. Спарксу было любопытно узнать, как скоро у них всплывет имя Глена Тейлора, к тому же ему требовалось все как следует обдумать самому.

Довольно странной штучкой была эта Джин. Бобу помнилось, как он впервые встретился с миссис Тейлор: и ее совершенно потрясенное лицо, и ловкие, каверзные вопросы к ней, и незыблемые ее ответы. Спаркс с самого начала не сомневался, что она прикрывает Глена, однако тогда отнес это к слепой супружеской преданности. Но, может быть, причина в том, что она сама каким-то образом в этом замешана?

То, чтобы женщины убивали детей, случается все-таки редко, и, по статистике, в подавляющем числе случаев убивают они собственных. Но время от времени женщины крадут чужих детей.

Он знал, что бездетность может стать для женщины мощным мотивирующим фактором. В отдельных особах он разжигается донельзя, так что от горя и тоски они буквально сходят с ума. И соседи, и сотрудницы Джин по салону говорили, что она, так и не сумев зачать дитя, чувствовала себя опустошенной. А когда какая-либо из клиенток сообщала, что беременна, Джин потом горько плакала в задней комнате.

И все же в тот день, когда исчезла Белла, никто не видел Джин Тейлор в Саутгемптоне.

Размышляя, Спаркс чиркал перед собой в блокноте, рисуя пауков и паутину.

Ели Джин так сильно любит детей – почему же она живет с человеком, смотрящим на компьютере, как детей насилуют? Почему она настолько предана этому мужчине? Боб был уверен, что Эйлин на ее месте мигом бы хлопнула дверью. И он не мог бы ее за это винить. Так откуда все-таки у Глена такая власть над своей женой?

– Может, мы все это рассматривали под неверным углом? – спросил он у своего отражения, моя руки в мужской уборной. – Может быть, как раз у нее есть власть над Гленом? И это Джин толкнула его на преступление?

Естественно, когда он вернулся в оперативный штаб, имя Джин Тейлор уже было выведено на стенде. При этом следователи, поглядывая на категорию «женщин, неспособных иметь детей», активно обсуждали предыдущие полицейские дела такого рода.

– Видите ли, сэр, – сказал Спарксу один из полицейских, – обычно женщина, крадущая ребенка, действует самостоятельно. И к тому же они никогда не охотятся за двухлетками. Некоторые прикидываются перед своим партнером или семьей, будто беременны, носят одежду для будущих мам, подсовывая туда какой-то наполнитель, а потом – так сказать, для полноты обмана – крадут малыша из родильного отделения или из коляски, оставленной у магазина. Забирать же двухлетку – огромный риск. Эти малявки, перепугавшись, могут устроить настоящую бучу, а ревущее дитя непременно привлечет чье-то внимание.

Тут поднял руку Дэн Фрай – один из выпускников-новобранцев отделения, – и Мэттьюс кивнул, давая ему слово. Совсем молоденький парнишка, только со студенческой скамьи, поднялся держать речь перед бригадой, еще не ведая, что здесь принято говорить сидя, обращаясь к собственному рабочему столу.

Прежде чем начать, Фрай быстро прокашлялся.

– А потом, ребенка более старшего возраста придется ото всех скрывать. Гораздо труднее объяснить своей семье и друзьям внезапное появление у тебя двухлетки. И если уж ты выкрал дитя такого возраста, чтобы растить как свое собственное, тебе придется тоже куда-то исчезнуть. А Тейлоры даже с места не сдвинулись.

– Совершенно верно… хм… Фрай. Это все? – произнес Спаркс, жестом веля тому садиться.

Другие команды отрабатывали версии похищения ради наживы или мести. Деньги у Доун не водились, и оперативники пропесочили ее более юные годы, выясняя насчет предыдущих бойфрендов, а также фактов применения наркотиков или занятия проституцией – нет ли у той каких-либо связей с организованной преступностью. Все оказалось чисто. Доун была простой провинциальной девушкой, которая работала себе в офисе, пока не спуталась с женатым мужчиной и не забеременела.

Кстати, отец Беллы так до сих пор и не нашелся. То имя, которым он назвался Доун, по-видимому, было ненастоящим, а номер сотового оказался типа туристического pay-as-you-go, без регистрации, и уже не отзывался.

– Обычный ходок, босс, – фыркнул Мэттьюс. – Находит себе ненадолго связь на стороне и потом исчезает. Так всю жизнь, по наезженной дорожке. В каждом городе небось потоптался.

Таким образом, в итоге на стенде остался только «Педофил».

Энтузиазм, еще недавно будораживший их оперативный штаб, мгновенно схлынул.

– И вот мы снова вернулись к Глену Тейлору, – заметил Спаркс.

– И к Майку Дунану, – тихо добавил Мэттьюс. – Что там слышно от спецов из группы «Голд»?

