ГЛАВА 32
Первым порывом было вернуться, догнать Илну, но Алита почти сразу поняла, что не успеет. Юркая горничная наверняка уже возвратила дубликаты ключей на место. Но что же теперь делать?
Оставалось надеяться, что Ристон не заметит того, что дверь не заперта на ключ, или подумает, будто он сам по рассеянности запамятовал это сделать. Как же! Уж кого-кого, а Киллиана забывчивым не назовешь.
Али села на край заправленной кровати, крепко сцепив в замок снова подрагивающие пальцы, и задумалась. Догадается ли градоправитель, что именно она заходила в его кабинет? Тут нетрудно сложить два и два, ведь у остальных обитателей дома едва ли имелся весомый повод для подобного любопытства.
Когда в дверь постучали, Алита вскинула голову и вздрогнула, уже со страхом ожидая, что сейчас появится Киллиан Ристон и предъявит ей резонные обвинения. Но пришла горничная. Не Илна, другая, смуглая и коренастая.
— Тут вам вещи из лавочки готового платья доставили, — сообщила она, ловко втаскивая в комнату кофры с одеждой. — Просили передать, что, ежели захочется что-нибудь обменять, они возражать не станут. Помочь разложить в шкафу?
— Нет, спасибо! Я сама все сделаю. Благодарю, что принесли!
Когда за женщиной закрылась дверь, Али перевела дух и, убедившись, что Киллиан еще не идет по ее душу, приступила к разбору нового гардероба. С недоумением повертела в руках то, что Кристель Алари называла комбинацией, растерянно приложила к себе и, не удержавшись, громко фыркнула. Неужели кто-то действительно считает такое нижнее белье удобным? Глупости какие-то! Тут попробуй разберись, как его надевать!
Рассмотреть платье для свадьбы во время примерки Алита не успела, слишком уж много всяких нарядов ей пытались подобрать. Она побаивалась, что в чехле окажется нечто совершенно невообразимое, с множеством рюшей, бантиков и искусственных розочек, как тот самый пресловутый торт, и с облегчением вздохнула, когда обнаружила совсем другое. Мягкий золотистый бархат, рукава чуть ниже локтей, достаточно скромное декольте и никаких украшений!
Али не думала, что сегодня ее что-нибудь сможет порадовать, но в эти минуты не отказалась бы лично поблагодарить владелицу лавки за окончательный выбор платья. Кажется, сама Алита не могла бы найти для себя наряда лучше. Скромный, но пошитый с большим вкусом, без вызывающей роскоши, однако вполне годившийся для того, чтобы явиться на свадьбу в богатый дом.
Спустя некоторое время, когда все вещи оказались разложены по местам, а сама Али успела несколько раз мысленно прорепетировать будущий разговор с градоправителем, появилась Илна. Похоже, горничная даже не заметила того, что они не заперли дверь в кабинет. Во всяком случае, вид у девушки был вполне довольный собой и удачно, как она думала, провернутым делом. Наверное, ее терзало жгучее любопытство, однако Алита больше ничего рассказывать не стала. Только еще раз напомнила о том, что нужно держать язык за зубами.
— Там к ужину накрыли, — со значительным видом покивав в ответ, сообщила Илна. — Все в сборе. Только вас ждут.
— Уже иду! — откликнулась Али, борясь с желанием попросить принести еду сюда, чтобы не спускаться в столовую. Но, строго-настрого запретив себе проявлять малодушие, она поправила чуть растрепавшиеся волосы, уверенно вскинула голову и зашагала следом за горничной. Хорошо еще, что переодеваться к ужину в особняке не требовали.
Стоило ей, извинившись за свою задержку, сесть за стол, как Алита тут же поймала на себе взгляд Аэдана. Он отвел глаза почти сразу, как она заметила, и все же от нее не ускользнуло его смущение. Должно быть, кузен Киллиана за прошедший день успел пожалеть об их ночном разговоре и едва ли кому-то о том рассказал.
На хозяина дома Али старалась не смотреть. Он сидел в некотором отдалении, и все же она чувствовала его присутствие так явственно, точно они соприкасались локтями. Алита уже понемногу начинала понимать, что сие означает.
За ужином все вели себя сдержанно, но тревога и неловкость, вызванные случившимся с Карин Лекут и исчезновением Томиана, невидимым горьким туманом повисли над белизной скатерти и столовым фарфором. Нечего и удивляться тому, что тарелки оставались полупустыми, зато три бутылки старого вина, привезенные с далекой родины управляющего, опустошили почти сразу. Ягодный аромат кружил голову, на языке оставалось медово-пряное послевкусие, а гранатовый цвет напитка, наполняющего бокал за бокалом, напоминал о закатном солнце.
После ужина Алита собралась вернуться к себе, но Киллиан Ристон остановил ее.
— Не спеши! Нам с тобой нужно кое-куда сходить… Я должен выполнить свое обещание.
— Но ведь уже стемнело, — попыталась возразить она.
— Еще достаточно светло, — не согласился он. Джайна с любопытством оглянулась на беседующих, но отец окликнул ее, и девушка с сердитым видом вышла из комнаты. — К тому же там есть фонарь.
Али покорно кивнула, ощущая смешанное с долей испуга любопытство.
— Уже прохладно, — сказал градоправитель, когда они вышли в коридор. — Тебе лучше что-нибудь накинуть. Я подожду у второй двери.
Спустя несколько минут Алита в наброшенной на плечи шали поспешила к назначенному месту встречи. Второй дверью в особняке называлась та, что не предназначалась для гостей. Обычно ею пользовались слуги, но, как выяснилось, хозяева тоже не пренебрегали.
