ГЛАВА 28
Вошел тот самый дежурный, которого Алита видела в первый день своего пребывания в Бранстейне. Сначала он спал, затем относил ее вещи в карету Ристона. Али не сразу, но все же вспомнила его имя — Энар.
Тот, несомненно, тоже узнал ее и не без любопытства уставился на представшую перед ним сцену. Хорошо, что бант был уже практически готов. Вот только со стороны, пожалуй, могло показаться, будто Киллиан помогает девушке одеться.
— Э-э-эхм… — Вошедший захлопал глазами. — Простите, если помешал. Я не знал, что здесь кто-то есть. А как там альд Нодор?
— Его сейчас лучше не беспокоить, — быстро ответила Алита. — Едва ли он скажет что-то полезное. Вы лучше займитесь кражей.
— Кражей? — удивился собеседник.
— Да. У альды Брилент украли кошелек. Вот, я все записала, а тут изображение воришки, правда, полного сходства не гарантирую — никогда не любила рисовать, да и описание имелось лишь приблизительное.
Али вложила в руки Энара бумаги, заверенные подписью потерпевшей. Если тот и хотел возразить, то присутствие градоправителя помешало. Подчиненному альда Нодора оставалось лишь покивать и с тоской покоситься на дверь кабинета начальника, роль которого так неожиданно взяла на себя столичная выскочка.
— А где же остальные представители доблестной Службы Правопорядка? — саркастически осведомился Киллиан Ристон.
— Так сегодня же выходной, — пробормотал Энар, явно мечтая провалиться под деревянный пол, выкрашенный унылой светло-коричневой краской.
— В городе произошло убийство! Люди близки к панике! В довершение всего начались кражи! О каких выходных днях может идти речь в такой обстановке?! Вконец распоясались!
Устроенная градоправителем выволочка заняла всего несколько минут, но Энар побледнел как полотно, а затем, на каждом шагу извиняясь, помчался опрашивать народ и искать вора.
— На чем мы остановились? — невозмутимо поинтересовался Ристон, оборачиваясь к Алите.
— На том, что нам нужно идти к родителям Карин, — отозвалась она. Неуверенно покосилась на дверь. — Если, конечно, вы не собираетесь еще разочек заглянуть к моему начальству.
— Нет, — поморщился Киллиан. — Ни к чему. Все, что он мог бы нам рассказать, я уже выяснил.
— У его племянника?
— Не только. Там вся семья была в сборе. Моего появления на их пороге они, конечно же, не ожидали.
— Могу себе представить.
— Идем скорее! — поторопил ее собеседник.
Оказавшись на улице, Али уже не в первый раз подумала, до чего же невелик этот город. После столицы с ее широкими площадями, мрачными окраинами и лабиринтами переулков казалось, будто его можно целиком обойти всего за час. Вот и сейчас им даже не понадобилась карета для того, чтобы добраться до дома семьи Лекут.
Дверь открыла та же горничная. Все члены семьи оказались на месте, и альда Лекут даже нашла в себе силы для того, чтобы спуститься в гостиную. Черный креп траурного платья оттенял ее бледную кожу, чуть тронутые сединой светлые волосы, и Алите подумалось, что старшая дочь была похожа на мать немного больше, чем младшая.
— В мой прошлый визит я не успел выразить вам свои соболезнования, — произнес градоправитель, и Али снова за последние дни увидела его другим. Не властным и самоуверенным хозяином, привыкшим к поклонению окружающих, а тем, кому действительно небезразличны Бранстейн и его жители. Именно из-за этого он и рассердился на Энара и прочих нерадивых работников Службы Правопорядка. Впрочем, их тоже можно понять. Каждый растеряется, столкнувшись с хладнокровным убийством в столь идиллическом месте, как приморский курортный городок.
«Он все еще кандидат в подозреваемые, — напомнила она себе. — Если его ночное появление в мокрой одежде не мой странный сон, то откуда же Ристон вернулся? Ах, поскорее бы Илне удалось добыть ключи!»
— Вы что-то хотели узнать? — спросил у Алиты отец Карин. Сейчас он смотрел на нее уже не совсем так, как в поезде. По-прежнему настороженно и недоверчиво, однако не без затаенной надежды в глубине серых глаз. — Мы готовы ответить на все ваши вопросы.
— Как так получилось, что в тот вечер вы не заметили, что гувернантка вернулась домой без Карин? А как же ужин? Вы не удивились тому, что ее нет за столом?
— Ужин… Я в тот день задержался в конторе, там и поел. А девочки не всегда ужинают с нами, иногда предпочитают трапезничать в малой гостиной наверху или в своих комнатах.
— Выходит, вы заметили ее отсутствие только утром?
— Да, горничная обнаружила, что Карин нет в комнате. Тогда мы обратились с вопросами к ее гувернантке. Та ответила, что вечером вернулась домой одна.
— Но почему?
— Карин убежала от нее, — объяснил альд Лекут. — Девочка не впервые такое проделывала. Зашла в магазин, выскользнула оттуда через черный ход и была такова. Время от времени она так же обманывала гувернантку, говоря, что приболела или что ее ждут в другом месте, где надо быть по поручению родителей, — со вздохом добавил он. — А порой подговаривала сестру, приятельниц и горничных подсобить. Моя дочь считала, что она уже достаточно взрослая. Ей не нравилось, что ее никуда не отпускают без присмотра.
— Вот как… — задумалась Али. — Могу ее понять. В академии тоже все жаловались на излишний, по их мнению, надзор.
— Но ваши подруги по учебе владели магией! А моей дорогой Карин ничто не могло помочь… И меня — меня, ее отца! — не оказалось рядом, чтобы ее защитить!