Однако его начальник, судя по всему, сержанта уже не слышал, будучи погружен в собственные соображения и тревоги.

Инспектор был уверен, что Глен Тейлор уже подумывает о следующей своей жертве. Подпитывает свои грязные помыслы порнографией из Интернета. Когда это превращается в психологическую зависимость, то, если верить психиатрам, завязать с этим так же трудно, как и с наркотиками.

Спарксу подробно объясняли причины того, что отдельные мужики впадают в подобную зависимость от порно: тут и депрессия, и состояние тревожности, и нехватка денег, и проблемы на работе. Были даже теории насчет своего рода «химической компенсации»: дескать, острые ощущения достигаются за счет выработки адреналина, дофамина и серотонина. В одном докладе, что он взял почитать вечерком дома, просмотр порнографии для некоторых мужчин по напряжению был сравним с первым сексуальным опытом, что заставляло их стремиться к новому достижению того же состояния путем просмотра все новых и все более разнузданных фото и видео. «Примерно так описывают свой опыт люди, зависимые от кокаина», – добавлялось в конце.

Путешествия по бескрайним просторам Интернета дарили совершенно безопасный полет фантазии, исполненный возбуждения и азарта, – этакий способ создания личного пространства, в котором можно безнаказанно грешить.

– Вот что любопытно, – сказал потом Спаркс сержанту, когда они сидели за ланчем в буфете, – отнюдь не у всех порнозависимых случается эрекция.

Иан Мэттьюс недоуменно поднял брови и опустил сэндвич с колбасой на пластиковый кафешный столик.

– А ничего, что я тут кушаю, шеф? – даже подскочил он. – Чего вы там такого начитались? Звучит как полная галиматья.

– Благодарю, профессор, за оценку, – огрызнулся Боб. – Я просто пытаюсь проникнуть в темный поганенький мирок Глена Тейлора. Путем допросов нам это сделать не удалось. Все же так вдруг избавиться от своей привычки Тейлор не сможет – и вот тут-то я его и подловлю. Мы застукаем его и сразу же повяжем.

Сержант тяжело опустился обратно на стул и вернулся к еде.

– Продолжайте. И как мы это сделаем?

– Тут ко мне заглянул Фрай – один из тех смышленых мальчиков, которых к нам присылают, дабы мы их научили уму-разуму. Так вот, он говорит, мы упускаем одну, возможно, применимую уловку. Интернет-чаты. То есть те онлайн-кулуары, где порнозависимые и сексуальные маньяки ищут себе «друзей» и отбрасывают всяческие тормоза.

Детектив констебль Фрай действительно накануне заявился в кабинет к своему начальнику, без всякого приглашения сесть вытянул себе стул и повел со Спарксом разговор словно по университетскому учебнику:

– Как мне представляется, главная наша проблема сейчас в том, чтобы Глен Тейлор сам себя разоблачил.

«Да неужели, Шерлок!» – хмыкнул про себя Спаркс.

– Продолжайте, Фрай, – сказал он.

– Так вот. Возможно, нам следовало бы внедриться в его мир и поймать Тейлора за самое для него уязвимое место.

– Извините, Фрай, а можно ближе к делу? Что вы подразумеваете под этим «его миром»?

– Я больше чем уверен, он шастает по определенным чатам – возможно даже, выискивая себе новых «клиентов». И если мы притворимся такими же участниками чатов, то он наверняка подкинет нам какие-то ключевые улики. Мы могли бы применить агентурно-оперативную разведку.

Спаркс поднял бровь:

– Простите, что?

– Сбор информации посредством агентурно-оперативной разведывательной деятельности, сэр. Чтобы проследить за действиями Тейлора. Мы проходили это в колледже, и мне кажется, что стоит попытаться, – закончил он, распрямив свои длинные ноги и резко подавшись к столу начальника.

Спаркс непроизвольно отшатнулся назад – и телом, и мысленно. Не потому, что этот Фрай оказался смышленее его. Дело в том, что нерушимая уверенность этого юнца в своей правоте его сильно уязвляла. «Вот что с вами делает этот университет», – подумалось инспектору.

– Далось вам это чертово университетское образование! – словно опять услышал он голос отца. – Столько времени коту под хвост! Если кому оно и надо – так людям с деньжищами или же тем, кому заняться нечем.

«Но уж точно не тебе», – явственно адресовалось семнадцатилетнему юноше с бланком заявления в руке.

Больше этот вопрос в семье не обсуждался. Отец его работал мелким клерком в районной управе и любил свой скромный и тесный мирок. Девизом его существования было «Уверенность и стабильность», и своего отпрыска он склонял к тем же жизненным установкам представителя низших слоев среднего класса.

– Получай свой аттестат зрелости, Роберт, и ищи хорошую работу где-нибудь в офисе. Так, чтобы сразу и на всю жизнь.

