Глава 10
Тень бесшумно скользила по коридорам давно забытых катакомб, куда уже тысячу лет не ступала нога человека. Пол и каменные саркофаги, покоившиеся в стенных нишах, покрывала многовековая пыль. Стены давно облюбовали светящиеся подземные грибы. Плотными занавесями с потолка свисали лоскуты паутины, способные задержать и опутать любого, кто посмел бы сюда сунуться. Но скользящая за изнанкой эфира тень не обращала внимания на подобные преграды. Вытянутой кляксой, которая казалась чернее самой тьмы, царившей в затхлых подземельях, она, как призрак, стремительно неслась к цели.
Коридоры сменялись залами, те — снова коридорами. Тень нигде не останавливалась. Да и что тут может быть интересного? Она посещала треклятые катакомбы уже в который раз! Нет, всё самое интересное происходило на поверхности. К тому же… там можно питаться кровью беспечных людишек. А что тут? Запустенье и забвенье. Но противиться воле владычицы проклятых душ она не могла. Хозяйка ждала новостей. Важных новостей.
На поверхности тень несколько дней следила за Шаином. Следила издали. Изучала. Она не была уверена, что ханира, прислуживающая гладиатору, не почувствует её даже за изнанкой эфира. Поэтому и не рисковала приближаться к цели. Странным было то, что Шаину подчинялась ещё и викара. Как такое возможно? Чтобы кому-то подчинялись и демон, и ангел?!
Однако слежку пришлось оставить, как только гладиатор оказался за крепостной стеной башни. Тень ещё не растеряла разум, чтобы лезть в пасть чудовища. Ядары не вмешивались в дела смертных и даже закрывали глаза на то, что кто-то из викар убивал людей. Но посягательства на собственные обители повелители Дархасана не терпели. Немало глупых и самонадеянных демонов в своё время сломали зубы о защиту пяти башен.
Как бы там ни было, пришлось возвращаться — хозяйка не любила, когда кто-то из подчинённых опаздывал. В дурном настроении могла и жестоко наказать провинившегося демона. Конечно, телепорт решил бы все проблемы — не пришлось бы нестись через катакомбы, как угорелой. Однако владычица проклятых душ изолировала своё гнездо защитными заклинаниями, блокирующими любую возможность телепортации. К тому же эти заклинания скрывали хозяйку от глаз ядаров. Ещё бы! Ведь стоит этим поборникам порядка почувствовать великую Нунарти — одну из семи голов Тиамат — так тут такое начнётся!!! Нет, повоевать против ядаров было бы неплохо. Возможно, удалось бы даже кого-нибудь из них убить, но, с другой стороны, зачем нужна эта бесконечная война? Тень и так всё устраивало. Ведь у неё была возможность жить на поверхности и время от времени наслаждаться вкусом крови молоденьких юнцов, по наивности попадавших в её сети.
Она замерла перед входом в очередной зал. Наконец прибыла. Но остановиться пришлось из-за плотной завесы магии хаоса, которая задерживала всех даже за изнанкой эфира — столь сильным и всепронизывающим было колдовство Нунарти.
— Ваша смиренная служанка прибыла, моя госпожа, — еле слышно прошелестел голос тени.
Всего на мгновение в завесе образовалась щель, но и этого оказалось достаточно, чтобы посетительница юркой стрелой проскользнула внутрь обители Нунарти.
Гостья оказалась в просторной зале, когда-то давно служившей усыпальницей наместников Дархасана. Правда, с приходом владычицы проклятых душ, в этом месте не осталось каких-либо свидетельств о его забытом прошлом: Нунарти избавилась от всех саркофагов, уничтожила все статуи богов и свила здесь гнездо. Ведь помимо всего прочего госпожу называли змеиной шеду — и называли так отнюдь не за красивые глаза. Любой человек, на ком задерживался её взгляд, оказывался в полной власти Нунарти. Тень видела, как госпожа кормила своего питомца пленными людьми, которые, лишившись воли, бездумно шли в пасть гигантской змеи. Жутковатое зрелище. Среди викар ходили слухи, что желудок любимца госпожи связан с межмирьем. Душа любой жертвы, которой не повезёт оказаться переваренной, будет проклята и заточена в бездне. А ведь бывали случаи, когда змея проглатывала и провинившихся демонов!
Нунарти сидела на каменном троне, закинув ногу на ногу. Её обнажённое тело покрывала змеиная чешуя. Десять растущих из головы рогов, переплетаясь меж собой, образовывали причудливую живую корону. В основании каждого рога красовался каплеобразный рубин. На чёрных, пропитанных ядом, губах играла лёгкая улыбка. Свившаяся в кольца вокруг трона, змея положила на бёдра хозяйки массивную ромбообразную голову, которую Нунарти время от времени поглаживала.
— С чем пожаловала, Фахиса? — произнесла владычица проклятых душ. — Что там творится на поверхности?
— Всё по-прежнему, моя госпожа, — тень вышла из-за изнанки эфира, представ перед хозяйкой в образе прекрасной и юной девушки, из-за которой мужчины Дархасана теряли голову — многие из них буквально. — Ядары готовятся к предстоящему турниру.
Фахиса была облачена в просторное чёрное платье. Волосы викары струились, ниспадая волнистым каскадом до талии. В красных глазах любой человек заметил бы неутолимую жажду крови, если бы не попадал под чары Фахисы.
— И ради этого ты прибыла ко мне? — в ранее густом и мягком голосе Нунарти прорезалась сталь.
— Вахираз в Дархасане, — ответила викара.
— Надо же, — Нунарти усмехнулась. — Он поражает своим упрямством и настойчивостью. В стремлении отомстить Аргалу снова прорвался сквозь его защитные барьеры. Он уже устроил в городе резню?
Королева змей вспомнила, как семьсот лет назад одержимый жаждой мести Вахираз принялся сеять смерть в Дархасане. Да, много человеческих душ тогда загубил обезумевший демон. Но только благодаря тем беспорядкам, что устроил Вахираз… только благодаря тому, что отвлёк на себя внимание всех ядаров, Нунарти смогла тихо и незаметно пробраться в мир людей и обустроить здесь, пусть и под землёй, гнездо.
— Нет, моя госпожа. На поверхности всё тихо.
— Странно. На него совсем не похоже. Ты так не считаешь, Ниргун?
Змея оторвалась от ног хозяйки и, посмотрев в глаза госпожи, лишь на мгновение высунула дрожащий язык. И снова опустила голову на бёдра Нунарти.
— Да, Ниргун. Я тоже так считаю, — произнесла владычица проклятых душ. — Очень странно. Что ещё, Фахиса?
— Вы правы, моя госпожа. Всё это очень странно. Я бы никогда не обнаружила Вахираза, если бы за ним не увязался карган. Это и привлекло моё внимание. Я следила за Вахиразом.
— И даже не пыталась с ним заговорить?
— Страшно, моя госпожа. Вахираз какой-то другой. Ему прислуживает одна из нас, я почувствовала её ауру. Но ему служит и карган!
— Невозможно, — Нунарти лениво провела пальцами по голове змеи. — Ты знаешь, чем может закончиться твоё желание надо мной пошутить, Фахиса?
— Но я не шучу, моя госпожа! — викара чуть повысила голос, дабы хоть так прибавить веса своим словам, однако её колени предательски дрожали. — Именно из-за ауры каргана я не посмела приблизиться к Вахиразу. Мало того, у него на руках метки гладиатора. Он спокойно вошёл в башню Таргин!
Нунарти оторвала взгляд от чешуйчатого узора, покрывавшего кожу змеи, и взглянула на викару.