— Так куда мы идем? — решилась поинтересоваться Али, когда за ними хлопнула дверь. За порогом оказалось не так уж темно, однако сумерки уже сгущались, и ночная прохлада постепенно входила в свои права. — И надолго ли?
— Я ведь обещал, что отведу тебя на могилу сестры.
Услышав ответ, Алита споткнулась, и Киллиану пришлось ее поддержать. От его прикосновения к ее локтю будто вспыхнула крохотная, но горячая искорка, точно от костра. Длилось это ощущение лишь краткое мгновение, и все же девушке стало не по себе.
Семейное кладбище Ристонов находилось недалеко от особняка. Не слишком большое, тихое и ничуть не пугающее. Али бросила взгляд на спутника.
— Ваших родителей здесь нет?
— Нет. Ни моих, ни кузенов. Никто из них сюда не вернулся.
— Вы часто их вспоминаете?
— Чаще, чем хотелось бы.
— И скорбите по ним?
— Разве вы не знаете, что излишняя скорбь не приносит пользы ни живым, ни тем, кого уже нет?
— Снова суеверия, — поморщилась Алита. — Слышала я эту балладу. О том, что из-за слез над могилой саван усопшего становится мокрым, и тот восстает, чтобы пожаловаться на беспокойство.
— Но ты в такое не веришь, так что, если тебе захочется поплакать, не сдерживайся, — сказал Ристон, кивнув на уединенную могилу.
Али мысленно поблагодарила его за то, что он не подошел вместе с ней. Она должна была сделать это одна. Приблизиться, встать на колени, дотронуться до холодного камня.
«Одно лишь вечно», — в рассеянном свете фонаря прочла Алита слова эпитафии. Ресницы увлажнились от слез, но девушка невольно улыбнулась. В памяти оживали стихи.
Все смертно, милый друг, и все конечно.
Не плачь, и не жалей, и не смотри назад.
Но помни, не забудь, одно лишь вечно:
Мгновенья первых встреч да твой прощальный взгляд.
Помнится, впервые прочитав эти строки, она не поняла их смысл, да и сейчас тот ускользал от нее, не раскрываясь полностью и оставаясь загадкой. Однако Роне стихотворение очень нравилось. Сестра знала его наизусть и не раз декламировала, когда появлялась подходящая публика, что в ее прежнем положении случалось не так уж часто.
— Спасибо, — сказала Али Киллиану Ристону, который все то время, что она провела возле могилы, стоял в отдалении, глядя в сторону моря. К вечеру оно вновь стало неспокойным. Шумело и плескалось, точно в его глубине под морской пеной, словно под одеялом, ворочалось какое-то огромное существо, чей сон беспокоен и полон кошмарных сновидений.
— За то, что привел тебя сюда?
— Не только… — Алита запнулась, но все же договорила до конца рвущиеся с языка фразы: — Спасибо за все, что вы для меня делаете. Это очень… очень благородно с вашей стороны, однако мне неловко, и я не могу… Не смею принимать вашу заботу как должное. Пожалуйста, поймите меня! И позвольте со временем вернуть вам то, что вы потратили сегодня на мою одежду в лавке готового платья.
— Ты хочешь выплатить мне долг в рассрочку? — уточнил он. Она решительно кивнула в ответ. — И чего же еще ты желаешь? Узнать, спросить… Что ж, пользуйся удобным случаем!
Алита чуть не заявила, что едва ли кладбище в вечерний час представляет собой подходящее место для разговоров по душам, но побоялась, что подобное настроение может больше и не сойти на градоправителя, а потому выпавший ей шанс имеет вероятность оказаться последним.
— Но я тоже кое о чем у тебя спрошу, — произнес Киллиан, стоило ей открыть рот. — Думаю, вполне равноценный обмен. Если согласна, пойдем!
— Куда? — оторопела она.
— Сначала ответь!
Али сделала глубокий вдох, словно готовясь нырнуть в воду.
— Да.
В следующую минуту ее ухватили за руку и потащили за собой. Вниз — туда, где ожидало море. Алита чувствовала, как пульсирует кровь в теле человека, который шел рядом, как искрится, разгорается в нем магия, сдерживаемая, но готовая вырваться наружу, как та ищет отклик в душе девушки и находит.
Находит вопреки ее воле!
— Пожалуйста, не так быстро! — Али попыталась остановить Ристона. — Это вы тут все тропинки знаете, а я могу сломать ногу!
— Но ты ведь со мной, — отозвался он, однако все же послушался и зашагал чуть медленнее. Здесь фонарей уже не имелось, однако в небе, выглянув из-за туч, появилась полная луна. В ее неуловимо изменчивом призрачном свете все казалось иным — мягкая трава под ногами, очертания прибрежных скал и ночное море, к которому спускались двое рискнувших выйти из дома в столь позднее время.
— И кто же будет задавать вопросы первым? — спросила Алита, когда они приблизились почти к самой кромке волн. На мгновение промелькнула опасливая мысль, а не собирается ли градоправитель избавиться от незваной гостьи? Толкнуть ее в воду, а затем заявить, будто она сама отправилась к морю в полном одиночестве. Нет, глупости. В особняке знают, что они уходили вдвоем.
— Можно по очереди.
Она посмотрела на его силуэт, четко обрисованный лунным светом на фоне светлого камня прибрежной скалы, и снова померещилось, словно сейчас рядом находится совсем другой человек, не тот, с которым они этим утром приходили к доктору Глоу. Именно таким Киллиан казался той дождливой ночью, и дело тут вовсе не в необычной одежде. А в чем, Али пока еще не разобралась.