Свое заявление о поступлении на службу в полицию Боб держал в тайне от обоих родителей (забавно, он всегда воспринимал их как одного человека – «папамаму»), и когда его приняли, представил это родителям уже как fait accompli. Разумеется, самого выражения fait accompli Боб перед ними не употреблял: его «папамама» как-то не дружили с иностранными словечками.

В полиции он неплохо справлялся с делами, однако его карьерный рост не был таким уж стремительным. В его время такого не было. В его аттестациях и рекомендательных отзывах обычно звучали такие слова, как «ответственный», «преданный делу», «проницательный», «методически грамотный». Новое поколение выпускников с их ускоренными темпами роста сильно покоробило бы, попытайся оценивать их рабочие качества подобным образом, подумалось Спарксу.

– Расскажите-ка мне об этих чатах, – попросил Спаркс, и Фрай, у которого с виду еще молоко на губах не обсохло, не говоря уже о том, чтобы забавляться сексом в интернете, поведал инспектору, что написал на эту тему чуть ли не целый трактат.

– Моя наставница по психологии как раз исследует воздействие порнографии на личность. Уверен, она не откажется нам помочь, – добавил Фрай.

В конце недели Спаркс, Мэттьюс и Фрай отправились в альма-матер молодого констебля в Мидланде. Доктор Флер Джонс, встретившая мужчин у дверей лифта, смотрелась настолько юной, что инспектор решил даже, что это студентка.

– Нам необходимо поговорить с доктором Джонс, – сказал ей Мэттьюс, и Флер рассмеялась, явно привыкшая к тому, что ее крашеные рыжие волосы, коротенькая юбка и пирсинг в носу создают подобный конфуз, и наверняка втайне этим наслаждавшаяся.

– Это я, – кивнула она. – А вы, должно быть, детектив Спаркс и сержант Мэттьюс. Приятно познакомиться. Привет, Дэн.

Трое мужчин втиснулись в очень тесное, сугубо утилитарное помещение, служившее для Флер Джонс рабочим пространством, и Спаркс с Мэттьюсом, усевшись, принялись по привычке внимательно изучать стены. Интерактивная доска была увешана детскими рисунками, но когда они хорошенько к ним присмотрелись, то поняли, что разглядывают порнографические картинки.

– Бог ты мой! – произнес Боб Спаркс. – Это кто ж такого навалял? Явно не детсадовское творчество.

Севшая напротив него доктор Джонс снисходительно улыбнулась, и Фрай фыркнул под нос.

– Это часть моих исследований, – объяснила она. – Возникновение у потребителей интернет-порнографии привычки рисовать то, что они видят онлайн, способно раскрывать их личностные особенности, позволяя им видеть вещи как-то иначе и, может быть, давая возможность находить за искомыми сексуальными объектами реально существующих людей.

– Очень может быть, – кивнул Спаркс, пытаясь представить, чего бы наизображали его «подопечные» сексуальные правонарушители, дай им в руки мелки. – Что же, доктор Джонс, нам бы не хотелось слишком отнимать ваше драгоценное время, а потому давайте обратимся к тому, что нас к вам привело.

Психолог скрестила свои неприкрытые ноги и медленно кивнула, не мигая глядя Спарксу в глаза. Тот попытался зеркально отобразить ее язык тела, однако не смог так же скрестить ноги, не пнув при этом Мэттьюса, и потому ему сразу сделалось немного жарко.

Поднявшись, доктор Джонс открыла окно.

– Становится душновато. Уж извините, тесноват кабинетик.

Спаркс кашлянул, прочистив горло, и заговорил:

– Мы расследуем дело об исчезновении Беллы Эллиот, о чем вас, вероятно, уже предупредил констебль Фрай. У нас имеется подозреваемый, однако мы ищем новые способы выяснить, он ли действительно забрал ребенка. Он проявляет чрезвычайный интерес к имеющим сексуальный характер фотографиям и видео с детьми, а также со взрослыми, одетыми по-детски. Подобные изображения были обнаружены на его компьютере. Однако сам он утверждает, что намеренно ничего этого туда не загружал.

Губы доктора Джонс тронула улыбка узнавания.

– Еще он прекрасно манипулирует людьми и превращает все наши допросы в настоящие мастер-классы по уверткам.

– Аддикты – блестящие лжецы, инспектор. Они врут сами себе, а потом уже и остальным. Они категорически отрицают собственную серьезную проблему и при этом мастерски выискивают поводы обвинять других людей, – сказала доктор Джонс. – Дэн говорит, вы заинтересовались возможностью пообщаться с подозреваемым через секс-чаты?

«Ей всяко не больше тридцати», – подумалось Спарксу.

Психолог выдержала паузу и понимающе улыбнулась.