— Фахиса, ты знаешь. Карганы служат только Мардуку. Может, это не Вахираз? Ты ничего не путаешь?
— Спутать запах его ауры? Нет, моя госпожа. Я не ошибаюсь. Вахираз либо предатель, либо ведёт какую-то свою игру.
Нунарти некоторое время молча раздумывала, поглаживая чешую любимого питомца, потом вновь посмотрела на Фахису.
— Хорошо. Возвращайся обратно и продолжи слежку. Посмотрим, что у моего потомка на уме.
— Как прикажете, моя госпожа.
* * *
— И куда меня в этот раз занесло? — осматриваясь, пробубнил я под нос.
А посмотреть было на что. Покинув покои госпожи Таргин через портал, я оказался в оружейном магазине. На стенах, стойках и в витринах довольно просторного помещения лежали, висели и стояли всевозможные приспособления для нанесения вреда чужому здоровью.
— Вы в оружейной лавке башни, молодой человек, — проскрипел откуда-то слева голос, заставив меня повернуться к неожиданному собеседнику.
М-да… действительно неожиданному. Что это за чудик? Предо мной стоял покрытый густым белым мехом человек (по крайней мере таковым он мне показался), ростом достигавший мне до груди. На голове существа имелась пара треугольных ушей… весьма подвижных ушей. Фиолетовые глаза излучали любопытство.
— Чего уставился? Никогда квергов не видел?
Я открыл рот, но так ничего и не сказав, мотнул головой.
Существо вздохнуло, потом наклонив голову набок, принялось меня изучать, осматривая с ног до головы. Довольно быстро покончив с этим делом, оно спросило:
— На что жетоны собираешься менять?
— Какие жетоны? — не понял я.
— Гладиаторские, балда! Ты же от госпожи сюда прибыл. Все остальные обычно приходят ко мне через дверь, — существо ткнуло пальцем мне за спину.
— Я пока не знаю, на что их менять.
— Ну так осмотрись и выбирай. И побыстрей. Я спать хочу.
— Простите, уважаемый… а как вас зовут?
— Надо же. Вежливый попался. Дзварг меня зовут. Так ты будешь менять жетоны или нет?
— Мастер Дзварг, я пока не знаю, зачем мне это, — я достал из рюкзака один шестиугольный жетон.
Завидев моё сокровище, кверг присвистнул.
— Везучий ты, однако, — проскрипел Дзварг, — раз на первом этапе уже гимрал заработал.
— Что?
— Гимрал. Так шестиугольные жетоны называются.
— Вообще-то, их у меня семь. И ещё пятьсот круглых.
— Хм, — кверг почесал подбородок. — Определённо везучий. Ладно, счастливчик. Давай всё объясню. А ты доставай своё добро и клади сюда на стойку, — Дзварг хлопнул четырёхпалой лапой по деревянной столешнице.
Я молча последовал указаниям хозяина лавки. Тот дождался, когда я закончу с этим, потом ткнул пальцем в стопку круглых жетонов.
— Это итралы. На них изображены скрещённые мечи. Это жетоны обмена экипировки и денег. Экипировка у нас стоит дорого, но с пятью сотнями ты можешь позволить себе что-нибудь вполне достойное и качественное. Кроме того, сотню итралов можно поменять на десять танов.
Хм. Десять золотых монет будут не лишними. А на остальные четыре сотни можно будет и прикупить что-нибудь… не знаю что.
— Так что будешь брать?
— Сотню я точно обменяю на золото. А то я совсем без денег остался.
Дзварг кивнул и забрал со стола одну из пяти стопок круглых жетонов. А вместо них выложил десять танов.
— Что будешь из оружия брать? Или, может, тебе какой доспех нужен?
— Оружие не нужно, — произнёс я, здраво рассудив, что мне вполне хватит кнута и меча. Найрин могла превращаться в меч. — Да и доспехи тоже не нужны. Я в них только ещё более неуклюжим стану. Но… может, мастер Дзварг, у вас есть что-нибудь стреляющее, самозаряжающееся? — да… автомат мне бы точно не помешал. — Так, чтобы не требовало особых навыков для обращения с подобным оружием?
Кверг вновь почесал подборок.
— Хм. Арбалет, думаю, сойдёт. Много ума для обращения с ним не нужно. Но… чтобы самозаряжающийся?
— Да. Было бы неплохо, — я кивнул. — И чтобы арбалет был не слишком громоздким. Маленький и скрытный.
Вновь наклонив голову набок, Дзварг с интересом посмотрел на меня, хмыкнул и двинулся вдоль стеллажей.
— Есть у меня кое-что, — кверг снял с подставки маленький чёрный (мой цвет!) арбалет, матово поблёскивающий металлическим покрытием в свете настенных лампад. — Однако вещь дорогая. Ручная, штучная работа виальских мастеров. Снаряжён обоймой из пяти болтов. Благодаря магическому кристаллу, заряжается сам после каждого выстрела. Три сотни жетонов.
Да уж. Дороговато. Но оно того стоит…
— Добавлю к арбалету запасную обойму с болтами, — по-своему расценив моё молчание, произнёс Дзварг. — После использования, обоймы не выбрасывай. Если выживешь, зарядим новыми болтами. За определённую цену, конечно. Ну, что скажешь?
— Идёт, — запасная обойма и арбалет со складными плечами, которые не в боевом состоянии прижимались к ложу на манер крыльев, перекочевали в рюкзак. Три стопки круглых жетонов исчезли со стола.
— Что будешь делать с оставшейся сотней?
Поразмыслив, я взял последнюю стопку жетонов и убрал в рюкзак.
— Знаете, я лучше приберегу их для особого случая.
— Глупо, — Дзварг пожал плечами. — Но решать тебе.
На самом деле я решил придержать эту сотню для Алаи — так сказать, в уплату за помощь. Конечно, можно было бы обменять на золото и расплатиться с ней деньгами — они тоже могут пригодиться. Но свои деньги она, скорее всего, ещё не все потратила. Да и если сочтёт нужным, сама обменяет жетоны на таналы.
— На гимралах, как ты заметил, изображена ладонь, — проскрипел Дзварг. — Это значит, что, обменяв их, ты можешь усилить навыки предназначения.
А вот это уже интересно! Только что тут усиливать? Чёрная печать способна подчинять, а белая — исцелять. Более мощное подчинение и исцеление? Ладно, надо проверить.
Тем временем хозяин лавки отошёл к стене напротив входа.
— Иди сюда. И жетоны прихвати.
Я подошёл к ворчливому квергу. Из стены выдавался вперёд довольно широкий каменный выступ, достигавший в высоту мне до пояса. На поверхности выступа были две прямоугольные выемки с изображениями открытой ладони. Для левой и правой рук соответственно. Между ними была ещё одна выемка шестиугольной формы.
— Ты уже догадался, что делать?
— Да.
— До тебя мне не доводилось встречать гладиаторов с двумя печатями предназначения. Так что тебе придётся сложнее.
— Почему?
— Да потому, что развивать одну печать гораздо легче, чем две! Это же очевидно! — Дзварг вздохнул. — Лучше иметь одну сильную печать, чем две слабые. Понимаешь?
Ясно. Как говорил Брюс Ли: «Я не боюсь того, кто изучает десять тысяч различных ударов. Я боюсь того, кто изучает один удар десять тысяч раз».
— Да, понимаю. Предлагаете, уважаемый Дзварг, развивать только одну печать?
— Уж поверь моему опыту.
