Глава 17
Галлиполидские рыцари, накапливающиеся на опушке недалёкого леса перед решительной атакой, выглядели внушительно. Пусть самих рыцарей в полном боевом доспехе не больше двух десятков, но оруженосцы и вооружённые слуги тоже сверкают надраенным железом и представляют внушительную силу. Её достаточно, чтобы проломить жидкую цепочку грумантских пехотинцев, выстроившихся между странными сооружениями из ивовых прутьев, и ворваться во вражеский лагерь. А уж там тяжёлая конница покажет себя в ближнем бою!
Правда, придётся атаковать вверх по небольшому склону, так как Добровольческий корпус расположился на возвышенности, но для борцов за свободу и независимость Галлиполиды не существует непреодолимых преград! Да, тяжело… Но побеждать подлых захватчиков легко и приятно! Грумантцев всего восемь тысяч, причём только пехотинцы, и против рыцарской конницы они не продержатся и нескольких мгновений. Таранный удар длинными копьями страшен и эффективен, особенно если приходится в одну точку. Противник сам себе подписал приговор, устроив коридоры из набитых землёй корзин. Идеальные проходы и место для разгона перед ударом! Как будут защищаться? Сумасшедшие провинциалы, не способные использовать многовековые традиции военного искусства.
– Граф, ваши люди не успевают!
– Куда не успевают, сэр Франсиско?
– Выстроить оборону!
– Я вижу.
Естественно, добровольцы графа Форбарра ничего не успели предпринять. Хотя коннице потребовалось время на построение, грумантцы не смогли за этот короткий промежуток подготовить достойный отпор. Вообще никакого отпора – оказавшиеся невооружёнными землекопы бросились наутёк, редкие копейщики изобразили какое-то подобие строя, а норвайские варвары вообще остались на месте. Они то ли от страха потеряли способность бегать, то ли заранее смирились с печальной участью мяса для чужих мечей.
И задрожала земля под тяжёлой поступью рыцарских дестрие. Мощные кони пошли шагом, но насторожённо прядали ушами, предвкушая сигнал трубы, посылающий в короткий, но смертельный для врага бросок. Острый и тонкий стилет с лучшими бойцами Галлиполиды на острие, который вонзится в мягкое брюхо беспечных грумантцев… Впереди три рыцаря и знаменосец, во втором ряду пятеро, в третьем уже семеро. Больше не получается из-за ширины прохода, но в длину клин тянется на добрые триста ярдов. И сзади ещё напирают желающие преломить копьё о чужие рёбра.
Де Багильон улыбнулся шутливой мысли и покосился на графа. А командующий с невозмутимым видом сидел на барабане, заложив руку за отворот камзола, и командовать не собирался. Лишь заметил, перехватив взгляд сэра Франсиско:
– О, не беспокойтесь, моё вмешательство потребуется не скоро. Всё идёт по плану, так что расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. Или приказать подать вина?
От вина де Багильон отказался. Он с нетерпением ожидал момента, когда рыцари Галлиполиды нанесут сокрушающий удар. Вот и боевые трубы дают сигнал!
Двести шагов – кони перешли на рысь. Сто пятьдесят шагов… сто шагов… Ещё один сигнал! Пятьдесят шагов… Ну же!
Посланец Совета Грандов Галлиполиды заорал во всё горло, не обращая внимания на неодобрительные взгляды:
– Бей!!!
И побледнел, увидев падающих дестрие и кувыркающихся через голову рыцарей. До жидкой цепочки грумантских копейщиков оставалось каких-то десять шагов.
– Ловушки, – снисходительно объяснил граф. – Известны с древнейших времён, и я даже не надеялся, что они так хорошо сработают.
– Наша разведка доносила…
– Юноша, – прервал де Багильона граф. – Если вы останетесь живы, то до конца дней своих должны помнить, что неподкупные разведчики бывают только в детских сказках и в пограничной страже королевства Грумант.
Тем временем ударный клин тяжёлой конницы Галлиполиды умирал. Умирал без толку, без славы и без надежды на пощаду. Несколько передних шеренг оказались погребёнными под завалом из человеческих тел и конских туш, а через шевелящуюся и воющую от боли и ужаса мешанину полетели арбалетные болты. В узком пространстве между укреплениями невозможно промахнуться.