– Э-э… Да-да, это так. Но нам бы хотелось побольше узнать, что это за чаты и как нам через них добраться до нашего подозреваемого, – быстро проговорил Спаркс.

Далее последовала целая лекция о том, как на веб-сайтах находят себе сексуальных партнеров, чему оба немолодых уже детектива внимали с трудом. И не то чтобы они были компьютерными невеждами – причина крылась в непосредственной близости к ним доктора Джонс с ее неугомонными ногами, которые их слишком отвлекали от дела, совершенно не давая сконцентрироваться. В конце концов Дэн Фрай взял инициативу на себя и, воспользовавшись компьютером хозяйки кабинета, увлек своих начальников в мир кибернетических фантазий.

– Вам наверняка известно, сэр, что там происходит в основном обмен мгновенными сообщениями, – стал объяснять Фрай. – Вы входите в комнату чата, который анонсирует себя как предназначенный для одиноких девушек, скажем, или для тинейджеров, используете никнейм, чтобы скрыть свою истинную личность, – и можете общаться в этом чате со всеми сразу или же с кем-то одним. Надо лишь начать общение, что-либо там написав. Видеть друг друга вы не можете, а значит – ваш собеседник может оказаться кем угодно. И как раз это очень привлекательно для «сексуальных хищников». Они легко могут присвоить себе новое имя, или пол, или возрастную категорию. Этакие волки в овечьих шкурах, – усмехнулся Дэн. – Едва устанавливается контакт с подходящим ему субъектом – с девочкой-подростком, например, – «охотник» может уговорить ее дать свой имейл, и тогда все ухаживания будут происходить уже в частном порядке. Как только между ними возникает личный контакт, возможно все что угодно. Для взрослых, действующих по взаимному согласию, это не проблема, а вот некоторых юных особ путем обмана или манипуляции побуждают к позированию перед веб-камерой для откровенных фотосессий. А потом, шантажируя девушек этими снимками, «хищник» может склонить их и к другим действиям. И все – загублены их юные жизни, – добавил Фрай.

И вот, подытожив услышанное, Спаркс предпринял храбрый заход в чат для «восемнадцати и старше». Мэттьюс предложил ему в качестве никнейма Супержеребец и громко фыркнул, когда его шеф вместо этого назвался Мистером Дарси – любимым персонажем Эйлин. Тем не менее Мистера Дарси тут же засыпали множеством игривых сообщений от дамочек с претензией на Элизабет Беннет, что стремительно переросли в открытые интимные предложения.

– Ну ничего себе! – воскликнул Боб, когда весьма недвусмысленные послания к нему заполонили весь экран. – Кажется, для Джейн Остин это немного перебор.

За спиной у него весело рассмеялась доктор Джонс. Спаркс вышел из чата и повернулся к ней:

– И как мы найдем Глена Тейлора? Здесь же целые сотни этих чатов.

Однако у Фрая уже имелся готовый план действий.

– Да, но у нас есть его компьютер, а потому нам известно, какие он чаты посещал. Тейлор, конечно, умный тип, и когда группа «Голд» им заинтересовалась, наверняка поудалял все файлы и данные, однако на жестком диске все это осталось – и то, что кажется невидимым ему, очень даже видимо ребятам из судебной экспертизы. Они уже накопали оттуда всевозможной информации, и мы отлично знаем, где этот Тейлор ошивался.

Спаркс машинально покивал, уже прельщенный мысленным изображением изумленной физиономии Тейлора, когда он явится того арестовать. Боб почти физически ощущал этот смердящий запах Тейлоровой вины.

Опомнившись, он попытался сосредоточиться на практической стороне дела.

– А можно уточнить: «мы» – это кто? – спросил он.

– Флер и я разработали специального персонажа, придумали ему легенду и собственный «почерк» с характерными провокационными словечками, – сообщил констебль Фрай, порозовев от волнения и предвкушения настоящей детективной работы.

А доктор Джонс скромно подтвердила свое участие:

– Это был бы весьма ценный опыт для моих исследований.

Все вроде бы было решено – что называется, подписано и скреплено печатью, – но тут Мэттьюс высунулся вдруг с вопросом, которым никто еще не задался:

– А это законно?

Остальные в немом недоумении уставились на сержанта.

– Сможем ли мы предъявить это как доказательство в суде, сэр? Ведь это могут счесть за провокацию, – настаивал тот.

Спаркс подумал, что, может, Мэттьюс так реагирует на умничанье этого новенького мальчика. Сам он не знал, что ответить, но Фрай тут же предложил возможный вариант:

– Насколько я понял, сэр, у нас еще ничего такого нет, что можно испортить. Так почему бы для начала не попробовать, что из этого получится? И тогда мы вновь сможем вернуться к этому вопросу.

И хотя Мэттьюс был от всего этого явно не в восторге, Спаркс одобряюще кивнул.