Кхм. О каком опыте идёт речь, если он никогда раньше не встречал гладиаторов с двумя печатями? Или это обычная логика? В принципе, даже мой опыт прохождения компьютерных игр напоминал, что команда из трёх прокачанных героев легко вынесет вражеский отряд из шести — десяти слабых персонажей. Нет, если десятка противника развита хорошо, то у тройки нет никаких шансов на победу. Только вот чтобы прокачать столько героев, времени и ресурсов придётся потратить до хрена! Но… я посмотрел на татуировки, украшавшие мои предплечья, и решительно положил обе ладони в выемки.
— Мастер Дзварг, пять жетонов… помогите, пожалуйста. У меня всего две руки.
— Но так нельзя!
— Мне можно, — я усмехнулся и съязвил ему в тон: — Уж поверьте моему опыту.
Он постоял в нерешительности, потом пожал плечами и взял жетон.
— Учти, будет больно.
— Угу. Мне не привыкать.
Первый гимрал опустился в шестиугольную выемку. Спустя пару секунд жетон покрылся сеточкой сияющих трещин, затем загорелся и растворился в пламени. Прямоугольники под ладонями вспыхнули, языки огня лизнули предплечья, и узоры на них пришли в движение, пробудив адскую боль, заставив меня закричать. В кожу будто впились сотни раскалённых игл! К счастью, в отличие от ритуала предназначения, муки продолжались сравнительно недолго. Сгорбившись, я тяжело дышал, опершись на ладони в выемках. Это помогло не упасть на колени.
— Внимание! Сила привязанных существ увеличена, — прозвучал у меня в голове мелодичный женский голос.
Хех! Вот и бонус. Я ехидно оскалился и произнёс:
— Ещё, мастер Дзварг.
Новый жетон опустился в выемку, и новый всплеск боли объял мои предплечья.
— Внимание! Болевой порог применения печатей предназначения уменьшен на одну двадцатую часть.
Ого! Это уже что-то! Но всего-то двадцатая часть. Мне ещё долго придётся орать, как резанному. Подозреваю, что не каждый жетон будет ослаблять мои муки и страдания. Да даже если и каждый… всё равно взять двадцать жетонов неоткуда! Да и хрен с ним! Я вновь ехидно оскалился.
— Интересно, сколько ты выдержишь? — мастер Дзварг водрузил очередной гимрал в выемку.
Боль в этот раз ощущалась немного слабее, но всё равно казалось, будто кожу на предплечьях раздирали тупыми лезвиями. Наверно, несколько дней я буду говорить охрипшим голосом из-за криков. С подбородка и с волос на пол падали капельки пота. Всего третий жетон, а я уже устал и хотел поскорее завалиться спать.
— Внимание! Способности «подчинение» и «исцеление» улучшены.
Да уж. Так себе бонус, если подумать. Но чего жаловаться?
— Ещё, мастер Дзварг!
Вновь боль, опять крики и новое сообщение:
— Внимание! Открыты способности: «увядание» и «щит света».
Наконец, что-то интересное! Щит — понятное дело. Примерно представляю, как он будет работать. А увядание? По смыслу тоже понятно, но как эта способность действует на врагов — ещё предстоит выяснить.
— Давайте последний, — уже осипшим голосом произнёс я.
— Почему последний? Что с двумя оставшимися будешь делать?
— Приберегу на потом, — ответил я, вновь подумав об Алае и вспомнив о Гехире. Всё же, не будь его, я б не выбрался из когтей Ильраха.
— Глупо, — повторил Дзварг. — Но, да ладно. Тебе решать.
Пятый жетон исчез в огне, и вновь пришла боль. Я уже не кричал, а хрипел.
— Внимание! Болевой порог применения печатей предназначения понижен на двадцатую часть от текущего значения.
Хреново! То есть мне нужно куда больше жетонов, чем предполагалось.
Теперь можно позволить себе слабость. Убрав ладони с выемок, я упал на колени. Сердце бешено колотилось, заставляя меня глубоко дышать. Всё! Надеюсь, на сегодня мои муки закончились. Ну что, госпожа Таргин Сайдаран? Ты всласть нажралась моих страданий!
Отдышавшись, я, скрипя зубами и морщась из-за отголосков боли в предплечьях, медленно поднялся.
— Спасибо, мастер Дзварг, — прохрипел я. — Вы мне очень помогли.
— Ладно, ладно, — кверг махнул лапой. — Ерунда всё это.
— Мне бы теперь отдохнуть.
Хозяин лавки ткнул в сторону двери.
— Пойдёшь по коридору прямо. На третьем перекрёстке свернёшь направо. Дальше прямо, не сворачивая, пока не доберёшься до винтовой лестницы. Поднимешься на этаж выше. Дальше опять прямо по коридору. Так и доберёшься до комнаты отдыха гладиаторов. Запомнил?
Я вздохнул. Ну нет у обитателей башни ни сочувствия, ни сострадания к гладиаторам.
— Да, запомнил.
— Тогда топай. Не забыл? Я всё ещё хочу спать, — кверг показательно зевнул, прикрывая лапой рот.
* * *
Алая спала чутко, ожидая, что в любой миг в комнату заявится Шаин. Она открыла глаза, услышав, как кто-то осторожно захлопнул боковую дверь, ведущую во внутренние помещения башни, доступные для гладиаторов. Затем послышались неуверенные шаги. Алая незаметно приподнялась на локте и в полумраке разглядела Шаина — особенность глаз, присущая её расе, позволяла видеть в темноте гораздо лучше людей.
Сначала она обрадовалась, увидев друга, а потом в ней вспыхнула злость. Она мягко спрыгнула с койки, скользнул из ножен меч. Пущенной из лука стрелой Алая ринулась к Шаину. Клинок по широкой дуге рассёк воздух. Данг! Лезвие меча ударило в невидимую преграду. Колокольный звон вместе со вспышкой света, на миг озарившей помещение, переполошили спящих. Алая убрала от глаз левую руку, когда сияние ослабло настолько, что можно было смотреть на друга без боли в глазах. Шаин стоял с вытянутой правой рукой, а его окружала мерцающая бледным светом сфера.
— Так ты встречаешь друзей? — голос его прозвучал сипло, но он, тем не менее, усмехнулся.
— Я не собиралась тебя убивать! Только припугнуть.
Их тут же окружили гладиаторы.
— Рад всех вас видеть, — вымученно прохрипел Шаин. — Особенно тебя, Гехир, наглая ты морда.
— Что у тебя с голосом? — проныра не заметил издёвки. С тех пор, как выяснилось, что Шаин жив, Гехир стал прежним, пришёл в себя и, кажется, забыл ту историю с неудачливыми насильниками.
— Покричишь с моё от боли, тоже охрипнешь.
Окружавшая Шаина сфера погасла, и гладиатор тут же рухнул на колени, зайдясь в злобном хрипе и рычании от нового приступа боли. Но вскоре она отступила, и он с трудом поднялся на ноги.
— Я смертельно устал, — прохрипел Шаин. — Давайте все расспросы оставим до завтра?
— Ты знаешь, что я переживала? — Алая обиженно нахмурила брови и надула губки. — Я думала, ты погиб. Уже смирилась с твоей смертью. А ты…
— Взял и разрушил твою скорбь и печаль? — прервал её Шаин и ухмыльнулся. — Прости меня, что остался в живых. Надо было отбросить копыта, а не убивать демона.
— Дурак! — меч с щелчком вошёл в ножны.
Алая приблизилась и вдруг, неожиданно для себя самой, обняла его, прижала к себе. Кто-то хихикнул, кто-то стал отпускать глупые шуточки в адрес «сладкой парочки», Гехир же сокрушённо покачал головой. В мыслях проныра прокручивал последние слова вернувшегося гладиатора: «убивать демона»! Как?! Как эту здоровенную тварь можно было убить?!
Шаин некоторое время стоял, не зная, что делать, но всё же ответил взаимностью на объятия Алаи, сомкнув руки вокруг её талии.