– Откуда они взялись? – пробормотал де Багильон.
Впрочем, ответ очевиден – арбалетами оказались вооружены как изображавшие панику норвайцы, так и грумантские землекопы. Бывший зауряд-лекарь как-то не обратил внимание, что они при спасении бегством вдруг неожиданно пропали из виду, а потом появились из неглубоких траншей. Те траншеи всего по грудь стоящему человеку – точно такие же, куда влетели первые ряды атакующих рыцарей, только без острых кольев на дне.
Землекопы, оказавшиеся меткими стрелками, старались выбивать всадников в самых богатых доспехах, и у них это отлично получалось.
Но вот кто-то из командиров армии Галлиполиды опомнился, и послышался сигнал на отступление. Только поздно… слишком поздно. Напрасно надрывались серебряные трубы, выдавая незатейливую мелодию с лёгкими вкраплениями панических ноток – тяжеловооружённый рыцарь на массивном дестрие не может сразу развернуться в плотном строю в ограниченном пространстве. Ему требуется время, которое с удовольствием используют арбалетчики, расстреливая неподвижную мишень.
– Вы воюете бесчеловечно и бесчестно! – воскликнул де Багильон, с тоской провожая взглядом едва ли десяток уцелевших. – Вас покарают Небесные Боги!
– За что? – удивился граф Форбарра.
– За эту бойню!
– Ой, да ладно вам… Что такое три сотни человек в мировых масштабах? Сущая малость! Вы имперских чиновников в несколько раз больше уничтожили, если вместе с семьями считать. Обратите внимание, любезный Франсиско, на этом поле нет ни одного убитого ребёнка. Убитых женщин, кстати, тоже нет.
Де Багильон промолчал. Разве объяснишь несведущему в местных реалиях человеку политику и стратегию восстания? Да если бы не повесили семьи имперских чиновников, жертв среди них было бы намного больше! А так напуганные имперцы сбежали, избавив Совет Грандов от необходимости выносить смертные приговоры и уничтожать захватчиков полностью. Пусть безоружных и малолетних, но всё равно захватчиков! А граф ставит в упрёк выдающееся проявление гуманности и человеколюбия. Или это одно и то же понятие?
А вот граф Форбарра молчать не стал. Правда, обратился он не к сэру Франсиско, а к одному из своих охранников, усачу с повадками и глазами смертельно опасного хищного зверя:
– Дружище, дай сигнал полковнику Гржимеку.
Тот кивнул, и в небо взлетели цветные огоньки, немного повисевшие и упавшие с дымным следом. Красный, зелёный, два синих и жёлтый.
* * *
Карл Гржимек заканчивал заполнять ведомость о расходе арбалетных болтов во вверенном ему полку, когда дежурный оруженосец доложил о поступившем от командующего условном сигнале. Поблагодарил за образцовое несение службы едва заметным движением головы и продолжил бумажную работу. Ведь если не привести в порядок отчётность сразу после боя, то потом всё забудется и перепутается, и в документе появятся искажённые сведения. А если убьют, не приведи Небесные Боги? Следующему командиру и без этого забот навалится, а тут ещё по наследству достанется беспорядок в отчётности. Нет, так нельзя.
Ведь как говорит Его Величество Джеронимо Первый Ланца? Он говорит, что просвещённый абсолютизм есть строгий учёт плюс необходимость учиться военному делу настоящим образом! Карл, конечно, не понимал всей глубины, несомненно, великого высказывания, но верил своему королю на слово. Если Его Величество так говорит, значит, так оно и есть на самом деле.
Закончив с ведомостью, полковник шлёпнул на бумагу восковую печать и отдал дежурному оруженосцу:
– Отправишь посыльного в службу тыла, и пусть поторопятся с пополнением боезапаса. Часа два в запасе есть.
– Так я успею смениться до новой атаки галлиполидцев? – расцвёл в улыбке дежурный. – А правда, сэр, что сигналы означают возможность пехотной атаки нашего лагеря?