Альда Лекут прижала к лицу обшитый кружевами платочек и горько зарыдала.
— Почему я не зашла к ней в комнату тем вечером? Почему я не заглянула проведать ее, как делала каждый вечер, когда она была маленькой? Неужели я тоже считала, будто она чересчур взрослая для этого?
Подождав, пока супруги немного успокоятся, Алита снова заговорила:
— Альд Нодор сказал, якобы вы подозреваете какого-нибудь чужака.
— Разве местный смог бы такое сделать?!
— Я пока не слишком-то с ними знакома…
— Вот и молчите, коли так! — снова залилась слезами мать Карин.
«Похоже, больше ничего полезного мы от них не узнаем», — сказала себе Али, но все же, чуть помедлив, решилась задать еще один так и вертевшийся на языке вопрос:
— Что вы знали об отношениях вашей старшей дочери с молодыми людьми?
— Ей было еще рано с ними встречаться!
— Но это не значит, что они ее не интересовали, — робко добавила Алита, но ее слова не долетели до ушей безутешных родителей.
— Пойдем поищем гувернантку, — шепнул ей Ристон, и, пробормотав слова прощания, они тихо выскользнули из гостиной.
Али оживила в памяти слова Гунды Брилент. Та сказала, что лучше, когда родители оставляют мир живых раньше детей, хотя, разумеется, нередко бывает наоборот. Каждая женщина, вступая в брак, должна быть готова к тому, что одного или нескольких из будущих детей ей придется похоронить, и лишь редкие счастливицы проживают всю свою жизнь, не потеряв от трудных родов, болезней и несчастных случаев ни единого ребенка.
Но у семьи Лекут получилось иначе. Их дочь достигла совершеннолетия и стала почти взрослой. Она мечтала вести светскую жизнь, танцевать, кружить головы. Наверняка втайне представляла себе свадебное платье, которое ожидало ее в уже близком безоблачном будущем. Девичья судьба должна была подхватить Карин свежим весенним ветром, увлечь за собой, закружить в самом прекрасном в мире танце расцветающей юности и первой любви, но обманула, бросив в холод и беспросветность заброшенной шахты.
— Почему, ну почему такое происходит?.. — выдохнула Алита, оглядывая полутемный коридор в поисках горничной или хотя бы звонка, которым ту можно вызвать.
— Мне казалось, ты уже привыкла, ведь в столице преступления случаются куда чаще, — ответил Киллиан.
— К такому невозможно привыкнуть! — Али подняла на него покрасневшие от невыплаканных слез глаза. — Нельзя, нельзя привыкать!
— Я знаю, — мягко произнес он, привлекая ее к себе. — Но разве тебя не учили, что удерживать дистанцию между собой и тем, что произошло с жертвой, необходимо, иначе твое сердце попросту не выдержит? Тише, тише, тише…
— Но я ведь разговаривала с ней в тот вечер! Я видела ее так близко, как вас сейчас! И если бы не вы… — Алита всхлипнула, упираясь ладонями в его твердую грудь. — Она вышла из дома, чтобы поговорить со мной, и на мне вина за случившееся тоже лежит, как вы не понимаете?!
— Однако после встречи с тобой она направилась куда-то еще! — напомнил ей Киллиан, слегка встряхнув за плечи, чтобы привести в себя. — Помни об этом! Мы должны знать, что делала Карин Лекут дальше и для встречи с кем пришла в шахту!
— А если она туда и не ходила? — предположила Али. — И даже не собиралась! Может быть, ее отвезли в карете?
— Ты забываешь, что напрямую к шахте подъехать нельзя, — заметил Ристон.
— Остаток пути ее могли нести на руках, и тогда придется вернуться к версии альда Нодора, будто ее чем-то одурманили. Или связали. Но тогда остались бы следы от веревки.
Горничная так и не появилась, зато с лестницы сбежала встревоженная Фенна Лекут.
— Помогите, я не могу ее разбудить! — выпалила она, ничуть не удивившись посетителям.
Поспешив за девушкой, Алита обнаружила крепко спящую гувернантку. Запах успокоительных капель наполнял небольшую, скудно обставленную комнату так густо, что становилось нечем дышать. Даже Али, когда-то мечтавшая работать в аптеке, поморщилась и тронула перепуганную Фенну за плечо.
— Приоткрой, пожалуйста, окно!
Когда та отвлеклась, Алита наклонилась над женщиной, которую видела вместе с Карин в тот вечер, и нащупала ее слабый пульс.
— Она жива.
— Но почему же не просыпается? — спросила Фенна от окна.
— И давно она так лежит?
— Думается мне, она ненадолго приходит в себя, тут же опрокидывает новую дозу лекарства и снова проваливается в забытье, — вмешался градоправитель. — Именно так эта дрянь и действует. Уводит от реальности в мир грез.
— Я тоже хотела их выпить, но доктор Глоу почему-то не разрешил, — произнесла сестра Карин.
— Правильно сделал. Лучше и вовсе их убрать. Проветрить комнату, а когда гувернантка проснется, напоить ее горячим сладким чаем, — посоветовал Ристон.
«Я опять не допросила эту женщину», — мысленно посокрушалась Али и взглянула на Фенну.
— А скажи-ка, почему ты вообще ее будила — просто так или хотела о чем-то поговорить?
— Да так, ничего особенного, — оглядываясь на дверь, ответила девушка. — Я, пожалуй, пойду к себе. До свидания!
— Ты больше ничего не хочешь мне сказать? — попыталась остановить ее Алита, но та уже выскользнула за дверь. Только мелькнул край черной юбки. — Придется явиться сюда еще раз.