— Я тоже рад, что ты выжила, — прошептал он.
Алая и дальше бы держала его в объятиях, если б не почувствовала, что кто-то хлопает её по плечу.
— Орила? — она с непониманием посмотрела на девушку.
— Оставь парня, — та мягко улыбнулась. — Пусть отдохнёт. Завтра будем донимать его расспросами.
— Да, — Алая улыбнулась в ответ. — Ты права.
Она помогла Шаину добраться до койки, на которую он тут же сел. Гладиатор с трудом снял из-за спины походный мешок.
— Я ничего не забыл, Алая, — Шаин вытащил небольшой кожаный кошель и протянул на открытой ладони. — Бери, тут сотня жетонов. Все твои.
Присутствующие ахнули от неслыханной щедрости гладиатора. Сотня жетонов! Ведь на них можно вполне качественное оружие купить!
— А как же ты? — не удержалась Алая, дрожащими руками принимая дар.
— Свои четыре сотни я уже потратил, — он ухмыльнулся, увидев, как вытягиваются в удивлении лица гладиаторов. Но спустя мгновение опять полез в мешок и выудил ещё два жетона. Шестиугольных!
— Это тоже тебе, — Шаин протянул один гимрал ей. — Гехир, хоть ты тот ещё засранец и урод…
— На себя бы посмотрел, — без злобы в голосе прервал его проныра.
Шаин вымученно улыбнулся, еле сдерживая слипающиеся веки.
— В общем, это тебе, — второй гимрал был протянут Гехиру. — Не от большой любви к тебе, хмырь. Просто спасибо, что не бросил Алаю. Ну и за то, что меня вытащил из задницы.
Проныра принял подарок. От таких даров не отказываются! Он уже слышал от остальных, какие возможности сулит использование гимрала.
— А как же ты? — повторил вопрос Алаи Гехир. — Гимралы на дороге не валяются.
— Свои пять штук я уже потратил, — усмехаясь, просипел Шаин.
— ЧТО?! — прозвучал удивлённый возглас всех гладиаторов.
Немыслимо! Этот «задохлик» умудрился на первом же задании заработать семь (СЕМЬ!) гимралов! Как?!
— Ну всё, подарки розданы. Теперь можно и поспать, — не раздеваясь, Шаин развалился на койке и уже с закрытыми глазами добавил. — Алая, Гехир, советую не медлить с тратой жетонов.
Зная, что соратники обязательно прислушаются к совету, он улыбнулся — всё-таки мастеру Дзваргу не суждено этим вечером нормально поспать…
* * *
Я проснулся от неприятного чувства, что на мне что-то лежит. А ещё мне прикрывали рукой рот, а к горлу был приставлен кинжал, холодное лезвие которого я чувствовал кожей. Вот же хрень! Я открыл глаза.
— Тссс! — прошипела та самая девчонка, что советовала Алае дать мне отдохнуть. — Иначе утром здесь обнаружат твой труп. Моргни, если всё понял.
Я моргнул.
— Ну вот и ладненько, — она улыбнулась. — Теперь я уберу руку, и мы с тобой поговорим. Начнёшь кричать — умрёшь. Мне, конечно, не поздоровится, но и тебе будет не лучше. Ясно? Моргни, если понял.
Рисковая тварь. Я моргнул.
Она убрала руку с моего рта, но кинжал по-прежнему неприятно прижимался к горлу. Я молчал, ожидая вопросов. А вот змея на предплечье замерла в напряжении, готовясь в любой миг рвануться к нарушительнице моего спокойствия по первому приказу. Это подождёт. Сначала послушаем, чего эта самоуверенная стерва хочет.
— Рассказывай, — прошептала она. — Зачем госпожа вызвала тебя к себе? Ты ведь не первый вернулся в башню.
Ясно. Значит, она первая. И девчонке хочется узнать, насколько я пошатнул её позиции фаворитки. Или что-то другое?
— Чтобы отблагодарить, — мой голос по-прежнему сипел. — Да, я не пришёл первым, но убил опасного демона. Госпожа Таргин хотела меня отблагодарить.
— И как? Отблагодарила?
— Сомневаешься?
— И что же ты получил, о убийца демонов? — её насмешливый тон давал понять, она ни на гран мне не верит.
— Ты знаешь, мне говорить запрещено, — я решил блефовать. Пусть думает, что я получил то же самое, что и она. Может, и узнаю что-нибудь интересное.
— Занятно, — она хихикнула. — Судя по тому, что ты хрипел от боли после применения способностей, ты выбрал вторую жизнь. Я права?
Я промолчал. Молчание — знак согласия. Пусть думает, что хочет. Выходит, по её словам, если не выбрать вторую жизнь, можно разом избавиться от боли за применение способностей? Это уже кое-что…
— Интересно, если перерезать тебе горло, ты воскреснешь? Сработает ли вторая жизнь? — она чуть надавила на кинжал, заставив меня судорожно сглотнуть подступивший к горлу ком.
— Я предпочёл бы оставить свою жизнь при себе. Обещаю, я забуду эту неприятную встречу. Нам ни к чему враждовать.
— Неприятную? — она ухмыльнулась и облизнула губы. — Судя по тому, что у тебя взбухло в штанах, тебе очень даже приятно. Близость смерти возбуждает, не правда ли?
Вот же стерва!
— Твоя правда, — я ухмыльнулся в ответ.
Не знаю, чем бы закончилась эта встреча, но…
— Орила, слезь с него! — грозно прошипела Алая, а её меч коснулся шеи нарушительницы спокойствия.
— Алая? Мы просто мило беседовали. Правда, Шаин?
— Угу, — просипел я. — Приставленный к горлу кинжал — это одна из разновидностей милых бесед.
— Орила! — с нажимом повторила Алая.
— Хорошо, хорошо.
Девчонка сползла с меня, подмигнула на прощание и, проскользнув между Алаей и койками, исчезла.
Моя спасительница тяжело вздохнула и убрала меч в ножны.
— Вечно ты влезаешь в неприятности, — тут её взгляд замер на моих штанах и мгновенно похолодел. — Всё, я спать.
Алаю будто ветром сдуло.
— Вот же чёрт! — произнёс я в пустоту, уронив голову на подушку. Проклятое естество! Хотелось провалиться сквозь землю!
* * *
Завтрак выдался пренеприятным. Нет, еда была вкусной. Просто Алая… Я постоянно пытался поймать её взгляд, но она вела себя так, будто меня не существовало. А после окончания трапезы, когда все собрались, чтобы послушать о моих похождениях, она молча покинула столовую!
Орила же, наоборот, то и дело бросала на меня хитрые взгляды. Вообще, девушка мне понравилась. Гибкая, стройная, тёмные волосы на затылке заплетены в косу, глаза карие и лукавые, одета в лёгкий кожаный доспех чёрного цвета, на поясе висит пара кривых кинжалов в ножнах, и на правой руке красуется рисунок из чёрных зигзагов. По цветовым предпочтениям девушка полностью в моём вкусе, однако характер… Всё же Алая нравится мне больше. Сколько раз она меня выручала с самой первой ночи в Дархасане? На неё можно положиться, ей можно доверять, Алая куда более понятна и предсказуема, чем эта стерва.