– Правда, – подтвердил Карл. – Так что и на твою долю подвигов хватит.
– Да я…
– Выполняй приказ, доброволец! Бой героев сам укажет.
Оруженосец обрадовался обещанию предоставить возможность отличиться и умчался, а полковник ещё раз осмотрел позиции своего полка. Всё ли в порядке? Да вроде бы всё: траншеи укреплены плетнями и не осыпались, полосу препятствий и ловушек после прошлой атаки всё равно не восстановить, алхимические фугасы приведены в боевую готовность, новые болты скоро подвезут. Что ещё?
А вот что – парламентёров встречать! Наверняка идут с просьбой разрешить вынести раненых рыцарей. Впрочем, и эта ситуация обговаривалась с командующим Добровольческим корпусом.
И Карл зашагал навстречу трём переговорщикам, усиленно размахивающим привязанной к копью белой исподней рубашкой. Дорогущий синийский шёлк не пожалели, эстеты….
– Добрый день, господа! Я полковник Гржимек. Чем могу быть полезен?
Самый молодой из парламентёров, неловко придерживающий перевязанную левую руку и смешно подёргивающий тонкими усиками, с нескрываемым сарказмом произнёс:
– Если для вас этот день добрый, то быть по сему. Я Хулио де Мольфар барон фон Говерла, сын председателя Совета Грандов Галлиполиды сэра Эстебана де Мольфара фон Лемберг. Мы можем забрать своих раненых и убитых, полковник?
– Можете, – кивнул Карл. – Теоретически.
– Спасибо, – поклонился Хулио де Мольфар. – А что означает слово «теоретически»? Надеюсь, в этом слове нет ущерба дворянской чести?
– Ущерба нет, – успокоил барона полковник. – А теоретически… то есть забрать-то вы можете, но кто же вам позволит?
– Позвольте… – повысил голос де Мольфар.
– Не позволю! – ответил Карл, улыбнувшийся получившемуся каламбуру. – По рыцарскому кодексу доспехи проигравших принадлежат победителю, и мы не допустим грубого попрания древних законов.
– Вы говорите о поединках, а у нас война! – запротестовал де Мольфар.
– С кем война?
– С вами, полковник!
Карл рассмеялся:
– Лично со мной?
– Нет, – поправился барон. – Война с вашим Добровольческим корпусом.
– Да? А почему я об этом не знаю? Его Величество Джеронимо Первый Ланца не сообщал нам, что непризнанное государство Галлиполида объявило войну королевству Грумант. Вы же не станете отрицать, что наш корпус является частью грумантской армии?
– Война только с корпусом, полковник!
– Бред!
– Выбирайте выражения!
– Если выбирать, то бред собачий, временами переходящий в бред сивой кобылы. Мы имеем не войну, а нападение подозрительного и насквозь незаконного вооружённого формирования на мирное подразделение армии королевства Грумант!
Хулио де Мольфар барон фон Говерла не оценил изящество словесной конструкции. Он вообще ничего не понял.
– Так мы можем забрать раненых?
– Нет!
– Это противоречит упомянутому вами рыцарскому кодексу, полковник!
– А мы только что выяснили, что произошло бандитское нападение, так что разговоры о милосердии к разбойникам неуместны!
– Они не разбойники.
– Да? А кто же тогда? Войны, как мы уже говорили, нет, значит… Это значит, что вы должны внести выкуп за доспехи и коней проигравших, и лишь после получения выкупа вам будет позволено забрать своих людей.
– Вы поступаете бесчестно, полковник!
– Я поступаю благородно, барон! Или неизвестные разбойники отправятся на виселицу, или за проигравших поединок рыцарей заплатят их друзья. Всего два варианта.
– Назовите сумму.
– Пятьдесят тысяч марок.
– Сколько?
– Не притворяйтесь глухим, барон. У вас есть один час на принятие решения.
* * *
Раздумья галлиполидского командования затянулись и продлились не час, а все четыре. Разумеется, никто не собирался платить за вынос раненых запрошенную безумную сумму в пятьдесят тысяч марок, и полковник, выдвигая требование, прекрасно об этом знал. Просто обеим противоборствующим сторонам было необходимо протянуть время, хотя и с разными целями.