Я поведал о выпавших на мою долю приключениях в общих чертах, старательно скрывая опасные сведения о своих возможностях, способностях и незримых союзниках. И тем более не собирался рассказывать, что я — Вахираз. Чем меньше обо мне знают, тем более беспечны будут возможные враги в лице моих «соратников», если удумают мне навредить. Правда, оказались среди слушателей и те, кто спросил относительно татуировок, мол, раньше их у меня не было. Поэтому, не связаны ли они с чем-то магическим? Ясное дело, я начал заливать о том, как решил сделать их у одного мастера-художника, дабы выглядеть более круто и представительно. Судя по взглядам, многие не поверили. Ну конечно! Ему в башню следовало вернуться как можно скорее, а он, понимаете ли, в тату-салон решил сходить. Ври, ври дальше. К счастью, знавший правду Гехир, не стал уличать меня в откровенной лжи. Проныра только понимающе ухмыльнулся.
— Вторую где получил? — стрельнув глазами на татуировку каргана, спросил Гехир, когда все разошлись.
— Убил демона, спас каргана и, так уж получилось, что привязал птицу к себе, — я скорчил рожу из разряда «ну что тут поделаешь?».
— Вот так просто?
— Поверь, это было совсем не просто! — прошипел я. — Я убил демона, но совсем не помню, как это сделал!
— Кхм, — проныра почесал шрам на переносице. — Маги, измельчённые в фарш, в подвалах башни джадугяров. Тоже твоя работа?
Я медленно кивнул.
— Однако ты чудовище, Шаин, — он передёрнул плечами. — Хорошо, что ничего подобного не произошло, когда я издевался над тобой в нашу первую встречу.
— Хорошо, — согласился я. — Только за тот случай тебе надо было дать в зубы!
— Ну так дай, — он усмехнулся и показательно подставил челюсть для удара. — Не хочу, чтобы ты затаил на меня злобу.
— Я уже простил тебя и забыл неприятный случай. Мир? — я подставил кулак.
— Мир, — проныра ткнул кулаком в мой. — Не понимаю только, чего это Алая с утра сама не своя? Когда узнала, что ты выжил, так обрадовалась, а теперь…
Я поморщился, вспомнив досадное происшествие. Проклятая Орила! Всё испортила!
Арррххх! Глупо винить её. Опять допускаю ту же ошибку, как при разговоре с Таргин, обвинив ядаров в том, что это из-за них люди слабы.
— Мне надо поговорить с Алаей. Я виноват, так что мне с этим разбираться. Не знаешь, где она?
— Ну… в такое время она обычно фехтует в зале для тренировок, — он кивнул в сторону двери. — Доберёшься до винтовой лестницы и спустишься на два этажа. Дальше просто пройдёшь по коридору. На том этаже кроме тренировочного зала нет других помещений.
— Хорошо, спасибо, — я встал из-за стола и направился к выходу из столовой.
Не прошёл я и десяти шагов по коридору, как меня неожиданно крутануло и больно припечатало спиной к стене. Хорошо, хоть затылком не ударился. Опять Орила! Твою ж… Кинжал вновь прижался к моему горлу. Свободным локтём стерва давила мне на грудь, прижимая к стене.
— Поговорим? — она ехидно улыбнулась, наклонив голову на бок.
— Я думал, что мы во всём разобрались, — я говорил спокойно, чтобы не дать ей насладиться моим страхом. А ведь бояться было чего. Вдруг стерва двинутая на всю голову? Резанёт клинком, и привет… точнее пока.
— Разобрались, да не во всём. В паху не жмёт? — она прижала бедро мне между ног.
Стерва и точно двинутая!
— Слушай, просто скажи, что тебе от меня надо, и мы постараемся решить твою проблему, — я начал злиться и еле сдерживал себя, чтобы не отдать приказ змее атаковать.
— Я намерена победить в турнире…
— Как и каждый из нас.
— Только выиграю я. А ты… — она вновь ехидно улыбнулась. — Ты можешь стать помехой. Может, прирезать тебя и избавиться от головной боли? Теперь Алая тебя не спасёт.
— Хочешь? Режь. Мне наплевать!
Орила усмехнулась и резко отскочила назад, всё ещё держа кинжал перед собой обратным хватом.
— Гордый значит? Люблю гордых… ломать. Живи пока, убийца демонов.
Стерва неожиданно растворилась в тени. Твою мать! Таким макаром она может атаковать в любой момент. Причём в самый неудобный и неприятный. Ещё хуже, если она умеет так следить за жертвой и подслушивать за ней. Вот же хрень! Придётся аккуратно подбирать слова в любых разговорах и не ляпнуть чего лишнего.
Я тяжело вздохнул. С Гехиром помирились, подружились, а теперь Орила заняла его место. Вот уж воистину свято место пусто не бывает! Ладно, надо поговорить с Алаей и окончательно разобраться, кто мы друг для друга.
Пока шёл к ней, вспоминал беседу с Таргин. Надо сказать, рассказ хозяйки башни произвел на меня неизгладимое впечатление. За всей этой кутерьмой у меня не было возможности как следует поразмышлять о том, что мне поведала моя паразитная госпожа. Ну а что? С желанием ядаров питаться человеческой болью — они не более чем паразиты. Кто же тогда люди? Как ни прискорбно это признавать, люди в большинстве своём — паразиты на теле Земли. А ведь Таргин говорила, что ядары создавали людей похожими на себя.
Вахираз.
«Чего тебе?»
Таргин сказала, что ты сможешь прояснить, зачем она мне рассказывала про ядаров, историю Мардука и Тиамат, и про Энки с Адапом.
«Чтобы ты вспомнил. Ей хочется, чтобы ты обрёл прежнюю силу. Тогда ты, возможно, сможешь победить на турнире».
Возможно? Ну и засранец же ты. Помнится мне, кое-кто говорил «и все башни мира падут к твоим ногам». Ты тоже любитель заливать?
«Падут. Как только отомстим Аргалу».
Твою мать! Зверь внутри меня оскалился, выпуская когти. Сидеть, кошка драная! Знай своё место! Собиравшаяся хлынуть наружу волна ненависти остановилась и растворилась. Я почувствовал удивление зверя. Чудовище во мне с недовольным рычанием подчинилось, вновь закрыв глаза.
«Молодец. Делаешь успехи».
Только успехи даются мне с трудом. Сердце вновь колотилось, как сумасшедшее, заставляя судорожно глотать воздух. Лоб покрылся холодной испариной. Как там говорила Таргин? В игре в гарсахт последнюю точку ставит сила воли? С магическими тварями, похоже, то же самое.
Я добрался до винтовой лестницы и принялся спускаться по ступенькам.
И всё же, Вахираз, что случилось с Мардуком и Тиамат?
«Тиамат с приспешниками устроили бунт на Фаэтоне. Подняли людей на восстание. Ну, Мардук решил проблему радикальным способом. Схлестнулся с ней и с мятежными ядарами. Тебе уже говорили, что ядары не сражаются друг с другом. Ибо чревато глобальными катастрофами. А на Фаэтоне смахнулись восемь ядаров! Планета не пережила таких потрясений, раскололась на множество обломков».
Печально. Как я понял, победил Мардук. И что случилось с Тиамат и её приспешниками?
«Ядара невозможно убить. Ну, физически можно. А вот уничтожить душу — никак. Знаешь в чём разница между реинкарнациями человека и ядара? Последние ничего не забывают. Мардук знал, что Тиамат переродится и начнёт мстить. Устроит бунт на новой планете, и история Фаэтона повторится. Ему ничего другого не оставалось, как заточить души мятежных ядаров в безграничном океане Хаоса. А это хуже, чем межмирье, даже несмотря на то, что оно близко к Хаосу».
Почему хуже?
«Я был заточён в межмирье. Оно хоть и изменило меня, наполнило ненавистью, но делало это медленно на протяжении многих веков. Хаос изменил мятежных ядаров очень быстро. Исказил, изуродовал их разум. Их души слились и стали той самой семиглавой гидрой. Знаешь, что печально? Они хотели освободить людей от влияния ядаров. А в итоге превратились в демонов, желающих убивать людей».
А Мардук?
«Исчез. Куда он отправился после той битвы — никто не знает».
А ты не врал насчёт нашего родства с Тиамат?
«Нет. Прямого родства с главой мятежных ядаров у нас нет. Среди них была одна по имени Нунарти. Она королева змей. Владычица проклятых душ. Вот с ней-то мы и состоим в родстве».
Похоже, жутковатая тётка.
«Не то слово. Хорошо, что она и все остальные головы гидры заточены в океане Хаоса».
* * *
Взмах. Удар. Клинок по дуге разрезает воздух и врезается сбоку в деревянный манекен. Званк! Летят во все стороны щепки. Меч отводится назад для очередного выпада. По щекам к подбородку стекают капельки пота и падают на рыжий песок, скрипящий под сапогами воительницы.
Алая старалась сосредоточиться на тренировке. Но постоянно возвращалась в мыслях к Шаину. Удары получались неважными. Она знала, что может лучше. Но этот… этот… этот бабник! Званк! Клинок оставил на манекене глубокую зарубку.
— Впечатляет, — прозвучал сзади голос Шаина, отчего Алая замерла, но всего лишь на мгновение, и вновь продолжила тренировку, как ни в чём не бывало. Удары стали увереннее.
Шаин подошёл справа и, встав в отдалении, прислонился плечом к квадратной каменной колонне, скрестив на груди руки. Приближаться к ней, пока Алая усердно отрабатывала удары, он не рисковал.
— Может, хотя бы посмотришь на меня? Ведёшь себя так, будто меня не существует.
Алая старательно не обращала внимания на гостя, выбивая щепки из манекена.
— Ну хватит дуться. Алая… я ж не собирался её трахнуть.
У воительницы дёрнулась бровь, только на работе клинка это никак не отразилось. Она по-прежнему наносила удары, будто собираясь порубить ни в чём неповинный манекен на дрова.
— Ну что мне сделать? Просто скажи. Может, на колени встать и униженно просить прощения?
Ноль внимания.
— Или хочешь, я себе член отрублю и заделаюсь в евнухи?
— Ну и зачем ты мне после этого будешь нужен? Без члена-то… — холодным и безразличным голосом произнесла она, не смотря в его сторону и продолжая орудовать мечом.
— Э? Что? — он замолчал на миг. — Прости… это ты мне так в любви призналась? — не сдержавшись, Шаин хохотнул.
Меч Алаи вдруг раскалился докрасна. Удар! Клинок перерубил манекен наискосок от плеча к поясу. Верхняя часть деревянного болвана съехала с нижней и грохнулась на пол. Девушка вложила меч в ножны и гневным взглядом посмотрела на Шаина, словно намереваясь испепелить его глазами.
— Да, это признание в любви, — она мгновенно оказалась рядом. — Тебя что-то не устраивает?
— Наоборот, — он улыбнулся. — Всё устраивает.
Шаин смотрел в её серебристо-серые глаза, вытянутые кошачьи зрачки которых завораживали и полностью завладевали вниманием.
— Я за тебя волновалась. Ты понимаешь? Но ты в первую же ночь своего возвращения влез в неприятности. И всё бы ещё ничего. Но тебя возбудила какая-то сучка!
— Она елозила по мне. Ничего с этим не мог поделать.
— Шаин!
— Ладно, ладно. Прости, виноват. Не буду больше оправдываться. Природа взяла надо мной вверх, а я с собой не справился. Всё-таки мне ещё далеко, чтобы быть воином. Достойным тебя… Но… твоя ревность прекрасна, — он по-доброму улыбнулся.
— Я не ревную!
Неожиданно для Алаи он обнял её за талию и прижал к себе.
— Хорошо, как скажешь, — Шаин уткнулся носом в её волосы. — Ты так приятно пахнешь.
Алая попыталась освободиться, но делала она это для вида, в действительности и не собираясь высвобождаться из объятий любимого. Любимого. Она улыбнулась самой себе. И когда он успел стать для неё таким близким? Алая положила голову ему на плечо, обняв за шею.
— Мы так и будем стоять, обнявшись? — спустя некоторое время спросил Шаин.
— А тебе не нравится?
— Нет, всё нравится… ну… а целоваться не будем?
— Я всё ещё на тебя зла, — сказала Алая, но голос её звучал без всякой злобы. — Считай, что ты наказан. Так что о поцелуях и думать забудь.
— Хорошо, — Шаин усмехнулся. — Я потерплю. Только ради тебя.
* * *
Вот и закончилось мучительное ожидание. Все пятнадцать гладиаторов, вернувшиеся после первого испытания, были, как и в первый раз, построены во дворе башни. Перед нами стоял Даир с двумя помощниками в неизменных чёрных балахонах и с посохами в руках.
Последние восемь дней я усердно тренировался. Алая даже взялась обучить меня фехтованию и сильно удивилась, когда узнала, что помимо кнута у меня теперь есть и меч, в который превращалась Найрин. Ну, как взялась? За такой короткий срок асом в фехтовании мне не стать, но несколько интересных приёмов она мне показала. Что же касается наших отношений… Я мысленно усмехнулся, вспомнив день, когда мы помирились.
Алая вскрикнула, схватившись за руку, на предплечье которой узоры горели огнём. Боль за использование способностей к ней приходит с некоторым опозданием, а не сразу, как у меня, при использовании подчинения и исцеления или тут же после завершения работы щита света.
Алая упала бы на колени, если б я по-прежнему не держал её в объятиях. И ничем другим я больше ей помочь не мог. Только лишь прижимал к себе и ждал, когда заставлявшая её кричать боль отпустит любимую. Проклятые ядары с их идиотским желанием питаться чужими страданиями!
«В тебе многое от Тиамат», — хохотнул внутренний голос. — «Она думала так же».
Заткнись, Вахираз!
«Этого не избежать, Шаин. Ты всё равно возненавидишь ядаров. Ты уже начинаешь ненавидеть».
Почему ты так считаешь?
«А ты как думаешь? Тиамат тоже полюбила человека. Полюбила того, чьими муками и страданиями должна была питаться. Поддалась эмоциям. А результат, как мы видим, плачевен. Надеюсь, нам повезёт больше, и ты не допустишь ошибок Тиамат. Иначе встречи с Мардуком нам не избежать».
Ты же говорил, что он исчез.
«Да, исчез. Но я почти уверен, что мы заставим его вернуться, если поднимем людей на восстание. Тебе это надо?»
Нет.
«Вот и хорошо. Ты знаешь, какова наша истинная цель».
Алая успокоилась. Боль перестала терзать её руку. Любимая просто стояла, прижавшись ко мне, и глубоко дышала. Мне захотелось её отвлечь от мрачных мыслей.
— Пойдём, — взяв её за ладонь, я направился к выходу.
— Куда?
— В комнату отдыха, — мой рюкзак оставался там. — Покажу кое-что.
Оказавшись на месте, я подвёл её к своей койке, сел и потянулся к рюкзаку. На радость, в помещении мы были одни.
— Шаин…
— Ничего не говори, — я улыбнулся, выудив смартфон. — Просто присядь рядом.
Она вздохнула, закатила глаза, но послушно опустилась на койку.
— И это ты мне хотел показать? — она с сомнением и с долей разочарования в глазах рассматривала черный, матовый экран HTC One.
— Почти. Помнишь, я говорил, что в моём мире нет магии?
Она кивнула.
— Зато у нас есть технологии.
— Тех… что?
— Технологии, — с важным видом повторил я. — Почти, что магия, только иного плана. Так сказать, магия приспособлений.