Галлиполидцы ждали подкреплений. Армию численностью девяносто тысяч человек невозможно переместить с места на место мановением руки – обозы традиционно отстают и теряются, отряды пехоты случайно сворачивают не на ту дорогу и внезапно попадают в ближайший трактир, у пришедших вовремя метательных машин таинственным образом пропадают все металлические детали… Так что в атаке на корпус принимал участие только небольшой авангард, успевший заявиться на место сражения первым. А остальные же части всё подходили и подходили с неторопливостью пьяной черепахи.
Грумантцы тоже ждали, когда противник соберётся в одну кучу, чтобы не гоняться потом за разрозненными отрядами по всей мятежной провинции.
– Понимаете, дорогой мой Франсиско, – объяснял де Багильону граф Форбарра. – О решении Совета Грандов мы узнали в тот же день и подумали… да, подумали! Мы подумали, что если конфликта всё равно не избежать, то нужно свести количество конфликтующих сторон к минимуму.
– То есть…
– Да, вашу армию пришлось вычеркнуть из списка игроков.
Де Багильон усмехнулся:
– Не слишком ли рано? Одна отбитая атака не равняется выигранному сражению.
– В какой-то степени вы правы, – согласился граф. – Но действия вашей армии предсказуемы, так как состоят из шаблонных приёмов. Насколько я разбираюсь в тактике имперских войск…
– Галлиполида больше не является частью империи!
– С чем вас и поздравляю! – рассмеялся командующий Добровольческим корпусом. – Но тактика всё равно осталась имперской, опробованной сотнями войн за несколько сотен лет. Не правда ли? Так вот… после провала с лобовой атакой рыцарской конницей последует разведка боем силами двух-трёх пехотных полков с ложным отступлением и заманиванием под удар конных лучников. В случае неудачи, а я вам её гарантирую, будет произведён обстрел лагеря «гномьим огнём» с помощью метательных машин. Не станем, кстати, упоминать недостойный нашего внимания факт, что этот огонь запрещён во всех человеческих государствах. Как говорится, на войне как на войне!
– Вы так спокойно об этом рассуждаете, граф?
– А зачем беспокоиться именно мне? Это же не меня потом поймают наши норвайские друзья и сожгут живьём вместе с обломками метательных машин. Есть у них такой славный обычай!
– Если норвайские дикари переживут обстрел!
– Переживут, милейший Франсиско, ещё как переживут! И вот, когда с «гномьим огнём» ничего не получится, вы попытаетесь завалить нас мясом. Не конкретно вы, господин де Багильон, а руководство вашей банды. Они бросят против нас пехоту, чтобы любой ценой задавить корпус. Вы удивительно предсказуемы!
– Пусть будет так, – согласился де Багильон. – Но нас девяносто тысяч, и даже при потерях три к одному мы вас уничтожим!
– А вот это бабка надвое сказала, – усмехнулся граф Форбарра.
– Чья бабка? – не понял бывший зауряд-лекарь.
– Скорее всего, бабка Его Величества. Покойная герцогиня Ланца отличалась даром предвидения, и кое-какие способности передала внуку. Наш король часто её вспоминает. И её мать… свою прабабушку.
– И всё же, граф, – де Багильон принял героическую позу. – Я ещё раз предлагаю Добровольческому корпусу Груманта сложить оружие и влиться в состав армии свободной Галлиполиды для борьбы с имперскими захватчиками.
Командующий отмахнулся:
– Не болтайте ерунды, любезный Франсиско. Лучше посмотрите, как ваши доблестные соотечественники сейчас сядут в лужу. Это я образно, так что оставьте при себе обвинения в неблагородных методах ведения войны.
* * *
Полковник Гржимек уважительно покачал головой, когда увидел приближающийся строй галлиполидской пехоты. Чтут традиции, сукины дети! Ведь когда-то именно непобедимая фаланга доставила множество хлопот армии империи, превратив завоевание королевства в череду кровопролитных войн, длившуюся с переменным успехом больше двухсот лет. Галлиполиду сгубило предательство, а фаланга вошла в историю как венец воинского искусства и образец для подражания.
Пожалуй, только гномы и «гномий огонь» могли справиться со стеной щитов-павез, ощетинившейся длинными копьями. Но секрет страшного оружия бородатых коротышек долгое время считался утерянным, и сейчас им владеют немногие. Королевство Грумант в их число не входит. Да, пусть так все и думают!
– Красиво идут, сэр! – риттер фон Вестфален, недавно передавший почётные обязанности дежурного оруженосца очередному неудачнику, аккуратно разложил на бруствере арбалетные болты с разноцветными наконечниками. – Сэр, а кто такие интеллигенты? Виконт Оклендхайм недавно объяснял, но я так ничего и не понял.
Карл пожал плечами:
– Точно не знаю, но что-то вроде нечисти. Паразитируют на ремесленниках и крестьянах, питаясь результатами их труда, пытаются всячески обгадить армию и лижут задницу королю.
– Да что вы такое говорите, сэр? – возмутился риттер фон Вестфален. – Его Величество и сам в состоянии помыться! Зачем ему лизать?
– Так мифические же существа. В Груманте, слава Небесным Богам, такие не водятся.
– Да, это хорошо.
– А почему ты вдруг ими заинтересовался?
– Оно как-то само вспомнилось.
– Не забивай голову ерундой, Генрих. Про сигналы не забыл?
– Там и забывать нечего.
– Тогда начинаем, – полковник Гржимек сдёрнул холстинку с агрегата, чем-то напоминающего входящий в моду клавесин. – Пьеса ля минор для барабана с оркестром! Исполняется впервые!
Собственно, это и был клавесин, слегка переделанный грумантскими умельцами под военные нужды. Разноцветные клавиши, отверстия в полированной крышке… И при нажатии на клавишу определённого цвета мощная пружина выстреливает вверх маленький глиняный шарик, снаряжённый парой заклинаний из бытовой и целительской магии. По мере набора высоты этот шарик начинает светиться всё ярче и ярче, а потом вспыхивает ярким огоньком, чтобы повисев немного, медленно опуститься на землю, оставляя дымный след.
– Красный пошёл!
Риттер фон Вестфален вложил в желобок арбалета болт с ярко-красным наконечником, тщательно прицелился в надвигающуюся монолитную стену и потянул спусковую скобу. Тренькнула стальная тетива, отправляя оперённый подарок долгожданным гостям, и через мгновение в строю галлиполидской фаланги образовалась прореха.
– Кумулятивный заряд, – непонятно прокомментировал Гржимек. – Идея виконта Оклендхайма, исполнение моё. Мало вот только сделали…
Три сотни болтов, выпущенные почти в упор, остановили противника, и фаланга потеряла былую красоту и стройность рядов. Правда, совсем ненадолго – галлиполидские командиры произвели перестроение, и стена щитов вновь пришла в движение. Да, очень жалко, что так мало чудодейственных зарядов, пробивающих навылет по три-четыре человека, прожигая в щитах и доспехах дыру величиной с кулак в латной рукавице.
– Жёлтый пошёл!
Жёлтыми полагалось прицеливаться чуть выше строя, чтобы наконечники взрывались прямо над головами наступающего противника. Но после шестого болта риттер фон Вестфален с удивлением понял, что обстрел не наносит галлиполидцам никакого ущерба. Если не считать за ущерб перепачкавшие фалангу потёки жирной чёрной жидкости.
– Сэр! – Генрих обернулся к полковнику. – Мы что-то делаем неправильно?
Гржимек не ответил. Он нажал следующую клавишу, и в небо взлетели зелёные огоньки:
– Зелёный пошёл!
Фон Вестфален сменил болт и выстрелил не прицеливаясь. Смысл целиться, если до противника два десятка шагов? Не промахнётся даже слепой.
Полыхнуло так, что у риттера от жара затрещали брови и щегольски подкрученные усики.
– Гномий огонь, сэр?
– Напалм. Изобретение древних норвайцев, усовершенствованное риксом Вованом Безумным из рода Синяя Борода.