Я передал ей смартфон и нажал кнопку включения. И, конечно же, Алая от неожиданности выронила его в мою заранее подставленную ладонь, стоило девайсу завибрировать, вспыхнуть логотипом на экране и тренькнуть приветственной мелодией.
— Не бойся, он не кусается, — я хохотнул.
— Предупреждать надо, — она ткнула меня кулаком в плечо.
— Ладно, ладно. Прости. Всего лишь хотел пошутить и отвлечь тебя от мрачных мыслей. А теперь… смотри.
Зарядка смартфона показывала восемьдесят пять процентов. Ну и хорошо. Нам много не нужно. Я снял экран с блокировки и полез в галерею.
— Это мой мир, — я принялся показывать ей фотографии.
Вот Девичья башня стоит древним великаном рядом с современными домами; а вот изогнутое трио стеклянных рогов Флэйм Таура, возвышавшееся над городом; вечно многолюдная Площадь Фонтанов на Торговой; набережная Бульвар с её высокими дубами, акациями, тополями, каштанами, соснами и пальмами; вид с трёхсотметровой высоты на Апшеронский залив, который Баку окаймляет гигантским амфитеатром. Фотографии восходов и закатов, гор и лесов, рек, водопадов и озёр. С каждым новым изображением лицо Алаи становилось всё более изумлённым.
— Красиво, правда?
— Твой мир похож и не похож на мой, — выдохнула она. — Только не пойму, как всё это уместилось в одной маленькой коробочке?
Я улыбнулся. Вполне ожидаемый вопрос.
— Никак. Оно и не уместилось. Понимаешь, эта коробочка лишь хранит воспоминания. Отдельные и прекрасные мгновения из жизни, — я открыл фотографию с восходом окутанного дымкой тумана Солнца над Каспием. — Ты думаешь, такой восход ещё когда-либо повторится? Другие чем-то будут похожи, безусловно. Но второго такого больше не будет никогда.
— А зачем хранить воспоминания в этой волшебной коробке?
— Затем, что со временем они блекнут, пережитые впечатления тускнеют, лица людей стираются из памяти. А так… хоть что-то остаётся из пережитого прошлого с нами, в настоящем. Вот, смотри.
Я показал ей фотографии, где мы с коллегами придуриваемся на работе, показывая дурацкие позы и строя смешные рожи. А вот мы с друзьями отдыхаем, сидя в чайхане. Вот и моё селфи в горном лесу, ещё одно на фоне водопада. Так… фотографии с шашлыком пропускаем, потом объясняй ей, зачем это мне понадобились воспоминания о еде.
— А это мои родители, — я показал наше семейное фото.
— Очень мило, Шаин, — она улыбнулась. — А как воспоминания попадают в коробочку?
— Всё просто, — я включил фотоаппарат и решил не использовать фронтальную камеру, иначе Алая увидит себя на экране, как в зеркале, и может испугаться. Настроил автоспуск на четыре секунды, нажал на экране кнопку съёмки и повернул смартфон в вытянутой руке к нам основной камерой.
— Улыбнись.
— Зачем?
На последней секунде я чмокнул её в щёку, мигнула вспышка. Ну вот, готово.
— Ты чего это? — Алая смущённо потёрла ладонью щёку, быстро-быстро моргая, дабы вернуть зрение в порядок.
— Ну, обычное воспоминание было бы не таким интересным, — я открыл свежеиспечённую фотографию и хитро усмехнулся. — Вот. Гляди, какая у тебя изумлённая и смешная рожица в тот момент была.
Алая смутилась, разглядывая фотографию, а затем улыбнулась и, не удержавшись, прыснула в кулак.
— Действительно, я тут смешная.
— Вот. Теперь это воспоминание будет всегда со мной. А сейчас…
Я воткнул в смартфон наушники.
— Так, теперь не двигайся, — я скорчил серьёзное лицо, будто проводил высокодуховный ритуал, и убрал волосы с её ушей. — Ничего не бойся. Просто расслабься.
Не буду травмировать психику любимой девушки, так что никакой тяжёлой музыки. Пусть послушает какой-нибудь шедевр классики. Посмотрим, что же выбрать. Церковный орган в исполнении Баха? Не музыка, а космос! Но надо что-нибудь полегче и нежнее. «Четыре сезона» Вивальди? Тоже красиво, только как-то весело звучит — весенняя и летняя часть, по крайней мере, а осенняя и зимняя — торжественные. Да и долго слушать — целых сорок минут. Ага, вот! То, что надо. Я включил композицию.
Алая замерла. По мере того, как мелодия «Лунной сонаты» Бетховена вливалась ей в уши, глаза любимой расширялись от удивления, а кожа покрылась мурашками. Как я её понимаю и… завидую. Ведь я уже по многу раз слушал эту композицию и привык к ней. Да и не только к этой. Столько треков, заслушанных до дыр. А она впервые прикоснулась к миру классики нашей планеты. В течение шести минут я с улыбкой наблюдал, как Алая, заворожённая звучанием рояля, сидела с открытым ртом. А её глаза… казалось, что в этих глазах вспыхнула новорождённая вселенная. Вот уж действительно музыка дотянулась до струнок души.
Алая всё ещё сидела с надетыми наушниками, когда композиция закончилась, и смотрела на меня взглядом, передающим гамму эмоций от грусти до удивления.
— Это… было прекрасно, — выдохнула она.
Я улыбнулся, хорошо понимая её чувства.
— Хочешь ещё что-нибудь?
— У тебя есть ещё?
— Конечно. Вот, послушай.
В этот раз с выбором проблем не возникло. Я нашёл в списке композицию «Sonera» Томаса Бергерсена и включил. С первых же аккордов глаза Алаи загорелись огнём, а когда зазвучала вокальная партия… блин! Наверно, мне никогда не надоест смотреть на её лицо — лицо изумлённого ребёнка, которому показали чудо! Пять с половиной минут — от начала и до конца трека Алая именно такого ребёнка и напоминала.
Она вытащила наушники и долго смотрела на меня немигающим взглядом.
— Спустись на грешную землю, — усмехнулся я и провёл перед её глазами рукой. — Хватит витать в облаках.
— Шаин… это… невероятно.
— Да, любимая. Знаю. Когда слушаешь в первый раз — так вообще такое чувство, будто душу омывает светом и очищает от всякой грязи.
— А… ещё есть? — робко спросила она.
Я улыбнулся и осторожно убрал в сторону смартфон.
— Есть. Но на сегодня хватит.
— Шаин, нечестно!
И как ей объяснить, что зарядку надо беречь?
— Понимаешь… вот, чтобы не помереть от голода, тебе ведь нужно есть. Верно?
Алая кивнула, но по глазам было видно, что не понимает, к чему я клоню.
— Вот и волшебной коробочке надо есть, чтобы работать.
— Так давай накормим.
Я хохотнул, даже невзирая на то, что ожидал подобного предложения.
— Не получится. Смартфон — так называется коробочка, питается электричеством — это такая специальная магия. Без неё смартфон проработает от силы до вечера, пока ты будешь слушать и наслаждаться музыкой. А потом просто отключится и перестанет работать, пока его не покормим. А в Дархасане достать электричество негде. Так что прости.
Я с сожалением на лице выключил смартфон и убрал его вместе с наушниками в рюкзак. Алая тяжело вздохнула.
— Но я обещаю, что свожу тебя в свой мир после того, как стану чемпионом турнира. Ну, надеюсь, что стану…
— Шаин, победить должна я, а не ты.
Я поморщился и нахмурил брови. М-да. Интересный поворот получается. Ради Алаи можно и не претендовать на звание чемпиона. Но тогда любимая станет целью долбанутой Орилы. А я буду заточён в межмирье — такова цена проигрыша в гарсахт. И… получится, что я не смогу вернуться домой? Но ведь слово дал родителям… Проклятье!
— Да, я помню. Твой младший брат, — я тяжело вздохнул и после недолгого молчания продолжил: — Хорошо, я не стану тебе мешать. Наоборот, помогу. Даю слово.
— Спасибо, Шаин, — Алая грустно улыбнулась. — Хочу кое-что рассказать… о себе.
У-у-у! А сколько мне придётся рассказывать о себе, как о Вахиразе… но не сейчас. Пока рано. Даже боюсь представить, как она воспримет то, что я — демон… или человек? Блин! Я вообще непонятно кто!
Внутренний голос ехидно хохотнул, но воздержался от комментариев. Язва ты, Вахираз!
— Мой народ зовётся «Амари». Ну, там… в моём мире. Я — амари, а не человек.
— Я вижу, что ты не человек, — я по-доброму усмехнулся. — Ты думаешь, что из-за такой мелочи я стану относится к тебе как-то иначе?
Алая поморщилась.
— Понимаешь, мой народ живёт обособлено от людей. Мы стараемся не пересекаться с твоим народом.
— Из-за цвета кожи и кошачьих глаз? — я покачал головой, хотя и понимал, что лукавлю: мало разве на Земле было примеров, когда цвет кожи и иное мировосприятие становилось причиной многовековой взаимной ненависти? А ведь, сколько племён и народов исчезло с лица нашей планеты из-за таких вот дурацких предрассудков?
— Если бы… амари — долгожители, Шаин. Мы живём по три — четыре сотни лет, а бывает, и до пятисот доживаем. Не старея!
Ох, ё! Хорошо, что амари живут не на Земле. Наши учёные на запчасти разобрали бы их тела, лишь бы дотянуться до секретов долголетия и вечной молодости.
— Ты уже ненавидишь меня? — Алая по-своему растолковала моё изменившееся лицо.
— Почему ты так решила?
— В моём мире люди ненавидят нас.
— Из зависти. Пойми, таковы уж люди. Нет, я ни в коем случае их не оправдываю. Но люди, к сожалению, в большинстве своём слабы. Непонятное их пугает, перемены — страшат, а смерть… — я усмехнулся. — Из-за страха перед неизвестностью они напридумывали столько чуши и поверили в эту чушь, только бы не бояться и чувствовать себя уверенными. А другие, более умные, кто всю эту чушь придумал и подсадил людей на эту веру, просто пользуются страхом людей для достижения собственных целей.
М-да, совсем как ядары. Хотя, возможно, я слишком предвзят, ведь пока не понимаю, зачем ядарам питаться чужой болью. Нет, нет, нет, Шаин! Начнёшь оправдывать ядаров, так и «бедным» жрецам да священникам примешься сочувствовать. Нафиг, нафиг!
— Так и с вашим народом, Алая. Люди желают жить вечно, не стареть, не умирать. Из-за страха перед неизвестностью. Из-за страха исчезнуть, раствориться в небытии. Именно поэтому…
— …они убивают любого из нас, будь то взрослый или ребёнок! — прервала меня Алая, оставив меня с открытым ртом. — Они охотятся на нас, ради нашей крови, наивно полагая, что смогут создать из неё эликсир вечной молодости!
Ну, не совсем наивно. Наши генетики, может быть, что-то да и поняли бы. Но озвучивать эти мысли я не рискнул.
— Только обособленность, скрытность, магические барьеры и магическая невидимость кое-как спасают нас, — она вздохнула, посмотрела на меня из-под тонких бровей. — Я рада, что не ошиблась в тебе. Остальным этих подробностей знать не нужно.
— Согласен, — я кивнул. — Гехиру тоже?
— Я сама решу, когда ему рассказать. Да и рассказывать ли вообще.
— Хорошо…
— Сегодня начинается второй этап испытаний, — начал Даир, внимательным взглядом обведя строй гладиаторов. — Как и прежде, ваша задача — вернуться в башню госпожи Таргин. Для этого отводится шестьдесят дней. Не успеете в срок — кольцо вас убьёт.
М-да. Трое из восемнадцати гладиаторов уже на том свете.
— Почему так жёстко? — подал кто-то голос из строя.
— Потому что на турнир попадут только лучшие, — маг стукнул кончиком посоха об пол. — Слабым там делать нечего. Если вы не способны справиться с испытаниями Дархасана, то и на турнире не выживете!
Даир выдержал длинную паузу, хмуро оглядев строй. Больше никто не смел возражать.
— Да, второй этап будет длиннее первого, но не думайте, что это упростит вам жизнь. Это Дархасан. И этот город всегда найдёт, чем удивить незадачливого и невнимательного гладиатора. А удивлять он умеет, порой смертельно.
Вновь долгое молчание.
— На втором этапе гладиаторы делятся на пары, но так как вас пятнадцать, будет шесть пар и одна тройка, — продолжил маг. — Второй этап должен приучить вас действовать в команде. Ваши кольца будут связаны. Смерть одного из членов команды будет означать смерть и другого. В случае тройки — всех троих гладиаторов. Поэтому заботьтесь друг о друге. К тому же, если вы разделитесь и расстояние между вами окажется больше, чем в три сотни шагов — вы оба умрёте.
— Проклятье! — воскликнула Орила.
— Что-то не так, о победительница первого испытания? — Даир подошёл к ней. — Ты против установленных правил? Будешь перечить госпоже Таргин?
— Нет, не буду, — вмиг потухший голос Орилы прозвучал жалобно.
— Вот и хорошо, — маг развернулся и прошёл на прежнее место. — Итак, сначала назову тройку. Шаин, Алая, Орила. Выйти вперёд!
Я вздохнул с облегчением — хорошо, что Алая со мной. Но… Твою ж мать, Даир!!! Почему именно Орила? Почему не Гехир?! Да хоть кто, угодно, только не эта долбанутая стерва!
Мы вышли вперёд и встали рядом с магом. На лица Алаи и Орилы смотреть было страшно — столько в них было взаимной неприязни.
— Уважаемый, Даир…
— Должен заметить, — прервал меня старик, — что гладиаторов по парам распределяла сама госпожа Таргин. Ты что-то хочешь сказать, Шаин?
— Нет, уважаемый Даир, — я мгновенно сдулся, а плечи мои поникли.
Маг кивнул и продолжил зачитывать имена. Гехир оказался в паре со здоровенным воином по имени Утар, державшим на плече огромный топор.
— На этом всё, — маг ударил посохом, и, как в прошлый раз, перед нами открылся портал. — Учтите! Вы должны войти в портал, держась за руки. Иначе вас раскидает по разным уголкам Дархасана, и я не ручаюсь, что расстояние между вами окажется меньше трёхсот шагов. Что ж, гладиаторы. Да подарит вам удачу всеблагой Ану!
Даир отступил в сторону. Я отделился от моих напарниц и подошёл к Гехиру.
— Смотри, не умри, — я хлопнул друга по плечу.
— Постараюсь, — Гехир улыбнулся на прощание. — Надеюсь, что и в этот раз судьба нас сведёт.
— Угу. Главное, чтоб не как в прошлый раз, — я ухмыльнулся и зашагал обратно.
Встав между Орилой и Алаей, я взял обеих за руки.
— Готовы? — спросил я.
— Да, — ответила Алая.
— Нет! — огрызнулась Орила.
О боже, в которого я не верю! Если ты где-то там есть, ниспошли мне терпения, чтобы пережить это испытание, и всем нам удачи… так, на всякий случай! Не помешает. Чувствую, я с этой парочкой настрадаюсь!
